Текст книги "Вопреки. Том 2 (СИ)"

Автор книги: Анна Бэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

Глава 15

Алиса Лефрой, Форт Браска...

Артемис пахнет древесными нотками. Этот запах облаком окутал меня и вот уже я понимаю, что я в Форте Браска. Через ещё какое-то время ночью я почувствовала приближение Квинтэссенции, она пришла вместе восточным ветром и вновь вдохнула в меня жизнь, правда очень болезненно, но это ерунда, главное, что я снова контролирую себя.

Снова комната с зеркалом, куда, признаться, я рада вернуться:

– Логично, что ты и я – одно целое, и я знаю, что ты мне помогла, – говорю я своему отражению в зеркале, и оно кивает.

– Делай выводы.

– Как раз этим я и занимаюсь! Никак не пойму, какая ты часть меня? Больше похоже на плохую.

Отражение заливисто смеётся. Даже и не знала, что я со стороны кажусь такой высокомерной.

– Отдохни, Алиса, а то ты тупеешь! Между нами с тобой огромная разница, но всё же ты права: мы – одно целое. Я говорила тебе: обратись к Блэквеллу, но наша гордыня... видишь, к чему это привело? Тебе надо знать, что на похищении эта история не закончится, – говорит моё Альтер-эго и уходит в темень.

Арти спал рядом на кушетке.

Попытавшись встать, я испытала дикую боль. Моя кожа была сплошным ожогом. Вся. Как у Фрэдди Крюгера. Бог мой, какая я, по всей видимости, красотка! Может после того, как Арти видел меня в таком виде, его влюблённость пройдёт? Очень надеюсь...

Цепляясь за стены, я добралась до туалета, справила нужды и умылась водой. Прохлада воды пошла по моей коже, даря исцеление и приводя в чувства. В зеркале на меня смотрела мумия с ужасными ожогами, волосы спутаны, на плечах язвы, несчитанное количество ссадин. Артемис просто обязан поставить на мне крест, как на женщине, да я сама уже готова это сделать, смотря в зеркало!

Ничего, худшее позади, зарастёт как на собаке.

Я вернулась на свою кушетку, мой друг уже продрал глаза и ждал меня. В глазах тревога.

– У тебя талант ходить по грани, Али.

Надо сказать, что он выглядел так, как будто не спал и не ел всё то время, пока меня не было. Бедный мой Артемис!

– Есть такое, – тихо отвечаю, – Но все живы.

– Да, и твои раны так быстро заживают...

– Так было ещё хуже!? – сложно представить, ведь сейчас я идеальная невеста для Некроманта.

– Это просто ожоги, малышка, они заживут, и будешь как новенькая!

Он мне улыбается и... у него глаза на мокром месте, бог ты мой!

– Что произошло? – спрашиваю я.

– Сама мне скажи, – он изучающе смотрит на меня, – Что с тобой произошло?

– Назовём это шоком.

– Ты испугалась?

– Нет, вряд ли. Артемис, ко мне же не прикасались лекари? Ничего в меня не вливали?

Я вечно забываю это сложное слово, которым в Сакрале обзывают медиков. Асклепы, вроде как-то так.

– Малышка, когда ты запомнишь, что лекарей принято называть асклепами? – снисходительно говорит он, – И не волнуйся, я помню твою фобию. Мы с Элом занимались тобой, даже перебинтовывали сами, – он немного покраснел, – А потом посменно дежурили около тебя, так что можешь быть спокойна.

– Спасибо. Где вы меня нашли?

– В Дискордии. Мы перебили их, но виновник всё равно ускользнул.

– Есть зацепки?

– Только догадки. У нас крыса.

– Ну да... причём давно, если я не надумываю...

В Эклекее не одна крыса, а целое полчище, но меня волнует одна конкретная. Та, что волнует меня больше всего, очень вдумчивая, нетороплива, оригинальна и очень наблюдательная. Может, моё похищение с этой персоной не связано, но уж больно этот человек аккуратен и... дальновиден. Про себя я называю его "Ювелир", потому что всё настолько "шито-крыто", что не придраться.

Время от времени я пыталась сложить всё в одну картину, но следов этот Ювелир почти не оставляет. Если бы не воля случая, то я бы вообще не догадалась, что все мелкие совпадения – части одной картины, а сейчас... я уверенна, но не знаю кого подозревать. Теперь есть ещё причина меня убрать: я насолила предателю из Совета, отпустив Марка Корфа, но сам подчерк похищения тоньше, чем у любого из членов Совета.

