Текст книги "Отважная бродяжка"
Автор книги: Анна Грейси
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)
Глава 12
На следующее утро Кейт не могла сдержать зевоту, накрывая стол в комнате для завтраков. Всю ночь она проворочалась, гадая, что же ей теперь делать. Кейт знала, что нужно уехать, однако было невыносимо больно от самой только мысли, чтобы покинуть Севеноукс, покинуть Джека. Как показал визит его приятелей, она ходит по очень тонкому льду. Джековы друзья все сплошь военные; будут и другие гости, другие военные. Они станут приезжать поохотиться и повидаться с Джеком. И чем больше посетителей, тем вероятнее, что ее узнают и разоблачат. Это всего лишь дело времени.
Если же ее здесь не будет, ни у кого из гостей не возникнет повода вспомнить об английской девушке благородного происхождения, жившей в грехе с французским офицером. Кейт хотелось бы всю жизнь провести рядом с Джеком. Но цена, которую за это пришлось бы заплатить, – он станет презирать ее, – была слишком высока. Гораздо лучше оставить его в неведении. Пусть он сохранит о ней хорошее мнение.
Отойдя на несколько шагов, Кейт оценила взглядом накрытый стол, для чего ей пришлось снова откинуть несносную оборку на чепце. Пожалуй, этот маскарад ей больше ни к чему, но, как говорится, береженого Бог бережет. То, что Джек представил ее как свою гостью, только добавило причин не снимать чепец. Подобного фасона вещицы, должно быть, носят старые девы-экономки, а значит, сей головной убор как нельзя лучше подчеркнет ее положение в доме.
Наконец послышались шаги и мужские голоса, и Кейт быстро занялась последними приготовлениями горячего завтрака. К приходу Джека на кухне уже витал дразнящий аромат кофе, поджаривался хлеб, на сковороде тихо шкворчали яйца, только-только из-под курицы, и толстые ломти ветчины, даже был налит в кувшин эль.
– Какого черта вы снова это напялили?
– Я не знаю, о чем вы говорите, однако предупреждаю: беседуя со мной, вы погубите завтрак. Мне и так приходится делать четыре дела сразу, и если вы думаете, что вдобавок ко всему я буду еще с вами перебраниваться, то ошибаетесь.
Кейт была довольна собой: ей удалось вести себя как прежде, он вряд ли заподозрит, что что-то не в порядке.
– Пожалуйста, подождите в комнате для завтраков, и я тотчас все подам вам и вашим друзьям. – Она взглянула на Джека. – Полагаю, они уже спустились вниз?
– Какого черта вы напялили эту мерзость?
– Не знаю ничего ни о каких мерзостях; у меня нет на них времени, – топнула ногой Кейт. – Что я хочу знать, так это то, на сколько персон подавать завтрак. Все гости уже встали?
– Да, – отрезал он. – Почему вам никто не помогает? Где эти девицы и мой никчемный слуга? Карлос! – завопил он.
– Будьте так добры, не оглушайте меня своим ором. – Она быстро сняла с решетки чуть было не подгоревший тост. – Карлос с девушками ушел в деревню, чтобы пополнить запасы еды. Надо же чем-то кормить ваших друзей.
– Неужели понадобилось идти всем вместе? И один человек управился бы!
– Мистер Карстерз! – Резко обернувшись, Кейт впилась в него разъяренным взглядом, позабыв обо всех своих благих намерениях. – Если вам так необходимо приходить сюда и ругаться со мной сейчас – это ваше право, но не ждите, что при этом вы получите съедобный завтрак!
Кофе пах восхитительно. Ветчина и яйца были выше всяких похвал. От тостов струился дымок. Это всего лишь временное отступление, уверял себя Джек, и урчащий желудок тут вовсе ни при чем. Кроме того, следовало заняться гостями. С Кейт он разберется потом.
Завтрак был подан без дальнейших проволочек. Друзья Джека незамедлительно провозгласили Кейт ангелом-спасителем Арнольда. Она снова испытала огромное чувство облегчения. В их глазах она была героиней, а не предательницей и не шлюхой. Героиней! Кейт не могла удержаться от радостного смеха.
