Текст книги "Вопреки. Том 2 (СИ)"

Автор книги: Анна Бэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)

Бэй Анна
Вопреки. Том 2

ПРОЛОГ

Винсент Блэквелл. Франция, Марсель.

– Смотрите-ка, кто пришёл? – Алекс резко встал с кресла и театрально отвесил поклон Герцогу, – Рад видеть вас в добром здравии, Ваше Величество!

– Не паясничай, – холодно ответил Блэквелл.

Алекс Вуарно злорадно улыбнулся и жестом пригласил знатного гостя присесть, что тот тут же сделал.

– Выпьешь? – поинтересовался Алекс.

– Чай. Зелёный. С лимоном.

А вот это уже немного удивило Верховного Надзирателя Ординариса, ведь тот же напиток выбрала бы и его недавняя гостья из-за которой пришёл Блэквелл. Алекс скомандовал помощнику принести чай и латте с миндальным сиропом, и сел в своё кресло в ожидании разговора с Герцогом, который, судя по всему его виду, держался приличий с лёгкостью, но Алекс знал, что это лишь знаменитый самоконтроль Блэквелла.

– Как дела у Алисы? – сладко спросил Надзиратель, провоцируя собеседника. Реакция не заставила себя ждать и вот Блэквелл едва заметно сжал зубы:

– Прекрасно. Справляется с Первым уровнем магии.

И снова Алекс был удивлён, хотя и попытался сильно не выдавать эмоции:

– Семимильными шагами движется по карьерной лестнице, – заметил он, – Мои последние источники говорили лишь о Третьем уровне.

– Бальзам на душу, что информация доходит до тебя в упряжке, запряжённой семью уставшими улитками.

– Далеко не вся, ведь то, что действительно животрепещуще я узнаю намного раньше тебя.

– О покушении на меня ты узнал раньше, потому что в этом участвовал?

– Не вешай на меня это, Блэквелл, у тебя врагов помимо меня хватает. Ты знаешь, что у меня в приоритете моё дело, я не променяю ваши закулисные игры на то, что у меня есть.

– Рад слышать, что долг всё же превыше всего. Однако... ты нарушил мой приказ, – подвёл к теме Блэквелл, тут же изменившись в лице. Он пристально смотрел в глаза собеседнику исподлобья, и в этом взгляде была сталь, как и в голосе.

– Чувствую себя Парисом! Ты ведь не начнёшь Троянскую войну из-за женщины?

– Напомню, что Троя пала... – бесстрастно заметил Блэквелл, – А Париса убили.

Помощник Вуарно принёс напитки на редкость ничего не перепутав, и как раз вовремя, потому что обстановка в кабинете сильно накалилась. Когда дверь снова закрылась и Блэквелл с Алексом остались наедине, то разговор продолжился:

– Что ты хочешь, Блэквелл? – в лоб спросил Алекс, – Ну трахнул я её, что с того?

Это прозвучало небрежно, даже слишком, но Блэквелл отреагировал моментально. Он резко подскочил из кресла и угрожающе навис над Вуарно, злобно цедя сквозь зубы:

– Это было твоей самой большой ошибкой, ёбанный ты кусок дерьма! ДА КАК ТЫ ПОСМЕЛ!?

– Как? – уточнил Алекс, – Да вот прямо на этом столе, и на том диване, что за твоей спиной! Я бы делал это с ней ещё и ещё, но ведь всё ради твоего здравия, поэтому времени было мало... хороша! Но тебе ли не знать!

Блэквелл перевернул стол, разделяющий их, подлетел к Вуарно и взял его за грудки:

– Заткни свой поганый рот!

– Блэквелл, остынь! – смеялся Алекс, всматриваясь в бешенный взгляд Герцога, – Ох, да ну якорь мне в задницу!? – он громко засмеялся, – А ты вообще с ней был?

