Текст книги "Возмездие (ЛП)"

Автор книги: Анна Карвен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

Глава 13

Амали

Боясь оцарапать лицо, я крепко зажмуриваюсь, когда мы входим в лес. Мне кажется, что под нами какая-то протоптанная тропинка, но я не уверена, потому что ничего не вижу в темноте, а на пути стоят деревья и ветки. Листья и ветки задевают меня, царапая кожу. Кайм прижимает свою затянутую в перчатку руку к моей шее, пряча мою голову так, чтобы меня не ткнуло в глаз.

Он чувствуется большой мускулистой глыбой льда и все же почти нежен со мной, когда защищает от дикого леса.

Странный, приводящий в бешенство человек.

Не думала, что у таких как он есть хоть капля нежности.

Я позволяю себе немного расслабиться рядом с ним, когда мы мчимся по неровной земле. Я все еще не привыкла к ритму лошади, и моя задница болит как сумасшедшая. Каким-то образом Кайм понял это и переместил меня в почти удобное положение.

В отличие от него, я не опытный наездник.

Мы едем через густые заросли и холодные, неглубокие ручьи. Ледяная вода плещется по моим ботинкам и лодыжкам, пронизывая холодом до костей.

Мы едем до тех пор, пока мой зад окончательно не занемел, а пальцы ног и рук не становятся такими холодными, что я их больше не чувствую. Через некоторое время я привыкла к волнообразному ритму тела лошади. Это странно успокаивает, и время от времени я впадаю в полусон, но потом что-то – резкий поворот или шорох низко свисающей ветки – выводит меня из оцепенения.

Мы едем так долго, что я уже не чувствую времени. Неужели уже прошла целая ночь?

Я очень устала.

Мне холодно.

Я все еще в шоке.

И как раз в этот момент, когда начинаю задаваться вопросом, сколько еще смогу терпеть, прежде чем упаду с проклятой лошади…

Мы останавливаемся.

Лошадь издает мягкое фырканье. В темноте жужжат насекомые. Вдалеке торжественно ухает сова.

Я открываю глаза и оглядываюсь. Лунный свет просачивается сквозь верхушки деревьев, освещая толстые стволы. Слабый шум текущей воды достигает моих ушей.

Мы в лесу. Я делаю глубокий вдох и вдыхаю запах свежей сосны и богатой земли. Это знакомый запах, успокаивающий запах, о котором я так мечтала, когда была заперта во дворце.

Слезы щиплют глаза. Я яростно моргаю, не желая превращаться в рыдающую истеричку перед ним.

Кайм быстро спешивается. Если он и заметил мои слезы, то виду не подал. Он протягивает руку, и я кладу свои голые пальцы-сосульки в его ладонь в кожаной перчатке. Он поддерживает меня, когда я соскальзываю со спины лошади. Боль пронзает мои ноги, когда они касаются земли. Я вздрагиваю.

– Он не должен был бить тебя, – мягко говорит Кайм, и жесткость в его голосе заставляет меня похолодеть. – Это было чересчур.

– Я поправлюсь. Удивлена, что именно ты смотришь на это именно так. – Гляжу на него снизу вверх. Он на голову выше меня, и в лунном свете отчетливо вижу только его бледное лицо.

Он кажется совершенно в своей стихии в холодном, темном лесу.

– Почему это должно удивлять? Я профессионал, а не дикарь. Если это тебя утешит, то он уже мертв.

Я напрягаюсь. Не очень тонкое напоминание о том, что он может убить, даже не задумываясь, не дает мне никакого утешения.

– Мы здесь надолго не задержимся. – Он берет лошадь под уздцы и идет вперед. – Но тебе нужно принять ванну и отдохнуть. – К моему удивлению, его голос смягчается.

Мы пересекаем низкий овраг, усыпанный осенними листьями.

– Осторожно, – говорит Кайм. – Там на камнях мох. Не поскользнись.

Для безжалостного убийцы он ужасно вежлив.

Звук бегущей воды становится громче. Внезапно мы оказываемся на берегу ручья. Лошадь находит в темноте неглубокий пруд и начинает пить.

Я едва вижу воду, но могу разглядеть гладкие края массивных валунов, которые были источены водой с течением времени. Есть что-то успокаивающее в этом звуке, запахе, виде.

Это напоминает мне о доме.

