Текст книги "Жена пилота"
Автор книги: Анита Шрив
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)
В деле были замешаны и другие: служащие Хитроу и Логана, люди из Белфаста.
Взяв вилку, Мойра нервно забарабанила ею по столу.
Поздно вечером накануне отлета Джеку позвонила какая-то женщина и поручила забрать «посылку» в Хитроу и доставить ее в Бостон. Такое уже случалось пару раз, поэтому он не удивился. С самого начала меня не оставляли тревожные предчувствия. Вывезти из Хитроу контрабанду всегда было сложнее, чем ввезти. Безопасность у нас в Великобритании лучше, чем в Логане, поэтому я считала это задание неоправданным риском.
Оставив в покое вилку, Мойра взглянула на часы и заторопилась:
Когда я узнала об авиакатастрофе, то пришла в ярость. Я попыталась связаться с братом, но тщетно. Как они посмели сделать такое с Джеком?! И главное зачем? Они что, окончательно свихнулись? С политической точки зрения взрывать американский самолет полное безумие. Если об этом узнают, то все ополчатся против виновников теракта…
Мойра зевнула.
В этом-то и заключалась вся подлость задуманного…
Не закончив фразу, она замолчала.
Значит, вы думаете, что бомбу подложили не ваши друзья из ИРА, а их враги, – наконец сообразил Роберт.
Конечно, – кивнула Мойра.
Кто-то хочет дискредитировать ИРА, – задумчиво произнес Роберт.
Вот именно! Когда я не смогла связаться с братом, то подумала, что его убили.
«Где сейчас прячутся ее дети?» – промелькнуло в голове у Кэтрин.
К счастью, Дермот позвонил мне вчера вечером. Он жив, но находится в бегах, прячется на конспиративной квартире. Он много не говорил, боялся, что мой телефон прослушивают…
Ирландка сделала неопределенный жест руками.
Кэтрин едва осознавала, что вокруг них едят и пьют люди, не имеющие ни малейшего понятия о конспиративных квартирах и прослушке.
Джек не знал, что у него в сумке, – тихо сказал Роберт, обращаясь скорее к себе, чем к окружающим.
Мойра кивнула.
Он никогда не перевозил взрывчатые вещества. Это было против его правил.
Кэтрин представила себе драку в кабине самолета.
Вот почему Джек ничего не сказал, когда бортинженер полез в его сумку, – сказал Роберт. – Он и сам был в шоке.
«Джека предали, как он в свою очередь предавал других», – подумала Кэтрин.
Все разваливается просто на глазах, – поднимаясь со своего места, сказала Мойра. – Уезжайте домой, и поскорее.
Опершись рукой о стол, ирландка наклонилась к Кэтрин. В нос американке ударил запах несвежего белья и затхлого дыхания.
Я пришла сюда, потому что у наших детей общий отец. Не сделайте вашу дочь круглой сиротой.
«Да, она права, – подумала Кэтрин. – У нас много общего, куда больше, чем мне хотелось бы. Наши дочери – единокровные сестры. Джек навеки соединил наши судьбы».
Мойра выпрямилась, собираясь уходить. Кэтрин поняла, что видит ее, возможно, в последний раз.
Расскажите мне о матери Джека, – поспешно попросила она.
Он вам что, не рассказывал? – удивилась Мойра.
Кэтрин отрицательно покачала головой.
Я думала, вы знаете, – задумчиво произнесла ирландка. – Вчера, когда вы…
Мойра замолчала, но затем все же сказала:
Его мать сбежала из дому с любовником, когда Джеку было девять лет.
А он утверждал, что она умерла, – сказала Кэтрин.
Джек стыдился этого эпизода своей биографии, однако мать он, как ни странно, ни в чем не винил. Во всем, по его мнению, был виноват его отец, его жестокость и склонность к насилию. Только незадолго до смерти Джек признался мне, что у него есть мать.
Кэтрин была слишком потрясена, чтобы говорить.
Я должна идти, – решительно заявила Мойра. – Сидя рядом со мной за одним столом, вы многим рискуете.
«За что Джек ее полюбил? – спрашивала себя Кэтрин. – Возможно, за характерный акцент, напомнивший ему о матери? Или я просто пытаюсь найти рациональное объяснение тому, что в принципе не поддается объяснению?»
