Текст книги "После развода. Верну семью снова (СИ)"

Автор книги: Анита Кароль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

− А со Стасом вы помиритесь, − вздыхает сестра, переворачиваясь с боку на бок. – И малыш не помеха… мне бы такого, я бы его любила, с рук бы его не спускала…

− И кто бы из него вырос? – так и было бы, уверена.

Укутала бы ребенка в свою любовь и заботу. Эх−х, мужика бы ей другого, тогда бы и детишек нарожала бы, глядишь. Но она своего идиота не бросит. И я теперь знаю его тайны, а рассказать не могу, это убьет мою сестренку.

Ну их, эти чужие тайны, пусть Катя сама узнает, когда время придет. Но может и не узнает. Хотя, продажу дома в горах не скроешь, все равно вылезет.

В кино мы пошли на вечерний сеанс. Романтическая комедия, как героиня застала своего жениха с подругой, решила, что жизнь ее закончилась, она взошла на мост… и там началась ее новая жизнь в виде любви с тайным миллиардером. Он ее спас, потом уговорил стать фальшивой невестой. Любовь−морковь, свадьба фальшивая с настоящими чувствами.

Катя даже смеялась, толкая меня локтем. Но я получила смску от бывшего мужа и настроение напрочь пропало.

«Как ты?» − два слова, но чувство заботы зашкаливает. Он что, думает я в истерике бьюсь, или топиться в море пошла с горя?

«Я в кино, комедию с сестрой смотрим» − пусть знает, что я не отчаялась оттого, что он мириться не захотел. Надо же, смсками стал общаться.

И тут же вспомнилось – двадцать лет назад, мы с женихом юные совсем, на последнем ряду кинотеатра. Даже не заметили как фильм закончился. Губы пылают, припухли, глаза сияют. И улыбка блаженная бродит по лицу.

Я осталась ночевать в квартире. На встречу с мамой так и не решилась. И так мысленно слышу ее визг, обвиняющий меня за развал семьи. Утром поехала в кафе, вызвала юриста и своего зама.

− Я хочу продать это кафе. И все остальные. Нужно подготовить бумаги, дать объявление на бизнес−форуме.

− Ольга Владимировна, как же так? – расстроилась Альбина, даже вскочила. – Случилось что−то?

− Я просто устала, − сказала девушке и вдруг поняла.

Я жутко устала. Я хочу сидеть дома. Хочу родить ребенка, благо возраст еще позволяет. Хочу сама воспитать его, а не забросить, как дочку. Хочу большой дом, в котором буду хозяйкой.

И неважно, будет рядом мужчина или нет.

Глава 22

Стас

Она реально решила продать свой бизнес! Читаю на бизнес−форуме объявление и не понимаю порыва бывшей жены. Эти кафе – ее жизнь. Она забывала про все на свете, кроме своего бизнеса. Что случилось−то?

− Кафе купить хочешь? – Дмитрий заглядывает в мой комп через плечо, выхватывая взглядом объявление.

− Нет, это моя бывшая жена продает.

− Ольга? Ты пошутил сейчас? – друг склоняется ниже, читает вслух. – Реально… странно, думал она сроду не продаст. Может, влетела куда−то?

Может. В бизнесе можно разбогатеть за короткое время. Но можно и потерять все. Месяц назад мы развелись, тогда и видел ее в последний раз. Расстались не очень хорошо, позже написал смс, спросил, как она. И в ответ получил бодрое – мы комедию смотрим с сестрой. Я малость успокоился. Не истерит. Ничего не крушит.

Теща приезжала по−прежнему, через день, любит возиться с моим пацаном. Но про Ольгу не хочет говорить. Все хорошо – ее дежурная фраза. Ну и хорошо.

Видимо меня только тоска ломает. Оленьке на меня плевать. Как и раньше. Я ушел с головой в работу и заботу о сыне. Он стал лучиком счастья в моем темном царстве. Но теперь я стал понимать бывшую жену. Бизнес забирал все мое время, я приезжаю домой, когда сын уже спит. Уезжаю – он еще спит. Воспитывают его няньки с опытом и теща. Язык не поворачивается назвать ее бывшей тещей.

Иногда выкраиваю выходной, чтобы побыть с ребенком. Мальчишка должен знать, что я его отец. В такие дни я отпускаю няньку, и мы с сыном едем гулять до вечера. Он любит море, играет камешками, бегает там, где мелко, разбрызгивая воду. Любит торговый центр, детскую площадку, там, где родители оставляют свою мелюзгу, чтобы спокойно пошопиться.