Надо подумать над этим.

– Круг подозреваемых слишком велик, – говорит Артемис и задумчиво щурится.

– На самом деле... это может быть кто угодно. Меня тут большинство ненавидят.

Артемис нахмурился и отвёл взгляд. Боится что-то сказать, борется сам с собой.

– Арти? Говори.

– А ты не думаешь, что в этом замешан Корф? Это была его наводка.

– Нет, не думаю.

– Почему ты в нём так уверенна?

– Потому что это началось задолго до моего с ним знакомства, готова поспорить, что это часть одного большого плана.

– Ты им мешаешь! – он говорит это так, как будто секунду назад открыл новый химический элемент в периодической таблице Менделеева.

– Это очевидно...

– Но в чём смысл? Ты ведь не какой-то рядовой солдат, слишком уж простая ловушка. Я не вижу вариантов, чтобы они знали о твоей осечке. Даже я не знал.

– Я не знаю, Арти.

"Осечка". Меня разозлила его оценка. Мне стыдно за такое завершение операции, хотя сам бой мы дали на 100% и осаду сняли.

Уверена ли я в том, что Люцифера похитил тот же человек, что в этот раз так насолил мне? Да. Почему? Подчерк. А точнее отсутствие явных следов. Кто в списке подозреваемых? Из головы не выходит Матильда, которая как раз была в замке тогда, в день похищения Хозяйского коня, потом ей дали свободу, когда я была в Варэй, дальше она была в замке, когда похитили Хозяина, и сейчас она приехала к нам. Совпадение? Нет. Три попадания, и везде она рядом. Но! Она хоть и сука, но ни капли не похожа на профессора Мориарти... так всё продумать под носом у Винсента Блэквелла? Кишка тонка, ей богу. Но факт в том, что она – часть заговора.

Есть ещё один подозреваемый, но я пока сильно на счёт этого сомневаюсь. Буду наблюдать.

– Ты что на меня так смотришь хищно? – Арти поёжился.

Алиса, держи себя в руках! Нельзя же вот так пялиться!

– Сколько меня не было? – вместо ответа спрашиваю я.

– Почти 5 дней вместе с боем. Наши вернулись без тебя. Все прошли допрос, но это ничего не дало. Мы искали тебя в каждой подворотне, но ни следа. Тогда нагрянул злой как дьявол Блэквелл, чёрт из табакерки не иначе, и нашёл тебя за 2 часа. Как у него это выходит?

Я повертела медальон в руке, вместо ответа, потому что с этими словами на меня накатила вселенская тоска. Меня нашёл Хозяин. Глубокий вдох. Что я чувствую? Не знаю, странное ощущение, похоже на ожидание неизбежного.

– Расул с ног сбился, когда тебя искал, – начал рассказ мой лучший друг, – Послал лучших людей переворачивать вверх дном сначала всю Браска, потом перешли на Мерлокс, но это отняло слишком много времени. Через три дня известили Блэквелла, когда Тагри понял, что своими силами не справиться. Я не знаю почему он медлил, за это время ты могла... – он тяжело вздохнул и отвернулся. Моя рука скользнула к его щеке, и я ласково гладила своего любимого Артемиса, мою единственную отдушину, с которым я становлюсь собой. Он взял себя в руки и продолжил, – Не прошло и дня, как Бальтазар получил от Герцога записку всего с одним словом "Дискордия". Мы были в этот момент в Мерлоксе на границе с Парпадей и двинулись в Дискордию незамедлительно, через три часа были там. Блэквелл к тому моменту был уже так, он – настоящая ищейка! Он никого не слушал, лишь держал нос по ветру и зыркал по сторонам как-то беспорядочно, держась за кольцо. Я никогда не видел таких методов поиска... он стучал камень о камень, а искры всегда били в одном направлении и так мы нашли направление, но там была целая заброшенная деревня. Мы подобрались совсем близко, Блэквелл приказал ничего не делать, потому что нельзя спугнуть похитителей, надо было действовать обдуманно, но я думать не мог... – он снова вздыхал, – Когда я понял, что ты где-то в этих домах, я голову потерял, хотел перевернуть всё верх дном! А Блэквелл сел и просто закрыл глаза. Через пару минут он точно знал твоё местонахождение с точностью до двух метров.

– Он гений, – без энтузиазма говорю я, – Во всём.

