Текст книги "Смерть волкам (СИ)"

Автор книги: Анна Чеблакова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 60 страниц) [доступный отрывок для чтения: 22 страниц]

2

Спустя некоторое время они вышли из леса и пошли по широко раскинувшейся равнине, поросшей редкими деревьями. Землю покрывала светло-зелёная молодая трава, в небе не было ни облачка, далеко на невысоких холмах виднелись белые точки деревенских домиков. Просто картинка из календаря. Единственным, что портило этот вид, был темневший в отдалении овраг, похожий на рваную рану на зелёной травке.

Солнце, хотя поднялось невысоко, уже припекало, и Веглао с Октаем тянуло снять тренчкоты. Но не жара тревожила ребят. В воздухе висело предчувствие неясной беды. По побледневшему лицу Октая, по тому, как он то и дело со свистом втягивал расширяющимися ноздрями воздух, принюхиваясь, и хмурил свои тёмные брови, Веглао поняла: он чувствует то же самое. Ребята шли молча, всё ускоряясь, пока не вышли вдруг к тому самому оврагу – неширокому, длинному и вблизи казавшемуся ещё более уродливым.

– Ох, ну вот, – проговорила Веглао, остановившись, и обернулась к Октаю: – Давай поищем, как обойти… Что с тобой?

Октай не ответил, но в следующую секунду Веглао сама поняла, что с ним. Страшное предчувствие, охватившее их некоторое время назад, обрело форму самого ненавистного им обоим после ликантрозория запаха – смеси запахов оборотня, крови и мёртвого тела.

И доносился этот запах из оврага.

Не сговариваясь, ребята кинулись к оврагу и заглянули через его край.

Овраг был неглубок, с крутыми склонами. На дне его лежало что-то, похожее на кучу тряпья. Присмотревшись, Веглао поняла, что это человек – раненый, а может быть, и мёртвый.

Она первая съехала вниз по глине, Октай – за ней. Подойдя поближе к человеку, друзья остановились как вкопанные.

То была мёртвая девушка. На окровавленном, бледном и при жизни, верно, очень красивом лице застыло выражение такого ужаса и такой боли, что даже её перегрызенное, разорванное до кости горло, к которому прилипли спутавшиеся чёрные волосы, вызывало меньший страх. Вся одежда девушки была в крови, кровью пропиталась и земля под ней, а из правого плеча и руки – только теперь ребята это заметили – было вырвано несколько кусков мяса.

Потом что-то хлопнуло, и у Веглао потемнело в глазах. Очнулась она оттого, что кто-то хлопал её по щекам. Перед глазами возникло склонённое над ней лицо Октая.

– Веглао, бежим, – проговорил он заплетающимся языком. – Это сделал оборотень. Если нас найдут возле неё… – он нервно сглотнул и помотал головой. – Пошли, скорее!

Потянув её за руку, он заставил её подняться, и тут Веглао указала ему на большие волчьи следы, ведущие от тела девушки по дну оврага. Ребята быстро побежали по следам, пока не вышли к нагромождению камней. Тут след обрывался – стало ясно, что по камням оборотень выбрался наверх.

Веглао и Октай быстро полезли вверх, и через полминуты выбрались из этой огромной могилы. Только тут к ним вернулся дар речи.

– Это не могли сделать мы, – проговорила Веглао.

– Конечно, не могли, – слабо отозвался Октай. Лицо его было белым, как снятое молоко. – Мы были в другой стороне…

Он замер, не окончив фразы, глядя на что-то позади Веглао. Девочка повернула голову.

Неподалёку возвышался холм, по которому вилась жёлтая тропинка. По ней быстро спускались люди с какими-то палками в руках – да это же ружья!

– Бежим, – коротко сказала она и, пригибаясь, побежала к шелестевшему неподалёку лесочку. Октай кинулся за ней. До его уха донёсся далёкий лай собак.

