Текст книги "Новый Рим. Железная Агнесс (СИ)"

Автор книги: Анна Кольт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

Глава 7

«Мягонько» – это, конечно, громко сказано, – думала Агнесс, выбираясь из-под обломков дирижабля. «Прометей» почил с миром. Охотнице было его жалко. Хорошая была машина, такое выдержала.

Они упали в джунгли. На самом деле, Агнесс ожидала, что будет хуже. Был момент, когда стало действительно страшно: пока они летели через ветки, ломали стволы, и Агнесс не знала, сколько еще до земли, врежутся они во что-то в следующую секунду или нет. Неизвестность пугала больше всего. Впрочем, все кончилось быстро. Зеленые ветки пронеслись мимо, оставив на лице охотницы несколько царапин, которые, вероятно, пополнят ее коллекцию шрамов. Пару стволов они сломали корпусом, и вот теперь оказались на земле.

Кругом были кучи покореженного металла. Что-то горело. Агнесс посмотрела вверх. Не то, чтобы она надеялась увидеть там «Пандору». Во-первых, даже если бы охотники хотели как-то поучаствовать в дальнейшем развитии событий, вряд ли смогли бы подобраться к месту крушения: кругом было слишком много скал и высоких деревьев. Нормально не сесть, только изящно грохнуться, как «Прометей». Во-вторых, охотница и не ожидала, что они захотят поучаствовать. Агнесс оказалась в сложной ситуации, а в таких случаях можно рассчитывать только на себя, это она усвоила еще в детстве. Ее ожидания оправдались: небо над местом крушения было пустым, только дым от горящего дирижабля поднимался. Агнесс проследила взглядом за дымом вниз, до земли, и увидела фигуру. Ланский. Ну конечно он выжил. Если бы он погиб, избавив Агнесс от необходимости что-то еще решать – это было бы слишком просто. Охотница направила на него револьвер и взвела курок. Ланский повернулся на звук и посмотрел на нее. Нет, он был совершенно не похож на человека с плакатов, которые висели по всему Новому Риму. Те плакаты изображали чудовище с диким темным взглядом. На самом деле Ланский был совсем другим, и больше походил на того Капитана, которого Агнесс видела в детстве. Впрочем, она прекрасно понимала, что предвзята. Ее суждения основаны на воспоминании почти двадцатилетней давности, которое она идеализировала и возвела в культ в своей тупой башке. Потому ее суждения не стоят сейчас ни черта.

– Капитан Александр Ланский… – говорить было тяжело из-за сбитого дыхания и дыма от горящей обшивки. – Именем Новоримского воздушного флота… Вы арестованы…

Ланский мгновение молча смотрел на Агнесс. Потом перевел взгляд за ее плечо, и Агнесс услышала звук взводимого курка возле своего уха.

– Опусти оружие, – голос показался ей знакомым.

Послышались шаги со всех сторон, и вскоре на Агнесс было направлено еще четыре револьвера. Итого пять. Она осмотрела собравшихся. Начала с человека, который стоял за ее плечом и держал дуло револьвера у ее виска. Это был молодой мужчина, чуть младше тридцати на вскидку. У него были темные глаза, которые сейчас заливала кровь из раны на лбу. Наверное, прилетело осколком. Взгляд его был красноречив: он не блефует и правда выстрелит, если потребуется. Потому, прежде чем продолжить изучать экипаж «Прометея», Агнесс разжала пальцы и позволила своему револьверу упасть на траву. Если этот парень ее грохнет, флота ей не видать в любом случае.

– Эрик, ты сильно ранен? – послышался голос Ланского.

– Ерунда, царапина, – ответил тот самый парень с рассеченным лбом, вытирая свободной ладонью кровь с лица.

Значит, это и есть Эрик. Крутой пилот, который смог смягчить падение «Прометея» так, чтобы они выжили. Агнесс решила потратить еще пару секунд на то, чтобы рассмотреть его повнимательнее, раз такое дело. Кожа его была загорелой, значит, родом с верхних ярусов или из Королевств. Впрочем, загар он мог получить уже на «Прометее», но его манера говорить и держаться была совсем не свойственна обитателям трущоб. Сейчас его лицо казалось несколько серым, темные кудри липли к засыхающей крови на лбу. Падение явно далось парню нелегко, но он держался изо всех сил, защищая своего капитана. Агнесс почувствовала вину, но тут же напомнила себе, что этот человек – пособник пирата Ланского, который громит мирные дирижабли и отрубает людям ноги. И плевать, что ни он, ни, собственно, Ланский, на пиратов не похожи. Агнесс не собиралась позволять своей предвзятости мешать ей поступать правильно.

