Текст книги "Отважная бродяжка"
Автор книги: Анна Грейси
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)
Глава 6
– SenoritaКейт, – позвал Карлос из прихожей, – здесь для вас кое-что есть.
Кейт отвлеклась от своего занятия и с некоторым удовлетворением осмотрелась вокруг. С помощью Милли и Флоренс, девушек с фермы, она удивительным образом преобразила комнату. Старая, разномастная мебель выглядела не в пример лучше, мягко поблескивая после усердного втирания воска. Пыльные шторы сняли и выстирали, и сквозь недавно вымытые окна струился искрящийся солнечный свет поздней осени. Дубовый пол заново отполировали, а старый персидский ковер безжалостно выбили, и он вновь заиграл всем богатством красок.
Пусть Кейт и не любила заниматься домашней работой, но, по крайней мере, та давала зримые результаты, которыми можно было гордиться. Комната выглядела теплой и манящей: небо и земля по сравнению с той, что в свое время вызвала пренебрежительное фырканье леди Кейхилл. Осталось только украсить комнату вазой с цветами или листьями. Возможно, Кейт удастся найти их в заброшенном саду. Она собрала рабочие тряпки и вышла в холл.
– Что там, Карлос?
– Все это доставили для вас, senorita.
Он указал на груду довольно объемистых пакетов, сложенных на длинном столе в холле.
– Для меня?
– Хотите, я отнесу их наверх, senorita? – вежливо предложил Карлос.
Вел он себя с ней теперь предельно почтительно. Может, некогда он и считал Кейт тощей маленькой мышкой с ее-то огромными зелеными глазами и поношенной одежкой, и уважал лишь только потому, что так было велено. Но кто бы стал выказывать притворное уважение, видя, как это хрупкое создание невозмутимо противостоит его хозяину? К тому же Карлос не забыл и про кофейник.
– Это было бы очень любезно с вашей стороны, Карлос, – пробормотала Кейт рассеянно, ломая голову над этими неожиданными и таинственными свертками.
С кучей пакетов в руках, следом за еще более нагруженным Карлосом, она поднялась к себе в комнату.
Как только он ушел, Кейт начала вскрывать пакеты, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее, голова у нее пошла кругом. В них было все, о чем она когда-либо мечтала. Замечательная теплая мериносовая [19] [19]Мериносовая – меринос – порода тонкорунных овец. Мериносы отличаются от остальных пород овец высоким качеством шерсти, состоящей из тонких (15-25 мк) мягких волокон.
[Закрыть]ротонда [20] [20]Ротонда – (от лат. rotundus) – женская верхняя утепленная одежда в виде длинной накидки без рукавов и без застежки, с прорезями для рук. Летние Р. имели небольшой стоячий воротник, а зимние отделывались мехом. Были распространены в XIX – начале XX вв.
[Закрыть]. Никакой ледяной зимний ветер не осмелится проникнуть внутрь и не заставит ее дрожать от холода. Платья из прекрасной теплой ткани темных расцветок – лавандовое, серое, черное и красивого синевато-серого цвета – ни одно не могло оскорбить ее чувства в период траура.
И нижнее белье, частично из прекрасного мягкого льна, отделанного кружевом, частично из шелка и атласа – ничего подобного в своей жизни Кейт никогда не видела и не держала в руках. Будет просто грешно одевать такие изысканные вещи, правда ведь? Что же до ночных рубашек и женских сорочек – они и близко не походили на те залатанные, плотные, объемные одеяния, какие носила Кейт большую часть своей жизни.
Она ошарашено глазела на гору чудеснейших вещей, разбросанных по кровати. Наверняка, их купил Джек. Он не пожелал прислушаться к ее словам… Да, но… о, все настолько красиво. И так давно у нее не было никакой обновки, а эти вещи самого высокого качества. Носить их она, разумеется, не станет, но ничего страшного не случится, если она что-то просто примерит и заглянет в зеркало, представив, хотя бы на мгновение, что все это принадлежит ей.
Она взяла платье цвета голубиного крыла и встала перед зеркалом, приложив его к себе. Очень элегантно: высокая талия, по низу – вышивка в форме листьев, фасон простой, но безупречный. А ткань – легкая-легкая, но в то же время теплая. Она потерлась щекой о мягкие складки платья и с наслаждением вдохнула восхитительный, свойственный новому наряду, аромат.
