Текст книги "Вопреки. Том 2 (СИ)"

Автор книги: Анна Бэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

– Ты всех мужчин вокруг себя собрала? Это что, блядь, за выходки? Стоило тебя оставить на пару недель...

– "Сослать" и "оставить" два разных слова. И вы намеренно меня отослали подальше прямо в мужское царство и только что дали мне задание подчинить их себе всех без исключения.

– "Подчинить" и "соблазнить" тоже не синонимы, – он по-прежнему стальной, даже держит меня железной хваткой, – Не заиграйся. Любовь тебе не по карману и не по статусу, к кому бы ты её не испытывала.

В очередной раз напомнил, кто я есть и как мало я могу себе позволить. Снова унижает.

– Можно подумать, ваши цацки хоть на миг дают мне забыть об этом, – зло отвечаю я, имея ввиду конечно же пресловутый медальон с гербом Блэквеллов, – Не понимаю кто вы мне: строгий отец, сутенёр, палач или тюремщик!?

Винсент смотрит на мою руку, а потом снова на меня.

– Это все варианты? – сухо спрашивает он.

– Нет.

– Интригует! И кто я тебе?

– Дьявол.

– Согласен на дьявола в трактовке Захари Боллана. Только одно "но": ты продала мне не душу, а тело. Которым не даёшь пользоваться.

Захари Боллан автор той книги, что Хозяин читал мне в пещере.

– И второе "но": дьявол Боллана черноокий Архимаг. И немножко мёртв.

– Совсем чуть-чуть, – улыбается Блэквелл, – Иди и покажи кто здесь мой заместитель. Это твой долг передо мной, так что сделай это даже сквозь зубы.

Смотрю на него безразлично, но на самом деле в душе обида. Хозяин понимает мою сущность... это даже странно, учитывая, что я сама себя не понимаю... но при этом каждый раз не упускает возможность тыкнуть меня в мои оковы. Он смотрит на меня уже спокойно и говорит очень странную фразу:

– Алиса, твоя природа не рабство, ты можешь всё, если захочешь.

Разворачиваюсь к нему лицом, всё так же опираясь на трельяж, и хамовато на него смотрю:

– А чего хотите вы? – сама не понимаю, как с моих уст слетела эта вольная фраза.

– Я хочу... чтобы они шли за тобой на смерть с воодушевлением, чтобы ты стала для них путеводной звездой, – он кладёт мне в руку моего Ферзя, – Покори их, ты рождена быть королевой для всех них.

Вот она... эта интонация. Этим голосом, с этим чувством можно вести за собой легионы на смерть, он говорит это так, что я начинаю сама стремиться к его целям. В этом отличается Винсент Блэквелл от Элайджи Блэквелла: первый ведёт людей за собой, а второй ими прикрывается, ведь Винсент – прирождённый лидер.

– Для всех, но не для вас... – это тоже сорвалось спонтанно, но я сказала это игриво, чтобы не показать смущение, приливающее к моим щекам.

Он прав, я могу их сломать, могу покорить. Ради него я могу всё, если он захочет. Но что толку быть королевой для кучки болванов?

Лорд Блэквелл посмотрел на меня не читаемо, но интригующе:

– Королева для Герцога? Всего за полминуты твои амбиции взлетели до небес, – он серьёзен, а мне смешно, и я не стала сдерживать смех.

– А можно я тогда одену не платье?

– Я что, зря тебе его так старательно зашнуровывал? – он улыбается, – Я хочу, чтобы ты была в этом платье. Ты женщина, и они должны понимать это, признавая твоё командование.

Он хочет. Это ключевое слово.

– Зачем?

– Потому что это унизительно, – теперь его улыбка немного зловещая.

Чёрт... не надо на меня так смотреть! Меня бросает в жар, а на щеках выступает румянец... он это увидел, потому что хамства в его улыбке был перебор:

– Ты задолжала мне благодарность.

– Если словестную, то без проблем. Знать бы за что?

Он облизал губы:

– Я спас тебя от изнасилования.

– Пропустим вопрос "когда", думаю, что уместней будет "каким образом"?

– Самообладанием, Алиса, самообладанием! И, чёрт побери, оно на исходе, поэтому мне пора, а ты живо выполняй задание!