Роберт переводил взгляд с Мойры на Кэтрин и обратно. На его лице застыло странное выражение, словно в душе у него шла сейчас ожесточенная борьба.
Что с тобой? – спросила Кэтрин.
Роберт открыл рот, но так ничего и не сказал. Взяв со стола нож, он нервно застучал его колодкой по дереву.
Что с тобой? – повторила свой вопрос женщина.
Всего наилучшего! Извините, что все так получилось! – попрощалась Мойра с Кэтрин.
Американка чувствовала, что ее бьет мелкий озноб. Сколько времени прошло с тех пор, как Мойра Боланд переступила порог ресторана? Три минуты? Четыре?
Роберт посмотрел на Кэтрин и отложил нож в сторону.
Подождите, – скорее приказал, чем попросил он Мойру.
Женщина замерла на месте и медленно повернулась. Ее голова была склонена набок. В глазах читался вызов.
Назовите имена других пилотов, замешанных в контрабанде, – сказал Роберт.
В горле Кэтрин пересохло. Нервная дрожь усилилась. Она не сводила глаз с Роберта.
Ты ведь обо всем знал? – хриплым голосом прошептала она.
Он потупился. Кэтрин заметила, что он покраснел.
Ты ведь знал об этом с самого начала? – не унималась женщина. – Ты пришел в мой дом, чтобы выведать больше? Скажешь, я не права?
Мы знали только о том, что существует цепочка контрабандистов, – отозвался Роберт. – Мы подозревали Джека, но не были полностью уверены.
Ты понимал, к чему может привести мое любопытство, и не предупредил меня.
Он посмотрел на Кэтрин. В его взгляде читались любовь, чувство долга и горе от осознания того, что он потерял ее навсегда.
Кэтрин встала из-за стола. Ее салфетка упала на пол. Резкость ее движений привлекла внимание окружающих.
Я тебе доверяла, а ты!..
Выйдя из дверей отеля, Кэтрин села в пустое такси. Пальто и весь ее багаж остались в номере, но ей было все равно.
«Поменяю билет в аэропорту», – решила женщина.
Во время поездки она пристально глядела на сложенные на коленях дрожащие мелкой дрожью руки, крепко сжатые в кулаки, отчего побелели суставы пальцев. Она ничего не слышала и не видела вокруг себя. Ярость и гнев бушевали в ее сердце. Кровь стучала в висках африканскими барабанами. Еще никогда Кэтрин не испытывала такой обжигающей душу ненависти. Единственным ее желанием было поскорее вернуться домой.
Войдя во вращающуюся дверь, Кэтрин очутилась в многонациональной толчее Хитроу, где люди несутся, как сумасшедшие, навстречу друг другу без какой-либо видимой цели. Найдя кассу «Бритиш аэрвейз», женщина встала в очередь.
Она твердо решила купить билет на другой рейс, во сколько бы ей это ни обошлось. С «Вижен» связываться она больше не станет. Ни при каких обстоятельствах.
Стоя в очереди, Кэтрин ощущала иррациональное чувство загнанности и беззащитности. Быть может, Роберт догадался о ее намерениях и сейчас едет в Хитроу. Лучше всего купить билет и дождаться посадки в дамской комнате.
Очередь двигалась медленно. Ее гнев поменял «точку приложения», и теперь Кэтрин с неприязнью наблюдала за медлительностью кассирш.
Мысль отправиться в Малин-Хед тем же маршрутом, каким летел Джек, пришла ей в голову неожиданно. Женщина внезапно загорелась этой идеей. С каждой минутой необъяснимое желание полететь в Ирландию становилось все сильнее. Ее рука невольно прижалась к бешено стучащему в груди сердцу.
Когда подошла очередь Кэтрин, она положила свой билет на стойку перед кассиршей.
Какой ближайший рейс на Малин-Хед? – спросила американка.
