Текст книги "Иллюзия свободы (СИ)"

Автор книги: Анна Нил

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 12 страниц)

Глава 37

Аарон Деймон.

Больно.

Больно так, как не было никогда. Рот сразу заполняется кровью, и я сглатываю ее, соленую и густую. Пытаюсь вдохнуть и не могу. Вот так все и закончится?

– Аарон!

Вижу ее глаза. В них беспокойство. И что-то еще.

Что?

– Смотри на меня, Аарон!

Кэтрин Фостер.

– Эй! Кто там всегда говорил: Вдох. Выдох.

Он кашляет кровью, веки дёргаются, но у него находится силы посмотреть на меня и даже… улыбнуться?

– Отомстить решила? А, доктор Фостер? – тратит силы на язвительные шутки, он серьёзно?

– Заткнись, Деймон! – Кричу я и зажимаю рану, благо эта тварь два раза промахнулась. Надеюсь, Рони заранее вызвал полицию и скорую.

– Это ошибка интерн, вам нужно чтобы я оставался в сознании как можно дольше, – закрывает глаза. В сознании?!

– Не закрывай глаза. Нет-нет-нет, не смей. Я здесь, смотри на меня. Вдох.

– Меня пародируешь, малыш? – Снова кашляешь, но цепляешься за меня, а потом хватаешь ртом воздух. – Знаешь, а это даже сексуально.

– Ты больной?! – Где врачи?! Ив, ты где, когда так нужна?!

– Кэтрин?! Аарон?! – крик знакомой доносится сверху, она как ангел? Подумал – появилась? А в прочем, к черту.

– Мы в подвале! – кричу я, а Рони не перестаёт кашлять

– О Боже! – говорит Делаж, и его сразу уносят на носилках, оттесняя меня.

Но мне плевать, запрыгиваю за тобой в скорую, пока рыжая о чём-то спорит, хватаю его ладонь.

– Вы кто? – говорит один из врачей. Я хмурюсь. У Деймона дохрена времени хотите сказать?! Но не успеваю даже огрызнуться, как Рони присоединяется к нашей беседе:

– Жена, – видимо он ловит мой недоуменный взгляд. – Будущая.

– Кто тебе сказал, что я выйду за тебя, чудовище? – вопреки словам, говорю ласково.

– Куда ты денешься, – уверенна, если бы не ранение, цокнул бы языком и закатил глаза. – От тебя хрен отвяжешься.

– Я надеюсь, та была последняя попытка? – хмурит брови, но губами говорит «да», а я чувствую панику.

Поднимает мутный, полный боли взгляд. А я чувствую горячие слёзы, они льются ручьём. Никогда мне не было так страшно

– Эй, малыш, знаю. Держись. Пожалуйста. Скоро все закончится. А потом – хочешь, снова поедем в Лондон? Тебе ведь понравилось? Или куда-то еще? Куда угодно.

– Конечно свозишь, зря я тебе что ли сейчас жизнь спасаю?

– Вы неподражаемы, док, но давайте сначала освоим кулинарию. Это хотя бы не больно, а сразу заоблачно.

– Иди к черту, Деймон!

Я запускаю руку в его волосы, а второй держу его ладонь. Он меня пытается успокоить? Меня?! Когда же он перестанет страдать из-за меня и делать вид, что все под контролем?

Перевожу взгляд на ассистента, он кивает. Я долго не могу понять к чему он клонит, пока в голове не всплывает любимый голос.

«Это ошибка интерн, вам нужно держать меня в сознании..»

В сознании…

– Море… – едва слышно выдыхаю.

– Море, так море, – хрипишь, но старается. – Или давай сразу к океану? Бьюсь об заклад, ты не все еще видела. Поедем куда захочешь, только смотри на меня, Кэт. Милая, перестань плакать.

– Это я виновата, – давлюсь слезами, он сжимает, как может мою ладонь.

– Не говори так. Если бы я не ушёл, ничего бы этого не случилось. Повёл себя, как придурок.

– Кэт, мы подъехали к «Рокивью»! – кричит рыжая, а тебя перекладывают на каталку.

Делаж сообщает что-то про группу крови, аллергию и бог знает что еще, а он снова выгибается и заходится кашлем.