Ребята быстро добежали до леса и только там осмелились выпрямиться во весь рост.

– Куда теперь? – выпалил Октай.

Веглао кинула взгляд в сторону гор. За деревьями лесочка, в который они забежали, раскинулась широкая прогалина, а за ней весёлой зелёной стеной вставал другой лес.

– Вон в тот лес. Скорей!

Они бросились бежать со всех ног. На бегу Веглао лихорадочно соображала: те люди, вероятно, не служащие ликантрозория, а жители деревни. Девушка тоже явно деревенская. Те просто отправились на её поиски. Но сейчас, возможно, несчастную уже нашли, а если кто-то видел, как несколько минут назад от оврага, в котором она лежит, убегали двое людей, и если они вспомнят, что вчера было полнолуние… тогда им с Октаем точно конец. Всё, что они могут сейчас сделать – это скрыться поскорее, но после полнолуния долго не побегаешь, лучше всего просто отлежаться. Они ещё не добежали до леса, а силы у них были уже на исходе. Октай тяжело дышал, у Веглао подкашивались ноги. Наконец они вбежали в лес и, задыхаясь, одновременно привалились спинами к деревьям.

– Как ты думаешь… у них… есть серебряные пули? – перемежая речь тяжёлыми вздохами, спросил Октай.

– Не знаю…

Сзади, из-за того лесочка, в котором они были недавно, послышались возбуждённые людские голоса и собачий лай.

– Надо уходить, – в отчаянии простонала Веглао. – Затеряемся в лесу…

– Собаки почуют нас, – проговорил Октай.

– Не оставаться же здесь! – Веглао оттолкнулась от дерева и побежала вперёд.

Передышка немного помогла – у ребят открылось второе дыхание, и они с новыми силами помчались вперёд, петляя между деревьями. Но, как они ни бежали, лай и крики не становились тише. Они только приближались, и вскоре стало ясно, что за ними гонятся по меньшей мере десять человек с собаками.

На всю жизнь оба запомнили эту сумасшедшую погоню – выскакивающие на пути деревья, свет и тени, собственное сбивчивое, хриплое дыхание, дрожащие ноги, пот, заливающий глаза… Лес был плохо предназначен для беготни – земля была неровной, в кочках, под ноги попадались коряги, маленькие лощинки. Ребята промчались через небольшую прогалинку между деревьями, всю заросшую маленькими сосёнками, ломая их ветки. Чуть дальше земля вдруг пошла вниз, и они оказались на поросшем соснами склоне, спускавшемся к раскинувшемуся впереди болоту. Между пушистых кочек поблёскивала вода.

– Не пройти! – крикнул Октай, бежавший впереди. – В обход, скорей!

Чёрт бы побрал этих крестьянских мстителей с их собаками! Конечно, псы чуют оборотней – вон как заливаются испуганным лаем, отсюда слышно. Обегая болото, Октай ворвался в молодой березнячок, растущий на склоне чуть поодаль. Веглао бежала за ним, стараясь не потерять его из виду. Лесистые горы она отсюда уже не видела. Надо было оторваться от погони и выбраться из леса, чтоб понять, куда идти дальше, вот только её тело было с этим не согласно – мышцы сводило судорогами, ноги подламывались, сердце билось где-то под горлом, и каждый вдох и выдох причинял сильную боль. Веглао начала отставать. Спина Октая мелькала между деревьями всё дальше и дальше, а Веглао не могла перевести дух и крикнуть ему, чтоб он её подождал.

– Вот она! – вдруг завопил кто-то в отдалении, и Веглао прошиб холодный пот. Со стоном она бросилась вперёд, но этот рывок отнял у неё оставшиеся силы. С бешеного бега она перешла на рысь и теперь могла разве что медленно бежать зигзагами. Но её неожиданно спасли собаки – рядом с оборотнем они совсем обезумели от страха, начали рваться с поводков, громко скулить. Стремясь удержать их, охотники топтались на местах, сотрясая воздух бесполезной руганью. Поняв, что это, возможно, её последний шанс спастись, Веглао, шатаясь, побежала вперёд и почти догнала Октая, как вдруг раздался выстрел.

