Текст книги "Андрей Первозванный. Опыт небиографического жизнеописания"

Автор книги: Андрей Виноградов

Соавторы: Александр Грищенко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 32 страниц)

И говорит Андрей дьяволу:

– Так почему же звать тебя Самаилом? Не потому ли, что ты слепой и никого из святых не видишь?

Услышал это дьявол и сказал людоедам:

– А ну-ка найдите того, кто сейчас говорит со мной! Это именно тот, кто нам нужен.

И побежали людоеды по городу, заперли городские ворота и стали искать блаженного, но так и не увидели его. Тогда явился Господь Андрею и сказал ему:

– Время пришло, Андрей! Встань и покажись им, чтоб узнали, сколько силы в дьяволе, который ими помыкает.

Тогда Андрей встал перед всеми людоедами и говорит:

– Вот он я, тот самый Андрей, которого вы ищете!

И немедленно бросилась на него толпа, и схватили его с криком:

– Как ты с нами поступил, так и мы с тобой! Что захотим, то и сделаем!

И стали людоеды между собой рассуждать:

– Какой же смертью, да помучительней, его убить?

И говорили одни:

– Если просто отрубим ему голову, то не успеет помучиться.

А другие продолжали:

– Если зажарим его и накормим тем мясом наших старейшин, то и тогда не достаточно будет ему мучений.

И вот один из людоедов (в него вселился дьявол и сердце его наполнил злобой) обратился к народу:

– Как он с нами поступил, так и мы с ним. Давайте придумаем пытки пострашней! Ну так вот, верёвку ему на шею – и волочить его по городу, по всем улицам и площадям, каждый день, пока не помрёт. А когда помрёт, расчленим его труп, поделим поровну между собой и съедим!

Услышал это народ людоедов и сделал всё именно так: повязали Андрею верёвку вокруг шеи и поволокли его по городу, по всем улицам и площадям. И когда волочили блаженного Андрея, куски его мяса приставали к земле и кровь текла ручьями. А вечером бросили его в тюрьму, связали ему руки за спиной, и был он смертельно измучен.

Поутру вывели его из темницы, накинули верёвку на шею и стали волочить по земле. И снова мясо его приставало к земле, а кровь текла ручьями. И плакал блаженный Андрей и молился:

– Господи мой Иисусе Христе, приди и посмотри, что сделали с рабом Твоим. Но я терплю, потому что заповедал Ты мне: «Не поступай с ними по их неверию». Посмотри же, Господи, как мучают они меня, ведь знаешь Ты, Господи, как слаба человечья плоть! И знаю я, Господи, что недалеко Ты от рабов Своих, но не нарушу я заповеди, которую Ты дал мне. Кабы не она, то обрушил бы я их всех в тёмную бездну вместе с городом их проклятым! Но не забуду я заповеди Твоей до самой смерти, потому что Помощник Ты мой, Господи. Об одном лишь прошу: не дай врагу смеяться надо мной!

Когда Андрей говорил это, шёл следом дьявол и подстрекал толпу:

– Ударьте ему по зубам, чтоб не болтал тут!

А с наступлением вечера взяли Андрея и бросили его снова в тюрьму, связали ему руки за спиной и оставили так до завтра. Дьявол же прихватил с собой семь злых бесов, которых выгнал блаженный Андрей из соседних стран, и вошли они в тюрьму, встали перед Андреем и начали его ругать крепкой руганью. И сказали семь бесов с дьяволом блаженному Андрею:

– Вот ты и попался, голубчик! Где же сила твоя, где твой страх, где твоя слава и твоё возношение? Ты превозносился над нами, бесчестил нас и рассказывал кругом о наших делах, ты опустошил наши святилища, и больше не приносят в них жертв нам в усладу. Вот это-то мы тебе сейчас и припомним, возьмём и убьём тебя, как и Учителя твоего Иисуса, которого якобы Ирод убил, а на самом-то деле – мы!

И обратился дьявол к семи злым бесам:

– Детки мои, убейте же его – того, кто нас обесчестил, и все страны теперь станут нашими!

Тогда семь бесов подкрались к Андрею, чтобы убить его, но увидели на лбу у него печать, которую ему Сам Господь поставил, испугались и не посмели подойти ближе. Спросил их дьявол:

– Детки мои, почему убежали вы и не убили его?

