Текст книги "Не прощай мне измену (СИ)"

Автор книги: Анна Май

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

Глава 32

Жму на кнопку “Начать” на странице Регистрация расторжения брака портала “Госуслуги”. Появляется надпись в окне: «У вас есть черновик заявления». Да знаю я, это уже третий. “Продолжить его заполнение или начать заново?” Начать заново. Загружается выбор оснований для расторжения брака.

Первый пункт Взаимное согласие.

Оно возможно только при отсутствии общих несовершеннолетних детей. Тут мы подходим, а вот по части взаимности… В телефоне дюжина сообщений, пришедших сразу после концерта, где Тим уверяет, что не отступится. Так что с согласием беда.

Второй пункт Решение суда о признании супруга недееспособным.

Тут тоже мимо. Ещё какой дееспособный. У окна стоит нежное облако разноцветной гипсофилы, а на столе не распакованная деревянная коробка в виде соты с орехами и мёдом. Это только сегодня. Вообще, не похоже на почерк Тима. Мёд я не люблю, да и он, скорее, мясом накормит, но кто ж знает, как муж ухаживает дистанционно? Мы так быстро съехались…

Третий пункт Решение суда о признании супруга безвестно отсутствующим.

И снова не про нас. Тим всё время присутствует на моей орбите. Изредка пересекаемся в бюро. Он не докучает вниманием и разговорами, общаемся сугубо по делу, но может так посмотреть… Боречка спросил, готова ли я поработать до результатов по грантам. Согласилась, не уточняя партнёров по новым проектам. И теперь, чтобы меньше встречаться, у меня удалёнка. Появляюсь в офисе только в случаях крайней необходимости. На совместных летучках, ага.

Вечерами его белый рейндж стоит на парковке у дома, где снимаю квартиру. Как нашёл моё новое место жительства – есть варианты. Вероятно, сдал Лёха, но свой телефон я отвязала от трубки Тима ещё в вечер побега с концерта. После того как они с Ладой атаковали меня звонками, пока бродила по городу. Больше никаких фокусов с геолокацией.

Тогда я не поехала домой. Было страшно остаться одной – вдруг опять начну умирать, но и близких рядом не хотелось. Поэтому наматывала тысячи шагов по весеннему центру, иногда присаживаясь на лавки, чтобы дышать запахами цветения. Яркий апрель – самое неудачное время для страданий. То ли дело слякотный март или мрачный ноябрь.

Всю бессонную ночь в голове на репите крутился низкий голос Тима: “Давай всё вернём”. И на следующий день. И после. Раз за разом пыталась представить нас снова вместе, но не складывалось. Слишком много всего сказано и сделано, слишком много всего погибло внутри. В какой момент я вышла из состояния, когда считала наше расставание сном? Теперь нереальным начинает казаться моё семейное прошлое.

Смотрю на обручальное кольцо. Тим при встречах всегда ищет его взглядом, словно этот надетый на палец кусочек металла с камнем даёт надежду. Не даёт, но иррационально продолжаю носить. Оно просто красивое. Глажу пальцами.

Приходит уведомление о сообщении в семейном чате. Брат Тима везёт своего сына королеве Марго и просит усиленно запастись едой, потому что пока гуляли парень здорово проголодался несмотря на плотный обед. В подтверждение прилагается видео, на котором двухлетний обаятельный Рыжик с наслаждением доедает “тептельку”, деловито покачивая ножкой и поджимая пальчики от удовольствия, а его мама сообщает, что он съел уже пять таких и ещё потребовал хлеб с маслом.

С семьёй Саши, брата мужа, мы в замечательных отношениях. До рождения детей часто ездили вместе в автопутешествия. Кроме Рыжика у них есть малышка, которой полгода. Теплая, мягкая булочка, сладкая до безобразия. Обожаю. Как теперь с этим быть? Разводясь с человеком, ты разводишься с его семьёй тоже? Хотя эти ставшие тебе родными люди, ничего плохого не сделали.

Но уже сейчас, пока нет заявления о разводе, я каждый раз думаю уместно ли лайкнуть фото, присоединиться к поздравлениям или как раньше, восхититься племянниками. Все знают, как я их люблю. У нас с Тимом скоро будут разные жизни, в чате вполне возможно появятся его фото с другой женщиной… Желудок прошивает спазм. Сглатываю ком, собравшийся в горле. Открываю меню и гипнотизирую кнопку “Выйти из группы”. А потом представляю, какие эмоции вызовет надпись “Сима покинула группу” и малодушно выключаю экран. Потом успею, а пока не хочу никого тревожить и обижать.

