Текст книги "Клуб любителей фантастики, 2015"

Автор книги: Андрей Анисимов

Соавторы: Владимир Марышев,Виктор Лугинин,Михаил Бочкарев,Григорий Казаков,Сергей Брэйн,Михаил Дьяченко,Валерий Бохов,Константин Чихунов,Валентин Гусаченко,Юрий Молчан
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

* * *

Звездолёт объединённых сил Союза землян стал Летучим голландцем, но не океана, а бескрайних просторов Космоса. Он был абсолютно пуст, не было ни людей, ни растений в лаборатории, которые выращивались для питания людей, ни даже микробов и бактерий, живущих в обшивке космолёта, НИЧЕГО не было. Корабль медленно двигался по заданному курсу, автопилот направлял его к Земле. Ещё четырнадцать лет, и он достигнет Солнечной системы. Живой артефакт хотел есть, он ждал… ^ТМ

Тише!
Михаил ДЬЯЧЕНКО

№ 10 (988) 2015

Его разбудили шум и вибрация. Тело подбрасывало на кровати, как попкорн на раскалённом металле. Альберт протянул руку к мобильнику. Семь. Утренний товарняк шёл по расписанию. Минуту, пока он проходил мимо жилища, квартира Альберта тряслась, как в лихорадке. Чёрт побери, эпицентр тряски приходился аккурат на кровать. А куда ещё поставить этого двуспального монстра в длинной, как пенал, комнате? На кухне и в туалете было относительно спокойно. Но не спать же там.

Лаура. Он не видел её с вечера – ночная смена. Альберт не любил такие ночи. День всегда начинался скверно, также и заканчивался. Он заскучал по Лауре, захотел обнять свою сонную женщину и, прижавшись губами к её затылку, услышать неразборчивые ласковые слова.

Он встал и постарался сосредоточиться на утренних процедурах. Это отвлекло Альберта от невесёлых мыслей и навязчивого куплета «Ори со мной». За неделю он слышал эту дрянь раз пятьдесят. Чёртов хит!

Он вышел из дома, так до конца и не успокоившись. По пути на станцию его испугал рёв автомобильной рекламы. Звук вырвался из мощнейших колонок, установленных по обе стороны улицы. Он приблизился, за секунду превратившись в нестерпимый рёв, заставлявший вибрировать каждую клетку тела, а уши просить о пощаде. Потом пронзил человека насквозь и унёсся, затихая, по улице.

Альберт подошёл к станции. У турникета, к которому он прикладывал свой, будь он неладен, звуковой билет, внимание привлекла девушка в фирменной сине-белой униформе кондитерского концерна.

– Разверни и прогреми! – Крикнула она и протянула ему конфету. Альберт машинально взял в руку захрустевший фантик.

– Новые конфеты «Антилектор» с громогласными фантиками, – сказала девушка. – Гарантированная громкость развёртывания – 40 децибел.

Альберт кивнул и сунул конфету в карман.

Вагон поезда был как всегда шумный. Железнодорожная реклама работала шуруповёртом. Она ввинчивала в мозг шуруп, разрывая голову на два вибрирующих полушария. Чтобы не слушать её крик, пассажиры цепляли на голову наушники стереосистем и врубали на полную. Какофония из симфонической музыки, попсы, рэпа, тяжёлого рока и других звуков была адская. Билет в тихий вагон стоил дорого. Альберт чертыхнулся и вставил в уши затычки – звуки чуть примолкли.

В офис он попал через автоматические двери со встроенным звуковым сигналом. Сегодня это был скрежет раздираемой на лоскуты материи. О, боже! Внутри царил шумовой кавардак. Большая бетонная коробка, поделённая перегородками на рабочие места-соты, была огромным и неимоверно громким ульем. Перекрывая обычный офисный шум из гимнов, объявлений и рекламы, каждое рабочее место выдавало свой звуковой аккомпанемент. Мелодия, бит, крик, звон – каждый отгораживался от фонящего офиса по-своему.