Одно за другим Кейт прикладывала платья к своей тонкой фигурке, вертясь в них и так, и эдак, пытаясь представить, как бы они смотрелись, если бы она их надела – чего, безусловно, сделать не могла.
Она подхватила длинную ночную рубашку. Великолепный шелк, словно вода, скользил сквозь пальцы. Она подержала ее в руках, воображая, как будет смотреться в ней, и покраснела. Наряд был… весьма нескромным. Дочь преподобного мистера Фарли никогда не имела и даже представить себе не могла подобного одеяния. Через него явно будет видно все: настолько оно казалось тонким. Она просунула пальцы под рубашку и, действительно, ее розовая кожа просвечивалась сквозь тончайший шелк. Кейт покраснела еще сильнее, поспешно положила этот предмет одежды и снова обратилась к платью цвета голубиного крыла.
– Этот цвет вам очень идет, – раздался от двери глубокий голос.
Кейт ахнула и быстро развернулась, прижимая к себе наряд – ей казалось, что она голая. Джек Карстерз стоял в дверях, небрежно прислонившись к косяку.
– К-как давно вы там стоите? – заикаясь, произнесла Кейт.
Он промолчал, но ленивая улыбка подсказала ответ, и ее румянец стал гуще. Он определенно видел, как она разглядывала шелковую ночную рубашку.
– Я принес вам письмо.
Он посмотрел на беспорядочно разбросанную по кровати одежду, и вкрадчивая улыбка расплылась еще шире. Кейт проследила за взглядом Джека. Тот уставился на нижнее белье и ночные рубашки. Она, с пылающими щеками, торопливо все это схватила и затолкала под платья.
– Ч-что… что вы сказали, вы хотите? – пролепетала она, от стыда не поднимая на него глаз.
– Вам пришло письмо, – тихо ответил он. – И вижу, не только оно.
Джек не смог побороть искушения поддразнить ее. Представив эту длинную ночную рубашку, чувственно скользящей по ее коже, он вмиг напрягся всем телом, воображение услужливо нарисовало Кейт, облаченную только в прекрасный прозрачный шелк. А этот румянец, так легко окрасивший ее щеки, залил, несомненно, и другие части тела. Он знал это. И она знала, что он это знает; он догадался об этом по ее смущению. А смутить Кейт Фарли не так-то легко, и раз подвернулся такой случай, он, ей-богу, насладится им сполна. В этот миг маленькая фурия была просто восхитительна: разрумянившаяся, растерянная и неуверенная.
– Пожалуйста, отдайте мне письмо, – попросила Кейт, все еще взволнованная его насмешливым глубоким голосом.
Он протянул ей конверт. Кейт потянулась за ним, но Джек молниеносно отдернул руку.
– Сначала скажите «спа-си-бо», – растягивал он слова, продолжая усмехаться.
– Дайте его мне, пожалуйста, – недовольно повторила Кейт.
Что за дурачина! Неужели вообразил, будто она станет сражаться с ним из-за какого-то письма? Еще в детстве Кейт дразнили настоящие эксперты в этом деле – ее братья, – и не так уж она глупа: прекрасно знает, пытаться выхватить у него бумагу совершенно бесполезно. Начать хотя бы с того, что Джек слишком высокий.
В любом случае, она поклялась, что не позволит ему снова до нее дотронуться. Ее стычки с Джеком Карстерзом совершенно не походили на драки, в которые она вступала с братьями. Его прикосновения никак нельзя было назвать братскими; из-за них она чувствовала себя странно беспомощной, внутренне трепетала и ей требовалась вся ее сила воли, чтобы оторваться от него.
– Я преодолел столько ступенек, чтобы доставить его вам. Разве я не заслужил кое-чего? – дразнил он Кейт, наслаждаясь ее замешательством.
– Хорошо, кое-что заслужили, – пробормотала она себе под нос.
Но он расслышал ее и рассмеялся:
– Маленькая дикая кошечка. Вот ваше письмо, держите.
И он бросил его на кровать.
– Благодарю. Теперь, пожалуйста, уходите. – Кейт демонстративно зашагала к двери. – И можете забрать с собой все свои вещи.
Он посмотрел на нее в притворном изумлении.
– Мои вещи? Это вы о чем, мисс Фарли?
Кейт кивнула на кровать с грудой одежды.
– Обо всем этом. Я же вам говорила, что не могу принимать от вас такие подарки.