– Все будет…хорошо, – это последнее, что сказал мой любимый человек перед тем, как его увезли в реанимацию.

Я хочу вбежать за ними, знаю – глупо, не правильно, запрещено, но мне плевать. Ив перегораживает мне дорогу.

– Уйди!

– Нет, Кэтрин, тебе туда нельзя. Посмотри на свои руки!

Перевожу взгляд на покрытые его кровью пальцы и только теперь понимаю, что они дрожат. Черт. Что я вообще делаю?

Мозг не соображает, тело не слушается, и я со всей силы отталкиваю Ветту, продолжая двигаться в направлении двери. Это почти удается, когда меня вдруг обхватывают со спины, лишая всякой возможности двигаться. Оборачиваюсь. И догадываюсь, кто это. Бекер. Жнец. Единственный родственник Аарона.

– Отпустите!

– Я буду с ним, Кэт, – торопливо говорит Делаж, благодарно кивает старому ублюдку и исчезает в дверях. А я снова пытаюсь вырваться.

– Успокойся, Кэтрин.

Ярость заполняет сознание, но где-то на задворках, здравый смысл сообщает о том, что Бекер сильнее. А еще – что руки по-прежнему противно трясутся.

– Отпустите, – уже спокойно говорю я, и он выполняет просьбу. Опускаюсь на зеленый пластиковый стул. Дышать больно, как будто мое лёгкое заново прострелили. Но я честно пытаюсь.

– Мы повязали всех троих, – вполголоса сообщает Бекер. – Сейчас их везут в лабораторию.

Он смотрит на меня, а я никак не реагирую.

– Наверно, я должен извиниться, что соврал тогда в Лондоне. Меня зовут Максвелл Бекер – брат покойной матери Рона. Но ты, наверно, и сама догадалась.

Молчу, потому что на это глубоко наплевать. Значение имеет только Деймон, наверняка уже лежащий на операционном столе. Мысленно перебираю твою травму и вспоминаю статистику по подобным. Ну как…Из своей статистики, что я видела у товарищей.

Голос Максвелла в голове раздается фоном, на него не обращаю внимания. Сколько проходит времени – не имею понятия.

– Держи, – в какой-то момент перед носом оказывается стаканчик с чаем. Противным, больничным, но, почему-то, чаем.

– Наш мальчишка сильный, – Бекер вновь садится рядом. – Он справится.

– Заткнитесь, – совершенно искренне прошу я и машинально делаю глоток. Так и есть. Гадость.

– Кэтрин, – интонации его голоса заставляет поднять взгляд. – Я изменил решение. Я договаривался с ним о том, что он возвращается ко мне, но передумал.

От услышанного в голове что-то взрывается, и собственный хриплый голос слышу будто со стороны:

– Вы о чем?

– Он волен делать, что пожелает, Фостер, так и передай, когда он выйдет из этих стен.

Смотрю почти что ошарашенно, потому что не верю.

– Почему?

Дядя Аарона невесело ухмыляется:

– Если скажу, что на старости лет стал сентиментальным дураком, ты поверишь?

– Нет.

– Ну тогда и не спрашивай, – он снова усмехается. – Кэти…

Как он меня назвал?

– Передай ему, чтобы не пропадал больше на тринадцать лет. И дай знать, когда с ним все будет в порядке. Мой номер уже есть в твоём телефоне, – сказав это, Максвелл протягивает мой мобильник.

Какого черта?!

Встает, поправляет очки и покидает больничный коридор. Я же ошалело смотрю на удаляющуюся спину, а потом с силой стискиваю зубы.

Выживи, Аарон. Пожалуйста. И – обещаю – мы все исправим.

***

Когда Иветта сообщает, что операцию он перенес не просто хорошо – отлично, не нахожу даже сил, чтобы ответить на ее медвежье объятие. Хотя очень хочется. Но чего хочется еще больше – увидеть Аарона прямо сейчас.

Не знаю, что врачи находят в моем взгляде, но в реанимацию пускают беспрекословно. Лишь заставляют переодеться.