– Это не совсем горячий источник, – сообщает мне Кайм, – но, по крайней мере, ты можешь привести себя в порядок. А потом отдохни.

У меня начинают стучать зубы. Без сомнения, ручей будет ледяным. Я стягиваю с себя грубую, вонючую одежду.

– Мне больше нечего надеть.

– Я позабочусь об этом. Быстро мойся, если не хочешь спать, когда вокруг тебя воняет дерьмом.

С некоторым трепетом смотрю на быстро текущую темную воду. Я не вижу, что скрывается под поверхностью. А что, если в воде водятся ядовитые твари? Речные змеи или речные пауки? Иногда самые привлекательные лесные ручьи могут быть самыми опасными.

– Это безопасно, – успокаивает меня демон.

Неожиданно он переплетает пальцы с моими и ведет меня к кромке воды, двигаясь бесшумно в темноте. Конечно, он видит гораздо лучше меня – результат отравления соком лозы Утренней Звезды в детстве.

По мне пробегает слабая дрожь. Как ужасно. Какие еще страшные вещи пережил Кайм? Что за опыт может выковать такого человека?

– Сними обувь. – Его голос низкий и соблазнительный, и что-то в этой сцене: бурлящая вода, ощущение его холодных, но успокаивающих пальцев, переплетенных с моими, тишина ночи – делает мое дыхание прерывистым.

Это место мрачно-волшебное.

Так непохоже на чопорную, роскошную, вызывающую клаустрофобию обстановку дворца.

И оно реально.

Все еще держа его за руку, я снимаю с ног ужасные грязные ботинки. Теперь я чувствую под босыми ногами гладкую гальку и холодную воду.

Ух. Она холодная, но очень освежающая.

Мне не терпится смыть с себя вонь этого ужасного города.

– Я так понимаю, ты сейчас отвернешься, – сухо говорю я, внезапно почувствовав себя неловко в этой темноте.

На меня смотрели сотни мужчин во дворце, но эти взгляды всегда были как с гуся вода, потому что мне было безразлично, что они думают.

Так почему же на меня так действует этот странный мужчина, когда сотни других не могут этого сделать?

Он убирает свои пальцы от моих.

– Ты права, опасаясь купаться в ручье. Пока это безопасно, но в темноте всегда что-то скрывается. Я буду наблюдать.

Я пристально смотрю на него, пытаясь понять, говорит ли он серьезно или просто играет со мной.

Но совсем не могу его прочитать.

Жар разлился по моим щекам. Мысль о купании нагишом перед этим незнакомцем…

Щупальце страха змеится по моей спине. Сердце бешено колотится. Это старое отвратительное чувство грозит вернуться. Тренеры во дворце заставили меня стать объектом желания.

Но сейчас совсем по-другому.

Кайм холоден и отстранен. В том, как он смотрит на меня, нет ничего похотливого. Он просто…

Мрачно напряженный.

Горячий.

Помоги мне, богиня.

– Нет ничего, чего бы я уже не видел, – без обиняков говорит он.

– Значит, ты все-таки раздевал меня прошлой ночью.

– В силу необходимости. – Его голос совершенно холодный. Неужели вид моего обнаженного тела не тронул его, хотя бы чуть-чуть? Прошлой ночью я была совершенно уязвима перед ним, а он ничего не сделал.

Я должна была бы посчитать это обнадеживающим, но по какой-то причине немного разочарована.

– Искупайся, Амали, – рявкает он, и в его голосе слышится нетерпение. – Я устал, и ты тоже. Нам нужно отдохнуть, и ты будешь спать лучше, когда не станешь пахнуть канализацией.

– Я уверена, что ты тоже пахнешь не совсем весенним садом. Может, тебе тоже стоит помыться? Я буду наблюдать. – Наверное, это не очень хорошая идея – нападать на этого невероятно опасного человека, но я устала, проголодалась и немного обижена.

Не совсем понимаю, почему я чувствую себя оскорбленной. Возможно, ожидала чего-то большего, хотя бы намека на то, что его затронул мой внешний вид.

Какая же я тщеславная. Все это время, потраченное на то, чтобы стать игрушкой императора, спутало мои мысли.

Кайм наклоняет голову, но ничего не говорит. Лошадь заканчивает пить и ржет, покорно возвращаясь к убийце. Такой страшный на вид зверь, и все же он так быстро приручил его.