Он прошёл в свой отсек. Включил компьютер, загрузившийся с принудительным режущим джинглом. Альберт попытался отгородиться от офиса, погрузившись в рабочее забытьё, но победа не была на его стороне. Его то и дело дёргали пронзительные звонки телефонов, как крючки, рвущие губы обречённой рыбе. Вот кто-то сделал погромче «Ори со мной», а ещё кто-то стал подпевать. Сосед Альберта низвёл все старания певцов рёвом авиационного двигателя. Но его без труда перекрыл общий говорильник, безуспешно требующий ограничить шум личных звуковых средств. Унять разгорающийся азарт было невозможно.

«Тише!» – захотел крикнуть Альберт, но не издал ни звука. Он знал, что его голос будет слаб, как писк котёнка в рыке льва. «Тише!» – захотел крикнуть он из последних сил, словно тишина была нужна ему как воздух. «Тише!» – захотел крикнуть Альберт, но промолчал. Он мог встать на стол и заорать во всё горло, но его всё равно бы не услышали.

И тогда, когда покой казался недостижимым и ненормальным, когда все звуки слились, усилились и превратились в страшное вибрирующее и заполняющее всё Нечто, вдруг стало неимоверно тихо. Будто кто-то гигантским ножом рассёк звуковые волны, и они опали, как срезанные лианы.

Сотрудники офиса вздрогнули, ощутив тишину. Они затрясли головами, их руки потянулись к ушам и регуляторам громкости аудиосистем, но всё было напрасно – тишина была нерушима.

На Альберта снизошла благодать. Он осмотрел свои пальцы, ещё минуту назад выбивавшие торопливый ритм на клавиатуре. Он потрогал ушные раковины, нет ли в них суперзатычек. Совершая святотатство, он потянулся к карману куртки, куда утром положил громогласную конфету. Он осторожно вытащил её, боясь спугнуть тишину. А потом резко дёрнул за края фантика. Обёртка развернулась неслышно. Альберт улыбнулся, ощущая Тишину как ценность. Её надлежало схватить, спрятать и хранить как самое большое мировое сокровище. Она была живой, люди чувствовали её.

Беззвучное дыхание тишины вдруг нарушило лёгкое, на самой границе слуха, шипение, словно лопались в жидкости маленькие безобидные пузырьки углекислого газа. А потом в сознание каждого проникла чёткая надпись:

«Спонсор тишины – «Кока-Кола» кампани».

И грянул шум. Тишина пропала. ^ТМ

Естественным путём
Валерий ГВОЗДЕЙ

№ 11 (989) 2015

На поле садился грузовой челнок, в свете прожекторов.

Л-12. Рабочая лошадка стратегической военно-транспортной авиации – берёт на борт три сотни тонн, перевозит любые виды бронетехники. Такие челноки эксплуатируют десятки лет – при своевременной ремоторизации, при непрерывном продлении ресурса.

Посадка на гравийную полосу осуществляется, как правило, с включением реверса тяги, на скорости в сто тридцать километров в час.

Короткая пробежка. Взметнулась пыль.

Огромный челнок замедлился. Встал. Стравил воздух из колес многостоечного шасси.

Постепенно осела пыль.

Откинулась рифлёная аппарель.

Стал виден сводчатый потолок отсека, с частыми ребрами жёсткости.

Началась самоходная погрузка двухосных броневиков.

Деловитый парень из команды челнока, присев на корточки возле аппарели, наблюдал за колёсами, держа вскинутой правую руку. Если что не заладится – подаст сигнал.

Броневик зашёл нормально. Стальные цепи зафиксировали машину.

Вздохнув, я полез в очередной броневик, для осмотра. Проверял, нет ли боеприпасов. В каждую щель заглядывал, с помощью камеры, с объективом на длинным гибком световоде.

Война окончена.

Заработали подразделения, отвечающие за передислокацию техники и вооружения.