Руки Кэтрин были заняты грязным бельем: влажными полотенцами, мятыми простынями и дурно пахнущими носками, которые то и дело норовили выпасть из общего вороха на пол. Нагнувшись, женщина подобрала тряпку для мытья посуды, неизвестно каким чудом оказавшуюся на втором этаже. В который раз она пожалела, что не взяла с собой наверх корзины для белья. Это значительно упростило бы ее работу. Покрепче обхватив ворох грязного белья, Кэтрин направилась к лестнице. Проходя мимо спальни, она замедлила шаг.
Склонившись над дорожным чемоданчиком, Джек укладывал туда свои вещи. Его руки двигались быстро, проворно выполняя ставшую привычной работу. Внимание Кэтрин привлекла голубая рубашка в желтую полоску, которую она никогда раньше не видела у мужа. Должно быть, он купил ее в свободной зоне аэропорта.
Женщина приветливо улыбнулась. Джек выпрямился и опустил крышку чемоданчика. Та захлопнулась.
Тебе помочь? – предложил муж.
Кэтрин не ответила, погруженная в созерцание игры солнечного света на старом паркетном полу. Там, где полуденный свет попадал на полированную поверхность, образовывались яркие сверкающие пятна с оранжевым оттенком.
Когда ты уезжаешь? – наконец спросила она.
Минут через десять.
А когда вернешься?
Во вторник. Около полудня… Я вот подумал: может, нам стоит позвонить Альфреду Захайену? Пусть он приедет и посмотрит. По-моему, кран сейчас течет еще сильнее, чем на прошлой неделе.
Волосы мужа не успели высохнуть после душа. Кэтрин с удовольствием отметила, что за последнее время Джек похудел. От наметившегося было небольшого животика не осталось и следа. Открыв стенной шкаф, муж снял с вешалки форменный китель и быстро накинул его на себя. Как всегда, Кэтрин была очарована аурой солидности и авторитета, которую придавала Джеку форма.
Я буду скучать без тебя, – повинуясь душевному порыву, сказала женщина.
Развернувшись, Джек вступил в круг солнечного света. Жена заметила темные круги вокруг его глаз.
Что с тобой? – обеспокоенно спросила она.
О чем ты?
Ты выглядишь встревоженным.
Ерунда. Просто у меня болит голова, – качая ею и потирая руками глаза, сказал Джек.
Его лицо разгладилось.
Может, примешь адвил? – предложила Кэтрин.
Нет. Спасибо.
Застегнув на змейку чемодан, Джек взялся за ручки, но замер. Казалось, он только что собирался сказать жене что-то важное, но затем передумал.
Не отвози вещи в химчистку, – приподнимая чемодан с кровати, сказал он.
Подойдя к Кэтрин, Джек задержал на ней свой взгляд чуть дольше, чем обычно делал, уходя на работу. Затем он наклонился, прижавшись своим кителем к вороху грязного белья в руках жены, и поцеловал ее в губы.
Я сам займусь этим, когда вернусь во вторник.
Полет прошел гладко…
Взять напрокат машину оказалось делом несложным. Подгоняемая бушующим в ее душе нетерпением, Кэтрин тотчас же решила отправиться в путь.
Только проехав по Антрим-роуд не одну милю, женщина осознала всю глубину черного юмора, заключавшегося в ее теперешнем положении…
Аэропорт находился к западу от Белфаста, поэтому Кэтрин не имела сомнительного удовольствия лицезреть руины взорванных боевиками домов и испещренные пулевыми отверстиями фасады зданий, о которых она читала в газетах. Вдоль дороги тянулись вполне идиллические сельские пейзажи, и эта пастораль никак не вязалась с кровавым вооруженным противостоянием, унесшим так много жизней. Простенькие беленькие коттеджи, окруженные проволочной изгородью пастбища, линии телеграфных столбов, изредка встречающиеся тарелки спутникового телевидения… К удивлению Кэтрин, вздымающиеся вдалеке холмы меняли свой цвет в зависимости от освещения, пробивающегося через плывущие по небу облака. Земля, по которой она ехала, была древней, многое повидала на своем веку. По этим холмам прошлись ноги бесчисленных поколений. То тут, то там на вершинах ближайших к дороге холмов глаз Кэтрин различал отары белоснежных овец, насчитывающие не одну сотню голов. Склоны местами были распаханы, а вокруг полей зеленели живые изгороди.
