Текст книги "После развода. Верну семью снова (СИ)"

Автор книги: Анита Кароль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

Он смеется, трогаясь с места, а у меня язык чешется от вопроса.

− А жене это ваше… то есть ваша борода нравится? – чуть не ляпнула «безобразие».

− Не знаю. Была бы жена, сказала бы. А я не женат.

Понятно, видимо борода женщин отпугивает. Вот как с ним целоваться−то? Пока в этих зарослях губы найдешь, все желание пропадет. Вот Исаев у меня гладенький, губы такие сладкие будто…

Отмахиваюсь от мыслей о муже. Он уже в моем прошлом. Некого больше целовать.

Сергей подвозит меня к моему кафе, но оно закрыто, а я ключи забыла в другой сумочке. Ночевать негде. Если только поехать в дом моей сестры.

− Стой! Ты же та самая Ольга, хозяйка кафе, да? Племянница Егора Романова? А я думаю, лицо знакомое. Мы с твоим дядькой все горы облазили. А вот без меня пошел в поход и все, сгинул. Я тогда ногу сломал и не смог… а то бы я не дал погибнуть своему другу. Так, может ко мне тогда, раз закрыто?

− Не−не, − мотаю головой, только не к нему. – Можете меня отвезти на улицу Еловую? С меня бесплатный обед в кафе, вы же деньги с меня брать не хотите.

− Да без проблем, нам даже по пути, я тоже на Еловой живу.

Этого еще не хватало, чтобы соседом оказался.

Но его дом был в начале улицы, а Катин в самом конце. Сергей высадил меня возле особняка, хотел помочь занести вещи, но я отказалась. Дал визитку – звоните, если че.

Дождалась пока черный монстр скроется из виду и только тогда полезла под вазон, там сестра обычно запасной ключ хранит под плиткой.

Я часто ночевала в этом доме и одна, и с сестрой и ее мужем, дом мне очень нравится. Нашла баночку с кофе, решила хоть этим напитком унять рычащий живот. Но в холодильнике нашла еще несколько консервов с рыбой и мясом. Разогрела в микроволновке тушенку.

Наскоро поужинав, я пошла в комнату, в которой обычно спала, когда приезжала. Сразу заснула, меня не пугал огромный пустой дом. Утром проснулась со стойким ощущением, что в доме еще кто−то есть.

Глава 14

− Ты что тут делаешь? – хватаю за воротник белой тенниски мужа своей сестры, который роется в холодильнике.

Тут до меня доходит, что он хозяин дома, и делать здесь может что угодно, имеет право. Опускаю вниз кочергу, которую схватила у камина, собираясь прогнать непрошенных гостей. Ладно хоть не успела садануть по идеально стриженному затылку.

− А ты чего тут? – зятек чавкает остатками холодной тушенки, кивая на кофемашину. – Кофейку налей.

− Я тебе служанка? Сам справишься, − ворчу, наливая в электрочайник воду.

Чай хочу. И так слишком возбуждена, чтобы кофе угощаться. Трясет всю, аж зубы клацают. Мы со Степкой в родном городе встречаемся раз в год, надо же было сразу в горах встретиться.

− Оль… ты это… ты Катюхе не говори, что видела меня здесь, − выжидающе смотрит на меня, треплет белобрысую шевелюру. – Я типа в командировке.

− И типа один? – делаю кавычки пальцами, прислушиваясь. Но в доме тихо. – Где твоя лохудра?

− А… да не, я один, дела были здесь.

− Степ, у вас здесь горнолыжный бизнес, он зимой. Летом не катаются на лыжах же? – пустой чай теплом разливается по внутренностям, но не насыщает.

Похоже, я начинаю скучать по утренним омлетикам мужа. Он умеет их разнообразить, то грибочки добавит, то бекон, а иногда я отгадывала ингредиенты и не могла понять, что он засунул в яично−молочную пышную массу.

− Не катаются. Но это не значит, что проверять не нужно, − Степка достает вторую банку тушенки и ест так, даже не разогрев ее.

− И Кате нельзя сказать, что поехал проверить, как там лыжная база поживает? Что за секреты?

− Да ну, объяснять еще. Катюха занята своим лечением, не воспринимает ничего кроме слов «анализы» и «процедуры».

Скорее всего так и есть, если сильно занят чем−то человек, то ничего не слышит и не видит. Вот как я, не увидела, когда семья начала разваливаться. Всегда думала, что у нас все отлично, главное – деньги есть, на все хватает.