Он воззрился на нее преувеличенно удивленным взглядом.
– Мои вещи? Вы думаете, они мои? Моя дорогая мисс Фарли… – Джек нагнулся, и не успела Кейт сообразить, как он вытащил из-под платьев шелковую ночную сорочку и приложил ее к своей стройной крепкой фигуре.
– Полагаете, это мое?
Его синие глаза озорно насмехались над ней. Кейт боролась с вновь угрожающим наплывом смущения.
– О, не будьте смешны! – воскликнула она, еле сдерживая улыбку. Нежный шелк только подчеркнул очевидную мужественность стоящего перед Кейт человека. – Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду.
Он пропустил тонкий шелк сквозь свои длинные смуглые пальцы, затем отбросил соблазнительный предмет в сторону.
– Но я не присылал вам этой одежды.
– Однако…
– Все объяснения вы найдете в письме моей бабушки, – спокойно прервал он Кейт. – Оно доставлено вместе с этими вещами. Они выбраны не на мой вкус… хотя впервые в жизни я полностью согласен с бабушкой.
Он улыбнулся медленной дразнящей улыбкой, и Кейт снова пришлось унимать ощущение внутреннего трепета.
– Вашей бабушки?
– Да. В адресованном мне письме она говорит, что отправила вам немного одежды, более подходящей вашему положению.
– Хотите сказать, что это не ваших рук дело?
– Нет, разумеется. Надеюсь, будучи джентльменом, я бы никогда вас так не оскорбил. – И благочестиво добавил: – Леди, безусловно, не может принять подобного подарка от джентльмена, мисс Фарли. Я потрясен, что вы осмелились на такие намеки.
Он чопорно поджал губы, озорно мерцая глазами.
Кейт старалась не смотреть Джеку в глаза. По его вине она чувствовала себя очень глупо. Он прекрасно знал, что после их предыдущего обсуждения ее гардероба она неминуемо решит, что вещи прислал он. И тут ее осенило, что, возможно, Джек и не делал этого собственноручно, но, наверняка, именно он надоумил бабушку на сей благотворительный жест.
– Но я не могу…
– Надеюсь, вы не усмотрите ничего бестактного в том, что пожилая леди приобрела какую-то мелочь для дочери своей крестницы? – прервал он Кейт холодным голосом. – Ее личная портниха сшила их по меркам, снятым Смизерз с вашей старой одежды.
Кейт и не подозревала, что леди Кейхилл взяла на себя столько хлопот. Она почувствовала некоторое замешательство, и все же ей не хотелось уступать, пока Джек вот так давил на нее.
– Нет… но… всего этого слишком много… слишком щедро…
Лицо его застыло, глаза потеряли свой блеск.
– Поймите, мисс Фарли. Эти вещи от моей бабушки, и вы можете их принять и примете!
Кейт пришла в негодование от его тона.
– Вы не имеете никакого права указывать, что мне принимать, а что нет.
– Мне это безразлично. Вы очень меня обяжете, если в течение получаса появитесь в одном из этих платьев.
Боже! Девчонка упряма до безумия.
– И не подумаю, – вызывающе ответила Кейт. – Я возмущена вашими властными манерами, сэр, и хочу предупредить, что не стану носить эту одежду.
Он сделал в ее направлении два угрожающих шага, и она метнулась подальше от него.
– Послушайте, мисс! Вы будете носить новую одежду и сожжете старую!
– О, в самом деле? – она скорчила гримасу.
Джек вынул из кармана часы и взглянул на них.
– Через полчаса вы предстанете в одном из этих платьев, или…
– Или что?
– Или, мисс Кэтрин Фарли, я приду сюда и сам вас одену.
Яростный блеск его глаз подсказывал, что он вовсе не шутит.
Она сморщила носик.
– Вы не посмеете!
– А вы проверьте, мисс! – рявкнул Джек. – У вас ровно полчаса.
И он покинул комнату.
Кейт надежно заперла за ним дверь и уселась на кровать. Он бросил ей перчатку, и, естественно, она ее подняла. Настало время Джеку Карстерзу понять раз и навсегда, что он ей не хозяин. Нет у него над ней никакой власти. Если она решила не носить эту одежду, то и не будет, и никакой властный, крупный и настырный мужчина ей не указ.
Спустя чуть больше получаса раздался стук в дверь.
– Кто… кто там? – откликнулась Кейт, досадуя на невольную дрожь в голосе.