Блэквелл со всей силы ударил Вуарно по лицу, снова поднял над собой, потом опрокинул на пол и обрушил целый шквал ударов под дых, но Алекс лишь смеялся.

– Ну а дальше что? Нейтралитет нарушишь? Мне нельзя и пальцем тебя тронуть, а ты можешь меня бить, но смертельный исход похоронит и твою власть. Что дальше?

Блэквелл без слов обнажил свой клинок и вонзил его в бедро противника, отчего тот истошно закричал:

– Грязный приёмчик! – сквозь боль процедил Вуарно.

– Похуй! Алекс, ты так слаб! Твоим обидам три десятка лет, не я их причина, но ты каждый раз пытаешься отомстить мне за то, что является плодом твоей больной фантазии, – спокойно говорил он.

– Плодом моей больной фантазии??? – поразился Алекс, истекая кровью, – Вы ёбанные Блэквеллы в семейных распрях погубили столько людей, столько семей! Моя мать, сестра... Одна лишь Руми осталась вдалеке от того зла, что вы породили...

– Ненавидишь мою семью – придерживайся этому во всём! Ты мстишь мне за то время, когда я был ещё в утробе матери, но сотрудничаешь с другим Блэквеллом, по воле которого насиловали твою сестру. Его головорезы, его "потешные полки"!

Снова шок, но теперь уже такой, что Алекс обмяк на полу и смотрел в пустоту в ужасе. То, что Некромант – Элайджа Блэквелл, он и так знал, но что с его подачи совершилось то зло, которое оставило след на всю его жизнь, было новостью. Винсент Блэквелл никогда слов на ветер не бросал, это все знали, поэтому не стал бы врать.

Алекс замер, снова воскрешая в памяти каждую деталь тех страшных событий, что сломали его семью. В горле появился тот предательский комок, который возникал всякий раз, как он погружался в своё горе.

Блэквелл хотел было уйти, но вдруг замер, потому что услышал тихий голос Алекса:

– Стой, – он дышал громко, – Позавчера я получил письмо... – он сделал паузу, чтобы встать, зажимая рану рукой, – На Алису объявили охоту, за её голову назначено вознаграждение не какое-то... половина замка Арчер.

– Чьё распоряжение?

– Подписано Ниэлин Стисли и Роландом Вон Райном. Это Джек Пот для тех змей, что живут в твоей столице.

– Алисы нет в столице.

– Форт Браска, знаю... только что может девчонка из Ординариса одна против целого мира?

– Я не понял: вознаграждение за её голову, или за похищение?

– Подложит любой из вариантов.

– Глупый ход, – лишь ответил Блэквелл и потёр щетину.

– Почему?

– Она уникальна, с какой стороны не посмотри.

– Это я заметил... – Алекс деликатно откашлялся, умалчивая какие-то интересные подробности, – Особенная девочка. Нагрянула в мой офис, как стихийное бедствие – это слишком нагло, хотя... – он поднял глаза на Блэквелла, – Чем-то напоминает твои методы.

Блэквелл не сильно слушал рассуждения Алекса, лишь думал о своём плане, в который никак не вписывалась охота на Алису с летальным исходом, это было не допустимо.

– Алекс, – обратился он спокойно, – Ты бы не мог убедить Роланда в необходимости оставить Алису в живых? Это не должно скомпрометировать твой нейтралитет, я уверен.

– Зачем мне это? – тон Вуарно стал деловым, а лицо непроницаемым, хотя боль от раны, нанесённой Блэквеллом, мешала мыслить здраво.

– Видишь ли... начнём с того, что Алиса подвержена вербовке, – Блэквелл проговорил это медленно, подбирая каждое слово, а потом поднял серьёзный взгляд на Алекса, ожидая реакции.

– Да ну? Я слышал о Лимбо.

Звуки этого слова возымели свой эффект, и, хотя Герцог уже привык к этому звучанию, слышать его снова было неприятно.