Жили с мужем, берегли каждый свои тайны. Вот и у Степки от моей сестры какие−то тайны. Я не верю, что он приехал проверять горнолыжку, наверняка с женщиной приехал, на горы полюбоваться.

Вывести его на чистую воду не успеваю. Окно открыто и слышится шум машины у ворот. А вот и лохудра прибыла! Прямо интересно посмотреть, как зятек выкручиваться сейчас будет.

− Черт! Хозяйка приехала! Бегом… где твои вещи?

Он странно выражается, мечется по кухне, скидывая мусор в мусорное ведро. Потом тащит меня в гостиную и выталкивает на балкон, слова сказать не дает. Мой чемодан стоит в прихожей, на нем сумка с документами и сумочка.

Я не собиралась обустраиваться в этом доме, у меня вполне уютный кабинет в кафе имеется. Поэтому и разбирать вещи не стала, как и тащить чемодан в спальню, просто оставила у дверей. Степка уже тащит их, не говоря ни слова перекидывает чемодан через перила, скидывая все на клумбу с петуниями.

Туда же и меня заставляет прыгать. Я упираюсь, толкаю сумасшедшего зятька в грудь.

− Сдурел?! Хозяйка здесь моя сестра! Если это она, то чего переполошился?

− Оль, давай вниз… я потом объясню. Это чужой дом уже, продал я его полгода назад. На нас могут полицию натравить, тебе это надо?

Не надо. Я мигом перебираюсь через перила, встаю на карниз и спрыгиваю вниз. Босиком, как по дому ходила. Степка приземляется рядом, потом хватает мои вещи и несется к забору. Я за ним. он подсаживает меня, перекидывая через забор, едва успеваю приземлиться и поймать чемодан, иначе собирать бы мне свои трусишки по дороге.

Неподалеку машина стоит, к ней Степка и направляется. Я следом, проклиная неразумного. Раз дом продал, почему не сказал? Зачем приехал сюда?

Как отъезжаем с места побега, начинаю допрос.

− К «Снежному пику» меня вези, и попутно рассказывай, что скрываешь от моей сестренки, − требую, сжимая кулаки.

Так хочется треснуть по тупой башке. И за что его моя сестра любит, кудахчет вокруг него?

− Да че скрываю… ну дом продал осенью, другу, Руслану Нечаеву. Это его матуха приехала не вовремя сейчас. Черт, догадается, что в доме был кто−то. Ты−то чего припорола?

− Не твое дело. Зачем надо было сбегать? Объяснила бы, что не знала о продаже, переночевала по привычке.

− Да не знаю… чет понесло меня. Да ну, пусть лучше думает, что воры забрались.

− И чай с кофейком попивали и тушеночку трескали, − усмехаюсь. – Хороши воры. Зачем дом продал?

− Деньги нужны были. Фирма моя на грани разорения, да и я банкрот почти, − горько вздыхает Степка. – Кате не сказал, расстраивать не хотел, не могу выбрать момент, чтобы рассказать.

− Лучше не скрывай ничего. Тайны разрушают семью… да и жизнь.

Я даю ему совет, которым сама не воспользовалась. Да и он не воспользуется. Тайны редко открывают добровольно. Они обычно сами вылезают, как шило из мешка.

Но иногда тайны и родные хранят. Вот теперь я знаю о любовницах мужа моей сестренки, теперь о продаже дома за ее спиной. Что еще сделал Степка? Ох, как вылезет однажды все это наружу…

Степка довез меня до кафе и уехал, сказал, что у него самолет через несколько часов. А я с облегчением вздохнула, перешагнула порог кафе и прошла в свой кабинет. Девчонки заметили меня, стали здороваться, предлагать кофе или завтрак.

Я по−прежнему босиком, но мне совершенно все равно на этот факт. Раньше такого не допустила бы, а теперь понимаю, что потерять обувь не самое страшное в жизни. Чуть позже приму душ, переоденусь в удобный спортивный костюм и шлепанцы, которые ждут меня здесь.

Мне хотелось побыть одной. Мысли роились в голове, гудели, досаждали. Мне хотелось поговорить с кем−нибудь. Но не с кем. Некому выплеснуть свою боль. Интересно, в этой дыре есть психолог?

Вряд ли. Но нужно делать что−то, мысли распирают голову, лопнет скоро. В дверь стучат.

