Текст книги "После развода. Верну семью снова (СИ)"

Автор книги: Анита Кароль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

− Вы же не судья, не вам строить прогнозы.

− Удачи.

− Спасибо.

Меня трясет. Все рухнуло на половине пути. Еду на пляж, хочется посидеть у большой воды. Шум волн успокаивает.

− Дим, мне могут отказать в усыновлении, если я беременна? – не выдерживаю и звоню своему невольному адвокату.

− Ты беременна? Это осложняет дело, − совсем не успокаивает меня Дмитрий. – Но мы сделаем все, что можно. Лучше всего, это выйти замуж по−быстрому, тем более вы со Стасом уже давно в разводе. Ты же могла встретить другого мужчину за этот год.

В памяти всплывает лицо Сергея. Да, кандидатура имеется. Но я даже речь не хочу об этом заводить. Пусть друг живет своей жизнью, а я уж как−нибудь разберусь.

− Дим, сделай все возможное…

− Конечно. В твою пользу тот факт, что вы с Егоркой живете вместе несколько месяцев, и он тебя мамой называет, признал. А еще то, что у тебя есть совершеннолетняя дочь, которая приходится мальчику родной сестрой, и не старая еще мать. Только прошу, поговори с Юлей, пусть до суда не светится в ночных клубах и не встревает, куда не надо.

− Да, я поговорю с дочерью. Мне так страшно… вот почему Стас не дал мне усыновить Егорку, пока жив был? Я же хотела… а он сказал, что рано еще…

− Оль, это не мое дело, но я знаю, почему тянул, − тихо говорит Дмитрий, будто тайну какую знает и не решается рассказать. – Ладно, скажу, Стас мне доверился. Он сказал, что есть у тебя мужчина, что любит тебя, а ты не знаешь. Он хотел, чтобы ты одна не оставалась. Счастья тебе хотел… вот и придумал, что тебе замуж придется выйти, если дело до усыновления дойдет. Он и расписываться передумал, из−за этого, а еще, чтобы не оставлять тебя вдовой.

Закатываю глаза к небу. Смешной ты, Исаев!

Я все равно себя вдовой считаю. А в суде скажу, что найму десять нянек, деньги позволяют. Или, но это на случай, что придется сохранять беременность, устрою больницу прямо дома. Не проблема нанять и врачей, и хоть кого, если нужно.

− Оль, ты бы поговорила с мужиком. Может быть, хоть фиктивно пока брак оформили бы? А потом разведетесь.

− Нет, давай мы сами поборемся в суде, без браков и разводов, − усмехаюсь. – Зачем я Сергею с таким прицепом? Пусть найдет себе женщину свободную, без кучи детей, своих заведут.

− Ладно, там видно будет, − соглашается мужчина и прощается.

Через два дня позвонил сам Сергей. Мы с Егоркой и Никиткой гуляли в парке, пока Юля ездила к стоматологу. Она немного бушевала, когда узнала, что на ее счету очень много денег, но до них не дотянуться. Но потом мы поговорили, и она успокоилась.

Я как раз из дома выходила с детишками, когда почтальон принесла повестку в суд. И вот сейчас перечитываю ее, заодно слежу за Егоркой, который играет с мячиком. Полугодовалый внук мирно спит в коляске, а я думаю о суде, который состоится через восемь дней.

Совсем немного и все решится. Надеюсь, судья поймет мою ситуацию. Смотрю на Егорку и сердце щемит. Я так люблю малыша, не могу его потерять. Теперь понимаю Стаса, когда он не смог отказаться от сына, даже рискуя потерять меня.

Скоро малышу исполняется три годика. Решили устроить праздник в детском кафе. Вот отпразднуем, а через два дня будет суд. Сегодня Юля должна заехать в кафе, договориться. Гостей будет немного, но Дмитрий посоветовал снять праздник на видео, вдруг понадобится показать судье, как мы относимся к ребенку.

Не люблю показуху. Вернее, не люблю что−то кому−то доказывать.

В коляске засветился смартфон, стоявший на беззвучном. Прячу повестку в карман и отвечаю Сергею.

− Как дела? Не звонишь мне совсем, − сразу обижается друг.

− Да… некогда было, − вру бессовестно, покачивая коляску, хотя внук спит спокойно. – Гуляем вот, с Никиткой и Егоркой.