Чего Кэтрин никак не могла понять, так это причин, побудивших ее мужа вмешаться в старую вражду, вот уже столько лет раздирающую Северную Ирландию. Самонадеянность и любовь к Мойре побудили Джека стать участником этого кровавого конфликта. Теперь же, после его смерти, часть вины за поступки мужа и отца лежала, в определенном смысле, на членах его семьи.
О религиозно-политическом противостоянии в Северной Ирландии Кэтрин знала немного. Порою скудные новости о новом всплеске насилия проникали на заголовки американских газет или в сводки ведущих информационных каналов. Кэтрин слышала о волне насилия на религиозной почве, потрясшей Белфаст в начале семидесятых годов прошлого столетия, о голодовках в знак протеста, о прекращении огня в 1994 году и нарушении временного перемирия. Единственное, о чем Кэтрин не имела ни малейшего понятия, так это о причинах, приведших к вялотекущей гражданской войне. Людей похищали. Начиненные взрывчаткой машины взлетали в воздух. Вооруженные боевики в масках вламывались в дома ни в чем не повинных людей другой веры или национальности. Что двигало поступками террористов? Что это за патриотизм, выродившийся в неприкрытый разбой? Иногда Кэтрин ловила себя на мысли, что боевики обеих враждующих сторон в чем-то похожи на религиозных фанатиков средневековья. Временами ей начинало казаться, что жестокость и глупость британских военнослужащих не имеют оправдания и способны вызвать в ответ только ожесточенное сопротивление.
Кэтрин не особенно волновали причины, породившие конфликт. Куда важнее было понять, почему Джек ввязался в этот кошмар. Был ли покойный муж искренним приверженцем идей, за которые сражается ИРА, или он всего лишь позволил убедить себя в том, что их дело правое, а борьба справедливая? Может, это давало ему цель в жизни, делало ее менее тривиальной, менее серой? Безумная влюбленность, романтический идеализм, членство в подпольной организации, борющейся за «правое» дело, религиозность – все это, по мнению Кэтрин, составляющие другой, не известной ей жизни, которую вел Джек Лайонз. Любовь к Мойре Боланд неизбежно должна была привести его в ряды сторонников ИРА. Трудно представить себе, чтобы влюбленный мужчина смог противиться влиянию идей, за которые борется его любимая. Кэтрин уже не удивляло то, что Джек обвенчался с Мойрой в церкви. Куда непонятнее было, почему он не развелся с ней, с Кэтрин?
Ответ напрашивался сам собой: он любил Мэтти.
Были ли Джек и Мойра мужем и женой с юридической точки зрения? Является ли церковное венчание достаточным аргументом для того, чтобы объявить брак законным? Кэтрин не знала всех тонкостей британского законодательства, не знала, как ее муж провернул эту аферу, не знала и никогда не узнает…
При выезде из Лондондерри она показала свой паспорт на контрольно-пропускном пункте и въехала на территорию графства Донегол Ирландской республики.
Повернув на северо-запад, Кэтрин повела машину через местность, с каждой милей становившуюся все более безлюдной. Сельские домики попадались на пути все реже, а количество отар овец явно превышало число живущих здесь людей. В воздухе висел стойкий запах торфа.
Согласно дорожным указателям впереди лежала деревня Малин-Хед, которая по-ирландски называлась Кионн Мхаланна. С каждой следующей милей пейзаж за окнами автомобиля становился все более диким и суровым. Появились холмы с крутыми склонами, высокие песчаные дюны, поросшие вереском, и гигантские валуны. Шоссе сузилось, превратившись в одностороннюю автомобильную дорогу. Кэтрин не сбавляла скорости, и на крутом повороте автомобиль занесло. Женщина успела вовремя затормозить, и машина не полетела в кювет.
Была ли связь с Мойрой Боланд каким-то образом навеяна желанием вернуть мать, которая когда-то бросила маленького мальчика и ушла из дому? Безусловно. Мойра напоминала Джеку его мать. Даже сама ирландка в разговоре с Кэтрин дала понять, что отдает себе в этом отчет. Однако дальнейшие предположения о природе отношений Джека к двум его семьям, о мотивации его поступков тонули в непроглядном тумане. Кто может понять побуждения, заставившие мужчину поступить так, а не иначе? Никто. Кэтрин была уверена, что окажись ее муж сейчас жив-здоров, даже тогда она не смогла бы добиться от него вразумительных объяснений и оправданий его предательства. Ей оставалось лишь строить шаткие предположения и верить в то, что казалось в большей мере похожим на правду.