– Ты знаешь о связи силы и подчинения. Она Примаг, порабощённый знаком, с каждым шагом к магии она хочет вырваться из моих оков всё больше. Она пойдёт на всё, чтобы чужими руками порвать контракт.

– Ну да... – Вуарно не скрывал довольную улыбку, – Только при чём здесь я?

– При том, что в твоих силах убедить Ксенопорею: враг их врага – их друг, и Алиса – как раз тот человек.

Доводы были логичны, поэтому Алекс усомнился в своей твёрдой позиции невмешательства:

– Но... – начал он, – У меня нет встреч с Роландом, в Сакраль же ты меня не пускаешь.

– Разве? – теперь уже улыбнулся Винсент, – Как же ежегодная встреча с легендарным рукопожатием Примага и Архимага-демона? – смаковал каждое слово Блэквелл, зная о неприязни Алекса к этом событию, – Я пускаю тебя раз в год, и эта встреча как раз близится.

То было правдой, но не самой приятной. Алекса Вуарно выдал цвет лица, который вдруг стал слишком бледным для смуглого мужчины, он поджал губы и потупил взгляд:

– Даже если бы я... выразил свою точку зрения Роланду, это бы ничего не решило!

– Ой не преуменьшая своего влияния! – закатил глаза Блэквелл, – Ради того, чтобы тебя порадовать, Ксенопорея пойдёт на очень многое, а в случае Алисы их выгода очевидна.

– Даже если Роланд скорректирует приказ, не все поспешат выполнять его в точности. Её всё равно попытаются убить. Она сильная, но, играя в такие игры нужно кое-что ещё, кроме магии первого уровня.

– Она тебя удивит, – улыбнулся Блэквелл, – Наблюдай, но не приближайся, ясно? Я смотрю, ты к ней неравнодушен, но не смей приближаться к ней, иначе я заставлю тебя сожалеть.

– Брось! – криво улыбнулся Вуарно, – Я не влюбляюсь, это не для меня.

– Ну-ну... – хмыкнул Блэквелл, – Она ломает правила, это её хобби. Вот и ты уже треснул пополам.

– Ты тоже?

– Зубки сломает! – соврал Блэквелл и мило улыбнулся на прощанье, – Спасибо за чай.

С этими словами и его улыбкой у Алекса вдруг перестала ныть рана и он посмотрел на руку, сжимающую порез: там ничего не было, ткани тела были нетронуты.

– Внушение? – спросил он, – А я грешил на грязные приёмчики...

– Не сегодня, Вуарно. Но я тебя предупредил: приблизишься – рана будет настоящей.

– Но боль... боль была реальной!

– Рад, что ты оценил.

Герцог вышел за дверь и промокнул грязным платком свой мокрый от пота лоб. Жар был постоянным явлением, когда он часто телепортировался и не спал. Магия Огня брала тело под свой контроль, забывая про то, что тело оставалось человеческим.

Телом человека, у которого есть богатство, власть, сила и многое другое, но счастья он так и не получил.

Глава 1

Винсент Блэквелл. Россия, наши дни...

Наконец-то руки дошли до этой поездки. Имена в родословной Алисы конечно дали мне достаточно информации, чтобы понять, что делать дальше, но осталось слишком много вопросов о ней самой, о её прошлом.

И вот я на кухне в доме её родителей разговариваю с удивительной женщиной – её матерью. Она очень милая, на первый вид беззащитная и ранимая, но на деле очень непростая. Алиса совершенно на неё не похожа, но что-то неуловимое в мимике у неё было от матери. Елена была низкого роста, не полная и не худая, что-то среднее. Каштановые волнистые волосы чуть ниже плеч были довольно своенравные, как и у моей Алисы, они будто бы жили не по общим физическим законам.

Красивая. Очень красивая, не знаю, сколько ей лет, но она очень хорошо выглядит. Светло-карие глаза, форма как у Алисы точь-в-точь, в обрамлении очень густых и длинных чёрных ресниц.