Стрелявший оказался метким. Вскрикнув от боли, Веглао с размаху упала навзничь на землю. В глазах у неё мгновенно потемнело. Она была ранена в правую ногу чуть пониже колена. Вот и всё, сейчас они подбегут чуть поближе и добьют её, а потом примутся за Октая…

– Веглао! – Октай, услышавший выстрел и крик, на бегу развернулся и бросился к ней.

Пуля была не серебряной, а самой обыкновенной – нога у Веглао всё ещё была цела, если не считать маленькой дырки в штанине, из которой тоненькой струйкой текла кровь. Склонившись над Веглао, Октай помог ей подняться на дрожащие ноги и, перекинув её руку через свои плечи, обхватил её за талию.

– Бежим! Давай же! – он побежал вперёд. Веглао, стараясь не мешать ему, тоже побежала. Каждый шаг пронзал её болью, и из её губ вырывался глухой вскрик. Вдвоём бежать было неудобно, и они волей-неволей замедлились.

– Бросай собак! – грубо крикнул кто-то позади. – И так не упустим!.. Бросай!

– Иди без меня, – прохрипела Веглао. – Слышал? Пусти!

– Ещё чего! – Октай схватил её руку, перекинутую через его плечи, и побежал быстрее. Он подумал было, не посадить ли Веглао на закорки, но тут же передумал – она весила примерно столько же, сколько и он, была немного его выше. Он бы долго так не протянул.

Топот охотников всё приближался, зазвучали выстрелы. Октай только диву давался, и как в них до сих пор ещё не попали?.. Лес впереди начал редеть.

– Ещё немножко, Веглао! – крикнул Октай, и помчался вперёд, увлекая её за собой.

Перед ними раскинулась поляна, окружённая лесом и пересечённая посередине, как круг линией диаметра, железнодорожной насыпью. Сквозь уже совсем близкие лай и шум Октай расслышал: по рельсам гремели колёса, послышался приглушённый гудок.

– Бежим! – ахнул он, поняв, как им спастись, и крепче обхватил Веглао. – Бежим, скорей!

Веглао изо всех сил вцепилась в него и вместе они побежали по траве. Какие-то обрывки мыслей толклись в голове у Веглао: ликантрозорий, ружья охотников, испуганные собаки, боль в ноге, снова боль, боль, поезд… Поезд?..

Перед глазами у неё на миг прояснилось, она повернула голову и вскрикнула от ужаса: по рельсам со стороны леса ехал поезд, быстро приближаясь, а Октай тащил её прямо на насыпь.

– Бегом! – закричал он и тут же зло вскрикнул от другого – голову ему обожгло пролетевшей совсем рядом пулей. Сжав зубы, напрягая мышцы изо всех сил, он потащил Веглао вперёд и вверх по насыпи.

Поезд уже гремел совсем рядом, машинист, увидев ребят, надавил на тормоз. Октай занёс ногу над рельсом.

– Что ты делаешь?! – закричала Веглао. – Что ты делаешь? Нас убьёт!!!

Она споткнулась на втором рельсе, успела ещё, повернув голову, увидеть пугающе близкую стальную, оскаленную морду паровоза и перекошенное от смертного ужаса лицо машиниста, и тут Октай резко рванул её за собой, и они кубарем скатились по насыпи с другой стороны, а позади над ними с ужасающим грохотом пронёсся поезд, отрезав их от преследователей,

На ребят сыпались мелкие камушки. Веглао сидела и тяжело дышала, разевая рот, оторопело хлопая глазами.

– Вставай! – грубо крикнул Октай, снова хватая её за руку и заставляя подняться. – Бежим, надо спрятаться!