И отвечают бесы:

– Не можем мы его убить, ведь на лбу у него печать! А испугались мы потому, что знаем, каков он был раньше, до того как дошёл до нынешнего унижения. Подойди-ка к нему сам и попробуй его убить, если сможешь. А мы боимся: вдруг Бог исцелит его и нас растерзает?

И один из бесов добавил:

– Пусть и не можем убить его, но давайте хоть посмеёмся над его муками и унижением!

Подошли тогда к блаженному Андрею семеро бесов и дьявол и начали поносить его:

– Вот и ты, Андрей, дошёл до позора, бесчестия и мучений. И кто теперь тебе поможет?

Услышал это блаженный Андрей, заплакал горько и слышит откуда-то голос:

– Почему ты плачешь, Андрей?

А был это голос дьявола, ведь изменил дьявол свой голос. Тогда ответил Андрей:

– Как мне не плакать, если заповедал мне мой Господь: «Терпи их до конца»!

И сказал дьявол Андрею:

– А ну-ка попробуй что-нибудь сделать нам. Или ты уже не способен ни на что?

Но ответил Андрей:

– Даже если вы меня тут убьёте, всё равно не пойду я у вас на поводу! Ибо надо мной воля Пославшего меня Иисуса Христа. Потому-то и устроили вы мне всё это, чтоб оставил я заповедь Господа моего. Но если Господь поможет мне в этом городе, то уж проучу я вас как следует!

Услышали это семеро бесов и дьявол – и убежали посрамлённые.

6. КРЕЩЕНИЕ ПОТОПОМ

Не оставил Господь Андрея, но пришёл к нему в тюрьму и протянул ему руку со словами:

– Дай же Мне свою руку и вставай здоровым.

И увидел Андрей Господа своего Иисуса, подал Ему руку, тут же встал здоровым, поклонился Ему до земли и говорит:

– Благодарю Тебя, Господи мой Иисусе Христе!

Оглянулся Андрей вокруг и увидел, что посреди тюрьмы стоит столп, а на том столпе алебастровая статуя. Поднялся он тогда на столп, перекрестился семь раз и крикнул столпу со статуей:

– Устрашись крестного знамения: трепещут перед ним небо и земля! Изрыгни же, о статуя на столпе, мощную струю воды, затопи всё вокруг, чтобы вразумились жители этого города! Не бойся, о камень, и не говори, что «камень я и недостоин славить Господа». Ведь и вы, камни, в большом почёте у Господа. Нас Он вылепил из земли, а вы чисты. Потому дал на вас Бог Своему народу скрижали закона – не на золоте и не на серебре, а на каменных скрижалях начертал Свои заповеди. Сослужи-ка теперь, о статуя, мне эту службу!

Сказал так Андрей – и тут же, как из трубы, хлынула изо рта статуи вода и затопила весь город, и была она такой солёной, что разъедала человеческую плоть.

А с наступлением утра как увидели это людоеды, так пустились бежать вон из города и думали в ужасе: «Горе нам, горе! Сейчас мы все умрём!» И тонули в той воде их дети и скот, а людоеды всё бежали и бежали из города. Тогда обратился Андрей к Господу:

– Господи Иисусе Христе, пускай же исполнится и свершится это знамение в Городе людоедов. Не оставляй меня и пошли сюда в огненном облаке архангела Своего Михаила, окружи этот город, чтобы никто не убежал из него, чтобы никто не вышел из огня!

И тотчас опустилось на город огненное облако и окружило его стеной. Увидел Андрей, какую помощь дал ему Господь, и благословил Его. А вода уже до самой шеи поднялась и сильно разъедала людоедов, и плакали все и стонали:

– Горе нам, горе! А ведь всё это из-за того чужака в тюрьме, которого мучили мы. Что же делать теперь? Давайте выпустим его, а не то потонем в этом потопе. И воскликнем все: «Веруем в Тебя, Бог чужеземца! Забери от нас эту воду!»

И скакали все в едкой воде, и кричали громким голосом:

– Бог чужеземца, мы уверовали в Тебя! Только забери от нас эту воду!

