Текст книги "Новый Рим. Железная Агнесс (СИ)"

Автор книги: Анна Кольт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

Глава 8

«Юпитер» висел над скалистым берегом острова. По внутренней связи объявили о задержке на сутки. И больше никакой информации. Энтони это совершенно не устраивало, и он поднялся на палубу, чтобы найти Аронакса. Король задержался на мгновение, чтобы осмотреть местность. Скалы здесь были низкие, джунгли поредели, появились открытые места достаточно большие, чтобы посадить дирижабль, или зависнуть и высадиться. Но Аронакс ничего не предпринимал. Сейчас он стоял у борта и всматривался в зелень острова. Энтони подошел к нему.

– А в чем причина задержки? – спросил король.

– Ланский использовал свою магию, – Аронакс был очень зол.

Энтони приподнял бровь. Даже слепой бы увидел, что в конфликте Аронакса с Ланским замешан какой-то личный интерес. Энтони знал, что они что-то не поделили в прошлом. Что именно это было? Власть? Женщина? Судя по тому, как зло щурился сейчас Аронакс, как раздувались его ноздри, все дело было именно в этой магии. В том, что у Ланского она есть, а у Аронакса нет. Энтони мысленно усмехнулся. Детский сад. Лидер Нового Рима обладает ресурсами всего города-государства, самого большого человеческого сообщества из существующих. И так переживает из-за какого-то пирата.

– У вас достаточно мощи, чтобы сокрушить его. С магией или без, – напомнил он Аронаксу. Тот повернулся к Энтони и посмотрел на него с той же болезненной злостью:

– Ты думаешь, я не знаю? Ты думаешь, это так просто? Я забочусь о моем городе. И я должен быть осторожным. Многие не осознают угрозы Ланского и не поймут, если я брошу на его поимку еще больше ресурсов. Это приведет к восстаниям. К беспорядкам. Я не хочу, чтобы мой город погряз в беспорядках…

– Вы боитесь, что вас свергнут? – Энтони знал, что по новоримскому закону Совет может сместить лидера.

– Я не хочу, чтобы мой город погряз в беспорядках, – повторил Аронакс.

Энтони решил дальше не спорить. Вместо этого вернулся к исходному вопросу:

– Он использовал свою магию и… что? Почему мы висим?

– Магия забирает собственные силы Ланского, – теперь Аронакс снова смотрел в сторону острова. Помимо злости в его взгляде Энтони заметил жадность. – После таких выпадов он теряет сознание и отлеживается потом целые сутки.

– Почему бы не воспользоваться этим? Убьем его, пока он без сознания, – Энтони посмотрел на свою трость, на набалдашник в виде головы льва с глазами-истоковиками. Провел по ним большим пальцем. В случае чего трость его не подведет.

– Рано. Раз уж охотница не справилась с ним сразу, из этого провала нужно извлечь максимальную выгоду. Впрочем, я и не надеялся всерьез, что у нее получится. Примерно такого исхода я и ожидал: подбить, задержать, вымотать, отвлечь… Возможно, в конце концов эта девица даже получит свою награду, если все пройдет хорошо. Мне не жалко… – Аронакс улыбнулся.

– И в чем же эта выгода? – спросил Энтони скорее чтобы поддержать разговор. Не то, чтобы ему правда было интересно.

– Ланский здесь не просто так. Здесь еще один храм и еще один артефакт. Такой же, как тот, что он у меня украл. Я хочу, чтобы Ланский привел меня к этому артефакту. И тогда я его убью.

Только королевские манеры позволили Энтони сдержать вздох и не закатить глаза.

– Все равно сейчас идеальный момент для атаки, – сказал он. – Команда без капитана – легкая добыча. Возьмем их в заложники, а когда Ланский очнется, начнем их пытать. Кажется, вы говорили, что он сильно к ним привязан…

– Команда к нему тоже. Они готовы за него умереть. В большинстве своем, во всяком случае. Так что захватить их живыми будет совсем не просто. Перебить – да. Захватить… Слишком рискованно. Лучше дождаться, пока он приведет нас к храму. Хотя знаете, Энтони, мне очень понравилась ваша идея использовать слабости Ланского. Очень понравилась… – Аронакс поднес к лицу браслет-коммуникатор и сказал в него: – Офицер Воробьев, подойдите ко мне на палубу.