− Да, − говорю негромко и в кабинет входит Лена, управляющая.

− Узнала, что вы приехали, пришла поздороваться и спросить, может нужно чего?

− Да. Присядь. Мне нужны ключи от кафе, я дома забыла свои. Сделай дубликат, − удостоверяюсь, что женщина все записала в блокнот, решаюсь спросить про психолога. – Я задержусь на недельку. И скажи, есть здесь психолог?

− Не знаю. Сейчас можно по интернету связаться с психологом, − дает совет, глядя удивленно.

Думала о таком варианте. Но он мне не подходит, хочется живого общения. С чужим именно человеком, который выслушает и поможет разобраться в себе. А потом исчезнет из моей жизни без следа.

− Знаете… есть такой способ – синдром попутчика. Вот как в поезде, делишься с кем−то своими горестями, а потом человек идет своей дорогой, а ты своей. Ему до твоих проблем дела нет, а ты выговорился, и хорошо.

Да, я понимаю, что это лучший вариант. Только где взять такого человека?

В обед, когда я зарылась в отчеты, в дверь снова стучат. Снова Лена. Она говорит, что пришел какой−то Сергей Спирин, требует бесплатный обед и встречи с хозяйкой.

− Да гони его, охрана у нас на что? Сейчас будем бесплатно всех подряд кормить.

− Борода говорит, что вы ему обещали обед, за какую−то услугу, − топчется у двери пышная фигура Леночки, облаченная в черно−фиолетовую униформу.

Борода. Ну конечно, я и забыла.

− Пойдем, надо накормить бородача, он меня подвез ночью до городка, − улыбаюсь невольно, вспомнив ночное приключение.

Глава 15

− Благодарствую, хозяюшка, знатный борщец, давно такого не едал, − гудит в бороду мой гость.

Усмехаюсь, видимо вместе с бородой и старорусский язык просыпается. Не едал…

Сижу рядом, но моя тарелка с борщом не тронута, аппетит пропал совсем. Помнится, я еще ночью представляла свеклу с морковкой в этой самой бороде, и вот сейчас есть шанс посмотреть, так ли бывает, когда борода ест борщ.

Но ест аккуратно, губы старательно вытягивает к ложке, салфеткой подстраховывает. Ни капли мимо.

− Ты чего смурная такая? С благоверным погавкалась? – смешно сдвинув брови, смотрит на меня.

− Тебе какое дело? Ешь, и иди.

− Грубиянка какая, − вылетает из бороды смешок. – Будь ты моей женой, я бы тебе задал.

− Ахах, женой… да с такой бородой у тебя никогда жены не будет. Будто только из леса вылез… дровосек.

Не хотелось переходить на личности, но вынудил. Впрочем, мужик не обиделся. В его светлых серых глазах заискрились смешинки. Хотела встать и уйти, но вроде как обязана отблагодарить за помощь. Так что, сижу, отщипывая от ломтя белого хлеба маленькие кусочки и отправляя их в рот.

− Суп ешь, чего сухомятничаешь? – снова бурчит мужик, а я фыркаю на его «заботу». – Че ты все фыркаешь? Это неуважение, знаешь, что бывало в старину за такое? Вожжами бы отходили на конюшне.

− Ты меня нравоучениями задушить решил? Вожжами на конюшне? Да пошел ты, леший!

− вскакиваю и делаю шаг от стола, но бородач хватает меня за руку и силой сажает на стул обратно. – Отпусти! Мужлан! Спасибо за помощь ночью, я тебя отблагодарила, как и обещала, − провожу над накрытым столом рукой, указывая на щедрость. – Ешь, и вали в лес обратно.

− Че эт в лес? Я здесь живу, в городке. И не ори, народ пугаешь.

Оглядываюсь. Посетителей немного, пара столов занята, но все внимательно наблюдают за нашей перепалкой. Отворачиваюсь к окну. Ладно, дождусь, пока поест и уйдет.

− Как тебя муж терпит, стерву такую, − усмехается, тянет к себе тарелку с картофельным пюре и котлетами. – Или ласкает мало? Обычно бабы злые, когда мужик слабый… ну, по мужской части.

− У меня все нормально! – шиплю раздраженно. − И я не баба тебе…

− А кто? Вроде не мужик… хотя, в наше время всякое бывает.

− Я – женщина! А ты хамло.

− Змея ты, а не женщина.