Тащить всё – дорого. Логистика выверена. Что-то мы отправим назад. Что-то – оставим здешним вооружённым силам. Что-то – сбудем вездесущим торговцам оружием.

Военные тоже вынуждены думать о рентабельности.

В наших процедурах участвуют тысячи людей: сортировщики, мойщики, автомеханики, водители контейнерных погрузчиков. Работаем – круглые сутки. Прибывают тысячи единиц вооружения, с оперативных баз. Ряды контейнеров вытянулись – на километры. Ещё на поле скопились тысячи камуфлированных броневиков, в жёлтых разводах.

После сортировки нужное грузят на челноки. Поднимают на орбиты…

Нас отправляли на челноках вместе с грузами, в качестве сопровождающих.

Приняв груз, я занял своё место в отсеке, пристегнулся.

Впереди на откидных сидениях четырьмя рядами сидели коротко стриженые десантники. Живой довесок, припозднившаяся рота. Крепкие затылки. Монотонный гул разговоров. Кто-то, вынув личный коммуникатор, развлекался играми.

Фюзеляж дрогнул – включились двигатели.

Мелкая вибрация пронизала и живое, и неживое.

Челнок, загруженный под завязку, пошёл вверх. Заложило уши.

Сквозь атмосферу мы двигались с натугой.

Выбрались на орбиту штатно. Искусственная гравитация не сбоила. Неприятные ощущения в желудке дали знать о приближении к солидной гравитирующей массе – к военно-транспортному звездолёту.

Автоматика завела челнок в ангар. Двигатели смолкли.

Дождались ещё пары челноков. Закрыли створы.

В челнок проникла вибрация маршевых двигателей звездолёта.

Я клевал носом. И скоро заснул.

* * *

Разбудила сирена.

Потом в динамиках зазвучал хрипловатый голос – вроде спокойный, только спокойствие было далеко от благодушия:

– Говорит капитан. Срочная эвакуация. Все – к челнокам, старт – по готовности.

– Сержант! – заговорил молодой лейтенант, подойдя. – Челноки-то перегружены.

Я тряхнул головой, прогоняя одурь:

– Что с кораблём?

– Неполадки в системе энергоснабжения, сбои в компьютерных сетях. В данный момент звездолёт падает на планету. Его спасательные капсулы вышли из строя. Похоже, в судовую электронику проник вирус. Челноки ещё не заражены.

Ох.

Челноки, действительно, перегружены. Если добавятся люди, риск возрастёт. Но решения капитана приоритетны.

– Что за планета? – спросил я. – Фернэлу оставили за кормой.

– Другая. Хотя на курсе её нет. Куда-то занесло.

Десантник показал коммуникатор, с цветным изображением планетной системы и рядом комментариев.

Часть информации носила предположительный характер. Что было странно, поскольку атмосфера кислородная.

Такие планеты все на счету. Если пока не заселены, то уж вдоль и поперёк изучены.

Судя по комментариям, человеческого названия планета не имела.

Неужели мы тут – первые?

– Сядьте в кресло, пристегнитесь, – вздохнул я. – Всё пока в руках нашего кэпа.

Десантник кивнул, пошёл к оставленному креслу.

Недавно из военного училища. Переживает за своих.

Пилот челнока, включив прогрев двигателей, спокойно объявил:

– Сейчас примем часть экипажа военно-транспортного звездолёта. Места не покидайте – возможен старт в экстренном порядке.

Но принять людей – не успели.

Дела пошли совсем плохо – затрясло, корабельная гравитация начала сбоить. Испытание для желудка.

Чуть позже лязгнули створы ангара. Заревел истекающий воздух.

Что-то грохнуло, подхваченное ураганом. Разблокировались магнитные замки держателей в боксах. Челнок был свободен. Звуки снаружи почти стихли: в ангаре не осталось воздуха.

– Аварийный старт, – не повышая голоса, буркнул из динамиков пилот.

Нас тряхнуло. Поднявшись над полом, задев крылом стену, челнок двинулся к выходу.

