Текст книги "ЮнМи. Сны о чём-то лучшем (СИ)"
Автор книги: Андрей Лукин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)
– Госпожа, ну вы же понимаете, что это всего лишь обычная проверка новичка. Я на работе первый день, ещё совершенно не освоилась, ничего толком не знаю, боюсь сделать что-нибудь не так и готова подчиняться любым приказам из опасения не оправдать оказанного мне доверия… Поэтому я просто забыла о том, что можно позвонить. Чем и воспользовалась секретарша господина ДжуВона. Уверена, что она сейчас там у себя очень радуется тому, что так ловко подставила малолетнюю дурочку, которую почему-то взяли на столь ответственную должность. Вот и всё. Такое случается сплошь и рядом. Мне почему-то кажется, что и госпожу старшего менеджера зала в первые дни работы тоже отправляли, образно говоря, за водой. Я не права?
ХёДжу начинает было отрицательно мотать головой, мол, ничего подобного, потом что-то вспоминает и мучительно краснеет. При всей своей стервозности, она щепетильно честна и очень не любит лгать.
– Вот видите, госпожа президент, – говорит ЮнМи. – Я права.
– Ты в самом деле такая умная или притворяешься?
– Притвориться умным может любой, ХёБин-сии, – соглашается ЮнМи. – Но только до той поры, пока он не откроет рот.
– Ну что ж, секретарь-стажёр, я запомню твои слова. А теперь расскажи, где ты ухитрилась подцепить тайваньскую заразу и как тебе удалось не умереть?
– На самом деле я умерла, госпожа президент, – признаётся ЮнМи. – Почти десять минут клинической смерти…
* * *
Агентство FAN Entertainment.
– ЮнМи-ян, ну как ты могла про это забыть? Такая важная встреча, а ты не явилась?
– Ну вот так, сабоним, работала над новой песней и выпала на несколько часов из этого мира. Потому и телефон отключила, чтобы не отвлекал. А ЁнЭ вы у меня сами до конца недели забрали.
– А без стафф-менеджера ты уже ни на что не способна? Мало того, что я чуть не потерял лицо, так мы ещё из-за тебя можем понести значительные убытки. Поэтому я вынужден тебя оштрафовать. Будет тебе урок. На будущее. Чтобы больше ничего не забывала. И предупреждаю сразу – штраф будет немаленький.
– Хорошо. Ладно. Я виновата, господин президент, я отвечу. Но скажите, почему за ошибки всегда расплачиваюсь только я? Почему даже в том случае, когда ошибаетесь вы, виновата всё равно я?
– Наверное, потому что я – начальник?
– Я начальник – ты дурак, ты начальник – я дурак?
– Ха! Звучит грубовато, но по сути верно. Однако хочу заметить, что твои выходящие за все рамки обвинения в мой адрес абсолютно необоснованны.
– Хотите уверить меня, что ничего не было и что вы никогда не ошибались?
– О, я ошибался очень часто. К сожалению, в бизнесе без этого никак. Но я не припомню, чтобы я обвинял в своих ошибках тебя. Не было такого, девочка. И не надо переводить стрелки, так ты, кажется, любишь говорить?
– Не было, говорите? А я вам охотно напомню. Совсем недавно вы недрогнувшей рукой отправили меня на шоу, где нужно было отгадывать песни по нескольким нотам. Припоминаете? Я ещё там опозорилась перед всей страной, не узнав ни одной песни в стиле трот, в том числе и всем известную "Человек в желтой рубашке".
– Ну да, мне тогда было за тебя очень неловко.
– Неловко? А за себя вам, выходит, было очень ловко?
– При чем тут я? Это же ты флопнулась.
– При том, что я не так давно потеряла память о всей моей прошлой жизни. После болезни и клинической смерти я всё забыла, в том числе и эти дурацкие песни. И вы были об этом прекрасно осведомлены, сабоним. Но вы почему-то даже не почесались поинтересоваться у меня, помню ли я хоть что-нибудь по этой теме и способна ли я участвовать в подобном шоу? И у меня возникает вопрос: у кого из нас проблемы с памятью? У меня или у вас? До старческого склероза вам, на мой взгляд, ещё довольно далеко… Почему вы молчите? Неприятно, что вас в вашу некомпетентность тычет носом какая-то девчонка? Неприятно признавать свою вину? А этой девчонке, думаете, было приятно, когда над ней все смеялись, а она даже не могла и слова сказать в свое оправдание? Хотя была полностью невиновна. Я молчала, ведь мне было запрещено говорить об амнезии. Но я надеялась, что вы найдете в себе хоть каплю смелости и хотя бы извинитесь за то, что так бездарно подставили меня… Однако вместо этого виноватой во всём оказалась только я.