Ледяная вода плещется у моих ног. Одежда из мешковины начинает чесаться. Внезапно ощущение грязи и копоти на моем теле становится невыносимым.

У меня действительно нет выбора. С таким же успехом можно было бы просто закончить с этим.

Хорошо. Я бросаю на Кайма вызывающий взгляд и раздеваюсь. Это не займет много времени, потому что на мне нет нижнего белья. Прохладный ночной воздух коснулся обнаженной кожи, и я пошла вброд по мелководью.

У меня перехватывает дыхание, когда шок от холодной воды приводит меня в взбудораженой состояние. Я пробираюсь глубже и опускаюсь на колени, позволяя воде стекать по моим плечам. Сложив ладони чашечкой, умываю испачканное сажей лицо. Мое тело быстро приспосабливается к ледяной воде, и внезапно это доставляет мне удовольствие.

Я опускаю голову под воду, продираясь сквозь грязные спутанные волосы. Звуки леса исчезают. Я погружаюсь в холод и темноту, гладкие камни скользят под моими ногами, а крошечные рыбки кусают меня за лодыжки.

Тишина – это великолепно.

Холодные объятия воды успокаивают мое избитое тело. Она словно мазь от синяков на ногах, куда меня ударил мидрианский стражник.

Я остаюсь под водой до тех пор, пока могу терпеть, пока мои легкие не начинают гореть, а пальцы рук и ног немеют от холода.

Затем я вырываюсь на поверхность, вода каскадом стекает с моего тела.

Я чистая.

Это восхитительное чувство.

Холодный воздух ударяет в меня, посылая рябь мурашек по моей коже. Я вся дрожу. У меня начинают стучать зубы. А руки мелко подрагивают.

Кайм смотрит на меня с берега: молчаливая призрачная фигура, его лицо словно бледная луна в темноте. Отсюда его глаза выглядят как две обсидиановые пустоты. Невероятное напряжение.

Мои проколотые соски напряглись.

Несмотря на то, что я дрожу, тепло просачивается между моих бедер. Клитор начинает пульсировать, и давление крошечного пирсинга в его капюшоне только усиливает возбуждение. Я должна убрать эту чертову штуку. Госпожа Нимара силой вживила ее. Стражники гарема удерживали меня, пока она проталкивала его сквозь нежную плоть, жестоко улыбаясь, когда слезы боли текли из моих глаз. Клянусь Селизой, это было очень мучительно.

Но теперь это заставляет меня испытывать странное и неожиданное удовольствие. Что происходит? Почему мое тело так реагирует?

Это ощущение так отличается от наркотического возбуждения, которое мне пришлось испытать во дворце.

Я иду очень тихо, чувствуя себя неуверенно.

Кайм зовет меня:

– Этого достаточно, Амали. Пойдем, пока ты не замерзла насмерть.

Я медленно бреду по воде, пока не достигаю сухой земли. Кайм делает шаг мне навстречу. В его руках что-то есть. Я ничего не могу разглядеть в темноте.

– Вот. – Он накидывает мне на плечи мягкую шаль, когда я достигаю сухого грунта. – Вытри себя.

Мои зубы стучат так сильно, что больше не могу говорить. Я заворачиваюсь в ткань, отчаянно пытаясь согреться. Материал тонкий, но удивительно впитывающий. Прежде чем успеваю что-то сообразить, Кайм сует мне нечто в руки.

– Зимнее нижнее белье. Оно тонкое, но сделано из плотной овечьей шерсти. Оно согреет тебя.

Ткань под моими пальцами невероятно мягкая. По сравнению с грубой мешковиной, которую я носила, она кажется роскошной.

– С-спасибо, – выпаливаю я слова в перерыве между клацанием зубов. Нащупываю в темноте рукава и подол. Чувствуя себя неловко под его пристальным взглядом и надеваю одежду, наслаждаясь ощущением гладкой, мягкой ткани на холодной коже. Я накидываю тонкую шаль на волосы и шею, крепко завязывая ее, чтобы защититься от холода.

И тут же мне становится немного теплее.

– На самом деле этого недостаточно, но это все, что я смог найти за столь ограниченное время. – Кайм берет лошадь и ведет ее к подножию огромного дерева. Он говорит с животным мягким, нежным тоном, издавая щелкающие звуки из глубины горла.