В голове Кэтрин роились назойливые мысли. Пройдет немало месяцев, если не лет, прежде чем они перестанут донимать ее и жалить ее сердце, как рой кровожадных москитов… Мысль о том, что Джек утаивал деньги от нее и Мэтти, чтобы иметь возможность вести жизнь двоеженца, заставляла кровь шуметь в висках… Кэтрин вспомнился тот ужасный скандал, после которого пострадал монитор компьютера. Все эти годы она винила в случившемся только себя. Лишь сейчас женщина поняла двуличность, если не сказать подлость, своего мужа: регулярно изменяя жене, он имел наглость убедить Кэтрин, что это она вела себя неадекватно. Чем, интересно, Джек занимался за компьютером, когда она вошла в его кабинет? Переписывался со своей любовницей? Почему он так взвился и спросил, не хочет ли она развестись с ним? Может, Джек и сам подумывал о разводе?..
Ей не давало покоя четверостишие, выписанное мужем из «Антрима». Потерял ли Джек бдительность и позволил своим отношениям с Мойрой Боланд проникнуть в его брак с Кэтрин? Или соперница уже давно незримо присутствовала в ее жизни? Сколько книг Кэтрин прочитала под влиянием мужа, не ведая, что их ему посоветовала его ирландская любовница? А сколько фильмов посмотрела? Этого она никогда уже не узнает.
Свернув с шоссе, женщина направила свой автомобиль к северо-западной оконечности Ирландии. Кее удивлению, дорога стала еще уже – не шире, чем подъездная дорожка, ведущая к ее дому в далекой Америке. Внимательно следя за мелькающим за окном пейзажем, Кэтрин размышляла, почему ей никогда не приходило в голову, что у Джека есть любовница. Как может женщина долгие годы жить с мужчиной и так ничегошеньки и не заметить? Как говорится, простота – хуже воровства. Ответ напрашивался сам собой: умный и хитрый муж, изменяющий своей жене, сумеет все устроить так, чтобы не вызвать ни малейшего подозрения. Кэтрин ни разу не учуяла запаха чужих духов, никогда не обнаруживала следов чужой помады на его рубашке. Даже угасанию сексуального интереса Джека к ней Кэтрин нашла вполне естественное объяснение.
Опустив боковое стекло, женщина вдохнула полной грудью свежий воздух, пропахший морской солью и ароматами растений. Пейзаж за окнами автомобиля удивлял Кэтрин сочностью зелени. Такого буйства красок она не видела даже в Лондоне. Скалистый берег на фоне океана показался ей до боли похожим на родное новоанглийское побережье. Впервые за последнее время на душе стало легче, дышалось легко и свободно.
Впереди показалась деревня.
Въехав на главную улицу, Кэтрин сбавила скорость. Вот она! Эту картинку она уже видела по телевизору, вот только старый рыбак не маячил на этот раз перед входом в гостиницу.
Женщина остановила машину на центральной деревенской площади, застроенной магазинами и богатыми домами. Вот здесь, должно быть, стоял оператор, а вот там – темноволосая репортерша под зонтиком брала интервью у рыбака. На белом, опрятного вида здании висела вывеска «Отель Малин».
«Надо снять номер на ночь, – решила Кэтрин. – Перед обратным полетом в Лондон необходимо передохнуть, да и подкрепиться не мешало бы».
Ее глазам понадобилось не меньше минуты, чтобы привыкнуть к царящей внутри полутьме. Единственным источником света, несколько рассеивающим мрачную угрюмость помещения, были тлеющие в камине угли. Напротив высилась темная громадина старой барной стойки красного дерева, окруженная высокими металлическими стульями с мягкими виниловыми сиденьями цвета беж. Окна были зашторены ярко-красными портьерами. Вдоль стен тянулись ряды низеньких столиков и мягких скамеек со спинками. Посетителей было немного – не более дюжины человек. Они пили пиво, играли в карты или читали газеты.
Сев за барную стойку, Кэтрин заказала себе чашку чая. Почти тотчас же женщина с копной светлых волос подошла и уселась рядом с ней. Американка отвернулась и сделала вид, что рассматривает висевшие над кассовым аппаратом плакаты. Слишком поздно она поняла, что в баре полным-полно репортеров.
Лицо женщины отражалось в большом зеркале, перед которым стояли ряды полных бутылок. Безупречный макияж, в котором безошибочно угадывалось влияние американской школы визажа.
Их глаза встретились.
Можно я куплю вам что-нибудь выпить? – тихо предложила Кэтрин незнакомка.
Вдова сразу же поняла, что блондинка узнала ее, а теперь шепчет, боясь, чтобы и другие журналисты не догадались, что Кэтрин Лайонз в деревне.
Нет. Спасибо.
Репортерша представилась и назвала телеканал, на который работает.
Телевизионщики и журналисты сидат здесь, в баре, – объясняла блондинка. – Родственники – в комнате для отдыха. Изредка к нам заходит чей-то отец или муж-вдовец пропустить стаканчик-другой. Сейчас мы уже не берем у них интервью. Всем надоело все до чертиков… и нам, и им… Извините, если мои слова показались вам жестокими.
Думаю, даже крушение самолета может стать со временем утомительной рутиной, – сказала Кэтрин.
Бармен поставил перед ней чашечку чая, а журналистка заказала полпинты смитвикского пива.
Я узнала вас по фотографиям, – сказала она. – Разрешите выразить вам свои соболезнования.
Спасибо.
Большинство крупнейших телевизионных сетей и агентств новостей держат здесь своего человека. Мы тут застряли, пока власти не свернут спасательные работы.
Кэтрин подождала, пока чай настоится, добавила в чашку побольше сахара и стала помешивать его ложечкой, чтобы напиток поскорее остыл.
Вы не обидитесь, если я задам вам один вопрос: зачем вы сюда приехали? – спросила блондинка.
Кэтрин сделала небольшой глоток.
Не обижусь. Вот только я и сама не знаю зачем, – призналась она.
У нее возникло сильнейшее искушение рассказать светловолосой журналистке о Мойре Боланд, о контрабанде и о бомбе, обо всем, что она узнала сегодня утром от любовницы Джека. Гнев все еще бушемл в ее сердце. Кэтрин не сомневалась, что ее собеседница будет на седьмом небе от счастья. Ее рассказ станет настоящей сенсацией, куда большей, чем утечка информации о содержании аудиозаписи переговоров экипажа разбмышегося самолета. После обнародования рассказа Кэтрин соответствующие органы вплотную займутся Мойрой. Ее, безусловно, арестуют и посадят в тюрьму. Однако Кэтрин вовремя вспомнила о маленьком мальчике, похожем на ее Мэтти в пятимесячном возрасте, и о Дирдри с любимой куклой по имени Молли, и слова застряли у нее в горле.
Мой муж не кончал жизнь самоубийством, – наконец вымолвила она. – Больше я вам ничего сказать не могу.
Мысли Кэтрин вновь вернулись к болезненной для нее теме вероломства Роберта. Профсоюз с самого начала подозревал Джека и послал своего человека следить за ней. Роберт использовал ее, подло и цинично, ждал, пока она не выдаст своей осведомленности о контрабанде неосторожным словом. В его задачу входило выведать у нее имена соучастников ее мужа.
Поскорее бы добраться до места!
Отодвинув в сторону недопитую чашку чая, Кэтрин встала из-за барной стойки.
Подождите! – забеспокоилась журналистка. – Давайте поговорим.
Нет, – твердо заявила вдова.
Вы ведь направляетесь в Малин-Хед?
Кэтрин промолчала.
Блондинка вынула визитную карточку из своего портмоне и, перевернув ее, написала что-то на чистой обратной стороне.
Когда доберетесь до пирса, спросите Дэнни Мура, – протягивая визитку Кэтрин, сказала журналистка. – Он отвезет вас к месту падения самолета. Я даю вам номер моего мобильника. Если передумаете, звоните в любое время. Я остановилась здесь. Если захотите, я куплю вам обед.
Кэтрин взяла карточку и бросила на нее беглый взгляд.
Искренне надеюсь, что вам недолго осталось ждать конца спасательных работ в этом захолустье, – вместо благодарности сказала она.
Выходя из отеля, Кэтрин не смогла противостоять искушению и заглянула в комнату для отдыха. В кресле сидела женщина. У нее на коленях лежала сложенная газета. Невидящие глаза тупо уставились куда-то в пустоту. У камина стоял мужчина. Его руки были глубоко засунуты в карманы брюк. Взгляд был таким же пустым, как и у женщины.
Сев в машину, Кэтрин еще раз взглянула на визитную карточку.
У нее в голове выкристаллизовался план. Она не может защитить себя от действий, которые Роберт Харт предпринял или собирается предпринять против нее, но она хозяйка своей жизни и больше не позволит никому манипулировать собой. Как ни странно, но сейчас Кэтрин чувствовала себя куда увереннее, чем прежде.
Если она скажет репортерше, что знает о причинах взрыва самолета, то двоеженство Джека перестанет быть секретом, а следовательно, Мэтти узнает все из телевизионных новостей. От такого морального потрясения ей никогда не оправиться. В этом Кэтрин была полностью уверена, поэтому разорвала визитную карточку на множество крошечных клочков.
Судя по дорожному указателю, до Малин-Хед было рукой подать. Автомобиль проехал мимо полуразрушенных коттеджей, чьи полусгнившие соломенные крыши давно уже провалились. Несмотря на холодное время года, земля у подножия ближайшего к дороге утеса все еще зеленела густой травой. Между вкопанными жердями была протянута веревка, а на ней сушилось белье.
«Хорошая погода», – подумала Кэтрин.
Завернув за следующий поворот, женщина притормозила. Внизу раскинулись холодные воды Северной Атлантики. На горизонте маячил темно-серый силуэт судна. Над ним завис вертолет. Вокруг сновали ярко окрашенные рыбацкие лодки.
«Спасательное судно», – поняла Кэтрин.
Наконец-то она добралась до места падения самолета.
Выйдя из машины, Кэтрин подошла к самому краю обрыва. Еще шаг, и она полетит в пропасть. Внизу простиралась почти вертикальная стена, состоящая из каменных глыб и глинистого сланца. С высоты трех сотен футов океан казался гладким, как зеркальная поверхность, только у самого берега волны разбивались о камни, образуя маленькие фонтанчики белесой пены. Узкая полоска песчаного пляжа. Красная рыбачья моторка, подплывающая к берегу.
Кэтрин еще никогда не доводилось видеть более дикого, опасного и труднодоступного места.
«Должно быть, в этих водах утонуло много людей», – пронеслось в ее голове.
Она следила за рыбачьим судном, пока оно не скрылось за выдающимся далеко в море мысом Малин-Хед.
Вновь сев за руль арендованного автомобиля, Кэтрин поехала по узкой дорожке, извивающейся вдоль берега. Она повернула голову чуть в сторону, чтобы не терять из виду красную рыбачью моторку. Дорога вывела к небольшой рукотворной бухточке, отгороженной от моря длинным бетонным пирсом.
Остановив машину, Кэтрин заглушила мотор.
Пришвартованные к пирсу рыбачьи лодки радовали глаз варварской яркостью своей окраски. Сочные оранжевый, голубой, зеленый и желтый цвета их бортов ассоциировались в восприятии Кэтрин скорее с солнечной Португалией, чем с туманной и холодной Ирландией. Красная лодка, подойдя к причалу, обогнула его и, войдя в гавань, благополучно пришвартовалась.
Выйдя из машины, Кэтрин направилась к пирсу. Вход на причал охраняли мужчины в форме. Чуть дальше стояла группка людей в гражданской одежде. Кэтрин видела, как хозяин красной лодки выгрузил на бетон причала серебристый кусок металла размером с обыкновенный стул. Гражданские, как по команде, окружили обломок погибшего самолета плотным кольцом. Один из них сделал призывный знак водителю стоящего в начале пирса грузовика. Вскочив в кабину машины, шофер подогнал ее поближе. Общими усилиями металлический обломок погрузили в кузов грузовика.