Собрав последние – в самом деле последние – силы, Веглао побежала за ним, держась за его руку. Шаг – взрыв в ноге, шаг – взрыв, шаг – взрыв… Вот уже палящее солнце сменилось лесными пляшущими тенями, под ноги попадались корни, поезд грохотал всё дальше, а криков и лая вообще не было слышно. Октай, то и дело оборачиваясь, бежал вперёд, как будто мышцы у него были железные, и тащил её за собой. Веглао задыхалась от боли, и вскоре всё окружающее слилось перед её глазами в мешанину тёмных и светлых пятен. Наконец, уже теряя сознание, она почувствовала, что бегут они куда-то под гору. А потом, видимо, опять упала в обморок – поскольку в следующую секунду поняла, что лежит навзничь на земле, вокруг тишина, а перед глазами голубое небо.

Где-то справа раздавалось тихое мерное журчание. Повернув голову, Веглао увидела, что находится на берегу речки. Возможно, это был тот же ручеёк, на берегу которого они завтракали, только здесь он разлился и превратился в маленькую реку, текущую по широкому песчаному руслу. Здесь она раздавалась на два рукава, обнимающие заросший мать-и-мачехой островок. Натекая на камни, которых здесь было довольно много, вода и издавала то журчание, которое слышала Веглао.

Девочка лежала на жёлтом от песка берегу, по которому протянулись от леса к реке тонкие русла высохших ручейков – недавно здесь текла талая вода. Неподалёку от Веглао в песке был маленький муравейник, и теперь, повернув голову, она могла видеть, как муравьишки быстро-быстро убегают прочь от оборотней. Многие из них тащили белые яйца – своих будущих детёнышей. Веглао попыталась пошевелиться, но тут её правую ногу пронзила точно такая же боль, которая была при выстреле. Веглао сначала вскрикнула, потом застонала, закусив губу. Услышав это, Октай бросился к ней от ручья, из которого он жадно пил воду.

– Ты очнулась?.. – Веглао резко села. Песок под её правой ногой пропитался кровью. Она почувствовала, что внутри ноги что-то движется… что-то, похожее на маленький камушек. Боль была такая, что она расплакалась. Октай опустился рядом с ней на колени с совершенно потерянным видом.

– Надо вытащить пулю, – тихо сказал он. – Не знаю как, но я попробую…

Вдруг боль прекратилась. Веглао попыталась пошевелить ногой, и ей удалось её чуть-чуть передвинуть. На окровавленном песке осталось лежать что-то, похожее на…

Октай ошеломлённо протянул руку и взял непонятный предмет двумя пальцами.

– Это пуля, – проговорил он. Веглао взяла кусочек металла из его пальцев.

Это и в самом деле была пуля. Скользкая от крови, маленькая и острая. Похоже, её тело её просто… вытолкнуло.

– Знаешь, – сказал вдруг Октай, глядя на пулю с каким-то суеверным страхом, – ты лучше плюнь на неё и брось через левое плечо. Правда, Веглао. На всякий случай.

– Я думала, ты не веришь в такую чушь, – хмыкнула Веглао, но пулю всё-таки отбросила. Октай посмотрел ей в глаза и мокрой ладонью вытер слёзы с её щёк.

– Нам нельзя здесь долго оставаться, – прошептал он.

– Знаю.

– Надо перевязать тебе рану.

Он поднялся на ноги.

– Сможешь доползти до реки?

– Смогу, – храбро ответила Веглао. Она оперлась обеими ладонями в землю, медленно встала на четвереньки. Октай предусмотрительно отвернулся, проговорив что-то насчёт подорожника. Кое-как, стараясь не стонать от боли, Веглао добралась до речки и села на берег, поджав под себя левую ногу и вытянув правую.

Она сняла ботинок и носок, окровавленную штанину закатала до колен. Рана была на вид ужасной, Веглао поскорее отвела от неё взгляд.