К моему удивлению, лошадь опускается… а потом ложится с тихим фырканьем.

– Облако согреет тебя.

– Облако?

– Его так зовут.

На моих губах мелькает ухмылка. Я ничего не могу с собой поделать. Как можно назвать этого пугающего зверя в честь чего-то такого мягкого и нежного как облако?

Но иногда облака тоже могут стать опасными. Наша деревня повидала немало диких летних штормов, так что, может быть, имя все-таки подходит.

– Ты права, – тихо говорит Кайм, не обращая внимания на мое веселье. – Мне нужно принять ванну. – Внезапно он снимает рубашку, обнажая бледную грудь и широкие плечи.

У меня отвисает челюсть.

Я уверена, что мои глаза стали огромными, как блюдца. Сердце колотится в груди. Я больше не дрожу так сильно. Жар между бедер распространяется по всему телу.

Я щурюсь в темноте, не в силах оторвать глаз от мощной фигуры Кайма. Слабый лунный свет позволяет мне видеть только его очертания, но совершенно очевидно, что он находится в отличной физической форме.

– Ложись рядом с Облаком и жди, – приказывает он. – Лошадь согреет тебя.

– Не боишься, что я возьму лошадь и исчезну?

– Нет, – беспечно отвечает он. – Если бы ты действительно собиралась бежать, то не стала бы сообщать о своих намерениях. Кроме того, ты не умеешь ездить на лошади, чтобы спасти свою жизнь, так что в любом случае, я поймаю тебя.

– Хм, – я возмущенно фыркнула, пока он сворачивал свою рубашку.

Неужели он так легко меня отпустит?

Меня, которая убила Хоргуса? Я дочь охотника и старейшины племени. Мне бы очень хотелось преподать ему урок за то, что он недооценил меня.

В следующее мгновение его рубашка летит ко мне в темноте.

– Лови, – рявкает он.

У меня срабатывают рефлексы. Я хватаю одежду в воздухе. – Ч-что это?

– Надень ее. Ты все еще дрожишь. Поверь мне, она не воняет дерьмом. – Он поворачивается и снимает брюки. Мое сердце замирает, когда я мельком вижу идеально подтянутый бледный зад.

Очевидно, скромность его не волнует. Осознает ли он, насколько привлекателен на самом деле, или ему просто все равно?

Самонадеянный ублюдок.

Такой человек… как он вообще?..

Я качаю головой, когда мои мысли перетекают к темным, плотским отношениям.

Кайм исчезает под водой, оставляя меня в шерстяном белье рядом с Облаком, который выглядит совершенно расслабленным, прислонившись к стволу дерева.

Я сажусь рядом с лошадью и глажу ее теплую шею. Облако удовлетворенно фыркает, когда провожу пальцами по его густой гриве. Я натягиваю рубашку Кайма через голову, добавляя еще один слой тепла к шерстяному белью. Она слишком велика для меня, и от нее слабо пахнет кровью.

Убийца отдал мне свою рубашку. Если бы он был абсолютно бессердечным человеком, он бы этого не сделал, не так ли?

Я делаю глубокий вдох, вдыхая сложную смесь лошади и медный запах крови, и его неоспоримый мужской аромат.

Он не так уж неприятен.

Несмотря на мое затруднительное положение, это все не так уж плохо.

Как быстро может измениться судьба. Две зимы назад я была просто бедной деревенской девушкой, с проклятой меткой на лице. Прошлой ночью я была наложницей императора, обреченной на жизнь в сексуальном рабстве.

А сейчас я нахожусь в холодном, темном лесу, одетая в мягкое шерстяное белье, которое дал мне бледный убийца, и внутри меня медленно рагорается огонь и все из-за него.

Человек, в котором я даже не уверена, что он человек.

Мой взгляд прикован к таинственной ряби на поверхности ручья. Кайм полностью исчез. Холодный ночной ветерок пробегает по деревьям. Грудь лошади поднимается и опускается. Сквозь щель в куполе я вижу сияющую луну.

Я перестала дрожать. Кайм был прав. Облако благословенно теплый.

Я позволила лесу поглотить себя. Темнота, звуки, насыщенные запахи земли…

Это знакомо для меня, но не совсем.

Огромная дыра тоски открывается во мне.