– ЮнМи, ты понимаешь, что ТАК с начальством разговаривать нельзя? Даже зная, что ты не полностью восстановила свои навыки социальной коммуникации, я не могу спокойно выслушивать столь наглые заявления и просто из самоуважения обязан адекватно отреагировать.
– Воля ваша, сабоним. Реагируйте. Но в том случае, если вы отреагируете на слишком большую сумму, я буду полностью разочарована результатами нашего невзаимовыгодного сотрудничества, и у меня пропадёт всякое желание делать что-либо для агентства, которое я перестану считать своим.
– Адж-ж-ж-ж! Наглость точно родилась вперёд тебя!
– Это не наглость, сабоним. Это мои иголки.
– Какие ещё иголки? Что ты несёшь?
– Иголки, как у ежа. Они помогают мне защититься от злобы и неустроенности внешнего мира.
– То есть я для тебя – зло?
– В данный момент – несомненно.
– А мне почему-то кажется, что зло – это как раз ты.
– Зачем тогда я вам такая нужна? Избавьтесь от меня, и зла в вашей компании станет меньше.
– Я всерьёз размышляю об этом. А теперь иди. Иди-иди-иди! С глаз моих подальше. Пока я не увеличил штраф в два раза… Что у тебя, КиХо?
– Композиция Короны "If you love me too" уже на первых местах во всех корейских чартах.
– Прекрасно. Что-нибудь ещё?
– "Yesterday Once More" попала сразу на первое место в Billboard Hot 100. Таким образом песни ЮнМи занимают сразу три верхние строчки и этого чарта.
– И что прикажете мне с ней делать?.. Ад-ж-ж-ж-ж! ЮнМи, ты почему ещё здесь?
– Потому что я так и не услышала сумму, на которую вы собираетесь меня оштрафовать. Вы, кажется, упоминали о каких-то убытках, которые агентство может понести из-за моей забывчивости? В свете только что озвученной господином КиХо информации не будете ли вы столь любезны пояснить мне, о каких именно убытках идёт речь? И сколько в этих "убытках" нулей после первой цифры?
– О, господи! Будь проклят тот день, когда я сел за руль… тпр-р-р-р… за один столик с тобой в отеле "Силвер Палас"!
– Помнится, вы в тот раз очень неплохо там пообедали. И такие сладкие речи мне говорили, уговаривая меня подписать контракт на ваших условиях. Если бы я знала тогда, что вы все силы бросите на то, чтобы меня перевоспитать, я бы бежала от вас сломя голову… И не волнуйтесь так, сабоним, это вредно для здоровья.
– Нет, ты слышал, КиХо, ты слышал, как со мной разговаривает эта девчонка? Согласись, всё-таки плохо мы ещё воспитываем нашу молодёжь… Очень плохо.
* * *
– Ёбосеё, оппа!
– Какой я тебе оппа? Ты опять за своё, ЮнМи? Чего звонишь?
– О-о, господин ДжуВон, я уже не Зверёныш? Как же так?
– Ты надоедливая чусанпурида. Я, между прочим, в армии, если ты ещё не забыла, и времени на пустые разговоры у меня нет.
– Времени у всех нет, но именно тебе придётся его как-то найти. Дело в том, что госпожа МуРан настоятельно попросила, чтобы я сходила с тобой куда-нибудь в эти выходные. Народ должен видеть, что мы с тобой по-прежнему жених и невеста. Ты готов ещё раз подтвердить перед всей страной свой жениховский статус?
– Ад-ж-ж-ж!!! Опять? Как же мне это надоело! Слушай, а ты не врёшь? Мне хальмони почему-то ничего не сказала, хотя я звонил ей вчера вечером.
– Она ничего тебе не сказала, потому что прекрасно знает, что в нашем тандеме главную роль играю я. И вот я у тебя, как главная, спрашиваю: ты готов потратить вечер выходного дня на поход со мной в ресторан?
