355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Анна Кольт » Новый Рим. Железная Агнесс (СИ) » Текст книги (страница 1)
Новый Рим. Железная Агнесс (СИ)
  • Текст добавлен: 8 августа 2020, 21:30

Текст книги "Новый Рим. Железная Агнесс (СИ)"


Автор книги: Анна Кольт



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

Новый Рим. Железная Агнесс

Глава 1

Семилетняя девочка по имени Агнесс смотрела на своего отца и хмурилась. Тот валялся на сером поеденном крысами матрасе в окружении пустых бутылок. Типичная картина. Бутылок скопилось так много, что, если выставить их вдоль стен, хватит, чтобы «опоясать» всю их квартирку. Они жили на первом этаже одного из огромных зданий Нового Рима. Только спустя годы Агнесс узнала, что в том же доме на верхних ярусах располагался дорогущий ресторан. В детстве она понятия не имела, что происходит над ее головой. Так было почти во всех высотных зданиях: нижние этажи занимали бедняки из трущоб, верхние – элита. Люди жили в одном здании, но в совершенно разных мирах. На первых этажах могли быть притоны, таверны, жилища пропащих людей. Выше – обычные квартиры, магазинчики, синематограф… А еще выше – огромные многоэтажные квартиры богачей, театры, музеи, банки… Некоторые из жителей верхних ярусов никогда не ступали на настоящую землю: они ходили по улицам-мостам между верхними этажами домов, гуляли в парках, разбитых на крышах зданий и «подвешенных» между ними.

Некоторые бедняки Нового Рима никогда не видели солнца. Они жили в трущобах на нижних ярусах. На земле. Улицы-мосты скрывали от них небо. Тени от башен делали трущобы похожими на мрачные катакомбы.

И только технические специалисты непрерывно перемещались по зданиям снизу вверх и обратно, с верхних ярусов до трущоб, и снова вверх, проверяя состояние конструкции и систем Нового Рима.

– Па-ап… – без особого энтузиазма позвала Агнесс. Девочка стояла возле края матраса и смотрела на отца с сомнением. Еще бы. На самом деле, она не хотела, чтобы он просыпался. Этот некрасивый и злой человек ей не нравился, хотя по идее должен был. Он ведь ее отец. Свою мать Агнесс вообще не помнила.

Девочка понимала, что даже если он проснется, то вряд ли решит ее проблему. Проблема заключалась в том, что Агнесс хотела есть. Еще пару секунд постояв возле спящего отца, она решила, что полезнее будет еще раз самой осмотреть жилище. Комната в их квартире была одна, она же была и кухней: несколько скрипучих деревянных шкафов, энергетическая плита и холодильник, который не работал. С него Агнесс и начала. Еду отец обычно складывал в холодильник. Наверное, по привычке. А может надеялся, что там еще остался холод. От него всего можно было ожидать. Сейчас в холодильнике было только две бутылки самогона, и одно пиво, которое отец называл «лекарством». Вообще-то Агнесс прекрасно знала, что дела в холодильнике обстоят именно так. И на что надеялась, когда его открывала? На чудо? Даже в свои семь лет Агнесс знала, что чудес не бывает. А магия запрещена законом.

Девочка принялась открывать шкафчики один за другим. Дверцы скрипели, и Агнесс морщилась от этого звука, потому что он мог разбудить отца. В шкафчиках тоже было пусто. Девочка решила осмотреть все углы в квартире. Ну а вдруг? И вот за одним из шкафчиков она увидела что-то, похожее на кусок хлеба. Она едва не вскрикнула от радости, зажала себе рот ладонью, чтобы не разбудить отца. Потом присела на корточки и протянула руку в щель между шкафчиком и стеной. К руке тут же прилипло что-то мерзкое, похожее на паутину или волосы. Агнесс старалась не думать о том, что это. Несмотря на все старания, достать до хлеба не получилось. Тогда Агнесс изменила положение. Села на колени, щекой прижалась к боку шкафчика. Но смогла только коснуться хлеба кончиками пальцев. На этом все. Агнесс злилась, но сдаваться не собиралась. Она встала и оглядела шкафчик: можно попробовать сдвинуть, но вряд ли силенок хватит, да и шумно. Отец проснется, наорет, а может и вовсе хлеб отнимет. Вот если бы чем-то подцепить… Агнесс вспомнила, что у входной двери стоял старый веник. Девочка вообще не помнила, чтобы им кто-то пользовался. Она бы и не знала, что это такое, если бы не зашла как-то в гости к Косому Джару и не увидела, как его мама метет пол.