Удивительно, но её высокий голос меня совсем не раздражает! Как же я ненавижу высокие частоты в голосах, особенно это касается Аннабель, но у Елены всё в порядке, с ней приятно говорить и приятно слушать, особенно, когда она вот так меня кормит.

Алиса тоже вкусно готовит, насколько я знаю. Если б она меня не так рьяно ненавидела, то я бы осмелился попросить её мне что-нибудь приготовить. Меня даже пугает моё желание лечь в постель и хныкать, как ребёнок, чтобы она ухаживала за мной. Дьявол! Что за поведение? Папа был бы в шоке от таких выходок.

Елена рассказала мне много интересных деталей о моей девочке. Алиса была хорошим спокойным ребенком, в школе училась плохо, со сверстниками почти не общалась из-за разных интересов. Она много проводила времени за рисованием, чтением и бегала, как сорванец, во дворе, лазала по деревьям, дралась с мальчишками, стреляла вместе с папой, в куклы не играла.

– А шахматы? – перебил я как-то не совсем вежливо, но Елена лишь улыбнулась.

– Этому она не училась, но в какой-то момент проявляла к этому интерес. Это было уже не так давно... она пришла и сказала, что хочет играть в шахматы, но мы с мужем тут ей помочь не смогли, поэтому она нападала с этой затеей на окружающих, но терпения у них почему-то не хватало. Алиса, конечно, могла бы и сама этому обучиться, но... – она сделала паузу и прищурилась точь-в-точь как моя девочка, – Я-то её знаю, знаю как она бросает всё, если разочаровывается.

– И как она разочаровалась в шахматах, если так и обучилась им?

Снова этот семейный загадочный взгляд в мою сторону, и у меня защемило под ложечкой:

– Она разочаровалась не в шахматах.

Как ёмко. Интересно посмотреть на этого бывшего или бывших бойфрендов Алисы Лисовской. Вот прямо не терпится... нарцисса-Шарля я уже видел и вообще не понимаю, что она в нём нашла.

Я упустил из головы тот факт, что я под наблюдением её внимательной матери, которая не сводила с меня глаз:

– Она порядочная девочка.

– Да уж и не сомневался! – я сказал это сквозь зубы, потому что слишком свежи были воспоминания о встрече с Алексом Вуарно.

– С вами всё в порядке, Александр? – Елена посмотрела на меня как-то уж больно наивно, а я не мог устоять перед таким взглядом, ведь он был так похож на взгляд моей Алисы.

Представился Александром Потемкиным, следователем по делу об аварии, в которую в сентябре попала Алиса. Наташа долго меня сверлила взглядом, потом впустила, на достоверность потратил много сил. Мог бы залезть в мозг, но тогда Вуарно бы меня быстро вычислил, а я не хочу вновь видеть его хамскую ухмылку. Меня тошнит от этого ублюдка, и руки стремиться сомкнуться на его горле за то, что он сделал, на что посягнул!

Замарал. Испачкал! Убью...

Елена в это время уже наливала мне чай и протягивала полную кружку. Вдохнул аромат каких-то трав и у меня на лице растянулась улыбка. Люди, пьющие чай не из пакетиков мне всегда были симпатичны. Они тратили на пять минут больше в своей жизни, чтобы познать истинное удовольствие от чаепития. Дело даже не во вкусе и аромате (хотя это львиная доля!), а в ритуале.

У меня пунктик по ритуалам и традициям, это то, что возвращает меня к жизни, когда настроение-дрянь, а такое, чёрт подери, часто. После самой жуткой битвы, я прихожу домой и делаю всё так, как учил отец и каждую секунду я возрождаю в воспоминаниях его образ. Это будто делает меня к нему ближе. Будто он жив в этих ритуалах.

Есть ещё один способ, но это скорее на случай, когда и ритуалы не помогают. В такие моменты мне нужно всего одно: чтобы Алиса была рядом. Она может просто быть в зоне видимости или стоять совсем близко, что даже лучше, может говорить или молчать, мне просто нужно чувствовать её рядом. Поэтому её ссылки для меня мука, ведь она – мой глоток вдохновения, мой дом.