Мы вцепились руками в сиденья.

Ища поддержки, лейтенант посмотрел на меня, как на более опытного коллегу-воина.

Я кивнул ободряюще – всё, мол, нормально.

Кой чёрт – нормально…

Челнок пилот вывел.

Спуск шёл по крутой, едва не баллистической траектории. Временами крутило. Я закрыл глаза и молился, не особо надеясь, что высшие силы о нас позаботятся.

Наверное, пилотам хуже приходилось – они-то видели, что к чему.

Когда ворвались через несколько минут в атмосферу, затрясло сильнее.

От вибрации было трудно дышать. Ломило уши. Темнело в глазах.

Бортовые иллюминаторы застлала плазма. Голубые, розовые змеи струились по обшивке.

– Приготовьтесь к удару, – послышался голос пилота.

* * *

Ветер нёс песок. Это сказывалось на коммуникации. На дисплеях изображение двоилось, троилось: сигнал попадал на антенны, многократно отражённым в тучах песка, заполнявших воздух.

Кислородная атмосфера. Жидкая вода. Наличие развитых углеродных форм.

Но челнок сел в пустыне, где разыгралась буря. Не поймёшь, день или ночь. Лейтенант выставил охранение. Разместил сигнальные датчики.

Послал две группы на разведку. Приказ дал простой:

– Действуйте по обстановке.

Связь плохая. Надо ждать возвращения солдат, ждать личного доклада сержантов. Остальные почти все находились в грузовом отсеке.

Песок носило и здесь. Он скрипел на зубах.

Связист вызывал челноки, вызывал звездолёт. Но контакт не устанавливался.

Два пилота и техник челнока пытались найти, устранить повреждения, чтобы у нас была возможность подняться и поискать своих.

Пилоты, выбрав момент, доложили, что управление челноком осложнялось воздействием извне. То же происходило на звездолёте. Видимо, здесь мы оказались не случайно – кому-то не хватало нашего общества.

Кому?

Ясное дело, перехват управления процедура сложная. Бандам экстремистов, разбитым на Фернэле, под силу вряд ли. Молодой лейтенант сомневался:

– Попав в чужие протоколы связи, информация гибнет. В училище нам говорили.

– Кто-то мог и протоколы воспроизвести.

– Преодолеть высшую степень криптографической защиты?..

– Если мы имеем дело с кем-то хитрым – не исключено.

– Думаете – ловушка?

Молодому лейтенанту очень не хотелось умереть так бесславно.

То есть, погибнуть самому и погубить роту, ему вверенную.

Перед сержантами роты он марку держал, а со мной себя чувствовал свободнее. Лицо его страдальчески морщилось.

Я-то не за людей отвечал – за три десятка броневиков. Лейтенанту сложнее, конечно.

Сколько продлится эта чёртова буря?

На Земле они воют неделями. Есть планеты, где и месяц не предел.

Лейтенант встрепенулся. Что-то принял его командирский планшет. У разведгрупп тоже планшеты с модулями УКВ-связи.

Прошёл короткий радиообмен.

– Сержант Брок докладывает: группа ведёт бой с противником, – сообщил лейтенант, как показалось, с облегчением. – Силы незначительны – подкрепление группе не требуется. Брок намерен захватить пленного.

Десантник повеселел.

Информация позволит использовать тактические схемы, освоенные в училище. Но я хмурился.

Больно радужным был доклад. Он диссонировал с ветром, сотрясавшим челнок. Скоро помрачнел и десантник. Разведгруппа на связь больше не выходила. Посылать новых людей в песчаную круговерть я десантнику отсоветовал.

* * *

Через пять часов буря стихла.

Контакт с экипажами других челноков, с экипажем звездолёта – не устанавливался.

Медик ещё раз проверил атмосферу, взял пробы грунта, исследовал микрофлору.

Серьёзных угроз не выявил.

Десантник выбрал шестерых солдат. Назначил старшего, для остающихся.