Мальчик, услышав свое имя подбегает и кладет мяч на скамейку. Смотрит на меня васильковыми глазами.

− Дай печеньку, − просит, и я роюсь в сумке, выискивая пачку печенья.

− А, слышу, − смеется Сергей. – Суд скоро?

− Да, в следующую пятницу, в десять часов утра. Вот только повестку принесли.

− Хочешь, я приеду, поддержу? – голос его журчит будто, пробирая до мурашек.

− Нет! – говорю слишком быстро. И вдруг решаю его отпугнуть, сообщаю новость. – Сереж, я беременна от Стаса, так что… если ты строил планы насчет меня, то знай, что…

Дальше слов не находилось. В трубке тоже воцарилась тишина. Я даже подумала, что связь прервалась.

− Точно беременна, или просто пошутила? – спрашивает, после того, как я окликнула абонента.

− Таким разве шутят? Недавно узнала, когда медосмотр проходила.

− И че? Какой срок?

− Сказали шесть−семь недель. Так что… зачем я тебе с кучей чужих детишек?

− Откуда узнала, что я к тебе чувствую?

− Стас сказал. Ну… то есть, на видео записал, нашла флешку вместе с документами на дом. Помнишь, я папку искала?

− Помню. Ладно, у меня дела. Удачи в суде, − внезапно прощается Сергей.

Ну вот, отпугнула. Все как я хотела.

Глава 41

Сергей приехал на день рождения Егорки. Привез огромную красную машину, радиоуправляемую. Малыш еще не проснулся, когда гость заявился. Он отказался от завтрака, сразу взял меня за руку и потащил во двор.

− Мам, скоро Егор проснется, приглядывай, − только успела сказать маме.

Сергей как на буксире тащит меня, успеваю только ногами перебирать. Сам хмурый, не выспался, наверное. В саду торможу его, не понимая, почему так ведет себя. Хотя, он вел себя еще хуже, бывало. Мог и на плечо закинуть и не спрашивая в горы отвезти.

− Сережа! Да что случилось?! – вырываю из захвата свою руку, потирая запястье.

− Ох−х… прости. Больно сделал? – хватает мою руку снова и вдруг целует следы от своих пальцев на коже.

Я застываю, застигнутая врасплох неожиданной лаской. Борода сейчас короткая, и так мягко покалывает, губы теплые. Рядом скамейка, опускаюсь на нее, прерывая странное извинение.

− Оль, только не ори, выслушай… а потом можешь и по морде отхлестать. Только не сильно, а то руки болеть будут… − мужчина топчется рядом, машет руками, у меня головокружение начинается. Тяну его на лавку, поймав за беспокойные пальцы.

− Сядь. Рассказывай, чего натворил? – строго говорю, ловя виноватый серый взгляд.

− Ребенок, которого ты носишь, может быть моим, − выпаливает и придвигается ближе. – То есть, он скорее всего мой. Не Стаса.

− Дурак? – спрашиваю, чуть отодвигаясь. – Ничего лучше придумать не мог? Или ты комар−мутант, который укусил и все, беременна? Я бы тебя к себе не подпустила, ни за что на свете…

Сергей странно смотрит, склонив голову. И вдруг… та ночь, непонятная. Он привез меня домой из бара. А проснулась я в одной простыне.

− Ах ты, засранец! – замахиваюсь на мужчину, но он перехватывает мою руку и прижимает меня к себе. – Ты воспользовался моим невменяемым состоянием!

− Скорее ты воспользовалась, дорогая, − смеется негодник, стискивая меня еще больше. Я чувствую его теплое дыхание на щеке, и по рукам пробегаются мурашки. – Ты накинулась на меня. А я не мраморный… я все ждал, когда ты вспомнишь, а ты… Даже извиняться не буду, поняла! И не со мной ты ночку коротала. Мое имя ни разу не прозвучало. Только Стас. С ним ты была. А вот пацан мой будет, я уверен.

− А че эт пацан? Может, девочка. Чего ты хочешь, Сережа? Пусти, не буду драться, − он расслабляет захват, и я отодвигаюсь.

− Мы должны пожениться. Либо женимся, и вместе воспитываем ребенка. Либо я заберу его сразу после рождения.

− Ого, целый ультиматум, − усмехаюсь, вскакивая со скамейки. – Ну поженимся, допустим… дальше что? Как соседи жить будем?

− Да хотя бы. Стерпится – слюбится.

