Текст книги "Желтый бес (СИ)"

Автор книги: Андрей Ильин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

  «Шевели задницей, искатель сокровищ несчастный, – зло подумал Антон. – Иначе тоже отправишься в потусторонний мир, а твоя требуха будет сохнуть на сквознячке». Но прошло не меньше часа, прежде чем Антон увидел слабый свет впереди. Бледное пятно медленно приближалось и наконец превратилось в плетёную из прутьев крышку. Сквозь щели пробивается ослепительный, после абсолютной тьмы, свет. Обострённый слух ловит далёкие шумы, но определить характер звуков не удаётся. В любом случае, это далеко, так что опасаться нечего. Антон осторожно пробует рукой. В щели сыпется песок, рассохшиеся прутья тихо скрипят. Крышка не поддаётся и тогда Антон, которому до смерти надоело торчать в земле, как червяку позорному, кулаком вышибает плетёную затычку. Крышка пробкой улетает к невысокому потолку, Антон хватается за края ямы и рывком поднимается на поверхность. При первом же взгляде понятно, что он по-прежнему под землёй, но уже у самой поверхности. Это участок пещеры переделан под чулан или склад, как больше нравится. Вокруг ящики, бочки, пластиковые ёмкости для воды. Ему, кстати, очень повезло, что крышка не заставлена чем нибудь тяжёлым. После долгого ползанья на брюхе по внутренностям земли сил осталось немного. Снаружи тихо. Глаза, привыкшие к полной тьме, отлично видят в сумраке. Вообще-то, в чулане темно, но Антону кажется, что это светлый сумрак. Убедившись, что дверь заперта на внешний замок, Антон присаживается на длинный зелёный ящик. Несколько минут наслаждается осознанием того, что выбрался из могилы, что много свежего воздуха. И что прохладно и пыль, которой здесь немало, тоже вроде как свежестью пахнет. И вообще … Антон проснулся от того, что спина занемела на жёстком дереве. Крышка ящика для прочности оснащена поперечинами, одна давит на лопатки, вторая упирается прямо в задницу. С кряхтеньем, будто старый дед с печки, Антон сползает с ящика на пол. На утоптанной земле намного мягче, чем на деревяшке. В пещере по-прежнему тихо, из-за перегородки не доносится ни звука. Спать более не хотелось и Антон решил обследовать чулан. Ничего интересного не обнаружил, если не считать несколько пластиковых ёмкостей с водой. Не смотря на мучившую жажду, пить не решился. Вода пахла чем-то искусственным и механическим, словно в ней долгие часы вымачивали пластмассу. В ящиках аккуратно сложены в стопки целлофановые пакеты. Судя по размерам коробок, в каждой по несколько тысяч. « Интересно, кому могло понадобиться столько целлофана в пустыне? – подозрительно подумал Антон. – Уж не тем ли самым ребятам, за которыми охотились жандармы»? Больше ничего в каморке не было. Антон уселся на свой ящик, некоторое время бездумно смотрел на чёрную дыру в полу – крышку он так на место и не вернул. Снова ощутил слабость, решил полежать. Нога неловко цепляется за край, щиколотку пронзает боль. Нечто твёрдое ткнулось острым углом прямо в косточку. Антон чертыхнулся, лапнул больное место. Пальцы ощутили прохладную сталь. Что-то знакомое показалось в железной штучке, что притаилась на боку ящика. Антон посмотрел внимательнее – да это стандартная защёлка на оружейном ящике! Видел такие в армии. Невысокий, крикливый прапорщик заставлял таскать тяжёлые коробки из угла в угол. Именно так казалось тогда только что призванному служить Антону Лыткину.