Зоопарк любит. Долго гуляем по аллеям, катаю Егорку на каруселях, показываю ему зверье, которых он тут же изображает.

− Станислав Ильич, Егорке нужно одежду потеплее купить, сентябрь на носу, − говорит утром няня, когда завтракаем. – Я бы могла с ним в магазин сегодня съездить. Или можно дизайнера детского пригласить, он оденет с головы до ног.

− Я сам. Соберите ребенка для прогулки, мы поедем в магазин детской одежды, и я куплю все необходимое.

Женщина на меня посмотрела удивленно, я лишь усмехнулся.

− Я всегда сам дочери покупал одежду, опыт имеется, − поясняю, допивая кофе. – Да, сын? Поедем гулять?

− Поедем гуять… − лепечет мальчонка, отодвигая тарелку с кашей.

− Ну нет, кашу нужно доесть, − с улыбкой говорю, − если все съешь, то я куплю тебе железную дорогу.

Малыш не совсем в курсе, что такое железная дорога, но уже хорошо знает слово «куплю». Морщится, но открывает рот, чтобы няня положила на язык новую порцию манной каши.

Когда жду, пока Егора оденут, звоню теще, чтобы не приезжала сегодня.

− Здравствуйте, я хотел предупредить, что мы с сыном сегодня по магазинам поедем, дома только к вечеру будем, − говорю, когда женщина берет трубку.

− Может, встретимся в магазине? Я тоже хотела поехать… Стас, а может быть ты за мной заедешь? Хотя… тебе неудобно, наверное… А ты в какой магазин поедешь?

− Да в детский, в «Буратино», нам не совсем по пути. Но если нужно, то заеду, отвезу, куда надо, − обещаю, а сам морщусь.

Не хочу сегодня общаться с матерью Ольги. С Егоркой хочу побыть. К моему облегчению она отказывается от моей помощи.

Но в магазине меня ждет сюрприз. Я издалека вижу тещу вместе с дочерью. Останавливаюсь от неожиданности. Она не скрывала, что хочет нас с Ольгой помирить, ждать терпения нет, решила в атаку пойти. Узнала, где я буду и притащила сюда мою бывшую жену. Хитрая какая.

− Мама, ну чего мы здесь делаем? Это детский магазин, что ты здесь ищешь? Женская одежда за углом, ты перепутала. Сказала бы, чего тебе нужно, я бы съездила и купила.

− А я сама хочу, примерить надо же, а ты купишь, вдруг мне не понравится. О! Стасик! Егорушка!

Женщина увидела меня и рванула в мою сторону. Шустро так вытащила Егорку из коляски и зацеловала бедолагу, будто родного внука. Ольга стоит чуть поодаль, смотрит на мать с укоризной.

− Ладно, ты меня провела, мамочка. Сводница, − Ольга направляется к выходу. – Стасик тебя пусть домой везет.

− Оль, подожди, − кричу вслед, меня не отпускает новость, которую нечаянно узнал. – Я спросить хочу, ты реально свой бизнес распродаешь?

− Купить хочешь, Исаев? Так ты опоздал, я уже все продала. Осталась кофейня, которую я открыть не успела, и «Снежный пик». Но оно не продается.

Ей неловко стоять рядом со мной, в глаза не смотрит, стреляет взглядом по прохожим.

− У тебя финансовые проблемы? Почему мне не сказала? Я могу помочь.

− Нет у меня проблем. Просто вдруг надоело. Никому мой бизнес не нужен. А мне и одного кафе хватит.

Говорит будто с обидой. Теперь наблюдает за матерью, которая веселит сынишку. Смех малыша разносится по всему этажу.

− Ладно, я понял. Больше лезть не буду. Пойду, мне нужно сына одеть на осень, вырос из тех вещей, которые ему Зоя покупала весной.

Прощаюсь и ухожу. Я рад, что у нее нет проблем. Ольга найдет себе дело, если захочет. Она очень деловая, хваткая. Не пропадет.

− Стас… подожди, − зачем-то догоняет меня. – Хочешь, я помогу… ну, одежду ребенку выбрать?

Смотрю в любимые голубые глаза. Как ей отказать? Сердце подскочило от радости, забарабанило в ребра. Киваю, очень хочу.