Тут понял Андрей, что душа их покорилась ему, и сказал он алебастровой статуе:

– Прекрати сейчас же лить воду изо рта! Кончилось время покоя, выхожу я проповедовать слово Господне. И вот, говорю я тебе, столпу каменному: коли поверят мне жители города, то построю я церковь и поставлю тебя в ней, потому что сослужил ты мне большую службу.

И прекратила статуя извергать воду, и перестала литься та вода. И подошли горожане к дверям тюрьмы, и стали кричать:

– Помилуй нас, Бог чужеземца! Не поступай с нами по неверию нашему. Не поступай с нами так, как поступили мы с этим мужем. Только убери от нас эту воду!

Вышел Андрей из тюрьмы, и расступилась вода под ногами блаженного. Когда увидел его весь народ, все сразу так и ахнули.

И пришёл к Андрею старик – тот, который предал своих детей, чтобы зарезали их вместо него в пищу, – пришёл и обнял ноги апостола, и стал умолять его:

– Помилуй меня!

И ответил святой Андрей старику:

– Вот уж странно, что говоришь ты: «Помилуй меня»! Ты же сам детей своих не помиловал, но отдал их вместо себя на растерзание. Потому говорю тебе: в тот час, как схлынет вода в бездну, отправишься туда и ты, да ещё те четырнадцать палачей, которые каждый день забивали людей. И останетесь вы в аду, пока я не вернусь и не выведу вас оттуда. А теперь вон отсюда – в бездну! Пускай посмотрят палачи, где место убийства, а где – мира. Пускай увидит этот старик, где место любви, а где – предательства. Провалитесь же туда все разом!

И пошли за Андреем горожане, а вода бежала от его ног и дошла до того жёлоба, где резали людей. Взглянул блаженный Андрей на небо, помолился перед всем народом – и треснула земля и проглотила всю воду вместе со стариком и палачами: полетели они в мрачную бездну. Увидели горожане, что случилось, задрожали и перешёптываются между собой:

– Горе нам, горе! От Бога этот человек, и теперь убьёт он нас за всё зло, что причинили мы ему. Вот ведь оно как: что он сказал палачам и старику, то с ними и случилось. Сейчас как прикажет огню – и сожжёт он нас дотла!

Услышал это Андрей и говорит им:

– Не бойтесь, дети мои! Не оставлю я их в аду. А провалились они туда только затем, чтобы уверовали вы в Господа нашего Иисуса Христа.

Тогда велел блаженный принести всех, кто умер в воде, но не смогли их всех собрать, ведь очень уж их было много – мужчин и женщин, детей и животных. И помолился тогда Андрей – и все они сразу ожили. Помолился ещё раз – и, по милости Господней, исчез огонь вокруг города. Оживил он и тех стражников, которые выпустили из тюрьмы его и Матфия. А потом, после долгой молитвы, при всём народе начертил он на земле план церкви и построил её на том месте, где стоял тюремный столп. Передал он горожанам и заповеди закона со словами:

– Соблюдайте их пока, а потом получите и таинства Господа нашего Иисуса Христа. Ещё не время учить вас таинствам.

И стали его все просить:

– Пожалуйста, побудь с нами хоть пару дней! Дай нам, новообращённым, напиться из твоего источника.

Однако не склонился Андрей на их просьбы, но сказал:

– Отправлюсь я сначала к своим ученикам. – Но пошли вслед за ним дети, плакали и умоляли остаться, а за ними шли их отцы и посыпали себе головы пеплом.

И всё равно не послушался их Андрей и вновь сказал:

– Отправлюсь я сначала к своим ученикам, а после вернусь к вам, – и ушёл восвояси.

Тут спустился Господь Иисус в образе маленького миловидного мальчика, встретил Андрея и говорит ему:

– Андрей, Андрей, зачем же ты ушёл, оставил их ни с чем и не сжалился над детьми, которые шли за тобой и рыдали, и над отцами их, которые просили тебя: «Побудь с нами хоть пару дней»? Ведь до небес поднялся их стон и плач! Так что будь добр, возвращайся назад в город и оставайся там семь дней, пока не укрепишь души горожан в вере, и только после этого уходи оттуда и ступай тогда в Город варваров. А как проповедаешь им Моё Евангелие, то снова возвращайся сюда и вытащи из бездны, кого ты туда сбросил.