– Не во всём. Он не пошёл спасать своего Примага. Дал указания и ждал нас. Когда увидел, что я вытащил тебя живую, кивнул и исчез, даже не подошёл к тебе. Мог бы хотя бы из приличия...

Арти наклонился надо мной и поцеловал в лоб. Ему не противны мои ожоги, он воспринимает меня со всеми предлагающимися тараканами. У нас странные отношения. Люди в моём мире называют это дружбой, но глубоко в душе мы все знаем, что рано или поздно один из друзей начинает хотеть большего. Не собираюсь ничего с этим делать, кроме Арти у меня близких нет, и не могу отказаться даже от таких странных отношений. Он нужен мне, благодаря нашей "дружбе" я всё ещё контролирую себя, точнее... в душе теплеет, когда он рядом. Мне становится спокойно, комфортно, уютно даже в самой ужасной обстановке.

Вот такой у меня Арти. Чуткий, улыбчивый, любимый. Я люблю его. Искренне, нежно. Но это вообще не похоже на природу той любви, что я испытываю к...

Это не важно, важно то, что я буду бороться за дружбу, за Артемиса.

Сейчас он своими беспокойными глазами смотрит на меня в ожидании каких-то слов. Его мысли защищены, я же сама настояла на том, чтобы все мои ребята поставили ментальную защиту, особенно он. Но я всё равно без труда угадываю то, что он ждёт:

– Всё уже нормально, Арти, не переживай.

– Ты ведь невыносимая лгунья...

– Нет, правда. Я хорошо себя чувствую.

– Тебе надо спать. Я, если честно, никогда не видел, чтобы раны заживали так быстро. Давай закрывай глаза и спи. Я, если ты не против, посплю рядом.

Он встаёт и передвигает соседнюю кушетку почти впритык к моей. Он лёг рядом и поцеловал мою руку очень ободряюще:

– Когда проснёмся, то ты уже будешь совсем цела. И тогда мы найдём предателя.

– Конечно найдём, рано или поздно.

Хорошо, когда Артемис рядом.

Глава 16

Я сидела в пещере рядом с водопадом близ Форта, обняв колени, и неотрывно и смотрела в одну точку, глубоко дыша. В ушах гудело, голова раскалывалась от боли настолько, что хотелось карабкаться по стенам. Я спряталась от всех, чтобы не слышать осуждающие меня мысли.

Люди презирали рабство. Они презирали меня. После того, как я столкнулась с Некромантией, всё в моей жизни изменилось ещё в более поганую сторону, теперь сдержать рефлексы просто невероятно сложно. Любой раздражитель действует молниеносно, вызывая цепную реакцию инстинктов. Это даже не эмоции, о если бы это были эмоции! Я хочу крушить, убивать, карать, наказывать. И не за что зацепиться, ничего меня не тормозит. Стоп краном был бы один взгляд на Хозяина, но он всё дальше от меня.

Асклепы. Чёртовы лекари... Вот кто вызывает взрыв негатива. Я не подпускаю их к себе, с какими бы настоями они ко мне не лезли, но они всё лезут и лезут... Боже! Я ведь знала, что им нельзя доверять, предупреждала об этом Артемиса и Бальтазара, но они всё равно подпускали их ко мне! На кой чёрт?

Я перестала исцеляться. Я заметила это к вечеру после первого пробуждения со времён Фабрики магов. Коросты от самых незначительных ожогов слезли плёнкой, оголяя синяки и раны, которые ещё час спустя начали мокнуть и гноиться, а моя рука... та самая рука, до которой дотронулся инферн, стала мертвенного цвета. Я сжимала и разжимала кулак с упорством маньяка, но от этого ничего не менялось. Артемис сильно тогда испугался:

– Выпей, чтобы лучше спать. Тебе нужно выспаться...

Но я не хотела больше спать, только в меня всё равно влили снотворное, из-за которого я проспала больше 12 часов. Проснулась он шума в голове, но не подавала виду, чтобы не испугать никого своими странными симптомами. Завидев мою мертвеющую руку, асклепы начали твердить о заражённой плоти. Никогда не думала, что попаду в такую идиотскую до нелепости ситуацию, словно срисованную из фильма ужасов: я была слишком слаба, а меня держали трое взрослых мужчин, чтобы один из асклепов ампутировал мне руку.

Я не кричала, не плакала. Всё это удел тех, кто не знает, что делать или рассчитывает на других, а я давно знаю, что жаловаться – только время терять.