Момент мы смотрели друг на друга, будто играя кто кого переглядит. Он достаёт маленький конвертик из кармана и даёт мне:

– Приглашение на бал для тебя. Отказ не принимается, мероприятие обязательное. И в этот раз оденься, а то Афродита на том балу буквально вылезла из пены морской, не слишком обременяя себя одеждой.

– Как скажите, Милорд.

Я вижу, как огненные всполохи уносят из комнаты моё видение, моего Хозяина. Он телепортировался и оставил меня в этом зверинце. Было непреодолимое желание скинуть платье и снять сексуальное напряжение самым примитивным способом.

Нет, я не про тот способ, я про ледяной душ, который, к слову, уже неделю как ледяной.

Блэквелл-Блэквелл-Блэквелл! Ну почему в моей голове только он? Это надо ж так погрязнуть в культе его личности и... не только личности, что мой мозг превратился в подобие мясного бульона? Хозяин, в конце концов, обычный мужчина из плоти и крови, хоть и очень... да, если бы меня спросили, как одним словом охарактеризовать его, я бы сказала именно это слово: "очень". А лучше "очень" помноженное на десять, или на сто, или на бесконечность!

Не о том думаю. Мне нужно выполнять его приказ, в принципе я даже этого в кое-то веки действительно хочу! Так что, вперёд! Пришло время наказывать, ломать, прогибать их под себя.

...Потому что Герцог так велел.

Глава 19

Алиса была пленником обычаев, которые обязали собирать воинов после каждой успешной операции. «Омега» без её участия вернулась с трофеем в виде высокопоставленных пленников, которых грядущим утром переправляли в Мордвин. Сидя во главе стола, где пустовало ещё одно кресло, предназначенное для Расула Тагри, она ледяным взглядом обводила пирующих воинов. Среди всей публики на том банкете было и несколько дам, в том числе и Матильда, которая пользовалась в Форте Браска невероятным вниманием. Ей на руку была общая напряженная обстановка и она активно этим пользовалась, настраивая всех против Алисы.

– Уоу-уоу-уоу! – воскликнул Алакен, когда Алиса протянула ему пустой кубок, – Кто сегодня нажрётся как свинья? Я, Али, не ты!

– Метаболизм Примага сведёт на нет всё твоё гадское поило, Алакен, налей немедленно! – приказала ему она ледяным тоном, но потом игриво подмигнула.

– Расул совсем зачах... – шепнул ей Алакен.

И это не было секретом, ведь многие заметили, как редко Расул Тагри светится энтузиазмом, что в былое время было частым явлением. Алиса злорадно улыбнулась своим мыслям, которые явно не хотела озвучивать, и отпила вина.

– Ты лыбишься, – укорил её Бальтазар, – Есть повод?

– Было бы смешно смотреть на всё это со стороны, но я в эпицентре: бестолковая заносчивая девчонка во главе совершенно хаотичного сборища мужчин, которые на армию совсем не похожи. И что ждать от такой затеи?

– Ну... – выдохнул Бальтазар Дон, – Ты ведь далеко не глупая, изворотливая женщина, при которой собрались опытные и способные мужчины. Правда они о своих способностях ничего не знают... но ты же научила Кронка ближней атаке?

На эту реплику Алиса лишь хмыкнула и словила на себе взгляд светло-серых глаз Николь Кларк, которая не скрывала того, что очень внимательно их слушает. Леди обменялись вежливыми улыбками, а потом Николь тихо, но вкрадчиво резюмировала:

– Задача женщины – управлять талантами мужчин, неужели вам это не по зубам?

– Звучит, как вызов. – игриво улыбнулась Алиса, и на этом их разговор с загадочной Леди Кларк прервался.

– А не пойти ли тебе нахуй, Полли? – слишком громко прозвучал обрывок разговора Артемиса Риордана и Калиба Полански, – Я выбрал отряд и буду его придерживаться, потому что это лучшее, что есть!

– Ты, Риордан, конченый слабак, раз ходишь под каблуком у этой Мордвинской потаскухи.

Прошло не больше секунды, как Артемис вскочил на ноги и с завидной ловкостью скрутил Полански, приставляя к его горлу вилку. Маленькая капля крови потекла по потной шее Калиба, который сжал зубы и судорожно хватал воздух.