Подошёл Октай, неся несколько молодых листочков подорожника. Вместе они промыли рану, потом приложили к ней подорожник, и Веглао примотала его к ноге собственным выстиранным мокрым носком.

– Лучше, чем ничего, – слабо улыбнулась она, разглядывая импровизированную повязку. Октай улыбнулся в ответ.

– Думаешь, мы оторвались? – спросила его Веглао.

Октай посмотрел на неё усталыми глазами. Покачал головой.

– Оторвались, но ненадолго. Поезд уже прошёл давным-давно. Они наверняка опять похватали своих собак и отправились за нами. Так что пойдём.

– Пойдём, – коротко ответила Веглао, успешно подавив тяжёлый вздох. Она сняла второй ботинок. Разулся и Октай. С помощью друга она смогла подняться на ноги. Потом они перешли реку вброд, не заходя на островок, на другом берегу снова обулись и поднялись вверх по глинистому, скользкому бережку к раскинувшемуся наверху небольшому и редкому берёзовому лесу.

Веглао, конечно, сильно хромала, и идти ей было тяжело, но всё же за следующие три часа они смогли отмахать приличное расстояние. К тому времени они вплотную подошли к широко разлившейся реке, преградившей им путь на восток. Вода покрывала большую часть широкого пойменного луга, кое-где из воды торчали кусты зеленевшего и цветущего ивняка. К счастью, здесь была широкая автомобильная дорога с насыпью, и, выйдя на неё, ребята продолжили свой путь. Спустя некоторое время они увидели, что от большой дороги отходит другая, под прямым углом пересекающая затопленный луг. В насыпь этой дороги была вкопана широкая дренажная труба, нижняя часть которой возвышалась над водой на целую ладонь. Подойдя к отходящей от шоссе дороге, ребята свернули на неё. Октай сел на насыпь, свесив ноги вниз, и легко соскользнул в трубу, потом помог спуститься Веглао.

В трубе не было воды, только дно было покрыто слоем травы, прошлогодних листьев и водорослей. Этот слой ещё не вполне высох, он влажно чмокал под руками и коленями друзей, когда они ползком продвигались к середине трубы.

Там они слегка расчистили небольшое пространство и уселись друг напротив друга, прислонившись спинами к стенкам трубы и согнув колени. Труба была достаточно широка, чтобы в неё мог войти маленький телёнок. Не то чтобы здесь было очень удобно, но какой-никакой, а отдых беглецам был необходим – после полнолуния и утренней погони они так обессилели, что просто валились с ног.

Веглао быстро провалилась в некрепкий сон. Октай некоторое время сидел, глядя то на неё, то в отверстие дренажной трубы. Оно выходило на восток, и в нём были видны Лесистые горы. Он думал о плане Веглао, и находил его безумным, сложным, невыполнимым. Горы ещё так далеко. Будет просто чудом, если они поспеют туда к следующему полнолунию, и их не поймают. Сколько ещё событий, подобных сегодняшнему, их ожидает? А ведь Веглао, так же как и он сам, не могла не знать, что для двух оборотней, сбежавших из ликантрозория, поимка означает смерть – смерть без пощады и без промедления. Но сколько Октай ни терзал свой измученный ум, он не мог придумать другого пути, кроме как пути к горам. Наконец он задремал и провёл так около часа, вздрагивая от каждого лёгкого шороха.

Веглао проснулась спустя несколько часов, её разбудил яркий свет опускающегося солнца. Она открыла глаза и выпрямилась, расправляя затёкшие мышцы. Боль в ноге стала слабее, но никуда не делась. Некоторое время Веглао посидела, глядя на опускающееся солнце, на его сверкающее отражение в покрывавшей луг воде. Ей не верилось, что ещё вчера в это же время она была в ликантрозории, и страх и ожидание разрывали ей душу. Сейчас её душа как будто омертвела, никаких чувств уже не осталось, кроме чувства усталости. Она повернула голову вправо, к другому выходу из трубы. Там сидел Октай, повернувшись к ней спиной.