Через полминуты рядом с ними появился довольно молодой мужчина в красном мундире – форме военного сегмента Новоримского воздушного флота.

– Прикажите перед высадкой взять ружья со снотворным. Те, что используют для отлова диких зверей, – сказал ему Аронакс.

– У вас и на военных дирижаблях такие есть? – спросил Энтони.

– Никогда не знаешь, что встретишь в джунглях. А исследовать животных я предпочитаю живыми.

***

Солнце клонилось к закату, и джунгли снова погружались в тревожный красный свет. Без капитана все были на нервах. Агнесс проверяла системы экзоскелета, сидя под навесом возле Ланского, который все еще был в отключке. Иногда она поглядывала на Эрика, который практиковался в фехтовании чуть в стороне, погруженный в свои мысли. Напряженный и злой.

– Эрик, мне уже почти жалко воздух, который ты избиваешь! – громко и весело сказала Агнесс, чтобы хоть немного разрядить обстановку. Но Эрик только хмуро посмотрел на нее и продолжил яростно махать шпагой. Что ж, если ему от этого легче…

Солнце село удивительно быстро, стало совсем темно. Соня разводила костер. Сегодня свет от него не казался таким уютным, как на прошлых стоянках. В красноватых отблесках тени вздрагивали, скользили по земле, как змеи.

– А где Ромашка-то? – это был голос Сони. Она как раз закончила заниматься костром. Выпрямилась, сдула с лица разноцветные пряди, уперла руки в бока и теперь осматривала лагерь. – Спать уже пора. Как-то стремно ложиться, пока ее нет.

– Опять, наверное, цветочки какие-нибудь собирает… – сказала Кендре, не отрывая взгляда от «Путешествия герцогини».

– Не дело это, что она одна по джунглям ходит… – сказал Петр, пошевелив густыми белыми усами. Кручинин выразил свое отношение к ситуации большим глотком из фляжки. Пока капитан был без сознания, Василий пил, даже не пытаясь скрываться.

Эрик услышал разговор, убрал шпагу и подошел к костру.

– Надо ее найти. А то сожрут ведь, – он говорил громко, чтобы все точно услышали, но не кричал. – Агнесс, возьми… Кручинина и Соню. Идите прочесывать джунгли. Надеюсь, далеко она не ушла. Если что, коммуникатор у меня работает.

Кручинину убрал флягу, поднялся, расправил плечи и выпятил грудь.

– Чего ты опять раскомандовался-то? Старпом тут все еще я, – сказал он.

Эрик вдохнул и медленно выдохнул через нос. Потом ответил:

– Вы некомпетентны.

Кручинин сделал два резких, не слишком твердых шага и оказался напротив Эрика:

– Да что ты вообще знаешь о ком… копте… КОМПЕТЕНЦИИ?! Ты пешком под стол ходил, когда я был старпомом на «Харибде»! Новоримский Флот! – Кручинин стоял к Эрику очень близко. Агнесс находилась от них метрах в трех, и все равно чувствовала запах перегара. Каково сейчас было Эрику, которому Кручинин дышал в лицо, ей и представить было страшно. А старпом все продолжал: – Новоримский. Военный. Воздушный. Флот. Это тебе не со сбродом на исследке мотаться!

Что-то в поведении Кручинина было не так. Конечно, она знала его всего пару дней. Все это время он вел себя довольно тихо, старался держаться в стороне. Будто скрывал что-то. Все думали, что он просто пьет тайком. Может, было еще что-то? Когда Агнесс только присоединилась к ним, Кручинин первым проявил к ней дружелюбие. Как будто вовсе не считал, что она может быть врагом. Может, она и не была для него врагом? Может, во время падения «Прометея» она с Кручининым была на одной стороне? На стороне Аронакса? Почему Кручинин, обычно тихий, почти мягкий, вдруг сорвался сейчас? Просто потому, что его бесит Эрик, который отнимает его законную власть? Или ему страшно, что его раскроют? Когда крысам страшно, они звереют.