Она перевела взгляд на остальных членов экипажа. Легче не стало. Они скорее напоминали собрание какого-то странного клуба по интересам, чем опасную банду. Следующим после Эрика Агнесс на глаза попался мужчина, которому на вид ему было хорошо за пятьдесят. Тот самый, рыхлый, что убегал с палубы, когда дирижабли сблизились. Вот этот человек выглядел как раз как типичный представитель трущоб: уставший мутноватый взгляд, мешки под глазами, оплывшее лицо. Он явно любил выпить. Сейчас он, как и остальные, держал Агнесс на мушке своего револьвера.

Возле него стояла хрупкая светловолосая девушка. Совсем дитя, лет восемнадцать, не больше. И она тоже держала направленный на Агнесс револьвер. Крепко держала, двумя руками. Агнесс была уверена, что даже если она выстрелит – не попадет.

А вот следующая казалась действительно опасной. На вид ей было лет двадцать – двадцать пять. У нее были разноцветные волосы и одежда, будто сшитая из ярких лоскутов. На шее висели массивные наушники. Взгляд ее был внимательным и решительным. Эта попадет.

Рядом с ней стоял пожилой дядечка с пышными седыми усами. Судя по заляпанному машинным маслом комбинезону – механик.

Справа от Ланского стояла женщина, которую Агнесс тоже видела на палубе. Та, что похожа на училку. В очках, в длинной клетчатой юбке. У нее тоже был револьвер, она будто бы старалась держать его скорее красиво, чем правильно.

Чертов цирк. Но, если Агнесс не отступит сейчас, ее убьют. Потому что хоть броня экзоскелета и защищает от пуль, кто-нибудь наверняка шмальнет в голову. Даже если она каким-то чудом выведет из строя Эрика, ее убьет та девчонка с цветными волосами. Или алкаш. Да и училке с мелкой тоже может повезти в конце-то концов.

– Я все еще арестован? – спросил Ланский. В его голосе слышалась насмешка.

А то, блин, не понятно, арестован он или нет, когда Агнесс уже бросила револьвер и окружена врагами.

– Нет, – она посмотрела Ланскому в глаза. Как же тяжело ей это давалось. Почти физически больно. Его взгляд был таким же теплым и светлым, как восемнадцать лет назад. Но она не собиралась позволять ему себя дурачить. – И что теперь? Я ваша пленница? В рабство продадите? Что там отбитые пираты с пленницами делают? – Спросила она.

– Ох уж эта моя репутация… Как вас зовут?

– Железная Агнесс.

– Думаю, мне представляться не нужно. А вокруг вас собрались Эрик… – он указал на пилота, который все еще держал револьвер возле головы Агнесс. – Эрик – мой второй помощник и пилот. Можно сказать, вы уже косвенно знакомы… – Потом Ланский указал на алкаша: – Василий Кручинин, мой первый помощник и старый друг.

Он продолжил представлять остальных. Оказалось, что светловолосую девочку-подростка зовут Ромашка. Ну точно цирк. Особенно учитывая то, что эта самая Ромашка у них – медик. По словам Ланского она была невероятно талантлива и исцеляла чуть ли не силой мысли. Более опасную девушку с цветными волосами и в наушниках звали Соня. Она была радисткой. Как выразился Ланский, она отвечала «за связь и веселье». Да уж, веселая барышня, сразу видно. Старика-механика звали Петр, и он добродушно улыбнулся, когда его представили. А «училку» звали Кендре, и она была научными сотрудником. На мгновение Агнесс показалось, что это имеет хоть какой-то смысл, но нет. Эта дама лет сорока, в круглых очках, с кудрявыми каштановыми волосами, в своей длинной юбке на пиратском корабле смотрелась так же уместно, как сама Агнесс на верхних ярусах Нового Рима. «Чертов цирк», – мысленно повторила охотница. Ее разум отказывался хоть как-то воспринимать и трактовать происходящее. Она ожидала от стычки с Ланским чего угодно, но не этого.