– Это я, мисс, Милли.
Кейт открыла дверь.
– Входи, Мил…
Милли стояла, нервно теребя передник. Позади нее мрачно вырисовывалась фигура Джека Карстерза. Кейт выпрямилась и вызывающе уставилась на него. Он щелкнул пальцами, заставляя горничную поторопиться.
Милли сглотнула:
– Я должна забрать вашу старую одежду, мисс.
– В этом нет необходимости, – спокойно ответила Кейт.
Милли с сомнением посмотрела на Джека:
– Но мистер Карстерз…
– Мистер Карстерз не имеет к этому никакого отношения, Милли. Моя одежда принадлежит мне, а не мистеру Карстерзу.
– Извини меня, Милли, – мягко произнес Джек.
Он обошел ее и решительно приблизился к Кейт. Его взгляд заставил ее насторожиться, Кейт отступила, встав по другую сторону кровати. Он открыл дверь платяного шкафа и начал вытаскивать ее старую одежду, бросая Милли.
– Остановитесь немедленно! – воскликнула Кейт, оскорбленная его поведением.
Проигнорировав ее возглас, Джек перешел к сундуку и вмиг его опустошил, покидав все содержимое в протянутые руки Милли.
– Как вы смеете? – закричала Кейт и кинулась останавливать его.
Он развернулся и крепко схватил ее за плечи. Их глаза на мгновение встретились. Его руки медленно соскользнули вниз по ее рукам и легко, но цепко, ухватили за запястья.
– Отпустите меня, вы, огромное чудовище!
– Мне казалось, я дал предельно ясные указания.
Он многозначительно посмотрел вниз на ее изношенное старое платье, по-прежнему надетое на ней вопреки его приказу.
У Кейт пересохло во рту. Нет, конечно же, он не станет исполнять свою угрозу и лично переодевать ее в новую одежду? Она попыталась вырваться, но безуспешно. Джек очень силен, и не было никакой надежды с ним справиться.
– Ты свободна, Милли, – сказал он.
– Не уходи, Милли! – закричала Кейт.
– Я сказал, что ты свободна, Милли. Унеси эти тряпки и немедленно сожги. Карлос уже развел огонь.
– Сжечь их?! – ужаснулась дочь преподобного мистера Фарли. – Это же неслыханное расточительство приличной одежды…
Джек фыркнул.
– Послушайте, – упорствовала Кейт, – я уверена, жена викария с радостью предложит эти вещи своим беднейшим прихожанам. Вы даже не представляете, как трудно добиться того, чтобы люди были добротно одеты.
Он иронически выгнул бровь.
– Поверьте, мисс Фарли, с каждой минутой я все больше и больше проникаюсь этой исключительной проблемой.
Кейт топнула ногой от досады.
Джек усмехнулся.
– Отнеси все жене пастора, Милли, с моими наилу… – он посмотрел на Кейт и передумал: -… с наилучшими пожеланиями от мисс Фарли.
– Оставьте мне хотя бы одно из старых платьев, – взмолилась Кейт. – Не могу же я выполнять особенно грязную работу в таких изысканных нарядах, как эти.
– О какой такой работе вы говорите? – вкрадчиво осведомился Джек.
– Ну, например, чистка… – замялась Кейт и впилась в него взглядом, в полной мере осознав его хитрость.
– Совершенно верно, – заключил он, наслаждаясь победой. – Уноси все, Милли.
Милли не посмела ослушаться.
– Сожалею, мисс, – пробормотала она, бросив сочувствующий взгляд на Кейт.
И ушла, забрав с собой всю старую одежду девушки.
С минуту Кейт пыталась вырваться из рук Джека, но затем изменила тактику. Она выпрямилась и вынудила себя встретиться взглядом с его сердитыми синими глазами.
– Отпустите меня, сэр, – потребовала она, сверкая глазами в надменном негодовании.
– Я же говорил, – проскрежетал он, – у вас полчаса. Время вышло.
– Как вы посмели украсть всю мою одежду?
– Не совсем всю, как мне кажется. – Он посмотрел на платье, надетое на ней. – И я вас предупреждал.
Она снова начала вырываться, но он легко завел ей руки за спину, а потом перехватил их одной своей сильной ручищей. Кейт оказалась тесно – грудь к груди – прижатой к нему. Она чувствовала стук его сердца. Казалось, Джек дышит гораздо тяжелее, чем обычно.
– Итак, мисс Кэтрин Фарли, – тихо произнес он, касаясь теплым дыханием ее уха, – вы примите одежду от моей бабушки или нет?
– Нет, и вы меня не заставите!
– Ах, нет?!
Его свободная рука оказалась сзади нее, и она с ужасом почувствовала, что он расстегнул одну пуговичку на ее воротничке. Он смотрел на нее, а его длинный сильный палец нежно поглаживал ее мягкую кожу у основания шеи. Кейт ответила ему вызывающим взглядом, изо всех сил стараясь не потерять самообладание, и не позволяя телу подчиниться восхитительной ласке.
Он расстегнул следующую пуговицу и выжидающе поглаживал кругами ее кожу. Глаза его потемнели. Джек, казалось, окружил ее со всех сторон, и от Кейт потребовались неимоверные усилия, чтобы не уступить соблазну и не податься ему навстречу. «И он об этом знает, животное», – говорила она себе, отчаянно сопротивляясь его осторожной обольстительной нежности. Его тактика совершенно непорядочна, просто презренна, решила Кейт и попыталась пнуть его. Но ее ноги были скованы давлением его сильных бедер. Он уже добрался до третьей пуговицы, и у Кейт лопнуло терпение.
– Ладно, хорошо, я принимаю одежду, – выпалила она и тихо добавила: – Вы просто огромное чудовище!
Он усмехнулся, услышав ее слова.
– На сей раз, мисс Фарли, полагаю, победу одержала грубая сила мускулов. – Он освободил ее и торжествующе отступил. – И постарайтесь не забыть об этом, – добавил он, – ибо, если бросите мне вызов снова…
– Можете не продолжать – я дала вам слово, – сердито пробормотала Кейт.
– Вот именно.
По глазам было видно – Джек насмехался над ее гневом.
Кейт впилась в него взглядом, жалея, что не может придумать, как стереть приводящую в бешенство усмешку с этого презренного лица.
– Немедленно покиньте мою комнату, – приказала она.
Джек еще шире усмехнулся:
– Надо уметь проигрывать, – мягко заметил он и вышел.
Взвинченная, Кейт быстро сбросила старую одежду и надела новую: нижнее белье, платье – мягкое, теплое – цвета голубиного крыла, очень ей понравившееся, и серый спенсер [21] [21]Спенсер – короткий шерстяной жакет, названный в честь его создателя.
Морскому министру (а потом министру внутренних дел) Великобритании в правительстве Питта графу Георгу Джону Спенсеру Второму (1758-1834) (George John Spencer, 2nd Earl Spencer) приписывают авторство короткого узкого пальто (или даже жакета) – спенсера (spenzer), впоследствии одежды мужчин и женщин.
Говорят, в 1790-х годах с лордом Спенсером приключился забавный случай – как-то раз он задремал у камина и прожег фалды своего фрака. Обнаружив это, лорд невозмутимо обрезал фалды до талии и превратил свой фрак в короткий жакет. Он поразил своим видом публику и ввел моду на подобные укороченные жакеты, которые позднее назвали его именем – Spencer.
Жакет-спенсер из Англии очень быстро перекочевал во Францию, а из мужского гардероба – в женский, поскольку идеально дополнял ампирные платья с завышенной талией. Что интересно, вместе с этим жакетом в женский гардероб вошли элементы отделки в стиле «милитари» – гусарские застежки и иные детали военной униформы.
Спенсеры носили и в качестве верхней одежды, и как деталь вечернего костюма (в этом случае их могли называть canezou). Соответственно, и материалы, из которых шились спенсеры, могли быть самыми разными. Наиболее часто упоминаются кашемир и шелк.
Мода на спенсеры продолжалась около 30 лет, с 1790-х до конца 1820-х, то есть до тех пор, пока носили платья с завышенной талией, поверх которых дамам необходимо было что-то надеть.
[Закрыть], красиво отделанный черным с золотом кружевом. Но даже удовольствие от приятно льнущей к телу новой одежды не уняло ее досады на Джека Карстерза. Не имел он права вынуждать ее принимать эти вещи… выбирать, что носить, – все же это ее личное дело, разве нет? Она ему не вроде рабыни, правильно? Если одежда и правда прислана леди Кейхилл, то, пожалуй, не существует никаких моральных причин не принять ее. Но, как в итоге поступить, решать ей – никак не ему!
О, этот человек просто невыносим: вечно сует нос не в свое дело! Она пнула старую одежду, загоняя ее в угол и представляя, что это Джек Карстерз.
Немного погодя в дверь постучали.
– Что еще вам нужно? – взорвалась Кейт.
Минута тишины.
– Пожалуйста, мисс, – раздался дрожащий голос Милли, – мистер Карстерз послал меня за оставшейся одеждой, чтобы затем все отнести пастору.
Отдавая Милли охапку вещей, Кейт наблюдала, как та забирает остатки ее прошлой жизни.
Все не так плохо, внезапно поняла она. Ее старая одежда несла с собой и старые воспоминания – причем ни одного приятного. Некоторые относились к тому времени, когда она, сбежав от французского… «милосердия», оказалась в роли опозоренной женщины. Некоторые же датировались ее девичеством, когда они всей семьей еще не отправились на войну. Все воспоминания были окрашены в черный цвет, цвет горя. Теперь же они остались позади, и Кейт может начать строить жизнь заново. Ее новая одежда – символ всего этого.
Она погладила длинный шерстяной рукав серого спенсера. Никогда у нее не было такой прекрасной, модной, дорогой одежды. Она заметила, как Милли искоса за ней наблюдает, и улыбнулась ей немного печальной улыбкой.
Милли улыбнулась в ответ.
– Да, малость грустно расстаться со старой одеждой, будто со старыми друзьями, так ведь, мисс? Но, ну, в общем, на вас красивый жакет, мисс. И все остальное тоже. Я слыхала, наряды вам прислала пожилая леди.
В ее голосе звучал вопрос, и Кейт поспешила заверить ее:
– Да, леди Кейхилл. Очень любезно с ее стороны.
Милли кивнула:
– Ах, прекрасно, тогда все в порядке. – Она помолчала. – Чашечку чая, мисс?
Кейт колебалась.
– Все в порядке, – повторила Милли, словно читая ее мысли. – Мистер Карстерз в «Быке».
– Что?
– В «Быке», мисс. В таверне «Бык и Боров». Думаю, он не вернется до позднего вечера.
– О, ну тогда… в таком случае… да, чашечка чая была бы очень кстати.
***
Позже, вечером, Кейт надела одну из своих новых ночных рубашек и, дрожа, скользнула в кровать. Ночи становились очень холодными, скоро ей придется брать с собой нагретый кирпич. Или, возможно, использовать найденную ею металлическую грелку. Кейт зарылась в постель, наслаждаясь ощущением мягкой льняной ночной рубашки, окутавшей ее тело. Сначала она вынула одну из шелковых сорочек, но, посмотрев на нее пару минут, с тоской отложила. Она даже представить не могла, когда ей пригодится такая вещь. Подобное одеяние предназначено вовсе не для того, чтобы согревать девушку по ночам, нет, скорее оно должно было разжечь жар в мужчине…
Впервые за много месяцев Кейт подумала об Анри и о тех вещах, что он проделывал с ней в своей палатке. Не то чтобы это ей не нравилось… но любые приятные воспоминания вытеснило осознание того, что они все-таки не были женаты, и Анри оказался незнакомцем, который лгал ей и обманом заставил выполнять супружеский долг. Она понимала, что ее использовали, это злило ее и в то же время заставляло чувствовать себя виноватой…
Интересно, каково будет разделить те самые удовольствия с Джеком. Она подумала о шелковой ночной рубашке – как та нелепо выглядела, приложенная к его большому мускулистому телу. Вспоминая, как сливочный шелк скользил сквозь его пальцы, легко было представить тот же самый сливочный шелк, скользящий по ее телу, и эти же самые смуглые пальцы поглаживающие, ласкающие, исследующие…
Внезапно лицо Кейт вспыхнуло в темноте ночи. Что за мысли! Это отвратительно. Теперь она знала, почему девушек держат в полном неведении до самого брака – все это слишком будоражит воображение. Она зарылась лицом в подушку, остужая щеки холодной тканью.