Честно говоря, мне казалось, что я всё ещё сплю, видимо поэтому я напала на своих. Разбросала по асклепиону воинов, державших меня, скрутила лекаря и распорола его же инструментом, который секунды назад предназначался для ампутации моей кисти, брюхо.

Не самый обдуманный поступок, но у меня рефлексы, доведённые до автоматизма, я защищаю себя! Зачем было ко мне лезть? Возможно, следует предположить, что моё бесконтрольное Альтер-эго выходит наружу в такие моменты, но я не уверенна, что здесь следует удивляться, я полностью на стороне любого своего проявления.

Когда я поняла, что происходит, кровь уже текла из этой пустоголовой дуры, а мой удар обычно меткий ровно настолько, чтобы смерть была быстрой.

Я посмотрела на свои окровавленные руки и на результаты своих действий. Меня раздирала ярость и миллион вопросов, среди которых: где мой отряд? Где, чёрт его дери, Расул? Кому подчиняются воины, которых я раскидала по асклепиону, ведь Расула я не вижу, а я... я – тут!

– Кто отдал приказ? – рявкнула я им, но они смотрели на меня очень странными глазами, будто находясь под ЛСД.

Диалога не получилось, но ответ пришёл сам собой, правда на другой вопрос: беги, Алиса. Беги.

Я была слаба и плохо соображала, но одно я знала точно: меня чем-то напичкали, чтобы сдержать я не выздоровела, а в Форте Браска происходило что-то на гране съёмок малобюджетного голливудского ужастика с кошмарным сценарием. Допустим, то были выводы не самые зрелые, но инстинкт самосохранения не следует игнорировать никогда.

И тогда я убежала. Бежала под ночным дождём, в голове был шум, как и Форте Браска, где, по-видимому, подняли тревогу. Я промокла до нитки, несколько раз пыталась телепортироваться, или хотя бы заглушить шум в голове, но не выходило.

Пещера под водопадом оказалась как нельзя кстати, там я нашла своё маленькое укрытие от стражи, но не от шума в голове. Откуда эти голоса!? Это уже не окружающие воины, это что-то другое.

Тошнит, ужасно тошнит. Холодно. Отражение в зеркале мне лишь хмыкнуло со словами "Прости, здесь я тебе ничем помочь не могу! Привыкай". И я пыталась, честно, пыталась к этому привыкнуть несколько часов, прежде чем...

...Пространство вокруг сотряслось, но я ничего не услышала, потому что уши заложило. Сейчас я задыхалась без моих жизнь дарящих молний, которые почему-то не приходят. На меня смотрела пара глаз, но я не хотела смотреть в них, боясь обжечься изумрудами.

Хозяин.

Злой.

– Ты в конец головой ёбнулась!? Почему от тебя такая прорва ебучих проблем!? – он кричит на меня, но я молчу. Ничего... ни стыда, ни уколов совести, – Ты убила асклепа! У нас нормальных по пальцем сосчитать, а ты их убиваешь! Что, блядь, мне теперь делать? Чем дыру заткнуть, мы же на военном положении! И какого хуя ты вообще возомнила, что можешь отбирать жизни без моего приказа!? Я здесь, блядь, обратите, Миледи, на меня свой взор!

Поднимаю пустой взгляд. Винсент Блэквелл сейчас готов меня побить, это видно. Я с трудом понимаю, что он говорит, потому что его перебивают мысли как минимум десятка непонятно откуда взявшихся людей.

– Мне жаль... – только и говорю я, и слова откликаются на моей шее жгучей болью. Потому что я соврала.

– Смеешь врать мне? Нихуя не жаль тебе, ёбаный стыд! Как у тебя поворачивается язык мне врать? – он замахивается на меня рукой, чтобы ударить, но сдерживается. Рука начинает источать жар, воздух вокруг неё плавится.

И вот уже кожа Хозяина горит. Я никогда его не видела таким злым... вот как у него проявляется бесконтрольная магия. От этого его гнева, мой медальон просто впечатывается мне в грудную клетку и выжигает кожу, а он мне говорит:

– Я никогда не жалел о содеянном, но сейчас я проклинаю день, когда заключил твой контракт!

Обуза. Вот кто я. Больно. Закрываю глаза и глубоко вдыхаю запах своей же палёной кожи. Физическую боль я вытерплю, с ней я ещё могу концентрироваться, но в мыслях отрывки моих "осечек" и хаос голосов непонятных мне людей, словно слайд-шоу с тупой звуковой дорожкой. Почему я так Его подвожу? Почему у меня ничего не выходит?