Мы все вместе идем в первый отдел. Покупки проходят весело, Егорка не хочет мерять одежки, теща его уговаривает. Оля ходит по рядам с вешалками, на которых висят плечики с разноцветными костюмчиками и другими детскими вещичками.

Я замечаю улыбку на ее губах. Она так смотрит на все эти вещи так, будто любуется. Женщинам нравится выбирать одежду малышам, не смотря на то, домохозяйка она или бизнес−леди. Это у них в крови.

− Так… шапочки взяли, куртки эти две берем… вот эти костюмчики теплые нужно взять… − бормочет, перебирая кипу, которую сложила мне на руки. – Ой, носочки теплые забыли! Ты к кассе иди, а я сейчас носки поищу.

Сейчас она совсем другая. Я не могу понять такую резкую перемену. Если бы мне кто−то еще утром сказал, что Ольга помогать примется, я бы не поверил.

Расплатившись, я тащу пакеты, теща толкает коляску, но пыхтит, а возле эскалатора и вовсе встает как вкопанная, не знает, что делать.

− Мам, дай, я сама.

Ольга отбирает коляску и спускается на нижний этаж. Валентина Федоровна победоносно смотрит на меня, подмигивает, радостно улыбаясь. Но я знаю Ольгу. Сегодня она проявила снисхождение, а завтра снова станет холодно, и сделает вид, что ничего не было. Рано радоваться.

Ольга сама заруливает в отдел игрушек, хотя в мои планы заходить сюда не входило. Егор оживляется, начинает вылезать из коляски. Он уже увидел игрушки, визжит и тянет руки.

− Это ты зря сюда заехала, − смеюсь, показывая глазами на сынишку, который бежит вприпрыжку к стойке с роботами. – Теперь его отсюда не утащить.

− Я хочу купить игрушку мальчику. Можно?

− Конечно, зачем спрашиваешь?

Она ходит за мальчишкой и собирает в корзинку все, что ему приглянулось. Потом сама расплачивается на кассе. И довольная идет к нам с огромным пакетом, держа за руку моего сына.

− Моя, − Егор увидел робота и хочет его взять, но Оля открывает пакет, достает оттуда такого же и отдает мальчику.

− Вот твой, а это нельзя.

Малыш кивает и прижимает игрушку к груди, глядя яркими голубыми глазами на Ольгу. Потом сам берет ее за руку и они так идут вдвоем, впереди нас. Я сгрузил пакеты в коляску и толкаю ее тихонько, не хочу нарушать идиллию.

− Помиритесь, вот увидишь, − заговорщицки шепчет Валентина Федоровна, и я улыбаюсь.

Впервые за эти месяцы я чувствую себя почти счастливым. Будто вернулся в то далекое прошлое, когда Юлька наша была такой же малышкой и мы так же бродили по магазинам, втроем.

Глава 23

Ольга

Мама в своем репертуаре. Попросилась по магазинам, а сама затащила меня туда, где столкнулись нос к носу с бывшим мужем и его сыном.

Для Исаева это тоже было сюрпризом. Я видела, как он хотел развернуть коляску и уйти, чтобы избежать встречи. И у него было удивленное лицо.

Почему я осталась, сама не понимаю. Стас проявил заботу о моем финансовом положении, и я вдруг почувствовала, как теплая волна накрывает с головой. Одиночество немного отступило. Мне захотелось помочь с покупками.

Стасу одному не справиться, и ребенок на руках, и примерять на него, да еще ничего не забыть. Я окунулась в давно забытые чувства и эмоции. И мальчик такой забавный, так на Юльку маленькую похож. Не удержалась, набрала ему игрушек. А будто себе приятное сделала. На душе так легко стало, так воздушно.

− Туда! – тащит малыш меня за руку. Не сразу понимаю куда хочет, пока не вижу детскую площадку с яркими батутами и горками. – Поси!

− Ну пошли, если папа разрешит, − оглядываюсь на Стаса, тот кивает.

Но я с Егоркой всего пару минут, потом мама выгоняет меня. Сама подхватывает мальчугана и сажает его в бассейн с разноцветными пластиковыми шарами.

− Иди, Стас в кафе сидит, поговорите, а я тут сама с мальчишкой поиграю.

− Мам, так нечестно. Ты обещала мне, что сводничеством заниматься не будешь. Но нарушаешь обещание, толкаешь меня к Стасу, − возмущаюсь, наблюдая, как довольна моя мать, воркует с ребенком.