Подхожу к окну, смотрю вниз – белой крыши не видно, ещё рано, Тим приезжает позже. Как заметила в первый раз, весь вечер просидела на иголках в ожидании сигнала домофона. Но вместо мужа пришло два сообщения:

Тим: Поехали домой?

Тим: Когда будешь готова

Оставила без ответа. Так и проводим вечера на расстоянии двух десятков этажей – я тут, он там.

Вновь беру ноут. Сессия на Госуслугах закончилась. В очередной раз авторизуюсь.

У вас есть черновик заявления, продолжить его заполнение или начать заново?

Зависаю, кусая нижнюю губу…

Звонок домофона.

Что, не выдержал?

Глава 33

Не хочу открывать. После концерта не выдержу с ним наедине, это кончится чем-то очень плохим для нас обоих. В офисе мы – магнит для чужих взглядов, поэтому муж себе не то что лишнего жеста позволить не может, он и в словах аккуратен. А без свидетелей, боюсь, всё повторится, если уж он устал ждать. Даже если ждать было нечего.

Подбегаю к окну – машины нет. Ещё или уже. Каждый вечер готовлю себя к тому, что её там может не оказаться совсем.

Звонок повторяется. В мониторе – Лёха. Устало тру лоб ладонью и жму микрофон.

– Лёш… – и всё. Больше не знаю, что сказать. После помощи с квартирой мы почти не общались и сейчас не стоит. Хочется соврать, что ухожу, заболела или прямо в этот момент меня похищают инопланетяне, в общем, по горло занята и не до визитов. Но…

– Привет, пустишь? Я ненадолго. По делу.

Пущу. Последний раз я непрозрачно намекнула Тиму, что хотела бы сократить контакты до минимума. Возможно, он что-то передал через Лёху.

Трюк с общением в прихожей повторить не вышло. Гость поворачивается левой скулой, где алеет свежая ссадина, и со странной интонацией интересуется, можно ли ему войти. Приглашать захотелось ещё меньше, но, кажется, выбора у меня уже нет. Шагаю в сторону, пропуская его в квартиру, а сама – в ванную, убирать компромат с батареи.

Натягивая джинсы вместо домашних шортов, слышу приглушённый мат. Одно ёмкое слово. Видимо, Лёха завернул полюбоваться грифельной стеной. С силой сжимаю веки. Если бы он увидел бельё, которое я спешно снимаю с полотенцесушителя, это было бы не так интимно.

На стене обнажённый по пояс Тим, заложив руки в карманы, смотрит в окно. Напряжённый и злой. Ровно такой, каким запомнила его за секунду до взрыва, что уничтожит обе наших жизни, и осколками посечет много других. Его нельзя не узнать, но Лёха вряд ли догадывается: Тим тут не потому, что скучаю и хочу быть ближе, а чтобы я вдруг не забыла, почему мне нужно закончить дело на Госуслугах.

Возвращаясь, застаю гостя за разглядыванием открытой страницы на ноуте. Ч-ч-ч-чёрт, этот визит – сплошная катастрофа. Можно обратно в ванную? Он поворачивается на звук шагов и ошарашенно смотрит. Пытаясь унять дыхание, захлопываю ноутбук и развожу бурную деятельность вокруг чайника.

Я сама ещё ничего не решила по поводу развода, а он уже сделал выводы. Правильные или нет – другой вопрос, мне неважно, что он подумает. Но кто помешает ему поделиться с Тимом? Они вместе работают и живут.

– Что будешь пить?… – открываю шкаф и в ожидании ответа лезу на верхнюю полку за пачкой кофе или коробкой чая.

– Вы разводитесь, Сим? – так хотелось бы больше равнодушия в его голосе.

– Лёш, прости, это наше дело, – чайник шумно кипит, завариваю чай.

– Теперь не только… – возражает с малопонятным вызовом в голосе.

Разворачиваюсь: и вижу, как он, глядя на пол, ощупывает ушибленную скулу.

– В смысле не только?

– В прямом, – поднимает глаза, – Тим сегодня съехал.

Я, наверное, должна спросить почему, но не буду. Лёха пояснит сам:

– Конфликт интересов.

Отворачиваюсь и бестолково помешиваю заварку в чайнике. “Конфликт интересов” – деловой термин, но я уверена, что он говорит не о работе. О личном. Обо мне. Достаю чашки и нарочито медленно разливаю чай. Убираю салфеткой сбежавшие из пачки чаинки. Долго ищу одинаковые ложки. Выкладываю в пиалу печенье, которое точно не буду есть. Взгляд жжёт лопатки.

Ставлю парящие чашки на стол. Лёха обводит пальцем запечатанную “соту” с орехами, дёргает за шелковый зелёный бантик:

– Даже не открыла… Тоже не любишь?