Все это были просто подозрения. Домыслы. Но проверить их стоило. Так что Агнесс спросила чисто на удачу:

– Кручинин, где Ромашка?

Попала. Старпома сорвало. Он схватил Эрика, развернул, прячась за ним от Агнесс как за живым щитом. И приставил револьвер к его виску.

Сердце Агнесс болезненно ухнуло в пустоту. Она испугалась. Она не хотела, чтобы Эрик умирал.

– Стоять всем! Убью щенка! – крикнул Кручинин, хотя необходимости в этом не было. Все и так все поняли. Агнесс подняла руки первой, кончики ее пальцев дрожали. Никогда с ней такого не было. Вот дерьмо.

Соня, Петр и Кендре тоже медленно, как во сне, подняли руки.

– Спокойно… – тихо проговорила Агнесс. При этом она смотрела Эрику в глаза. Карие, широко раскрытые, испуганные. Агнесс неотрывно смотрела на него и ничем не могла помочь. «Скрытый клинок в браслете. Вспомни, вспомни, пожалуйста…» – как бы она хотела сказать ему это сказать, но могла только смотреть.

Эрик вспомнил. Или всегда помнил, просто не был уверен, что стоит его использовать сейчас. Но других вариантов не было. Кручинин не озвучил никаких требований, да и не было их у него. Он был загнан в угол, и ничто не могло исправить ситуацию. Эрик выпустил клинок из браслета и воткнул Кручинину в бедро. Тот закричал от боли, выпустил Эрика. Парень воспользовался замешательством старпома и выхватил у него револьвер. Кручинин повалился на землю, обхватил руками раненную ногу и завыл. Эрик направил на него револьвер, готовый убить. Но рядом оказалась Агнесс, схватила его за руку и отвела револьвер в сторону.

– Эрик, нет!

Он посмотрел на Агнесс прожигающим душу взглядом, полным ярости, гнева и жажды мести.

– Он сдохнет, – мягко пояснила она. – Но сначала нам нужна информация…

Эрик позволил ей забрать у себя револьвер и отступил. Теперь он стоял у Агнесс за плечом, а она направляла револьвер на Кручинина.

– Где Ромашка?

– Я же говорил, лагерь не покидать… Я говорил… – речь Кручинина прерывалась всхлипами и стонами. – Она не послушала… Цветочки эти ей надо было… Меня никто не слушает… А если бы она послушала…

– Ты убил ее? – спросила Агнесс.

Кручинин не ответил, только заскулил еще громче. Этого было достаточно.

Агнесс услышала за спиной тихий, но решительный голос Ланского:

– В наручники его. Обыскать.

Все обернулись и увидели капитана. Тот стоял в свете костра, который делал тени на его лице резкими и глубокими. Ланскому явно было еще тяжело стоять, и рядом с ним тут же оказался Эрик, и капитан положил руку ему на плечо, опираясь.

Агнесс достала из своей поясной сумки наручники. Она постоянно носила их с собой, и даже не одну пару. Рабочая необходимость. Пока она надевала наручники на Кручинина, Соня уже вовсю шарила по его карманам.

– О. Коммуникатор, – радистка показала всем найденный у предателя браслет без опознавательных знаков. – Не наш. Ах ты ж гнида. Инфу о нас кому-то сливал, Ромашка тебя спалила, да?

– Ты был мне другом, Василий, – сказал Ланский. Голос его был пугающе тихим и бесцветным.

Кручинин горько рассмеялся:

– Другом, конечно. Джеймса своего ты во мне видел. Верный старпом, который за тобой куда угодно. Я ж вас еще в академии видел. Звезды, блин. Только о вас все и говорили. Сашка и Джим тайком протащили на бал бухло! Сашка и Джим залезли в окно женской общаги! Сашка и Джим угнали дирижабль!

Дальше Ланский разговаривать с ним не стал. Вместо этого обратился к Эрику:

– Эрик… назначаю тебя старшим помощником. Впрочем, ты уже давно им стал.