Облезлый веник отлично прошел в щель, и через пару «гребков» кусок хлеба выкатился из-под шкафчика. Агнесс взяла хлеб в руку и почувствовала, как сильный голод вытесняет тошнота: хлеб был черствый, покрытый плесенью, пылью, волосками какими-то и мелкими паразитами. Нет, Агнесс была не настолько голодна. Она положила хлеб в дальний угол нижнего ящика шкафчика – на самый черный день. Нужно было искать другие варианты.

Агнесс вышла на улицу. На нижних ярусах всегда было темно, в лучшем случае сумеречно. Только благодаря рекламным флаерам, которые падали в трущобы с верхних ярусов, семилетняя Агнесс знала, что где-то люди живут по-другому. Вдоль улиц трущоб висели длинные лампы. Некоторые еще работали и излучали теплый золотистый свет. Некоторые были сломаны и жутко мигали. Большая часть не горела вообще. Эти лампы были последним деянием Джона Кейвсона – великого лидера, который превратил жалкое посткатастрофическое Поселение в Новый Рим. Незадолго до своей смерти он узнал, что быстрый рост города вверх привел к тому, что внизу образовались трущобы, где люди почти не видят солнца. Тогда Кейвсон приказал провести туда систему искусственного солнечного света. Про это Агнесс знала из газет, которые так же падали вниз с верхних ярусов. Почти целый год Агнесс ходила в местную школу, где и научилась читать. Но ей там не нравилось. Детей в школе было немного, да и те вечно дрались и издевались над Агнесс за то, что она действительно хотела учиться. Потому Агнесс бросила школу как только более-менее выучила буквы. Отец об этом не знал. За три месяца ни разу не спросил, как дела в школе.

После смерти Кейвсона на систему искусственного солнечного света в трущобах всем стало плевать. Об этом Агнесс знала уже из разговоров людей. Год за годом система потихоньку выходила из строя, погружая трущобы во тьму.

В тех местах, где света было побольше, толпились местные жители: такие же хмурые и некрасивые, как отец Агнесс. Они пугали ее своим видом: сгорбленные, бледные, болезненно худые или наоборот опухшие от алкоголя. Они говорили о том, как плохо они живут, как все будет только еще хуже. Иногда Агнесс боялась, что, если подойдет к ним слишком близко, они заразят ее своей безысходностью, и она потеряет всю волю к жизни, сядет рядом с ними и будет вот так же жаловаться вместо того, чтобы хоть что-то делать.

Агнесс обошла стороной группу таких вот людей и направилась к квартирке Косого Джара. Она часто бывала у него в гостях и знала, что у его семьи еды тоже мало. Они никогда не делились. Но вдруг в этот раз повезет? У Джара был взрослый брат Сеня. Может он устроился на работу, и теперь у них есть, чем поделиться?

Агнесс ждало разочарование. Джар сидел на бетонном выступе у стены. Услышав шаги Агнесс, он поднял голову:

– О, привет! – сказал он и улыбнулся, почти с гордостью демонстрируя отсутствие переднего зуба. У Джара немного косил правый глаз, за это он и получил свое прозвище. Сейчас косоглазие было подчеркнуто фингалом. В общем, выглядел Джар сегодня особенно колоритно.

– Привет, – Агнесс подошла к нему и, убрав руки в карманы своего платья, внимательно осмотрела мальчика. – Подрался?

– Типа того. Сеня приложил.

– Зуб тоже он выбил?

– Зуб и до этого шатался. Второй тоже. Гляди, – Джар подцепил указательным пальцем верхний передний зуб и покачал его.

– Гадость какая, – Агнесс поморщилась.

– Мама говорит, это так и должно быть. Там потом новые вырастут.

– Врешь ты все.

– И у тебя так будет! – Джара явно веселила реакция Агнесс на всю эту историю с зубом.