На автомате хочу ответить, что не ем мёд, но спотыкаюсь на полдороги. Теперь моя очередь смотреть на него во все глаза. На горизонте сознания маленькой точкой появляется и стремительно растёт в размерах догадка, будто мчусь к ней на скорости света. Сейчас мы столкнёмся, и я разобьюсь.

– Это всё ты? – оглядываю гипсофилу, шляпную коробку с гортензией и фиолетовые пионовидные розы…Как? Как я могла спутать?! Меня мелко трясёт. Обнимаю себя руками и отхожу к окну. Слышу шелест открытой пачки мятных пластинок в шоколаде, половину слопала вчера вечером:

– Ну хоть тут угадал.

Я же не знала! Думала, это Тим! Давлю приступы тошноты. Со стороны это может казаться смешным, но чувствую себя обманутой и… отравленной. Я бы никогда не приняла! Никогда!

Голос плохо поддаётся контролю.

– Ты не должен был! – громко упрекаю и вздрагиваю, потому что он тихо отвечает, стоя прямо у меня за спиной.

– Да. Не должен. Не должен был отказываться от тебя тогда.

Тогда – это в самом начале? Было без шансов. Как он не понял за всё это время.

– Но ты так смотрела на него в коридоре… Девочка в жёлтом носке.

Шагает ближе и, сковав мои плечи, обхватывает руками, прижимая к себе. Порывистый шёпот в затылок:

– Сим, я честно пытался с другими, но они всё – не то. Не ты, – шумно сглатывает. – Никого не вижу, кроме тебя…

Застываю. Чужое тело, чужие руки, чужой запах. Страшно даже дышать. Паника долбит повышенным пульсом. Вдруг становится ясно, что мы одни, я сама его пустила, и если он решит перейти грань, мне никто не поможет.

Пытаюсь освободиться, прошу отпустить, но капкан лишь сжимается крепче, а сам Лёха, как в трансе, ничего не слышит и продолжает шептать:

– Если вы разведётесь, дашь мне возможность?

В этой возне замечаю белую крышу внизу и больше всего хочется, чтобы Тим действительно устал ждать и поднялся ко мне. Или не устал, но почувствовал, как сильно нуждаюсь в нём. Ну давай же, звони.

Мелодия телефона режет пространство. Даже такое присутствие мужа даёт силы, и с громким и твёрдым НЕТ я вырываюсь, отлетая на безопасное расстояние. Лёха трезвеет. В глазах – сожаление.

– Блин, прости меня, Симыч, – неловко трёт ладони друг о друга, глядя на них с удивлением, – Что-то нашло… Не хотел напугать.

Огибая его по дуге, иду в сторону входной двери. То ли встречать Тима, то ли самой к нему бежать. Сейчас Лёха на вид просто Лёха, но я всё ещё чувствую железные руки и до чёртиков боюсь, что его опять перемкнёт.

Мобильный звонит параллельно с домофоном.

– Не открывай, давай договорим? – выставляет ладони вперёд. – Больше не трону.

Жму кнопку “Открыть” и отрицательно машу головой:

– Поговорили, Лёш.

Глава 34

– Охренеть, – бормочет Тим, заходя в открытую дверь, – я же предупреждал…

И без лишних слов направляется в сторону Лёхи. Тот быстро “сдаётся”, отступая на пару шагов и поднимая руки вперёд ладонями. Муж застывает передо мной, закрывая плечом. Я не вижу его лица, только добела сжатые кулаки. Удивляюсь мысли, что за семь лет ему ни разу не пришлось защищать меня, а только после того, как расстались. И даже сейчас чувствую безопасность, хотя когда не больше не близки.

– Ухожу, – Лёха обходит мужа, не поворачиваясь к нему спиной. – Извини, Сим, – а вот это уже мне, – и подумай.

Тим поднимает брови, поражаясь наглости, но Лёха отводит взгляд лишь убедившись, что я его услышала. Хлопает дверь и в квартире становится тихо.

Муж внимательно оглядывает пространство и до меня доходит, как всё выглядит: цветы, которые он не дарил, кружки чая на столе, мы вдвоём с его другом в квартире, которую я сняла, съехав из нашей. И хотя Тим прекрасно считал мой взъерошенный вид и эмоции по поводу происходящего, очень хочется оправдаться.

Смотрит на кресло у окна, потом на “чердак”, в глазах мелькает тень улыбки:

– Симпатично у тебя тут.

– Да, мне нравится, – переминаюсь с ноги на ногу. Тим достаёт из кармана ключ от машины, разглядывает какое-то время, а потом поднимает глаза на меня. Хитро щурится:

– Домой едем?

