Текст книги "Андрей Первозванный. Опыт небиографического жизнеописания"

Автор книги: Андрей Виноградов

– Долго ли ещё нам плыть до Страны людоедов?

– За одну эту ночь, – ответил кормчий, – мы проплывём десять тысяч стадиев [1]1
  Около 1450 километров.


[Закрыть]и около шестого часа прибудем на остров под названием Тирина. А пока мы приближаемся к гавани, расскажи-ка мне ещё о знамениях Христовых.

И Андрей сказал:

– Много я рассказал тебе ночью, и теперь послушай и веруй.

И говорит он:

– И слушаю, и верую!

Тогда Андрей рассказал кормчему много чего из жизни и божественных деяний Господа нашего Иисуса: всё это вы и сами можете прочитать в Писании, не буду я вас смущать подробностями – вдруг найдёте в моих словах какие-нибудь противоречия или, что куда хуже, какую-нибудь ересь. А я ведь не сам это придумал, но лишь передаю то, что читал своими собственными глазами, а своими собственными руками – вот этими самыми – листал я ту старинную книгу.

– Да скоро ли они прибудут в Страну людоедов? – воскликнул Стилиан, утомлённый рассуждениями дяди Григория.

– Подожди, дай мне рассказать, как оно было на самом деле, а не так, как тебе хочется!

Обо всём, что знал, поведал апостол Андрей своему кормчему. И молвит ему корабельщик:

– Когда говорил ты, я с большим удовольствием слушал тебя. А теперь посмотри: ветер стихает, море успокаивается и корабль не качает. Поэтому, чтоб не стояли мы на месте, все вы последуйте моему доброму велению, дабы поскорее достичь нам доброй гавани.

Отвечает ему Андрей:

– Говори же, добрый кормчий, и ясно прикажи нам. И я, и мои ученики охотно послушаемся тебя.

И говорит корабельщик:

– Я буду петь, а вы припевайте: «Аминь, аллилуйя!», – и начал петь (вы тоже можете подпевать!):

 
Началом и концом, альфой и омегой является Он.
Аминь, аллилуйя!
Царь от Царя Святой.
Аминь, аллилуйя!
Род Мой никто ни увидит, ни выскажет, ибо он неизречён.
Аминь, аллилуйя!
Сказал ведь Давид, Господом Меня называя,
Исайя воскликнул, что Я неизречён.
Аминь, аллилуйя!
Пришёл Я на землю, как смертный явился, будучи Богом.
Аминь, аллилуйя!
Жизни дать свет пришёл Я по воле Отца Моего.
Аминь, аллилуйя!
Солнцем праведности воссияв верным.
Аминь, аллилуйя!
Дивятся пророки и патриархи, как, будучи Богом, плотонести изволил Я на земле.
Аминь, аллилуйя!
Я – Иисус, Добрый Врач, добротой Исцеляющий всех.
Аминь, аллилуйя!
Вершиной, главой, верой церкви явился Я верным.
Аминь, аллилуйя!
Мученикам крепостью, силой и венцом Я стал.
Аминь, аллилуйя!
Закон Моисеев свидетельствует обо Мне и вопиёт:
Аминь, аллилуйя!
Как странное чудо всем Я явился, крестившись в реке, будучи Богом.
Аминь, аллилуйя!
С неба голос быстро раздался: «Мой это Сын, слушайтесь Его».
Аминь, аллилуйя!
Когда голубка явилась, сказал Иоанн:
Аминь, аллилуйя!
Потоки же тотчас побежали вспять, увидев страшные дела от реки.
Аминь, аллилуйя!
Ибо воинства ангелов запели песни:
«Иисус, Явившийся в образе плоти!»
Аминь, аллилуйя!
Оставив неверие, о смертные, веру примите!
Аминь, аллилуйя!
Сыновья Единого Отца Небесного, станьте сонаследниками верных!
Аминь, аллилуйя!
Свет Я мира, от Света свыше придя.
Аминь, аллилуйя!
О благодать, свыше ты воссияла.
Аминь, аллилуйя!
Душам всех смертных.
Аминь, аллилуйя!
Духовными песнями, в псалмах и гимнах.
Аминь, аллилуйя!
 