Она обвиняла Джека Карстерза в разгоревшейся ссоре из-за одежды, но, по правде говоря, ее вины в том было гораздо больше. Это она, Кейт, бросила перчатку, а вовсе не он – ведь, отказываясь от вещей, она прекрасно понимала, чем ответит ей Джек, и он ответил. Предоставляя ей тем самым повод бросить ему вызов…
Она съежилась от стыда, осознав, что именно она первая кинулась с кулаками, она сама затеяла с ним драку. И хуже всего то, что она наслаждалась этим, ей нравилось находиться в его объятиях, хотелось, чтобы он продолжал касаться, поглаживать, ласкать… воображая при этом, как Джек проделывает с ней все то, что и Анри…
Кейт вдруг открылась суровая правда: те женщины в Лиссабоне были не настолько уж неправы в своем мнении о ней – она распутная девка, и только что доказала это. С презрением к самой себе она натянула одеяло на голову и попыталась сосредоточиться на чем-нибудь целомудренном. Безнадежно. Она могла думать только о своих ощущениях от объятий Джека Карстерза. Кейт свернулась в комок на широкой кровати. Ей нужно прочитать все известные псалмы, молитвы и отрывки из Библии и тогда, как она надеялась, нечестивые мысли покинут ее. Это займет много времени: ее часто заставляли запоминать те или иные библейские истории в наказание за проступки. А она была очень непослушным ребенком…
***
В это же самое время в таверне «Бык и Боров» сидел Джек, потягивая бренди и глядя на огонь, совершенно не обращая внимания на шум собратьев по выпивке.
Его лицо смягчилось полуулыбкой, стоило лишь вспомнить, как Кейт смело наступала на него, вспомнить эту упрямую маленькую оборванку в страшных, мрачных, потрепанных платьях, которая упорно отказывалась принять неимоверно желанную одежду. А она ее желала, да, в этом Джек не сомневался.
Он прекрасно понял это по тому, как она потерлась о ткань щекой, словно ребенок, ласкающий щенка или котенка, по тому, как она провела пальцами по шелку той ночной сорочки, словно не могла поверить, что такая одежда вообще существует.
Только Кейт не ребенок. И он не мог сопротивляться желанию поддразнить ее, пофлиртовать с ней, взбудоражить ее…
Он выпил последний глоток бренди и махнул хозяину, чтобы ему принесли еще. Привлекательная на вид полногрудая девица поспешила выполнить заказ и заманчиво прижалась к нему, ставя стакан на стол. Глаза Джека непроизвольно уставились в откровенный вырез, выставленный ему напоказ, и он отметил, что девица не только соблазнительна, но и явно не прочь с ним развлечься. Он поднял на нее взгляд и покачал головой, смягчая отказ улыбкой. Нет, ночь с распутной девкой из таверны не решит его проблем.
Он вспомнил, с каким мечтательным лицом Кейт прикладывала к нежной коже прекрасную шелковую рубашку, и, представляя ее в этом одеянии, почувствовал, как его тело вновь напряглось.
Невозможно… невероятно…
Может, ему все-таки стоит принять предложение местной девицы… И он снова посмотрел на нее: она казалась слишком пышнотелой, слишком доступной, слишком… Он понял, куда ведут его мысли, и решительно прервал их.
Дьвольщина! Неужели всему виной та сцена в спальне? Он не мог отрицать, что один только вид Кейт с той проклятой шелковой тряпкой в руках возбудил его. И что же заставило его забыться до такой степени, что он начал расстегивать ей пуговицы? Вспомнив ощущение теплой бархатистой кожи ее шеи и аромат ее тела, он мрачно выругался.
Что, черт возьми, он собирается со всем этим делать? Если он не будет предельно осторожен, его отношения с Кейт Фарли выйдут из-под контроля. Уже почти вышли. Ее дразнящая шутливость, самозабвенность, с которой она кидалась в ссору, сам ее вызов – все это неизменно побуждало его желать продолжения. Он чувствовал, что слишком уж возбуждается от одного ее присутствия. Будь она женщиной определенного сорта, он, не колеблясь, сделал бы ее своей любовницей – и какой любовницей! Огонь и страсть, бархатистые ручки и ножки, шелковистые волосы. Одна мысль об этом возбудила его до крайности.
Но Кейт не была ни кухонной служанкой, ни распутной девицей из таверны – она респектабельная леди, а после Джулии Давенпорт он зарекся заводить отношения с респектабельными леди.
Да катись все к чертям собачьим!
Интересно, как бабушка собирается уладить дела с Кейт? Он надеялся, что все пройдет отлично. Чем скорее Кейт окажется подальше от него, тем лучше… для них обоих.
И Джек снова заказал бренди.
