Текст книги "Желтый бес (СИ)"

Автор книги: Андрей Ильин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

  Антон в это время сидит на корточках и зажимает лицо платком, изо всех сил пытаясь удержаться от следующего «чиха». Тело сотрясают крупные толчки, слышится хрюканье и приглушённое «ух, е»! Беднягу аж подбрасывает.

  Пыльное облако очень медленно оседает. Невыносимое свербение в носу наконец прекращается. Антон отрывает от лица платок. Из глаз текут слезы, нос распух, на лбу дрожат крупные, словно лесные клопы, капли пота.

  – Ты как? – участливо спрашивает Валентина, с трудом сдерживая смех.

  – Все путём … – трудно говорит Антон. – Ты не представляешь себе … чуть не лопнул, ох!

  – Завяжи лицо, – посоветовала девушка. Сама она ещё на входе в подземелье обмотала лицо платком.

  Через несколько шагов свет фонарей упирается в стену. В этом месте коридор сворачивает, видна стена с прямоугольным проходом. По краям свесили клыки сгнившие остатки деревянных ворот. Перекладина наверху угрожающе наклонилась к земле. Толстый брус из цельного дерева каким-то чудом не рассыпался в прах и теперь нависает над входом, будто готовится прихлопнуть нежелательного гостя.

  – Погоди-ка! – удержал Антон за плечо Валю.

  Подходит ближе, чтобы внимательнее осмотреть ворота. Что-то показалось подозрительным, но что, сказать не успел. Едва он приблизился, как верхний брус срывается с креплений. Пещера буквально сотрясается от мощного удара, гул разносится по всему подземелью. Звук удивительным образом искажается, отражение усиливает его, гул превращается в надсадный рёв. Каменная кладка ворот начинает осыпаться, грубо обтёсанные валуны шатаются, из щелей тонкими струйками сыпется песок, вход затягивает пыльная пелена. Антон быстро отбегает, взгляд устремлён вверх – если начнётся обрушение потолочных плит, им конец. Гул стихает, пыль медленно оседает, в подземелье снова воцаряется тишина. Валя внимательно осматривает брус, изумлённо качает головой:

  – Что это за дерево? Оно почти не сгнило!

  – Наверно, морёный дуб, – предположил Антон. – Он не портится несколько столетий.

  – Дуб, да ещё морёный … – покачала головой Валя. – Откуда он в африканской пустыне?

  – Не знаю, – пожал плечами Антон. – Только все это, – обвёл он руками, – делалось, когда никакой пустыни тут не было. Возможно, и климат был другим.

  Стараясь не шуметь, они проходят под аркой. Перед ними распахивается гигантская пещера, которую не в силах осветить фонари. Некоторое время люди растерянно светят во все стороны, но повсюду лучи гаснут в густой тьме, не достигая пределов подземелья. Только каменные колонны, словно лапы великанских созданий, являются из мрака расплывшимся от тяжести и времени круглым основанием. Каменный потолок едва просматривается во тьме.

  – Ой! – тоненько пискнула Валя.

  От волнения едва не выронила фонарь. Ладошки прижаты к щекам, глаза широко распахнуты. Царапая ногтями кожу, торопливо срывает защитную повязку от пыли. Луч фонаря суматошно мечется из стороны в сторону, выхватывая то кусок стены сбоку, то низ колонны. Но чаще просто скользит по густому, словно гудрон, мраку, не в силах пробиться дальше нескольких метров.

  – Что это может быть, Антон? – прерывающимся голосом шепчет Валя.

  – Н-не знаю, – разводит руки Антон. – Трудно представить, для чего людям понадобилось строить под землёй такое громадное помещение.

  Подходит к ближайшей колонне. Пятно света от фонаря бежит по каменному стволу вверх.

  – До потолка не меньше двадцати метров, – задумчиво говорит Антон. – Может быть, это храм? Но за каким овощем его делать под землёй? Ямищу такую рыть … стены из каменных плит, колонны … а как крышу возвели? Непостижимо!

  – Антон! – раздаётся голос Вали.

  Она стоит с другого бока колонны. Антон подходит. Фонарь ярко освещает выщербленные временем обтёсанные валуны, из которых сделана колонна. Хорошо видны выдолбленные в камне отверстия. Они располагаются на равном расстоянии друг от друга и ведут вверх. Девушка светит выше. Примерно на середине колонны видны выступы, из каждого торчит стержень с утолщением на конце. Чуть ниже можно разглядеть верёвку, конец висит в воздухе.

  – Антон, тебе не кажется, что это … – с сомнением в голосе произносит Валя.

  – Система зажигания! – перебивает Антон.

  – Что?

  – Стержни – это факелы. Поверху протянут пропитанный горючим составом шнур. Слуга поджигает конец, огонь бежит по шнуру и воспламеняет факелы. Все очень просто. Такая система зажигания свечей применялась ещё в девятнадцатом веке в богатых домах. Люстры состояли из нескольких десятков – если не сотен – свечей. Пока каждую запалишь, утро наступит. Вот и придумали такую … фигню!

  – Откуда ты такое знаешь?

  – Читал «Войну и мир». Там есть несколько строк об этом.

  Рюкзак летит на пол, сверху аккуратно укладывается автомат. Антон снимает все лишнее, что может помешать, достаёт из кармана спички. Медленно, не торопясь, поднимается по выемкам в камне. Валя снизу старается освещать путь, но получается только подсветка спины … ну и вообще того, что ниже. Антон поднимается почти в полной темноте. Изредка останавливаясь, освещает своим фонарём путь и продолжает движение. Наконец, верёвка оказывается совсем рядом, на вытянутую руку. Поднимаясь вверх, Антон как-то не обращал внимания на высоту, темно вокруг. Сейчас, когда достиг цели, он взглянул вниз. Там, на дне пропасти, мелькает огонёк фонаря, движутся тени. Раздаётся ослабленный расстоянием голос девушки:

  – Антон, как ты там?

  – Чудесно! Так бы и висел тут всю оставшуюся жизнь … – бурчит Антон. Кричит громко:

  – Держуся … щас вот, спичку запалю …

  Он только сейчас осознал, какого свалял дурака – зажечь спичку одной рукой невозможно! Стоя на одной ноге – вторая не помещается в ямку – на высоте четвёртого этажа, вцепившись одной рукой в стену, другой можно только, извиняюсь, поковырять в носу. Но не спускаться же вниз, а потом дряпаться обратно с зажжённой спичкой? Пришлось сначала достать коробок, очень аккуратно извлечь спичку, потом зажать грязную коробку зубами и чиркать спичкой, опасаясь подпалить кончик носа. От волнения Антон взмок, капли пота гадко ползут по голой макушке, затекают в глаза и начинают собираться увесистой лепёшкой над верхней губой. Вот-вот сорвётся и зальёт коробок! Наконец, проклятая спичка вспыхнула с коротким, злым шипением. Оранжевый огонёк на мгновение ослепляет. Антон выплюнул коробок, тряхнул головой. Брызги веером разлетелись во все стороны. Сухая бечёвка вспыхнула мгновенно, словно только этого и ждала долгие годы и столетия. Шипящий огонёк резво побежал вверх. Первый факел вспыхнул, второй, третий … Через несколько секунд колонна озарилась целой спиралью огней, а на вершине расцвёл пламенный венок.

  – Ура, получилось! – раздался радостный крик снизу, послышались хлопки в ладоши.

  – Я очень старался, – шёпотом отозвался Антон, прижавшись потным лбом к холодному камню.

  Приспособления для зажигания факелов сохранились не везде. Зажечь свет удалось только на полудюжине колонн. Но и этого было достаточно, чтобы оценить масштаб подземелья. Громадный зал вытянулся ровным прямоугольником на несколько десятков метров. Посередине возвышается круглый постамент, вырезанный из огромного валуна. Во всяком случае, Антону не удалось найти места соединений отдельных глыб. На плоской, как стол, вершине расположилось странное изваяние – треугольник светлого цвета с выпуклыми сторонами. Археологи вначале даже приняли его за транспортное средство неземного происхождения. Первой такую мысль высказала Валя, указывая на непонятную форму и размеры. Изваяние действительно выглядело внушительно: высотой не менее двух метров, а длина каждой стороны немногим меньше десяти. Антон скептически хмыкнул, губы растянулись в ироничной улыбке – с чего бы инопланетянам прятать межпланетный драндулет так глубоко? Да ещё водружать на постамент?

  Подходит ближе. Фонарь медленно поднимается, белое пятно света ползёт по отполированному боку постамента. Сквозь слой пыли в палец толщиной видны частички породы – серые, красные, чёрные. Постамент сделан из куска гранита, полировать его с такой тщательностью – тяжелейший труд. Луч света поднимается, белое пятно касается края изваяния. Видно, что материал, из которого оно изготовлено, совершенно белый, с вкраплениями кварца. Похоже на мрамор, но этот отливает тусклым перламутром. Толстый слой пыли мешает. Антон приближается на шаг, фонарь светит в упор … Внезапно выпуклая поверхность «мрамора» словно оживает! Из глубины камня медленно вырисовывается громадный глаз! Серо-голубое око смотрит прямо в душу – так показалось Антону! – требовательно и строго. Холодный взгляд словно изучает маленькое существо, что так храбро приблизилось и теперь застыло в полной растерянности. Антон замирает от неожиданности. Огромный глаз пугает и привлекает одновременно. Он будто гипнотизирует. Так смотрит удав на жертву и так глядит ствол пистолета в лицо приговорённому к смерти. Выпуклый шар расположен точно посередине идеально ровной сферы, белок расчерчен огненными прожилками, радужная оболочка наливается пронзительным синим цветом, чёрный зрачок … Зрачок удивительного глаза не круглый, как у людей, а вытянутый долькой лимона! За спиной тихо вскрикнула девушка. Антон вздрогнул, с трудом оторвал взгляд от странного изваяния. В теле чувствуется какая-то слабость, голова болит, сердце стучит неровно, то затихая, то начиная колотиться, будто пробежал три версты на одном дыхании. Палец нащупал кнопку включения, с силой надавил. Фонарь гаснет, а вместе с ним пропадает и то гнетущее состояние, что возникло после появления странного глаза в камне. Валя стоит на коленях, закрывая лицо ладонями. Антон опускается на корточки, забирает руки девушки в свои.

  – Ты как?

  – Не очень, – шепчет Валя, словно боится, что её услышит кто-то ещё. – Этот глаз … у меня сразу свет померк, я как будто ослепла. И голова такая тяжёлая.

  – Не придавай большого значения. Это все обман зрения. А глаз … голограмма! – уверенно произнёс Антон. На самом деле он вовсе не был так уж убеждён в собственной правоте, но надо же как-то рационально объяснить увиденное! Одни в огромной пещере, глубоко под землёй. Если начать фантазировать …

  – Интересно, кто мог создать такую голограмму? – прошептала девушка. – И для чего?

  – Ну, история хранит много тайн, сама знаешь, – бодро начал Антон. – Изваяние наверняка предназначено для отправления религиозных обрядов. Древние жители этих мест … э-э … гараманты поклонялись, молились …

  – Оригинальная версия … молчи уж, открыватель тайн, – слабо улыбнулась Валя.

  – А что может быть ещё?

  – Не знаю. Конечно, это не инопланетный корабль. Но и на каменного идола, которому поклонялись дикари, тоже не похоже. Слишком искусная отделка. И ещё этот глаз … Таких огромных голограмм даже в наше время делать не умеют.

  Антон ещё раз посветил фонарём в сторону постамента. Едва только пятно яркого света коснулось выпуклого бока изваяния, из глубины опять начал вырисовываться странный глаз. Свет гаснет, око пропадает.

  – Факелов недостаточно. Нужен источник поярче, тогда изображение оживает, – покачал головой Антон.

  Выяснилось, что таких голограмм не одна, а три. Глаз показывался с каждой стороны, стоило только посветить фонарём.

  – Интересно, а если сверху луч направить, там глаз появится? И какой это будет глаз? – задумчиво произнёс Антон.

  – Хочешь проверить? – тихо спросила Валя.

  – Нафиг-нафиг! – замахал руками Антон. – И так загадок хватает. Давай лучше зал осмотрим. Начнём слева.

  По краям подземелья расположились залы поменьше. На равном расстоянии друг от друга в стенах темнеют прямоугольники. Это входы в довольно просторные помещения. В каждом есть длинный стол, лавки, большая часть комнат заставлена двухъярусными нарами. Вернее, остатками. Несмотря на постоянную температуру и низкую влажность, дерево все равно сгнило. Внутренняя часть досок осыпалась, деревянные панели покрыты огромными дырами. Сгнившие конструкции покрыты тем же мхом, что и стены в коридоре. Длинные космы свисают до пола, мох укрыл кучи гнилья, что остались от древесины, под ними почти не видно пола. Комнаты словно наполнены призраками, какими-то сумрачными миражами.

  Когда Антон дотронулся деревянных остатков, нары рухнули с тихим шорохом, словно они сделаны из папиросной бумаги. Помещение заволокло пылью, запахло тленом и гниением.

  Такие комнаты, рассчитанные на проживание нескольких десятков людей, оказались и с другой стороны. По приблизительным подсчётам, всего здесь могло быть около полутора тысяч человек. Когда Валя назвала эту цифру, Антон недоверчиво покачал головой:

  – Слишком много для подземного монастыря.

  – Почему ты решил, что здесь жили монахи?

  – А кто ещё полезет под землю? Не тюрьма же здесь была!

  – Но и не монастырь. Идём со мной, – сказала девушка.

  Ведёт обратно, к выходу. Там, сбоку, участок стены очень плохо освещён. Факелы на стоящей рядом колонне зажечь не удалось и кусок стены размером с экран кинотеатра оказался в тени. Валя включила фонарь. Светло-жёлтое пятно вспыхнуло на древней кладке. Во многих местах штукатурка осыпалась, но все же можно разглядеть, что почти вся стена, от пола до уровня полутора – двух метров покрыта рисунками. Неизвестный художник писал там, докуда мог дотянуться.

  – Итак, начнём осмотр … вот отсюда, – кивнула Валя на край стены. – Вот рисунки … так, поля, каналы, дома … Люди на работе, люди на отдыхе. Это что?

  – Драка, – предположил Антон.

  – Сражение! Художник не умел рисовать батальных сцен, поэтому изобразил несколько человек, замахивающихся друг на друга оружием. Вот всадники, вот … похоже на катапульты или большие самострелы. Здесь лечат раненых, тут хоронят …

  – А тут пьянствуют?

  – Празднуют победу, Антон! Древние художники не обладали такими возможностями, как нынешние. Картины схематичны, просты. Это как рисунки детей, в них отсутствуют детали, только содержание и эмоции, – назидательно сказала девушка.

  – Ладно, молчу. Тогда комментируй подробнее эту … живопись, – попросил Антон.

  – Так, дальше осыпалось … тут что-то непонятное. Надо бы сфотографировать, а потом обработать специальной программой. Жаль, слишком темно, снимки коммуникатором будут некачественные, – сожалеюще покачала головой Валя. – Ладно, после … Вот, изображение природного катаклизма – огонь с неба, – указала она на картинку, показывающую бегущих в панике людей, горящие дома, вокруг лежат мёртвые люди и животные.

  – Метеоритный дождь?

  – Скорее всего. Вот люди спасаются в пещере. Тут опять стёрто … и тут. Господи, как нарочно, самое важное!

  – Почему?

  – Потому что на следующей картинке среди людей появляются непонятные существа, видишь? – показала Валя на фигурки, изображающие невысоких людей в длинной, до пят, одежде.

  – Здешний люд почти голый, в набедренных повязках, а эти в … халатах, – усмехнулся Антон. – Или в мантиях?

  – Возможно. К сожалению, художник не стал рисовать этих существ в полный рост, – произнесла Валя, осматривая всю стену.

  Антон присел на корточки, стал внимательно рассматривать полу стёртый рисунок.

  – Слушай, они на гномов похожи! Только наши … ну, те, что в сказках, плотные такие, бородатые и в штанах, с молотками, а эти худые, в рубахах до пола и руки сложены на груди.

  Валя подошла, тёплые ладони легли на плечи.

  – Это знак независимости и превосходства, Антон.

  Он прижался щекой к пальцам, потёрся жёсткой щетиной.

  – И что?

  – Ой, дикобраз! – засмеялась девушка. Потом уже серьёзно сказала:

  – Низкорослые – раса господ. Непонятно, откуда они взялись – картинки стёрты, но вот смотри, – показала она.

  На рисунке изображена группа людей в набедренных повязках. Стоят на коленях, головы опущены, руки вытянуты вдоль тела. Впереди с высоко поднятой головой стоит «гном». Руки сложены на груди. Лицо разглядеть невозможно, оно скрыто капюшоном.

  – Интересно, чем завоевали такое уважение? Низкорослые шибздики в тогах … странно, мне всегда казалось, что раса господ должна быть выше и сильнее, – сказал Антон.

  – Давай смотреть дальше, – предложила девушка.

  Этот участок стены не был покрыт мхом, но штукатурка от времени повредилась и чёткого рисунка нигде не сохранилось. Но понять можно многое. Антон и Валентина рассматривали долго, внимательно все рисунки и после непродолжительного спора пришли к выводу, что странные карлики были гипнотизёрами. Или обладали способностью к гипнозу. Антон вначале не согласился, но и предложить другую правдоподобную теорию не мог.

  – Смотри, Антон, на рисунках нет изображений чудес, нет схваток людей с чужаками. Нет вообще ничего, что указывало бы на соперничество или фокусы. Например, хождение по воздуху, – говорила девушка. – Они внезапно появляются и люди сразу подчиняются им. Существует гипноз, это факт. Есть люди, обладающие такими способностями. Почему не предположить, что было племя, в котором все обладали умением внушать? Таким не нужны бицепсы и трицепсы, не надо учиться искусству рукопашного боя, вообще ничего не надо. Нужно только подчинить себе людей, умеющих строить, выращивать хлеб, готовить еду и сражаться. Раса господ только потребляет и развлекается, все!

  – Не бывает рас, состоящих из одних мужиков.

  – Карлики могли быть … гермафродитами.

  – Что!? – удивился Антон так, что потерял равновесие и сел прямо на пол.

  – Ну, может я не права, но нигде нет изображения женщин карликов. Если предположить, что «гномы» неземные существа и произошли не от млекопитающих, а от пресмыкающихся, то моя гипотеза вполне правдоподобна.

  – Опять инопланетяне? – взмахнул руками Антон. – Дорогая, скажи мне, на кой черт высокоразвитой цивилизации понадобились земные дикари? Я тоже внимательно рассмотрел картинки. На них видно, что карлики каким-то образом заставили людей рыть тоннели. Остатки этих тоннелей Сан Саныч называл подземными коммуникациями гарамантов … э-э … каналами, по которым вода с Атласских гор текла за сотни километров отсюда едва ли не на другой конец континента! Черт знает что!

  Антон потёр лицо ладонями, устало вздохнул.

  – Разве это похоже на правду? – спросил он невесело.

  – С нашей точки зрения нет. Но мы слишком мало знаем о мироустройстве. Истина может казаться невероятной, – ответила Валя.

  Она ещё раз взглянула на картинки. Люди роют шахты, обустраивают обширные подземелья. Длинные вереницы согнутых фигурок с тачками, полными земли, тянутся из пещер на поверхность. А вот множество людей стоит перед загадочным треугольником с глазами. По наклону тел, по положению рук можно легко понять, что совершается религиозный ритуал. Карликов в толпе молящихся нет. Их вообще нет на других картинках, они словно покинули людей после того, как те начали строить обширные подземелья.

  – Знаешь, Антон, у меня такое впечатление, что этот камень … ну, с глазами, некий аппарат, программирующий людей на выполнение определённых функций.

  – Возможно. Глаз действительно оказывает воздействие, это сразу чувствуется, но проверять на собственном опыте я не стану, – покачал головой Антон. – И вообще, мы должны искать сокровища, не забыла?

  – Если ты имеешь в виду золото и камешки, их здесь нет, – грустно улыбнулась девушка. – Зато есть информация об удивительном прошлом, которую надо расшифровать и сохранить для изучения.

  – Увы, дорогая, мы посланы для другого. Кстати, если ты не заметила, факелы не будут гореть бесконечно.

  Свет в подземелье заметно потускнел, дальние стены тонут во мраке, в углах растёт непроглядная мгла.

  – Антон, мы ещё не были в той стороне, – показала Валя на противоположный конец пещеры.

  До него больше полусотни метров. Антон с сомнением поднял взгляд. На вершинах колонн некоторые факелы погасли, другие уже не пылают ярко, а просто горят чадным пламенем. В подземелье ещё достаточно светло, но огонь уже явно слабеет.

  – Ладно, давай. Только скоренько! Надо уходить отсюда.

  Быстрым шагом идут на другой конец подземелья. Под ногами почти сплошной ковёр серого мха, приходится выбирать место, куда ставить ногу. Наступать на подозрительный мох не хочется. Противно.

  От времени плиты перекосило. Когда-то они были уложены идеально ровно, стыки замазаны бетоном. Если провести ладонью по такому полу, то покажется, будто он цельный, из одного куска полированного камня. Просто удивительно, как древним строителям удавалось достичь такой точности укладки. Можно строить разные предположения, но наиболее правдоподобным, на мой взгляд, является то, что так называемых халтурщиков отдавали на съедение львам. Или крокодилам. Или варили живьём в кипящем масле, ведь древние властители были такими затейниками! Именно поэтому строителями становились не все подряд, как у нас, когда неграмотные жители южных республик строят жилье «двадцать первого века»! – а настоящие зодчие и мастера. Остальные мусор убирали.

  Именно так думал Антон, шагая по неровным плитам подземелья. Потому и строили на века, что ценой ошибки была жизнь.

  Стена медленно вырисовывается из темноты. Оштукатуренная поверхность пестрит надписями странными значками, множество рисунков покрывает поверхность. Валя торопливо наводит фонарь и тихонько вскрикивает – изображения чёткие, краски яркие даже не смотря на толстый слой пыли. В центре мрачно темнеет квадратный провал. Сгнившие остатки громадных ворот лежат бесформенной кучей на полу. На чудом сохранившейся раме выбитыми зубами торчат бронзовые петли.

  – Боже мой, Антон! – шепчет Валя. – Ты только посмотри! Здесь ответы на все вопросы …

  Девушка всем телом подаётся вперёд, глаза горят, голос прерывается от волнения. Громко скрипит песок под каблуком, ботинок с хрустом давит мелкие камешки, Валя делает первый шаг … В это мгновение пол вздрагивает, подземелье наполняет душераздирающий скрежет трущихся каменных плит, с потолка сыпется песок. И так уже догорающие факелы меркнут, слабеющее пламя дрожит, огненным дождём сыпятся раскалённые докрасна угольки. От нутряного гула земной толщи содрогается каждая клеточка, первобытный животный ужас сковывает движения, мозг буквально взрывается миллионами суматошных мыслей и чувств. Валентина падает на вздрагивающий пол, тотчас вскакивает и опять валится навзничь.

  – Антон, что это! – раздаётся пронзительный вопль.

  У Антона перехватило горло от волнения. Он сразу понял, что это землетрясение и если каменные подпорки на входе в пещеру рухнули, им конец. Впрочем, очень похоже, что это ещё не случилось, иначе воздушная волна от обвала уже сбила бы с ног.

  – Это знак свыше, дорогая, – стараясь говорить как можно спокойнее отвечает Антон. – Нам пора срочно уносить ноги!

  Не дожидаясь ответа от растерянной женщины Антон просто хватает её за руки и с силой тащит к выходу. Вначале девушка отстаёт, у неё слабеют ноги и кружится голова, но рассудок быстро возвращается и вот уже бежит едва ли не быстрее Антона. До выхода из подземелья вроде недалеко, каких-то полсотни метров, но когда земля уходит из-под ног, а потолок грозит рухнуть и раздавить вас до состояния мокрого места, эти метры превращаются в бесконечность. Словно в дурном кошмаре, когда бежишь от чудовища изо всех сил, а движения скованы, шаги тянутся, будто кадры замедленного воспроизведения. Нарастающую тьму чертят огненные стрелы падающих факелов, от скрежета сдвигающихся пластов породы закладывает уши и земля под ногами вздрагивает, будто это спина лежащего исполина, что вот-вот поднимется и тогда … Антон перепрыгивает через шевелящиеся плиты, страшась споткнуться. Вряд ли сможет подняться, острые грани камня раздробят череп и сломают ноги. И ещё дурацкий рюкзак за плечами то и дело толкает в спину, норовит по затылку дать, горячий пот заливает глаза. Все мешает! Девушка бежит рядом, ловко перепрыгивая через препятствия. Платок слетел и тёмные волосы, что успели отрасти за время экспедиции, колышутся на ветру, словно сигнальный флаг. Лицо сосредоточено, глаза блестят, взгляд целеустремлён. Девушка не убегает, а бежит, словно хищник, догоняющий добычу. Антон невольно восхитился таким самообладанием. Дрожь земли прекращается так же внезапно, как и началась. Гул стихает, пол перестаёт дрожать, скрежет трущихся друг о друга камней переходит в треск и пропадает. Только струйки песка продолжают сыпаться сверху, растворяясь в воздухе пыльными облаками. Пол усеян кроваво-красными зрачками горящих углей, удушливая гарь затрудняет дыхание и ест глаза. Словно раззявленная беззубая пасть появляется выход. Поперечные балки угрожающе выгнулись, каменная кладка частично осыпалась, но в клубах пыли угадывается довольно широкая щель, через которую можно свободно пройти. У Антона отлегло от сердца. Его буквально мороз по коже продирал, едва только представлял, что переход в другую пещеру завален. Впрочем, они ещё не на поверхности, так что радоваться не время. По наваленным в беспорядке валунам перебирались чуть ли не на четвереньках. В мешанине камней проще простого сломать или вывихнуть ногу. Антон ловко перелез первым, протянул руки Вале. Но девушка сама преодолела препятствие на удивление быстро.

  – Ну ты молодец! – похвалил Антон.

  – А ты думал меня на руках нести? – насмешливо спросила Валя.

  В это мгновение свод не выдержал и с ужасным грохотом рухнул. От удара тяжёлых плит вздрогнула земля, волна пыли нахлынула стремительным приливом и вскоре вокруг стало ничего не видно. Слабые лучи фонарей тонут в густой пыли, грязь забивается в лёгкие. Совсем рядом катятся тяжёлые валуны, но о них можно только догадываться по содроганию земли. Каким-то шестым чувством Антон вдруг понял, что сейчас один из камней несётся прямо на них.

  – Бегом отсюда! – крикнул он и бросился прочь, увлекая за собой девушку. И тотчас за спиной тяжко грохнуло и гулкие удары стали приближаться. Только один раз Антон оглянулся на бегу. Луч фонаря высветил громадную глыбу чёрного – так ему почудилось! – гранита, которая катится прямо на них и приближается с каждым мгновением. Каменный шар похож на кусок метеорита, эдакую маленькую луну метра так три в поперечнике, поверхность изрыта язвами, будто кратерами, острые зубы сколов с хрустом врезаются в плиты пола, раскалывая их на куски. Антон «рванул» что называется – на полную мощь! Девушка буквально полетела над полом, увлекаемая столь могуче, что ветер в ушах засвистел. Она даже не успела раскрыть рта, чтобы спросить, что там такого страшного Антон увидел, как промелькнули стены длинного коридора, укрытые седыми лохмами мха и впереди показались ступени той самой лестницы, по которой они спускались в подземелье. Едва только ноги коснулись первой ступени, как за спиной душераздирающе заскрежетало и чёрная глыба с треском и грохотом развалилась на части, перегораживая коридор громадной кучей обломков. Шум и треск за спиной словно лишили Антона последних сил. Пробежал несколько метров вверх по лестнице, нога цепляется за ступеньку и он падает на колени, едва не разбивая себе лоб. Дрожащие руки держат плохо, Антон с трудом поворачивается, брякается задницей на грязный пол.

  – Вот это ни хрена себе! – шепчет дрожащими губами.

  Пот струями катится по лицу, крупные капли падают на ступени, словно горох из худого мешка, лицо и шея блестят, плечи и грудь потемнели, покрыты чёрными разводами влаги. Валя стоит рядом. Она тоже устала, грудь вздымается и опадает волной, дыхание прерывисто.

  – Тошенька, я понимаю, что ты спасал меня от смерти, но все же так быстро бегать не надо, – попросила девушка. – Я ведь не лосиха.

  – Ты бы видела, что за нами гналось, – ответил Антон. – Сразу стала бы … ланью с крыльями.

  – Неужели чудище?

  – Хуже. Каменюка размером с грузовик.

  Пещера осталась за спиной. Антон шагнул под купол с необыкновенным чувством облегчения. Словно пирамида Хеопса с плеч свалилась. Пыльное, засыпанное мусором и песком помещение показалось чуть ли не домом родным. Свежий, будто вода горного ручья, воздух налил лёгкие жизнью. От пережитых волнений тело наполнилось слабостью, ноги дрожат. Хочется упасть на каменный пол и заснуть. Не останавливаясь ни на минуту, Антон бредёт к выходу. Чувствует, что если присядет хоть на минутку отдохнуть, до утра точно не поднимется. Наверху ночь. Чёрное небо усыпано осколками льда, круглый таз луны покрыт тёмными пятнами вмятин. Неживой свет заливает пустыню неземным холодом. Ледяные клещи сжимают распаренное тело, заставляя дрожать и покрываться «гусиной кожей».

  – Да что ж так холодно-то? Вроде не январь … – бормочет Антон. – Валя, в пустыне всегда такие перепады температур или наступил ледниковый период, пока мы по пещерам бегали?

  – Всегда. В пустыне очень холодно по ночам, а мы разогрелись там, внизу, поэтому кажется, что на поверхности вот-вот снег выпадет.

  – Ужас, ужас … – бормочет Антон, спешно направляясь к машине.

  Кучка щепок и мусора, приготовленная заранее, злобно вспыхивает, облитая бензином. Вонючий дым почему-то стелется над землёй, в горле першит и режет глаза. Антон накидывает на плечи девушки спальный мешок, кутается сам. Уже через минуту становится тепло. Антон некоторое время борется сразу с двумя желаниями – поесть и поспать. Вроде побеждает второе, но на всякий случай Антон решает спросить совета у Вали.

  – А как ты думаешь … – обращается он к девушке и замолкает на полуслове – она уже спит. Спальный мешок сложился эдакой копной. Из отверстия в верхней части выглядывает лицо, глаза закрыты, слышится тихое сопение. Антон осторожно подхватывает Валю, словно спелёнатого младенца и укладывает на заднее сиденье машины. Лечь впереди нельзя, мешает раздаточная коробка. Антон ложится прямо на землю, песок ненамного жёстче «сидушки». Предварительно плещет на песок бензин, потом тщательно застёгивает спальник до горла. В пустыне много всякой кусачей живности, скорпионы, например. Залезут ещё … Несмотря на усталость, сон нехорош. Антон несколько раз просыпался, вставал. Ночную тишину изредка нарушает вой шакала, шуршат песком нервные тушканчики. Иногда раздаётся предсмертный писк и возня – песчаный удав охотится на крыс. Антон снова ложился, но сон не шёл. Потом словно проваливался в забытье и тогда приходили странные сны, в которых он срывался в пропасть, захлёбывался ледяной водой горного потока или вдруг оказывался на огромной пустой стройке, где каждый тёмный угол грозил опасностью. Наступил рассвет. Пустыня смолкла в ожидании нового дня. Сон окончательно исчез, Антон просто лежал с закрытыми глазами, злясь на себя за то, что уже спать нормально не может. Разнервничался, впечатлительный какой! Тихо, на грани слышимости зашуршал песок совсем рядом. Слабый запах пота и прокисших носков потревожил обоняние резким диссонансом с чистым воздухом пустыни. Антон тотчас открыл глаза, пальцы сжались на рукояти ножа. В ту же секунду нечто тёмное метнулось к лицу. В последний момент Антон уворачивается, пытается вскочить, но застёгнутый спальник позволяет только изогнуться, будто червяку на крючке. Все же это даёт возможность уйти от прямого удара в висок. Солдатский башмак бьёт вскользь, толстый спальник смягчает удар и только отбрасывает. Тем временем Антон вытаскивает нож. Острое, как бритва, лезвие пропарывает ткань, несколько слоёв утеплителя и, будто язык змеи, высовывается наружу. Неизвестный подбегает, нога в пыльном ботинке поднимается для удара каблуком в лицо. Все, что может сделать Антон, это немного отклониться. Одновременно изо всей силы выбрасывает руку с ножом вверх. Ткань разрывается, клинок поворачивается, лезвие пропарывает штанину и углубляется в человеческую плоть. Антон чувствует, как кончик ножа скребёт по кости, буквально разваливая икроножные мышцы пополам. Дикий вопль взрывает тишину раннего утра, неизвестный падает навзничь, из страшной раны потоком хлыщет кровь. Не мешкая ни секунды, Антон сбрасывает спальный мешок и бросается вперёд, намереваясь добить раненого.