Мужчины настояли, чтобы она позавтракала вместе с ними, и всячески ее развлекали. Через какое-то время Кейт осознала, что Джек злобно пялится на ее чепец. Она обратила внимание, что гости не без удивления поглядывают в ее сторону всякий раз, когда она отводит с глаз оборку. Однако же они были слишком хорошо воспитаны, чтобы сказать хоть слово. С упавшим сердцем Кейт поняла, что в отличие от них Джек молчать не будет. Упрямо выставив подбородок, она сделала вид, что не замечает его мрачного взгляда.
В глазах Френсиса начало проблескивать веселье. То, что Джек не в духе, он понял сразу, как только друг вернулся с кухни. Теперь же он чувствовал, что за столом происходит молчаливая борьба характеров. Его кузен ошибся: эта девушка была отнюдь не ангелом, а дерзким чертенком, способным дать сдачи. Джеку она подходила идеально.
По окончании трапезы Кейт встала и собрала тарелки, пока остальные обсуждали планы на день. Джек пробормотал извинения и последовал за ней на кухню.
Поспешный уход хозяина дома также не укрылся от Френсиса. Если его не подводило чутье, между мисс Фарли и его другом намечалась очередная пикировка. Френсис беззастенчиво последовал за ними – не пропускать же развлечение. Услышав, что голубки уже громко переругиваются, он потихоньку проскользнул на кухню.
– А теперь, мисс Фарли, вы мне наконец ответите. Что это за кошмар у вас на голове, черт побери?
– Какой кошмар?
– Вот этот, белый, – пренебрежительно махнул рукой Джек.
– Это чепец.
– Я знаю, что это такое! Что вы хотите доказать, надев его?
– Неужели не очевидно?
– Мне – нет. Такое обычно носят неказистые, потерявшие всякую надежду старые девы, и то только, если им нужно скрыть что-то. Вы же еще девушка, и ваши волосы слишком хороши, чтобы их прятать.
– Очень мило с вашей стороны говорить так, но я уже не молодая девушка, – стояла на своем Кейт, пусть и удивленная комплиментом. – Я старая дева и, как и подобает старой деве, буду носить чепец.
– Никакая вы не старая дева, – с отвращением фыркнул Джек. – Потому сию же минуту снимите этот проклятый чепец, и чтобы я его больше не видел.
– Я действительно старая дева и буду носить этот чепец всенепременно, нравится вам это или нет.
Кейт подбоченилась и негодующе воззрилась на Джека.
– Ах, так?
Френсис заулыбался. Карстерз просто вне себя от ярости – все признаки налицо, – но отчаянно старается сдержаться. Джек начал наступать, а Кейт, придерживая чепец обеими руками, осторожно отходила. Френсис решил, что пора дать о себе знать.
– Ради бога, простите меня за вторжение… нет, нет, продолжайте, пожалуйста. Ни в коем случае не хочу мешать вашему разговору. – Он сел, явно желая досмотреть представление, и услужливо подсказал: – Старина, ты, кажется, собирался стянуть чепец с головы мисс Фарли.
Кейт перевела взгляд с улыбающегося, вежливо-заинтересованного Френсиса на угрюмого, нахмуренного Джека и захихикала. Улыбка Френсиса стала заметно шире. Джек рассерженно взъерошил волосы.
– Черт бы тебя побрал, Френсис, – выругался он, но тут чувство юмора начало брать верх.
Вид подергивающихся губ, так не вяжущихся с сурово нахмуренным лбом, заставил двоих наблюдателей просто-таки расхохотаться, и в конце концов Джек тоже не выдержал и рассмеялся.
Наконец Кейт встала, и мужчины немедленно поднялись на ноги.
– Прошу прощения, но меня ждут дела, – сказала она.
– Меня тоже, – согласился Джек, и не успела Кейт опомниться, как он сорвал с ее головы треклятый чепец и швырнул его в огонь. – Так-то лучше, – торжествующе улыбнулся он.
– Ах вы, бессовестный! – воскликнула Кейт.
– Чепец был омерзителен, а омерзительные вещи следует предавать огню. Верно, Френсис?