Затыкаюсь, обиженно сопя. Меня задевает его суждение. Кто он мне такой?

− Можно я еще немного понагличаю? – выпил литровую кружку компота и бороду свою краем скатерти вытирает.

Куда уж больше нагличать? Стас бы так себя никогда не стал вести, он воспитанный человек. А этот неандерталец какой−то.

Киваю, пусть нагличает, лишь бы ушел скорее.

− Девчушка! – орет на весь зал, подзывая официантку. – Накидай мне с собой пирогов каких… и вот, кофе черный налей в термос. Без сахара. Сахар отдельно, в пакетик заверни.

Снимает рюкзак со спинки стула, достает из него огромный термос и подает девушке в униформе. Та смотрит на меня вопросительно.

− За счет заведения, − улыбаюсь ей.

А у самой кипит все внутри, губы так сжимаю, что кровь того и гляди польется.

− Так… у тебя кроссы имеются, хозяюшка? – спрашивает наглец, когда я уже провожаю его к выходу. Осматривает меня, одобрительно цокая. – Спортивный костюмчик как раз к месту, а вот обувка…

Я не понимаю, чего еще он от меня хочет. Так и подмывает скрыться от ясного серого взгляда в своем кабинете и закрыться на замок. И на защелку. Хотя, там все такое хлипкое, этому бугаю стоит разок плечом приложиться и дверь снесет полностью. Со всеми замочками и защелками.

Мои кроссовки остались в бывшем доме Кати, Степка только мой чемодан успел уволочь.

− Нету у меня кроссовок, − так и заявляю, отступая к двери кафе. – Я тебя накормила, отблагодарила за помощь. Доволен? Все, больше ничего тебе не должна. Будь добр, покинь территорию…

− Все сказала? Тогда пошли.

Он поправляет свой рюкзак, а потом резко хватает меня, закидывает на плечо и тащит к своей танкообразной машине. Я ору, за что получаю огромной ладонью по пятой точке. Бью его кулачками по спине, но мужик только ржет.

− Сидеть! – командует грубо, пристегивая меня к переднему сиденью. Сам обходит машину и устраивается за рулем. – Сейчас ко мне в магаз заедем, Сонечка тебе удобную обувку подберет, и я тебя в такое место отвезу – опупеешь!

Я уже опупела, пошевелиться боюсь. Что на уме у этого дровосека?

Едем недолго, останавливаемся у небольшого магазинчика, «Турист» называется. Меня снова хватают за руку и тащат внутрь.

− Сонька, − басит борода, кивая на меня. – Бабенку одень. Кроссы я сам подберу, ты ей ветровку присмотри. Мы в горы едем на ночь.

− Ку-куда?! – заикаюсь, отскакивая от мужика. – Никуда я с тобой не поеду, дурак что ли? И вообще, меня искать будут…

− Че тебя искать? Я тебя есть не собираюсь, не ори. Покажу кое−что, и тоже отблагодарю. За вкуснейший обед.

− Не надо меня… благодарить… у меня вообще−то муж есть… если что… − машу руками, отступая к двери.

− Хм… ты о чем подумала, дурында? – усмехается. Обводит меня взглядом с головы до ног. – Хотя… я б не прочь и так отблагодарить. Но раз муж есть, то не стану заморачиваться. Успокойся, место покажу, дядька твой его дюже любил.

− Зачем мне это? Отвези обратно в кафе, − топаю ножкой в тапочке. Борода хватает мою ногу и стаскивает тапок, вместо него надевает мягкий удобный кроссовок, интересуется, размер подходит или нужно чуть меньше. – Нормально. Только мне не нужны кроссовки. Я никуда не еду.

− Едешь. Тебе расслабиться нужно, а то уже кусаться начинаешь. Егор мне спасибо скажет… во сне.

Бугай обувает меня и выпрямляется, свысока смотрит. Потом снимает с вешалки красную бейсболку, отрывает ценник и надевает ее мне на голову. Гудит одобрительно, поглаживая бороду.

А мне вдруг становится интересно, что за место такое, что любил покойный дядя Егор. Самого дядю мы с Катюшкой очень любили, веселый он был. Вот с ним бы поговорить… он бы сказал, как мне дальше жить.

− Девушка, если я завтра не вернусь в городок, то полиции скажите, что меня этот бородач в горы увез… − шепчу девушке, которая принесла мне куртку, помогает примерить.