– Она-не-потаскуха! – медленно проговорил каждое слово не на шутку разъяренный Риордан.

– Отставить разборки, – приказала Алиса с напускным спокойствием, и они подчинились. – Полански, мы снова возвращаемся к насущному: к твоему примерному поведению. Ты чем-то недоволен?

– Я? Да с чего ты взяла?

– Дай Бог мне послышалось, а то ведь я не поленюсь показать тебе урок боевых искусств.

– Я с рабами не дерусь.

Мертвенная тишина воцарилась и отдавала горечью предстоящих событий, и никто не смел даже пошевелиться.

– Алакен, Кронк, проводите Леди Кларк в её покои, это не для женских ушей, – она вежливо кивнула Николь, будто извиняясь за прерванный ужин.

– Я как раз собиралась собираться... – улыбнулась та, – Вот и собралась!

Матильда с остальными женщинами поспешила так же покинуть трапезу, и лишь шуршание подолов платьев нарушало гробовую тишину.

Алиса сидела откинувшись на удобном стуле с невозмутимо-хитрым видом и играла с лентой на своём платье, пристально наблюдая за Калибом. Она медленно и лениво встала, а потом внезапно с места запрыгнула на стол и в момент приземления, выглядела уже не столько ленивой, сколько хищной. Медленно двигаясь по длинному столу, она сбивала ногами кубки с вином, ловя на себе недоверчивые взгляды подчинённых.

– У кого ещё вызывает сомнение моё над вами превосходство или смущает рабский статус?

– Ну меня, и что? – выскочил один пузатый крепкий мужчина, с его усов капал эль. Его подхватили голоса других воинов.

– Я настоятельно рекомендую вам признать моё командование, иначе придётся переходить на более весомые интонации.

Но никакой реакции не было, поэтому Алиса лишь удовлетворённо кивнула, ожидая именно такого развития событий. Ей было нужно спустить пар, нужно было публично продемонстрировать силу, чтобы раз и навсегда выбить дурь из воинов, которые задумывались над её приказами во время операций.

– Ладно, но я вас предупредила, – сказала она и высекла из камня на полу огонь.

Пламя быстро распространялось вокруг и вот уже в обеденной зале начался настоящий безжалостный пожар, воздуха становилось всё меньше и меньше, воины начинали задыхаться, многие горели заживо, были слышны крики и стоны, мольбы. Кожа воинов лопалась волдырями, в воздухе стоял запах горящей плоти и дерева.

Артемис сидел на своём месте с широко открытыми от ужаса глазами, как и другие члены отряда "Омега", огонь их не трогал, но муки остальных были невыносимы:

– Алиса, перестань! Что ты делаешь!? – взмолился Артемис, – Хватит!

– Не хватит, – спокойно ответила Алиса, – Боль стимулирует. Не скажу, что придаёт смысл, но подстёгивает к действию, это мне сейчас очень нужно.

Он схватился за голову, не зная, что делать. Там, куда он пошёл, огонь угасал, но возгорался на том месте, которое он покинул. Спокоен был лишь Бальтазар, который невозмутимо смотрел на корчащихся в предсмертных потугах соратников.

– Успокойся, Риордан. Ей просто нужен их страх, – он откусил кусок от окорока и продолжил, – Можно многое узнать о людях, когда им очень больно.

Остановившись на каждом умирающем воине взглядом, Алиса разочаровалась, не найдя пресловутого "Ювелира", которого так искала, хотя увидела среди прочих подлецов, изменников и хладнокровных убийц, но по большей части то были по истине храбрые люди.

Она медленно шла по столу туда, где сидел Полански, а в этот миг он бился на полу в конвульсиях и держался за горло, пытаясь схватить кислород. Алиса присела на край стола и наблюдала как он медленно умирает в жутких муках. Он был заносчивым, избалованным, высокомерным, неотёсанным... храбрецом, которому нужен был жёсткий командир.

Она наклонила голову в бок и прищурилась, потому что услышала то, ради чего затеяла этот спектакль, который ласково назвала "операция Барбекю":

– Я признаю ваше командование, Леди Лефрой! – задыхаясь, шептал Полански.

– Рада за тебя, Калиб, может кто-то ещё?

Послышались предсмертные выкрики остальных в поддержку её кандидатуры.

– Ну вот, чего и требовалось доказать... – удовлетворённо прошептала она и встала.

Огонь угас, как будто его и не было, горящая плоть становилась прежней, свежий воздух наполняется трапезную.

– Да что это... – Риордан судорожно дышал, помогая товарищам подняться с каменного пола, который буквально минуту назад был раскалённым, – КАК!?

Ему ответил Бальтазар, который всё так же спокойно уплетал окорок с жаренной картошкой:

– Иллюзии и психологические пытки – это изящно и всегда эффективно! – он довольно улыбнулся и показал Алисе большой палец, – Так держать, Леди Лефрой!

Она благодарно кивнула и начала разрабатывать правую кисть неестественно белого цвета. Она сделала глубокий вдох, потом ещё один, и ещё. Бальтазар наблюдал за этим внимательно, прекрасно понимая, что на массовые иллюзии Алиса потратила сил больше, чем ушло бы на реальный пожар, но оно того стоило.

– Я не просто какой-то раб, господа. – заговорила она, – Я – Примаг, подчиняющийся Герцогу Мордвин лично, а для тупых объясняю: я не подчиняюсь Совету Эклекеи. Для вас это значит только одно: я сильнее всех вас вместе взятых и крайне глупо сопротивляться человеку, не скованному рамками вашего через-чур лояльного Совета. Герцог радикален в мерах, и не заморачивается деталями того, каким образом вы станете верны мне, а я, к вашему несчастью, жестока и требовательна. Так что, хотите вы или нет, но вы будете подчиняться мне. Если вы не настолько глупы, как кажитесь, то станете сотрудничать со мной. Я покажу вам как стать сильнее, но, если вы слепцы, то не тратьте моё время и не позорьте Эклекею. Вопросы?

– И что же женщина может нам рассказать о войне? – задал вопрос один молодой мужчина.

– О войне? Ничего нового. Но о силе я знаю больше вашего.

Она спрыгнула со стола на пол, не обращая внимания ни на что вокруг, целеустремлённо двигаясь к выходу. Присутствующие отходили от шока и обращали на неё уже внимательный, хоть и немного растерянный взор. Следом за ней шёл Артемис, который точно знал куда они идут, ведь собирался дождь, а значит и гроза, раз уж Алиса шла на улицу.

Они сидели под старым клёном и долго молчали, пару раз Артемис отскочил от подруги подальше, когда она ловила молнию, а, когда дождался от неё улыбки, заговорил:

– Странные у тебя методы, малышка.

– Шоковая терапия, Арти, это только первый этап. Когда они переварят произошедшее, можно будет проникать к ним в доверие... – она устало положила свою голову на плечо друга.

– Эти твои фокусы с молниями меня тоже пугают.

– Они дают мне силы, с ними мне становится легче.

Но Артемис отстранился и внимательно посмотрел в её глаза, ища в них ответ на свой вопрос:

– В кого ты превращаешься, Али?

Глава 20

Приехала Линда со своей помощницей рыжеволосой Сьюзен. Линда в медицине медлительна, но работает вкрадчиво, я бы сказала... ювелирно. Стоит ли её подозревать? Время покажет.

Она осматривала меня вместе с помощницей около часа:

– Переход на другой уровень наверно сильно сказался на организме, – тихо рассуждает она, – Понимаю, что ответ очевиден, но должна спросить: что с месячными?

– Ничего.

– В смысле их нет...

– Почему нет?

– То есть... – её лицо выражало крайнее удивление, – Есть?

Боже, да что все прицепились к моим менструациям? Как-то Блэквелл этот вопрос поднял, будто его это касается, ещё и рассуждать начал, прямо как сведущий в этих делах человек. Не то, чтобы я стеснялась, дело-то не в этом, а в том, что какого хера все лезут в моё личное пространство, в естественные процессы моего организма? Идиотский мир!

– Интересно... как часто? – продолжила допрос Линда.

– Регулярно, без изменений. С точностью немецких поездов.

Она выглядела очень удивлённой, хотя вряд ли знает немецкую пунктуальность, но всё же поняла, что с этим делом у меня всё строго.

– Очень интересно! – подала голос помощница Линды Сьюзен впервые за всё время. Большущие голубые глаза рыжеволосой девушки оживились, будто бы я собрала из зубочисток жизнеспособную ракету "Земля-Юпитер".

– Я видимо не разделяю ваших восхищений, дамы, но была бы благодарна за объяснение, – ворчу я.

– У природы всегда всё в равновесии, – начала Линда, – И человеческий организм функционирует нормально на низких уровнях магии, в рамках... как это сказать? В рамках общего баланса. Чем выше магия в организме, тем больше человек перестраивается на силовой поток. Включается повышенная регенерация, выносливость, другие таланты, но для поддержания баланса, отключаются некоторые функции. Медленное старение, понижается износ тела и так далее – всё это активируется, но есть цена. Это напрямую касается деторождения: с повышением уровня уменьшается срок вынашивания плода, дети рождаются здоровыми, но всё это при средних уровнях магии.

– Я так-то вообще не встречала женщин выше третьего уровня.

– Потому что они бесплодны.

Пауза.

Нет, быть не может. Я не бесплодна.

– Поэтому женщин и не развивают как магов, да?

– Именно поэтому, – подтвердила мою догадку Линда, – Это очень напоминает менопаузу, только протекает немного иначе. Поэтому мы и удивлены, что твой организм реагирует по-другому, но видимо это сбой из-за того, что ты быстро преодолеваешь уровни. Не волнуйся, скоро природа тебя нагонит и месячные прекратятся.

Ага, не волнуйся, Алиса, скоро климакс! Раньше положенного лет на 20 конечно, но это ерунда. Кстати, сколько, интересно, мне лет?

– Так я бесплодна или нет?

– Этого мне не узнать. Все твои органы на 100% будут выглядеть здоровыми и восстанавливаться в случае чего невероятно быстро, но сможешь ли ты зачать и выносить... эти знания доступны лишь повивальным жрецам.

– Повивальным жрецам? И где таких найти?

– О, я не уверенна остались ли они вообще, это редкое магической знание, которое передаётся по крови. Эти жрецы одним прикосновением могли узнать возможности продолжения рода.

– Незаменимый талант. Особенно для семьи... которая, например, на протяжении всей истории выводит лучшую породу, – начала рассуждать я, явно имея ввиду Вон Райнов.

Неужели в запасе у этой семьи не остался повивальный жрец в рукаве? Уж для них-то этот талант наиболее ценен, раз они селекцией увлекаются.

Линда послала Сью принести чистые полотенца и, когда мы остались наедине, сказала шепотом:

– Лорд Блэквелл обеспокоен вашей рукой, снимите перчатки, я осмотрю.

"Лорд Блэквелл обеспокоен..." сложно поверить.

Я подчинилась, зная, что не могу нарушить обещание, данное Ему. У Линды очень мягкие руки, это руки ласковой матери. Она любит Винсента, как родного сына, я знаю это. И поэтому вряд ли она будет причинять ему зло.

Нет, она не может быть "Ювелиром". Хотя...

Моя больная рука едва ли обладает такой чувствительностью, как это должно быть, но я чувствовала то мягкое тепло от пальцев этой женщины. И в этом тепле не было ничего враждебного, ничего злобного. Спустя несколько минут Линда тяжело спросила:

– Когда это началось?

– Дотронулась до инферна этой рукой, а на ней была недавняя рана. А потом меня вырвало чёрной жидкостью.

Глаза Линды выражали ужас.

– Это не "чёрной ли смертью"?

Ах, ну конечно! Знала бы я что это за "чёрная смерть". На вид вполне чёрная, но смерть ли? Разливают ли смерть в флаконы? Подают ли вместо горячего шоколада? Никогда об этом не думала, в ассоциативном ряду с упоминанием этого слова стоит скорее тот асклеп с пилой, которого пришлось... ликвидировать, но не закупоренная по бутылкам нефть.

– Что это?

– Сложно будет объяснить, – она задумалась, – Некромантия.

Сложно? Серьёзно? Одного слова мне достаточно. Вопрос в другом: а что, смерть бывает белая? Серая? Да уж...

– У Эвы Вэйнс такого не было? – спрашиваю я, а Линда замолкает.

Эва для меня представляет особый интерес, и не только потому что она мать человека, вокруг которого крутиться моя вселенная, а потому что моя магия такого же происхождения, что и у неё. Линда хорошо знала Эванжелину Вэйнс, это точно.

– Нет, у Эвы такого не было.

– Какого уровня была её магия?

– Третьего после рождения... ребёнка. И... она не жаждала увеличения сил.

Очевидно, что у неё была веская причина держать магию в узде. А у меня заоблочные амбиции и эта неуёмная жажда покорять новые вершины. И вот я уже Примаг, а мне всего... сколько мне лет всё-таки? В общем-то это не важно, важно лишь то, что сказала Линда. Есть ещё два вопроса: могу ли я иметь детей? И почему, ПОЧЕМУ, блядь, со мной всё так сложно? Почему у меня и рука мертвеца, и ядов полный желудок, и поглощение смерти, и метка Люцифера, и мысли мёртвых, и... что ещё?

– Линда, какой прогноз? Как это останавливать?

– Я не знаю, но пока что же вы как-то это останавливаете?

– Да.

– Я буду искать ответ, Миледи, поищу в магической медицине, но пока... придётся сдерживать это.

– Это Некромантия... это определённо она... – говорю ей я, на что она кивает, – Линда... вы бы могли сделать отчет Герцогу не слишком мрачным?

– На сколько, Миледи?

– До крайности приукрашенным радужными красками.

– Я не стану врать ему.

– Самое основное он и сам знает, но не ставьте плохих прогнозов при нём. Он отстранит меня от службы, а я принесу больше пользы на войне, чем сидя в госпитале или любезничая с высокородными занудами. Линда... пожалуйста.

Сьюзен ворвалась в дверь возбужденная, её голубые глаза искрили интересом, а щёки пылали. За дверью я услышала удаляющиеся шаги и голос Артемиса.

Вот где собака зарыта! Почему он скрывал, что они крутят шашни? Знала же, что он на неё ещё в Мордвине поглядывал.

Линда уехала в Мордвин, а вот её Сью осталась на пару дней, которые она проводила с моим другом. Точнее она с ним проводила не только дни, но и ночи, на утренних тренировках я видела, как он был измотан.

Нет. Не моё это дело, и нечего сжимать зубы, когда он с утра явно не выспался.

Нужно приступать к делам, а их скопилось много.

Бойцы на тренировках всё ещё держаться подальше, хотя я присутствую почти всегда, оттачивая их мастерство. Понимаю учителей в школе, которые сходят с ума от парадокса обучения: люди могут быть талантливыми, но совершенно не хотят впитывать навыки, отчего всё доходит до абсурда. Вот и я оказалась в такой же ситуации: эти олухи не хотят меня воспринимать.

Сукины дети, значит, я заставлю.

И заставляю.

Не знаю, насколько этот способ поддержали бы заслуженные преподаватели, но если мои подчинённые не идут на тренировки, то идут на общественные работы. Протоколы и явки ведутся аудиторами, поэтому прогулять службу просто невозможно!

Терпеть не могу нестриженную траву, она меня невероятно раздражает. Некоторых бесит скрежет гвоздя по металлу, или пенопласта, хруст пальцев... а меня нестриженная трава. Так вот теперь в Форте Браска вся трава, стриженная – в этом заключаются общественные работы, да и воинов на тренировках прибавилось. С каждым днём нас всё больше и больше. Результат в том, что они уже слушают, хотя ещё не понимают. Но процесс пошёл, они мне верят. Проходит несколько тренировок, и они начинают поддаваться обучению.

Какого лешего я возомнила себя гуру по боевым искусствам? Это хороший вопрос.

Ответ прост: мы учимся все вместе. Меня обучали в Варэй, Бальтазар вообще кладезь целой прорвы информации и навыков, мой Артемис – гений навигации и поиска. У каждого из нас есть какой-то талант, мы обмениваемся ими и так становимся сильнее.

Мои ребята вообще яркий пример того, как надо обучаться: с интересом, с умом, с жаждой и полной отдачей. Их не назвать сырым материалом, вовсе нет: они уже опытные бойцы, у них один большой минус – их бессистемность...

В этом и есть недостаток нашей армии: ни цели, ни рвения, ни чувства локтя. Они совершенно разрозненны. Но не мои друзья.

Перед вечерней тренировкой они отдыхали на солнце. Ребята медленно пили эль, а я шла из леса, таща за ногу убитую лань на ужин. Краем уха я услышала обрывок разговора моих ребят:

– А это правда, что у Мордвина скоро появится новая хозяйка? – спросил Дрейк, который, к слову, очень хорошо влился в команду и сдружился с нами.

Я напряглась. Хозяйка?

– Аннабель Гринден уже окончательно перебралась в замок, даже и не знаю. Блэквеллу будет выгодно скрепить этот союз.

Да уж, выгодно. Гриндены всегда были одной из самых влиятельных семей в Сакрале, но со смерти Грегори Гринден они ушли в тень. Вывести Графа Гринден из этого положения можно простым брачным союзом, чертовски выгодно...

Но есть же ещё Кайл. Маленький непоседа, который растёт в Ординарисе, наследник великого рода. Но его не введут в эту игру лет до 15 точно. Есть ещё 6 долгих лет, пока Гриндены будут неприкаянно блуждать туда-сюда, а может и вообще присоединятся к Ксенопорее – кто знает?

Отрубленная голова лани покатилась по траве, а я начала разделывать ещё тёплую тушу.

– Да, Сьюзен говорила, что эта высокородная уже замок чуть ли не перестраивает под себя, – продолжали разговор мои ребята, а я молча слушала.

– И что Герцог? Терпит?

– Вряд ли. Я думаю, он пошлёт её нахуй, как наебётся вдоволь. Ну это же Блэквелл! Синяя Борода! Сколько женщин прошло через него? Да у него чуть ли не право первой брачной ночи есть, нахуй ему Гринден?

– Это политика... откуда нам знать.

– Нет, Анна Гринден с ним и месяца не протянет. Он же тиран, а она ревнивая, насколько я слышал.

Меня грызёт ревность. С какого хера я так ревную? С какого момента я решила, что имею право ревновать? Я ему кто? Пусть ебётся, женится, разводится, детей рожают... мне должно быть фиолетово!

Но мне не фиолетово.

Вспоминаю его руки на своей ноге, его губы, дразнящие мою кожу... рычащий томный шёпот и возбуждённые глаза, то тепло, что он пропустил по моему телу, те объятия, что были после суда надо мной, как мы засыпали вместе... А теперь тоже самое с этой ебучей Аннабель. Больно.

Я потеряла то, чего даже не имела. Хочу надраться алкоголя в сопли, чтобы не чувствовать ревность.

Смирись и делай своё дело, Алиса. Ты воин, зажми зубы и делай то, что должна. Нехуй себя жалеть!

– Риордан, ты сам-то когда со своей Сью наебёшься?

Ох, так это давно? Надо полагать это началось, когда я уехала учиться в Варэй... он ведь тогда с кем-то крутился без конца.

– Я сообщу, Эл. Обязательно, в ту же секунду.

Громкий и заразительный смех моих друзей отвлекает меня от грустных мыслей.

– Лучше, если я твоей голой задницы при этом не увижу! – говорит Алакен, а потом интересуется, – То есть разобьёшь рыжей сердце?

– Не лезь не в своё дело...

– Сьюзен интересная девица...

– Я, блядь, только твоего мнения ждал! Но в ответ на твой вопрос: мне это не нужно.

– О! А что тебе нужно?

Артемис робко посмотрел на меня безнадёжным взглядом.

Блядь. Ну ты-то куда лезешь со своей влюбленностью, Арти?

Ох...

Меня и раньше бесила нестриженная трава, но сейчас я просто схожу от неё с ума. Как и от миллиона других вещей! И, блядь, не надо быть победителем битвы экстрасенсов, чтобы знать причину моей эмоциональной нестабильности. Если бы у меня не было такого переизбытка гормонов, если бы я, как все свободные люди, периодически занималась сексом, то всего бы этого можно было избежать. И с магией справиться было бы проще.

Но даже когда Хозяин мне дал на это разрешение, тогда во Франции, я не воспользовалась возможностью.