Веглао подползла к нему и села рядом. Он повернулся к ней, молча вытащил из кармана оставшийся с завтрака кусок хлеба, разломил его надвое и протянул один кусочек Веглао.

Несколько минут они сидели, глядя на окружающую их местность и жуя хлеб. По другую сторону насыпи луг тоже был покрыт водой, но здесь её уровень был ниже. Видимо, луг позади был затоплен раньше, и начал высыхать ещё до того, как излишки воды успели перелиться по трубе на другую сторону. Поэтому здесь ребята могли сидеть, свесив ноги.

– Как твоя нога? – спросил Октай.

– Болит, но уже не так сильно.

– Веглао, ты и вправду думаешь, что мы сможем добраться до Лесистых гор так быстро? – в лоб спросил Октай. Девушка пожала плечами, глядя на свои колени.

– Не знаю. Я даже не знаю, как далеко отсюда до них. Но надо постараться.

– Какое уж там старание! Ты даже ходить пока что по-нормальному не можешь.

– Завтра уже смогу.

Октай только покачал головой и решил перевести разговор на другую тему.

– Я наловил беззубок, – сказал он. – Есть даже несколько лягушек. Разведём костёр?

– Давай потом. Сейчас лучше пойдём дальше.

И они шли до самой темноты – сначала по шоссе, потом, когда затопленная местность кончилась, прямо по лугам. На ночь остановились в зарослях ивняка, столь густого, что никто не мог бы уловить за сплетением веток слабый огонь их костра. Октай разжёг его, потирая палочки друг от друга – это была муторная и долгая работа, и Веглао старалась ему не мешать. Когда они смогли наконец развести огонь, обогреть руки и закопать беззубок в горячую золу, вокруг было уже темно, как в самой глубокой яме. Только луна, взошедшая высоко на небо, сияла своим призрачным белым светом, почти таким же ярким, как в полнолуние.

– Дай мне нож, – сказала Веглао. Октай протянул ей ножик и она, сняв тренчкот, принялась срезать с его рукава нашивку с надписью «Л14». Она отпорола также нашивку с тренчкота и рубашки Октая, а он срезал ярлычок с её рубашки. Затем они молча кинули кусочки ткани в огонь.

Беззубки – не самая приятная пища, да ещё и их сероватый цвет слишком уж сильно напоминал ребятам цвет кожи мертвеца, которого они нашли утром и пытались забыть. И то ли от их неприятного вкуса, то ли от всех сегодняшних треволнений, но перед сном беглецов вывернуло наизнанку.

3

Через три дня, прохладным и пасмурным вечером, они вышли к заброшенной деревне. Она находилась сразу за густым лесом, по которому лежал их путь. Сразу на опушке их встретил пустыми окнами первый дом – небольшой, чёрный от сырости, покосившийся. На кромке крыши бахромой росли серые лишайники, а перекладины изгороди вокруг маленького огорода как будто кто-то обрызгал оранжевой краской.

В огороде среди зарослей каких-то лесных сорняков курчавились кое-где молодые кустики картошки. Не сговариваясь, ребята бросились к изгороди, перемахнули через неё и, упав на колени перед кустиками, стали проворно разгребать землю у их корней и вытаскивать подмёрзшие прошлогодние клубеньки. Съели их тут же – немытыми, нечищеными. Честно говоря, Веглао думала, что желудки взбунтуются от этого, но никаких расстройств не последовало.

Немного придя в себя, они забрались в первый попавшийся дом и легли в стоявшую в углу деревянную кровать без матраса. Проспав почти полсуток, они проснулись на следующий день голодными, но отдохнувшими, и вскоре отправились пройтись по деревне.