− А я бородатых не люблю. Ненавижу просто. У меня даже в кафе условие было при приеме мужчин на работу – гладко выбритые лица.

− Так, значит… а я вот мосластых не люблю. У меня тоже условие – наберешь десять кило, тогда женюсь!

− Прекрасно! Выход там, − показываю рукой, а саму смех разбирает.

Вот и договорились.

Снова плюхаюсь на скамейку. Да, натворила я дел. Смотрю на застывшего бородача, сидит, надувшись, как сыч. Я его понимаю, мужик одинокий, хочется семью, наверное. А тут я, беременная… Я ему верю. Даже сама заподозрила, что в ту ночь могло произойти нечто подобное. Но не могла поверить, что сама спровоцировала мужика, думала, что он сам, воспользовался случаем.

Но отмела догадку. Потому что я не такая. И он не такой. Да, не интеллигент, каким Исаев был. Но и не мразь.

Кладу голову на крепкое мужское плечо. Закрываю глаза. Что мне делать теперь? Надо подождать немного. Месяца через два по анализу крови можно будет узнать точно, кто отец.

− Ма−а−м? Ты где? – слышу голос Юльки и отскакиваю от Сергея. – Да вот же она, − говорит кому−то, кто идет позади. – Мам, здесь курьер подарок принес, лично тебе в руки.

У меня мороз вдоль позвоночника. С некоторых пор не люблю неожиданные подарки. Хотя, сегодня же праздник, может кто−то из знакомых прислал ребенку подарок. Расписываюсь в квитанции и курьер уходит. Он ставит коробку на скамейку, я присаживаюсь рядом, боясь до нее дотронуться. Не было информации об отправителе.

− Откроешь? – спрашивает Сергей, и дочь моя с любопытством смотрит.

− А вдруг там бомба? Забыл, как Стас погиб, вдруг мне тоже отомстить решили? − я себя накручиваю, пугая остальных. Но в наше время все может быть.

Почему нет имени отправителя? Почему лично мне в руки?

− Давай я, а вы отойдите, на всякий случай, − друг берет распаковку на себя, а мне просто хочется выкинуть подарок. Мужчина прислушивается, приложив ухо к коробке. Потом поднимает ее, будто взвешивая. – Легкая, и ничего не тикает. Не думаю, что там что−то опасное.

Он разрывает упаковку, я и пискнуть не успеваю. Достает из коробки небольшого плюшевого медвежонка, сверкающего белизной. Огромную открытку передает мне.

Этот почерк я из тысячи узнаю. Зойка, подружка моя бывшая… видимо отсроченную доставку заказала, или поручила кому−то отправить подарок именно сегодня.

«С Днем Рождения твоего сына, Оленька!» − читаю первую строчку в открытке. Потом перечитываю, думая, что там ошибка. – «Три года назад родился малыш, которому я не мать по сути. Помнишь те яйцеклетки, которые ты на исследование сдавала? Вот, пригодились… Я сделала все, чтобы он родился. Я исполнила мечту твоего мужа, он так хотел сына, чтобы ты была ему матерью. Обрадуй его – мечта исполнилась полностью… Я даже имя мальчику дала то, какое ты хотела.

Доказательства, что сын ваш со Стасом, лежат в ячейке банка, ключ от нее Стас тебе отдаст сегодня, мы договорились. Он думает, что там письмо с моим раскаянием. Мне и правда жаль, что я не смогу увидеть твое удивленное лицо. Прощения просить не буду, я сделала вам подарок, от которого ты не сможешь отказаться. Немного не по плану пошло, я хотела познакомить вас с сыном, когда он вырастет, чтобы ты кусала локти… Надеюсь, ты подала на развод, и сейчас уже не вместе со Стасом. Ты же, наверное, не стала слушать его, как всегда, подумала, что у нас случилась связь.

Если вы развелись, то сегодня ты можешь помириться со Стасом и вместе воспитывать вашего сына. Когда судьба подписала мне смертный приговор, я решила напоследок проучить тебя. Надо слушать и слышать близких! Деньги не важны, гораздо важнее душевное тепло и доверие…»

Меня трясет, открытка выпадает из пальцев, Сергей ее подхватывает, читает. А я поверить не могу. Мой сын! Наш со Стасом! Он так мечтал, а я себя грызла, что не получилось родить. А он все равно родился, наш мальчик…

Но как же все поздно. Зоя хотела отомстить, у нее получилось.