– Фу! Не будет у меня такого! У меня нормальные зубы!

Джар только усмехнулся с видом мудрого и взрослого человека. Вообще-то он был старше Агнесс всего на полгода.

– А чего Сеня тебе врезал-то? – спросила Агнесс.

– У него сегодня День рождения. Пятнадцать исполнилось. Ну мама и начала, что мол, взрослый уже, пошел бы на завод подмастерьем. А Сеня разозлился, а она все говорила и говорила… Ну и подрались все, – Джар закончил рассказ и поник. Агнесс подумала, что лучше бы они дальше говорили про зубы.

Тем временем голод никуда не делся. У Агнесс сводило живот, и она понимала, что при таких обстоятельствах просить помощи у Джара – не вариант.

– Ладно, мне пора, – сказала Агнесс, и перед тем, как уйти, добавила: – А насчет зубов ты точно врешь. Спорим на щелбан, что не будет со мной такого?

– Спорим! – оживился Джар. Они пожали, руки, Агнесс разбила, и ушла искать еду в другом месте.

Агнесс вернулась на улицу, где все еще стояла компания, к которой она совершенно не хотела подходить. Она нахмурилась, огляделась в поисках других вариантов. Можно было пойти на рынок и попробовать что-нибудь украсть. Агнесс представила себе, как будет подходить к прилавку с хлебом, озираться. Как строго на нее будет смотреть Пекарка Фло. В итоге страх быть пойманной на воровстве оказался сильнее страха обратиться к трущобникам, которые сейчас стояли под одной из тех самых мигающих ламп. Как будто специально для большей жути.

– Подайте на хлебушек, – попросила Агнесс, подойдя к компании. Трущобники сделали вид, что не замечают ее, и продолжили разговор. Один из них, покрупнее, но все равно тощий, рассказывал о том, какой козел его брат: устроился на завод во времена Кейвсона, и теперь живет припеваючи на верхушке средних уровней. Агнесс пошла дальше, ища других людей, к которым можно обратиться.

За поворотом она углядела пожилую женщину, что сидела на земле у стены с хмурым видом и читала газету. Агнесс присмотрелась к изображению на первой странице. Там было очень красивая фотография: невысокий, но статный мужчина в темном костюме, а рядом с ним – женщина со светлыми локонами в длинном белом платье с букетом цветов в руках. Агнесс замерла, разглядывая фотографию. Эти люди были такими красивыми! «Наверное, на верхних уровнях все такие», – думала она. Агнесс попыталась разобрать заголовок над фотографией. Она читала медленно, шевеля губами, беззвучно проговаривая буквы: «Сва…д… дьба Джозе… фа Аро… на… кса и Ка-те-ри-ны Валь… монт. Амби… ци… оз… ный поли-тик и звезда Но-во-римс-ко-го дра-ма-ти-чес-ко-го теа-тра – самая красивая пара города». Агнесс не знала, кто такие Джозеф Аронакс и Катерина Вальмонт, понятия не имела, что такое «ам-би-ци-оз-ный» и «дра-ма-ти-чес-ко-го», но вот насчет «красивой пары» определенно была согласна.

Агнесс подошла к читавшей женщине поближе.

– Тетенька, тетенька… – на этот раз она решила сначала привлечь внимание. Но пожалела об этом, потому что «тетенька» наградила Агнесс таким злющим взглядом, что девочка только ойкнула и отбежала в сторону.

– Эй, голодная! Поди сюды!

Агнесс обернулась на голос. На нее смотрел худой мужчина с длинными серыми волосами. На голове у него был помятый пыльный цилиндр, и тень от его полей падала на лицо загадочного человека. Кожа его была бледной, как почти у всех трущобников. Ее покрывали мелкие морщины, и потому она напоминала скомканный лист бумаги, который попытались разгладить. Мужчина был одет в черное, и оттого выглядел зловеще. А еще у него не было ноги.