– В каком таком тандеме? Ты что там опять придумала? Главная, видите ли, она! Роль, видите ли, играет она! В ресторан, видите ли, хочет пойти она!..
– ДжуВон, остановись, у тебя пластинку заело.
– Слушай ты, зеленоглазка, тебе не надоело ещё наглеть?
– Ну что ты, оппа, это ведь так весело – доводить чеболя до белого каления и знать при этом, что он ничего тебе сделать в ответ не может. Кому ещё такое счастье в жизни выпадало? Ну так что – ты готов отпрашиваться у командования или мне это сделать самой?
– Не вздумай, идиотка! Мужчины должны самостоятельно решать свои проблемы.
– А ты мужчина?.. Всё-всё, извини. Меня и в самом деле слегка занесло. Просто здесь вокруг разные любопытные Варвары вертятся, интересно им, видите ли, с кем я разговариваю… БоРам, щас получишь, честное слово. А ну – брысь из комнаты! И КюРи с собой забери… Ну так что, ДжуВон-оппа, мы идём или мы не идём?
– Да идём-идём, куда ж я денусь. Из меня же в противном случае хальмони потом все нервы без наркоза вырвет.
– Вот и чудненько. Значит, я заказываю отдельный кабинет. Только уговор: руки не распускаем и мясо едим в меру.
– Ёксоль, ты когда закончишь меня тем мясом попрекать?
– Никогда. Смирись. Если я не буду тебе напоминать, что в поедании говядины нужно соблюдать чувство меры, ты опять обожрёшься до заворота кишок и твоему мускулистому заду придётся вновь вспомнить, что такое животворящая клизма. И не рычи, пожалуйста, меня этим не проймёшь… Да, кстати, не забудь перед свиданием хорошенько выспаться. Папарацци должны увидеть бодрую влюблённую парочку, а не спящего в тарелке кимчхи измотанного службой морпеха. Второй раз я тебя пледом укрывать не собираюсь. Такие вещи в глазах обывателей срабатывают только один раз.
– Знаешь, когда всё это закончится, я нажрусь, как ты выражаешься, до поросячьего визга, празднуя наш с тобой "разрыв". Ты не девушка, ты стихийное бедствие.
– Что поделаешь, ДжуВон-оппа, жизнь вообще непростая штука. Привыкай, дальше будет только хуже.
– После знакомства с тобой меня не пугает даже ядерная война.
– Вот видишь, как благотворно я на тебя влияю. Всё, дракон, до встречи.
* * *
Исправительное учреждение «Анян». Полночь
Серёга открывает глаза. «Ф-фух, опять кошмары! И вновь до изумления реалистичные. Такое впечатление, что я во сне каким-то образом уловил мыслеобразы, которые транслируют мне из совсем другой реальности, чтобы наглядно показать, как всё могло повернуться, позволь я себе быть не столь мягкотелым.»
(Где-то в надмирных сферах коварно улыбается всеблагая Гуань Инь, в самом деле нарочно настроившая этой ночью мозг Юркина на «злую» волну).
«Параллельные миры существуют, это я точно знаю, – продолжает размышлять Серёга. – Есть мир, в котором я погиб во взорванной общаге, есть мир, в котором ЮнМи сбил автомобиль, почему бы не быть миру, где она потеряла память, переболев какой-то тайваньской лихорадкой. И в котором глаза у неё стали не синими, а зелёными. В котором отель не „Golden“, а „Silver“. И в котором она не просто Агдан, а очень злая Агдан. Хамит всем налево и направо, с сестрой разругалась, на маму так наехала, что вспомнить стыдно, с ХёБин вообще по краю прошла, СанХёна впрямую обвинила… С ДжуВоном, правда, забавно вышло. Там не ЮнМи, а он сам объелся мясом до позорного запора. И заснул на свидании тоже он. Обхохочешься, честное слово. Даже жаль, что такие весёлые вещи случились не со мной здешним. И вот что ещё хотелось бы узнать – что это за песни, занявшие там все первые места в чартах? Какая-то „If you love me too“ и что-то смутно напоминающая „Yesterday Once More“?»
(Песня "If you love me too" придумана автором. Песню "Yesterday Once More" в 1973 году записал американский дуэт "Carpenters").
(여섯번째꿈) Сон шестой. Разборки на высшем уровне
Сон Серёги Юркина
Просто всё совпало. Было у ЮнМи с утра хорошее настроение. И в него плюнули. И грязным сапогом ещё сверху для надёжности наступили. Вот она и сорвалась.
Подловили её прямо у общежития. Репортёры, десятка два. Специально подстерегали, словно кто-то им сказал, что она именно сегодня одна направится в студию. О том, что это дело рук её персональной врагини, приложившей немало сил для организации очередной пакости, Юна, естественно, не подозревала. И от обилия желающих взять у неё интервью прямо здесь и сейчас, откровенно говоря, слегка растерялась. Особенно, когда вся эта вооружённая дорогими прибамбасами толпа дружно бросилась ей наперерез. Даже до минивэна не дали дойти.
Отпихивая друг друга, репортёры совали микрофоны чуть ли не в лицо и наперебой выкрикивали вопросы. Разобрать, что именно они спрашивают, во всеобщем гвалте было решительно невозможно. Создавалось впечатление, что для этой братии главное – как можно громче выкрикнуть именно своё, так сказать, наболевшее. И всё это безобразие с разных ракурсов снимали сразу несколько операторов.
ЮнМи рукой брезгливо отвела особо настырные микрофоны в сторону, дождалась тишины и кивнула тому репортёру, который ещё не успел попасть в её личный "чёрный список". Во всяком случае его лицо не вызывало у неё никаких отрицательных эмоций. Откуда ей было знать, что она с первого раза выбрала одного из тех, которым за вполне невинную услугу была обещана сумма с приятным количеством нулей. И всего-то нужно было задать такой вопрос, на который ЮнМи не сможет не отреагировать резко.
– Госпожа Агдан, – заторопился репортёр. – Что вы можете сказать по поводу вчерашних нелицеприятных слов госпожи президента в ваш адрес? Вы согласны с её крайне отрицательной оценкой вашего творчества?
ЮнМи задумчиво смотрела на толпящихся вокруг акул пера и репортажа, делая вид, что собирается с мыслями, а сама мучительно пыталась вспомнить, что именно говорила вчера про неё госпожа Пак КынХе. И с какого перепугу она вообще что-то про меня говорила? Я ей что, на любимую мозоль наступила? Или это месть за отправленных в отставку министров? В голове было пусто до звона. Судя по вопросу, что-то неприятное она про меня сказала, какую-то явную гадость. Не называла ли она меня, случайно, земляным червяком?
«Чёрт! И зачем я остановился? Надо было сразу уезжать.»
ЮнМи, возможно, и уехала бы. Но Юркин был не таков. У него в душе, в той её части, которую он занимал по милости Гуань Инь, в прямом смысле слова всё вскипело.
«Что-о-о? – возмутился он. – Эта коррупционерша посмела отрицательно оценить моё творчество, которое – только между нами – не совсем моё? Да кто она такая, чтобы судить о том, в чём не разбирается? Подумаешь, первая женщина президент Кореи. Президентши, как оказалось, тоже воруют. Помнится, в том мире её за взятки и прочие нехорошие излишества на двадцать лет засадили. То есть, дорогие мои, что же это получается? Она сейчас вовсю нарушает закон, принимает недрогнувшей рукой нехилые подношения, коррупционирует налево и направо и при этом ещё имеет наглость катить на меня бочку и обвинять… в чём-то меня обвинять. Меня, такого всего белого и пушистого! Блин, у кого бы спросить, что же она всё-таки вчера такого сказала? ЁнЭ, почему, когда ты так нужна, тебя нет рядом?»
– Я полагаю, – прервала наконец затянувшееся молчание ЮнМи, – что президент Пак КынХе в данном случае занимается не своим делом. Она, конечно, может говорить про меня всё, что ей угодно. Может обвинять меня в любых грехах. Однако далеко не факт, что её обвинения справедливы. Я бы даже уточнила – совершенно не факт. Хочу заметить, что уже не в первый раз госпожа президент попадает, так сказать, пальцем в небо. Вспомнить хотя бы то её, особо памятное для меня заявление, что я и господин Джу Вон являемся женихом и невестой. На всю страну озвучить непроверенную и ложную информацию – это, знаете ли… Видимо, и в этот раз советники, пресс-секретари или референты – кто там у неё ещё есть? – подсунули ей этот, не побоюсь громкого слова, фэйк. Госпожу президента что, больше ничего не заботит? У нас что, других проблем в стране нет? С рождаемостью всё в порядке, подростки не совершают суициды, на дорогах люди не гибнут, продукты не дорожают, с соседями территориальные споры решены? Разве у нас уже окончательно побеждена коррупция? У нас чиновники разве больше не берут взяток? – ЮнМи делает внушительную паузу перед тем, как с наслаждением нанести добивающий удар. – И вот тут у меня, господа, закономерно возникает вполне справедливый вопрос: а на своём ли месте находится наша госпожа президент? Способна ли она, с таким, не побоюсь этого слова, прохладным отношением к своим обязанностям, должным образом руководить нашей великой страной? И не пора ли ей уступить президентское кресло более достойному и компетентному кандидату, пока ещё не поздно? По-моему, так однозначно пора!
ЮнМи ещё раз обвела пронзительным взглядом онемевших интервьюеров и скрылась в минивэне.
«Мне капец, – думал Серёга, глядя на пролетающие за окном автомобиля кварталы Сеула. – Опять меня подловили и опять я не сдержался. Эх, Юркин, Юркин! А я виноват разве, что президенту давно пора объявять импичмент? У неё ещё подружка какая-то мутная была, на картах ей гадала как государством управлять. Так что правда на моей стороне. Жаль только, что кроме меня про это никому пока не известно. В общем, она про меня какую-то гадость сказала, а я про неё. Бабские разборки на высшем уровне. Сабоним меня завтра убьёт. И смерть моя, судя по всему, будет мучительной.»
* * *
«Охо-хо! Да что ж это такое? – на следующий день Серый читает по дороге из дома в студию новости и, мягко говоря, „офигевает.“ – Нет, я всякого ожидал, конечно, но уж точно не такого! Если Виктор Степанович Черномырдин говорил: „Хотели как лучше, а получилось как всегда“, то про меня можно сказать: „Хотел как лучше, а получилось как всегда ещё хуже“. А я ведь в самом деле хотел как лучше, тем более такой случай подвернулся. Думал, реально получится „свергнуть“ зарвавшуюся госпожу президента. С министрами же получилось. Ну вот и сверг, свергальщик хренов. Нет, всё-таки правильно говорят, что айдолам в политику лучше не соваться. От нас в политике один вред».
* * *
– ЮнМи вновь отличилась, – мрачно констатирует СанХён. – Вот уж выдала, так выдала. Даже не знаю, что и сказать. КиХо, что у нас с фанатами «Короны»? Хоть кто-то ещё остался?
– Вы будете удивлены, сонсен-ним, но за последние два дня их стало больше на полтора миллиона. И рост стабильно продолжается.
– Кхм! – с трудом прокашливается СанХён. – Неожиданно. А что с продажами последнего диска?
– Сметают с полок за считанные минуты. Пришлось предварительно расширить заказ на ещё восемьсот тысяч копий. И это только в Корее. По другим странам данных пока нет.
– Что-нибудь ещё? – в голосе СанХёна отчётливо слышна надежда и впредь получать только положительные новости.
– Да, господин президент, – всецело оправдывает его ожидания КиХо. – Видео с интервью просмотрели уже семнадцать миллионов человек. Число просмотров растёт с фантастической скоростью. И сразу двадцать торговых площадок прислали заказы на рекламу с ЮнМи и "Короной". Китайцы ещё обещали позвонить насчёт гастролей.
– Ну и что нам с ней делать? – восклицает СанХён. – С одной стороны – следует её хорошенько оштрафовать за слишком длинный язык, а лучше даже выпороть с особой жестокостью. С другой – торжественно наградить за удвоение доходов нашего агентства. Поэтому, чтобы слишком не ломать голову, я решил ничего не предпринимать. Совсем ничего. Сделаем вид, что интервью не было. Вот как я хорошо придумал, правда, КиХр?
– Тут мне только что переслали последние новости про Агдан, – меланхолично говорит КиХо, глядя в свой планшет. – Газета "Чосон Ильбо" пишет, что ЮнМи возглавила список самых известных женщин Республики Корея. И стала самой молодой из всех, кто когда-либо попадал в этот список. 
– Самая известная у них она, – ворчит СанХён. – Женщина у них она… Пигалица она несовершеннолетняя, вот и всё. Как бы наша хулиганка после такого не зазвездилась вконец… Впрочем, о чём это я? И без того скоро будем обращаться к ней: "Ваша ослепительная популярность, чего изволите?"
– Но доходы агентства она стабильно увеличивает, – осторожно напомнил Кихо. – Она одна зарабатывает для нас больше, чем все остальные айдолы вместе взятые. Причём не только и не столько музыкой.
– Это да. Тут не поспоришь, – скрепя сердце соглашается СанХён. Стремление преумножать доходы мучительно борется в нём с желанием загнать в привычные рамки строптивого айдола. – Хорошо, что мы тогда первыми её нашли. Повезло нам с ней… кажется. Ещё что-то?
– Да, сабоним. Вот "Джунган ильбо" сообщает, что Агдан на сегодня – второй по влиятельности человек в обоих Кореях. В смысле – вторая у них и вторая у нас.
Некоторое время оба молчат, с трудом переваривая новость. "Если она вторая, то насколько тогда влиятелен я? – задаётся непростым вопросом СанХён. – Ведь я её начальник, я могу ей приказывать, ругать и штрафовать. Да-а-а, как-то даже несколько иначе начинаешь на себя смотреть, с уважением и даже с гордостью. Вот ведь!.."
– Ну в Пукхане-то понятно, – говорит он, – там она вторая после Председателя. И даже понятно, почему. Критикует правительство республики, значит, уже тем для них и хороша. А у нас-то она вторая после кого? Неужели после АйЮ?
– Как ни странно – после госпожи президента. Причём ещё позавчера популярность президента Пак КынХе была, скорее, отрицательной.
– То есть, ты хочешь сказать, что своим скандальным заявлением ЮнМи подняла рейтинг президента на недосягаемую высоту? Это что же, Пак КынХе тогда на второй срок пойдёт?
– Выходит так, – просто сказал КиХо. – А чему вы удивляетесь? Это же Агдан.
– Вот именно – Агдан! И как всегда, у неё всё получается через онч… (то же, что по-русски жо…) как-то так, что не знаешь, как реагировать. Что бы ни сделал, всё оказывается неправильным. Потому что ЭТО ЖЕ АГДАН! Министров увольняет, президентов укрепляет… Меня, наверное, скоро в могилу загонит… Где она сейчас?
– Записывает новую песню. Говорит, что она пришла ей в голову сразу после интервью. И знаете, как она будет называться?
– Наверное, "Простите меня, я больше не буду"? – пытается схохмить СанХён.
– "Всё могут короли".
– Это что, намёк, что ли?
КиХо пожимает плечами.
– Так, – говорит СанХён. – У меня родилась одна очень неплохая идея. Ну-ка, КиХо, позвони ЮнМи и скажи, что я жду её здесь у себя. И пусть поторопится, корол-л-лева Кей-попа.
* * *
СонЁн, после того, как КюРи прочитала те же новости, говорит:
– Ну что, наша младшенькая в своём репертуаре. И вот, что я вам скажу, девочки. Если она будет продолжать в том же духе, нам всем в конце концов грозит… – она делает многозначительную паузу.
– Нищета? – нарочито испуганным голоском вскрикивает ДжиХён.
– Очень обеспеченная старость! – хихикает СоНён. – Ещё несколько подобных заявлений – и мы сможем спокойно распрощаться с агенством и начать устраивать личную жизнь. Единственное, что я не могу понять, кто станет её следующей жертвой. Уж очень высоко она замахнулась. А выше президента в Корее никого нет.
– Президентов в мире много, – замечает ХёМин. – Есть где ей разгуляться.
– Бедные, бедные президенты, – качает головой БоРам, прижав ладошки к щекам. – Как им не повезло, что на свете есть наша младшенькая!
– Вот как это у неё получается? – ИнЧжон эмоционально взмахивает руками. – Хотела бы я так же уметь. Ляпнула какую-нибудь явную глупость, а тебе за это и почёт, и уважение, и денежки.
– У тебя так не получится, – уже вполне серьёзно говорит БоРам.
– Почему?
– Потому что ты – не Агдан! – хором отвечают все остальные.
Слышен звук отворяемой входной двери – это вернулась ЮнМи.
– Вы меня звали? – спрашивает она, заглянув на кухню.
– Юна, – просит ИнЧжон, – в следующем интервью расскажи, пожалуйста, журналистам что-нибудь не очень хорошее про меня, а? Только, если можно, не про большую мечту.
– И про нас тоже расскажи! – опять хором просят остальные короновки, дружно состроив просительные моськи.
– Пф-ф-ф-ф! – ЮнМи в муке закатывает синие глаза. – Вы сегодня все сговорились, что ли? Сначала СанХён, потом КиХо, потом ЮСон, теперь вы… Меня на всех не хватит.
* * *
ЮЧжин нервно тискает пульт телевизора. С экрана на неё смотрит ЮнМи, дающая знаменитое скандальное интервью.
– Вот же паран-дун-вонсуни (синеглазая обезьяна)! – возмущается ЮЧжин. – А ведь так хорошо было задумано! Даже сама госпожа президент купилась. И журналист не подвёл… Что ж мне так не везёт-то? Заколдовали эту ЮнМи, что ли?
– Что ж, – решительно говорит она сама себе спустя некоторое время. – В таком случае надо кое-что срочно предпринять. Пока не опередили.
Она достаёт телефон и набирает по памяти номер.
– Да, госпожа? – отзывается абонент хриплым мужским голосом.
– Слушай внимательно, ХванДонг. Нужно опять устроить некоторые проблемы сам знаешь кому. Но осторожно и в этот раз без травм! Ты понял, она сама не должна пострадать ни в коем случае. Кошку её, например, краской облейте, и чтобы она – не кошка, конечно, – сразу подумала на меня… Нет, стоп, кошку лучше не надо, эта нищенка за свою тодук-коянъи запросто может и убить. О, придумала! Не надо проблем. Сделаем так. Пусть кто-нибудь предложит ей документы, из которых следует, что все неприятности, которые на неё свалились, устроила именно я. Ну, скажем, я этого человека очень сильно обидела, и он решил мне таким образом отомстить, рассказав ей правду. Про хейтеров и про лазер.
– Это как… Почему?
– Потому, – с нажимом сказала ЮЧжин. – Мне обязательно нужно так её взбесить, чтобы она вслух и при свидетелях обвинила меня во всех грехах! Пусть даже в суд на меня подаст.
– Но ведь вам тогда… плохо вам тогда будет.
– Не угадал, ХванДонг. Вот совсем не угадал. Наоборот, мне после этого будет очень хорошо.
– Да почему?!
– Потому что это Агдан, вот почему! Раньше прибыль получали только те, кто рядом с ней, а теперь – даже те, кого она ругает.
По телевизору снова повторяют интервью. ЮЧжин смотрит на ЮнМи и говорит:
– Ты пользовалась моим ДжуВоном, а я теперь попользуюсь тобой, нищенка! Потому что я – умнее!
* * *
– ДжуВон! ДжуВон! Предводитель! – кричат сослуживцы. – Иди скорее сюда! Опять твою бывшую невесту по телевизору показывают!
– Ну и что в этом такого необычного? – равнодушно интересуется ефрейтор Ким. – Её почти каждый день показывают. Надоело уже.
– Тебе надоело, а нам нет. Мы же с ней не целовались, – смеются сослуживцы. – Но сегодня и в самом деле что-то необычное. Твоя Агдан наехала на госпожу президента. Представляешь, она так прямо журналистам и заявила, мол, президент не своим делом занимается и потому не пора ли ей подать в отставку.
– Так прямо и сказала? – сомневается Джу Вон.
– Да. И ещё про то напомнила, как президент вас по ошибке женихом и невестой объявила.
– Вот чусанпурида, – вздыхает Джу Вон. – Просили же про это не вспоминать.
– Что ты об этом думаешь, предводитель? Она сошла с ума? Думаешь, президент не накажет её за такие слова?
Джу Вон несколько минут любуется заствшим на экране лицом ЮнМи, потом говорит:
– Ну, согласитесь, она ведь сказала то, что и должна была сказать. Я полагаю, всё кончится тем, что рейтинг президента после этого интервью намного вырастет.
– Как это? Почему?
– Потому о ней отозвалась сама Агдан. А это сегодня дорогого стоит, можете мне поверить.
"Позвонить, что ли, Юне? – думает он. – Давно что-то мы не разговаривали."
– Алло, зверёныш. Привет, это… Алло… Алло… Дэбак, не туда попал!
ДжуВон перезванивает.
– ЮнМи? Это я. Добрый вечер. Ты как, можешь говорить? Чего звоню? Интервью тут твоё посмотрели… Нет-нет, никаких просьб. Все тебе привет передают. А я просто хочу сказать: ты это… ты там держись. Ты сильная, я знаю, но на тебя сейчас опять столько дерьма вывалят… Нет? Серьёзно? Ну я рад. Если что, звони. И помни, что "Голубые драконы" всегда с тобой.
– Парни! – кричит Джу Вон. – Агдан передаёт всем привет и говорит, что у неё всё нормально. А президента она решила пока не свергать. Пусть, говорит, поработает ещё немного.
– Мансе, мансе, мансе!
* * *
СунОк неверяще смотрит на экран ноутбука, пытается что-то произнести, беззвучно шевелит губами, вновь и вновь останавливает взгляд на чудовищно выросшем за ночь числе подписчиков и наконец понимающе всплёскивает руками:
– Не иначе ЮнМи опять что-то ляпнула.
Она открывает колонку новостей и сразу натыкается на скандальное интервью.
– Ну я так и знала. Сначала она министров увольняла, теперь за президента взялась. Ну, сестрёнка! Ну, сестрёнка, похоже, мы и в самом деле потомки королевы Мён СонХва. Если ты станешь президентом, как пишет эта журналистка, то я… То я тогда стану министром… Министром чего? – она задумывается. – А, неважно! Министром чего-нибудь. Пусть Юна сама придумает, какую должность мне дать.
СунОк читает дальше и её наивные мечты сначала несколько меркнут, а затем бесследно испаряются.
– Да, – с грустью признаёт она. – Не бывать, похоже, мне министром. А наша президент, ты смотри, какая ушлая. Её ругают, а она только тому и рада. И рейтинг у неё вырос почти так же, как число подписчиков моего канала. Ну и ладно. Надо уговорить Юну – пусть она сразу становится королевой. А я тогда при ней буду обычной принцессой. Тоже неплохо. Непыльная работёнка. И мужа себе можно будет подобрать подходящего.
Она спускается на первый этаж.
– Доброе утро, омма, – говорит она. – Ты ещё не смотрела последние новости?
– Анньён, – отзывается Дже Мин. – Некогда мне, доча. Работы много. Вечером дораму посмотрим. Это лучше всяких новостей.
– Это точно, – соглашается СунОк. – Только там опять про нашу ЮнМи говорили.
– Что-то плохое? – вскидывается Дже Мин. – С ней что-то случилось?
– Нет, омма, с Юной всё в порядке. Просто она сначала чуть не свергла нашу госпожу президента, но потом всё повернулось так, что, наверное, госпожа Пак КынХе останется на второй срок. Представляешь? И это Юна всего лишь одно интервью вчера дала у входа в общежитие. А у меня зато из-за неё подписчиков на канале стало в триста с лишним раз больше. И мне ещё пять фирм рекламное время оплатили сразу за полгода вперёд.
– Ну и ничего удивительного, – говорит тогда Дже Мин, снова принимаясь нарезать мясо. – Это же наша ЮнМи. А за госпожу президента я очень рада. Хорошо, когда страной управляет умная женщина.
«А ещё лучше, когда страной управляет красивая королева, – думает про себя СунОк. – Вместе с почти такой же красивой министершей. Вот».
* * *
– ЁнЭ! ЁнЭ! – пытается разбудить дочь госпожа Исыль. – ЁнЭ, просыпайся! Вставай уже!
Личный менеджер ЮнМи со трудом отрывает голову от подушки и стонет еле слышно:
– Мама, ну ты что? Сегодня же выходной! И на работу мне не надо. Юна сказала, что она сегодня весь день будет сочинять новую песню в студии, и что я ей пока не нужна.
– Твоя Юна опять натворила делов! – восклицает госпожа Исыль. – Она такого журналистам вчера наговорила, что в стране чуть новый президент не появился. А ты всё спишь.
– Но ведь не появился же?