− О! Теперь тебе точно ребенка отдадут, − Сергей обнимает меня, а я трясусь, слезы потоком. То ли от облегчения, то ли от огорчения. – Не реви, оглобля моя! Подружка твоя та еще сушка, но раз она все замутила, значит так нужно было. Зря ничего не происходит.

Замечаю в своих руках медвежонка, хочется выкинуть его. Но прижимаю к груди последний подарок от подруги. Мы со школы были не разлей вода. Везде вместе. В одних мальчиков влюблялись, одеждой делились. Списывали друг у друга.

Вдруг понимаю, за что отомстила. Стас меня выбрал, хотя ей сильно нравился. Даже говорила, что я красивая, другой парень найдется. А я не отдала Исаева, замуж за него вышла, дочь родила. А она круче сделала, сына ему подарила. От меня.

Теперь меня хохот пробирает. Месть так себе. Я в выигрыше осталась. Она в могиле, а я буду воспитывать нашего со Стасом сына.

− Мам, выпей воды, − Юля сует в руки стакан. – Мам, получается, Егорка наш?

− Наш… никому не отдадим… − делаю пару глотков, решая, что делать дальше. – Сереж, поехали в банк. Но сначала в квартиру заедем, там ключ от ячейки.

− Мам, только в кафе не забудьте, − напоминает дочь. – Праздник в полдень начнется. А вот и именинник!

Смотрю, как по дорожке бежит мой сын, так похожий на своего отца. Стас не умер, его часть в ребенке осталась. Особенно его яркие васильковые глаза. Подхватываю малыша на руки, кружу его.

Мы по очереди тискаем именинника, до визга, пока не сбегает. Он замечает забытого на скамейке медвежонка и хватает его, прижимает к груди:

− Мой!

Глава 42

Я провожаю Сергея в аэропорт. Суд прошел вчера, Егорку отдали мне без заморочек. Я предъявила два теста ДНК, один был в ячейке банка, от Зои. Другой нашла в сейфе, дома. Стас заподозрил, что Егорка может быть моим ребенком, заказал тест. Результат получил накануне смерти. Он ушел, зная, что я родная мать его сына. Эта новость неимоверно обрадовала меня.

− Спасибо, что поддержал меня в трудное время, − благодарю мужчину, поглядывая на табло с расписанием рейсов. Мне хочется, чтобы он быстрее улетел из моей жизни. – Удачного полета… и… я хотела сказать…

Не люблю обижать людей. Особенно тех, кто стал другом. Но я ничего не чувствую к Сергею. Два дня взвешивала, обдумывала. И поняла, что не смогу быть с ним даже ради ребенка, если он отцом окажется. Может быть, когда−нибудь… через несколько лет, когда я смогу смириться с гибелью Стаса, заново все обдумаю. Но пока это невозможно.

Стас стоит перед глазами. И как ни странно, я его все больше люблю. С диким отчаянием и безысходностью. С пониманием, что вернуть ничего нельзя. От этих чувств все только острее становится. Память становится все яснее. Я забрала флешку из квартиры, пересматриваю запись по нескольку раз в день. Там он живой, мой любимый и единственный…

− Ладно, не мучайся, Оленька, − гудит в усы Сергей. – Ну хоть с малым видеться разрешишь?

− Да. Но если только ребенок твоим окажется, − соглашаюсь. Между нами пять тысяч километров, встречи все равно нечастыми будут. – Пойдем в кафе, что ли, а то торчим тут…

Кафе рядом, только по лестнице подняться. Устраиваемся за столиком, у перил, чтобы быстро уйти, когда объявят рейс.

− Ты веришь в сказки? Думаешь, Стас может быть отцом? – снова продолжает тему мужчина, мне по нервам прямо, аж зубы заныли.

− Да, по срокам у Исаева шансов больше. Но я сделаю тест на отцовство, ты не переживай. Сейчас можно после двенадцати недель беременности уже сделать, по анализу крови. Так что, долго ждать не придется, скоро все узнаем.

− Зачем тест? – вдруг злится друг. – Я и так верю. И хочу воспитывать твоих детей, быть с тобой. Я семью хочу.

− Сереж, столько женщин вокруг, а ты на мне зациклился…

− Ты обиделась за ту ночь? Это тебя отталкивает? – стакан с кофе чуть не плющится в его руке, а он не замечает.