– Ты, ты! – крикнул мужчина, заметив растерянность девочки. Он стоял, прислонившись спиной к грязно-серой стене и опирался на грубо сделанный костыль. Агнесс секунду колебалась. Человек пугал ее. Он был похож на Черного Гробовщика из страшилки, которую трущобные дети рассказывали друг другу в темноте. Это была история про гробовщика, который настолько любил свою работу, что ему было мало мертвецов, потому он заманивал прохожих в свой подвал и там заживо заколачивал их в гробы. Агнесс знала, что это просто детская страшилка, и бояться ее глупо. А еще живот от голода сводило все сильнее, и начинала кружиться голова. Так что Агнесс расправила плечи и подошла к зловещему одноногому мужчине.

– Дяденька, подайте на хлебушек, – сказала она и протянула руку. – Дома кушать нечего.

Мужчина сипло рассмеялся, потом закашлялся, сплюнул на землю. Агнесс посмотрела на его зеленоватый плевок на земле и скривилась. Мужчина заговорил снова:

– Ишь че! «Подайте»! Просто так тут тебе никто ниче не даст. А вот отнесешь для меня кой-чего Кире Булыжнику, дам пять капсов.

Отнести пришлось листок бумаги, сложенный в четыре раза. Открывать его нельзя было ни в коем случае. Кира Булыжник был владельцем мясной лавки на рынке, что располагался парой этажей выше. Мясо у него всегда выглядело сомнительно: сероватое, мелко нарезанное, а еще вокруг вечно летали мухи. Сам Булыжник был большим лысым мужчиной.

– Вам просили передать, – сказала Агнесс, и отдала ему листок. Тот развернул его, прочитал, достал карандаш из кармана своего грязного фартука, написал что-то, сложил листок обратно и вернул Агнесс. Та растерянно посмотрела на листок.

– Ну и че стоишь? – спросил Булыжник хриплым басом. – Вали, неси ответ обратно.

Агнесс поплелась обратно к одноногому. Она уже его не боялась. Ей так сильно хотелось есть, что было все равно, утащат ее в подвал или нет. Тем не менее, одноногий действительно дал ей пять капсов. Это был первый заработок Агнесс. Она вернулась на рынок, и поняла, что пять капсов – это очень мало. И десять – мало. И вообще, чтобы купить буханку хлеба, нужен минимум руб. В тот раз она купила кулек сухарей, чтобы утолить голод, а потом меньше руба не брала. Оказалось, что в трущобах живет удивительно много людей, которым нужно что-то кому-то передать. И эти люди платили Агнесс, потому что все доставляла быстро, в конверты и свертки не заглядывала, вопросов не задавала и никому ничего не рассказывала. «Эй, Агнесс, а кому ты вчера такой толстый конверт несла?» – «Не твое дело».

***

Так проходило детство Агнесс. Ее окружали темнота, грязь и очень сомнительные личности. Она никому не доверяла. Особенно отцу, с которым почти и не виделась. Научившись зарабатывать на еду, она перестала появляться дома. Агнесс боялась, что отец начнет спрашивать, где она была и что делала, хотя раньше он никогда не спрашивал. Она боялась, но отец отберет ее деньги и потратит на выпивку. Так что Агнесс обычно ночевала на улице, пряталась в дальних углах круглосуточных магазинов и таверн.

С некоторыми поручениями Агнесс приходилось подниматься на четыре-пять этажей повыше, и тогда она поняла, что трущобы тоже не все одинаковые. Более высокие уровни трущоб были немного светлее. Солнечным лучам все-таки удавалось туда пробиться. На самых нижних этажах, что были ниже рынка, люди в основном сидели без дела и злились на весь мир за свою участь. Здесь, с четвертого этажа и выше, люди были активными, но какими-то нервными. Озирались вокруг, будто боясь чего-то. Даже от Агнесс иногда шарахались, если она подходила слишком тихо.

Агнесс поняла, в чем дело, когда доставляла очередную посылку на пятый этаж. Это был конверт, и Агнесс никак не могла понять, что в нем. На ощупь вроде не твердое, но и не мягкое, и уж точно не письмо… Но Агнесс не задавала вопросов. Это было частью работы. Девушка, которой предназначался конверт, была высокой и худой, а длинные руки и ноги делали ее похожей на гигантскую паучиху. Увидев Агнесс, девушка метнулась к ней через улицу, вцепилась в ее плечи тонкими пальцами и заглянула в лицо большими выпученными глазами:

– Это ты?! Ты?! Ты принесла?!