− Ну что вы, Сергей Михайлович и мухи не обидит, он очень добрый, − улыбается она, протягивая мне хлопчатобумажные носки. – Возьмите, вдруг ноги замерзнут. В горах ночью прохладно.

Сергей Михайлович тем временем складывал в рюкзак какие−то банки и бутылки с водой, поглядывая на нас.

Ну что же, я в поход не собиралась, но он кстати. Хотела же подумать, расслабиться. Почему бы не у костра это сделать. С малознакомым мужчиной. Вдруг синдром попутчика накроет.

Глава 16

Едем по буеракам, машина хорошая, карабкается и по камням, но постоянно заваливается то в одну сторону, то в другую. Я охаю от неожиданности и вцепляюсь в то, что под руку попадается, поручня над дверцей мне мало.

− Да не бойся, я здесь часто катаюсь, без рук могу даже, − борода и в самом деле отпускает руль, а я истерично визжу.

− Ты идиот? Ты нас угробишь сейчас!

− Ты че ссыкливая такая? А еще бизнес−леди, − веселится бородач, чем бесит меня еще больше.

Я б с радостью рявкнула – а ну останови, я сама дойду. Вот только от городка мы уже порядком отъехали, пешком до утра добираться буду. А скоро ночь, и всякие твари повылазят… брр.

Ну что же, ты хотела пообщаться с другим мужчиной, вот и общайся… сравнишь хоть, с почти бывшим мужем. И такие вот идиоты встречаются. Стас просто паинька, заботливый зайчик. Который теперь заботится о Зойкином ребенке.

Остаток дороги усиленно молчу, сжимаю губы, чтобы больше не ойкать, и не давать повода для веселья. Доехать бы живой. Но седина точно появится после такого шикарного путешествия. Была просто блондинка, а теперь буду с проседью.

− Приехали! – жизнерадостно объявляет бугай и глушит мотор.

До пропасти метра три, я вижу перед собой бездну. Сергей смотрит на меня, потом хмыкает и тянет ко мне свои ручищи. Только хочу завизжать, как он просто отцепляет мои окоченевшие пальцы от поручня, в который я вцепилась как в спасательный круг.

Я домой хочу… Исаев сделал бы мне массаж ступней, а я бы стонала от удовольствия. А потом принес бы горячий шоколад с махонькими зефирками в молочной пенке… У меня ломка по тем временам, хочется плакать.

− Выходи, мы ночевать здесь будем, − объявляет, вываливаясь наружу. – А если тебе понравится, то можем и на недельку зависнуть.

− А если мне уже не нравится? Можем мы прямо сейчас поехать домой, а? – выскакиваю следом. Взгляд падает в пропасть и ноги резко слабеют.

Странное дело, я в городке уже несколько лет держу кафе и мне безумно нравится и само заведение, и городок, и горы, которые высятся неподалеку. Но в горах ни разу не была. И вот мне нравится ими любоваться издалека.

− Сережа, давай вернемся, − дергаю здоровяка за рукав.

− О, имя мое вспомнила. Горы они такие, лечат. Даже самодурство быстро проходит, − крякает в усы и достает из багажника тюк с палаткой. – Умеешь палатку ставить? Хотя, кому я это говорю… Иди сухих веток набери для костра. Там полно, за валунами.

Оглядываюсь на валуны. Вдруг там змеи?

Ну раз в город сегодня не вернемся, буду слушаться этого бугая, он лучше знает, что делать в горах. Иду в ту сторону, куда показал, ищу ветки, годные для костра.

Набрала целую охапку и иду к машине. Вдруг вижу, как среди травы скользит коричневатая змея.

− Мама! – ору, скидывая хворост и запрыгивая на камень. – Там змея!

− Где? – Сергей осматривает землю, потом усмехается и ловит змею голыми руками. – Это ужик. Ну ты и дурында, перепугала животинку.

− Я дурында? Ну извини, на серпентолога не обучалась. Для меня все змеи на одно лицо… то есть, морду.

Спрыгиваю с камня, собираю ветки и иду к палатке, сердито топая. Нашелся тут… притащил черте−куда, да еще издевается.

Вдвоем разводим костер, мужик все оглядывается, смотрит на солнце, которое клонится к горизонту.

− Пора, − встает, подкидывает поленья, которые принес сам откуда−то. Берет меня за руку. – Идем, как раз солнце как нужно светит.