− Нет… знаешь, я ничего не помню. И не чувствую ничего. И вообще, я не верю, что ты мог воспользоваться моим невменяемым состоянием.

− Да, тебя не проведешь, − усмехается бородач, а я подскакиваю на стуле. – Не было ничего. Ты рыдала, пыталась посмотреть видео от мужа. Грозилась убить его, за то, что одну с маленьким ребенком бросил. Вот тогда я и придумал разыграть спектакль. Но если сказал бы, что просто переспали, то этого мало. А когда ты сказала, что беременна, я понял – вот шанс, чтобы забрать тебя и твоих детишек к себе, сделать женой.

− Сережа! Ты странный, − смеюсь, так вдруг легко стало, будто зажим какой−то исчез. – Я бы все равно тест сделала. Да и про ту ночь вспомнить могла. Зачем обманывать? Сразу бы предложил супружество, как помощь.

− А ты бы сразу отказалась. Знаю я тебя, чуть что – сразу в нос.

− Да, отказалась бы… не смогу я, Сережа. Лучше просто дружить, как раньше. Мне скучать некогда будет, не переживай. Трое малышей в одном доме – веселье то еще, − смеюсь.

Все выяснилось и напряг прошел. Будущее кажется чуть светлее, чем вчера. Друг остался просто другом. У меня появился родной сынулька, которого я сразу не признала, о чем жалею постоянно. Но этого уже исправить не могу.

Через три месяца я сделала неинвазивный тест на отцовство, заодно узнала пол малыша. Выяснилось, что скоро у Исаева родится второй сын. Я даже съездила на могилу мужа и рассказала ему эту новость. Глупо стоять у кучи земли с памятником и рассказывать то, что произошло в моей жизни после того, как любимого не стало.

Он улыбается с черной мраморной плиты, а мне бежать от могилы хочется. Неуютно мне здесь. Заставляю себя задержаться немного, посидеть на лавочке в тишине. Странно, но на меня будто смотрит кто−то, чувствую взгляд спиной. Но на кладбище пусто, только пожилая пара убирается неподалеку.

− Вот… тебя нет, а мне одной воспитывать твоих сыновей. Ты мечтал об одном, но судьба дала тебе сразу двух. Про одного ты никогда уже не узнаешь. Как мне его назвать?

Я кладу руку на чуть подросший живот, и вдруг чувствую робкое движение. Дышать перестаю, хочу еще почувствовать. Беременность в этот раз легко проходит, токсикоза почти не было. Но я все равно каждый месяц прошу обследовать плод, боясь повторения из прошлого. Врачи уверяют, что все отлично.

На другой день перед обедом вывела малышню погулять в сад. Сижу на садовых качелях с книжкой, покачивая коляску с внуком. Егорка возится в песочнице с игрушками. Кажется я задремала. Подскочила от вопля Никитки, который проголодался. Книга валяется на земле, съехала с коленей.

Бросаю взгляд на песочницу, и не вижу сына. Сердце в пятки ухнуло. Схватила внука и бросилась в дом.

− Егорку не видела? – отдаю ребенка Юле, та мотает головой.

− Нет, в дом не заходил… мам, как ты его упустила?

Я бегу обратно в сад, мечусь среди кустов роз, молясь, чтобы малыш нашелся. Зову его, чуть не срывая голос. Он не мог уйти с территории, везде забор хороший, охрана у ворот. Уже хотела бежать поднимать охранников, как слышу звонкий смех за кустами сирени.

− Егор! – спешу на его голосок. Стоит у забора, показывает ручонкой на резной рисунок. Надо убрать всю эту ажурную красоту, сделать сплошные щиты, чтобы муха не пролетела. – Сынок, ты чего маму пугаешь?

− Мы иглаем, − показывает мне робота, который стрекочет что−то, шевелит ногами и руками.

− Это не твоя игрушка, малыш, − хочу отобрать робота, но Егорка прижал к груди и насупился. – Это мальчик соседский тебе поиграть дал?

− Нет. Папа дал. Папа там, − показывает снова за забор.

Застываю, не зная, что сказать малышу, делаю шаг к забору. В этот момент мимо проносится темно−синяя иномарка с тонированными окнами. Я отмахнулась от подозрения. Я просто скучаю по Стасу и придумываю себе, что он жив.

А игрушку скорее всего соседский мальчик принес, уложу Егорку спать и схожу к соседям.