Агнесс вздрогнула, попыталась отстраниться, но пальцы крепко сжимали ее плечи. От этого было больно и страшно.

– Как вас зовут? – Агнесс всегда задавала этот вопрос, чтобы по ошибке не отдать посылку другому человеку. Этому ее научил все тот же одноногий мужчина, похожий на Черного Гробовщика еще во время первых доставок: «Вот ты спросишь его «Это ты Артем Кастет?», и он скажет, мол, да, это я. А на самом деле он не Артем вовсе, а Кирилл, и просто тебе соврал, а ты ему посылку отдашь, и хана тебе тогда!» Конечно, если кто-то целенаправленно собирался перехватить посылку, это бы не помогло, но хотя бы от случайных ошибок защищало.

Похожая на паучиху девушка стиснула зубы и зло выдохнула. Агнесс зажмурилась от страха.

– Фиса, – сказала девушка и разжала пальцы. – Фиса Дым.

Когда Фиса назвала свое имя, Агнесс почувствовала себя увереннее. Да, это именно та девушка, которой нужно отдать посылку, все идет по плану. Агнесс достала конверт из сумки через плечо, которую специально завела для того, чтобы носить в ней посылки. Фиса своими тонкими цепкими пальцами вырвала конверт из рук Агнесс и тут же, прямо перед ней, вскрыла его. Фиса запрокинула голову и подняла над ним конверт. Тут Агнесс и узнала, что было в нем: порошок, который Фиса теперь сыпала себе в рот. Потом девушка прикрыла глаза, расплылась в улыбке и бездумно засмеялась. Агнесс смотрела на нее и осознавала, что сейчас произошло. Фиса была наркоманкой, и Агнесс только что доставила ей дозу. Агнесс видела совсем опустившихся умирающих наркоманов в самом низу. Они лежали прямо на улицах в бреду. Джар объяснил Агнесс, кто они такие, а ему в свою очередь рассказала мать. У Джара так умер отец. Джар говорил, что все наркоманы заканчивают одинаково. Теперь Агнесс смотрела на Фису, которая все смеялась и кружилась в танце с закрытыми глазами. Агнесс было больно осознавать, что из-за нее эта девушка стала ближе к мучительной смерти. А что она могла сделать? Агнесс даже не знала, что в конверте. Она не могла спросить, потому что ей платили именно за то, что она не задает вопросов. А больше ей зарабатывать нечем. Агнесс решила, что пока она оставит все как есть. Будет дальше носить посылки, не думая о том, что в них и к каким последствиям это может привести. Просто чтобы выжить. Но она будет искать другой вариант заработка. И как только он появится – Агнесс перестанет доставлять посылки, которые, как оказалось, могут быть такими опасными.

***

В ее мрачной жизни все же было кое-что светлое: свой кусочек неба и дирижабли. Когда работы не было, Агнесс шла к одному особенному месту. Это была небольшая площадка между пятым и шестым этажами – крыша пристройки к одному из больших зданий. Там мосты и дороги верхних ярусов сложились таким образом, что было видно крошечный квадратик неба. Порой именно там проплывали дирижабли. Белоснежные, даже сияющие на фоне небесной синевы. Агнесс лежала на жесткой шершавой крыше и смотрела на них. Дирижабли заставляли ее поверить, что в мире есть что-то большее, чем ее жизнь в трущобах. Позже Агнесс узнала, что эти дирижабли летят исследовать дальние страны. В тех странах растут огромные деревья, цветут яркие цветы, и водятся дикие животные. Очень опасные большие кошки, крысы в броне! И даже цветы могут съесть человека! Потому на дирижаблях служат только самые смелые и благородные люди, которые готовы рисковать жизнью ради ценных знаний. Дирижабли были самым прекрасным, что было в детстве Агнесс. Она мечтала тоже когда-нибудь отправиться в воздушное путешествие.

Но ей неизбежно приходилось возвращаться к работе. Бегать по трущобам, доставлять сообщения и вещи. Впрочем, именно одна из таких доставок изменила все.