  Крышка откинулась легко. Снаружи такие ящики красят зелёным – защитный цвет! – внутри просто дерево. На светлом фоне хорошо видны вытянутые в струнку автоматы, возле пламегасителя на стволе лежит штык-нож, внизу аккуратно сложены магазины. К великому сожалению, пустые. Это совершенно правильно, потому что только в дурных фильмах про «нехороших парней» оружие хранится заряженным. Даже на армейских складах. Режиссёры наивно полагают, что реальная жизнь устроена также примитивно и глупо, как их мозги. Сонливость улетучивается, исчезает слабость, голова проясняется, как только Антон берет в руки оружие. Казалось бы, простая железяка, ну, дерева немного и пластика. А как меняется человек – настоящий, конечно, а не перегруженный комплексами, слюнявыми сомнениями и липкой нерешительностью «тилигент», мать его и папу тоже! Именно оружие дарит мужчине чувство собственного достоинства, уверенности в себе. И даже если вы привыкли всю жизнь ходить с согнутой спиной, то теперь вы похожи хищника, крадущегося за добычей. А не дождевого червяка, скрючившегося под палящими лучами солнца.

  Чертыхаясь и плюясь на пустые магазины, Антон хватает автомат. Лязгает защёлка, штык-нож крепко обхватывает зажимами ствол. Поколебавшись, Антон все-таки присоединяет пустой магазин – на всякий случай. Выбраться из чулана оказалось просто. Пересушенные доски едва держатся на маленьких гвоздях. Осторожно надавил и сразу целый кусок стены с хрустом вывалился. Антон выскользнул наружу, аккуратно вернул доски на место. Обострённый слух улавливает невнятный шум в стороне, различается даже странное завывание и постукивание. Каморка, где был Антон, расположена в конце узкого коридора. На потолке тлеет единственная лампочка. Умирающий огонёк светит тускло, словно звезда с другого края галактики, но для Антона сияет, как зенитный прожектор. Возле неё полуоткрытая дверь. Рыжие блики замедленно скользят по полу, доносится заунывное гудение голосов, постукивание и бульканье. Антон бесшумно подкрадывается. Свет масляной лампы кажется ослепляющим. Из комнаты тянется мутный дым, сильно пахнет дурманом. Тихонечко – заметят! – выглядывает и со вздохом выпрямляется. Находящиеся в комнате люди в таком состоянии, что даже на взрыв гранаты не обратят внимание.

  В тесной каморке под стенами расставлены низкие лавки. Засаленные тюфяки покрывают грубые доски, клочья серого хлопка свисают из дыр. Сидят и лежат люди, бритые головы блестят каплями пота, глаза закатились под лоб, налитые кровью белки страшно глядят в никуда. Перед каждым стоит кальян, мутная жидкость регулярно вскипает пузырьками воздуха, потные торсы замедленно приподнимаются и безвольно опускаются. Низкий потолок усеян каплями влаги. Жарко, душно и противно. Антон входит. Лицо искривляется гримасой брезгливости. Стараясь глубоко не вдыхать отравленный воздух, осматривается. В углу небрежно брошены автоматы, кучей сложено снаряжение. Антон выбирает оружие поновее, ремни плотно ложатся на плечи, поясницу стягивает широкий пояс. Собирает снаряженные магазины, рассовывает по сумкам, один вставляет в автомат. Жёстко щёлкает затвор, но никто из курильщиков опиума не обращает на звук ни малейшего внимания.

  – Вам же хуже, – бормочет про себя Антон.

  Широкий клюв штыка проламывает ребра и рвёт внутренности, тела курильщиков даже не вздрагивают. Так, съёживаются, будто воздух выпускают. Антону даже показалась, что раны дымятся «дурью». Обслюнявленные мундштуки падают на потные животы, вонь в комнате становится непереносимой. Антон зажимает нос, опрометью кидается вон. Дверь захлопывается так, что грязь сыпется сверху прямо за шиворот, но Антон не замечает – все равно вымазался, как черт. Коридор ведёт дальше. Вообще-то он похож на обыкновенную шахту с отводами. Кособокие двери держатся на примитивных петлях из автомобильных покрышек. Комнаты пусты, в них только пыль, хлам и старые упаковки от консервов и воды. Но одна дверь привлекла внимание и заставила насторожиться. Коробка сварена из ржавого уголка, сама дверь изготовлена из полотна и оббита листом нержавеющей стали. Похоже, что сняли с холодильной камеры. На грубых загогулинах лежит толстая палка – засов. Антону было вообще-то наплевать на то, что там хранится. Он хотел просто поубивать всех уродов, что живут здесь. Почему-то казалось, что именно эти люди как-то связаны с пропажей Вали и именно они замуровали пролом. Он же чуть не задохнулся в подземелье! А то, что некоторые из них курят «дурку» и вовсе означает смертный приговор. На любителей анаши и опиума насмотрелся в стройбате и люто ненавидел всех, кто дышит наркотическим смрадом.

  За железной дверью тихо. Антон снимает засов, тянет за крюк. Измазанные верблюжьим жиром петли бесшумно пережёвывают смесь грязи и сала, дверь с тихим стуком прилипает к стене. В каморке темно, но Антон чувствует присутствие человека. Бесшумно шагает внутрь, окровавленный штык опускается. Запах и приглушённое дыхание точно указывают, где сидит неизвестный. Антон медленно – не спугнуть наркомана проклятого! – отводит руку с автоматом. В этот момент из-под локтя падает свет из коридора, освещая грязный пол и чью-то ногу. Антон с изумлением узнает брюки цвета хаки и летние «натовские» ботинки. Именно такие носила Валентина. Штык с хряском впивается в земляной пол, Антон опускается на корточки. Из темноты на него глядит бледное лицо девушки. Глаза закрыты, на грязных щеках ясно выделяются дорожки слез. Руки связаны грубой верёвкой спереди, ноги обмотаны тряпкой. Девушка без сознания. Антон режет верёвки и сразу начинает растирать занемевшие участки. Уж он-то знает, каково это, часами быть связанным. Девушка медленно приходит в себя, веки поднимаются.

  – Что тебе надо? – раздаётся тихий голос.

  – Чтобы ты ожила, – буркнул Антон, не прекращая разминать затёкшие мышцы.

  – Антон? – удивлённо спросила Валя. И крикнула во весь голос: – Антон!

  Он едва успел зажать ей рот. Получилось: – Ан! – и короткое мычание, но все равно в тишине прозвучало достаточно громко.

  – Да что ж ты кричишь-то! – зашипел он, словно Змей-Горыныч. – Вот обязательно орать надо!

  – Ум-м …

  – Извини, руки негде было помыть. Ты вроде не ранена, я прав?

  – Антошенька, ты жи-ив!? – изумлённо прошептала девушка. – А я была уверена, что ты погиб в подземелье. Ты с таким шумом свалился вниз … Там так глубоко, я дна не увидела! Как же тебе удалось выжить?

  – Я как бэтмен, растопырился и спланировал на кучу мусора. Морду вот только поцарапал и шишку на макушке набил. А так ничего, – бодро отшутился Антон. – Кстати, в той яме полно скелетов и костей. Могильник офигенных размеров … ладно, рассказывай, что, как и кто всем заправляет.

  – Ой, Антон … – вздохнула Валя. – Я так перепугалась, когда ты … нырнул. Кричала, светила фонариком, все бесполезно. Потом кто-то подкрался сзади, повалили, связали … Какие-то люди, грязные, злые, все с оружием. Местные жители, говорят на марроканском диалекте арабского языка. Меня выволокли на поверхность, потащили туда, где вертолёты стреляли. Там вся земля изрыта воронками, трупы лежат все в крови. Потом втащили в пещеру, вели какими-то коридорами. Меня допрашивал один такой, гладко причёсанный, с грязными ногтями … вонючую сигару курил, в лицо пыхал дымом … – всхлипнула девушка.

  Антон покачал головой – сигарный дым страшная пытка! Но что взять с перепуганной женщины?

  – Что он хотел?

  – Его зовут Хаким. Сказал, что он предводитель … или хранитель, не разобрала. Говорит на смеси французского и английского, добавляет арабские слова. Придурок какой-то! Ну, вобщем, они тут чего-то охраняют от неверных.

  – Ага, древние сокровища, – усмехнулся Антон.

  – Возможно. Ты зря смеёшься, Антон. У восточных людей мистическое мировоззрение. Они верят, что все делается по воле Аллаха, он следит за каждым их шагом …

  – А также убирает мелкие камешки с пути праведного, засыпает ямки, учит уму-разуму, заодно вытирает сопли и подбирает слюни … слышал я это бред уже сто раз, – отмахнулся Антон. – В армии насмотрелся на этих «праведников», мать их! А в конце жизненной дороги ждёт правоверного семьдесят девственниц в джанне. Это где ж столько баб набрать? Надувных разве … А наркоту для каких целей производят?

  – Чтобы очистить землю от неверных, – со вздохом ответила Валя.

  – Ну-ну … слава Богу, пока наблюдается обратный процесс. Я хочу помочь этому изо всех сил. Чую, сегодня выполню годовой план! – сквозь зубы процедил Антон. – Идти можешь?

  Девушка кивнула.

  Остальные комнаты оказались пусты, если не считать мусора и пыли. Коридор резко сворачивает вправо, полустёртые ступени ведут вверх. Антон идёт первым, девушка испуганно выглядывает из-за плеча. Она пытается одновременно смотреть под ноги, оглядываться и видеть то, что происходит впереди. В итоге не получается ничего, она поминутно спотыкается и тычется носом в спину Антону. Впереди слышен неясный шум. Антон резко замирает на месте. Валентина зазевалась, нога задевает ступень, и девушка чувствительно тычется лбом в копчик.

  – Что ты там нашла? – удивился Антон.

  Чтобы удержать равновесие, делает шаг вперёд и в эту минуту на лестнице появляется целая группа людей с оружием. Лица покрыты черной щетиной, словно грязью, полные щеки трясутся, губы многозначительно надуты, брови сведены в линию. Антона всегда удивляло, почему это выходцы с Ближнего Востока смолоду выглядят, как откормленные поросята. Юноши от восемнадцати и старше имеют солидное брюшко, ладошки пухлые, брюки сзади только что не лопаются. Ну нет среди этого племени худых, разве только древние старики. Молодёжь, как на подбор – сдобные батоны с глазками изюминками. Вроде посты строгие и все такое, а поди ты! По ступеням спускаются настоящие племенные бычки. В каждом не менее ста килограммов отборного мяса, сала и костей. Исхудавшему после подземных приключений учителю истории нечего и думать о рукопашной схватке. Если сразу не размажут по стенам, то животами раскатают в блин. Сухо лязгает затвор. Под каменными сводами это звучит, словно погребальный колокол. В следующее мгновение коридор наполняется оглушительным грохотом. Автомат Антону попался старой модели, без пламегасителя. Языки рыжего огня вытягиваются на полметра. Пули толщиной в мизинец взрослого человека бьют навылет, со скрежетом и визгом впиваются в камень. Букеты белых искр сыпятся на пол вперемежку с пылью и каменной мелочью. Упитанные туши валятся на ступени, словно пластиковые мешки с дерьмом, мягко чвакают жиром и медленно сползают вниз, соскальзывая на собственной крови. Коридор наполняется бледным пороховым дымом и пылью, пахнет кровью и дерьмом из пробитых животов.

  – Клёво! – прищёлкивает языком Антон.

  Оборачивается. Девушка сидит на корточках, кулачки прижаты к ушам, глаза зажмурены, на лице стынет выражение ужаса.

  – Поднимайся, принцесса, надо ноги уносить, – похлопал Антон по плечу Валентину. – Кстати, ты не обратила внимания, много тут таких? – кивнул на убитых.

  – Не очень. Человек двадцать, все одинаковые, – неестественно громко сказала девушка.

  – Тихо ты … чего кричишь? – спохватился Антон. – Что значит одинаковые?

  – Ну, все на одно лицо, как обезьяны. Я их не различаю, – ответила Валя уже тише.

  Видно, что она немного оглушена выстрелами и не совсем понимает, что происходит. Антон срывает полный подсумок гранат с убитого. Не глядя под ноги идёт вперёд. Под каблуками хрустят пальцы, ребра, из рваных ран брызжет кровь. Валя ступает на цыпочках, чтоб не задеть, не зацепить, не наступить … В итоге поскальзывается на серой жиже, ноги разъезжаются, руки нелепо хватают воздух. Чтобы не упасть навзничь, по-кошачьи изворачивается и падает «солдатиком», словно проваливается. Колени с хряском проламывают ребра, из пулевых отверстий фонтанчиками плещется кровь, ещё тёплый мертвец издаёт протяжный стон, похожий на мяуканье гигантского кота. Девушке очень хочется повизжать изо всех сил, но понимает, что нельзя. Приходится зажмурить глаза и закрыть лицо ладонями. Омерзительно тёплая и липкая жидкость стекает с головы зашиворот, на грудь … а запах! С трудом удерживая тошноту Валя бредёт с закрытыми глазами среди трупов. Антон сверху наблюдал за попытками аспирантки не запачкаться кровью. Но заниматься цирком садистов нет времени, на шум выстрелов скоро сбегутся все, кто есть. Антон срывает зелёную тряпку с головы убитого, вытирает лицо девушке.

  – Вижу, понравилось … не торопишься. Давай-ка шевели батонами поскорее, – произнёс насмешливо.

  – Нахал … прирождённый убийца, – с трудом ответила Валя, борясь с приступами рвоты.

  Антон молча пожимает плечами – жизнь такая, куда деваться?

  К немалому удивлению, никто не кинулся им навстречу с беспорядочной стрельбой и криками – аллах акбар! Они спокойно поднялись по ступеням, прошли коротким коридором, свернули налево и оказались перед крепкой дверью. Кустарные петли из автомобильной покрышки выглядят солидно и прочно. «Наверно и не скрипят» – подумал Антон и осторожно тянет за ручку. В узкую щель падает полоса солнечного света, тянет горячим и чистым воздухом прокалённой пустыни.

  – Это долина, со всех сторон окружённая скалами, – пискнула за спиной Валя. – Я видела!

  – Да? И что там есть?

  – Ну, в той стороне, – махнула рукой девушка вбок, – проход среди камней. Шагов десять шириной. Они перегородили его старым автобусом, рядом сделали гнездо из мешков с песком.

  – Что? – удивился Антон.

  – Домик такой с тряпочной крышей … наверно, сгорела … За мешками люди с оружием. Долина невелика, как большой бассейн.

  – Большой бассейн … – пробормотал Антон, – это пятьдесят метров … а ну.

  Открыл пошире, осмотрелся. Долина действительно по форме напоминает открытый бассейн. Только вместо воды жёлтый песок. Унылый пейзаж разнообразят ржавые бочки, остовы разобранных на запчасти автомобилей и всякий хлам. Скалы нависают над землёй выступами. Под естественными навесами расположились помещения для людей. Хорошо видны столы, топчаны, крытые плетёными из соломы циновками и откидные кресла для отдыха. В стороне от «жилья» за длинными столам стоят и сидят люди в шортах, только мужчины. На головах красуются широкополые шляпы, лица скрыты под марлевыми повязками. На столах аккуратно сложены пластиковые пакеты, стоят какие-то ведра и баки, из которых рабочие черпают белый порошок и рассыпают по пакетам. Движения плавные, осторожные. Чувствуется, что люди опасаются просыпать хотя бы грамм белого порошка.

  – Ага, фасовка … – покачал головой Антон. – Неплохо устроились мальчики. Воздух сухой, от ветра и посторонних глаз защищают скалы. Спят и едят тут же. Дёшево и сердито!

  Каменные стены испещрены сколами, на земле видны свежие воронки от разрывов. В стороне сложены в кучу обломки досок и пластика – остатки старого оборудования.

  – Слушай, с вертолётов так стреляли! И солдаты по верёвкам спускались. А у них все цело! – удивилась Валя.

  – Они успели убрать наркоту в пещеры – вон они! – а лавки и столы барахло, можно новые привезти. С вертолётов расстреливали песок и камни, солдаты побоялись лезть под землю.

  – Неужели? В американском кино показывают, как десантники взрывают двери и бросаются в это … логово!

  – То в кино. В реальном бою таких «героев» нашпигуют пулями за секунды. Смотри, вон там стоят охранники, у каждого АКМ – показал Антон на прогуливающихся по каменным козырькам людей с оружием. – Машина старая, но очень хорошая. Америкосовые М 16 дерьмо собачье против них, как пиндосы не рекламировали. Пули калибра 7,62 миллиметра пробивают навылет стандартный армейский бронежилет. Шлемы ихние из этого … как он … латекс? Или ботокс? – скривился Антон.

  – Кевлар! Даже я это знаю, – засмеялась девушка.

  – Да, кевлар. Так вот, шлем колет, как ореховую скорлупу. И ничего пиндосы до сих пор не придумали лучше. А ведь АКМу уже за шестьдесят! А во Вьетнаме что творилось? Ты только представь себе, что пиндосовское командование абсолютно серьёзно утверждало, что их винтовки не нуждаются в чистке, это, мол, оружие будущего! Солдаты получали М 16 без комплекта для чистки и смазки. Это в джунглях-то! Разумеется, уже через пару часов оружие выходило из строя, а привести в порядок нечем. Солдаты вынуждены были подбирать брошенные калашниковы. Америкосы скрывают это, делают вид, что все было не так и вообще по-другому …

  – Ладно-ладно, не кипятись. Я тебе верю, – улыбнулась Валя. – Лучше скажи, как выбраться отсюда.

  – Это интересный вопрос, – почесал затылок Антон. – Надо подумать.

  До прохода в скалах метров двадцать. Нечего и думать пробежать его, часовые сразу увидят и откроют пальбу. Возвращаться обратно, то есть забираться под землю, не хотелось категорически. Антон взглянул на часы. Скоро полдень. Солнце жарит свирепо, на землю обрушиваются тонны раскалённого воздуха, на камнях можно жарить яичницу. Едва ли в таких условиях охрана чересчур бдительна. К тому же жандармы убрались восвояси не солоно хлебавши. Разбитым столам и ящикам цена копейки, а снарядов выпустили на сто тысяч баксов. Вобщем, бандиты чувствуют себя победителями, а потому не будут шибко внимательными к тому, что творится под носом.

  – Ну что, придумал? – затеребила рукав Валя.

  – Да. Все просто и гениально. Ты идёшь первой, руки за спиной, будто связана. Я конвоирую. Движемся медленно, спокойно к проходу.

  – Ты с ума сошёл! Нас увидят! – воскликнула девушка.

  – Возможно. Но часовые больше глазеют на пустыню, рабочие заняты фасовкой. Шансы невелики, да. Но как по-другому? – развёл руки Антон.

  – Ну … – Валя потопталась на месте. Долина действительно выглядит этаким элитным санаторием для богатеньких «буратин» – живописные скалы вокруг, лёгкий ветерок из пустыни колышет редкие стебли травы. Тихо, умиротворённо … Только вот запашок плывёт по воздуху странный такой, сладковато-аптечный. И выход отсюда действительно один, вокруг отвесные стены, наверх никак не забраться.

  – Ладно, – вздохнула девушка.

  Они шагнули из затхлой прохлады пещеры на слепящий зной долины. Жара высушила капли пота, рубашка на спине взялась белёсой коркой, жёсткая ткань неприятно заколола плечи. Антон поморщился, но особого значения не придал. Бандана опущена до бровей, лицо покрыто грязными разводами, так что по цвету кожи он почти не отличается от местных жителей. Один бы ушёл запросто, но вот с женщиной сложнее. О пленнице знают все да и вообще, женщина в мужском коллективе всегда привлекает внимание. Даже если у всех мужчин дома жены сидят. А бандиты любого вероисповедания такие же мужики, как везде. Т. е. кобеля. Валентине и не надо было притворяться испуганной пленницей. Она действительно боялась до дрожи в коленках. Лицо смотрит в землю, спина согнута, плечи опущены. Девушка идёт медленно, оступаясь на ровном месте. Валя уверена, что стоит ей поднять глаза, как её узнают и охрана откроет такую пальбу, что она умрёт раньше, чем её коснутся пули. Девушка до такой степени запугала сама себя, что не обратила внимания, как навстречу вышел охранник. Появился из-за большого валуна, на плече болтается автомат, в руке бутылка минеральной воды. Валя уловила приближающийся звук шагов, подняла взгляд. Но она до такой степени испугана, что бояться сильнее просто была не в силах. Охранник глянул на искажённое ужасом лицо, ухмыльнулся. Дурак, видимо, решил, что это он такой великий и ужасный, потому что смуглое лицо расплылось довольной улыбкой. Губы сложились трубочкой, раздалось смачное чмоканье – охранник прищёлкнул языком от удовольствия. Полное ничтожество в обычной жизни, бывший уличный хулиган чувствовал себя человеком, только когда наводил автомат на безоружных людей. Они пугались, а он наполнялся гадким чувством превосходства над «серой массой». Эдакий «сверхчеловек», не умеющий читать, писать и думать, зато надрессированный кланяться и орать по любому поводу аллах-акбар! Он так и шёл, этот «юберменьш», на лице улыбка превосходства, в глазах презрение. Этого показалось мало. Бандит переводит взгляд на конвоира, хочет сказать что-то эдакое, весёлое … Короткий и быстрый удар автоматом отшвыривает бандита к стене. Приклад у «калашникова» сделан из крепкого дерева, покрыт с тыльной стороны сталью. Можно рельсы к шпалам прибивать, как молотом. Удар сплющивает лицо, зубы проваливаются, челюсть с хрустом дробится на осколки. Нижняя половина лица превращается в красно-розовую кашу. Бандит сползает по стене, оставляя на камне широкий кровавый след.

  – Иди спокойно, не обращай внимания, – говорит Антон, предупреждая «ойканье» и дурацкие вопросы типа: неужели обязательно так жестоко? Представьте себе, что именно так, скоро и безжалостно надо уничтожать бандитов и преступников всех мастей. Желательно без разбора причин, заставивших … э-э … «в общем-то неплохих людей», заниматься терроризмом и убийствами. Тогда желающих погреть руки на разбое значительно убавиться, проверено на практике неоднократно.

  На спокойно идущую пару действительно никто не обратил внимания. Даже убитый охранник не привлёк взглядов. Работягам все равно, им лишнее знать и видеть не нужно, а часовые, разомлевшие на полуденной жаре, сердито глядели на унылую пустыню и подсчитывали минуты до смены. Антон с Валентиной спокойно дошли до конца короткого ущелья, остановились за камнем. Дорогу перегораживает ржавый остов автобуса. Когда-то его пригнали сюда именно для того, чтобы перегородить проход. Поставили поперёк, подожгли. Выгоревший кузов заложили мешками с песком, укрепили листами железа. На крыше установили импровизированную огневую точку – маленький кузов без колёс, но с навесом из рифлёного железа, тоже обложенный мешками с песком. Там, под крышей, томятся двое часовых за пулемётом. Железо накалено на солнце, словно сковородка на костре. Снизу хорошо видно, как горячий воздух поднимается вверх, искажая предметы. Даже полчаса провести в такой духовой печи подвиг. Судя по унылым рожам охранников – их можно разглядеть из-за камня – пулемётчики торчат на крыше больше двух часов.

  – Они совсем не обращают внимания на пустыню. Забрались в тенёк и … – Антон приподнялся, чтобы лучше разглядеть часовых, – в кости дуются!

  – Антон! Убивай их побыстрее и пойдём отсюда. Я больше не могу, – жалобным голосом попросила Валя.

  Антон удивлённо покосился на будущего кандидата наук. Нечасто можно услышать такие просьбы из уст учёного и женщины. Видно, достало все!

  – Увы, дорогая, быстро не получается. Можно, конечно, бросить гранату, но на тарарам сбежится вся шобла. Не отобьёмся.

  – Тогда придумай что-нибудь! – недовольно приказывает девушка.

  – Тихо-тихо … ишь ты, царица Савская!

  Долго сидеть за камнем нельзя, вот-вот появится смена и тогда конец. Выбрав момент, когда оба охранника опустили морды, разглядывая кости, Антон бросается вперёд, на ходу вынимая гранату. Когда до вышки остаются считанные метры, граната летит прямо под крышу, туда, где валяются кости с выигрышной комбинацией. Игровая доска разлетается в щепки, кости подпрыгивают до потолка и проваливаются в щели. Охранники застывают гипсовыми статуями от ужаса, глаза стекленеют – прямо под ногами вращается граната! Ребристые бока злобно подмигивают чёрными нарезами, капсюль-детонатор тускло блестит нержавеющей сталью. Жизни любителям азартных игр на службе остаётся одно мгновение …

  Молча и быстро, словно гигантские наскипидаренные жабы, охранники выпрыгивают из-за ограждения. Тучные тела неожиданно легко взмывают к солнцу, задевая голыми пятками край крыши. Траектория полёта круто обрывается в наивысшей точке, охранники шлёпаются на песок животом и грудью так, что земля вздрагивает. Валя видит, что лица несчастных вояк глубоко погружаются в пыль, затем ребра пружинят, прыгунов подбрасывает и безжалостно припечатывает к земле. Антон спокойно наблюдает за процедурой взлёта и падения. Когда сотрясение земли стихает, поочерёдно сует штык каждому под лопатку. Затем, не медля ни минуты, взбирается на крышу автобуса. Граната уже перестала вращаться, просто лежит посередине площадки, среди осколков игровой доски. И вовсе не думает взрываться, потому что Антон не выдернул предохранительное кольцо. Он был уверен, что злые и утомлённые солнцем охранники не обратят внимания на такую «мелочь».

  – Давай сюда, Валь. И побыстрей! – велел он девушке.

  Валентина перешагнула через трупы охранников. Лестница чуть слышно скрипнула под ногами, девушка стала рядом.

  – Ты чего-то ждёшь? – спросила она, глядя на задумчивое лицо Антона.

  – Вроде того … Думаю. Посмотри, какая замечательная машина установлена здесь, – кивнул он на пулемёт. – А патронов-то … Мама дорогая!

  – Ты хочешь пострелять, да? Весь лагерь переполошится, Антон. И так чудо, что нас никто не заметил, так тебе мало?

  – Твоя пропажа обнаружится с минуты на минуту, трупы тоже увидят. Даже если мы с тобой чемпионы мира по бегу на длинные дистанции – а это не так! – нас догонят. Да и не набегаешься по пустыне.

  Антон выпрямился во весь рост, на щеках заиграл румянец, глаза сверкнули огнём.

  – Смотри, отсюда все, как на ладони. Вертушки жандармов стреляли сверху, боялись снижаться, поэтому снаряды ложились по козырьку. А отсюда пули пойдут прямо в пещеры. Если кто и выживет, им будет не до погони.

  – А рабочие? Они же не виноваты!

  – Правда? Ты думаешь, они тут под страхом смерти работают? Да сами напросились за длинным баксом, ещё и дрались между собой за право потрудиться. Да-да, не сомневайся. За то, чтобы купить жене тряпку или сыну велосипед, они без колебаний отравят тысячи людей. Им все равно, сколько погибнет от сделанной их руками заразы, главное – набить брюхо. Своё и родни. А дальше – трава не расти. Но только не конопля! Да эти «крестьяне» стократ хуже тех, кто торгует «дурью» на улицах. Те всего лишь реализаторы, а эти – производители. Без них ничего бы не было!

  Антон огляделся. Пулемёт вытянул железный хобот ствола в пустыню. Переставить плёвое дело. Но тяжёлое. Дело в том, что это – наш, российский «Утёс» калибра 12,7 мм. Тяжеленная дура стоит на трёх стальных ногах, сбоку свисает патронная лента, собираясь на полу аккуратной железной пирамидой. Ворочать пулемёт под низкой крышей, в тесном пространстве кузова, да ещё обложенного мешками с песком, дурное дело. Недолго думая, Антон сбрасывает листы гофрированного железа сверху, тянет пулемёт на себя и разворачивает на одной «ноге» в сторону долины. Передняя сошка пробивает когтистой лапой мешковину. Песок высыпается потоком, сошка прочно становится в ямку.

  – Ну вот, мать вашу! – удовлетворённо произносит Антон.

  Тянет затвор на себя, довольно кивает – заряжен!

  – Валь, отойди назад и зажми уши. Бахает машина, как пушка. Отходи! – говорит он.

  Крупнокалиберный пулемёт глядит равнодушно и тупо. Там, за рамкой прицельного приспособления, суетятся люди, раздаются хлопки выстрелов. Антону наплевать, что их уже заметили, из прохладных нор выбегают на раскалённую землю вооружённые люди. Это даже хорошо, меньше возни будет. Несколько пуль пробивают стойки несуществующей крыши, маленькие облачка ржавой пыли и старой краски художественно так появляются в воздухе и тают. Автоматная очередь ровной строчкой прошивает грубую ткань, жёлтый песок выплёскивает фонтанчиками, мешок стремительно худеет, как дырявый воздушный шарик. Кусочки горячего металла злобно воют над головой и режут воздух на части с нудным визгом … Пора!