Обуздав свой праведный гнев в виде огня, Он поднимает меня за плечи как тряпичную куклу. Какой сильный... и такой же злой. Когда Он прикасается ко мне, гул в голове прекращается, и контроль снова возвращается. Теперь мне стыдно, теперь я ужасаюсь как же я могла так поступить, но приходит и гнев! Как эти суки-лекари посмели ко мне приблизится!?

У Хозяина тоже в момент прикосновения лицо меняется, он морщится и отводит глаза, как будто ему противно. У меня ёкнуло сердце. Я ему противна, я приношу одни проблемы. И причина его злости – я. Вот где боль.

– Ебическая сила! – выругался он, – Что за хуйня у тебя в голове? Откуда столько шума? И...тебе надо высушить одежду.

Что? Причём здесь одежда!? Но он мыслит быстрее и просто пропускает через меня тепло, что рождает его огненная природа. Сложно описать ощущения от первородного огня, это как домашний очаг, как ласковый огонь после долгой холодной ночи. Это тепло моего Хозяина.

Одежда на мне постепенно высыхает, и тут я понимаю, почему это нужно было сделать: на мне белая рубашка из тонкого хлопка, которая облепила моё тело и стала будто прозрачной.

Он отпускает меня, и снова возвращается шум.

Шум. Гул... как настраивать старое радио и словить сразу все волны. Это охренеть-как-неприятно! Я молчу, ничего не могу ему ответить, меня жутко тошнит. Просто смотрю на него, ловя каждое мгновение.

Я мазохистка. Но только присутствие Винсента даёт мне ощущение жизни. Всё сразу приобретает краски. И чёрт с ним, что краски мрачные, это всё равно придаёт смысл. Я чувствую... сейчас стыд, бессилие, безнадёжность, неволю и... дикое, просто невероятно меня поглощающее обожание к нему. Собственно, из-за последнего чувства остальные обостряются до предела.

А он всё ещё злой и всматривается в меня, ища дефекты:

– Почему ты не даёшь асклепам себя обследовать?

– Потому что ни один гад ко мне не притронется. Будь то лекарь или Архангел Гавриил.

В его глазах буквально на долю секунды пробежала искорка. Он чувствует свою значимость, ведь только что держал меня в своих руках, как букашку, мог раздавить или пустить дальше.

И только он может это сделать.

– Тебя надо обследовать, это правило для всех. Я раньше не подпускал к тебе асклепов, пока ты адаптируешься, но сейчас ты обязана сделать это.

– Нет, – твёрдо отвечаю я, сама себе удивляясь. Я Ему реально перечу. Я охуела.

Реакция не заставила себя ждать: он снова начал накаляться, а медальон выжигать мне плоть. Откидываю голову на каменную стену и закрываю глаза. Пусть кричит. Пусть.

Мне бы молнию, глоток жизни.

Он разворачивает к себе спиной и рвёт на мне рубашку, под которой только бюстгальтер. Что он делает!? Я открываю глаза и упираюсь лбом в холодную стену. Резок, сух, безжалостен. Ярость исходит от него потоками. Он хочет меня изнасиловать? Я не хочу в нём разочароваться... только не в нём!

– Милорд, что вы делаете? На изнасилование не тянет.

– За кого ты меня принимаешь? Я тебя сейчас сам осмотрю, раз ты такая недотрога.

– Моё полуголое тело вы уже видели...

– Заткнись! – рявкает он.

Нет, я не хочу, чтобы он меня осматривал, это унизительно. Ещё и эта жуткая рука цвета смерти... Его руки властно гуляют по моей коже, где-то надавливая. Он шепчет какие-то заклинания, я чувствую, как оставшиеся шрамы от недавних ожогов затягиваются, как и пожелтевшие уже синяки. Он убирает мои волосы, трогает шею... надавливает на какую-то очень чувствительную точку на затылке до жуткой боли. Терплю. Разворачивает меня к себе лицом, и я слышу:

– Ебанный в рот... – его шёпот звучит из сжатых зубов.

Его лица я не вижу, мои глаза закрыты. Он устраняется от меня на секунду. Слышу его глубокий вдох. Он смотрит на мою грудь в лифчике. У меня развитая грудь – нечего жаловаться.

– Проблемы, Милорд? – тихо спрашиваю его, – Впервые видите женскую грудь?

– Ой, заткнись!