Тащит меня к краю пропасти. Сердце мое ускоряется, бьется об ребра. Сейчас он меня сбросит вниз, со скалы. За что?

Бугай реально подтаскивает меня к самому краю, я упираюсь уже изо всех сил, вырываюсь. Но прыгает вниз сам. И стоит по пояс. Тянет меня к себе. Внизу широкий карниз, на котором и стоит Сергей.

− Идем, здесь безопасно. Почему не доверяешь мне? – задает вдруг вопрос. Я пожимаю плечами. Ответа у меня нет. – Идем быстрее, покажу тебе волшебство. И научись доверять людям. Если бы хотел, то давно бы сделал с тобой все, что душе угодно.

Интересно, а что угодно душе одинокого мужика? Что он думает насчет меня? А смогла бы я изменить с ним мужу… Тьфу, мысли дикие какие−то… Хотя, я женщина почти разведенная, неделя осталась.

Спрыгиваю вниз, попадая в крепкие объятия. Потом идем куда−то, он крепко держит меня за руку. Карниз метра полтора шириной, и будто нарочно прилеплен к скале. Слышится шум воды, и вскоре показывается водопад.

− Садись и смотри, − мужчина садится на край карниза, свешивая ноги вниз. – Сядь, когда стоишь, то не видно.

Не понимаю, что он хочет показать, но вот так сидеть над бездной не хочется. Но меня же принудят. Аккуратно опускаюсь, подвигаюсь к краю.

− Теперь смотри на водопад…

Только хочу возмутиться, что я там не видела, водопад и водопад. Но рот остается открытым от удивления.

Водопад искрится ярко−розовым цветом! От него будто бриллиантовая пыль поднимается, сияет в лучах заходящего солнца.

И на это зрелище хочется любоваться и радоваться. Вдруг каким−то детским счастьем накрывает. Безмятежным и чистым…

− Хочешь, на рассвете придем? Тогда водопад оранжевый. Только нужно будет на ту сторону перейти. Это чудо открыл твой дядька, Егор. Он все хотел вас с сестрой привезти, показать. Не успел. А я узнал, что ты его племянница и решил исполнить его желание.

У меня слов нет, смотрю на чудо, пока не исчезает волшебный эффект. Это всего пять минут длится, примерно, но чувство, будто обновилась.

− Спасибо, Сереж… − благодарю мужчину, когда вода становится просто серой и уже не сияет.

Он кивает и встает, потом помогает встать мне. Крепко держит за руку, как ребенка, когда идем обратно. Костер почти потух, но мужчина быстро его реанимирует. Вскоре мы ужинаем пирогами из моего кафе, запивая их чуть остывшим кофе.

Сергей пристраивает над огнем банки с тушенкой. Когда достает их и открывает, я улавливаю такой обалденный аромат мяса, что скулы сводит.

− Ну давай, рассказывай, почему с мужем разводишься?

Глава 17

Застываю, услышав вопрос. Потом кидаю веточку в огонь и смотрю на искры. Как ответить? А надо ли отвечать? Кто он мне такой?

− А с чего ты взял, что я с мужем развожусь? – удивлена, вроде не говорила об этом.

− Вижу, как мечешься. В глазах тоска и обида. Пугаешь меня мужем, а сама губы поджимаешь и волосы трогаешь. Врешь потому что.

− А может, я уже давно в разводе?

− Нет, тогда бы ты заигрывала, а не отскакивала от меня. Разведенки себя вольно ведут, им новых отношений хочется, чтобы доказать себе, что привлекательны.

Сергей оглаживает бороду и шевелит костер палкой, дым идет на меня. Глаза начинают слезиться, и я немного отодвигаюсь.

− Да ладно тебе дыма бояться, комарье не заест. Я в огонь травку одну волшебную кинул, которая отпугивает мелких кровососов.

− Значит, к тебе все разведенки липнут? И твоя борода не отпугивает? – не могу удержаться, чтобы не ужалить.

− Далась тебе моя борода. Хочешь сбрею? – светлые глаза искрятся смехом, в них огонь пляшет.

− Вот еще. Не мое дело, − нахохливаюсь, становится прохладно. – Я развожусь с мужем, ты угадал. Через неделю развод.

− Не сошлись характерами? Довела мужика, кобра? Я б тоже с тобой долго не выдержал, самомнение до небес, на всех свысока смотришь, будто на пыль под твоими ногами.