– Какого дьявола мы ведем эти разговоры?! Она сбила «Прометей»! – послышался возмущенный голос Эрика. Да, манера говорить у него была явно не трущобной. Все звуки он произносил очень чисто, полностью проговаривая все слова, даже слушать приятно. Чертов аристократ.

– И она же помогла его более-менее благополучно посадить, – сказал Ланский. – К тому же, мы не знаем, что она делала на том дирижабле…

– Судя потому, что она творит сейчас…

Ланский посмотрел на Эрика очень устало, и тот затих.

– Спасибо, Эрик. Итак, Железная Агнесс, что вы делали на том дирижабле?

– Командовала, – ответила Агнесс. Смотрела она при этом хмуро, исподлобья и с вызовом. А что ей оставалось?

– С какой целью? – спросил Ланский.

– С целью захватить вас живым или мертвым и доставить Джозефу Аронаксу.

Тут Агнесс почувствовала, как дуло револьвера ощутимо уперлось в ее висок. Недовольство Эрика явно нарастало, но Агнесс не собиралась ни врать, ни оправдываться.

– А вы знаете, зачем я ему нужен? – спросил Ланский.

– Вы пират. Вы грабите мирные дирижабли, убиваете и калечите людей.

– Все та же песня, – Ланский грустно улыбнулся. – Я уверяю вас, дело не в этом.

– А в чем же?

– А этого я вам не скажу. Тогда у вас будет как минимум одна веская причина не убивать меня.

– Это какая же?

– Любопытство.

В этот момент Агнесс как никогда хотелось его убить, потому что он был прав. Теперь ей было жизненно необходимо разобраться в том, что здесь происходит. Почему ее отважный Капитан, образ которого вдохновлял ее большую часть сознательной жизни, оказался самым разыскиваемым преступником Нового Рима и окрестностей? Почему этот преступник совсем не похож на того безжалостного убийцу с плакатов? Почему экипаж его дирижабля похож на что угодно, но не на команду разоряющих мирные дирижабли пиратов?

– Да какого черта тут вообще творится?! – спросила Агнесс уже вслух.

– Это вы узнаете позже, – Ланский перевел взгляд на своих людей. – Опустите оружие, опустите. Вас больше. Вы сможете убить ее в любой момент, если захотите. Я уверен, Агнесс прекрасно это понимает и глупостей делать не станет.

Все постепенно убрали револьверы. Рыхлый Кручинин сразу же достал фляжку и сделал большой глоток. Только вот в висок Агнесс дуло все еще упиралось.

– Эрик. Пожалуйста, – сказал Ланский. И только после этого Эрик опустил револьвер.

Кручинин, который к тому моменту успел убрать флягу, попытался разрядить обстановку:

– Ну ничего ж себе денек! А я-то думал, прилетим, прогуляемся спокойно в лесочке…

– А так и будет, – ответил Ланский. – Мы как раз там, где должны быть. Прогулка выйдет чуть длиннее, но примерно за три дня и две ночи дойдем, я думаю.

– Куда? – спросила Агнесс.

Эрик закатил глаза:

– Серьезно?

Ланский улыбнулся:

– Тут я соглашусь с Эриком. О конечной точке нашего маршрута тебе знать пока что рано… Так, Эрик! Вообще завязывай с разговорами! У тебя все лицо в крови! Я вижу, конечно, что ты не умираешь тут, но все равно. Давай-ка быстро к Ромашке! Если есть еще раненные, все к Ромашке. И вы, Агнесс, тоже! – Ланский заметил царапины от веток на ее лица, и охотница почему-то смутилась от этого.

– Остальные – собираем вещи из дирижабля, – продолжал отдавать приказы Ланский. – Все, что понадобится в дороге.

Из этой речи Агнесс сделала вывод, что тут сейчас собрался весь экипаж «Прометея», и при крушении никто не погиб. Почему-то от этой мысли она почувствовала облегчение. Что ж, во всяком случае, теперь у нее есть время во всем разобраться. Похоже, эти люди не собираются убивать ее, если она сама не нарвется. Агнесс снова подняла голову. Над сводами тропических деревьев нависали скалы. «Пандоры» все так же не было видно. Пятьдесят миллионов – это, конечно, очень заманчиво, но ситуация явно вышла из-под контроля. Эта миссия вызывала сомнения у всех. Агнесс была уверена, что Като проявит осторожность и уведет людей назад в Новый Рим.