− Ничем я таким не занимаюсь, ты сама хотела поговорить. Забыла? О Юле.

Да, хотела поговорить о дочери. Она будто прячется от меня, может с отцом поделилась, чем я ей не угодила. Она приезжала, когда я была на Алтае, и даже не подождала, перед моим приездом уехала в Англию. Разговоры по телефону свелись к тому, что нам хватает минуты, а потом дочь придумывает себе дела и отключается.

У меня мысль, поехать к ней и выяснить отношения, но так не хочется ссориться. И такие, слишком прохладные отношения меня не устраивают. Я не заслужила, чтобы дочь меня игнорировала.

Иду в кафе, сейчас спрошу про дочь, и поеду домой. Пусть Стас сам мою мать вытаскивает из детского уголка вместе со своим сыном, да отвозит домой.

− Тебе кофе заказать? Здесь потрясающе готовят блинчики с грибами, − спрашивает Исаев, и мое молчание принимает за согласие.

Идет к стойке и заказывает мой любимый капучино и два блина с грибами. Пока ждем заказ, я начинаю разговор.

− Что с Юлей?

− А что с ней? Вроде нормально, готовится к новому учебному году. Мы тоже редко общаемся сейчас, − Стас отводит взгляд, наблюдая за сыном, скатывающимся с маленькой горки. – Вот только Егоркины фотки и видео постоянно требует, говорит, что он так быстро растет, ей жаль, что не видит его. Я снимаю, когда могу, отсылаю дочке.

− Ну… любит брата, наверное. Она просила братика, когда маленькая была, а я вот… не смогла, − закусываю губу. – Стас, почему Юля не дождалась меня? Ведь приезжала, мама сказала, что она странная была.

− Да не знаю, я ей говорил – дождись. А она так резко уехала. Дерганная была, куталась в огромную кофту, хотя лето. Я подумал, что ее морозит, заболела, а она засмеялась и сказала, что все в порядке, какой−то пмс ее нервирует.

− Бывает такое… а про меня говорила что−то?

− Что, Оль? Да, дочь не рада нашему разводу, и тоже считает, что ты могла бы смириться с Егоркой…

− Тоже считает? Как ты? – начинаю заводиться, наверное, тоже пмс нервирует.

− Нет, не как я. Как твоя мать. Хочешь знать, как я думаю? – бывший муж склоняется ко мне, но я не отстраняюсь. – Я жду. Да, я надеюсь. Потому что люблю тебя, как и прежде. Но вынужден заниматься ребенком, который появился из неоткуда буквально. Ну не могу я его бросить. Как в капкане… не выбраться. И люблю пацана уже. Он будто наш с тобой. Я не могу думать, что Зоя его мать, понимаешь? Я представляю, что ты его родила. И мне становится легче. Я сегодня кайфую, оттого, что мы вместе ходим по магазинам, сидим в кафе…

Я молчу, с удивлением выслушивая исповедь Исаева. Все его чувства отразились на лице. Он всегда спокоен и добродушен, а тут, будто на грани.

Официантка приносит заказ, и я вцепляюсь в горячую чашку, смотрю на молочную пену, с сердечком из шоколада.

− Я принуждать тебя не собираюсь, Оль. Ты можешь начать новую жизнь. Впрочем, ты ее уже начала.

− Сергей просто мой друг, я же сказала…

− Да я не про Сергея твоего этого. Я про твой бизнес, от которого ты избавилась. И Юльке дай время, она пока тебя не понимает. Я объяснил, как смог.

− Что ты ей сказал? – очень интересно.

− Что не все люди способны проявить чувства к чужому ребенку. Вроде поняла. А уж, что там в ее личной жизни происходит, она не делится. Спрашиваю про учебу – все ок. Сказала, что проблем у нее нет.

− Ладно, не буду пока ее дергать. Я уж хотела к ней ехать. Мне кажется, что дочь меня ненавидит, избегает.

В горле пересохло, отпиваю горячий кофе. Стас прав, время только поможет все решить правильно.

− Папа, мы кушать хотим, − появляются возле столика мама и Егорка.

− Да, сейчас, я пюре картофельное с тефтелькой заказал, схожу. А вам чего заказать? – Стас встает, делает шаг к стойке.

− Да то же самое, что и вам. Только вместо кофе, чай зеленый. Спасибо, Стасик.

− Домой едешь? – спрашиваю, пока Исаева нет за столом.