− Да ты… ты… что ты вообще обо мне и моей жизни знаешь?! И вообще, это не я от моей подруги ребенка завела. А муж.

Моему возмущению нет предела. Не такого «попутчика» я хотела. Мне утешение нужно, а не осуждение.

− Ну извини. Измена – дело серьезное, по себе знаю. Моя жена с моим братом связалась. Уехала с ним… два года уже.

− А ты с тех пор не бреешься, видимо. Траур по потере так устроил, − фыркаю, протягивая руку к термосу, кофе захотелось. Сергей перехватывает мою руку, крепко сжимает пальцы. – Что не так?

− Это не повод для смеха. Да, мне было больно, я любил и свою жену, и брата. Два предательства сразу. И понимаю тебя, − рычит, смех пропал из глаз.

− Прости… у меня не все так плохо. Муж не изменял мне, подруга сама все устроила.

Мучаясь тем, что нечаянно посолила незажившую рану бородачу, я искренне все ему рассказываю. И про подругу, которая обманом родила моему мужу сына, и про тайны мужа, который открыл адвокатскую контору за моей спиной.

− Вот так все было, − вздыхаю, допивая ароматный напиток из пластмассовой кружечки.

− Не понял… − сдвигает темные кустистые брови бородач. – То есть, мужик тебе даже не изменил, а ты его в дальнее пешее? Что ты за баба такая? Мужик благородство проявил, ребенка не бросил, а ты его выкинула из своей жизни? А про контору я так скажу – не уверен он был, что получится. Вот ракрутился бы, и тогда тебе преподнес на блюдечке. А ты сразу его мордой в лужу. Тебе только карьеру же хочется.

− Ой все! Зря я тебе рассказала вообще. Я спать пойду. И не смей в палатку лезть.

Уползла в палатку, но заснуть не получается, мысли роятся. Ворочаюсь то туда, то сюда. Кажется, я совершила ошибку, но гордость не позволит вернуть все обратно. Я всегда доделываю все до конца. Вот и развод пройду до конца.

− Знаешь, я вот что подумал, − полы палатки расходятся и в проеме появляется огромная фигура, похожая на медведя. Подскакиваю, как ужаленная, отодвигаясь подальше. – Да не шарахайся, ты мне нахрен не сдалась. Я про развод. Ты правильно все делаешь – разводись.

− Ясно. Я уже не такая стерва?

− Да не, все такая же. Эту стервозность из тебя не вытравить так быстро. Вот как раз разведешься, поживешь без мужа полгода−год и поймешь, нужен он тебе или нет. Ребенок же не помеха, многие совсем чужих берут из детдома и воспитывают. А тут, считай, наполовину свой. Может просто ваши чувства изжили свое. И вы друг другу не нужны стали. Время покажет.

− Вот откуда ты такой умный? – злость окутывает. Я сама никак не разберусь, а тут еще этот неандерталец путает меня. – Я сказала, в палатку не лезть?

− Палатка одна, а ты не королева, чтобы разлеживаться в комфорте, − Сергей влезает весь и растягивается рядом со мной. – Там ветер поднялся, прохладно стало.

− Надо было две палатки брать… − отодвигаюсь к самой стенке, и укладываюсь, отгораживаясь спальным мешком. Потом хватаю этот мешок и пытаюсь выползти наружу.

− Куда? – лапища хватает меня за лодыжку и тащит обратно.

− Пусти! Я в спальном мешке посплю, на улице, чем с тобой тут…

− А… ну иди, − зевает так, что палатка трясется. – Только потом не плакай, когда в медвежьей берлоге проснешься, с мишей в обнимку. Он так церемониться не будет, как я.

Застываю на месте, прижимая к груди спальный мешок. Теперь вообще не засну, страшно. Воображение рисует яркую картинку, даже будто пофыркивание и треск неподалеку слышится. Ничего не поделаешь, раз попала ночью в горы, то придется спать здесь.

Вернее, не спать вовсе. Этот медведь, под боком которого пристраиваюсь, для меня не менее страшен, чем бурый и дикий.

− Чтоб тебя медведь утащил… − ворчу, тыча кулачком в теплый бок.

− Ахах, − слышится в ответ. Огромные ручищи сгребают меня в охапку и подтаскивают вплотную к могучему телу. Я рычу и готова укусить. – Че? Так теплее. Спи уже.

Решаю не сопротивляться, заснет и тогда отодвинусь. Но я так устала, что сама засыпаю быстрее.

− И в кого ты такая колючая… точно не в своего дядьку. Вот Катюха на него похожа, это да−а−а…

И с чего бы мне быть похожей на дядю Егора? Я ж для мамы приемная, а он ее родной брат.

Сказать не успеваю. Уплываю в тревожный сон. Мне снится пустая комната, на полу сидит малыш. Он смотрит на меня, трепля лопоухого зайца в маленьких ручонках.

− Мама! – бросает игрушку и тянет руки ко мне.

А я пячусь, пытаюсь найти дверь, но ее нет. Ощупываю стены, сходя с ума от непонятного страха. Это всего лишь ребенок. Я сама такая, как оказалось… приемная. Чужая для своей мамы, которая вырастила меня, любила больше, чем свою родную дочь.

− Мама… − бегает за мной мальчик, а я в ужасе убегаю, кричу от отчаяния, но изо рта ни звука. Просто разеваю рот.

Вздрагиваю и просыпаюсь. Тяжело дышу, хватая воздух ртом. Еще только утренние сумерки, вижу в сетчатое окошко над собой. Рядом никого нет.

Почему я не могу принять ребенка от бывшей подруги? Ведь Стас и правда не виноват в его появлении на свет. В чем причина? Какая−то заноза сидит в подсознании, и так сильно мне мешает жить.

И вот если честно, то я тоскую по мужу. И будущий развод меня пугает. Я не представляю, как мы с Исаевым пойдем дальше друг без друга. Моя будущая дорога кажется мне пустынной, потому что все, кого люблю, останутся с ним.

А я не хочу быть одна… с каждым днем осознаю это все больше.

Выбираюсь из палатки, потягиваюсь, разминая затекшие мышцы. Возле машины стоит полуголый бородач и вытирается полотенцем. Плавал, что ли, с утра пораньше.

− Домой поедем, или еще что запланировал? – спрашиваю, стараясь не смотреть на мужика.

Чтобы не сравнивать. Хотя, уже сравнила. Стас кажется мне привлекательнее. Худощавое поджарое тело больше привлекает, чем крутые мышцы, обтянутые смуглой кожей. Они меня даже отталкивают. Гора мышц и борода.

Отхожу к краю пропасти и заглядываю вниз. Ноги слабеют, хотя я знаю, что метром ниже есть широкий надежный карниз. Чувство сродни тому, что я испытала во сне. Беспомощность и отчаяние.

− Если хочешь, то поедем. Но я бы еще здесь завис. Сегодня звезд не было толком видно, облака закрыли. А так… здесь так здорово, будто рукой достать можно до них.

− Нет, некогда мне звездами любоваться. Дня через три уеду, а надо проверить отчетность в кафе.

− Да в кафе все норм. Здесь живут честные люди, тебя не надуют. Мы доверяем друг другу, как себе, − Сергей одевается и принимается разводить костер. – Позавтракаем и поедем.

Ладно, позавтракаем на природе. Берусь помогать. Молчу, прокручивая в голове вчерашний разговор. Мне теперь хочется поговорить со Стасом, спросить о его тайнах, почему все скрывал. Знаю, что ответит честно.

− И че молчим, будто воды в рот набрали? Не проснулась еще? Можешь ополоснуться, дорогу до водопада знаешь, − предлагает «психолог», но я мотаю головой. Одна туда не сунусь даже. – Ну тогда умойся просто, я водички принес, родниковой.

Он показывает на пятилитровое ведро, беру пластиковую кружечку и иду умываться. Вода такая студеная, что мигом просыпаюсь окончательно.

− Хочу, чтобы ты еще кое−что узнал обо мне… − говорю, когда возвращаюсь к костру. – Дядя Егор был классным дядькой, самым лучшим. Мне жаль, что он погиб. Но только я ему не родная. Моя мама вышла замуж за моего отца, когда я совсем крошкой была. Родная мать моя умерла при родах. Я приемная…

− Вот дела… А Егор знал?

− Не знаю. Может, знал. Я сама только недавно узнала. Мама меня всегда больше Катюшки любила. Ее грызет постоянно, а меня обнимает. Даже не верится, что можно так… с неродным ребенком. Мы даже похожи, особенно характерами. Я себя не понимаю, почему не могу принять Егорку… будто мешает что−то, пугает.

− Ну много факторов может быть. С подругой на ножах? – Сергей протягивает мне банку с разогретой тушенкой и кусочек хлеба.