Агнесс опустила голову, осмотрелась. В стороне, на полянке, девушка по имени Ромашка обрабатывала рану на голове Эрика. При этом она выглядела удивительно взрослой и сосредоточенной. Нет, Агнесс не собиралась прибегать к услугам пиратского врача. Она устроилась на земле возле металлического обломка, который вполне мог сойти за зеркало, достала из поясной сумки аптечку и стала самостоятельно обрабатывать царапины на лице. Их было не так уж много. Не больше, чем обычно. На правой скуле расцветал синяк, ниже, возле подбородка, чуть темнел еще не до конца заживший фингал после драки в таверне. Классика. Агнесс вспомнила, как подростком представляла себе встречу с Капитаном. Почему-то тогда Железка думала, что к моменту встречи она будет какой-то другой. Красивой, ухоженной, в чистеньком белом мундире Новоримского воздушного флота. В общем, к моменту встречи со своим Капитаном она будет правильной. Нифига подобного. Как была девчонкой из трущоб тогда в двенадцать лет, так и осталась. Только теперь еще более побитая жизнью. Впрочем, Капитана жизнь тоже не пощадила. Да и не был он вовсе тем, чей образ так вдохновлял Железную Агнесс все эти годы. Он был пиратом.

От болезненного разочарования задрожали руки и захотелось плакать. Чтобы привести себя в чувство, Агнесс надавила пальцем на синяк, который мазала заживляющей мазью. Боль быстро вернула ее к реальности.

Агнесс повернула голову и поймала взгляд Ланского. Тот улыбнулся ей, будто это не она сбила к чертям его дирижабль десять минут назад.

– Глупостей не делайте, и все будет хорошо. Я вам это обещаю, – сказал он.

Агнесс отвернулась. Ее нежелание отдаться на милость их врача он никак не прокомментировал.

Команда разбирала обломки. Агнесс думала, что, возможно, стоит им помочь. Но была совсем не уверена, что ее не пошлют куда подальше. Ее сомнения разрешил Кручинин:

– Эй, Железная! Иди-ка сюда со своим скафандром!

Агнесс обернулась на голос и увидела, что первый помощник капитана стоит на одной из уцелевших частей корпуса. Сейчас место, где он находился, возвышалось на пару метров над землей. Опираясь на свое знание устройства дирижаблей такого типа, Агнесс предположила, что там находится вход в продуктовый трюм. Сейчас он был завален крупным обломком. Агнесс активировала реактивные ботинки и в один прыжок добралась до Кручинина. Тот кивнул на обломок:

– Уберешь вот эту штуковину?

Агнесс с помощью усилителей подняла обломок и аккуратно, чтобы еще что-нибудь не сломать и никого не убить, отложила в сторону. Потом, так же с помощью экзоскелета, открыла люк в трюм. Люк был сильно покорежен и просто так явно не открылся бы.

– Ну спасибо! – Кручинин заулыбался. – Стой тут, я сейчас туда слезу, буду тебе все подавать, ты тут рядом складывай. Потом разберемся, что с собой в дорогу взять.

Этот самый Кручинин сейчас ее очень успокаивал. Во-первых, просто тем, что дал ей дело. Это было куда лучше, чем стоять в стороне и изводиться. Во-вторых, он казался вполне себе адекватным. Возможно, он объяснит, что тут происходит, и поможет Агнесс понять, что ей делать дальше.

Кручинин спустился в трюм и начал подавать оттуда мешки, банки и прочее. Агнесс принимала и складывала рядом.

– Ты, значит, на Аронакса работаешь? – спросил он.

– На правительство Нового Рима, да.

– Ради денег или идейная?

– Во Флоте служить хочу. По-настоящему. Со званием, – ответила Агнесс. – Аронакс обещал устроить меня во Флот, если я приведу Ланского.

Василий оперся о край люка и хрипло рассмеялся:

– Идейная, значит. Ну-ну.