Тогда Андрей развернулся и пошёл в город, приговаривая:

– Благословляю тебя, Господи мой Иисусе Христе, Который хочет спасти всякую душу, за то, что не позволил Ты мне уйти из этого города с гневом моим неправедным!

И когда он вошёл в город, увидели его все и обрадовались величайшей радостью. Провёл он там семь дней, учил и укреплял бывших людоедов в Господе Иисусе Христе. А как прошло семь дней, то собрался Андрей уходить, и окружили его все, от мала до велика, и провожали его такими словами:

– Един Бог Андрея, един Господь Иисус Христос, Ему же слава и держава вовеки, аминь!

На этом закончился рассказ учителя Григория, так потрясший в детстве Епифания. Но в том свитке, что принёс ему Иаков, Епифаний нашёл ещё одно небольшое его продолжение.

Блаженный апостол Андрей прибыл в окрестности Большой Скалы, что в Городе варваров, там был апостол Матфий с учениками, сидели они под скалой, ждали Андрея и постились. А когда увидели они блаженнейшего Андрея, радости и веселья исполнился Матфий и говорит ему:

– Расскажи нам, раб Христов, что сотворил с тобой Господь в Стране людоедов.

И Андрей всё до мелочей им рассказал: и как из-за дьявола, который вселился в них, схватили людоеды блаженного; и как три дня они волочили его по всему городу, так что и плоть его, и кровь, и волосы разбросало по земле; и как дьявол с семью бесами отправились в темницу и издевались над ним; и как помолился он – и статуя, что стояла на столпе посреди тюрьмы, пустила изо рта мощную струю воды, да так, что почти весь город затопило и потонуло в том потоке много народу, а когда людоеды решили бежать, то попросил Андрей Господа Иисуса Христа – и послал Он архангела Михаила с полыхающими факелами, и окружил огонь весь город, так что не смог никто выйти из города, а после того как осознали всё людоеды и пришли в тюрьму умолить Бога о пощаде, Андрей вышел из тюрьмы и воскресил всех утопленников молитвой; и как палачей, которые резали людей, и старика, который хотел предать собственных детей, вместе с водой поглотила бездна; и всё, что сотворил через него Господь, рассказал Андрей своим ученикам.

И вот, когда ликовали братья величайшей радостью, говорит им блаженнейший Андрей:

– Блаженный брат мой Матфий, пора, наконец, вернуться нам в Мирмену, ибо велел мне Господь наш Иисус Христос вернуть к жизни тех, кто утонул в бездне.

И как только сказал Матфий: «Да исполнится воля Господня!» – вышли они из Города варваров и направились к Мирмене. Когда же достигли они города, сбежались все его жители, обрадовались и прославили Господа Иисуса Христа. Вошли же Андрей и Матфий в город и наставили горожан в вере, а затем обратился Андрей ко Господу:

– Господи, если есть на то воля Твоя, ибо приказывал Ты уже, чтобы поднялись те, кто в бездне, и вот я назначен по велению благости Твоей вывести их оттуда, – то прикажи мне совершить это!

И раздался голос с небес:

– Велю тебе, Андрей: выводи их из бездны! Ибо хочу Я, чтобы все спаслись.

Когда же подошёл к кровавому жёлобу блаженнейший Андрей вместе с Матфием и с их учениками, большая толпа сбежалась посмотреть, что случится. Тогда говорит Андрей блаженному Матфию и своим спутникам:

– Помолитесь вместе со мной за тех, кто сгинул в бездне, дабы Господь и здесь сотворил свои чудеса.

И молились они долго и упорно, а все смотрели на Андрея, но вспучилась вдруг земля, и выбросило наружу трупы злых палачей и жестокого старика. Завопил тогда Андрей громким голосом:

– Господи, Ты велел, чтобы поднялись они из бездны. Наверное, захотел ты их спасти и причислить к Своей пастве. Ведь если бы не захотел, то не приказал бы мне их поднять. И теперь прошу Тебя: прикажи вдохнуть в них жизнь – и ещё крепче уверуют в Тебя толпы бывших людоедов, и воспоют величие Твоё, когда оживут эти мертвецы.

Помолился тут апостол Андрей и сказал блаженному Матфию, служителю Господню, и епископу Платону:

– Подойдите-ка ближе. Возьмём каждый одного из умерших за руку и воскресим покойников.

Обнялись тогда друг с другом апостолы и епископ Платон, призвали имя Господа нашего Иисуса Христа и воскресили тех, кого выбросило из бездны. И тотчас заговорили все воскресшие громкими голосами:

– Слава Богу, Который нас, когда мы и в бездне утонули, и в огне зажарились, помиловал через раба Своего Андрея! Слава Тебе, Иисусе! Не позволил ты нам стать добычей дьявола, привёл ты нас к познанию Своей благости.

И пока они ещё долго благодарили и воспевали Владыку всех Бога, пошли все единодушно в церковь. Тогда успокоил толпу движением руки блаженный Андрей и начал говорить:

– Чада, мужайтесь и крепитесь, оберегайте и храните то, что передал я вам. Остаётся среди вас блаженный Матфий, мой собрат-апостол, который утвердит вас во всех благах Господа нашего Иисуса Христа. А я отправляюсь в то место, которое выпало мне по жребию, и не скоро мне туда добраться.

И вот оставил Андрей в Мирмене блаженнейшего Матфия и ушёл восвояси со своими учениками. Но сбежался весь город и пустился вслед за ними, чтоб вернуть себе блаженного Андрея. Тогда говорит он им:

– Ступайте, чада мои, к отцу вашему, моему собрату-апостолу Матфию: он все ваши желания исполнит – что бы вы ни попросили у Бога нашего, всё Он даст ему.

И все горожане, которые были ещё недавно страшными людоедами, с великой скорбью и громкими стонами вернулись назад. Андрей же продолжил путь вместе со своими учениками. Когда достигли они Амасии, то отдохнули наконец, ибо ниспослан им был покой во Христе Иисусе, Господе нашем, Которому слава и держава во веки веков, аминь.

На том и окончился удивительный рассказ о деяниях святых апостолов Андрея и Матфия, когда послал их Господь в Страну людоедов.

Епифаний отбросил свиток и строго сказал Иакову:

– Чушь несусветная! Унеси туда, где нашёл. И остальное забирай.

Иаков подобрал возмутительную книгу и, опустив глаза, беззвучно удалился.

Епифаний остался один, и ему вдруг вспомнились как живые и дядя Григорий, давно лежащий на кладбище в Пигах, и сосед Стилиан, пропавший со своим кораблём где-то в Понте Эвксинском, и другие мальчики – теперь уже возмужавшие и разъехавшиеся по миру. Вспомнился как наяву и тот вечер, когда после рассказа о приключениях апостолов все дети, уже полусонные, разошлись, а Епифаний всё никак не отставал от дяди, прося ответа на свой вопрос о многоликости Христа.

Григорий подозвал мальчика поближе и тихо, почти шёпотом начал отвечать:

– Не хотел я говорить об этом при всех, ибо не все крепки в вере, а тем паче – дети. Но тебе расскажу – авось, Господь упасёт тебя от искушения. В древних сказаниях об апостолах: о Петре, о Павле, об Иоанне и Фоме – Христос часто, очень часто является Своим ученикам в разных обликах: то кормчим, то старцем, то светом, то голосом – таким, каким в Своей земной жизни Он никогда не был. А иногда Он прямо у них на глазах меняет Свой облик, как и ты это слышал. Но когда идольское безбожие прекратилось и святой император Константин утвердил во всей вселенной православную веру, Отцы Церкви осудили эти сказания и эти явления как бессмысленные, еретические и зловредные, ибо они покушаются на подлинность Христова воплощения. Впрочем, я, сказать по чести, думаю, может быть, Господь и правда часто являлся Своим ученикам по их вере, а ведь Он может принять облик, какой хочет, ибо Он всемогущ.

– Но почему тогда Андрей не узнал Его в кормчем, а в других видах сразу узнавал?

– Разве ты не понял этого из моего рассказа? Господь настолько всемогущ, что может не просто принять любой облик, но и сделать этот облик неузнаваемым. А не уразумел Андрей потому, что в самом начале не послушался Христа. Вот Господь вразумил его и показал ему, что ни богопознание, ни чудеса ничего не значат по сравнению с послушанием воле Божьей. Запомни это! А теперь давай иди спать.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ ПО МАЛОЙ АЗИИ

1. АПОСТОЛЬСКИЙ ЖРЕБИЙ

В самом сердце Москвы, в старинных переулках между Кремлём и помпезными министерствами, большей частью в подвалах, соединяющих невзрачные флигельки, располагалась Государственная рукописная библиотека, куда даже специалистам разрешён был вход лишь по особым пропускам в виде серой пластиковой карточки без единой надписи и фотографии. Фоменко посещал эту библиотеку только по исключительной надобности, которая, впрочем, возникала довольно часто, потому что необходимые ему апокрифы были опубликованы не все, да и старые издания уже не могли удовлетворить нужд современного исследователя. Вот и теперь, по просьбе отца Ампелия, как назло снова пропавшего из виду, он пришёл сюда, чтобы увидеть наконец самый ранний из известных славянских списков жития апостола Андрея, составленного Епифанием Монахом в девятом веке.

Чтобы попасть в читальный зал ГРБ, точнее – чтобы найти в нём для себя место и не сидеть с рукописями в полутёмном коридоре (и то, если разрешат), – нужно было приходить сюда рано утром, часа за полтора, а то и за два до открытия библиотеки, и занимать очередь во внутреннем дворике, стиснутом со всех сторон разновеликими и многоцветными зданиями с зарешечёнными окнами или вовсе без оных. Скамеек в том дворике никто не предусмотрел, а стоять в очереди зимой, на морозе, было совсем неуютно, однако всегда находилось о чём поговорить с коллегами, многие из которых запасались горячим чаем или кофе в термосах, а некоторые приносили с собой фляжечки кое с чем посерьёзнее и к тому моменту, когда добирались до рукописей, оказывались в благодушно-расслабленном состоянии, способствующем неожиданным открытиям, но сильно притупляющем внимание.

И в то утро, под конец двухчасового ожидания на лёгком мартовском морозце, отстояв – в прямом смысле этого слова – своё место в заветной восьмёрке читателей, – Фоменко не устоял перед уговорами профессора Капуреника хлебнуть виски из его фляжки.

– За науку! – выпалил профессор и, запрокинув голову, разглядел вдруг из-под очков миловидную барышню, только-только подошедшую. Никто её раньше здесь не видел. Семён Маркович поперхнулся было, но счёл своим долгом спросить:

– Мадемуазель изволит читать рукописи?

– Да. А это что за очередь? За чем? Неужели за рукописями?.. – сказала барышня с лёгким кавказским акцентом.

Судя по благородному профилю, чёрным как смоль бровям и огромным карим глазам, в которых Фоменко прочёл недоумение, граничащее с испугом, он решил, что перед ними грузинская княжна – не меньше.

– В очереди, да, все за рукописями вот стоим. И вам бы ни за что не досталось места в зале, но!.. – проговорил Григорий: он уже ощутил благотворное влияние тёплого дистиллята и был готов к подвигам. – Но я уступаю вам своё место.

Очередь тут же зашевелилась, и мужчины всех возрастов стали наперебой предлагать себя вместо Григория, ссылаясь на то, что им сегодня не к спеху, что могут прийти и в другой день, что рады помочь командированным.

– Нет уж, коллеги! Это была моя идея, – заявил Фоменко.

Но «грузинская княжна», видимо, не ожидавшая, что вызовет такое оживление подзамёрзшей учёной очереди, раскраснелась и сразу же после слов Григория сбежала, ничего никому не ответив. Григорий пожал плечами и тихо побрёл в тёмный коридор библиотеки, которую наконец отпер сурового вида милиционер.

Там его ждала рукопись ноябрьской Минеи четьей 1420 года, написанная «убогим Евсевием», иноком Троице-Сергиевой лавры, бывавшим и в Константинополе и переписывавшим там книги, – это был сборник душеполезных чтений на каждый день, в основном жития святых, а среди них – Епифаниево житие апостола Андрея, помещённое, как ему и положено, под тридцатым ноября, начало на обороте триста тридцать седьмого листа, киноварный заголовок: «Месяца ноемврия 30-й день. Деяние святую апостолу [то есть двух святых апостолов] Андрея и Матфея». И весь небольшой кусочек про «Деяния Андрея и Матфея» был перечёркнут, по-видимому, противоположным концом пера – опахалом, обмакнутым в чернила, сначала крест-накрест, а затем писец, ставший вдруг цензором, пытался замазать каждую строчку в отдельности, но ему это быстро надоело, к тому же чернила для перечёркивания оказались несколько жиже тех, что использовались для письма, или просто не был выдержан правильный нажим, поэтому весь перечёркнутый текст в итоге всё равно прекрасно читался.