У Алисы наверно хороший отец. Я жажду с ним познакомиться, ведь, насколько я понял, он в её жизни стоит на пьедестале.

– Витя её баловал, – слышу я вновь мать Алисы, которая упомянула сокращённое имя своего мужа, – У них совершенно особенные отношения, они друг друга обожают!

Надо думать, с него начинается её отношение к мужчинам, так всегда бывает у девочек. Много бы отдал, чтобы Алиса хотя бы просто меня не ненавидела, и уж целый мир за то, чтобы обожала в половину того, как относится к своему отцу. Хватило бы и того, как она заботится о своём Риордане, хотя старается никак этого не показывать. Ладно, плохая тема, не сейчас!

Очень странно, что такие любящие родители так странно говорят о дочери, которая пропала полгода назад. Это очень странный факт. Ни слёз, ни вздохов. Будто всё отлично.

– Александр, а не хотите попробовать джем? – этот взгляд я видел у её дочери, это любопытство. Думаю, не вежливо будет отказаться, хотя я вообще-то не любитель джемов и всяких мармеладов.

Люблю шоколад, вафли, стряпню... вообще-то я редкий сладкоежка.

Абрикосовый джем. Господь Всемогущий!

– Это лучшее, что я пробовал, чёрт подери! – я сказал это вслух!?

Ох и рожа у меня наверно... как женщины из этого рода на меня действуют!? Я никогда себе такого не позволял!

Елена залилась очаровательной улыбкой и расправила плечи. Руку на отсечение даю – готовила она сама. Не будь у меня моего проклятья Синей Бороды, я бы женился на женщине только за одно единственно умение готовить такой джем. Я влюблён в эту женщину, не в том смысле конечно, слово "очарован" звучит уместнее. Хотя... иначе быть и не может, ведь она мать Алисы.

Инстинкты. Чёрт их дери! Я могу маскироваться где угодно и как угодно с одинаковой достоверностью, но рефлексы, отработанные годами не могу заглушить. Я вскочил очень резко и немного напугал Елену, которая просто сидела и удивлённо на меня смотрела:

– Это Виктор пришёл, не пугайтесь. Вы наверно на войне были? У него такое тоже было после Афганистана... – милая женщина. Даже сразу дала мне почву для оправданий, как же мне она нравится!

– Да. Воевал, – сдавленно ответил я и попытался улыбнуться как можно более мягко, чтобы убрать удивление с её доброго лица.

И тут появился он. Высокий мужчина уже порядком седой и с уставшими серыми глазами, но тот серый был не такой как у Алисы (у неё он хрустальный, искристый), это был другой серый. Виктор выглядел жутко уставшим, но был вежлив, хотя недоверие промелькнуло в его "других серых глазах".

Редко у меня возникает ощущение, когда человек со мной одного роста, но Виктор был... выше. Нет, не физический рост, да и смотрел не с высока. На меня смотрел человек с высоты своего опыта и мудрости, а у меня непроизвольно напряглось всё тело и захотелось вести себя, как нагадившему котёнку, которого сейчас будут ругать.

Папа смотрел так же. Нет, они совершенно разные, просто Феликс Блэквелл тоже смотрел глубже, чем остальные.

Виктор настороженно пожал мне руку очень крепким рукопожатием. Мне нравится традиция рукопожатий, а не реверансов-поклонов, так легче составить первое впечатление о мужчине, а этот... я не разочарован!

Присматривался к родителям Алисы очень внимательно, но не мог точно сказать, на кого из них похожа дочь. Останавливаясь взглядом на матери, я видел в ней черты лица своей девочки, но явного сходства не наблюдал, тоже самое с отцом. Лисовские были очень красивыми людьми, каждый по-своему, а Алиса взяла от них что-то неуловимое, особенное.