Он снова спустился в люк, потом снова поднялся, выставив на край две запыленные бутылки крепкого алкоголя. Потом еще две. И еще.

Мимо как раз проходил Ланский.

– Кручинин! – окликнул он.

Василий сделал невинные глаза:

– Да я ж чисто для ревизии!

Ланский строго посмотрел на него и пошел дальше.

– Вот из Флота твоего меня турнули, я и запил от безысходности! – обратился Кручинин к Агнесс, будто оправдываясь. Вот этого она не любила. Наслушалась в трущобах таких речей до тошноты.

– А не наоборот? Не за это дело из Флота турнули-то?

– Да нет! Шпана там была на моем дирижабле своевольная… Я эту шпану приструнить пытался. А они это дело не любят. Подобрались еще все… из богатеньких семей, офицерики. А когда из-за их разгильдяйства дирижабль застрял черт знает где без связи, на меня же и свалили. Раздражал я их сильно тем, что порядок навести пытался.

Агнесс понимающе кивнула. Она знала, что мир полон несправедливости. Хоть Кручинин и жаловался, и оправдывался, он хотя бы пытался исправить свою жизнь, а не валялся пьяный в подворотне в трущобах, жалуясь на несправедливость мира.

Примерно через час команда была готова отправиться в путь. У всех были рюкзаки. У Эрика Агнесс заметила еще и нечто, похожее на футляр для гитары. В этот момент она почувствовала на себе внимательный недобрый взгляд его темных глаз. Он ждал от нее удара и был готов ударить в ответ. Крови на его лице уже не было, рана на лбу, обработанная и заклеенная пластырем, теперь не казалась такой страшной. В самом деле, просто царапина. Агнесс поймала колючий взгляд Эрика и подняла брови. Мол, расслабься, я не идиотка, чтобы лезть против твоего капитана в таких условиях.

В этот момент Ланский начал говорить, и Агнесс с Эриком пришлось отвлечься от своих переглядок и посмотреть на капитана.

– Пройдем сколько сможем до заката, – сказал он. – Я понимаю, что после крушения тяжело, но от этого места нужно убраться. Поблизости здесь нормально приземлиться негде, это дает нам фору. Но если люди Аронакса решат проверить, насколько успешно мы убились, начнут именно с места крушения. Кстати, Агнесс, вы позволите? – Ланский подошел к охотнице и взглядом указал на браслет-коммуникатор на ее руке. – Не хочу, чтобы нас отследили по этой штуковине.

Агнесс пожала плечами, сняла браслет и протянула Ланскому. Тот снял с коммуникатора крышку, вынул оттуда крошечный истоковик и протянул его усатому механику Петру. Тот убрал истоковик в прозрачный контейнер, где хранилось еще несколько. Ланский зашвырнул безжизненный коммуникатор в сторону обломков «Прометея».

– Они будут думать, что я погибла… – сказала Агнесс.

– Есть, кому плакать?

Наверное, эти слова не так сильно задели бы Агнесс, если бы он сказал их менее серьезно. Охотники за головами часто подшучивали друг над другом, и порой довольно зло. Это было нормально и весело. Но то, как серьезно Ланский это сказал… Будто специально хотел сделать ей больно. Агнесс отошла в сторону, чтобы в пути быть подальше ото всех. Она всегда была одна, ни к кому не привязывалась, и никто не привязывался к ней. Единственный человек, который имел для нее значение, был дурацкой детской иллюзией, и на деле оказался пиратом, которого она должна убить. Да, ограничиться арестом тут явно не получится. И, да, Агнесс еще не оставила мысли закончить начатое. Она проделала слишком долгий путь, чтобы отступать сейчас. Только сначала надо разобраться, что происходит.

***

Чем дольше они шли, тем больше Агнесс отвлекалась от своих тяжелых мыслей на окружающую действительность. Они были в джунглях. Именно таких, какие Агнесс себе представляла, когда думала об экспедициях исследовательских дирижаблей. Деревья были огромны, высотой этажей в десять, не меньше. Иногда их кроны смыкались в единый свод, но листья все еще пропускали свет, и все это напоминало зеленые витражи. Под этими сводами летали птицы самых яркий, немыслимых цветов: красно-синие, желто-розовые… Они пели и кричали, наполняя все вокруг ощущением бурлящей жизни.