Глава 43

Стас

Зря пришел к полковнику, он непреклонен. Но я устал так жить, прятаться как вор, издалека наблюдая за семьей.

− Захар Дмитрич, я увезу Ольгу с ребенком, тайно, − упрашиваю, глядя в строгие глаза.

− И запорешь нам все дело. Неделю терпи, потом доки и запись в суд уйдут, Никодимова закроют. Тогда гуляй на все четыре стороны. Мы тебя грохнули, Стас! А ты некстати воскреснуть решил. Сейчас Никодим расслабился, думает, что ему ничего не угрожает, раз ты на том свете вместе с его тайной. Пусть и дальше так думает. Кстати…

Полковник крякает и встает из−за стола. Открывает сейф, и кладет передо мной прозрачный файл с документами.

− Отныне ты преуспевающий адвокат по гражданским делам Громов Святослав Ильич! Поздравляю! Здесь все, и дипломы всякие, и водительские права. И даже свидетельство о браке, ты женат на своей Ольге уже полгода. Мы даже свидетельство о рождении твоего сына сделали как надо. Наслаждайся, господин адвокат.

Он еще издевается. Из−за того, что я оказался не в то время, не в том месте, теперь вынужден доживать свою жизнь под чужим именем. Смотрю на свои фотки. Ирония судьбы – я теперь бородатый, а Оленька терпеть не может небритых.

− Она снова со мной разведется, − усмехаюсь горько. – Еще как−то надо будет мою гибель объяснить, и воскрешение.

− Ну тут ничего сложного, наша команда поддержит тебя, − Захар Дмитрич хлопает по плечу ободряюще, а у меня так погано на душе. − Я сам расскажу твоей жене, какую ты неоценимую услугу оказал государству. Закрыть Никодима – работа целой организации несколько лет. А ты за пару месяцев справился. И мой тебе совет – бери жену, детей, тещу, и уезжай куда подальше. Исаев лежит в могиле, и Никодим все проверил лично.

Я знаю, что проверил. И утка про мою неизлечимую болезнь понадобилась. Никодимов сам к моему лечащему врачу сходил, который подтвердил, что я не жилец. Причем ходил он к доктору в то же самое время, что и Ольга. Она только отъехала от клиники, как туда ввалился Никодим со своей свитой.

Я тогда чуть задержался на парковке, побоялся, что Оленька хвост заметит. Видел своими глазами того, кто охотился за мной. При жизни.

− Ладно, неделя и я увожу семью на Алтай.

Беру документы со стола. Поеду к Димке, надо контору на него переписать полностью. Если Оленька со мной не разведется снова, то жить нам в Горноснежинске. Там и открою свое дело.

Мы уже доделали дела с Дмитрием, сидели за кофе, разговаривали о дальнейшей жизни. Я не посвятил друга в то, что я теперь даже не Исаев, и скоро уезжаю жить в горы. Это только я и полковник Зыков знает.

− Твоя явилась, − подскакивает друг, но я уже слышу ее голос в приемной. – В ванной спрячься. Секретарша ее надолго не задержит.

Прячусь. Без особой охоты. Хочу обнять любимую женщину, все ей рассказать. Огладить округлившийся живот. Она беременна от меня, эмоции переполняют, как счастлив. На Серегу не повелась, спровадила его, даже в щеку не поцеловала. Я стоял в аэропорту за колонной. Испереживался, вдруг потянется к влюбленному другу. Но нет, даже обнять не дала.

− Дим, ведь Стас жив?! – слышу через чуть приоткрытую дверь. – Не ври мне только!

− Оль, да с чего ты взяла?

− Машина та самая стоит внизу. Синяя иномарка с тонированными стеклами. Я ее не раз у своего дома видела. И сыну он игрушку принес, я всех соседей обошла, никто ее не признал. Говори, или я тебе кабинет разгромлю! Я чувствую… не знаю, как объяснить…

Я выхожу из укрытия, раз так получилось, то судьба открыться ей. Ольга машет руками на эмоциях. Такая красивая, в летнем платье для беременных. У меня дух захватывает, хочу схватить и зацеловать. Пусть потом громит, что хочет. Волосы распущены, мечутся по спине светлым облаком.

− Оль, − зову тихо, боясь, как бы в обморок не грохнулась от моего вида.