Довольно тяжело было убедить Виктора в том, что от меня не стоит ждать угрозы. Не сегодня. Вряд ли он до конца поверил, но, по крайней, мере немного расслабился, каких усилий это стоило! Если б не чёртов упрямец Вуарно, то я бы мог использовать магию и спокойно бы читал мысли её родителей, а не действовал методом тыка!

С Алексом я ещё сведу счёты, чёртов ублюдок! Никогда не прощу и не забуду того, что он сделал. И с каким ебалом он об этом говорил! Я разберу его по косточкам, нарежу кубиками и расфасую по коробочкам, которые разошлю всем его... Нет, только не Руми. Она здесь не при чём, и я обещал никогда не причинять ей боль, она и так лишилась семьи из-за меня. Руми должна быть неприкосновенной.

– Всё в порядке? – поинтересовался Виктор, увидев, как я нервно затряс ногой.

– Всё отлично! – ответил я взял ложкой мой антидепрессант – джем. Действует, – Елена, я бы до последней копейки торговался на аукционе за всего одну баночку вашего великолепного джема! – искренне сказал я, а она улыбнулась во все зубы и тут же выбежала из кухни.

Вернулась с баночкой джема и протянула мне:

– Безвозмездно. За один лишь ваш комплимент, Саша!

"Саша" – очевидно, ласкательное имя от "Александр". Что ж! Кажется, я заслужил её расположение. Если б с её дочкой было всё так просто!

Только ведь, чёрт меня подери, я ни разу – НИ РАЗУ! – не хвалил Алису! А она ведь заслуживает...

– Алису часто в детстве хвалили?

– О, она бы не позволила. Не любит показное поведение или наигранность.

– ...Фальшь! – добавила Елена.

Это слово постоянно вертелось где-то в воздухе вокруг меня, когда я пытался как-то объяснить её реакцию на комплименты мужчин Сакраля. Её носик каждый раз еле заметно дёргался, и это было мило, потому что источником её брезгливости был не я.

Виктор внезапно начал улыбаться мне как-то уж больно счастливо, наблюдая за мной при этом ещё более внимательно. Перебор! Что он так вылупился?

Что ещё я узнал об Алисе? У неё очень развитое чувство справедливости, у неё на всё своё мнение, и она любит независимость. Всё делает сама, ненавидит, когда ей в руки дают что-то готовое. Категорически не признаёт власти.

Ну понятно теперь, почему она так меня терпеть не может! Я её подавляю.

Снова Виктор пялится на меня, но я точно знаю, мысли мои он не читает. Да что ему от меня надо?

– А вам, Александр, позвольте поинтересоваться, сколько лет?

К чему вопрос?

– 35, а что?

Для следователя я выгляжу не очень вычурно, между прочим. Я ведь подготовился, взял самую затасканную и блёклую одежду, какую только нашёл, побрился, отрастил мерзкие усики, сделал пробор. У меня даже как нельзя кстати синяки под глазами из-за бессонных ночей, что идеально дополняет образ. Мой русский идеален из-за зелья, вряд ли есть хоть малейший акцент.

– 11 лет разницы, – тихо рассуждал Виктор и мои брови поползли вверх от удивления.

Ебическая сила! Он ведь не подумал, что я...?

– Вы покраснели, – улыбнулась Елена.

Да что за семейка? Как у них выходит меня прочитать, как пацана сопливого?

Блэквелл, приди в себя! Быстрее уходи, быстрее!

Встаю и поспешно разглаживаю свой идиотский костюм из идиотской мнущейся ткани. Я веду себя, как ребёнок!

– Извините, мне наверно пора, – вежливо говорю я, – Спасибо за гостеприимство и за джем.

Свою баночку джема я не оставлю, хоть какой-то трофей после унизительного рентгена родителей Алисы. Теперь ясно, что она не белая ворона в своей семье, они тут все немного чокнутые.