Она была небольшая, и, очевидно, жители покинули её совсем недавно – может быть, даже прошлым летом. Кое-где на окнах ещё болтались свалявшиеся куски марли, натянутой на рамы от комаров. Во дворах лежали всякие вещи, забытые или оставленные за ненадобностью: в одном ржавела брошенная прямо на землю лопата, в другом стояла разваливающаяся на части телега с одним колесом и перебитой, искривлённой осью, на жерди изгороди, окружавшей третий, по-прежнему были надеты несколько горшков и кринок. Дома, казалось, одичали без человеческого ухода – они потемнели, кое-какие слегка покосились, краска на стенах и заборах облупилась и отлетала хлопьями. Веглао вспомнила, как её старший брат Барлиан любил по весне красить забор, как она радовалась, когда он разрешал ей помочь ему, и вздохнула.

Людям, попавшим сюда, возможно, деревня показалась бы неприятным и страшноватым местом, но Веглао и Октай почему-то сразу привязались к ней. Всё здесь дышало запустением, но в палисадниках зацветали цветы-многолетники, на огородах мощно проклёвывалась растительность, на садовых деревьях распускались молодые листочки. Странно, но казалось, что деревня встречает путников с радостью, как будто вспоминая былые времена, когда здесь было людно и шумно. Трудно было не воспользоваться её немым гостеприимством, ведь они так сильно устали.

Во время прогулки ребята набрели на здание школы – некрасивое, вытянутое, трёхэтажное, обсаженное деревьями, оно стояло на правой стороне деревенской площади. Напротив него находилось здание селького совета, выглядевшее ещё более запущенным, чем школа.

– Я слышал, чаще всего деревни умирают от того, что в них закрывают школы, – сказал Октай.

Веглао кивнула:

– Понятно, почему. Ведь лучше переселиться туда, где есть школы, чем отправлять детей одних через лес. Ты знаешь, когда моя мама была маленькая, ей приходилось идти в школу по лесной тропинке. Ранней осенью и весной ещё нормально, а вот зимой, когда по утрам темно… Она идёт, с ней ещё трое или четверо ребят, кругом волки воют…

Веглао замолчала, подумав о том, как бы, наверное, плакала её мама, если бы увидела свою девочку сейчас – грязную, одичавшую, одетую в жалкие лохмотья. О том же самом подумал и Октай, но никто из них не стал об этом говорить.

Весь оставшийся день ребята бродили по деревне, выискивая по домам что-нибудь полезное. Такого оказалось много. Веглао отыскала большой и довольно острый нож, сиротливо завалявшийся в шкафчике на кухне одного из домов. Когда она взяла его в руки и оттёрла с лезвия пыль, нож засиял под рассеянным светом пасмурного дня. В другом доме Октай обнаружил не особо чистый, но крепкий и почти новый подвесной чугунок.

– Вот это вещь! – радостно сказал он, потрясая им. – Ох, супчика поедим!..

В одном из дворов куча старых, замшелых кусков досок и жердей была прикрыта одеялом, грязным и с дырками, но в целом довольно хорошим. Буквально сразу же Веглао нашла в комнате одного дома на полу рассыпанные иголки – проглянувшее на минуту солнце ярко заблестело на них. Все они тут же перекочевали на её собственную скомканную перчатку и были отправлены в карман. Вскоре, обустроив вместе с Октаем своё новое убежище в одном из наименее пострадавших домов, Веглао зашивала прорехи в одеяле нитками, которые понадёргала из рубашки. Октай ушёл на рыбалку – рядом с деревней протекала речка.

Тем вечером они устроили замечательный ужин – поймали несколько маленьких рыбок и, поджарив их на палочках, ели вприкуску с молодыми листиками чеснока. В вымытой до блеска большой консервной банке они заварили малиновый чай, и его вкус напомнил им мирные, тихие, холодные осенние вечера в пещере и долгие разговоры у огня.