Она оборачивается и застывает на месте. Глаза такие огромные, рассматривают меня. Молча делает шаг и обнимает. Я ее держу в своих руках и не верю в это. За эти месяцы истосковался по ее запаху и теплу.

− Ребят, я выйду, перекусить пора, − мямлит друг, спешно собирая бумаги со стола и убирая их в шкаф. – Вы поговорите пока. Стас, звякнешь, как освободитесь.

Киваю, целуя шелк волос. Как здорово!

Димка испаряется из кабинета, плотно прикрыв дверь. А я веду Ольгу к дивану, чувствуя, как она дрожит в моих руках. Так в обнимку и сидим. Она молчит, прижавшись ко мне, и я не знаю, с чего начать.

− Я знала… чувствовала… Что происходит, Стас? – отмирает наконец и шепчет, будто кто−то услышать может. – К чему все это? Снова тайны, в которые меня не хочешь посвящать?

− Нет, в этот раз тайны не мои, родная, − не могу наглядеться на любимую. Рука сама тянется к небольшому животику, такое чувство, забытое. Когда−то так же ее трогал, пытаясь почувствовать движения дочки. – Кто у нас будет?

− А вот не скажу, − задирается Леличка, слегка бьет по руке. – Не заслужил знать!

− Заслужил, − смеюсь, утыкаясь носом в ее шею. – Тебе все потом полковник Зуев расскажет. Прости, если сможешь, за все, что тебе пришлось перенести за эти месяцы…

− Исаев, ты даже не представляешь, что мне пришлось перенести! – яростно сверкает глазами, а я не выдерживаю, целую ее лицо. У Ольги пропадает желание кричать, гладит мои скулы, подбородок, с отросшей щетиной, потом припадает к губам. – Боже… я так тебя люблю… думала все, жизнь закончилась без тебя… дети только держали. У нас будет еще один сын, Исаев! Я тоже исполнила твою мечту!

Смеется сквозь слезы, продолжая ласкать мое лицо тонкими пальцами. Рассказывает о своей жизни без меня, перескакивая с одного на другое.

− А что дальше? – вдруг задает вопрос.

− Дальше… нам нужно подождать с неделю. Потом все закончится. Тебе все расскажут. Поверь, я не мог поступить иначе, вы могли пострадать. И нам нужно будет уехать, опасность все еще есть.

− Какое счастье, что мне нужно было сегодня документы Дмитрию завезти. Как увидела эту синюю иномарку, сразу поняла, что ты рядом… ты следил за мной.

− И не только я. Вы под постоянной охраной, − целую снова, не могу ею надышаться. – Я люблю тебя, Лелечка… жена моя, любимая, мать моих детей…

− Исаев, ты бредишь? Мы в разводе, − смеется, кусая за губу.

− Нет, могу доказать, что ты моя жена.

Встаю с дивана и ищу свой портфель. Он валяется у ножки стола. Достаю документы. Мы вместе с Ольгой рассматриваем свидетельство о браке, о рождении Егорки, водительские права ее и мои.

− Значит, Исаева больше нет? – поджимает губы огорченно. – А мне так нравилась твоя фамилия. Поэтому ты тянул с регистрацией? Потому что нас уже поженили, господин Громов?

− Да, предупредили тогда, чтобы в Загс не совался.

− И ты не болен смертельно?

− Нет, не болен. Это тоже было нужно для дела.

− А к Сергею меня отправлять тоже для дела нужно было? – толкает меня в плечо и тут же прижимается. – Или ты проверял, поведусь на него или нет?

− Считай, что проверял… не повелась, − смеюсь, прижимая к себе.

Как прожить еще неделю без нее и детей?

Эпилог

Ольга

Четыре месяца спустя

Просыпаюсь, мужа нет рядом. И в доме тихо, не слышно Егоркиного смеха. Не тянет из кухни вкусным завтраком и кофе. Сразу страх сжимает горло. Прошло несколько месяцев, а я все еще боюсь.

Спешно одеваюсь, путаясь в рукавах теплого халата, потом ковыляю в сторону детской. Кроватка пуста, пижама сынишки свисает с матраса. В кухне тоже нет никого. Выбираюсь на крыльцо и сразу слышу задорный смех. Вижу своих мужчин во дворе, возле сарая. Строят что−то вдвоем, инструменты валяются, доски.

Егорка визжит, его подкидывает в воздух отец, который тоже смеется. Залюбовалась этой картиной. Сын увидел меня первым.