Зачем я себя обманываю? Они мне нравятся. Чёртова гордыня...

Прохожу мимо зеркала и замираю на долю секунды, потому что вижу в отражении идиота с идиотскими усами в идиотской одежде с идиотским пробором и... и он красный, как помидор от смущения.

– Вас смущает разница в возрасте? – слышу я как будто со стороны свой идиотский голос.

Ну и нахуй я вообще открыл рот!?

Виктор прижимает к себе свою маленькую жену и нежно целует её в макушку:

– Нет. Как раз разница меня не смущает. Вы, очевидно, занимаете высокое положение, но на бизнесмена не очень похожи.

– Я...

Я не договорил фразу "Я – следователь", ведь было очевидно, что Виктор с этим не согласен. Вместо этого я откашлялся и продолжил:

– По телевидению вы меня не увидите, но в целом предположение в точку.

– Тогда вы наверно привыкли принимать тяжелые решения, в силу долга?

– К чему вы клоните?

– Не хотелось бы, чтобы моя дочь оказалась на пути к вашим целям.

Я бы тоже этого не хотел, но всё к тому и идёт. От этого кошки заскребли на душе, и захотелось оправдаться. Я уже обулся и открыл дверь, чтобы выйти, но неожиданно даже для самого себя обернулся со словами:

– Я люблю её.

Я замер. Замер, потому что в голове был шум, как будто я стою прямо под турбиной самолёта, идущего на взлёт. Это так странно!

Виктор улыбнулся и протянул мне руку, чтобы попрощаться, а я на автомате протянул свою. Руки долго не расцеплялись, и мне вдруг показалось, что в этот момент я обрёл доверие отца моей любимой. Он улыбнулся и коротко сказал:

– Знаю.

Хладнокровие и разум вернулись ко мне вместе рушащейся плотиной, сдерживающей океан стыда за своё идиотское поведение, когда я переступил порог дома Лисовских.

Ключевое слово в этой встрече "идиот". Блеск!

Вся история была какая-то нелепая и запутанная. Родители Алисы явно обожали дочь, но не ощущали её отсутствие, не волновались. Как это возможно? Что-то было не так, а я терпеть не мог нерешенные задачи, поэтому решил наведаться на квартиру, которую Алиса снимала. Только я подумал об этом, как в след послышался голос матери Алисы:

– Саша, подождите! Как хорошо, что вы ещё не ушли... тут какая-то мистическая ошибка. Нам несколько дней назад пришло письмо на ваше имя. Как ваше отчество?

– Эээ... – на секунду задумался я о значении слова "отчество", а, сообразив, ответил, – Феликсович. Александр Феликсович.

– Ну тогда всё правильно, вот возьмите! – она протянула мне конверт, на котором было написано "А.Ф. Потемкину" и адрес Лисовских. Привлекла внимание всего одна марка на конверте, на которой был мой герб.

Сердце ёкнуло. Вот такие письма я получал от отца, когда тот был жив, а я путешествовал по Ординарису. Открыв конверт, улыбнулся, а сердце снова ёкнуло. Внутри был небольшой листок бумаги с папиным подчерком:

"Сын, не копай глубже. Езжай домой и занимайся делами, не ройся в Её прошлом.

P.S.: Это приказ!"

Перечитал короткое послание несколько раз и засмеялся. Сам факт письма от мёртвого отца казался странным. С другой стороны, никто не умел копировать подчерк отца, кроме меня, а раз сам я послать себе письмо не мог, то оставался один вариант: послание действительно от папы, и он точно знал, что нужно делать и чего делать категорически нельзя. Письма от него всегда заканчивались словами «P.S.: Это приказ!». И, несмотря на не сложившуюся картину, я не мог ослушаться отца и, положив во внутренний карман куртки письмо, отошёл в безлюдное место и телепортировался с чувством, что визит дал некоторых ответы, но вопросов стало ещё больше.

Я запутался.