Глава 2

Агнесс поручили доставить сверток для Старушки Яннике. Про нее ходили самые разные слухи. Кто-то говорил, что это просто сварливая бабка, которая не смогла ужиться с новой властью и потому оказалась в трущобах. Кто-то рассказывал, что она ведьма, которая ест детей. В такую чушь Агнесс, конечно, не верила, но заходить в темную лачугу старухи все равно было страшновато. Жилище Яннике было пристройкой к большому зданию, таких было много в трущобах. Они делали улочки еще более узкими и делились на две категории: одни создавали хоть какой-то уют, а другие – наоборот, усиливали чувство безысходности. К первым относились домики, за которыми следили. Подкрашивали стены или хотя бы двери, держали занавески на окнах, а то и небольшие огородики под работающей лампой. Растения, правда, приходилось прятать за металлической решеткой под напряжением, иначе их моментально обрывали или утаскивали целиком. Тем не менее, кустики помидоров под окном смотрелись уютно даже за решеткой. Пристройки второй категории были сделаны из темных досок, которые плохо стыковались друг с другом. Некоторые стены вовсе были перекошенными и грозили в любой момент рухнуть. Окна были по большей части выбиты и зияли черной пустотой. Страшнее всего было то, что в таких домах тоже кто-то жил.

Жилище Старушки Яннике не относилось ни к той, ни к другой категории. Никаких растений, ничего лишнего. Окон не было вообще. Тем не менее, стены выглядели крепкими, доски плотно прилегали друг к другу. А дверь была вовсе железной. Агнесс думала, что в нее придется долго стучать, но дверь оказалась не заперта. Девочка заглянула в темноту жилища зловещей старухи. Все кругом было завалено механизмами. Горы самых замысловатых металлических штуковин уходили в темноту. Конструкции из прутьев, пружин и шестеренок, рамы от велосипедов, детали, назначения которых Агнесс тогда еще не знала… Даже стен было не видно. Будто их вовсе не существовало. Словно маленькая Агнесс заглянула в бесконечную страну механизмов: железные горы, простирающиеся на тысячи километров вокруг, в темноту. Метрах в четырех напротив двери светила желтым светом настольная лампа. На столе тоже было много вещей: инструменты, детали. Они казались Агнесс очень любопытными, и ей хотелось рассмотреть их поближе, но подходить и глазеть было страшно. За столом сидела Старушка Яннике. Она действительно была похожа на ведьму, Агнесс даже испугалась и оттого застыла на месте. Яннике была очень старой, сгорбленной, ее лицо было морщинистым, как засохшее яблоко, а черные и горячие глаза смотрели прямо на Агнесс.

– Ну чего надо?! – спросила Яннике. Голос ее был громким, резким и хрипловатым.

– Тут передать просили… По заказу… Вот… – Агнесс приподняла сверток, который держала в руках.

– А чего тогда в дверях стоишь?! Тащи сюда!

Агнесс направилась к старушке. От двери до ее стола пролегала «тропинка»: участок, чуть менее заваленный всевозможными железками, чем все остальное. Однако, в середине пути Агнесс все-таки пришлось перелезать через велосипедную раму. Когда девочка большей своей частью уже преодолела этот барьер, и оставалось только перенести вторую ногу, она зацепилась за что-то носком ботинка. Агнесс охватил ужас. Она представила, как сейчас упадет, рама упадет вместе с ней, больно придавит, наверняка еще утянет за собой какие-то другие железяки, все это загрохочет, Яннике разозлиться, и тогда…

– Застряла что ли? – голос старушки прервал поток мыслей.

Агнесс взяла себя в руки, аккуратно вернула вторую ногу на исходную и перенесла через раму уже по другой траектории. Оставшееся расстояние она прошла без приключений и протянула Яннике сверток. Когда та его забирала, Агнесс обратила внимание на ее пальцы. Длинные, узловатые, грубые на вид и покрытые мелкими отметинами от плохо заживших царапин. Ногти ее по краям были черными от машинного масла. Агнесс подумала, что отмыть их, наверное, уже невозможно, и ногти Яннике останутся такими до самой смерти.

Старушка поднесла сверток к уху и встряхнула.