− Папа, там мама! – рвется в мою сторону.

Стас несет мальчика ко мне, улыбается. С неба падает пушистый первый снег. Начало октября, но в горах рано выпадает снег.

− Выспалась? Я Егорку на улицу утащил, чтобы он тебя не разбудил, − муж целует меня в щеку. Заботливый мой. – Ты как себя чувствуешь?

− Вроде нормально, − сразу прислушиваюсь к своему организму. Мне рожать со дня на день, Стас даже бюро свое на помощника бросил, постоянно рядом. – Вы что там делаете?

− Да… думаю вот кроликов купить, клетку строим, − поясняет Стас и сынишка поддакивает.

− Там клелики зить будут… м−мм… м−мм… такие клелики, маникие! – от восторга сразу слова не может подобрать.

Целую малыша в румяную щечку, соскучилась.

− Вы не завтракали?

− Нет, думал, ты проснешься и вместе приготовим завтрак. Егорку молоком напоил.

Мы вместе готовим завтрак, превращая готовку в игру. Потом вместе убираемся в кухне и идем строить клетку дальше. Я сижу на скамейке, завернувшись в плед, Егорка носится, то приносит отцу инструменты, то держать доску помогает.

А я поверить не могу своему счастью. До сих пор…

Четыре месяца назад мы встретились со Стасом в его конторе. Я была так рада, что он жив, что даже не разозлилась на инсценировку его гибели. Неделю встречались тайком, на нашей квартире. Я привозила Егорку, малыш ведь и так общался с отцом. Юле и маме рассказала сногсшибательную новость уже потом, когда прошел суд над преступником, от которого прятали Стаса.

Потом меня посетил полковник Зуев. Приехал в гости к нам в дом и рассказал историю с самого начала. Однажды Стас засиделся в конторе допоздна. В офис ввалился человек, которого преследовали бандиты. Он попросил Исаева припрятать документы и связаться с полковником Зуевым, назвал ведомство, в котором он работает. Потом оставил папку и ушел. Утром его нашли убитым.

Бандиты догадались, что улики теперь у другого человека, стали прочесывать микрорайоны, которые успел проехать тот мужчина. Вышли на Стаса, стали угрожать. Пришлось сделать так, что Исаева не стало.

− Можно было меня посвятить во все? – предъявила я полковнику.

− Нет, нельзя. Спалились бы. Вы же не актриса. Да и актриса не всегда правильно сыграет настоящие эмоции. Ваш вид убитый доказал правдивость похорон. И как ваша дочь накинулась на вас… такое не сыграешь. Извините, если сможете, но так было нужно для дела государственной важности. Теперь можете жить спокойно, правда под другим именем.

После этого разговора мы со Стасом и Егоркой уехали в Горноснежинск. С месяц жили у Катюшки и Руслана. А потом к нам обратился Сергей. Бородач решил уехать и продал нам свой дом и магазин. У меня появилось новое дело.

− Ты куда собрался? – спросил его мой муж.

− Буду нефть добывать на платформах, в северных морях. Силищи о-го-го! Чего сидеть в этой дыре? Поеду, давно звали туда.

Мы проводили друга. Без него мне стало спокойнее. Я все боялась, что будет лезть со своей любовью. Вскоре Стас открыл небольшое юридическое бюро, желающих решить свои юридические вопросы было много. Раньше в большой город приходилось ездить, к юристу.

Егорка пошел в детский сад, а я занялась своим кафе и магазином для туристов. Но вот уже две недели сижу дома. Тяжело на таком сроке. Я стала неповоротливой и сонной. Да и муж ворчит, что я бегаю по делам.

И вот, осень в самом разгаре. Снежок сыплется, радует нашего сынишку. Любуюсь своими мужчинами. Телефонная трель прерывает мое нехитрое занятие. Дочь звонит.

− Ма−а−м! забери ее к себе, а? Я и сама справлюсь, правда−правда!

Это она о бабушке. Почти каждый день просит забрать маму к себе. Но кто−то же должен приглядывать за Юлькой и няней. Она теперь студентка, Никитке скоро годик исполнится. Я спокойна, раз мама там командует.

− Нет, бабушка останется с тобой. Юль, тебе доверия нет еще, не заслужила. Вот когда перестанешь дурить, тогда посмотрим, − строго отчитываю дочь. – Как у вас дела?