Я хочу домой.

Дикие северные леса вокруг Венасе – вот, где мое место.

Внезапно Кайм выныривает на поверхность, вода стекает с его гладкого, сильного тела. Лунный свет, кажется, усиливается, окутывая мужское тело серебристым ореолом.

Я оглушена.

Он проводит руками по своим темным волосам одним резким движением, смахивая излишки воды.

Затем двигается вперед, поднимаясь из воды, открывая все больше и больше свое тело.

Он совершенно голый.

Проклиная свое ох какое человеческое зрение, я щурюсь. В тусклом свете не могу разглядеть мелкие детали. Но отчаянно хочу увидеть его во всем его черно-белом великолепии, но тени отказывают мне.

И все же я вижу достаточно.

Чем больше смотрю, тем труднее мне отвести взгляд. Он словно околдовал меня.

Он на самом деле потрясающий мужчина.

– Разве ты раньше не видела обнаженного мужчину, Амали? – Его голос низкий и искушающий, и в нем есть намек на веселье – я не слышала от него подобного раньше.

Он идет ко мне, явно не беспокоясь о своем неприкрытом теле. Облако тихонько всхрапывает, когда демон приближается.

Небрежно, почти нагло, Кайм поднимает брюки и надевает их.

Я пытаюсь придумать что-нибудь умное, но мой мозг меня покинул.

– Э… ты что, маг? – выпаливаю я, и мое подозрение растет.

Кайм слегка наклоняет голову и застегивает ремень.

– Возможно. Но не в традиционном смысле этого слова. Ты задаешь вопрос, на который у меня нет настоящего ответа. Тебе уже достаточно тепло, Амали?

Теперь он стоит прямо передо мной, глядя вниз, его глаза прикрыты тенью. Я могу только различить скульптурные линии его тела, жесткую линию челюсти, высокомерное выражение лица.

На нем только брюки и ничего больше. Он опускается на небольшом расстоянии от меня и начинает натягивать мягкие кожаные сапоги.

– Ты хочешь вернуть свою рубашку? – спрашиваю я, не в силах сдержать раздражение в голосе. Этот человек, должно быть, самый загадочный, которого я когда-либо встречала.

– Нет. Оставь себе.

– Тебе не холодно?

– Мне всегда холодно. Не смотри на меня так. Оно того не стоит.

Мне кажется, или голос Кайма звучит немного напряженно?

Что, черт возьми, он вообще имеет в виду?

Он тот, кто начал все эти странности в первую очередь.

Я фыркнула от разочарования. Этот человек слегка бесит.

Кайм достает что-то из темноты. Мои глаза сужаются. Его рюкзак лежит у подножия дерева вместе с оружием.

Когда он вообще их там оставил?

Ассасин вынимает из ножен меч. Обнаженный клинок блестит в лунном свете, и я напрягаюсь при виде него.

Что он делает?

В его правой руке появляется тряпка. Он начинает чистить лезвие, скользя тканью вниз в деликатной, почти нежной ласке.

– Ложись спать, Амали, – говорит он тихо, и, возможно, впервые в его голосе слышится намек на что-то другое. Нелепо, но я жажду, чтобы его руки ласкали меня так же нежно, как он гладит свой проклятый жестокий клинок.

Но его слова мгновенно подействовали на меня. Это правда, я устала до дрожи в костях. Я пытаюсь устроиться поудобнее возле теплого бока Облака. Лошадь опускает огромную голову на землю, выглядя такой расслабленной.

Я всегда боялась лошадей. Мы, тигландеры, не привыкли находиться рядом с этими страшными животными.

Но почему-то я не боюсь Облака. Возможно, это потому что знаю – он полностью под контролем Кайма.

Мои веки опускаются. А дыхание становится глубже.

Наконец-то, я расслабляюсь.

– Обещай, что отвезешь меня обратно в Венасе, – бормочу я, впадая в полусонный транс. Каким-то образом моя речь переключилась с мидрианского диалекта на мой родной тиг. – Ты сбиваешь меня с толку, демон. Иногда ты кажешься почти благородным, но убиваешь так же легко, как дышишь.

Кайм молчит.

Ветер шумит сквозь купол над головой.

Я погружаюсь в сон, уверенная в том, что если враги найдут меня сейчас, то у меня будет лучший защитник, на которого только могла надеяться.

Было бы прекрасно теперь, если бы он только сказал мне, чего хочет от меня.

Я все еще его пленница.

Нельзя забывать об этом.

Глава 14

Амали

Открываю глаза раннему утреннему свету и пению птиц. Осматриваюсь вокруг, вызвав шелест листьев.

Где это я? Сбитая с толку и дезориентированная, протираю глаза

Сверху надо мной лесной полог, словно лоскутное одеяло осенних красок: красновато-коричневый, янтарный и насыщенный коричневый. Ветер треплет деревья, заставляя их танцевать на фоне чистого утреннего неба. Листья опадают. Вращаясь, плывя, дрейфуя, они завораживают меня своим медленным, изящным полетом.

Побег прошлой ночи кажется далеким кошмаром.

Принимаю сидячее положение и оглядываюсь. Кайм и лошадь отсутствуют.

В легкой панике я вскакиваю на ноги. Он меня бросил?

На мне все еще его черная рубашка. Она длиной чуть ниже моих бедер. Концы рукавов охватывают мои руки. Его запах повсюду вокруг, и это сводит меня с ума.

Я хожу взад и вперед, глядя сквозь деревья. Нет никаких его следов.

Он… бросил меня? Но тогда зачем вообще беспокоиться о том, чтобы спасти меня?

Нет. Он не из тех, кто делает что-то импульсивно и без причины.

Я разминаю ноющие ноги и спускаюсь к кромке воды, впервые четко видя ручей. Чистая вода льется каскадом по стертым серым камням и валунам. В более глубоких местах вода окрашена в манящий синий оттенок.

Я могла бы сбежать.

Следуя вдоль ручья, чтобы…

Но куда?

Я зачерпываю воду ладонями, брызгаю ею на лицо.

Ого. Ледяная вода похожа на холодную пощечину. Когда я поднимаюсь на ноги, у меня в затылке возникает странное ощущение. Я поворачиваюсь и встречаюсь лицом к лицу с…

Каймом.

– Ты здесь, – выпаливаю я с облегчением. Странно. Почему я должна чувствовать облегчение от того, что мой похититель вернулся? Я предпочитаю свободу.

Но на этой проклятой земле никто не свободен.

Кайм стоит на небольшой поляне, глядя на меня темными глазами. Он все еще с обнаженной грудью, и его бледная кожа блестит в утреннем свете. Это намек на влажность… пот? Но прошлой ночью ему было так холодно. Я не думала, что он может согреться.

Его рюкзак перекинут через плечо. Руки скрещены, бицепсы напряжены, предплечья мускулистые и крепкие. Мой взгляд привлекает одна деталь, которую я не заметила прошлой ночью в темноте.

Черная чешуя на предплечьях.

Нет, присмотревшись, понимаю я. На самом деле это рисунки, нанесенные на его кожу. Я видела подобные на гербах мидрийской дворцовой стражи, но те рисунки были простыми и грубыми. Они совсем не похожи на очень детальные узоры на руках Кайма.

Я никогда в жизни не видела ничего подобного. Они потрясающие, устрашающие и на самом деле довольно красивые.

Я присматриваюсь. Узор вокруг его предплечий темный и хорошо детализированный, но по мере как поднимается вдоль его рук, становится нечетким – больше наброски, чем законченное произведение искусства. Оно незавершено? Что это значит?

– Ешь, – приказывает Кайм своим обычным властным тоном, не обращая внимания на мое любопытство. Он толкает в мою сторону небольшой завернутый в ткань сверток. – Нам предстоит покрыть большое расстояние. Эта остановка стоила нам слишком много времени, но у меня не было выбора. Нам обоим нужен был отдых. Теперь я хочу наверстать упущенное. Как только мы начнем движение, то не сможем нормально отдохнуть, пока не доберемся до Венасе.

– Ну, и тебе доброе утро, – ворчу я, беря пакет из его рук. Мы можем оказаться в ужасной ситуации, но это не значит, что мы не можем быть вежливыми друг с другом.

Кайм вообще знает, как вести себя вежливо? У меня такое ощущение, что он действительно не привык иметь дело с людьми.

Я разворачиваю пакет и нахожу пригоршню красных лесных ягод и кусок сухого хлеба.

– Это немного, но тебе хватит продержаться, пока мы не доберемся до деревни.

– C-спасибо. – Но кое-что меня беспокоит. – Где Облако?

– Пасется, – пожимает он плечами. – Он никуда не пойдет без моего разрешения.

Ах.

Я кладу в рот одну из красных ягод. На вкус она как восхитительный всплеск терпкой сладости.

Кайм напрягается, его лицо принимает опасное выражение.

– Не двигайся, – шипит он.

Все еще жуя, я в замешательстве моргаю. Что теперь?

– Тихо. – Его рука превращается в размытое пятно, и что-то вылетает из его ладони – небольшой метательный нож.

Чвак.

Я вздрагиваю и смотрю вниз.

У моих ног лежит черная водяная гадюка. Нож Кайма практически отрубил ей голову. У меня перехватывает дыхание. Водяные гадюки чрезвычайно смертоносны. Один укус может убить, и я слышала, что смерть от укуса водяной гадюки просто ужасна. Яд действует медленно, на протяжении не дней, а недель, пока полностью не парализует жертву. Процесс начинается со ступней и постепенно распространяется по всему телу, пока мышцы груди не станут настолько слабыми, что жертва перестает дышать.

Какой ужасный способ умереть.

Меня охватывает дрожь.

Это могло случиться со мной. Как я могла быть столь беспечной? Та, кто всю жизнь прожила в лесу. Обычно я знаю, как избегать опасный животных и хищников.

Как же я пропустила змею?

Потому, что Кайм чертовски отвлекает?

– Лес – опасное место, – бормочет он, подходя ко мне. Он приседает и достает нож, вытирая его о брюки. Затем залезает в свой рюкзак и вытаскивает небольшой пузырек. И тут же из пасти змеи вырывает клыки и осторожно помещает их во флакон.

– Ч-что ты делаешь?

– Ассасины высоко ценят яд. Он нейтрализует определенные вещи… и чрезвычайно полезен для принуждения.

Я решаю, что действительно не хочу знать, для чего Кайм планирует использовать смертоносный яд водяной гадюки. Зачем кому-то нужно делать это с другим живым существом?

Я выбросила эту мысль из головы, пока жевала сухой хлеб, который имел вкус доски и царапал горло.

Когда Кайм закрывает рюкзак, его рука касается моей ноги. Сквозь тонкую ткань леггинсов его прикосновение ощущается словно удар током… и таким же теплым.

Конечно, это не было случайностью. Он же просто?..

Он теплый?

Как?

Я стою на солнышке и моргаю, как идиотка.

– Давай, Амали. Пошли. – Внезапно он поднимается на ноги и поворачивается, открывая мне свою спину без рубашки.

Я задерживаю дыхание. Чернила продолжаются по его плечам и спине, темные чешуйки бледнеют. Они сливаются в тусклый контур. Присмотревшись, я вижу длинное извилистое тело змеи, извивающееся среди лиан и листьев. Змея глотает свой хвост.

Не знаю, что это значит, но символ выглядит темным, мощным и древним. Это определенно не мидрианский и не тигов.

Почему он не закончен?

Меня охватывает любопытство, но я не могу сказать ни слова. Нельзя просто спросить смертоносного убийцу, почему у него на руках и спине нарисована незаконченная змея.

Не обращая внимания на мой взгляд, Кайм уходит, как будто ничего не произошло, словно не он просто обезглавил гребаную водяную гадюку и хладнокровно изял ее клыки. Я следую за ним сквозь пятна света, а под моими босыми ногами шелестят осенние листья.

В отличие от моих шумных шагов, движения Кайма совершенно бесшумны.

Как это нервирует.

Когда он проходит через лес, все стихает, и кажется, к нему тянутся тени. Призрачный образ змеи на его спине словно оживает, изгибаясь и корчась в пятнах света.

Мои глаза обманывают меня?

Я смотрю сквозь стволы деревьев. Лес густой. Кажется, словно он бесконечный. Деревья здесь меньше, чем древние ледяные рощи вокруг Венасе, их стволы серые и стройные. Ковер из красных, коричневых и оранжевых листьев покрывает лесную подстилку.

Я могла бы попытаться сбежать, но куда мне пойти? Альтернатива Кайму только Мидрианская империя, что для меня равносильно смерти.

Кроме того, он поймает меня. Я видела, как он делал нечто странное. Видела, как он двигался так быстро, что становился невидимым.

Поэтому нет. Сейчас я должна содействовать, потому что, несмотря на всю свою безжалостность, Кайм был добр ко мне. Потому что забрал меня из дворца, накормил, одел и убедился, что нет угрозы моей безопасности.

Меньше всего хочется злить его, потому что его расположение может исчезнуть в любой момент.

Он меня пугает. Я хочу попытаться уйти от него, но пока еще нет.

Слишком рано.

Мне нужно узнать его лучше, прежде чем что-нибудь предпринять.

В чем же твоя слабость, бледный демон?

Кайм подходит к Облаку и берет его за поводья, которые тянутся по земле. Лошадь даже не думала убегать, пока хозяина не было.

– Время идти. – Он подзывает меня, протягивая эффектно разукрашенную руку. Я отворачиваюсь. Это уже слишком. – Мы не остановимся, пока не покинем территорию Даймарана. Я чувствую, ты думаешь о возможности побега. Не надо. Это бесполезно.

– Я не думала об этом, – ворчу я, раздраженная тем, что он меня подловил. – Во всяком случае, не серьезно. Я видела, на что ты способен. И я не дура.

– Хорошо, что ты наконец осознала ценность своей жизни.

– У тебя нет рубашки? – раздраженно спрашиваю я, блокируя воспоминания о том, каково было чувствовать смерть.

Я сосредотачиваюсь на текущем моменте. Эти руки. Эти тугие, скульптурные, обнаженные руки будут вокруг меня весь день.

– У меня есть рубашка. Она на тебе.

– Это твоя единственная?

– Я всегда путешествую налегке. Меня холод не особо беспокоит.

– Что ж, теперь можешь ее забрать обратно… и э, спасибо, – сухо говорю я, стягивая ее, снимая темную ткань через голову. На одно головокружительное мгновение меня окружает его запах.

Все мое тело покалывает. Почему возникает это покалывание? Особенно там внизу?

Прекрати. Он ассасин. Жестокий, безжалостный убийца. Эгоистичный. Грубый. Холодный. Ты ничего не знаешь о его прошлом: где он был, кого убил, каковы его настоящие мотивы. Ему нельзя доверять.

В мои мысли вторгается темный голос. «Но он хорошо к тебе относился. И он отличный защитник».

И внезапно меня охватывают противоречивые чувства: отторжение, смущение и возбуждение одновременно.

Я сжимаю его рубашку в руках и бросаю. Он хватает ее на лету, но не надевает.

– Ты уверена, что не хочешь ее? Еще холодно. Тебе она нужна больше, чем мне.

– Не знаю, – вру я, хотя холодный утренний ветерок пронизывает тонкое белье из овечьей шерсти. – Я в порядке. – Мысль о долгой поездке по лесу с обнаженным Каймом, сидящим позади меня, слишком ошеломляет, чтобы даже думать об этом.

Богиня, с каких это пор я стала такой ханжой, словно какая-то жрица Селиз в белых одеждах?

Во имя Селиз, я же была наложницей в мидрийском дворце.

– Как хочешь. – Кайм натягивает черную рубашку через голову, скрывая ужасно отвлекающие чернила. Мышцы его груди и торса напрягаются. Я смотрю на этот идеально вылепленный пресс, прежде чем он исчезает под темной тканью.

Почему мое сердце так быстро бьется?

Почему внизу живота так яростно скапливается жар, распространяясь между бедер?

– Двигайся. Облако хочет унести нас отсюда. Я помогу тебе. Мы должны идти, Амали. Это лишь вопрос времени, когда мидрианские соодаты наткнутся на своих мертвецов.

Их мертвецов? Что он имел в виду? Да и вообще хочу ли я это знать?

Словно в оцепенении, я медленно иду к Облаку.

Слишком поздно я осознала свою ошибку.

То шерстяное белье, которое Кайм дал мне вчера вечером…

Оно очень облегающее и эластичное. Ткань охватывает мою грудь, почти не оставляя места воображению. А леггинсы плотно прилегают к ягодицам и бедрам.

Если бы я была подозрительной, то подумала бы даже, что Кайм специально выбрал для меня эту одежду.

Во дворце у меня не было проблем с обнажением своего тела. Почему все так отличается, когда я с ним?

Мои щеки горят. А Метка обжигает.