Мне надоело быть жертвой. Надоело испытывать муки разного рода. Меня просто невероятно заебало беспокоиться о том, что же будет с моей неебически непредсказуемой магией. И этот Ювелир у меня тоже в печёнках сидит... может даже и хорошо, если Хозяин женится.

Артемис очевидно тоже думал об этом и теперь смотрел на меня задумчиво:

– Али, а что будет с тобой? Анна Гринден тебя терпеть не может, что если она станет твоей Хозяйкой?

– Хороший вопрос... но так-то и Блэквелл меня на дух не переносит, так что вряд ли что-то изменится. Разве что отошлют меня ещё дальше...

– Дальше только Ксенопорея.

– Ну тогда я переквалифицируюсь на двойного агента.

– Нет, ну серьёзно... это же катастрофа будет! – поддержал беседу Алакен.

– Вот заладили... я не пропаду! Меня кидали на Арену Смерти, продавали, травили, похищали, засуживали, пытались изнасиловать или убить, казнить, предать, проклясть, подставить... бог знает что ещё! Вы думаете, что после всего пережитого Аннабель Гринден меня сживёт со свету? Да я из вредности переживу все её жалкие попытки.

– Не зарекайся... – говорил мне Дрейк и в чём-то был прав.

Но я упёртая.

– Какой бы влиятельно она не была, я ей не по зубам. А ненависть вокруг – ерунда. Тем более у Аннабель будет ещё одна непосильная задача: уничтожить гарем Блэквелла. А их он в обиду не даст.

– Ну да. Только ведь он ими и не пользуется почти.

– В смысле? – недоумевая спрашиваю я.

– Блэквелл ебёт всё, что движется, но не насильно. Его гарем – прикрытие, там есть всего парочка регулярных для него девиц. Он отсеивает шлюх от нормальных, ведь так? Сью, например, с ним никогда не спала. Блэквелл собирает рабов не для проституции, а для того чтобы защитить их от Ксенопореи. Все это знают.

Я догадывалась, но думала, что его идеализирую... а оказывается всё на самом деле так. Ведь некоторых рабынь он куда-то отправляет, и что-то мне подсказывает, что это место – Финилон-Каас, городок-утопия, где Блэквелл взращивает общество будущего с нормальными ценностями.

Снова восхищаюсь этим человеком. Как же ему тяжело одному против всего этого грязного мира? Вся его жизнь положена на алтарь войны, но у неё есть простые человеческие желания и потребности, и не все из них может удовлетворить гарем и дорогой алкоголь.

Бедная мёртвая лань. На ней я отыгрываюсь, вымещая свою злость. Отделяя мясо от потрохов и костей, я залила тёплой звериной кровью все сапоги, но это почему-то меня успокаивает. Ведь её уже не больно, она мертва, а убила я её не для удовольствия, а для пропитания – это естественно: она – дичь, я – хищник. Об этом же ещё пели в начале "Короля Льва", а если Уолт Дисней пропустил это в массы, значит мне нечего беспокоиться.

Пушистых тебе облачков, Бэмби...

Тему рабства со мной не затевают из деликатности. Но сегодня мы уже заговорили об этом, поэтому Бальтазар спросил:

– Чтобы было с тобой, если бы он тебя не выкупил?

– Я бы умерла в тот же день. День за днём меня изматывали боями всё больше, я боялась спать, еду и воду мне не давали почти.

Лица моих друзей выражали недоумение, а я свою очередь не понимала почему.

– Ты же... с аукциона Омара Халифы?

– Начиналось с аукциона, да, – делаю паузу, вспоминая те времена без удовольствия, – Только продавать Омар меня не собирался, решил набить цену, но придержать для Роланда Вон Райна. Всё пошло вопреки его ожиданиям, когда я прямо посреди торгов отрезала ему ухо заточенной бляшкой от монисты, – я не сдержала зловещую улыбку, припоминая как это было... эффектно!

Бальтазар захлопал в ладоши и громоподобно рассмеялся, впрочем, улыбки засветились на лицах всех моим ребят.

– А потом меня на сутки подвесили к столбу за руки. Это не помогло, поэтому дальше меня привязали к лошади и гнали по всему рынку к лачугам стражи... – я говорила бесстрастно, лишь потому что я знала, чем всё это закончилось, но вот мои друзья перестали улыбаться.