У входа на причал Кэтрин остановил охранник.
Дальше проход воспрещен, мисс.
Американка не узнала форму на мужчине. Однако кем бы он ни был – полицейским или солдатом, – у него был автомат.
Я родственница погибшего, – уставившись на дуло оружия, сказала женщина.
Сочувствую вашему горю, мэм. Для родственников у нас проводятся коллективные поездки на катере. Вы можете записаться на очередной рейс в отеле.
«Словно круиз или экскурсия на место миграции китов», – борясь с возмущением, подумала Кэтрин.
Мне нужно переговорить с Дэнни Муром, – попросила она.
Ну… хорошо. Вот он… на голубом катере, – показал охранник.
Кэтрин промямлила слова благодарности и быстро проскользнула мимо мужчины.
Избегая смотреть в глаза людям в гражданской одежде, которые могли узнать ее, Кэтрин быстро преодолела расстояние, отделявшее ее от голубого катера. Было видно, что хозяин судна вот-вот отчалит.
Подождите! – закричала она.
Рыбак обернулся на крик. Он был молод. В левом ухе – золотая серьга. Темные волосы коротко острижены. Некогда светло-желтый свитер посерел от многолетнего воздействия соленой океанской воды.
Это вы Дэнни Мур? – спросила Кэтрин.
Мужчина кивнул.
Отвезите меня на место падения самолета. Пожалуйста!
Было видно, что он подумывает, как отделаться от женщины, не задев при этом ее чувств.
Я вдова пилота, – быстро добавила Кэтрин. – Мне просто необходимо видеть это место. У меня нет времени ждать.
Рыбак помог ей взобраться на борт и усадил на стоящий в рулевой рубке табурет.
Кэтрин заметила, что один из гражданских отделился от своих товарищей и заспешил к лодке. Однако он не успел. Отвязав швартовый канат, Дэнни Мур нырнул в рулевую рубку и завел двигатель.
Он что-то сказал Кэтрин, но из-за чудовищного шума мотора и свиста ветра за иллюминаторами она ничего не расслышала.
Женщина огляделась. Все в рулевой рубке было вымыто и выскоблено. Нигде не было видно ни рыбьей чешуи, ни сетей, ни какой-либо другой рыбачьей снасти. Зачем ловить рыбу, если можно возить на место трагедии родственников погибших или просто любопытных? На этом, должно быть, можно неплохо заработать.
Я заплачу вам, – пообещала Кэтрин.
Не надо, – смутился рыбак. – Я не беру денег с пострадавших.
Как только катер завернул за пирс, ветер стал крепчать.
Женщина встретилась глазами с Дэнни Муром. Мужчина слегка улыбнулся.
Вы родом из этих мест? – спросила Кэтрин.
Да.
Затем рыбак снова произнес незнакомое слово, возможно, название родного городка.
Вы давно возите людей на место падения самолета? – перекрикивая рокот мотора, спросила женщина.
С первого дня, – отводя взгляд от вопрошающих глаз американки, сказал молодой человек. – Вначале было трудно… эмоционально тяжело… Сейчас легче.
Женщина не хотела думать о хаосе, который царил здесь сразу же после гибели людей.
Хорошая лодка, – желая изменить тему разговора, сказала Кэтрин.
Отличная!
Речь Дэнни Мура во многом походила на речь Мойры Боланд. От этого американке стало не по себе.
Она ваша?
Нет. Катер принадлежит моему брату. Мы вместе ходим на нем в море.
Что вы ловите?
Двигатель судна издавал монотонный неприятный звук.
Крабов и омаров, – ответил рыбак.
Встав с табурета, Кэтрин повернула голову по направлению к носу судна. Навалившись всем весом своего тела на штурвал, рыбак изменил курс катера на несколько румбов. Женщина покачнулась, с трудом удерживая равновесие на высоких каблуках.
Вы ловите крабов даже в такую промозглую погоду? – плотнее закутываясь в куртку, спросила она.
Да, в любую погоду.
Каждый день?
Нет. Мы выходим в море в воскресенье вечером, а возвращаемся в пятницу.