Деймон лежит, опутанный проводами, трубками, датчиками. Уверена, что не знаю название каждого из них, но вспомнить сейчас что-то попросту не пытаюсь. Здесь нет стульев, поэтому просто встаю рядом и осторожно сжимаю ледяную ладонь.

Впиваюсь взглядом в его лицо и на какое-то время выпадаю из реальности. У меня куча дел. Позвонить и отчитаться Бекеру. Разобраться с Хардмонами и с теми тремя, что сейчас сидят у твоего дяди в лаборатории. Все это подождет. Сейчас значение имеет только ровный писк кардиодатчика.

Аарон Деймон.

В себя прихожу, как выяснилось, на второй день, уже в палате. Вижу, как дремлет Кэт, сидя на диване, целая и невредимая – остальное не имеет значения вовсе.

– Кэтрин…

– Эй, – тут же оказывается рядом рядом. – Пока не двигайся.

– Дай воды, – хриплю до сих пор. Кэт осторожно приподнимает голову, подносит к губам стакан.

– Пару глотков, не больше.

Она бледная и осунувшаяся, под глазами залегли темные круги, но, когда Кэт распахивает их, они такие же яркие – как и в день, когда в страхе прожигала ими меня, ожидая приговора по состоянию Александры.

– Рони, я так…

Знаю, что еще слаб, но начинаю говорить. Рассказываю все с самого начала – с детства в борделе, приюта, Максвелла, Сьюзен, первого убийства, дядиной Империи… Не сухими фактами, как Флетчер, а впервые в жизни – во всех подробностях. Когда заканчиваю, ты ревешь. Без всхлипов и плача, но предательские слёзы катятся по твоим щекам. А потом, после длинного рассказа, я признаю правду, боясь не услышать ответ, после сказанных мною слов:

– Я люблю тебя, Кэтрин Натали Фостер.

Стираю слезы с твоего лица. Целую мокрые веки, синяк на скуле, рассеченную бровь, кончик носа. И Кэт также негромко отвечает:

– Взаимно, чудовище.

Эпилог.

Аарон Деймон

– Ну знаешь, мне главное было, что бы ты выжил. А ещё ты обещал отвезти меня в уик-энд к океану.

Тонкая бровь ровно на секунду дергается вверх. Это стандартное выражение лица, когда Кэт несет чушь или ведет себя как ребенок. Но вместо того, чтобы указать на ошибку, я только беру ее руку в свои две, согревая.

– Главное, что ты жива.

– Я люблю тебя.

Удивительно приятное чувство. Очень правильное, органичное, теплое. Оно легко разгоняет весь тот холод, принесенный тем чертовым подвалом.

– Я тоже люблю тебя.

– Я знаю, – логичный ответ, ведь я признавался в этом каждый день, поскольку чувствовал вину за то «расставание».

– Когда ты заберешь меня домой?

– Как только твоему здоровью ничего не будет угрожать.

Не помню, когда Кэт была такой серьезной.

– А если я вылезу через окно?

– Убью, Придурок, – усмехаюсь и тянусь за поцелуем, но воротит нос.

– Ты зубы хренуву тучу времени не чистил.

Кэт ложится рядом, и вместе мы проводим несколько приятных часов. Наши руки постоянно гладят друг друга, дыхания переплетаются. Фостер целует меня снова и снова, но упорно обходит губы, как и обещала. А еще обещает, что завтра привезет зубную щетку, чтобы больше не довольствоваться этими целомудренными поцелуями вместо страстных, которые требуются нам обоим.

Кэтрин Фостер.

– Итак! – Ив громко хлопает в ладоши, когда все перебираются в гостиную из столовой. – Пришло время открывать подарки! Предлагаю по меньшинству! От самого маленького к самому большому!

– Я последний? – деланно возмущается Патрик.

– Готов быть последним вместо тебя, – закидывает Аарон руку на спинку дивана за мной и после делает глоток виски из бокала.

– Вот и разобрались! – снова хлопает Делаж.

***

– От Ив, – говорю я и открываю. – Ты ей рассказал?!

Напрягаются все, включая Делаж и Деймона, словно я открыла секретный тест на беременность. И тогда я показываю бумаги, которые означают, что теперь записана на кулинарные курсы. Внезапно для всех Рони закрывает рот рукой, запрокидывает голову на спинку дивана и смеется.