Краем глаза Агнесс заметила какое-то движение. Перевела взгляд и увидела, как лиана хищно потянулась к Ланскому. Рука Агнесс непроизвольно дернулась к револьверу, но капитан сам устранил угрозу: разрубил лиану мачете. Агнесс на всякий случай достала нож. Тут он будет наиболее эффективен. Оказалось, джунгли не только впечатляюще красивы, но и опасны. Конечно, она об этом знала и вовсе не забыла, залипнув на яркие цвета, каких в жизни никогда не видела!

По джунглям они шли примерно час. За это время на Агнесс несколько раз пытались напасть лианы, и она рубила их, как делал Ланский. Примерно на третьей лиане она почувствовала азарт. Иногда поглядывала на остальных. Они тоже неплохо справлялись. Кроме хрупкой Ромашки: ее прикрывал Эрик, отрубая мачете лианы и возле нее, и возле себя. Проблема была не в том, что у Ромашки не хватило бы сил. Она эти лианы по большей части не замечала. Все время была как будто мыслями где-то не здесь. Смотрела по сторонам, отвлекалась на цветы и ярких птиц. Агнесс вспомнила одну героиню из докатастрофической легенды, которая собирала цветы у реки, упала и тихо утонула, не осознав опасности.

Примерно через час пути они вышли на поляну, на которой росли ярко-фиолетовые бутоны размером с человеческую голову. Когда Агнесс проходила мимо одного из них, он раскрылся. Развернул лепестки в солнечно-желтую крапинку и потянулся к Агнесс. В нос ударил сладкий запах. Охотница вскинула было револьвер, но на ее руке повисла Кендре:

– Нет-нет-нет! – заговорила эта похожая на учительницу женщина, опуская револьвер Агнесс. – Они безвредны! Они просто думают, что ты бабочка!

Охотница приподняла бровь:

– Думают? Цветы?

– Да-а! Здесь много таких растений! Они мутировали из-за Катастрофы. Они пропитаны Энергией. Потому из них можно добывать невероятно эффективные эликсиры. Этим занимается Ромашка.

– Но это же магия… – магия была строго запрещена в Новом Риме и на территории большинства суверенных королевств. Ученые сошлись во мнении, что именно магия стала причиной Катастрофы, и никто не хотел ее повторения. Потому магию запретили.

– Технически нет. Ромашка не пропускает Энергию через себя. А значит, это относится к технологиям.

Вот такое простое деление. Пока Энергия является источником питания для механизмов – это технологии. Как только человек пропускает ее через себя, преобразуя силой собственной воли и мысли – это магия. Считалось, что именно несовершенство человеческого разума делает магию опасной.

Агнесс усмехнулась:

– Да даже если бы и была магия, вам-то что? Вы все равно вне закона.

– Не скажи! То, что мы вне закона, не означает, что мы не осознаем опасности, которую несет в себе сочетание Энергии и человеческого фактора. Никто не хочет повторения Катастрофы…

***

Конечно же Энтони лично присоединился к экспедиции Аронакса. Он не мог допустить, чтобы его брат пал жертвой конфликта Аронакса и Ланского. Эрик покинул Дивлэнд почти десять лет назад, и это была отвратительная история. Энтони сам изгнал его. Нет, это было правильным решением, это было необходимо для блага королевства. Все, что делал Энтони, было исключительно для блага Дивлэнда. Но теперь, когда прошли годы со дня смерти их отца, короля Эдварда, гнев народа и знати смягчился. Энтони рассчитывал вернуть брата во дворец, признав умалишенным. Добрый король Дивлэнда позаботится о непутевом младшем брате.

Они летели на дирижабле военного образца под названием «Юпитер». Путешествовал король Дивлэнда налегке, но с комфортом. Одежду в дороге носил походную: неброский, но изящный серый сюртук из плотной ткани с ненавязчивым узором, плотные черные штаны и высокие сапоги, способные защитить от сырости, если они угодят в какое-нибудь болото. С ним была верная трость с набалдашником в форме головы льва с глазами-истоковиками, и столь же верный слуга. Всего один.