Фоменко поначалу обомлел: неужели это неизвестное греческой традиции начало первой, более подробной редакции Епифаниева жития? Однако это было, конечно, не оно, точнее – перечёркнутый отрывок, возможно, и использовался в качестве начала этого жития, только вот самим ли Епифанием?.. Это был фрагмент именно того, чем оно именовалось в самой рукописи, – апокрифических «Деяний Андрея и Матфия» (а не Матфея, с которым того часто путали), действие коих разворачивалось в чудесной Стране людоедов. «По причту убо лучитися ити Матфеови в Страну человегсоядец, – прочитал Фоменко в первых же строках. – Человеци же града того ни хлеба ядааху, но бяша ядуще плоти человеческыя и пиюще крови их».При этом «Деяния» были переписаны убогим Евсевием далеко не полностью: на левой половине разворота находилось лишь самое их начало, а уже на правой – конец, за которым сразу же следовал текст Епифания.

По чести сказать, и сам Епифаний не знал, как ему начинать рассказ о жизни апостола после Христова Вознесения, когда Андрей был последний раз упомянут в Писании, в книге Деяний апостольских. Конечно, Андрей, не названный особо по имени, присутствовал в собрании апостолов на Пятидесятницу, когда сошли на них огненные языки и заговорили все ученики Христовы на разных наречиях:

«И все изумлялись и дивились, говоря между собою: «Сии говорящие не все ли Галилеяне? Как же мы слышим каждый собственное наречие, в котором родились: парфяне, и мидяне, и еламиты, и жители Месопотамии, Иудеи и Каппадокии, Понта и Асии, Фригии и Памфилии, Египта и частей Ливии, прилежащих к Киринее, и пришедшие из Рима, иудеи и прозелиты, критяне и аравитяне, слышим их нашими языками говорящих о великих делах Божиих?» И изумлялись все и, недоумевая, говорили друг другу: «Что это значит?» А иные, насмехаясь, говорили: «Они напились сладкого вина»».

Сразу ли на всех языках заговорили апостолы? Или каждый на каком-то одном – языке той страны, где ему предстояло проповедовать Евангелие? И действительно ли они распределяли между собой уделы метанием жребия, как о том сообщали апокрифы? Во всей Патриаршей библиотеке не мог Епифаний найти однозначных ответов на эти терзавшие его вопросы. Хотя как тут было обойтись без метания жребия! Об этом событии, правда не приурочивая его к какому-то точному времени, и со ссылкой на предание (а точнее – на опасные писания Оригена), сообщал Евсевий Кесарийский: «Святые апостолы и ученики Спасителя рассеялись по всей вселенной. Фоме, как говорит предание, выпал жребий идти в Парфию, Андрею – в Скифию, Иоанну – в Асию», – и так далее. Евсевия, чей авторитет в церковной истории был непререкаем, читали все, а потому все и были уверены в том, что апостолы метанием жребиев выбирали для себя уделы. Но только ли Скифия досталась Андрею? Дело в том, что Епифаний обнаружил в библиотеке списки апостолов, в которых упоминались и другие места и народы, где проповедовал Андрей.

Так, в старинной и явно заслуживающей доверия рукописи, озаглавленной «Список семидесяти учеников» и надписанной именем его небесного покровителя святителя Епифания, архиепископа Константианы Кипрской, смиренный монах и пресвитер Епифаний обрёл несколько разрозненных упоминаний апостолов Андрея, Матфия и мест их проповеди:

«Андрей, брат Петров, как передали нам бывшие до нас, проповедал нашего Иисуса Христа скифам, согдианам и сакам (сверху другой рукой было приписано – горсинам) и в Севастополе Великом, где есть лагерь Апсар, Иссулимен и река Фасис (там живут внешние эфиопы, люди дикие)»;

«Матфий, один из семидесяти учеников, сопричисленный к одиннадцати апостолам двенадцатым вместо Иуды Искариота, предавшего Господа, – он проповедовал во Внешней Эфиопии, где есть Иссулимен и река Фасис, там он проповедал Благовестие варварам-плотоядцам, скончался в Севастополе и там погребён близ святилища солнца»;

«Стахий, которого упоминает Павел в Послании к Римлянам, был поставлен первым епископом Византия апостолом Андреем в Аргирополе Фракийском».

Итак, Андрея и Матфия объединяла проповедь среди внешних эфиопов, они же, вероятно, и были теми самыми людоедами, о которых повествуют совместные «Деяния» обоих апостолов, никак не могущие быть признанными книгой правдивой и вполне православной. Однако святитель Епифаний (если, конечно, именно он был автором «Списка», в чём его тёзка нисколько не сомневался) – писатель в высшей степени авторитетный, и если он говорит о варварах-плотоядцах, значит, предание о них вполне достоверно. И одновременно – что ещё за Апсар и Иссулимен, рядом со знаменитым золотоносным Фасисом в Колхиде? Наконец, путь Андрея вдоль берега Понта был описан и в его «Деяниях» – тех самых, которые Епифаний всё никак не возвращал библиотекарю Фоме, – древнейших и полных загадок, в них описывались чудеса апостола и содержались гнусные выдумки еретиков.

Но что было страшнее – ереси древности, вместе взятые, или нынешнее иконоборчество, возобновлённое нечестивым василевсом? Епифаний и вся братия Студийского монастыря склонялись к тому, что не было ещё в истории Церкви Христовой более опасного для неё времени, чем то, в которое им волею Господней пришлось жить.

В том самом 6323 году начало Великого поста, который и сам по себе заставляет христианина как бы воочию лицезреть страшные и великие дела Господни, принесло Церкви великие бедствия: в понедельник первой седмицы патриарх Никифор, вынуждаемый к тому императором и его слугами, оставил свой престол и был спешно выслан на азиатский берег Босфора. Вместе с патриархом из его резиденции и Святой Софии исчезли и многие приближённые к нему люди, в том числе библиотекарь Фома, о котором не было никаких известий. Слухи ходили разные: одни говорили, что Фома оказался вдруг иконоборцем и иудой, за что получил высокое назначение где-то на Пелопоннесе; другие – что, напротив, Фома проявил необычайную стойкость в защите патриарха от нападок черни, за что был то ли растерзан ею, то ли заключён в темницу и там скончался; третьи – что библиотекарь вошёл в состав тайного посольства, которое перед самым своим низложением Никифор отправил в Рим. Но как бы то ни было, Епифаний больше не мог оставаться в Патриаршей библиотеке: без помощи учёного библиотекаря ему бы не удалось полноценно продолжать там свою работу, да и оставаться на хорах Великой церкви было совсем не безопасно. Подстрекаемая василевсом толпа – по преимуществу солдаты столичных полков – рыскала по собору и прилегающим к нему строениям в поисках иконопочитателей, особенно монахов, среди коих первыми врагами государя числились именно студиты, срывала со стен те иконы, до которых могли дотянуться нечестивцы, и даже в Патриаршей библиотеке пострадало от их рук множество книг, содержащих священные изображения.

И тогда, собрав свои восковые таблички и прихватив пару дюжин чистых пергаменных тетрадей из скриптория (дабы не воспользовались ими иконоборцы для своих богохульных писаний), Епифаний с монахом Иаковом бежали под покровом ночи в родную Студийскую обитель.

2. ТРИ ПУТЕШЕСТВИЯ АНДРЕЯ

Студийский монастырь Святого Предтечи и Крестителя Господня Иоанна хотя и стоял в отдалении от центра Города, неподалёку от Золотых ворот, всё же был обычной столичной обителью, уязвимой со всех сторон, поэтому по изгнании патриарха Никифора игумен Феодор собрал вокруг себя не только всю многочисленную братию, пребывавшую в непрестанных молитвах об избавлении Церкви от кощунников, но и сочувствующих студитам мирян, прежде всего из знати и военных, которые смогли бы в крайнем случае предупредить их об угрозе и обеспечить хотя бы безопасное бегство, – против императорской гвардии, решись она на штурм монастыря, никто бы не пошёл.