− Нет пока. Что мне дома делать? А так я с малышом побуду. Он так на тебя маленькую похож. Хвостиков только не хватает.

− Мам, это не мой ребенок, − напоминаю, раз мать забывать стала, что этот мальчик ей не внук. – Я поеду тогда, делай, что хочешь.

− Ну что, поговорили? – шепчет, как шпионка.

− Мам, мы не мирились, если ты об этом.

Допиваю кофе и встаю. Стас несет к столику тарелку с пюре, дует на него по пути, блюдо парится. А Егор начинает подскакивать на стуле, увидев еду. Тянет ручонки и так смешно бормочет. Как Юля в его возрасте.

Я сбегаю, пока совсем не растаяла от сходства с дочерью и умиления. Реально хвостиков белобрысых не хватает, для их полного сходства.

Еду на пляж. Хочу единения с природой. Крики чаек успокаивают. Или отвлекают. Сижу на шезлонге в пустынной части пляжа. Немного погодя набираю Сергея. В привычку уже вошло советоваться с этим бородатым медведем.

− Наладила контакт с ребенком? – сразу задает вопрос.

− Ну как… сегодня прошлись по магазинам, я помогла одеть Егорку на осень. Даже игрушек ему накупила. Немного в кафе посидели, поговорили с бывшим, − отчитываюсь.

− И как? Не стошнило от общения? – гогочет бугай.

− Нет, даже наоборот, мне понравилось. Детишки же такие… они такие…

− Ясно. Родить тебе надо, пока еще можешь. Тогда перебесишься и успокоишься. Бабам детишки всегда нужны, материнский инстинкт, понимаешь ли…

− И от кого родить? От тебя если только? – и мне смешно становится. Его смех заразен, настроение поднимает мне всегда.

− Сдалась ты мне, оглобля, − обзывается, но так, что не обидно вообще. – Я ж формы люблю, забыла? Мужика своего доставай, думаю, он с радостью тебе поможет. Все, некогда мне болтать, товар надо разгрузить. Звони, если чего.

− Ладно, давай, разгружай свой товар, борода.

Абонент отключается, а я сижу и улыбаюсь. Вот так всегда, отчитает, обзовет, но только настроение поднимет. Вдруг осознаю, что времени у меня столько свободного, что я могу даже планы на будущее строить. Никуда спешить не нужно. Никому ничего доказывать не нужно.

Я целиком и полностью принадлежу себе. Что хочу, то и делаю…

Глава 24

Я решила уехать. В Париж для начала. Всегда мечтала побродить по старым улочкам.

− Эгоистка! – прилетает от матери, когда она узнает, что я купила тур во Францию. – А я вот тоже в Париж хочу! Вместо того, чтобы дочерью заняться, ты отдыхать едешь.

− А что с Юлей не так? – настораживаюсь. Может, она скрывает от меня что−то, может проблемы у моей малышки?

− Да… ну нет, все хорошо, просто… – мнется мама, а я еще больше настораживаюсь. – Ну вы развелись, девочка переживает, у нее стресс…

− Девочке скоро девятнадцать лет, и она не хочет со мной общаться. Пусть к психологу походит, если сама со стрессом справиться не может.

Я успокаиваюсь. Ничего серьезного. Справится и без меня.

− Может, вместе поедем, дочь? Мне тоже дома надоело, − жужжит над ухом мама, не унимается.

− Нет. Я недавно развелась, у меня стресс, мне нужно побыть одной. А тебе могу купить кругосветный тур. Возьми подружку с собой, я ей тоже оплачу путешествие, чтобы тебе не одной быть.

− Да уж не надо, − надулась, села на кровать и отвернулась. – У меня здоровья нет на кругосветку.

− Вот и отдыхай. Купи путевку в санаторий, поправь здоровье, − советую ей, присаживаясь рядом и обнимая за плечи. – Ты куда хочешь?

− Никуда. Я лучше с внуком побуду, тебе же он не нужен.

− Мам! Он не твой внук. Он сын Исаева. Не мой.

Вскакиваю и захлопываю чемодан. Выезжать рано утром придется, нужно уже о долговременной парковке побеспокоиться, чтобы неподалеку от аэропорта оставить машину на месяц. Одно сомнение берет, обычно в такие романтические поездки ездят вдвоем. Как бы мне не заскучать в городе любви.