Энтони стоял на палубе и задумчиво смотрел на обломки дирижабля в джунглях в паре километров от них. Подлететь ближе не представлялось возможным из-за скал. Пришлось высадить десант здесь и ждать, пока они доберутся до обломков пешком. Люди Аронакса обыскивали местность, постоянно передавая ему сведения. Впрочем, основная информация поступала из другого источника.

– Мой агент в команде Ланского говорит, что весь экипаж «Прометея» выжил, и они продолжили движение к цели пешком, – сообщил Аронакс, выйдя на палубу к Энтони.

Король внимательно посмотрел на него. Лидер Нового Рима был похож на сжатую пружину. Весь напряжен, весь с головой в своей безумной навязчивой идее захватить Ланского. Опасное состояние, которое влечет за собой фатальные ошибки. Энтони отметил про себя, что надо быть начеку.

– А что охотники? – спросил король.

– Потеряв предводительницу, они бесславно отступили.

– Агнесс погибла?

– Нет. Она с Ланским и компанией. Мой человек так и не смог внятно объяснить, что именно произошло и почему она теперь идет с ними. Будем надеяться, что глупостей девочка не наделает.

– Следует быть готовыми ко всему, – Эрик снова перевел взгляд на остров. Джунгли в окружении скал насколько хватает глаз.

– Само собой, – ответил Аронакс. – Мне сообщили, что вы хотите присоединиться к нам на высадке. Это правда?

– Да.

– Джунгли – не лучшее место для королевской особы.

– Там мой брат. Его пора забрать домой.

***

На джунгли опускался вечер. Солнце склонилось к закату, окрашивая все в мягкий красный цвет, одновременно тревожный и уютный. Вылетели белые ночные бабочки. Их сразу стало как-то много, одна даже села Агнесс на руку. Белое хрупкое и нежное создание на ее грубом пальце с несмываемыми пятнами машинного масла. Агнесс даже остановилась и перестала дышать. Через мгновение она заметила, что остальные тоже остановились. Ланский смотрел на нее и чуть улыбнулся. Агнесс тут же нахмурилась и встряхнула рукой, чтобы бабочка улетела, но та только крепче вцепилась лапками в ее палец. Наверное, никогда в жизни Агнесс не чувствовала себя так глупо.

– Предлагаю устроить привал, – сказал капитан, и команда тут же с готовностью побросала рюкзаки на траву.

За день все чертовски устали. Агнесс уселась на траву и стала наблюдать за остальными. При этом руку пришлось держать на весу, потому что бабочка так и не думала никуда улетать. Эрик занялся костром. Несмотря на то, что манера говорить и двигаться выдавали в нем аристократа, с походными обязанностями он справлялся весьма сноровисто. Основа для костра была готова за несколько минут, и сейчас он склонился над хворостом со спичками в руках. Тем временем Василий Кручинин куда менее энергично доставал и раскладывал продукты для ужина. В основном продуктивность терялась за счет того, что он то и дело прикладывался к фляге. Соня сидела на траве и слушала музыку в своих массивных наушниках, прикрыв глаза и покачивая головой. Кендре достала из рюкзака книгу в темно-синей обложке. Агнесс пригляделась и прочитала название: «Путешествие герцогини: Янтарные острова». Ромашка вдали от всех собирала какие-то травы. Это Агнесс как-то настораживало. Если из леса вылезет какая-нибудь тварь, то сожрет Ромашку прежде, чем кто-то это заметит. Хотя какого черта ее это вообще волнует?!

Ланский подошел к Агнесс и сел рядом с ней на траву.

– Вы из трущоб, да? – спросил он. Ланский говорил всегда очень мягко и спокойно. Из-за этого тона ему хотелось довериться. Это злило Агнесс.

– Да. Так заметно?

Ланский улыбнулся:

– У вас такое лицо, как будто вы раньше никогда бабочек не видели.

Он сорвал цветущую травинку и поднес к пальцу Агнесс, который оккупировала бабочка. Та вытянула хоботок, сочла травинку достаточно интересной, переползла на нее, и Ланский аккуратно положил травинку на землю. Агнесс была ему благодарна за то, что избавил ее от захватчицы, хотя вся ситуация казалась ей невероятно глупой.

– Почему вы меня не убили? – спросила Агнесс, возвращая разговор в более-менее адекватное русло.

– А зачем мне вас убивать?

– Я опасна.