– Простите мое вероломство, мисс Фарли, – поклонился Френсис, – но, как бы я ни порицал грубые методы Джека, чепец был, безусловно, омерзителен, и ни один мужчина, ценящий красоту, не заслуживает пытки его видом. Ваши волосы поистине прелестны, их не следует скрывать.
Кейт от смущения залилась краской.
– Что ж, Френсис, – Джек, сощурившись, глядел на друга, – полагаю, ты уже довольно высказался. Тебе пора идти. Эээ… кажется, тебя зовет Тоби.
– Друг мой, у тебя, должно быть, потрясающий слух. Я ничего не слышал, – посмеиваясь, тихо проговорил Френсис.
Джек сердито посмотрел на него и вытолкал за дверь. Обернувшись к Кейт, он наткнулся на такой яростный взгляд блестящих серо-зеленых глаз, что решил: радушному хозяину пора вернуться к гостям. И он последовал за Френсисом в коридор, где они встретили мистера Леннокса.
– Прекрасное утро для верховой прогулки, как считаешь, Джек?
– Замечательная мысль, – согласился Джек, в одночасье повеселев.
Они крикнули сэру Тоби, чтобы тот присоединился к ним, и четверка друзей направилась к конюшне.
Утро было солнечным, с морозцем, как нельзя более подходящим для верховой езды. В тенистых оврагах, ожидая своей участи быть сожженными, когда до них доберется яркое солнце, таились клочья тумана и остатки снега. Лошади находились в превосходной форме, фыркали и гарцевали, им не терпелось пуститься вскачь, но Френсис, сэр Тоби и мистер Леннокс сдерживали своих животных, не зная, на что способен Джек, и не желая, чтобы он напрягал больную ногу. После нескольких минут езды со скоростью похоронной процессии Джек разгадал тактику друзей и крикнул:
– Вперед, лентяи! Кто быстрее доскачет до вершины вон того холма!
И бесшабашно послал своего коня в галоп. Остальные, со смехом и гиканьем, последовали за ним. Это была безумная скачка, к концу которой все четверо разрумянились и пыхтели.
– Боже мой, Джек! – возбужденно воскликнул сэр Тоби. – Никогда бы не подумал! Убей меня, если ты не скачешь почти так же хорошо, как и прежде! Это потрясающе, говорю тебе, потрясающе!
– Боюсь, все же не так хорошо, как раньше, – ответил Джек, тем не менее улыбаясь во весь рот.
Он немного неловко распрямил больную ногу, и приятели заметили, как у него побелели складки вокруг рта – признак того, что ему больно.
– Послушай, Джек, ты не перестарался, надеюсь? – спросил мистер Леннокс.
– Нет-нет. – Посмотрев в полное сомнения лицо друга, он грустно улыбнулся: – Ну, разве что самую малость. Ведь не мог же я стерпеть, чтобы вы трое обращались со мной как с хрустальной вазой. Я бы от скуки помер, прогуливаясь в том темпе, что вы задали.
Друзья рассмеялись.
– А теперь скачите и не беспокойтесь обо мне, – добавил Джек. – Я уже разогнал кровь и поеду помедленнее.
– Верно, вы оба давайте, езжайте, – поддержал Френсис, – а я ненадолго составлю Джеку компанию. У меня еще слегка гудит голова после вчерашней ночи, и новой скачки, сродни той, какая только что была, ей не выдержать: боюсь, отвалится окаянная.
Двое других, смеясь, ускакали, а Джек, обернувшись, посмотрел на друга с недоверием.
– Бедняжка Френсис, – с ехидцей «пожалел» он, – а я-то всегда думал, что нет головы, крепче твоей.
Френсис безмятежно улыбнулся:
– Ну, так по сравнению со мной, у тебя еще есть несколько лет в запасе, знаешь ли. Мне уже почти тридцать пять.
Они поехали медленной рысью, переговариваясь. Потом разговор иссяк, кони перешли на шаг, и всадники, погруженные каждый в свои мысли, в дружелюбном молчании наслаждались утром.
Внезапно у Френсиса вырвался короткий смешок.