Но я зря переживала. Нашлись для меня провожатые. Семейная пара моего возраста и их одинокий друг, чуть старше. Странно встретить в путешествии такое трио, но мне нужна была компания, и мы сдружились.

За месяц мы проехали Францию вдоль и поперек. Меня учили французскому языку, я попробовала делать вино и легендарный старинный сыр Ливаро, и много еще чего. Но больше всего меня поразил Прованс.

Эти лавандовые поля… Я два часа просидела на краю огромного фиолетового поля, пребывая в нирване. Пока мое уединение не нарушил Вольдемар, друг четы Соболянских.

− Красиво, да? – присаживается рядом.

Я киваю, и снова смотрю на море из нежных цветов. Услада для моих глаз и души, успокаивает. Мужчине я нравлюсь, он уже не раз пытался за время путешествия наладить интимный контакт. Но он вовсе не в моем вкусе.

Низковат ростом, даже ниже меня, кажется. Голос скрипуч и картавит. Нет, я согласна, что нужно видеть достоинства человека, а не недостатки. Но все во мне кричит просто, протестует против сближения.

Он интересный собеседник, много историй знает. Но завтра наши пути расходятся, чему я рада. Чуточку испытываю облегчение. И мне даже не стыдно.

Мои друзья уезжают домой, мой же путь лежит на побережье. Лазурный берег, я его увижу наконец. Ницца и карнавал. И много чего еще посмотрю.

Стас звонил раз в несколько дней, переживал за меня. Постепенно я начала рассказывать ему свои восторги. Описывала места, где побывала. Тогда он стал звонить чуть не каждый вечер. А я стала ждать его звонков.

− Оль… я соскучился, − сказал как−то, с такой грустью. – Мне не хватает тебя.

Я промолчала. И я соскучилась. Жутко. И мне его ужасно не хватает. Мы уже четыре месяца не вместе. Так долго. Но я решила еще съездить в Доминикану, просто поваляться на пляже. И еще на две недели оттянуть встречу со своим городом и всеми, кто в нем живет.

После прогулок по Франции, с удовольствием понежилась под солнышком, поплескалась в водопадах и пару раз побывала на знаменитых рыбалках. Мы ходили на тунца, далеко в море, на два−три дня.

Из Доминиканы сразу уехала на Алтай. Там завершила свое путешествие походом в горы и общением с бородой.

− Сереж, тоска не проходит, − ною ему, а тот усмехается. – Я так интересно провела два месяца, скучать некогда было, но…

Тяжкий вздох вырывается из груди.

− Знаешь, почему тоска не проходит? – спрашивает, прищурившись. – Потому что твой мужик тебя не обидел, не оскорбил. Да, поначалу ты окрысилась на его ребенка, на его тайны, но это все липовое, ненастоящее. Ребенка он не нагулял, стало быть не виноват ни в чем. Тайны оказались эфемерными, ничего не значащими.

− Да, ты прав. Сейчас я вообще удивляюсь, что злилась поначалу.

− Попробуйте снова сойтись. Попробовать. Иногда пары сходятся после переосмысления, после разлуки и живут потом лучше намного. Рожают детишек, строят жизнь по−новому. Ты вот стала другой совсем, не та истеричная кобра.

Я смеюсь, обнимая большое тело «психолога». Мы стоим у водопада, любуемся его волшебным цветом на закате. Октябрь на носу, стало совсем холодно в горах, иногда даже снежинки пролетают. Но мы все равно отдаемся природе.

Домой возвращаюсь в середине октября. Только успеваю разобраться с накопившимися делами и продать последнюю кофейню, как мне преподносят сюрприз.

И приятный, я бы даже сказала счастливый. И отвратительный. Два в одном…

Глава 25

− Дочь, ты дома? – слышу, как взбалмошно кричит мама с крыльца.

Я на заднем дворе, пытаюсь посадить вечнозеленые кусты туи. Но садовод я еще тот. То яма мала, то куст такой, что не могу обхватить и ровно поставить. Да уж, озеленила задний дворик. Смотрю на кривую шеренгу кустиков и хохот пробирает.

Ну найми дизайнера с бригадой, сделают все по высшему разряду. Но мне скучно. Решила, что справлюсь не хуже.

− Мама, я здесь, − скидываю резиновые перчатки на ступеньках. – Что с тобой случилось? Приступ что ль прихватил?

Мать не унимается, что−то рассказывает, и ревет. Я вцепилась в косяк, глядя, как старушка убивается, утираясь огромным носовым платком. Что−то про мою дочь, которую на «скорой» увезли.