Закусываю губу и отрицательно машу головой. Он хмыкает с грустной улыбкой:

– Ну попытаться я должен был… А кофе угостишь?

Щёки теплеют. Пожимаю плечами и жестом приглашаю за стол. Кофе – второй пробный шар после дома. Если откажу, он всё поймёт правильно и уйдёт в машину, продолжая нашу странную традицию вечеров. Но я соглашаюсь. После визита Лёхи совсем трудно оставаться одной.

Убираю со стола чашки и несчастный медово-ореховый набор. Тим провожает его взглядом. Всё-таки хочу объяснить:

– Это… – зависаю. “Это не то, что ты думаешь” – самая дурацкая фраза в наших обстоятельствах, но ведь и правда не то. Я никогда не хотела внимания Лёхи. Мне вообще не нужны были чувства других мужчин, кроме мужа. Они не льстят самолюбию. Сразу чувствую дискомфорт, моральный долг и начинаю избегать человека. С Лёхой вот не получилось.

– Я знаю, – видя моё замешательство, муж приходит на выручку, – точнее, утром узнал. Думал, у него давно отболело, – неверяще качает головой. – Пьеро, блин… ещё и драться сегодня полез. Дурак.

Молчу. Что тут скажешь.

– Как дела? – другой глупый вопрос, на который мы оба примерно представляем ответ. Тянусь в верхний шкафчик за пачкой кофе и вместе с ней случайно вытягиваю сертификаты, которые, что б их, рассыпаются по полу прямо нам под ноги. И Тим, конечно, первым поднимает розовый конверт из секс-шопа с весёленькими значками, обозначающими женский и мужской пол. С изумлением смотрит на меня, а потом вздыхает:

– Смотрю, неплохо… Во все тяжкие, Сим-Сим? – неожиданно улыбается, – Что там ещё есть?

Мямлю, что всё добро подарили девчонки, и если он очень хочет, могу уступить гончарный мастер-класс. Лада говорит, там мастер по лепке очень ничего… Про мастера, естественно, молчу, но тоже улыбаюсь. Атмосфера становится легче, прозрачнее. Словно мы оба устали от эмоций и рады этой передышке.

Варю кофе так, как он пьёт – сахар, соль, сливки и капелька перца. Себе – чай. И пиалу с печеньем к себе поближе, проголодалась. Тим выбирает безопасные темы, говорим в основном о работе. У нас чудаковатый общий заказчик, и я была уверена, что весь огонь выгребает моё бюро, но оказалось, им тоже достаётся.

Этот забавно-ужасный треш так расслабляет, что не замечаю, как проходит время. На улице давно стемнело, волны реки поблёскивают отражениями лунного света. Лампа горит только над рабочей поверхностью кухни и в студии очень уютно. Когда стало заходить солнце, мы с чашками и печеньем перебазировались к панорамной стене. Сам закат здесь не виден, но небо в оттенках розового и голубого было волшебным. Я с ногами залезла на кресло, а Тим стянул свитер и уселся рядом прямо на пол. Так и болтали дальше любуясь.

Смотрит на часы.

– Пора, – в самый последний момент я сменила вопросительную интонацию на утвердительную, но оттенок сомнения дал Тиму повод спросить:

– Может… посмотрим что-нибудь? – оживился он, рассматривая смотанный в рулон экран проектора под потолком, – какая диагональ?

О-о-о-о, сейчас чьей-то гордости будет нанесён непоправимый урон. Экран значительно больше, чем наш дома. На пульте жму кнопку разворачивания этой большой белой штуковины, так и не успев подумать, согласна ли я провести с ним ещё время. И наблюдаю, как один взрослый, самодостаточный человек начинает громко сопеть, а потом щурится на меня с подозрением, мол, ты же знала, что так будет. Знала. И хотела посмотреть. Прячу улыбку. Как ребёнок, честное слово. Мы оба…

Протягивает телефон с открытым приложением онлайн-кинотеатра:

– Выбирай, – устраивается на диване.

В нашем аккаунте есть список фильмов, которые планировали посмотреть вместе. Он пополняется быстрее, чем оттуда исчезают позиции – мы слишком много работаем. А сейчас, кажется, право смотреть что-то оттуда потеряно. Открываю “Унесённые призраками” старика Миядзаки. Тим легко улыбается – знает, что это мой мультик для сложных времён ещё со студенческих лет.