– Что такое? – обернулся Джек.
– Никогда не думал, что увижу тебя в роли модистки, – улыбаясь, покачал головой Френсис.
– О чем ты?… Ах, это. Попридержи-ка язык, – пробурчал Джек.
Но Френсис не собирался останавливаться:
– Чепец был весьма уродлив, что и говорить, и портил вид симпатичной крошки, но ты вел себя так, будто она носила его нарочно, назло тебе.
– А то нет! – фыркнул Джек.
– Ого… уже и до этого дошло?
– До чего дошло? – сердито покосился на друга Джек. – Она протеже моей бабушки, вот и все.
– И тебе, естественно, приходится следить за тем, что у нее на голове, – сочувственно поддакнул тот.
– Назойливая старая карга просто навязала мне ее! У меня не оставалось выбора.
– Ах, – Френсис понимающе кивнул.
– Что «ах»?! – вскипел Джек. – Ты сложил два плюс два – и получил пять! Девчонка мне никто! Если хочешь знать правду, она надоела мне до чертиков!
– Угу, – с раздражающей готовностью согласился Френсис.
Джек заскрежетал зубами:
– Черт бы тебя побрал, Френсис!
Ответом ему был тихий, короткий смешок. Через несколько минут Мастертон заговорил снова:
– Ну что ж, друг мой, раз тебя самого крошка мисс Фарли не интересует, то ты не будешь возражать, если за ней приударю я.
Джек резко натянул поводья, останавливая лошадь, и, повернувшись в седле, свирепо уставился на друга.
– Что, черт возьми, ты имеешь в виду?! Ты не сделаешь ничего подобного! Ведь она… она протеже моей бабушки!
Неожиданно яростный тон друга заставил высоко взметнуться брови Френсиса:
– Разумеется, я буду ухаживать за ней, как полагается, все честь по чести – неужели ты станешь возражать?
Джек очень даже возражал, но не мог придумать ни слова в ответ. Одно дело настаивать, чтобы Кейт приняла предложение бабушки и поехала в Лондон на поиски мужа; в роли последнего Джек представлял доброго, немолодого джентльмена, который будет холить и лелеять Кейт, окружит ее роскошью. Другое дело – он бросил взгляд на друга и нахмурился, – если ее мужем окажется красивый, искушенный, элегантный… повеса!
– С какой это стати ты вдруг решил ухаживать за такой девушкой, как Кейт? – потребовал ответа Джек. – Проклятье, парень, ты же известный повеса!
– Известный повеса? – рассмеялся Френсис. – Кто же тогда ты, Джек? Мужчина, при виде которого мамаши девиц на выданье кидались прятать под крыло своих птенчиков… Ах, нет, ты же, кажется, остепенился. Джулия, Божественная Джулия. Что с ней стало? – Он заметил, что Джек насупился, и сочувственно поцокал языком. – Ты продолжаешь сохнуть по ней? Ну что ж, я понимаю, крошка Кейт, как бы она ни была очаровательна, не может сравниться с прекрасной Джулией.
– Я не сохну по ней и был бы благодарен, если б ты не упоминал ее имени рядом с именем Кейт.
– А, так значит, богиня по-прежнему царит в твоем сердце? – с притворным сочувствием улыбнулся Френсис.
– Эта богиня, как ты совершенно зря ее называешь, не что иное, как пустая, эгоцентричная гарпия, и если ты, Френсис, хоть на секунду подумал, что она… она… – Джек был настолько разозлен, что не мог найти слов. – Если ты не понимаешь, что Джулия Давенпорт не стоит и мизинца Кейт, то… то… я даже не представляю себе, что ты такое, – закончил он, запинаясь.
– Старина, меня в этом не нужно убеждать. Я никогда не относил себя к поклонникам мисс Давенпорт. Не забывай, что я, наоборот, собираюсь ухаживать за крошкой мисс Фарли с целью жениться на ней.
Френсису с трудом удавалось сохранять серьезный вид. Реакция Карстерза на его подначивания доставляла ему истинное удовольствие.
Джек стиснул челюсти. Появившаяся у друга привычка называть Кейт «крошкой мисс Фарли» начинала изрядно ему досаждать.
– Никогда не думал, что ты попадешься в лапы священников. Что на тебя нашло?
– Ну, наступает пора, когда мужчине следует остепениться. Вот уже какое-то время я размышляю над этим, и почему-то идея выбрать одну из вчерашних школьниц на «ярмарке невест» меня не очень привлекает. Хотелось бы разумную женщину, с которой будет удобно жить.
– Звучит так, будто в качестве жены тебя устроило бы удобное старое кресло, – кисло заметил Джек.
Подобное описание Кейт возмутило его.
– Ну, нет, – хохотнул Френсис, – я никоим образом не думаю о мисс Фарли как об удобном старом кресле. Что ты, это просто оскорбительно. – Он выдержал точно рассчитанную паузу. – Ах, может быть, ты и не заметил, старина, но крошка мисс Фарли очень хороша собой, а уста ее так и просят поцелуев. Даже след от муки на ее носике сегодня утром выглядел весьма аппетитно. – Он сделал вид, что не слышит рычания Джека. – А ты заметил, что у нее ямочка на щеке? Она очень редко появляется, но когда ее видно, она совершенно очаровательна. Прибавь к этому удивительный голос и восхитительный смех, и у тебя в руках просто ворох прелестей в одной изящной упаковке, целый ворох.
Джека ужаснуло видение, нарисованное при этих словах его воображением: Кейт, уютно устроившаяся в объятиях Френсиса. Его прямо-таки затошнило.
– Ты знаешь, у нее за душой ни гроша.
– Я не стремлюсь найти богатую жену, – пожал плечами Френсис.
– Значит, ты ее любишь?
У Джека пересохло во рту, пока он ждал ответа.
– Боже мой, нет, конечно, – Френсис беззаботно рассмеялся. – Вовсе необязательно любить жену, чтобы брак был счастливым. Пока любит жена, все в порядке.
– И ты думаешь, что она тебя любит, да? – прорычал Джек.
– Нет, друг мой, пока нет. – Френсис самодовольно улыбнулся. – Но с этим нетрудно справиться, ведь не зря же существует супружеская постель. К концу медового месяца она меня полюбит. – Он подмигнул. – Видишь ли, я считаюсь довольно хорошим любовником. Кроме того, я собираюсь быть добрым мужем и баловать жену. Женщинам это нравится, да будет тебе известно. А юную Кейт, полагаю, почти никогда в жизни не баловали…
Френсис взглянул на Джека и счел, что ему пора присоединиться к сэру Тоби и мистеру Ленноксу. Протянув руку, он похлопал товарища по ноге:
– Друг мой, сдается мне, твоя нога разболелась. Почему бы тебе не поехать домой – встретимся там, попозже?
Не в силах больше удерживать серьезную мину, Френсис поскакал галопом прочь и постарался отъехать как можно дальше, прежде чем наконец разразился смехом.
Джек смотрел ему вслед, и на лице его смешались ярость, печаль и отчаяние. Все верно. Френсис был бы для Кейт превосходным мужем. Так почему же при мысли об этом у него скручивает живот? Он совсем запутался. Рассудок заставлял его признать, что из Френсиса наверняка выйдет прекрасный муж. Только… не для Кейт.
Джек вошел в дом через боковую дверь со стороны конюшни и приостановился, услышав доносящиеся из утренней гостиной голоса: Кейт и незнакомый ему мужской.
Оказавшись в комнате, увидел, что Кейт сидит на диване и радостно улыбается какому-то субъекту. Джек нахмурился. Нежданный гость держал Кейт за обе руки, и та не пыталась освободиться. Она, сияя, обернулась к Джеку:
– О, Дж… Мистер Карстерз! Разве не чудесно? Это мистер Джеремайя Коул.
Холодные синие глаза смерили мистера Коула, одна из бровей иронически поднялась. Суровый взгляд уперся в плененные руки Кейт. Коул немедленно выпустил добычу.
– Простите меня, мисс Фарли, – ледяным тоном процедил Джек, – но пока я не вижу ничего чудесного. Кто этот человек?
Джек снова вздернул бровь, разглядывая сидящего перед ним мужчину. К полному неудовольствию майора, Кейт, казалось, не замечала, как неласково он принял ее гостя. Она рассмеялась:
– О, прошу прощения. Должна признаться, неожиданное появление мистера Коула привело меня в смятение. – Приветливо улыбаясь, она снова обернулась к незнакомцу: – Весьма желанное появление и на редкость счастливое смятение, но я на радостях позабыла о хороших манерах.
Кейт поднялась, и мужчина следом. Взгляд Джека сделался еще более жестким, стоило ему увидеть, что Коул почти так же высок, как и он сам, крепко сбит и модно одет.
– Мистер Карстерз, – продолжила Кейт, – с большим удовольствием представляю вам моего дальнего и до сих пор незнакомого мне родственника, мистера Джеремайя Коула. Мистер Коул, это мистер Джек Карстерз, мой… – она запнулась.
Мистер Коул явно насторожился.
– Мисс Фарли – подопечная моей бабушки, леди Кейхилл, – Джек мгновенно понял в чем затруднение Кейт. – Старушка уговорила мисс Фарли и ее компаньонку, миссис Беттс, помочь бедному холостяку привести этот дом в порядок.
На лице мистера Коула появилось задумчивое выражение, поэтому Джек добавил:
– Мисс Фарли в ближайшее время переедет к леди Кейхилл, которая обещала оказать ей покровительство и ввести в общество.
Это должно рассеять любые подозрения, ибо какая бабушка взялась бы представить обществу любовницу внука?
– Приятно познакомиться, – любезно ответил Коул. – Должен признаться, я был поражен, узнав, что моя маленькая кузина выжила в ужасной войне. А когда прибыл сюда и увидел, насколько кузина очаровательна, то поразился еще больше, – он поцеловал пальчики Кейт.
На глазах у негодующего хозяина Кейт залилась румянцем. Она даже не попыталась отнять руку, удерживаемую большими ладонями захватчика.
– Скажите мне, Коул, – спросил Джек, – как вы узнали, где находится мисс Фарли? Это мало кому известно.
Гость обернулся, по-прежнему сжимая пальцы Кейт:
– Ко мне обратился поверенный леди Кейхилл, Филлипс. Видите ли, по завещанию семейства Делакомб мой покойный отец наследовал их имущество как ближайший родственник мужского пола. И два месяца назад после его смерти все перешло ко мне.
Он улыбнулся Кейт, и ревнивому взгляду Джека улыбка показалась неискренней. Коул похлопал Кейт по руке и принял торжественный вид:
– Можете себе представить мою радость, когда я обнаружил, что на самом деле не одинок на белом свете и что моя кузина жива и здорова, а не убита проклятыми французами, как ее отец и братья. – Он сочувственно погладил запястье Кейт. – Естественно, я поспешил встретиться с ней. И, конечно, прежде всего, принести мои глубочайшие соболезнования по поводу утраты возлюбленных братьев и дражайшего родителя.
– Это очень мило с вашей стороны, мистер Коул, – тихо сказала Кейт.
– «Мистер Коул» звучит так сухо. Я ваш единственный ныне живущий родственник хоть и дальний. Пожалуйста, не соблаговолите ли называть меня «кузен Джеремайя» и не дозволите ли мне обращаться к вам «кузина Кэтрин»?
– «Кузина Кейт» будет еще лучше, кузен Джеремайя, – девушка улыбнулась новообретенному родственнику, и тот снова поцеловал ее руку.
Джек с отвращением смотрел на убогое представление. Неужели Кейт не видит, что этот штафирка – никчемный тип? Ну да, он прилично одет и неплохо выглядит, если вам нравятся этакие здоровяки с соломенными волосами и правильными чертами лица, но на вкус Джека он был слишком вкрадчивым, а уж что касается повадки непрестанно льстить Кейт и постоянно ловить, и целовать ее пальцы…
Джек испытывал непреодолимое желание схватить нахала за его отменно скроенный воротник и вышвырнуть из своего дома. Но Кейт ни за что такого не позволит, она, по-видимому, совершенно очарована новым родственником. Джек сердито наблюдал за девушкой. Очевидно, та верила каждому слову этого скользкого типа, и, казалось, ей даже нравилось, как он тискает и лобызает ее ладошку. Во всяком случае, она позволяла это гостю. И улыбалась.
– Итак, вы – наследник, – встрял Джек, прежде чем неугомонный субъект успел в третий раз приложиться к ручке Кейт.
– Да, действительно, – согласился мистер Коул, – хотя печально осознавать, что получил богатство вследствие чьей-то смерти. – На мгновение он принял скорбный вид, но тут же оживился: – Кстати, кузина Кейт, я прихватил кое-что, завещанное лично вам, особое девичье наследство, так сказать.
Улыбнувшись в ответ на вопросительный взгляд Кейт, Коул передал ей плоский продолговатый сверточек. Девушка недоуменно смотрела на подношение несколько секунд, потом развернула и ахнула, удивленная и обрадованная. Джека осияли распахнутые от восторга глаза.
– Украшения, – она обернулась к кузену, – это бабушкины?
– Да, она оставила вам несколько вещиц на память, – кивнул тот.
Джек нахмурился, вспомнив, как его бабушка уверяла, что Кейт не оставят без средств. Похоже, леди Кейхилл ошиблась, потому что все наследство представляли собой сущие безделицы – нить жемчуга, гранатовые бусы, сережки, кольцо и пара брошек.
Вдруг Джек заметил, что Кейт совсем притихла. Склонив голову, она разглядывала вещицы, разложенные на коленях, легонько прикасаясь то к одной, то к другой, переворачивая, пропуская жемчуга сквозь пальцы. Конечно, подумал Джек, она, скорее всего, разочарована, что не получила ничего ценного. Даже не видя опущенного лица, он угадывал, что она, должно быть, испытывает. Разочарование и гнев охватили его при виде слезы, скатившейся по ее щеке. Наверняка Кейт надеялась получить то, чего обычно желают женщины и чего она заслуживала больше, чем любая из них: бриллианты, изумруды, рубины. Он мысленно проклял ее бессердечных родственников.
Кейт подняла голову. Глаза были полны слез, но лицо сияло.
– Благодарю вас, кузен Джеремайя, благодарю вас. Вы не представляете, как много для меня значит бабушкин прощальный подарок, – тихий, хрипловатый голос показал Джеку, что она тронута до глубины души.
Мистер Коул неловко заерзал. Внезапно Кейт встала и улыбнулась мужчинам сквозь слезы.
– Если не возражаете, я хотела бы уйти в свою комнату. Пожалуйста, простите. – Она протянула кузену руку: – Мы еще увидимся, кузен Джеремайя?
– Конечно, – мужчина улыбнулся, снова склоняясь над ее рукой, – уж не думаете ли вы, что я уеду, когда только что обрел очаровательную маленькую кузину? Я остановлюсь в ближайшем городке и, с вашего позволения, дорогая, навещу вас завтра же.
Кейт радостно улыбнулась ему и вышла, прижимая сверток к груди. Ошарашенный, Джек долго смотрел ей вслед. По ее виду можно было подумать, будто ей привезли королевские сокровища, а не горсть дешевых побрякушек! Девчонка не уставала изумлять его. Совершенно удивительная женщина. Обернувшись, он уставился на мистера Коула. Тот пыжился с чрезвычайно довольным видом. Проклятый штафирка! Джеку он нисколечко не нравился.
– Я провожу вас к выходу, мистер Коул.
– Приятно было познакомиться, мистер Карстерз, – вежливо ответил гость, не обращая внимания на злобный взгляд хозяина. – С нетерпением жду возможности узнать вас поближе. Насколько я понял, вы – один из славных героев Пиренейского полуострова. Я был бы счастлив как-нибудь в будущем обсудить с вами триумф нашего оружия.
«Славный герой», которого чуть не стошнило от любезной речи, кое-как сумел удержать себя в руках и не спустить кузена Кейт с лестницы. Пришлось удовлетвориться тем, что громко хлопнул дверью.
Джеку требовалось выпить, поэтому он пошел в библиотеку, но застыл на пороге, увидев сидящую в кресле у камина Кейт.
– Милли моет полы в моей комнате, – подняв голову, объяснила она свое присутствие.
– Ваш родственник ушел, – кивнул Джек.
– Очень учтиво с его стороны проделать такой путь, – вполголоса промолвила Кейт, – он мог просто послать мне украшения по почте.
Джек увидел, что она поглаживает сверток, лежащий на коленях. Воцарилось долгое молчание.
– Вы были рады встретиться с ним, – наконец, сказал Джек.
– Да, – вздохнула Кейт, – чудесно обнаружить, что все-таки я не одна-одинешенька на белом свете.
– Вовсе вы не одна.
– Конечно, одна, Джек, – тихо возразила она, – была, по крайней мере.
– У вас есть моя бабушка, – начал он. «И я».
– О, у леди Кейхилл золотое сердце, – прервала Кейт, – но, если откровенно, родства между нами нет. Забота обо мне – всего лишь дань благотворительности в память о моей матери, не более того. Она очень добра и щедра, и я благодарна ей за проявленное участие, но вы должны понимать, что на самом деле я не вправе ничего ожидать от нее. Знать, что у вас есть родня, кто-то, с кем вы связаны нерасторжимыми кровными узами, – это совсем другое.
– Вы ничем не связаны с этим перекормленным, расфуфыренным, надутым подхалимом!
Джек категорически возражал против такого «родства».
– Мистер Карстерз, – холодно одернула его Кейт, – я просила бы вас выбирать выражения, когда говорите о кузене Джеремайе в моем присутствии. Он прекрасно сложен, ни капельки не перекормлен, и я нахожу его манеру одеваться безупречной. – Джек не мог не заметить, что при этом она бросила взгляд на его запачканные лосины. – Более того, у него доброе сердце, и он проделал долгий, утомительный путь из Лидса сюда только для того, чтобы встретиться со мной и передать украшения.
– Побрякушки, – фыркнул Джек.
– Для вас они могут быть побрякушками, – ощетинилась возмущенная его пренебрежительным тоном Кейт, – но это мои единственные драгоценности, и принадлежали они моей бабушке, которой я никогда не видела. – Девушка прижала к груди маленький сверток. – Моя мама умерла, давая мне жизнь, и я никогда ее не знала. Все, что она мне оставила – ее жемчуга и ее глаза. Жемчуга мне пришлось продать, чтобы уплатить долги. – «А глаза стоили любви отца». – Вы не в состоянии понять, как это важно для меня – что бабушка вспомнила обо мне, – ведь отец рассорился с родителями моей матери еще до моего рождения, и, насколько я знаю, с тех пор они не поддерживали никаких отношений.
Глаза Кейт блестели от непролитых слез. В обретенных украшениях заключалось нечто большее их стоимости, и неважно, как много их. Кейт знала о маме только по чужим рассказам, и смутный образ омрачался чувством собственной неизбывной вины. Но теперь у Кейт появилось нечто осязаемое от бабушки, которая думала о ней с радостью, а не обвиняя. Бабушки, которая достаточно сильно любила внучку, чтобы послать ей подарок на память, не запятнанный осуждением самого существования Кейт, таким привычным со стороны ее отца.
– Вы называете их побрякушками, но как вы не понимаете, что мама носила их, когда была девушкой? – голос прервался, и, бросившись к лестнице, Кейт убежала наверх.
Джек сердито выругался про себя и взъерошил волосы. Проклятье, почему он всегда ляпает черт знает что, не подумав? У него и в мыслях не было смеяться над жалкой кучкой безделушек, просто сегодняшние испытания перевалили через край. Сначала его разозлил Френсис, строивший дерзкие планы в отношении Кейт, а потом он пришел домой и обнаружил Кейт, сиявшую от счастья, с этим льстивым штафиркой… вот уж действительно перебор. Кроме того, не на шутку разболелась нога. Конечно, сам виноват, нечего красоваться перед друзьями. Надо бы помассировать, пока совсем не прихватило.
– Карлос! – заорал он. – Карлос!
И мрачно поковылял наверх.