Эрик кивнул, и Ланский продолжил:

– Вы с Агнесс идите, найдите… Ромашку. Соня, с передатчиком пока ничего не делай. Кендре, Петр, собирайте лагерь. Кручинин, в твоих интересах рассказать мне о твоем сотрудничестве с Аронаксом во всех подробностях. Ты же на него работаешь?

Агнесс поразилась тому, как легко и спокойно Ланский снова взял ситуацию под свой контроль, учитывая обстоятельства: он все еще был истощен, в команде оказался предатель, а Ромашка, вероятно, погибла. Как и было приказано, Агнесс и Эрик отправились на поиски в лес.

Лунный свет был достаточно ярким, чтобы ходить по джунглям без фонаря. Деревья разделяли открытые участки по несколько метров, которые в лунном свете выглядели холодным серебром, покрытым черным узором теней от листьев и веток. Среди этих теней Агнесс и увидела Ромашку. Ее светлые волосы будто сами светились, отражая луну и переплетаясь с тенями. На ее голове все еще был венок, который в этом свете казался почти черным и колючим. Агнесс подошла ближе и почувствовала странное облегчение оттого, что глаза Ромашки были закрыты. Натолкнуться на пустой невидящий взгляд огромных глаз девушки было бы сейчас слишком тяжело. Агнесс присела на корточки и прижала указательный и средний пальцы к шее девушки, хотя с самого начала знала, что это бесполезно: пульса нет. Агнесс подняла тело Ромашки на руки и посмотрела на Эрика. Тот стоял темной сгорбленной фигурой, похожий на одну из прибрежных скал.

Путь до лагеря показался бесконечно долгим. Хотя сколько его там было, этого пути? Минут пять максимум. Тело на руках ощущалось неправдоподобно тяжелым, хотя это была всего лишь хрупкая девушка, а на Агнесс был экзоскелет с усилителями. Позади слышался шорох шагов Эрика и его неровное дыхание. Агнесс хотела бы выключить все свои мысли сейчас, но не могла. Хотела переключиться на что-то другое, но не могла. Почему Ромашка? Как так? Она же была лучшей из всех. Она была как ребенок. При этом врач. Она помогала людям. Теперь она умерла от руки предателя. От руки того, кто был союзником Агнесс. Она почувствовала вину. Как будто была в какой-то степени ответственной за действия Кручинина. Они же оба агенты Аронакса. Они должны были действовать сообща. Но Агнесс не знала. Она же ничего не знала.

– Спасибо.

Агнесс даже не сразу поняла, что это за голос. Замерла, обернулась. Говорил Эрик, глядя ей в глаза. В его взгляде не было вызова, не было злости или хотя бы привычного подозрения. Только печаль и немного растерянности.

– Спасибо, что дала мне тот браслет с ножом, – сказал он.

Агнесс не могла ничего ответить сейчас. Она только кивнула и продолжила путь.

На поляне было тихо. Слышались только треск костра и болезненные поскуливания Кручинина. Агнесс положила тело Ромашки на траву. В свете костра на ее шее стали видны синяки. Кручинин задушил ее. К телу Ромашки тут же подошел Ланский. Он сел на землю рядом и попытался нащупать пульс. Смотреть на него было больно. Агнесс никогда не видела, как ведут себя люди, когда внезапно теряют тех, кто им дорог. Не нащупав пульс на шее, Ланский взял в свои ладони ее хрупкое запястье и попытался найти пульс там. Так же безрезультатно.

– Кендре… у нее там была в сумке такая штуковина, которой она жизненные показатели считывала… – сказал Ланский. – Дай, пожалуйста.

Кендре придвинула к себе рюкзак Ромашки и принялась искать в нем этот проклятый прибор. Это было так долго. Возможно, у Кендре дрожали руки. Или она плакала, и оттого не могла разглядеть содержимое рюкзака. Все уже давно поняли, что Ромашка мертва. На каком-то интуитивном уровне. Все просто знали. Но никто не мог запретить Ланскому надеяться. И вот сейчас Кендре копалась в рюкзаке Ромашки, и все ждали. Все застыли в этом моменте смерти, растянутом на нелепо долгие минуты.

– Вот, – Кендре наконец подошла к Ланскому и протянула ему прибор, который выглядел как циферблат (вернее, круглая шкала с цифрами от нуля до десяти) с пазом для сменной иглы. Еще Кендре отдала Ланскому футляр с этими самыми иглами.

Наблюдая за ним, Агнесс поражалась тому, как Ланский собран в этот момент. Когда он вставлял новую иглу в паз его пальцы двигались четко и уверенно. И совсем не дрожали. Ланский приподнял рукав светлого платья Ромашки и осторожно ввел иглу в ее вену. Стрелка на шкале прибора даже не дрогнула. Ланский вытащил иглу, протянул прибор Кендре:

– Подержи секунду, пожалуйста, – сказал он. Снял плащ, расстегнул рукав своей рубашки и закатал его, обнажая запястье. Забрал у Кендре прибор и ввел иглу в свою вену. Стрелка на шкале дрогнула и показала уверенную тройку. Теперь Агнесс поняла, что Ланский проверял прибор. Он боялся упустить даже призрачный шанс на то, что Ромашке еще можно помочь. Он не ограничился проверкой пульса. Он использовал прибор, который считывал жизненные показатели. Когда и прибор показал, что Ромашка умерла, Ланский должен был удостовериться, что прибор исправен. Только после этого он тяжело поднялся и объявил:

– Ромашка мертва.

Они организовали погребальный костер. Большой яркий костер мог выдать их местоположение, но, если люди Аронакса следили за ними, то им и так было известно, где сейчас находится экипаж «Прометея». Соня сказала, что они наверняка отслеживают их по коммуникатору Кручинина. По идее нужно было бросить тело Ромашки и бежать, но даже считавшая себя циничной Агнесс не решилась озвучить этот вариант. Отчасти потому, что у нее теперь было стойкое ощущение: бежать некуда. Их в любом случае выследят. И атакуют в наиболее удобный для Аронакса момент. И тогда Агнесс останется только выбрать сторону.

Глава 9

Тем не менее, путь продолжили до наступления рассвета, как только догорел погребальный костер. Коммуникатор Кручинина отключать не стали. Скорее всего, по нему Аронакс отслеживает местоположение команды Ланского. Соня оставила коммуникатор возле остатков погребального костра. Он будет передавать сигнал, и люди Аронакса будут думать, что экипаж «Прометея» все еще на стоянке. Все понимали, что надолго этого трюка не хватит, но даст хоть какую-то фору.

Ланскому было еще тяжело идти: он не до конца восстановил свои силы после использования магии. Тем не менее, он шел впереди и старался держаться уверенно. Следом за ним шел Эрик, готовый в любой момент подстраховать. Кендре куталась в свою вязаную коричневую шаль и все еще иногда всхлипывала.

Сама Агнесс шла среди последних. Примерно вровень с ней Соня вела закованного в наручники Кручинина. Соня придерживала его за плечо и держала на прицеле своего револьвера. Весь ее вид готовил: «Только дай мне повод, крыса! Я с удовольствием тебя грохну!» Кручинин это чувствовал и не рыпался. Только болтал.

– Ты переметнулась к ним или прикидываешься? – сказал он, обращаясь к Агнесс.

Та промолчала. Кручинин расценил это как ответ, и продолжил:

– Что изменилось-то? Или все-таки прикидываешься? Ты вспомни, ради чего ты все это затеяла. Или забыла про Флот?

Агнесс опустила голову. Она не забыла. Белые дирижабли, путешествующие к дальним странам, исследования, новые острова – маленькие неизведанные миры, руины докатастрофических цивилизаций, таящие в себе секреты. И опасную магию. Агнесс вспомнила о том, что рассказывали ей Ланский и Эрик. Аронакс использует исследовательский флот, чтобы добывать опасные магические артефакты и делать с ними что-то в своей тайной лаборатории. Агнесс могла бы понять открытое изучение магии. В конце концов, и техники раньше боялись. Аронакс – лидер Нового Рима, и, если он прячет свои исследования, значит, боится, что они вызовут недовольство народа. Аронакс понимает, что делает нечто неправильное и опасное, потому прячется. Наверное.

С другой стороны, может и нет никакой тайной лаборатории? Может, Ланский обманул ее, чтобы переманить на свою сторону?

– И что же такого хорошего в Новоримском флоте? – спросила наконец Ангесс.

– Статус, – ответил Кручинин. – Уважение. Если ты служишь во Флоте, то ты не абы кто! Особенно, если служишь на военном дирижабле! На тебя смотрят по-другому! Люди видят человека в форме военного сегмента Новоримского флота, и они думают: «Он защищает нас! Он сражается с пиратами и контрабандистами, чтобы мы могли спать спокойно!» Даже Королевства уважают Новоримский флот! Своего-то у них нет!

Агнесс посмотрела на Кручинина. Перед ней был пропитый предатель, закованный в наручники. Лицо его оплыло от постоянного пьянства. Глаза были мутными. При каждом шаге он неловко припадал на раненую ногу, которую ему забинтовала Кендре по приказу Ланского. Кручинин вызывал у Агнесс только отвращение.

– Мне Аронакс тоже пообещал Флот, – сказал Кручинин. – Вернуть меня во Флот!

Так вот чего он так хотел: вернуть уважение. Агнесс вдруг с удивительной ясностью поняла, что Кручинин врал. Никто его не подставлял, а из Флота вышвырнули за пьянство.

– И был бы ты там такой же крысой, только в мундире! – сказала Соня и подтолкнула Кручинина в плечо. – Заткнись и иди!

***

«Юпитер» висел над этими проклятыми скалами явно больше суток. Энтони удостоверился в этом, взглянув на свои карманные часы. Он стоял на открытой палубе и всматривался в зелень острова, поглаживая большим пальцем один из истоковиков, что украшали его трость. Бездействие выматывало. Где-то там, в этих джунглях внизу, его младший брат Эрик занимался неизвестно чем в компании главного врага Нового Рима. А Энтони торчал на этом дирижабле и ничего не мог сделать. Он раздраженно закрыл часы, убрал их во внутренний карман своего серого сюртука и направился в рубку.

Там Энтони обнаружил Аронакса, который стоял за спиной у пилота и смотрел на один из экранов на приборной панели.

– Почему мы до сих пор висим тут? – спросил Энтони.

– Я озабочен тем же вопросом, – ответил ему Аронакс, не оборачиваясь. – Подойдите сюда, Ваше Величество, – сказал он, подняв руку и качнул пальцами, приглашая. Энтони заметил, как блеснули на его пальцах перстни, украшенные истоковиками. В высшем обществе такие украшения считались особым шиком. Они стоили баснословно дорого. Истоковики в них обычно были прочно запечатаны, вся Энергия в них была заблокирована, чтобы украшение случайно не сработало как магический артефакт. Людей привлекала идея скрытого могущества. Кроме того, прелестью украшений с истоковиками было то, что они обычно выглядели довольно сдержанно: серебряный браслет с одним золотистым камнем или колье, усыпанное мелкими истоковиками, изящно вплетенными в узор дорогого металла… У Аронакса же было на каждой руке по три перстня с крупными камнями. Энтони считал это безвкусицей и проявлением нездоровой жажды величия лидера Нового Рима. Аронакс жаден до власти. Он гоняется за Ланским потому, что тот забрал себе его магию, как ребенок, у которого отобрали игрушку. Он носит броские перстни с огромными истоковиками, чтобы показать всем: «Смотрите, я могу себе это позволить!» Энтони в который раз задумался о том, что пора перестать вести дела с Аронаксом. Однажды это станет попросту опасно.

Тем не менее, сейчас Энтони подошел к приборной панели и увидел, как нагруженная истоковиками рука Аронакса указывает на мигающую точку на экране радара.

– И?

– Сутки прошли, они не двинулись с места, – сказал Аронакс.

– И что это значит?

– Думаю, моего человека раскрыли, и они двинулись дальше, оставив его коммуникатор, чтобы сбить нас с толку.

Энтони почему-то был даже не удивлен. Аронакс слишком сильно хотел поймать Ланского. Вкладывал в это слишком много эмоций, не мог вовремя остановиться, переусложнял… Его планы должны были начать срываться рано или поздно. Потому что в своей основе, в самом подходе, с которым они были выстроены, эти планы были обречены на провал.

– Мы рискуем их потерять, – сказал Аронакс и отдал приказ пилоту: – Начинаем снижение к этой точке.

***

Джунгли становились все реже. Теперь экипаж «Прометея» шел вдоль скалы, она была по правую руку. Местами скала поросла мхом и каким-то растением, что взбиралось по камням вверх, расползалось и цвело ярко-желтыми цветами, размером с две ладони.

– Европейский вьюн, – пояснила Кендре, заметив взгляд Агнесс. – В Новом Риме его пытались использовать в декоративных целях, но он слишком стильно оплетал стены, почти полностью поглощая здание и помаленьку разрушая его. В итоге вьюны там пришлось убрать. Но ученые работают над выведением нового сорта, менее… агрессивного.

Агнесс взглянула на цветы по-новому. Они были такими сильными, что выдержать их могла только огромная скала.

Ланский вел свою команду вдоль скалы еще пару часов, пока они не вышли на открытую местность. На другом конце равнины, метрах в пятистах, Агнесс увидела сооружение, которое наверняка и являлось их конечной целью. Так вот как выглядят руины Докатастрофической цивилизации! Сооружение было похоже на Башню Виктории, которую закопали под землю так, что снаружи осталась только верхняя часть, та, что располагалась на верхних ярусах Нового Рима. Здание было массивным, почти полностью металлическим или покрытым металлом. Точные размеры с такого расстояния определить было сложно, но Агнесс чувствовала, что оно огромно. Квадратное основание и треугольная верхняя часть, устремленная вверх. По углам здания стояли статуи, изображавшие людей с поднятыми руками. Фигуры их состояли из прямых линий, граней. Они больше напоминали символические образы, чем живых людей. Руки статуй были подняты к небу, и от них, и от голов людей, вверх шли сделанные из металла лучи, похожие на солнечные. Сходство усиливало то, что эти лучи отражали дневной свет и сияли. В целом образ получался таким понятным, что даже Агнесс, которая совершенно не разбиралась в культуре Докатастрофической культуре, поняла, что хотели показать создатели этих статуй: магию. Статуи изображали величественных людей, которые владеют магией. Возможно, Агнесс смогла это понять потому, что видела, как Ланский использовал свою силу. Он сиял так же, как эти статуи, отражающие солнечный свет. И казался таким же могущественным.

Команда остановилась возле пещеры, которая обнаружилась в скале.

– В руинах может быть опасно, – сказал Ланский. – Потому считаю нецелесообразным тащить туда Кручинина и Петра. Эрик, останешься с ними в этой пещере. Остальные идут со мной.

– И Агнесс? – спросила Соня.

– И Агнесс. Ее навыки могут быть очень полезны.

– Идиотом жил, идиотом и помрешь, – сказал Кручинин и усмехнулся.

Похоже, он считал, что Агнесс все еще на стороне Аронакса, и Ланский совершает большую ошибку. Агнесс не могла точно сказать, прав он или нет.

– Капитан, позвольте мне пойти с вами, – сказал Эрик. – Вы еще не оправились после магии. Вам нужна любая помощь…

Агнесс посмотрела на него, пытаясь понять, чего именно он опасается: что Агнесс все-таки сдаст Ланского людям Аронакса или просто опасностей, которые могут встретиться в руинах. Ланский лишь посмотрел на Эрика долгим взглядом, после которого тот кивнул и отступил.

В итоге Эрик, Петр и Кручинин остались в пещере. Вглубь забираться не стали. Разместились возле входа, но в тени, чтобы скрыться в случае чего от людей Аронакса. Агнесс продолжила путь к руинам вдоль скалы, в компании Сони, Кендре и Ланского. Несколько минут шли молча, потом Агнесс наконец спросила:

– Все-таки, зачем мы туда идем?

– Там артефакт, – ответил Ланский. Он шел уверенно, глядя вперед и немного щурясь от яркого света, который отражали руины. – Почти такой же, как тот, за которым нас отправил Аронакс восемнадцать лет назад. Магический сердечник, источник силы.

Агнесс посмотрела на Ланского с сомнением. Что, если он все-таки обманывает ее? Путешествует в поисках артефактов и забирает их силу себе. Постепенно превращается в могущественного колдуна, как в страшных сказках про докатастрофическую эпоху. Это казалось вполне логичным. Люди в большинстве своем крайне жадные до могущества. Что, если они оба такие? И Ланский, и Аронакс? Грохнуть бы обоих, и дело с концом.

– Эрик сказал, что вы запечатали в себе силу того артефакта, пытаясь уничтожить. Это правда? – спросила Агнесс.

– Да. Тот артефакт был сферой из истоковика и стекла. Нужно было быстро принять решение. Либо уничтожить, либо позволить Аронаксу забрать, – Ланский посмотрел на Агнесс. – Я расколол сферу, думая, что таким образом уничтожу. Я ошибся. К таким артефактам нельзя прикасаться. На этот раз я в нее выстрелю. Я надеюсь, мы окажемся там раньше, чем Аронакс.

– Вы уверены, что это сработает? Вдруг оно рванет? В конце концов, единовременное высвобождение большого количества Энергии – дело такое.

– Не рванет, – сказала Кендре. – Во-первых, эти артефакты активируются именно прикосновением. Пока их никто не трогает, они спят. Во-вторых, у них есть что-то вроде предохранителя. Если целостность артефакта нарушается, он теряет силу. Докатастрофические ученые делали это, чтобы избежать непредвиденных последствий.

– Не очень-то это им помогло, – усмехнулась Агнесс.

Минут через пятнадцать они дошли до руин. Вход в храм представлял собой массивные металлические двери высотой примерно в два человеческих роста. Основная часть была серой, ее украшали лучи наподобие тех, что выпускали из своих рук статуи. Эти лучи были сделаны из металла, похожего на золото. Агнесс задумалась о том, что внутри этого храма наверняка полно всяких ценных штук, которые можно дорого продать.

Агнесс уже задумалась о том, заперты ли эти двери, и как их в таком случае открывать, но тут сзади послышался шорох. Агнесс начала оборачиваться и увидела, как стоявшая рядом Кедре упала на траву. Из ее шеи торчал дротик. Следом за ней так же упала Соня. Агнесс выхватила револьвер и развернулась. Из джунглей к ним вышел Аронакс и его люди: человек двадцать в красных мундирах военного сегмента Новоримского воздушного флота. В руках они держали ружья. У двоих солдат ружья немного отличались по виду, и Агнесс поняла, что именно они стреляли дротиками. Хотелось верить, что это было просто снотворное.

***

Эрик нервничал. Отпускать капитана с этой охотницей за головами было плохой идеей. Агнесс была странной. Сначала сбила дирижабль, потом защитила Ромашку от тигра. После подарила Эрику тот браслет со скрытым клинком, который спас ему жизнь, предупредила насчет предателя, хотя тот вроде как был на ее стороне. Эрик никак не мог понять, что за игру она ведет.

Ситуация была паршивой, как ни взгляни: капитан, ослабленный недавним использованием магии, отправился в потенциально опасные руины докатастрофического храма в компании охотницы за головами, которая пыталась его арестовать, при том, что их, вероятно, пасут люди Аронакса. А Эрик торчит в этой пещере.

Он стоял, прислонившись спиной к шершавому камню, и напряженно вглядывался в удаляющиеся силуэты капитана, Кендре, Сони и чертовой охотницы. Соблазн сорваться за ними следом был невыносимо велик.

Эрик посмотрел на Кручинина. Тот сидел у противоположной стены пещеры, закованный в наручники и серьезно раненный в ногу. Ну вот куда он такой денется? Зачем его вообще сторожить? Эрик перевел взгляд на Петра. Тот сидел рядом с Кручининым, задумчиво жевал травинку, забавно шевеля при этом седыми усами, и смотрел в сторону джунглей, откуда слышалось пение тропических птиц. Вот Петра охранять стоило. Техник был слишком стар, чтобы самостоятельно справиться с диким зверем, который может появиться из джунглей или из глубин пещеры. Слишком стар, чтобы идти с Ланским в руины. Эрик вздохнул. Ланский не дает приказов просто так, однако, Эрику почему-то казалось, что в этот раз капитан руководствовался не только безопасностью Петра.