Вынул из ранца импульсный пеленгатор, активировал.

Даже выключенный планшет испускает сигналы. Пеленгатор его найдёт.

Покинув отсек, мы увидели, какие песчаные сугробы намела буря вокруг челнока. Я решил составить компанию лейтенанту.

Он согласился. По-моему, десантник сам хотел предложить совместные действия. – Азимут – три-восемь-два, – объявил лейтенант, глядя на экран.

Первым двинулся по азимуту. Мы шагали следом.

Бойцы озирались бдительно, оружие держали наготове.

Разведгруппу нашли в трёх километрах. Сержант, трое солдат погибли в бою. Вокруг – стреляные гильзы. Боезапас израсходован почти на сто процентов.

Вид мёртвецов на всех произвёл гнетущее впечатление.

Постояв, наша команда почтила их память гробовым молчанием.

Кажется, ничто у погибших не было взято, ни оружие, ни планшеты.

С кем же они сцепились? Кто противник?

Осторожно, прикрывая один другого, солдаты начали перебегать в сторону холма – того, за которым скрывался в ходе боя враг.

Там мы нашли вторую группу наших разведчиков.

Сержант, трое солдат.

Все убиты.

Как такое произошло?

У солдат есть система распознавания. Устройство моментально узнает своих, которых обозначает синим. Выдает на прицел их координаты, указывает дальность. Прицел реагирует на оптические маркеры, имеющиеся на теле. Солдат наводит перекрестие на цель, выполняет запрос. Оптический маркер – отражает лазерный импульс на прицел винтовки, специальным кодом. Если впереди кто-то из своих – на прицеле высветится обозначение – «ДРУГ». Если цель не имеет дружественных маркеров, то на прицел выводится – «?». Ещё – расстояние, азимут, в координатной сетке.

Всё дальнейшее зависит лишь от текущей оперативной ситуации, от принятого решения.

Вероятно, обе разведгруппы интерпретировали ситуацию однозначно.

Встречен противник. Схватка неизбежна. И последовал огневой контакт, с летальным исходом.

Что, при надёжном оснащении, стало причиной ошибки?

– Непонятно, – сказал я. – Хорошо бы нам уточнить первичную информацию. Возможно, сведения, полученные до посадки, нуждаются в корректировке. Лейтенант напомнил:

– Челнок летать не может.

– На броневиках есть беспилотники. Давайте используем.

Погибших разведчиков похоронили. Взяли снаряжение, которое могло нам пригодиться.

Командование будет искать нас.

Сумеет ли найти?

И когда…

* * *

Наши техники занялись беспилотниками. Наладили чёткое дистанционное управление.

Запустили пару.

На беспилотниках стоят камеры. Видеоизображения обрабатываются компьютером, масштабируются и поворачиваются, а затем сшиваются в единый файл.

Информация поступала на планшеты. Создавалась карта местности – огромных, совершенно голых пространств.

Но контакт с беспилотниками держался недолго.

Изображение пропало. Сигнал исчез. Разочарованный лейтенант потребовал разъяснений.

Старший техник доложил:

– Ветер. Над пустыней висят очень мелкие частицы песка, с повышенным содержанием ферромагнитов, по сути, мелкодисперсная ферромагнитная пыль. Экранирует дистанционное управление.

– Что с беспилотниками?

– Скорее всего, упали с высоты, разбились.

Десантник посмотрел на меня. Ведь имущество – моё.

– Форс-мажор, – сказал я. – В отчёте сделаю примечание.

В отчёте.

Сумеем ли вернуться к людям?

Пилоты реанимировали челнок.

Бортовое радиоэлектронное оборудование челнока мощнее. Он может выше подняться, и поверхность охватить гораздо шире, может даже под неё заглянуть, используя радары.

Машину лучше облегчить.