– Вы не настолько глупы, чтобы причинять вред мне или кому-то из команды. Даже ваш костюм не даст вам возможности убить всех разом. А если хоть один выживет – вы умрете. Более того, в ваших интересах защищать каждого из нас. Потому что если с кем-то что-то случится… Даже если Ромашка замечтается, споткнется и подвернет ногу… Все в первую очередь подумают, что это вы ее толкнули.

Чего-то такого Агнесс и ожидала. А ведь на какое-то мгновение она почти забыла, что ее окружают враги.

– Это угроза?

Ланский посмотрел на нее очень печально. Потом сказал:

– Там скоро еда будет готова. Поужинаете с нами?

Есть действительно хотелось, а особых альтернатив не было. Можно было, конечно, отправиться в джунгли на поиски съедобных растений или животных, но зачем тратить энергию, когда можно просто подняться и подойти ближе к костру? Это Агнесс и сделала. Ее тут же встретил недобрый взгляд Эрика. Он как будто только и ждал, когда Агнесс даст повод ее убить. Охотница закатила глаза:

– Да ты задолбал! Ланский, вы можете сказать ему то же, что сейчас мне сказали? Ну, насчет моих же интересов.

– Эрик, она никого не тронет. Тем более меня. Она не самоубийца, а твой взгляд достаточно красноречив.

Команда собралась вокруг костра. Петр проверял состояние истоковиков в контейнере. Он то и дело задумчиво шевелил густыми седыми усами и поглядывал на Агнесс. Как только она ловила его взгляд, он тут же изображал невероятную сосредоточенность на своих истоковиках. Кендре вроде как смотрела в свою книгу, но вот уже несколько минут не переворачивала страницу. Да ее взгляд даже по строчкам не двигался. Эрик вовсе в открытую смотрел на Агнесс, готовый в любой момент сорваться в атаку. Только Ромашка действительно плела венок из цветов, а не делала вид. Хотя пальцы ее все равно подрагивали. Она часто допускала ошибки, расплетала какие-то участки и плела снова. Соня переводила взгляд с одного члена экипажа на другого и в конце концов не выдержала:

– Да чего все такие загруженные? Все живы, целы. «Прометея» починим. Эта, Железная, тоже нормальная вроде. Ну стукнутая немного и по Новоримскому флоту угоревшая. Но так ведь у нас многие там служили. Я. Кручинин, Ланский…

Агнесс нахмурилась.

– А что случилось-то? – спросила она. – Почему в пираты подались?

– Ой да какие к Плутону пираты! Исследователи мы. Нас всех турнули либо с Флота, либо из дома. Нам податься больше некуда, вот и держимся вместе.

– Ну конечно. В Новом Риме все знают о нападениях капитана Ланского на мирные дирижабли.

– Ложь и пропаганда!

– Соня! – с интонацией родителя, призывающего ребенка к порядку, окликнул ее Ланский.

– А чего! Не так что ли? Кто рассказывает ужасы про «грозного пирата Ланского»? Алкаши, которые за бутылку что угодно скажут! Они все купленные! И газеты тоже! Аронаксу оно и надо, чтобы вот такие «справедливые», как она, света белого не видели, хотели главного врага Нового Рима поймать и Аронаксу доставить, а там уж он из вас…

– Соня, – это прозвучало более сурово и серьезно, и девушка замолчала.

Ланский продолжил говорить уже гораздо более спокойным и мягким голосом:

– Эрик, дай гитару что ли…

В чехле, который нес Эрик, действительно оказалась гитара. Он протянул ее капитану. Тот взял, какое-то время устраивался, потом замер, задумчиво глядя на отсветы костра. Его пальцы пробежали по струнам. Мелодия получилась тихой, спокойной. Щемяще грустной и вместе с тем светлой. И он запел. Его голос вплетался в мелодию. Песня рассказывала о дружбе и верности, о суровых испытаниях, которые выпадают на долю тех, кто не соглашается сдаваться и выбирать легкий путь. В какой-то момент Ланский поднял взгляд на Агнесс. В его глазах отражались уютные огоньки костра. От этого взгляда внутри разливалось тепло. Такое приятное и вместе с тем болезненное, будто что-то в душе шло трещинами, еще немного – и рухнет. Рухнет весь ее мир, который она выстраивала годами внутри себя.