– Хм… – встряхнула еще раз и довольно улыбнулась. – Ха!

Яннике посмотрела на Агнесс и ее лицо снова стало суровым.

– А ты чего какая тощая? – спросила она. – Болеешь что ли? Не заразишь меня тут?!

– Да не! Я просто… ну… такая.

– Голодная что ли? – Яннике прищурилась.

Агнесс опустила голову:

– Ага…

– Тогда давай чай пить! – первым делом Яннике убрала сверток в ящик стола. Потом отошла на несколько шагов и скрылась в темном углу.

Агнесс не была уверена в том, что сейчас происходит. В трущобах ее никогда ничем не угощали. Она только слышала иногда на более высоких этажах, что, мол, на средних уровнях принято гостей кормить, поить чаем, кофе или вином. Агнесс это казалось дико. Зачем отдавать кому-то свою еду? И неужели сейчас Яннике поделится с ней своим чаем, как те люди со средних уровней? Агнесс была совсем не против приобщиться к этой традиции.

Она приподнялась на цыпочках и подалась вперед, опираясь на стол, пытаясь разглядеть, что делает старушка. Девочке все еще было немного не по себе. Спустя мгновение в темном углу засветилась золотистая спираль энергетической плитки. Агнесс сумела разглядеть металлический чайник, который поставила на конфорку Яннике. Пока та возилась с заваркой, Агнесс наконец смогла рассмотреть стол. На нем лежали металлические детали разной формы, моток проводов, рулон изоленты, карандаш с погрызенным кончиком. Были отвертки разного размера и формы, гаечные ключи. Особенно любопытной Агнесс показалась штуковина примерно с локоть высотой, состоявшая из металлического корпуса на опорах. Корпус держался на них как дом на сваях, и снизу из него торчало что-то вроде сверла. По бокам корпуса были ручки, и с одной стороны шел кабель, подсоединявший все это к энергетической сети.

Агнесс разглядывала странную штуковину, и любопытство потихоньку пересиливало страх. Яннике вроде не собиралась ее убивать, и Агнесс спросила:

– А че это такое?

– Что? – Яннике обернулась и посмотрела на Агнесс, слегка прищурившись.

– Это, – Агнесс кивнула на любопытную штуковину.

– А! Это фрезер ручной.

– А зачем он нужен? – Агнесс потянулась к ручке фрезера, и Яннике тут же оказалась рядом и шлепнула ее по руке. Это было довольно больно, но в трущобах люди постоянно дрались и били друг друга, потому Агнесс не удивилась. Руки от греха убрала в карманы.

– По металлу работать. Детали вытачивать, – Яннике отвечала удивительно охотно, даже немного улыбалась. Агнесс не ожидала такого от жительницы трущоб. Впрочем, Яннике жила почти на границе со средними ярусами.

– Вот надо тебе, допустим, отверстие в детали проделать… – продолжала старушка.

– В металлической? – уточнила Агнесс.

– Ну а какой же?

– И что, эта штука прям в металле дырку сделать?

– Дырка в заднице! А фрезер делает технологическое отверстие.

На грубость Агнесс не обиделась, в трущобах успела наслушаться и не такого.

– А покажете? – спросила она.

– Я уже чайник поставила, – Яннике снова нахмурилась. – Так что сначала чай!

Старушка тем временем вернулась к столу, достала из ящика жестяную коробку и открыла. К удивлению Агнесс, в коробке оказалось печенье. Те неровные кругляшки, что продавала Пекарка Фло. Агнесс часто доводилось чувствовать его запах, когда она болталась возле рынка, и она ужасно хотела его попробовать, но денег, что она зарабатывала на печенье не хватало. Потому теперь она не удержалась и протянула руку, чтобы ухватить одно из коробки. И тут же получила еще один довольно болезненный шлепок по руке от Яннике.

– Чая дождись! – сказала старушка.

Чай был вкусный, наверное тоже с рынка. Причем с того, что был ближе к средним ярусам. А печенья оказалось очень сладким, нежным, хрустящим, но мягким, и Агнесс жмурилась от удовольствия, пока жевала его.