Было тихо. На небе догорал закат, и ребята смотрели на него, передавая друг другу банку с чаем. Солнце окрасило полуразрушенные дома в цвет червонного золота, заблестело на осколках стекла в рамах. Кажется, только сейчас ребята окончательно поняли, что ликантрозорий со всеми его ужасами позади, что они свободны.

– Чего ты улыбаешься? – поинтересовался Октай, передавая Веглао банку. У него самого улыбка была до ушей.

– Не скажу, – Веглао отхлебнула глоток чая, поперхнулась и, откашлявшись, засмеялась: – Ну и глоток! Я чуть половину за один присест не выпила.

– Нечего жадничать! – Октай забрал у неё банку, сделав страшные глаза.

Он отпил немного и сияющими глазами огляделся по сторонам.

– А знаешь, Веглао, – воскликнул он вдруг, – у нас когда-нибудь тоже будет свой дом! Вон как тот, – и он указал на стоявшую неподалёку добротную, крепкую избу, где они устроились на ночь.

– Вот было бы здорово! – заулыбалась Веглао. – А хороший дом, правда? У некоторых других вон крыши уже провалились, а этот ничего ещё!

Помолчав немного, она вдруг вскочила на ноги и подбежала к дому чуть ближе.

– Вот здесь я бы сделала качели! – крикнула она, махнув рукой вправо. – А вот тут, возле палисадника, скамейку. А в самом палисаднике посадила бы цветы. Лучше всего – георгины. Ты любишь георгины?

– А как они выглядят?

– Ну, это такие высокие цветы, – Веглао подняла ладонь на уровень своего плеча, – и очень пышные. Самых разных цветов, только синих, кажется, нет. У нас росли красно-белые. Они не опадали до конца сентября. А ты яблоки любишь?

– Кто же их не любит!

– Ну, тогда мы посадим ещё и яблоню. А ещё в саду будет большой куст сирени, и куча сорняков, а если кто-то скажет, что мне наплевать, как выглядит мой сад, то он будет прав…

Она вдруг замолчала.

Октай встревоженно взглянул на неё. Она стояла молча, кусая губы и глядя в землю. Волосы свесились на её лицо, отбрасывая тени на впалые грязные щёки.

– А ладно, всё это чушь, – произнесла она вдруг глухим, не своим голосом. Потом резко сорвала с головы шапочку и швырнула её на землю.

– Ну какой, к чёрту, дом? – горько выпалила она, подняв шапочку и небрежно отряхнув её. – У нас его не будет никогда. Мы же оборотни. И всегда будем оборотнями. Всегда.

Она подошла к костру, села на поваленную колоду. Октай молча взглянул на неё.

– Слушай, Веглао, – тихо сказал он, – ты устала и ранена. Попей-ка чаю и иди спать. А я подежурю.

Веглао вскинула голову, шевельнула тонкими ноздрями. Последние лучи заходящего солнца упали на её лицо, встревоженное и напряжённое.

– Октай, – проговорила она, – ты не чувствуешь их?

Октай поставил консервную банку на траву, потому что не хотел, чтобы Веглао увидела, что та дрожит в его руках.

– Чувствую уже два дня, – сказал он после паузы.

Веглао на миг сжала зубы.

– Как ты думаешь, – спросила она, – это не он?

Октай ответил не сразу. Он был храбр, но сейчас почувствовал, как шевелятся волосы на его затылке.

– Может, и он, – тихо, почти неслышно сказал он наконец. – Что будем делать?

Веглао пожала плечами, глядя на огонь.

– Прежде всего загаси костёр, пожалуйста, – сказала она. – Он нам больше не понадобится. А над остальным будем думать.

Она поднялась, сделала, хромая, несколько шагов к дому и остановилась.

– Возможно, – сказала она, не оборачиваясь, – мы с ним и не столкнёмся. Спокойной ночи, Октай.

Она ушла в дом. Октай забросал слабые язычки пламени землёй, потом ещё немного посидел, допивая чай и глядя на алые краски заката, тающие в сиреневой гуаши ночи.