Снова касается меня, напряжён. Снова шепчет заклинания. Прячу руку от него. Чувствую, как он расстёгивает ремень на моих штанах. Открываю глаза.

– Нет-нет-нет...

– Что не так, Миледи? – говорит он надменно.

Всякий раз, когда он называет меня "Миледи", это звучит очень жёстко, поучительно, высокомерно... это обращение обжигает меня холодом. Его рука гуляет внизу моего живота слева, там, где раньше были четыре родинки, а с переходом на первый уровень они сплелись причудливым знаком магии. Хозяин нетерпеливо присел передо мной на корточки и начал разглядывать знак.

– Беда... – его голос прозвучал обречённо.

– Что?

– Появилось, когда стала Примагом?

– Да.

– Кто-нибудь его видел?

– Думаю да. Моя команда, когда промывала раны.

– Никому больше не показывай. Эти идиоты всё равно ничего не поняли, скорее всего. Только Бальтазар... я поговорю ним.

– И как я скрою это?

– Блядь, место ведь не на виду!

Ну это да... у меня брюки с заниженной талией, и знак торчит лишь процентов на 10. Как айсберг. Дело ещё и в том, что руки Хозяина сейчас тоже там, а это место почти интимное.

– Сигил можно скрыть, – начал он, – Для этого просто нужно сдерживать то, что подтверждает знак.

– Но это ведь метка... силы.

– Значит, сдерживай её.

– Милорд, что вы недоговариваете?

Он отогнул брюки, под которыми были трусики, и отодвинул кружево, обнажая мою метку полностью. Его руки хоть большие и сильные, но такие мягкие... нежные. Я верю ему, мне не страшно, что он сделает мне больно. Его палец обвёл контур сигила и из его губ вырывался тяжёлый вздох:

– Знаешь, знаки ведь они... разные. Есть места на теле, где энергия ставит свои метки, там, где энергия подтверждает воина, можно увидеть много вариаций подтверждения, в знаке Вечности, который по совместительству и любви, и в знаке Дружбы скрыты послания и имя человека, который оставляет своё чувство. Сигил – это зашифрованный отклик, характеристика энергии, своеобразное резюме мага. Схожи только общие очертания метки, всё остальное почти индивидуально. Только... вариантов знака силы не так уж много, и твой меня сильно беспокоит, – он посмотрел на меня снизу-вверх очень серьёзно, – Сейчас я полностью тебя раздену, готова?

– Со мной всё хорошо, я здорова как бык. Вся, полностью! – говорю я какой-то бред, и снова медальон не даёт мне врать.

– Не ври мне. Лучше терпи, тем более это твой выбор, – он расстёгивает пуговицу моих брюк. Отвожу взгляд, отворачиваюсь. Стыдно. Унизительно, хочу провалиться под землю.

– Я согласна на осмотр асклепа, – мой голос звучит неуверенно.

– Поздно. Ты убила местного.

– Линда... её я не трону. Пусть осматривает, хоть кишки мне перебирает, но только не вы...

Резко отстраняется. Взгляд холоднее айсберга. И как только он перестал меня касаться... снова эти ебучие голоса, от которых резко накатила тошнота.

– Ты позеленела.

– Тошнит, – говорю я, едва шевеля губами.

Господи, ну почему всё так сложно? Я так хочу сейчас оказаться в его объятиях, а вместо этого снова съезжаю по стенке на пол. В полуобморочном состоянии вижу его тяжёлый взгляд.

Странно. Он уже не злой. Он другой... боль? Обида? Что это? Не понимаю. Господи, какой же он сложный. Он встаёт и делает шаг назад, теперь я его не вижу, потому что голоса в моей голове уже не говорят, они оглушающе кричат... что? Не разберу, и не хочу разбирать, я хочу от них избавиться.

– Уберите эти голоса, пожалуйста... – взмолилась я.

В его взгляде нет жалости, там уже жёсткое сформулированное решение и он его оглашает:

– Сдай оружие, это приказ. Получишь обратно, когда будешь себя контролировать.

– Нет... я исправлюсь, у меня получится!

– И ты пройдёшь осмотр у Линды, как только яд из организма уйдёт, – продолжает он.

– Яд?

– Не тупи, Алиса. Тебя отравили. ОПЯТЬ! Я принесу противоядие для тебя через час. Выпьешь не медля!

Я чувствую, как тепло, исходящее от Хозяина испаряется. Он оставил меня наедине с голосами, кричащими "Освободи нас, Квинтэссенция".