И вот, пока кормчий пел, а апостолы подпевали, подплыл их кораблик к острову Тирина. И когда сошли с корабля в гавань, увидели они, что лежит на земле тело какого-то юноши, выброшенное морем. Андрей спросил у людей, которые стояли рядом:

– Что это, о мужи, за тело, около которого вы стоите?

Кто-то ответил: «Не знаем», – а кто-то сказал Андрею:

– А чего ж ты у нас-то спрашиваешь, о чужеземец? Не воскресишь ли ты его, как тогда в Амасии эфиопа оживил ты на наших глазах, как и многих других?

Андрей увидел, что собралось много народу, взглянул на кормчего и воскликнул:

– Погляди, в какое искушение мы приплыли!

А корабельщик шепнул Андрею на ухо:

– Помнишь, что ты рассказывал, когда мы плыли? Скажи то же и над этим неподвижным телом, призови Иисуса – и он тотчас воскреснет.

И вот Андрей, возведя очи к небу, закричал во весь голос:

– Во имя Иисуса Распятого встань, говорю я тебе, лежащему трупу мертвеца, и следуй за мной!

И завопил ещё более громким голосом тот мёртвый труп:

– А-а-а!.. Оживи меня, Господи Иисусе Христе! – и тотчас взял и воскрес.

Удивились все, кто был рядом, и стали, как к Богу, обращаться к Андрею. А так как многие знали, что он и в Амасии сотворил множество чудес, то все в один голос славили Бога.

А блаженнейший Андрей вместе с корабельщиком спешно отправился в плавание и говорит тому:

– Поверь мне, юноша прекрасный, нет у меня в руках ничего, чтобы уплатить за проезд. Может, потому ты и медлишь и не везёшь нас в Страну людоедов? Поторапливайся, юноша, отвези нас туда скорей, а мы потом в избытке дадим тебе плату, откуда ты и не ожидаешь, потому что даст мне её Сам Иисус, ведь Христу моему всё возможно. Так уже случалось однажды. Когда сборщики подати и мытари стали просить у Иисуса дидрахму в качестве налога, а в руках у Него не было золота, то молвил Он Петру: «Брось в море невод и вытащи рыбу». И тотчас вытащил тот большую рыбу и нашёл у неё во рту золотой статир. И молвил Петру Иисус: «Возьми его и отдай и за Меня, и за себя». Разве не волнует тебя, о юноша, что дело уже снова к вечеру, а назавтра решили людоеды сожрать Матфия и его товарищей?!

И в ответ кормчий сказал:

– Не возьму я с тебя, Андрей, платы. А сейчас ложитесь, ты и твои ученики, и поспите, а я и два моих моряка наутро доставим вас к двери людоедской тюрьмы, где сидят Матфий и его товарищи.

И погрузились ученики Андрея в сон. А сам Андрей натянул на себя двойной плащ и стал подглядывать за кормчим и его помощниками.

И когда настал первый час ночи, а корабль был ещё в гавани, корабельщик подозвал двух своих помощников и говорит им:

– А ну-ка вставайте, ангелы вы Мои могучие! Были вы до сих пор видом моряки, как и Сам Я был кормчим, но теперь пусть наш корабль станет светлым и сильным облаком, а вы прострите свои руки, пока ещё спят спутники Андрея, и по воздуху, на крыльях буйных ветров, перенесите их к утру в Страну людоедов и опустите около той тюрьмы, где сидит Матфий.

Андрей же тайком высунулся из-под своей накидки и увидел, как юноша превращается в молнию. Пришёл он тогда в изумление и услышал голос:

– Андрей, Андрей! Перестань испытывать неиспытуемое! Вот Я отдаю тебя в руки ангелов, и они будут служить тебе – настолько Я тебя возлюбил.

Андрей ударил себя в грудь и зарыдал:

– Горе мне за моё неверие!

И сказал тогда Иисус Своим ангелам:

– Делайте, как Я приказал! – и улетел на небо.

Ангелы же обхватили руками корабль, подняли его вместе с Андреем и его учениками, и стал корабль светлым облаком. И несли они их остаток ночи по воздуху, над морем, и поставили их утром около дверей тюрьмы. Затем поднялось облако на небо, а за ним, в божественной славе, – два ангела. Ни корабля, ни моряков, ни Кормчего.

– Вот только теперь, – обратился дядя Григорий к Стилиа-ну, – прибыл Андрей со своими учениками в Страну людоедов. И ждали их там ещё более удивительные приключения. Готовы ли вы их слушать? Не боитесь ли рассказа о людоедах? Кто не боится, оставайтесь, и вы будете вознаграждены счастливым концом, ибо нет ничего важнее спасения души, даже если эта душа – людоедская, даже если она – иконоборческая.

Стилиан в ужасе закрыл лицо ладонями, но закивал в знак согласия.

4. ПОСРАМЛЁННЫЕ КУМИРЫ

И вот настало утро, и очнулся Андрей и увидел, что он лежит на холодной земле, рядом – ворота тюрьмы, а вокруг него – спящие ученики. И начал он их будить:

– Просыпайтесь, дети мои, и знайте, что случилось с нами великое промышление! Ведь это Господь был с нами на корабле, а мы не узнали Его. Превратился Он в корабельного кормчего, смирил Себя и явился нам как человек, чтобы нас испытать.

Еле-еле пришёл Андрей в себя и говорит:

– Как же не узнал я, Господи, прекрасной Твоей речи! Почему Ты не явил мне Себя? Почему не открылся мне?

Ответили ему его ученики:

– Успокойся, отче! Мы тоже не признали Его. Пока ты говорил с Ним на корабле, спали мы глубочайшим сном. И спустились с небес орлы, взяли наши души и отнесли в рай, прямо на небеса, и видели мы там чудеснейшие чудеса. Да-да, увидели мы Господа нашего Иисуса Христа, сидящего на престоле славы, и все ангелы были вокруг Него. Увидели мы и Авраама, и Исаака, и Иакова, да и вообще всех святых разом, и сам Давид пел песнь на своих гуслях. Видали мы там и вас, двенадцать апостолов: стояли вы перед Господом нашим Иисусом Христом, а рядом с вами – двенадцать ангелов, по ангелу на брата, и были они на вас очень похожи. И слышали мы, как Господь сказал ангелам: «Во всём слушайтесь этих апостолов! О чём вас ни попросят – всё выполняйте». Вот что мы видели, отче, пока ты нас не разбудил. И вернули нас те ангелы в наши тела.

Услышал это Андрей да как обрадуется радостью великой: сподобились-таки его ученики увидеть эти чудеса. И воззрев на небо, Андрей сказал:

– Явись мне, Господи Иисусе Христе, ведь я знаю, что Ты неподалёку от Своих рабов. Прости меня, Господи, за то, что я сделал, ведь человеком видел я Тебя на корабле и как с человеком с Тобой беседовал. Так явись же мне теперь на этом самом месте!

Когда произнёс это Андрей, явился ему Иисус, похожий на маленького мальчика, очень красивого и миловидного, – явился и сказал:

– Радуйся, Андрей Мой возлюбленный!

Андрей же увидел Его, упал тотчас на землю и в самые ножки поклонился Ему со слезами:

– Прости меня, Господи Иисусе Христе, ведь человеком видел я Тебя в море и как с человеком беседовал с Тобой. Но как же так! Чем я согрешил, Господи, что Ты не открылся мне в море?

Ответил Иисус Андрею:

– Ты не согрешил. А поступил с тобой Я так, потому что ты сказал: «Не доберусь я в Город людоедов за три дня». И показал Я тебе, что на всё Я способен, могу даже явиться каждому так, как хочу. Так что теперь вставай, войди к Матфию в город и выведи из тюрьмы его и всех находящихся вместе с ним чужестранцев. И вот объявляю тебе, Андрей, прежде чем ты войдёшь в Город людоедов: многим и ужасным поношениям и пыткам подвергнут они тебя, разбросают твою плоть по площадям и улицам своего города, и твоя кровь потечёт по земле, как вода, – только смерти не смогут они тебя предать, зато предадут тебя множеству скорбей. Но потерпи, возлюбленный Мой Андрей, и не поступай с ними по их неверию. Вспомни, как терпела Моя душа множество скорбей, когда Меня били, плевали Мне в лицо и говорили Мне: «Вельзевулом изгоняешь Ты бесов». Разве не был Я в силах одним мановением Своих очей потрясти небо и землю под теми, кто грешил против Меня? Но Я всё стерпел и всё им простил, чтобы и вам показать пример. Так что теперь, Андрей, если причинят они тебе эти поношения и мучения, потерпи, ведь есть в этом городе те, кто уверует.

И сказав так, Спаситель поднялся на небеса.

– Дядя Григорий, – перебил вдруг учителя Епифаний, – а как же это Иисус является всё время по-разному: то кормчим, то молнией, то мальчиком? И почему апостол Андрей Его то узнаёт, то нет?

Недовольный тем, что его перебили, Григорий погрозил мальчику пальцем и сказал:

– Не торопись! Потом всё само прояснится. Пока же слушайте, что было в Городе людоедов. Андрей со своими спутниками вошёл в тюрьму, а там Матфий стоял и распевал псалмы, а с ним и епископ Платон, которого тот успел рукоположить, а также пресвитеры и дьяконы – все вместе с народом пели псалмы и припевали: «Аллилуйя». И вдруг с небес раздался голос:

– Отломи куски от трёх хлебов и употреби их для евхаристии, и попейте воду из амфоры, чтобы утолить жажду. А после этого выходи первым, Андрей, затем Матфий, затем Платон и пресвитеры, а перед вами пусть идут дьяконы. Остальные же пусть остаются здесь, пока Я не скажу, что делать дальше. А когда войдёте в Город людоедов, ступайте к их капищу, и там Я покажу Свои чудеса.

И после того как они взяли от трёх хлебов и от воды, сколько хотели, хлебы снова стали целыми и невредимыми, а сосуд оказался полон воды. И вышли из тюрьмы те, кому велел Иисус, остальных же пока там оставили, и пошли в город и славили Бога.

Когда же вышли из тюрьмы Христовы апостолы Андрей и Матфий и направились в город Мирмену, стал перед ними какой-то безобразный египтянин, весь голый, сам чёрный-пречёрный, гниющий, тонкоголовый, в проказе, без колен, с железными когтями и крокодильими зубами, с хвостиком крысиным, да к тому же ещё и андрогин, – явился откуда-то и говорит дрожащим голоском:

– Ты, Андрей-рыбак, чего пришёл сюда, а? И тебя, Матфий, это тоже касается! Как увидят вас жители города, так сразу и растерзают своими зубами. А если даже они и решат вас отпустить, то я не позволю и натравлю их на вас, и сотрут они вас всех в мелкий порошок!

Тогда говорит Матфий Андрею:

– А давай-ка проклянём его как следует! А то ведь это именно он сделал мне столько зла, поднял против меня людоедов, и вырвали они мне ногтями глаза. Но не пострадал я, потому что сказал: «Помоги мне, Господи Иисусе Христе». А потом ногтями своими разодрали они мне ноздри, приковали меня железными цепями к железной решётке и стали пичкать меня сеном и щепками. Но питался я манной небесной, потому что сказал: «Помоги мне, Господи Иисусе Христе». И напоили меня колдовской водой, но я всё равно сохранил рассудок и продолжал славить Крепкого. И помолился я усердно Господу Богу, и пришёл Господь Иисус и вернул мне глаза на место. И железо выпало из моих ноздрей, и я увидел в тюрьме множество людей с вырванными глазами: они носами были прикованы к решётке. Помолился я Господу Богу моему – и они тоже прозрели, и тотчас освободилось человек сто. И я крестил их – тех, кого мы сейчас оставили в тюрьме. А во внешней части тюрьмы есть ещё и другие люди, их сто семнадцать, у них тоже вырваны глаза, а носами они прикованы к решётке. Так прикажи мне, святой апостол Христов Андрей, и я прокляну его – пускай себе горит вечным пламенем!

– Нет, Матфий, бесполезно, – отвечает ему Андрей. – Проклясть ты того хочешь, кто Богом уже проклят. Того отправляешь в пламя, кто и так весь в геенне. Но допросить его хорошенько всё же следует.

Тогда Матфий схватил чудище за горло да как рявкнет:

– Ах ты, лукавый и мерзкий предводитель всякой злобы, мутный и черномазый, ты чего это нам такое сказал, а? Что снова пойдёшь на тех, кто тебя и так всегда побеждает?

Тот как испугается – и пищит тонюсеньким голоском:

– Матфий, Матфий, а ты меня пока что не побеждал. А с Андреем всё равно хочу потягаться. Вот поглядите – побегу я по всему городу и всем-всем расскажу, что прибыл сюда Андрей, зловредный чужак. Расскажу, как выгнали его из Амасии, потому что наколдовал он там множество бедствий: всех местных идолов порубил, алтари искрошил, а меня, главного беса, начальника великих демонов, с позором вышвырнул из города. Послушна ему вся бесовская природа: если кого из них подзовёт, так они в страхе и льнут к нему, велит им припасть к земле и замолчать – тут же подчиняются, ибо есть у него волшебное имя Иисуса. Сколько мёртвых он навоскрешал из тех, кого я понарезал! А если произнесёт он имя Иисуса, то слово его становится делом и оживает. Но самое большое его волшебство – в том, что этот Андрей, будучи человеком, простым рыбаком, когда хочет, оборачивается ангелом, и лицо его как молния, голова его как шерсть, борода его висит до пупа, хитон его бел как снег, а плащ его украшен как у философа. Знаю-знаю, что и отсюда прогонит он меня, но пока лучше сбегаю-ка я сперва в тюрьму и удушу тамошних стражников, семерых мерзавцев, которые открыли ему тюрьму на мою погибель…

Сказал так главный бес и побежал вон, и разболтал всему городу людоедов, что прибыли к ним чужаки.

Апостолы же Андрей и Матфий вошли наконец в город и тотчас направились к идолам – Пану и Сатиру, сели у ворот капища и стали беседовать, рассказывали друг другу о чудесах, которые сотворил Иисус. А через некоторое время сбежался к ним почти весь город – кто с острыми мечами, кто с сетями, кто с палками, кто с камнями, кто с верёвками и пилами. Но когда все они пришли в святилище, то никого не увидели, так как Андрей сказал:

– Господи Иисусе Христе, скрой нас от сборища этих людоедов, ибо привёл Ты меня в их страну, чтобы прославили они Твоё величие.

Тогда сказали людоеды друг другу:

– Нет тут никого! Давайте разыщем того гниющего чернокожего, зарежем его, и пусть его едят черви, а то рассказал он нам о чужаках, но не видим мы их нигде. Вот и семь тюремщиков, которые позволили Матфию выйти, оказались вдруг мёртвыми – сходим за ними и съедим прямо здесь, ведь мы режем в пищу в день как раз по семь человек.

Решили они так и ушли, а Андрей со спутниками остались. Сколько тут радости было, оттого что первое знамение по величию Божьему случилось в Стране людоедов!

И вот сидит Матфий у дверей капища и вдруг видит двух каменных сфинксов, которые лежали с правой и с левой стороны от входа. Тогда говорит он Андрею:

– Давай призовём имя Христово, и пусть спустится каждый сфинкс и ответит на наши вопросы, как отвечали они когда-то перед Иисусом.

И говорит Андрей:

– Не сейчас. Когда вернутся сюда людоеды всей толпой, вот тогда и призовём имя Христово, заставим этих каменных животных зашевелиться. Ох и напугаются же людоеды!

Так и случилось. Обежали весь город людоеды, но не нашли ни Матфия с Андреем, ни того чёрного египтянина, и снова пришли к капищу. Увидел их Андрей и взмолился:

– Господи Иисусе Христе, многие и великие знамения Сотворивший через моих соапостолов, во всяком месте Явивший Свои чудеса и всё мне Открывший, и ныне, Господи Иисусе Христе, упраздни и осуди действующего и живущего в этой стране дьявола, чтоб не ели больше её жители человечину, но хлеб познания, явленный на кресте!

И сказал потом Андрей Матфию:

– Возлюбленный Божий Матфий! Теперь пора. Прикажи каждому сфинксу, пускай спускаются на землю и обличат неразумие этих беззаконников и безбожников.

И завопил Матфий:

– Вам я говорю, правый и левый сфинксы, именем неведомого здесь Иисуса: сдвиньтесь с места, встаньте перед нами и пригрозите, как можете, тем, кто не верует в чудеса Христовы!

И тотчас спустились те со своих мест и сказали в один голос:

– Внемлите, народы иноязычные! Послушайте, мужи людоеды! Устрашитесь славного имени Христа, Чьей силой мы спустились с нашего места, Чьей силой обращаемся мы к вам. Раскайтесь в своей злобе и станьте разумными! Вы называете богами Пана и Сатира, а они не боги, но всего только чурбаны и суетные творения людские.

Услышали это людоеды, удивились и спросили сфинксов:

– Кто это согнал вас с места, да ещё с такой каменной громады?

И ответили сфинксы:

– Отбросьте свою свирепость – и увидите апостолов Христовых, Андрея и Матфия, которые уже внутри вашего капища славословят Христа. А Пан и Сатир рухнули наземь, и лежат их обломки у ног апостолов, стёрты в пыль. – И вернулись сфинксы на свои места.

Подступила толпа людоедов к двери капища, стали они заглядывать в щёлку и увидели, как стоят внутри апостолы и молятся, а за ними – епископ Платон, который подпевал: «Аллилуйя». Испугались людоеды и сказали:

– Пойдём-ка отсюда и заглянем в гадательные книги: что там написано об этом Христе и об этих самых апостолах? – И отправились в великое святилище Аполлона.

Принесли они там в жертву семь жирафов и двенадцать ежей и в трепете спросили:

– О самый прорицательный из всех богов – Аполлон, прореки нам что-нибудь об этом Христе и о чужаках, которые засели в нашем капище! Пан и Сатир, наши боги, упали на землю к ногам апостолов и разбились на мелкие кусочки.

Статуя Аполлона осталась неподвижной, но вдруг не соврала людоедам, как делала раньше, а прорекла чистую правду:

– Не просите у меня больше оракулов и не приносите мне в жертву жирафов и ежей, потому что иссякла моя прорицательная сила. А чужеземцы Андрей и Матфий – самые настоящие апостолы Христа, Сына Бога Вышнего. И попробуйте только не повиноваться им! А то как бы гнев с неба не сошёл на вас и весь город ваш не разрушил бы и не изничтожил страшнейшим огнём. Умоляйте их – и спасётесь, ведь даже мы, ложные боги, хоть и каменные, а не можем ничем вам помочь. Одно только прореку я вам: всякий, кто не уверует во Христа, будет истреблён!

И разбрелись людоеды в ещё большем трепете. А Матфий и Андрей целыми и невредимыми вышли из посрамлённого капища, потому что не решились вернуться за ними людоеды, горевали и плакали и боялись Божьего гнева, но не знали, что приготовил им Господь беду куда пострашнее, и не бросали своего людоедского промысла, и оставались свирепыми и безбожными.

5. НАД КРОВАВЫМ ЖЁЛОБОМ

Продолжали томиться в мрачной людоедской темнице крещёные братья, которых лишь на время оставили святые апостолы, но вернулись к ним после того, как повергли в прах идолов. Увидел тогда Андрей, что узники, голые и грязные, едят сено, словно скотина, бессвязно мычат и качают пустыми головами. Ударил он себя в грудь и подумал со страданием: «Эх, Андрей, оглянись вокруг и посмотри, что сделали с подобными тебе людьми, как превратили их в скотов бессловесных!» – и стал во всеуслышание обличать сатану:

– Эй, дьявол! Горе тебе, супостату Божию, врагу Его ангелов! Что дурного тебе сделали эти чужеземцы? За что ты их так покарал? О, доколе будешь ты воевать с родом христианским?! Ведь это ты подстроил в самом начале, чтобы выгнали Адама из рая, и дал ему Бог растительную пищу, дабы сеять её по земле. Это ты превратил хлеб на его столе в неугрызаемые камни. Да и вообще, это же ты затуманил рассудок ангелов, соблазнил их оскверниться с женщинами и, о беззаконник, заставил гигантов, их сыновей, поедать людей по всей земле, пока не разгневался на них Господь и не обрушил на них потоп, дабы истребить всякий росток, который сотворил Он на земле. Но не истребил Он праведного Своего Ноя. И снова пришёл ты, и нашёл этот город, заставил тутошних жителей пожирать людей, чтобы снова были прокляты все и утоплены. Или ты думал, что Господь уничтожит Своё создание? Или ты не слышал, что сказал Бог: «Никогда не наведу Я больше потоп на землю»? Но если и готовится какая мука, то только для тебя, для твоей погибели!

Встали тогда Андрей и Матфий, помолились, а после молитвы приложил Андрей руки на лица слепым братьям, которые были в той тюрьме, и все тут же немедленно прозрели. А потом положил он свою руку им на сердца – и вернулся к ним разум, и стали они снова вести себя по-человечески. И говорит им Андрей:

– Вставайте и ступайте в нижний город, найдите там у дороги большую смоковницу. Так вот, садитесь под той смоковницей и ешьте её плоды, пока я к вам не приду. Если же я задержусь, то пищи вы себе всё равно получите вдоволь, ибо никогда не иссякнут у этой смоковницы плоды: чем больше плодов будете с неё есть, тем быстрее нарастут новые, ещё крупнее и вкуснее прежних, – и уж наедитесь досыта. Так сказал Господь.

Но ответили узники Андрею:

– Пойдём с нами, наш господин, а то как бы снова не увидели нас эти беззаконники людоеды, как бы не схватили нас и не умучили такими страшными пытками, каких мы ещё не знаем.

Отвечает им Андрей:

– Ступайте же смело! Говорю вам как есть, чистую правду: как выйдете отсюда, ни одна собака не тявкнет на вас.

А было тех узников, которых Андрей выпустил из тюрьмы, всего двести девять мужчин и сорок девять женщин.

– Почему двести девять, дядя Григорий? – Пытливому Епифанию всё непременно хотелось знать.

На этот раз учитель улыбнулся и ответил так:

– Хороший вопрос. Я думаю, вы и сами сможете найти на него ответ.

Притихшие было дети встрепенулись, но замерли в недоумении, как же это возможно узнать.

– Мы же с вами занимаемся не только божественными предметами, но и науками внешними, мирскими. Поэтому давайте обратимся к арифметике, – прервал их замешательство Григорий.

– Сколько дней держали людоеды узников в темнице, пока их не зарежут? Кто помнит?

– Тридцать, – первым откликнулся Стилиан.

– Молодец, правильно. А по сколько человек в день они резали?

Теперь уже Епифаний, стараясь опередить товарищей, крикнул:

– Семь!

– Отлично. Итак, если людоеды режут по семь человек в день, то сколько они зарежут за тридцать дней?

Словно не замечая чудовищности задачи, мальчики стали считать, кто в уме, кто на дощечках, а кто и на счётах-абаке. Первым успел опять Стилиан, недаром дядя его был купец:

– Двести десять!

– Совершенно верно. Значит, если вычесть из двухсот десяти двести девять, сколько получится?

– Один! – хором воскликнули дети.

– Где же людоедам взять этого одного?

Мальчики снова задумались, но теперь уже никто не мог отыскать правильного ответа.

– Очень просто, – вывел их из задумчивости учитель. – Этот один недостающий – не кто иной, как сам Матфий, которого людоеды тоже хотели зарезать. Вот и получается двести девять узников.

Дядя Григорий остался очень доволен и своим уроком, и самим собой. Но никто: ни он, ни его ученики – так и не удосужились истолковать число крещёных женщин: мало ли сколько их там было? Епифаний же до сих пор не понимал, почему женщин оказалось ровно сорок девять.

А рассказ тем временем продолжался:

– Послушались узники блаженного Андрея и отправились туда, куда он им наказал. А Матфия вместе со своими учениками отправил он к востоку от города. И приказал Андрей облаку – и обволокло облако Матфия и учеников Андрея, и отнесло их облако на далёкую гору, где проповедовал сам апостол Пётр, и остались они у него.

Андрей же вышел из тюрьмы, стал гулять по городу и увидел медный столб, а на нём – статую. Подошёл он к этому столбу и спрятался за ним, чтобы понаблюдать за тем, что сейчас произойдёт в том проклятом городе. А случилось вот что: как я уже рассказывал, отправились палачи в тюрьму, дабы забрать себе оттуда человечинки для пропитания, – а там двери распахнуты, стражники мёртвые валяются. И побежали палачи сразу к правителям своего города и говорят:

– Так и так, правители наши: темница открыта, вошли мы туда и никого не отыскали – только трупы стражников мёртвых разбросаны по земле.

Услышали это правители города, посмотрели с удивлением друг на друга и говорят:

– Что же это такое, а? Как оно могло так случиться? Может, какие-то люди проникли в тюрьму, стражников поубивали, а узников с собой увели?

Тогда приказали они палачам:

– Ступайте в тюрьму и принесите сюда тех семерых мертвецов: съедим их сегодня и хоть до завтра продержимся, а там видно будет. Придётся тогда уж собрать стариков со всего города – пусть бросают жребий, кому из них семерым пойти нам в пищу. Так и будем каждый день семерых резать и питаться ими, пока не найдём смелых парней, чтобы сели они на корабли моряками. Пускай отправляются в соседние страны и отлавливают там иноплеменников – вот тогда и будет нам снова постоянное пропитание.

Отправились палачи в тюрьму и принесли оттуда семерых мертвецов. А была построена посреди города печь – такая, где хлеб пекут, – и к печи примыкал большой каменный жёлоб – такой, в каком виноград давят, – над ним резали людоеды своих пленников. И струилась их кровь по жёлобу, и черпали они её чашами и пили с превеликим удовольствием. Так вот, принесли палачи тех мертвецов и положили их на жёлоб. Когда же замахнулись они мечами и хотели уже разрубить их на куски, Андрей услышал голос:

– Посмотри, Андрей, что творится в городе!

Посмотрел Андрей на это и помолился Господу:

– Господи Иисусе Христе, раз я прибыл сюда, чтобы спасти этот город, то уж как-нибудь помешай его жителям творить такие бесчинства. Пускай выпадут мечи у людей из рук этих беззаконников! – И тотчас выпали мечи у палачей из рук и окаменели их руки.

Увидели правители, что случилось, и горько заплакали, приговаривая:

– Горе нам, горе! Ибо здесь те колдуны, которые пришли в тюрьму и увели наших пленников. Вот ведь и этих они заколдовали! Что же нам делать? Ступайте же и сгоните сюда всех городских стариков: очень уж нам хочется кушать!

Прошлись людоеды по городу и собрали двести пятнадцать стариков, привели их к правителям и заставили метать жребий, и выпал жребий на семерых. А один из тех, на кого выпал жребий, обратился к служителям:

– Пожалуйста, есть у меня один маленький сын – вот его и возьмите, зарежьте вместо меня и ешьте: он молодой и сочный. А меня оставьте в покое.

Отвечали ему служители:

– Пока не получим разрешения от начальства, не можем мы взять твоего сына, – и пошли к правителям.

А правители говорят:

– Ну так и забирайте его сына, раз он его нам отдаёт. А самого отпускайте на все четыре стороны.

Вернулись те служители к старику и рассказали о решении правителей. А старик им в ответ:

– Есть у меня ещё и дочь – берите их обоих! Зарежьте и кушайте на здоровье, только меня отпустите.

Выдал старик своих детей служителям, чтобы те зарезали их. Тогда зарыдали дети в голос и просят служителей:

– Пожалуйста, не убивайте нас! Слишком уж мы молоды. Дайте нам дожить до старости – вот тогда и режьте.

Потому они так сказали, что был в этом городе такой обычай: всех покойников не хоронили, а съедали. Однако служители не послушались детей, не сжалились над ними, но повели их к жёлобу, а те плакали и умоляли. И вот когда вели их на казнь, увидел это Андрей, сам заплакал и взмолился:

– Господи мой Иисусе Христе, услышал же Ты меня, когда просил я защитить мертвецов, и не дал Ты их сожрать – и теперь услышь меня: не дай палачам зарезать этих детей, пускай их мечи выпадут из рук!

И тотчас вырвались мечи из рук палачей и упали на землю. Увидели это палачи и затряслись от страха. Когда же Андрей увидел, что случилось по его молитве, то прославил Господа за то, что слушает Он его во всём. А когда узнали правители, что произошло, то зарыдали в голос и приговаривают:

– Ой, горе нам, горе! Что нам теперь делать? Кого бы нам теперь съесть?

И явился тут дьявол в обличье старика и стал говорить посреди людоедов:

– Да, горе вам, горе! Потому что вы все умрёте с голоду! Что вам от овец и быков? Вам их никак не хватит! Вставайте же, ищите по всему городу одного чужака, зовут его Андреем. А как найдёте – убейте. А если не убьёте, то не даст он вам больше промышлять людоедством. Ведь это он повыпускал из тюрьмы ваших пленников, а вы до сих пор ничего о нём не знаете. Так что вставайте и немедленно разыщите его, а иначе не видать вам больше человечины!

Андрей же видел и дьявола, и как тот разговаривает с толпой, а дьявол блаженного Андрея не видел. Тогда говорит ему Андрей:

– О мерзопакостный Велиар, вечно воюешь ты со всем творением, но погоди: Господь мой Иисус Христос низвергнет тебя в бездну!

Услышал это дьявол и отвечает:

– О, слышу я голос и узнаю его. Но где же ты стоишь? Покажись.