– Я просто услышала тогда про готовку… – оправдывается Ветта, не понимая, почему мы с Аароном ржем.

– Все здорово, Ив! Ты даже не представляешь, насколько! – и в доказательство целую ее в щеку. – От Аарона, – провозглашаю и удивляюсь, ведь мы договорились купить подарки, когда отправимся в кругосветное путешествие. Но все равно открываю. – Книга рецептов…Вы охренели?!

– При чем мы не сговаривались! – продолжает давиться смехом Деймон, а я закатываю глаза.

С детства это лучшее Рождество. Семейное и теплое, с историями и смехом. И заканчиваются оно лишь тогда, когда всех постепенно начинает клонить в сон.

Аарон Деймон.

– Все прошло даже лучше, чем я думала, – признается Кэтрин у двери, пока ищу в кармане ключи и открываю дверь.

– Ну да, никто не умер, – соглашаюсь и пропускает вперед себя.

Квартира, которая не менялась годами, вдруг выглядит совсем иначе. Разноцветные огоньки скользят по стенам, полу и потолку, опоясывая собой небольшую елку на подоконнике. Игрушек на ней совсем нет, но и гирлянды вполне достаточно, чтобы Рождество проникло и в наш дом. Тем более делал я это быстро, чтобы вышел сюрприз. Кэт счастливо улыбается и оборачивается на меня.

– Ты же сказал, никакой елки. Ведь, цитирую: «Зачем нам хрень, которая пачкает квартиру».

– Она искусственная.

– Спасибо, – она скользит руками по моим плечам, оглаживает затылок и касается поцелуем губ.

– Перестань меня облизывать в дверях, давай хоть в дом зайдем, – с налетом улыбки в голосе прошу, а сам волнуюсь ужасно.

Разувшись, Фостер, как ребенок, первым делом кидается к елке. Пусть совсем маленькая, зато очень пушистая, с имитацией снега на «лапках». Светящимся от радости взглядом она замечает еще кое-что – под маленькой елкой маленький подарок.

Квадратная коробочка, перевязанная ленточкой.

– Что это? – снова оборачивается она одной головой на меня, а я уже стою за ее спиной спиной.

– Ну, под елкой же должен быть подарок, – ласково отзываюсь и обнимаю за талию.

– Ты ведь уже его подарил, – вертя в руках коробочку, Кэт прижимается к моему торсу спиной.

– Этот – для нас обоих.

Чуть дрогнувшими руками от прокатившегося по телу заряда электричества Фостер тянет за ленточку, развязывая бантик. Тонкая полоска атласа падает на подоконник. Я отлично чувствую, как бьется молодое сердце, когда поднимается крышечка.

Два немного разных по размеру кольца подсвечиваются разноцветными лампочками.

– Ты же не скажешь мне «нет» в мой день рождения? – интимный шепот на ухо вызывает у неё миллионы мурашек.

– Я бы не смогла сказать тебе «нет» и в любой другой день.

Я вынимаю из коробочки одно из колец и надеваю Кэтрин на безымянный пальчик, крепко сжимая ее руку после.

– Почему ты дрожишь? – шепчу на ухо.

– Не знаю, – шепчешь в ответ.

Она разворачивается и тоже надевает кольцо на мой палец. Золотая полоса непривычно приятно ощущается на коже.

Мы долго целуемся возле мигающей елки, не открывая глаз и не отрываясь друг от друга. Уверен, Кэтрин чувствует, что мое сердце тоже быстро и гулко стучит. И только стук наших сердец разбавляет тишину комнаты. И шумное дыхание после. Но у обоих столько мыслей в голове, что мы не замечаем тишины.

Мы оба мысленно возвращаются в тот день, когда неизвестная девушка пришла в больницу, чтобы присмотреть за невестой лучшего друга.

Вспоминаем первые взгляды друг на друга. И мы оба чертовски благодарны тому, что судьба не позволила нам расстаться.

– Мы просто любители патетики, – неровно вздыхая от пробегающей по телу дрожи, бормочет Кэт, – ни дня без драмы. Сделал мне предложение на Рождество.

– Помолчи, Кэтрин Натали Деймон.