Муж хлопает по дивану рядом с собой, приглашая сесть. Других мест больше собственно и нет. Только тащить от окна кресло. Диван большой, хватит на четверых, но я хочу, чтобы помнил:

– Ничего не будет, – возвращаю его же слова. Тогда он, наверное, чувствовал между нами ту же невидимую стену, что и я теперь. Тим опускает глаза.

– Да, это понятно… Просто рядом побудь?

Просто… Рядом… У нас общее дело, большая семья, и, если я хочу сохранить возможность общаться, то надо учиться просто быть рядом. Выкрутить уровень электричества на минимум, чтобы не искрило, и вынести за скобки личное. Получилось же как-то сегодня вечером. Сажусь рядом, обнимая подушку.

Через десять минут его правая рука с покрасневшими костяшками аккуратно забирает в плен мою ладонь. Этой рукой он сегодня меня защищал. Надёжная, тёплая, сильная, нежная. Он не гладит, не сжимает, просто держит, сохраняя внешнюю невозмутимость. Не смогла отобрать.

А ещё через десять минут я укрываю пледом спящего Тима, выключаю мультик – прости, Тихиро, ничего личного, мы просто устали – и уползаю к себе на “чердак”.

Глава 35

Первым делом утром выглядываю вниз на диван – вдруг опять всё приснилось? Но нет, вполне реальный Тим дрыхнет на спине в любимой позе звезды. Он босой, без футболки и, как всегда, игнорирует плед. Длинные, узкие ступни свесились с края – диван явно кое-кому маловат. Пуговица на джинсах расстёгнута, открывая черную резинку белья.

Вчера было не до жалюзи. В утреннем свете рельеф гладкой кожи будто сияет изнутри и выглядит особенно притягательно. Муж стал посуше, похудел. Это очень красиво, жаль, тут нет камеры, да, хоть телефона. У меня в галерее сотни фото его спящего. Считается, что во сне люди выглядят настоящими – беззащитными, иногда по-детски умилительными – потому что снимают маски, которые носят, чтобы кем-то казаться. Это всё не про Тима. Он спит, как прекрасный хищник, в расслабленных мышцах – сила и мощь. Любуюсь.

Лица не видно, но я слишком хорошо помню, как солнце играет в ресницах, подсвечивая пушистые кончики, как они вздрагивают и появляется складка между бровями, если что-то снится, как темнеет на подбородке щетина и приоткрыты мягкие губы. У него на плече – идеальное место для моей головы и в ямке ключицы особенно сладко пахнет любимым человеком. Пульс учащается, сжимаю колени. Подушечки пальцев горят от желания погладить твёрдые плечи, грудь, живот… Раньше я так будила его.

Стоп, Сима. Тихо скольжу вниз по лестнице и топаю к нарисованному Тиму за привычной порцией боли, пока не провалилась обратно в него, в нас, в ощущения и воспоминания, которые всколыхнул вчерашний вечер. Больше нельзя. Глупо отрицать, что нас тянет друг к другу, но сколько мы так продержимся, пока всё не разрушится окончательно?

Жить на руинах когда-то счастливой семьи и видеть, как тень предательства будет медленно убивать отношения. Жалеть об утерянном слепом доверии, наблюдать, как копится раздражение, вылетают упрёки, превращая бывших близких людей в чудовищ. А дальше что? Одиночество и тоска, даже когда вы рядом? Господи, страшно как.

Подхожу к стене – абсолютно чистая. Ни одного белого следа, а этого не так-то легко добиться. Словно Тим просто сошёл со скетча и лёг на диван. Только влажная губка – молчаливый свидетель попытки мужа стереть… свой поступок. Прячу лицо в ладонях и качаю головой. Ну вот как? В нашей вчерашней передышке он увидел первый шаг к возвращению назад. Давить не будет, Тим вообще сторонник подхода “по любви”, но вся беда в том, что ему достаточно быть собой, чтобы хотелось вернуться.

А мне не нужна передышка, хочу полноценно дышать. Пусть ровно и без надрыва от счастья. Пусть со свободным сердцем. И пусть нескоро. Но дышать. Вчера муж, как обычно, на рефлексах прикрывал углы ладонями, не подозревая, что без него под джинсами у Симы уже все бёдра в синяках. И точно будут новые отметины, потому что не вернусь. Я ошибалась, когда искала силы подать на развод в образе жестокого Тима. От него такого, как сейчас, мне ещё больше хочется бежать.

На дне рюкзака нахожу уцелевшую чудом визитку. Жизнь её потрепала – белый потёртый сгиб пришёлся как раз на цифры номера телефона, две из них еле видны – то ли тройка, то ли восьмёрка, то ли ноль, то ли шестёрка. И я не уточняла сроки, может быть уже поздно, но пофиг. Пишу.

Сима Власова: Я согласна.