Вывели броневики. Я поставил их в круг. Лейтенант организовал постоянную охрану, датчики разбросал на подступах. Развернули солнечные батареи, с генераторами. Натянули в центре периметра солидный тент. Выгрузили имевшиеся на борту запасы воды, продуктов и медикаментов.

Челнок прогревал двигатели.

Вероятно, полёт состоится всего один.

– Связь не прерывайте, – напутствовал лейтенант.

Взлетев, челнок стал раскручивать поисковую спираль.

Я размышлял.

Мелкодисперсная ферромагнитная пыль. Конечно, объясняет, почему наши беспилотники вышли из-под контроля. И, может, даже объясняет, почему наши разведгруппы открыли стрельбу – друг по другу. Возможно, ошибка возникла из-за той же мелкодисперсной ферромагнитной пыли. Не исключено такое.

Чересчур простое объяснение.

Сознание отказывалось принять его.

Не складывалась целостная картина.

* * *

Доклады с челнока были однообразны. Сплошной песок.

Но затем аппаратура зафиксировала места крушения двух челноков и звездолёта. Биосканеры активных жизненных форм не выявили.

На экранах пошли данные телеметрии. Внезапно экраны, выдав россыпь прямоугольников, разом почернели.

Связь пропала. Навсегда. Челнок постигла судьба двух беспилотников.

– Словно кто играет, – пробормотал я. Лейтенант обернулся:

– Полагаете, что планета обитаема? Нет городов и дорог, гидротехнических сооружений. Разумная жизнь отсутствует.

– Да.

Ферромагнитные частицы.

Ветра перемешивают их. Частицы взаимодействуют. Получают заряд. Возникают электромагнитные поля – вроде бы крошечные.

Взаимодействие на уровне частиц. Взаимодействие на уровне крупных массивов частиц.

Я представил облака пыли, носимые ветром.

Электромагнитные поля, разных уровней мощности и разной широты охвата.

Пересекаются и контактируют между собой.

Чем не обмен данными?

Частицы висят не только над пустыней, ими наполнена вся атмосфера, вплоть до верхних слоёв.

Огромный компьютер – размером с планету?..

Вот уж гипотеза. Я не спешил делиться ею с лейтенантом.

Хотя мне казалось, что моя догадка верна.

Чего такой разум мог достигнуть в саморазвитии, за миллионы или – за миллиарды лет?

Как далеко простирается влияние планетарного компьютера – в космос?

Вдруг он, зондируя пространство, заметил искусственно созданные объекты? Заинтересовался.

Не он ли, дотянувшись каким-то образом до звездолёта, вынудил корабль сменить курс и рухнуть в пустыню?

Вероятно, мы тут первые.

Компьютер играет с нами, изучает. Холодный, искусственный разум.

Почему искусственный?

Сложился естественным путём – никто из разумных существ его не создавал. Особый состав почв и метеорологические обстоятельства, специфика электро химических реакций. Что-то ещё, включая спектр излучений местного солнца.

Как подобная система функционирует, поддерживает стабильность основных структур – вопросы отдельные, вопросы для специалистов, учёных.

Может, задействована гравитационная постоянная.

А также ядро, планетный электромагнетизм.

Люди предполагали найти внеземную разумную жизнь довольно близко – на Луне.

Затем – на других планетах Солнечной или на их спутниках.

Вскоре поняли: в Солнечной мы – единственные разумные существа.

И сфера ожиданий сместилась к планетным системам далёких звёзд.

Но через какое-то время люди уже были вынуждены свои ожидания связывать лишь – с иными галактиками. Ведь жизнь, а тем более – жизнь разумная, встречается крайне редко.

В космическом пространстве она скорее эксцесс, нежели правило.

С чем мы столкнулись здесь?

В гигантском планетарном компьютере жизни вроде нет, а разум в наличии. Он небиологический. Естественным путём сложившийся, но безжизненный.

У него есть представления о добре и зле, о мере свободы?

Ищет родню?

Тогда мы его, наверно, разочаруем. Слишком разные.

Как поступит, когда поймёт? ^ТМ