Потом Яннике, как и обещала, показала Агнесс работу ручного фрезера, и девочку это покорило. Металл казался Агнесс чем-то непоколебимым, постоянным и незыблемым, а Старушка Яннике с помощью фрезера могла менять его форму. Проделывать в нем дыры (то есть, технологические отверстия!), вытачивать борозды… Изменять его и создавать что-то новое. Для Агнесс это было настоящим чудом. Ей стало интересно, что еще умеет Старушка Яннике. Ей захотелось научиться.

***

Посылку для Яннике Агнесс поручил доставить тощий, но крепкий парень по имени Том. Он не был жителем трущоб. Агнесс вообще была не уверена, что он где-то жил. Том собирал металлолом и старую ненужную технику у жителей средних и верхних ярусов. Те были только рады, что им помогали избавиться от хлама. Те вещи, которые еще работали, Том продавал жителям нижних средних уровней и верхушке трущоб. А нерабочую технику – на запчасти мастерам вроде Старушки Яннике. Агнесс нравилось с ним работать. Во-первых, потому, что она знала – доставить придется какую-нибудь деталь, кусок металла или мелкий прибор вроде радиоприемника или коммуникатора. У Тома не было секретов, и он обычно сам говорил Агнесс, что в свертке. Иногда даже не утруждался заворачивать. Это было куда приятнее, чем нести какой-нибудь загадочный конверт от «Гробовщика», в котором могут оказаться наркотики. Во-вторых, штуковины, которые Том поручал ей доставить, часто были очень любопытным. Не такими крутыми, как ручной фрезер, конечно, но радио, например, маленькую Агнесс вполне впечатлило. Поддавшись любопытству, она покрутила колесико и поймала передачу с верхних ярусов. Агнесс спряталась под улицей-лестницей и почти час завороженно слушала, как несколько мужчин и женщин жарко спорят о том, кто станет следующим лидером Нового Рима.

– …Некрасов полон энергии и харизмы, – говорил мужчина с низким хрипловатым голосом.

– Это потому, что Лекс молод, – отвечала женщина, в голосе которой звучала легкая насмешка.

– Вряд ли он позволит нам как прежде называть его Лексом, если поднимется так высоко, – вклинился в разговор бодрый мужской голос.

– Он уже высоко поднялся, мой дорогой, – сказала женщина. – Тем не менее для того, чтобы стать лидером Нового Рима он еще слишком молод. Совет тоже так считает, и вряд ли Лекс в ближайшее время сумеет их переубедить.

– Кейвсон тоже был молодым, когда стал лидером, – сказал низкий голос.

– То была совсем другая история. Тогда и Нового Рима-то не было. Только зашуганное Поселение. Сейчас совсем иные времена. И, если вы спросите меня, я скажу, что в ближайшие пару лет к власти придет Джозеф Аронакс. Сильный уверенный лидер, который знает, что делает. Кроме того, он не раз заявлял о своем намерении возродить наследие Джона Кейвсона. Это именно то, чего нам сейчас не хватает.

– А как по мне, – снова вклинился бодрый голос. – Так все это просто домыслы, и Филипп Грей просидит у власти еще минимум лет десять!

– Упаси Виктория, – вздохнула женщина.

Агнесс понимала далеко не все, но ей было интересно. Она видела в газетах фотографии Филиппа Грея, нынешнего лидера Нового Рима. Это был полноватый мужчина средних лет с невыразительным лицом. Из разговоров трущобников Агнесс часто слышала, что это именно Грей виноват в том, что нижние ярусы приходят в такое запустение. Он ничего не делает для того, чтобы помочь людям. Даже систему искусственного освещения не ремонтирует. Слушая передачу по радио, Агнесс думала о том, как будет здорово, если в Новом Риме сменится лидер. Про обоих кандидатов говорили в основном хорошее: они оба хотели, чтобы Новый Рим развивался. Агнесс слушала, и представляла, как трущобы наполняются светом отремонтированных ламп, как мрачные разваливающиеся пристройки превращаются в симпатичные домики, как на улицах появляются общественные сады с овощами и фруктами, и людям больше не надо беспокоиться о еде… Агнесс так замечталась, что доставила радио адресату только через два часа. Ох, как долго и нудно Том тогда ворчал! Но за доставку заплатил.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю