Текст книги "Школа чувств (СИ)"

Автор книги: Анна Даркина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

Они поднимают на третий этаж торгового центра, и Саша берёт два билета на только что начавшийся фильм. Они в полутьме пробираются в последний ряд на места для поцелуев и усаживаются на мягкий диванчик.

– Очень романтично, – тихо смеётся она.

– Это ближайшее, что подвернулось под руку, – оправдывается Саша, снимает пуховик и помогает Маше избавиться от шубки. В этот предпраздничный день зал почти пуст, и рядом с ними никого нет.

– Что за фильм?

– А тебе не всё равно? Пусть будет «Поцелуй длиною в фильм», – отвечает он и приникает к ней губами.

В теле происходит сексуальный взрыв: его губы пробуждают страстное желание заняться любовью прямо сейчас. Язык Саши хозяйничает у неё во рту, губы то нежно, то сильно посасывают её, и она прижимается к нему всем телом:

– Боже мой, Сашенька, как я соскучилась по тебе, – шепчет она, когда он наконец даёт ей вздохнуть и зарывается лицом в её волосы.

– Маша, – тянет он глухо, с рычащими нотками желания в голосе.

Его рука скользит по её плечу, останавливается на груди с затвердевшим соском, гладит живот, который сжимается под его прикосновением, и она начинает извиваться в его руках, забрасывая ногу ему на колени. Он проводит ладонью по её бедру, забирается под платье, кончиками пальцев оглаживает промежность, отчего девушка тут же чувствует сильную пульсацию, а трусики намокают. Ей хочется большего, но Саша вдруг убирает руку и быстро прижимает её к себе:

– Нет, никакого петтинга.

– Почему? – её дыхание прерывисто, движения замедлены. Она вся сосредоточена на внутренних ощущениях.

– Я хочу, чтобы у нас был полноценный секс.

– Я не вытерплю…

– Ты продержишься, ещё месяц назад ты ничего подобного не делала.

– Это было в прошлой жизни, – её рука скользит к его паху, но он перехватывает её и подносит к губам.

– Ты сможешь после праздников уехать со мной на несколько дней за город?

– С тобой? Безусловно!

– Эй, девочка, очнись. Подумай, что ты скажешь родителям, куда и зачем уезжаешь?

– Может, сказать правду?

– Ольга Сергеевна, конечно, женщина современная – одно появление на боях чего стоит, но не надо переоценивать родительское понимание. К тому же твой отец стопроцентно будет против нашей поездки.

Маша задумывается:

– В классе собирались Дашкин день рождения отмечать у неё в коттедже, это в тринадцати километрах от города. Она всех приглашала, но я отказалась.

– А родители знают, что ты отказалась?

– Мы вообще об этом не говорили.

– Вот и скажи, что к ней едешь, а сбежишь ко мне.

– Обман раскроется…

– Я возьму всё на себя. Скажу, что силой заставил.

– Очень смешно! Ладно, я подумаю.

– Я арендую домик на два дня и две ночи, так что решайся.

– Я уже решилась, – её голова лежит у него на плече, и Маша целует его шею, дразнящее проводя языком по чувствительной коже. Он вздрагивает и ещё крепче сжимает её в объятиях.

– Значит, договорились?

– Ты же обещал мне ночь любви, а тут целых две! Ты знаешь, как уговорить девушку, – её дыхание щекочет шею, заставляя дышать через раз.

Он стремительным движением сажает её к себе на колени:

– Петтинга не будет, но нацелуемся с тобой до одури – чтобы до следующего года хватило!

Она хочет что-то ответить, но не успевает – он закрывает ей рот поцелуем, сладким, тягучим, и она погружается в блаженство, подумав, что ничем не заслужила такого роскошного парня, и даже почувствовала себя на какой-то миг воровкой. Но тут их языки встретились, начав свою игру любви, и все мысли исчезли, оставив чувство необыкновенного счастья и восторга от происходящего.

Завтра будет концовка:)

18, Заключение

18.

Встреча Нового года за городом в семейном кругу (были родственники с обеих сторон) могла бы пройти весело, если бы Маша не скучала по Александру. Её родители, дядюшки и тётки, их дети и внуки (всех набралось человек двадцать) замечательно проводили старый год, под бой курантов громко – с фейерверками во дворе – встретили новый, а ей приходилось изображать праздничное настроение.

Она еле дождалась, когда будет прилично покинуть шумную компанию, и незаметно прошла в отведённую ей на эти дни комнату. Она хотела просто позвонить Саше, но не удержалась и вызвала его по скайпу.

Он ответил быстро, как будто ждал её звонка, и она, забыв поздороваться, во все глаза смотрела на его лицо с правильными чертами, на обнажённые плечи и грудь.

– И тебя с Новым годом, Мария, – усмехнулся он, когда пауза уж очень затянулась.

Она выдохнула и покраснела.

– А нечего голым на вызов отвечать, – чуть ли не сердито бросила она в ответ.

– Я не голый, смотри, – он игриво качнул планшет, и она на мониторе своего ноутбука увидела скульптурно вылепленную грудь, кубики его живота, клетчатые боксеры и длинные мускулистые ноги. Но кроме этого она заметила и ещё кое-что, что заставило её зажать рот рукою.

Посмотрев на её лицо, Морозов чертыхнулся про себя – надо же так вляпаться.

– Машенька, всё уже хорошо, правда. Поверь мне, – убеждал он её, держа планшет так, чтобы его тело больше не было видно.

Но она не могла забыть тех страшных черно-зелёно-фиолетовых гематом, которые, казалось, покрывали всего его. В них потерялись даже его тату.

– Саша, это же больно… – её сердце болезненно билось о рёбра, не давая вдохнуть полной грудью.

– Поверь, Ружану гораздо больнее. А на мне всё заживает очень быстро. К тому же мази Петровича творят чудеса – это ты меня ещё два дня назад не видела.

Она молчит, чувствуя, что может расплакаться, и Саше не остаётся ничего иного, как прибегнуть к проверенному средству, чтобы не дать пролиться этому потоку слёз:

– Соловьёва, ты что, никогда синяков не видела? Ты в каком инкубаторе воспитывалась?

– Мне показалось или ты меня сейчас назвал курицей? – изумляется Маша, забыв про слёзы.

– Ага, а ещё, Маруся, хочу тебе напомнить, что это честно завоёванные синяки, и не в обычной драке, как многие в школе думают.

– Маруся? – она задыхается от негодования. – Вот кто ты после этого?

– Козёл, – подсказывает он.

– Заметь, не я это сказала, но полностью согласна.

Он смеётся:

– Как приятно услышать от тебя в первые часы нового года такие чувственные слова!

Она краснеет.

– Сам вынудил.

– Да, не отрекаюсь, зато слёз больше нет.

– А ты где вообще? – вдруг спохватывается она и подозрительно спрашивает, – и почему ты раздетый? Ты с кем Новый год там встречаешь в таком виде?

– С Петровичем, – от души потешается он и громко кричит куда-то в сторону, – Сергей Петрович, покажись, а то мне не поверят.

Он переводит планшет на дверь в комнату, которая в этот момент раскрывается и в ней появляется немолодой мужчина в спортивном костюме и с полотенцем в руках. Он бросает взгляд на экран планшета и бурчит:

– Здравствуйте, девушка, с Новым годом!

Маша ошарашено только кивает в ответ, а Сергей Петрович уже обращается к Саше:

– Сейчас ещё один раз смажу, и через двадцать минут сможешь одеться.

– Вот видишь, ревнивица, меня здесь лечат чудесными мазями. Единственный их минус – они пачкают одежду, вот и хожу в таком виде. Но ради здоровья можно и потерпеть, а ты, помнится, хотела меня, беспомощного, побить.

– Это был лишь оборот речи… Послушай, почему ты меня постоянно ставишь в положение оправдывающейся? – в её голосе начинает звучать возмущение.

Он перестаёт улыбаться:

– Потому что так ты забавно краснеешь и становишься ещё более привлекательной.

Она замолкает, и они несколько минут смотрят в глаза друг другу.

– Машенька, – начинает он…

– Маша, – одновременно с ним произносит молодая женщина, входящая в комнату, где уединилась девушка, – вот ты где, а мы тебя потеряли.

Она смотрит на монитор ноутбука:

– Вау, какой красавчик!

В это время Морозов удивленно приподнимает бровь, и женщина вскрикивает от неожиданности:

– Ой, так он живой! Это не картинка!

– Да, я пока живой, – расплывается в улыбке Саша.

– И голый, – удивляется она.

– Не голый. Показать?

– Не надо, – Маша немного смущена. – Познакомьтесь, это моя тётя – Ольга, а это Саша – мой молодой человек.

– А немного у вас в семье женщин с именем Ольга? – иронизирует он.

– Ровно две, – отрезает тётушка, – я младшая сестра Машиного отца.

– Так вы действительно считаете меня красавчиком? – переспрашивает Саша.

– Во-первых, не вы, а ты, а во-вторых, да, считаю.

– Оля! – Маша готова провалиться сквозь землю от стыда.

– Да ладно тебе, Машенька, надо же когда-нибудь и правду о себе услышать, – веселится Морозов.

– А он у тебя ещё и скромный, – с улыбкой замечает Ольга.

Машу этот разговор начинает напрягать.

– Оля, ты не могла бы оставить нас? Мы вообще-то разговаривали.

– Я вижу. Только не понимаю, почему вы не вместе справляете Новый год? Я бы, Маша, на твоём месте его одного не оставляла – мало ли в новогоднюю ночь хищных девиц вокруг ёлок и одиноких парней увивается?! А твой, к тому, же уже и раздет.

Маша не успевает ничего ответить в своё оправдние.

– А ты мне нравишься, Оля, – Саша одобрительно качает головой. – Абсолютно правильные мысли. Машенька, может, объяснишь тёте, почему мы с тобой сейчас по разные стороны голубого экрана?

– Ой, здесь длинная история, – вздыхает Маша.

– Ничего, я не тороплюсь, – Ольга поудобнее устраивается на диване рядом с племянницей. – Рассказывайте. Оба!

Третьего января Маша сидела на переднем сидение автомобиля любимой тётушки и ехала в загородный коттедж, который снял Саша Морозов. Она до сих пор удивлённо качала головой и мысленно ахала, что Ольге удалось так легко и просто убедить Машиных родителей отпустить её за город на два дня.

– Ну, ты понимаешь, племяшка, что от вас требуется быть очень осторожными и аккуратными? – давала Ольга последние наставления девушке, выруливая на загородную трассу.

– Это ты о сексе? – полюбопытствовала Маша.

– И не только, – кивнула та. – Сейчас много разных компаний, у которых от трёх дней беспробудных праздников мозги отказываются нормально работать. Так что поздно не гуляйте, берегите здоровье.

– Ой, как ты плохо знаешь Сашу, – смеётся девушка. – Это всем окружающим надо его опасаться!

– Неужели он и в самом деле так крут?

– Ты бы на него в бою посмотрела!

Но вспомнив тот самый бой, Маша мрачнеет: она не хотела бы ещё раз увидеть подобное. Не потому, что она была пацифисткой и ненавидела насилие, а потому, что на арене Саша был не тем парнем, к которому её бесконечно влекло и который был ей дорог, а превращался в зверя, страшного своей необузданной силой.

– При возможности – обязательно, – кивает Ольга.

– Нет, – твёрдо отвечает Маша, – я не хочу, чтобы он этим больше зарабатывал.

– Ну, моя милая, тут ты вряд ли что-то сможешь сделать, – усмехается молодая женщина, – как я поняла, твой Саша не просто таким образом деньги зарабатывает, но и выплёскивает свой негатив, а это мощная мотивация, чтобы продолжать во всём этом участвовать.

– Но ведь можно выплёскивать свои отрицательные эмоции и по-другому!

– Как? В сексе? Да он тогда просто растерзает свою подружку, – она косится на племянницу, – тебя, например, и ты сама от него будешь бегать. Или ты хочешь, чтобы вместо боёв на арене, он просто дрался со всеми подряд на улицах или во дворах? В нём очень много силы, если ты ещё этого не заметила. Он альфа-самец, безусловно, но он ещё и прирождённый вожак со встроенной боевой мощью.

Маша замолкает, ей не хочется сейчас думать на эту тему – впереди встреча с Сашей, по которому она уже успела соскучиться до умопомрачения.

Они легко находят загородный комплекс «Золотые сосны», на огороженной территории которого выстроены просторные коттеджи, расположенные друг от друга на приличном расстоянии. Ольга называет охраннику на воротах фамилию Морозова, и он пропускает машину, пытаясь объяснить, где можно оставить машину.

– Не беспокойтесь, – прерывает его Ольга, мило улыбаясь, – я только водитель и сопровождающий – через несколько минут уеду.

Машина медленно катится по расчищенной снежной улице, пока они не замечают вдали тёмную фигуру.

Он ждёт их на повороте к коттеджу и показывает рукой, куда заезжать.

– А в жизни он ещё лучше, – замечает Ольга, – эх, было бы мне лет на десять поменьше да не была бы ты моей любимой племяшкой, я бы…

Она мечтательно закусывает губу и стонет.

– Оля, – одёргивает ё Маша, – перестань. И не вздумай это повторять при нём – у него и так на этой почве раздутое эго.

– Ему можно, он просто умеет реально себя оценить.

– Поэтому я и чувствую себя рядом с ним как Золушка.

– А вот себя ты недооцениваешь! – возмущается тётя.

– Скажешь тоже! Таких, как я, полно.

– Абсолютно не согласна! – Ольга открывает дверь и выходит из машины.

– Вот скажи, Александр, – обращается она к молодому человеку, который с противоположной стороны помогает выйти Маше, – моя племянница одна из многих? Таких, как она, полно?

Он, не задумываясь, отвечает:

– Ты гонишь? Таких больше нет! Она самая – самая! – он целует Машу в щёку и прижимает к себе. – А откуда вдруг такой вопрос?

Маша умоляюще смотрит на тётю, но та игнорирует её взгляд:

– Девушка сомневается, что достойна тебя, такого супергероя.

– Опять самоедством занимается, – понимающе кивает Саша. – Будем переубеждать, время есть.

– Ох, молодые люди, вы такие замечательные, что даже завидно, – улыбается Ольга, – давайте выгружать пакеты из багажника и показывайте мне свои апартаменты.

– А что в пакетах? – интересуется Саша.

– Разные вкусности. Ты же не думаешь, что мы, родственники, оставим нашу девочку за городом без куска хлеба?

– Ну, ну, – хмыкает он и подхватывает пакеты, которых ужасающе много.

Дом представляет собой деревянный сруб, брёвна которого не успели потемнеть от времени и, кажется, светятся изнутри янтарём. Внутри очень просторно и пахнет свежим деревом и мандаринами. На первом этаже кухня и огромная гостиная, на втором – спальные комнаты. В отдельном пристрое, в который можно попасть через тёплый переход, располагается сауна и бассейн.

В гостиной наряжена ёлка, на стене фоном работает плазма – Саша смотрел какую-то спортивную программу. Везде чисто, а новогодний запах хвои, мандаринов и деревянного бруса создаёт праздничное настроение.

Ольга проходит на кухню, открывает огромный холодильник и невольно ахает от увиденного.

Морозов самодовольно улыбается:

– Я тоже подумал, что негоже свою девочку оставлять за городом без куска хлеба.

– Мария, пусть засылает сватов – отдадим тебя в надёжные руки.

Девушка заглядывает через плечо тёти и видит, что весь холодильник забит салатами, горячими блюдами и порезанными овощами в специальных контейнерах, фруктами и соками. Рядом со всем этим великолепием она замечает две бутылки шампанского.

– Однако, – тянет Ольга, тоже увидав бутылки. – Одну я заберу, а вместо этого оставлю… вот это.

Она достаёт из одного пакета французское вино и ставит на стол.

– Привезла перед Новым годом для особого случая – вот он у тебя, Мария, и случился.

Она быстро сортирует продукты: что-то из пакетов достаёт и добавляет в холодильник, что-то меняет.

– Но вот этот торт вы должны съесть обязательно – он бабушкин. Она специально для вас его делала.

– Спасибо, Оля, – девушка обнимает тётю и трётся щекой о щёку.

– Ну всё, ребята, я оставляю вас. Счастья и любви вам, дорогие мои.

Она вдруг кладёт руку на шею Саше и наклоняет его к себе.

– Если обидишь её, будешь иметь дело с целым кланом Соловьёвых – Щербаковых, – тихо произносит она ему в ухо, пока Маша рассматривает бабушкин торт.

Он серьёзно смотрит на неё:

– Я услышал. Я понял.

– Вот и молодец! Ну всё, провожайте меня и веселитесь.

Когда машина скрывается из вида, Саша предлагает:

– Хочешь прогуляться?

– Сначала хочу поцелуй, – возражает Маша и подставляет ему свои губы.

Он с готовностью наклоняется и прикасается к ним своими: сначала осторожно, точно пробуя на прочность, а потом вдруг накрывает их полностью, жадно втягивая в себя, врываясь языком в её рот. Она оглушена, приятно поражена его желанием и с готовностью подчиняется его силе.

– Я с прошлого года об этом мечтал, – произносит он, наконец решившись оторваться от Машиных губ.

– Только об этом? – лукаво улыбается она.

– Мария, не провоцируй! А то не будет тебе никаких прогулок – запру на два дня и две ночи в спальне как наложницу.

– Ой, испугал, – фыркает Маша и идёт по тропинке вглубь соснового бора. – Сюда ты хотел бедную девушку заманить?

– Эта бедная девушка сама кого хочешь заманит, – ворчит Саша и послушно идёт за ней, любуясь ладной фигуркой.

Хотя территория ухоженная, тропинки расчищенные, а на отдельных аллейках стоят наряженные ели, из-за огромности пространства создаётся ощущение, что они здесь одни. Они идут по дорожкам, обнявшись и разговаривая обо всём на свете, часто останавливаются для поцелуев; выходят к соседнему коттеджу, где подвергаются обстрелу снежками детьми, которые роют в сугробах траншеи и пещеры. С криками «Отходим» они убегают обратно и возвращаются к себе.

Маша давно не чувствовала себя такой спокойной и умиротворённой, как и Александр. Эти полтора часа прогулки, эта беззаботная болтовня возвращают их в тот мир, в котором они жили ещё осенью, только теперь они сами очень изменились, и их чувства прошли испытания.

Сбросив верхнюю одежду в прихожей, они по переходу направляются в сауну – на улице минус двадцать, и оба успели продрогнуть.

– Раздевайся, – командует он, – и греться. Я не хочу, чтобы ты простыла.

– Ты первый раздевайся, а я посмотрю, – Маша развалилась на небольшом диванчике и с улыбкой смотрит на удивлённого парня.

– Вот как! Любишь погорячее?

Он медленно начинает снимать с себя одежду, дурачась и изображая стриптиз, вызвав громкий смех девушки, пока не остаётся в одних боксерах. Его совершенное тело до сих пор покрыто гематомами, но не такими страшными, как раньше, и Маша уже может без содрогания смотреть на него.

– Как тебе стриптиз в исполнении непрофессионала? – весело спрашивает он.

Она проглатывает комок в горле и шепчет:

– Хочу досмотреть до конца.

– Твоё желание – закон!

Он снимает боксеры и стоит перед ней полностью обнажённым.

– Тебе помочь? – спрашивает он.

Она кивает, но, не дожидаясь помощи, начинает судорожно расстегивать и сбрасывать с себя одежду.

Он прижимает её к своему большому телу, лаская спину и ягодицы горячими ладонями.

– А как же погреться? – выдыхает она, закидывая руки ему на шею.

– Я тебя и так согрею, – обещает он, подхватывает её под попку и сажает на стол. Она раздвигает ноги, чтобы обхватить и прижать его к себе как можно крепче.

Я знаю, что ты хочешь меня так же сильно, как и я. Ты уже был заведён, когда мы сюда пришли. Но ты не торопишь меня, даёшь возможность насладиться тобой, вспомнить твой запах, рельеф твоего тела, свои ощущения от прикосновения к тебе. И за это я благодарна тебе. Ничего не надо говорить, просто обнимай меня и целуй.

Он целует её грудь, соски которой вызывающе смотрят вверх, сжимает её плечи и ласкает животик, вздрагивающий от предчувствия близкого удовольствия.

Я хочу быть с тобой вечно, я хочу согревать тебя в холод, укрывать от ветра, целовать, чтобы ты улыбалась снова и снова, любить тебя до бесчувствия. Когда ты прикасаешься ко мне, я готов для тебя свернуть горы, отдать всё, что у меня есть, и себя самого. Я забываю о гордости рядом с тобой, становлюсь глиной, из которой ты можешь создать нового человека.

Он проводит костяшками по внутренней стороне её бёдер, пробегает пальцами по половым губам, надавливает на клитор, жадно ловя взглядом изменения её лица в этот момент.

– Сделаем это быстро? – спрашивает он, не в силах больше терпеть.

Она кивает, и вместо слов у неё вырывается стон.

– Подожди!

Он отходит к сброшенной одежде, чтобы найти презерватив, но глаз от Маши не отрывает. Она сидит на краю стола с раскинутыми ногами, открывая всю себя для него, с откинутой назад головой и из-под опущенных ресниц разглядывает его. Её грудь ритмично поднимается, и у Саши желание обладать этой девушкой достигает пика. Быстро надев резинку, он буквально вонзается в лоно девушки, не пытаясь даже понять: нравится ей это или нет, больно ей или терпимо. Она вскрикивает – так остро она почувствовала его в себе, но и сама уже настолько заведена этим ожиданием, что поддаётся вперёд, насаживаясь на его член ещё глубже. Он почти выходит из неё, чтобы тут же сильно погрузиться обратно, и снова выйти, и вновь вернуться на всю длину… Их тела бьются друг о друга, их губы не могут прервать страстный поцелуй, а в груди у обоих любовь переплетается с щемящим чувством нежности, которая вызывает слёзы.

Её узкое лоно так горячо, что Саша понимает – разрядка уже близка, но без Маши он кончать не хочет. Меняя ритм движений, опускает руку и начинает ласкать клитор, чувствуя, как она ещё больше сжимается внутри. Она вцепляется что есть силы в его спину, чувствует, как её накрывает волна оргазма, и кричит – громко, не сдерживаясь, так, как может кричать счастливая женщина под любимым мужчиной.

– Да, моя девочка, да! Кричи! Здесь нас точно никто не услышит!

Но тут же и сам издаёт яростный рык, изливаясь семенем. Сотрясаясь от оргазма всем телом, он продолжает двигаться в ней, желая продлить удовольствие, а когда всё-таки останавливается, то с удивлением видит слёзы на её глазах и чувствует такие же слёзы на своём лице. Он выходит из неё, подхватывает и несёт на диван, где усаживает к себе на колени. Она прячет лицо у него на груди, обнимая за шею, и не может удержать сотрясений своего тела.

Её слёзы – это преодоление того стресса, в который она была погружена с момента появления в их классе Ружана; это радость, что всё уже позади и Саша рядом с ней, живой и здоровый; это восторг от слияния двух тел, двух личностей в одно целое, когда понимаешь другого на клеточном уровне.

Его слёзы – это слёзы благодарности ей за нежность, которой в его жизни раньше не было; это грусть оттого, что нельзя вернуть ей той простой жизни, когда единственным её желанием было победить на конкурсах; это счастье от обладания девушкой, которая не даёт остаться наедине со своими мрачными мыслями и одним своим существованием гонит их прочь.

Он несёт её в душ, включает горячую воду и не может оторвать своих рук от её тела – так и стоят вдвоём под душем, прижавшись друг к другу.

Они сидят на полу перед большим экраном телевизора, смеются над шутками «Комеди Клаба», кормят друг друга салатами, целуются и не помнят о том, что оставили за стенами этого коттеджа.

Быть беззаботным – преимущество юности. Им сейчас нет дела до всего остального мира, который живёт своей жизнью, далёкой от них и оттого неинтересной. Их руки, ноги, тела постоянно соприкасаются, переплетаются, потому что им невыносимо не ощущать друг друга хотя бы минуту, хотя бы миг. Он видит её восхищённый, сияющий взгляд и не может до конца поверить, что он сам стал объектом этого восхищения. Он проводит подушечками пальцев по её скулам, слегка касается опухших от поцелуев губ, спускается по тонкой шее к груди и выводит круги вокруг соска, который виднеется в глубоком вырезе махрового халата.

– А знаешь, – неторопливо произносит он, – ты ведь мне должна.

Она удивлена:

– Я? Должна?

– Да! Ты обещала специально для меня станцевать Go-go.

– Не ври, не было такого.

– Машка, нельзя давать задний ход, когда пообещала.

– Спасибо, что не Маруся.

– Смотри, дождёшься, солнце моё, – он целует её в висок, не отнимая ладони от груди девушки. – Разве не хочешь сделать мне новогодний подарок?

Она лукаво смотрит на него, чуть отстранившись:

– Я станцую для тебя микс – Go-go плюс приват. Ты знаешь правила приватного танца?

– А там ещё и правила есть?

– Во-первых, на тебе должны быть хотя бы штаны…

– Хорошо, сейчас надену.

– Во-вторых, руками танцовщицу не лапать…

– А это уже сложнее. Можно внести поправки?

– Нет!

Он делает грустное лицо:

– Хорошо, мэм, я согласен на ваши условия.

– Тогда готовься, а сейчас вернусь.

Она чмокает его в нос и срывается с места. Помедлив, он сбрасывает халат и тянется за джинсами, натягивая их на голое тело. Застегнув молнию, он берёт бокал с шампанским и садится на кресло, ожидая появления Маши. Она не заставляет себя ждать, буквально впорхнув в комнату в невесомом голубом платье, которое превращает её серые глаза в бледно-синие.

– Я сейчас поставлю музыку, – она подключает к телевизору флешку, находит нужный трек и ставит на паузу.

– Ты что, готовилась? – он и правда удивлён.

Она показывает ему язык:

– Не только ты помнишь про обещания, – и нажимает кнопку пуск.

Ударные и гитара начинают ритмичную мелодию, и тело Маши быстро подстраивается под их ритм, изгибаясь, переливаясь, стелясь.

Александр настолько заворожён зрелищем, что с трудом вспоминает, как нужно дышать. На какой-то миг ему становится стыдно, что он наслаждается танцем Маши, в то время как её партнёр только-только выкарабкался из комы, но он гонит эти ненужные мысли, понимая, что в данный момент не склонен заниматься самоанализом. Он смотрит, как она закидывает голову, создавая распущенными волосами волну, как пружинисто опускается и поднимается на согнутых коленях, плавно выписывая плечами восьмёрку, и чувствует, как нарастает возбуждение, делая джинсы тесными.

Походкой от бедра она подходит к нему на расстояние вытянутой руки и медленно поворачивается под несмолкающий ритм ударных, покачивая бёдрами, заведя одну руку за поясницу, а другой поднимая волосы и перебрасывая их вперёд.

Он видит перед своими глазами крутящуюся попку и тянет руку, но девушка неуловимо отстраняется и, повернувшись к нему лицом, медленно спускает бретельку платья сначала с одного плеча, потом с другого. Он проглатывает комок в горле, глядя на обнажённую грудь с торчащими сосками, и хотя несколько минут назад ласкал её, сейчас она представляется ему чем-то новым, неизведанным и очень желанным.

Держа спину прямо, безотрывно глядя в глаза Саше, она делает круговые движения бёдрами, и платье спадает к ногам. Он смотрит на прозрачные кружевные трусики, и из груди вырывается тихий стон. Она садится к нему на колени, трётся сосками о его голую грудь, но стоит ему протянуть руки, как она резко отбрасывает их в сторону. И он подчиняется её танцу, чувствуя, что эта пассивность заводит его ещё больше, чем прикосновения.

Шёлк платья падает к твоим ногам, и я охвачен дрожью желания. Ты исполняешь своим телом музыку нашей любви, которая взрывает меня изнутри, наполняя нежностью к тебе, любимая. Я приму твою игру сейчас, чтобы потом распять тебя под собой, наслаждаясь безумным танцем наших тел.

Она извивается всем телом на его коленях, поражая Сашу своей растяжкой, когда перекидывает ногу через его голову. Её тело пластично, послушно малейшему движению, и он как кролик под гипнозом удава следит за ней, заставляя себя дышать. Её вызывающие движения бёдрами, животом вырывают у него глухой стон.

Ты стонешь, и меня пронзает молния удовольствия – значит, я делаю всё правильно. Я жадно тянусь к тебе всем телом, не давая возможности дотронуться до меня, а сама дрожу от страсти, которой наполняется в танце моё тело. Прикоснуться к твоей голой груди своими сосками, чтобы ещё больше зарядиться желанием; потереться о твою ширинку, почувствовать под тканью твоё возбуждение, чтобы пропустить через все свои мышцы трепет восторга от такой не интимной близости с тобой.

Она срывается в его коленей, и под заключительные аккорды, изогнувшись перед Сашей, игриво шлёпает себя по попке.

И это было последнее, что он воспринял почти трезво. С рыком он бросается вперёд, хватает за талию и тянет к себе. Миг – и разорванные трусики летят в сторону. Он прижимается пылающими губами к её животу, слыша её прерывистое дыхание:

– Да, да! Ещё!

Колено одной ноги она ставит на подлокотник кресла, в котором он сидит, другую ногу забрасывает на спинку, и тает от его языка, вылизывающего её складочки и клитор, сжимается внутри, потому что жаждет быть заполненной им. Всё, что сейчас происходит, кажется ей естественным и прекрасным. Ногти Маши впиваются в его плечи и, когда его губы окончательно втягивают её клитор и волна оргазма сотрясает всё тело, она кричит, выгибаясь и прижимаясь к его губам ещё сильнее.

Он осторожно подхватывает её под спину, опускает на ковёр и хватает со стола кондом. Её оргазм длится и длится, губы беззвучно требуют продолжения, и он быстро входит в неё, продлевая её удовольствие и начиная своё. Ему хватает всего лишь нескольких движений, чтобы вновь принять от неё взрыв ответной страсти и самому на пороге потери сознания от пульсирующего ритма её жаркого лона взорваться мощно, страстно, выплеснув в хриплом крике всю свою любовь к этой девочке, подчинившей его себе.

Когда они, успокоенные и разомлевшие, лежат рядом, он поднимается на локте, нависает над Машей и, смотря прямо ей в глаза, чётко произносит:

– Я люблю тебя, Машенька. Давно и сильно.

Она проглатывает комок, который вдруг мешает дышать, и гладит его по щеке. Молча. Он замирает от неизбежного: сейчас она скажет, что ей просто хорошо с ним; что после увиденного на арене, она не может относиться к нему, как прежде…

– Саша, – шепчет она губами в губы, – я не смогу без тебя. Ты моя любовь!

Он прячет счастливое лицо в её волосах.

– Тебе понравился танец?

– Конечно! Только для меня. И только ты, – он на мгновение смущается, вспомнив об Андрее, но Маша тянет его к себе, требуя ласки, и он вновь погружается в мир страсти и нежности, где их тела едины и нет места посторонним мыслям.

Заключение.

Она просыпается поздно утром, когда зимнее солнце уже поднялось из-за горизонта и позолотило потолок спальни; рядом, лёжа на животе и обнимая подушку, крепко спит Саша. Она смотрит на его спокойное лицо и счастливо улыбается.

Их первая ночь всё-таки состоялась, и сон сморил их только под утро, когда все силы были исчерпаны, когда острое желание обладания поутихло и позволило просто лежать рядом.

Маша осторожно, чтобы не разбудить, проводит пальцами по волосам Морозова, почти невесомо касается его спины и останавливает руку на пояснице.

Она вспоминает, как всё начиналось, и не верит, что за несколько месяцев с ней могла произойти такая трансформация. Красавец Морозов, которого она не замечала ещё в начале сентября, ворвался в её жизнь тёмным ангелом, принеся страсть и нежность, счастье и беду. Он медленно, но вполне умело пробуждал в ней чувство любви. Эти первые в её жизни поцелуи в начале их встреч не вызывали в ней никаких желаний, просто были приятны и порождали уверенность, что она такая же, как все, теперь ещё и целованная. Это было такое детское самодовольство, что самой становилось за него стыдно. А Саша был терпелив: обнимал и целовал, когда чувствовал, что это необходимо, держался на расстоянии, когда понимал, что это заставляет её нервничать и самой искать с ним контакта. Он приучал её к своему постоянному присутствию, давал ей уверенность, что пока он рядом, с ней ничего не случится – он та стена, которая даст надёжную защиту. Он интересовался её жизнью, то незаметно вытягивая из неё признания о самом сокровенном, то провоцируя на подобные откровения. Ему всегда удавалось своей улыбкой поднять ей настроение, и она готова была прыгать вокруг него, как девчонка, лишь бы услышать его смех. Он нравился ей, но не так, как хотелось бы ему. Она могла поклясться, что вскоре его спортивный интерес перерос в интерес подлинный, потому что стала часто ловить на себе его задумчивый взгляд.