Я только вчера разговаривала с Юлей, она была настроена ко мне благодушно, даже посмеялись немного. Все было в порядке.

− Мам… Юля же в Англии, − присаживаюсь рядом с ней, обнимаю за плечи.

− Да не была она ни в какой Англии… Я ей квартиру помогла снять, и вообще… Беременная она была, а ты теперь бабка, внук у тебя только что родился! А я прабабка… счастье−то какое…

Первый шок прошел быстро. Вскакиваю и бегу в свою комнату, переодеваться. Мама ковыляет следом, переваливаясь.

− А я тебе все утро звоню, а у тебя не доступно.

− Телефон сел. На зарядку не поставила.

Теперь понимаю, почему дочь от меня шарахалась в последние месяцы. Я бы сразу поняла, что она в положении. Неужели моя маленькая девочка боялась меня? Я же всегда ее поддерживала. Не стала бы я тащить ее на аборт, наоборот, помогла бы.

Наверное боялась, что ей за Англию прилетит. Но я же не идиотка, понимаю, что в восемнадцать лет девочки влюбляются и беременеют. Сама такая. Залетела, когда училась в институте. Родители помогли, и мы со Стасом сразу поженились. У меня была возможность получить образование и профессию.

− В каком роддоме? – спрашиваю, уже направляясь на выход.

− В восьмом. Я вечером приеду… Оля, там вещи надо какие−то…

− Разберемся.

Я все еще ошарашена, мысль – как так? Как я о беременности дочери не узнала?

И сама же отвечаю – закопалась в своих проблемах с мужем. Но я как думала, устроила дочь, выпустила ее во взрослую жизнь, а если помощь понадобится, то она придет ко мне, или хотя бы позвонит. Я не считаю беременность грехом, даже если нет мужчины рядом. В наше время скорее счастье, если женщина родила без мужа, чем позор. Гораздо хуже, если вообще не получилось родить и живешь одна.

И Юля знает о моей позиции. Я с ней разговаривала года два назад, высказала свое мнение. Я против аборта. И если вдруг получилась беременность, а папашка сбежал, то это не страшно. Воспитаем. Моя дочь не должна бояться такой ситуации и скрывать от меня, что беременна.

Здесь таится что−то другое. Раз скрыла, значит причина серьезная. И я докопаюсь.

Пока еду, видео приходит от Юли, внука показывает. Надеется, что увижу так и не приеду? Зря надеется. Пришло время поговорить по душам.

Но мысли мои вылетают из головы, когда вижу свою дочь с малышом на руках.

− Мама… − обреченно роняет моя малышка. Ее губы начинают трястись, руки тоже. Я подхватываю ребенка, пока не уронила и присаживаюсь рядом на кровать. – Мам, я не знала, как тебе рассказать… и папе тоже. Он не знал.

− Юль, ну как так, а? Как гром среди ясного неба – ты стала бабушкой, − смеюсь, вспоминая вопли моей мамы. – Я бы не стала тебя ругать, или осуждать. Эх ты, тихушница!

− Мам, я… − начинает Юля, но в палату входит медсестра.

Мы обсуждаем, что нужно моей дочке и малышу, я иду покупать вещи в ближайший магазин. Забегаю в аптеку, покупая все по списку. Если бы мама не скрыла от меня, что Юле рожать скоро, сейчас бегать бы не пришлось. Я бы устроила дочь в самый лучший роддом города.

Но теперь уже поздно, куда «скорая» привезла, там и останется, до выписки. Как врач сказала, роды прошли без осложнений, ребенок тоже в порядке, дня через три заберу дочь и внука домой.

Я почти час провожу с дочкой и малышом. Юля дремлет, обессилев от родов, а я тихо сижу на стуле. Палата трехместная, но две другие кровати еще ждут своих временных хозяек. Совсем мало стали рожать.

Помню свою палату в роддоме, на шесть коек. И еще не хватило, поставили две к ночи. Пройти негде было, мамочек выписывали досрочно, чтобы другим место освободили. А теперь пусто почти в роддомах.

Ребенок зашевелился, и я подошла к мальчонке. Красивый малыш. Не выдержала, отправила видео сестре. Пусть знает, что стала тоже бабушкой, двоюродной. Но сначала вышла в коридор и позвонила ей, вот только Катя будто не обрадовалась. Голос странный, безжизненный.

Немного подумав, позвонила Стасу. Думала, что застану врасплох, но Исаев уже знал. Ему дочь сама позвонила и рассказала. Меня это задело немного. Меня дочь сама и не думала уведомлять. Зашла в палату, дождусь, пока проснется и спрошу, в чем дело.

− Мама… ты еще не ушла? – встрепенулась Юлька и сразу нырнула рукой под подушку. Вытащила смартфон, глянула в него и снова убрала.

− Надоела тебе уже? Уйду сейчас… кто папашка−то? – вопрос естественный и мучает меня второй час.

− Да… никто.

− Так не бывает, у всех есть отцы и матери. Или, хочешь сказать, что сама не знаешь? – прищурилась. И так бывает. Последствия студенческих вечеринок. – Ну и ладно, воспитаем.

− Да знаю я, кто отец… просто… − Юля побледнела и откинулась на подушку. Закрыла лицо руками. Ей страшно это произнести будто.

− О, боже… тебя изнасиловали? – опускаюсь на край дочкиной кровати, готовая выслушать и пожалеть свою кровиночку.

− Мам, не выдумывай, − усмехается, даже фыркает на мою нелепую «догадку». – Просто тебе не понравится отец моего ребенка… ты будешь злиться.

Смотрю на внука. Рыженький… я ничего не имею против рыжих, лишь бы человек был хороший. Наш разговор прерывает Стас. Протискивается в палату с огромным букетом, кучей шаров и плюшевым белым медведем в человеческий рост почти.

И еще умудряется Егорку держать. Надо же, не меняется, такой же романтик. Он отпускает сынишку на пол, а сам сграбастывает Юльку в охапку, заваливая ее подарками. Как меня, когда она родилась.

− Мама.

Мальчик подошел ко мне так незаметно, пока я любовалась на первую встречу деда с внуком. Даже вздрагиваю. Егорка тянет руки ко мне, просится, чтобы взяла. Отказать не могу, поднимаю его и обнимаю. Вместе смотрим, как Исаев умиляется внуком.

Через полчаса нас выгоняют, мамочке нужно отдыхать. Мы прощаемся с дочкой и малышом. Так непривычно, у меня до сих пор в голове не укладывается, что я бабушка.

− Как тебе статус деда? – останавливаемся, чтобы одеть Егорку, на улице осень и дождь накрапывает.

Мимо нас проходит мужчина в белой накидке, прикрывая лицо букетом. А я слежу за ним, знакомый будто. Он опасливо оглядывается и ныряет в палату моей дочери. Догадка опаляет мозг. Забываю про Исаева. Он говорит что−то, но я уже бегу обратно к палате.

Степка!

Что он забыл здесь? Мужу моей сестры нечего делать у моей Юльки, если только… Вот гаденыш!

Вот почему Катюшка разговаривала со мной сквозь зубы. Этот ее поганец склонился над кроваткой моего внука и делает предположения, на кого он похож.

− Ты чего так рано? Мои еще не ушли, спалят ведь, − шипит на Степку Юлька.

− Да и ладно, все равно узнают. Я ушел от жены, квартиру снял пока для нас. А потом в твою квартиру переедем, снимать дорого.

− Губу закатай, мерзота! – толкаю дверь и делаю шаг через порог. – Вот значит, как, доченька! У любимой тетки мужика увела… А я думала, чего все тихушничаешь, а оно вон как!

Наступаю на Степку, хватаю с кровати букет и замахиваюсь. Мне так больно и обидно сейчас. Горит все внутри. Это предательство высшей категории. А что там теперь с моей сестренкой? Она все по врачам бегает, пытается родить от этого козла похотливого.

А он тут родил уже себе, оказывается. Бью не глядя, сзади меня кто−то тащит, разнимает. Выдохлась и прическа растрепалась, волосы на лицо упали. Букет в лохмотья, и голос осип, орать.

− Оля… да брось. Пошли отсюда, − слышу возле уха голос Стаса и теперь на него злость моя оборачивается.

Кто в грудь бил, что дочь воспитал? Кто укорял меня, что не до ребенка было. Воспитатель!

Юлька забилась в угол кровати и смотрит обиженно. А храбрец−папашка за кроватку с ребенком прячется. Герой!

− Вот тебе, а не квартира Юлькина, − показываю дулю. – Завтра же на продажу выставлю. Сам содержи теперь и ее, и своего…