Текст книги "Клуб любителей фантастики, 2015"

Автор книги: Андрей Анисимов

Соавторы: Владимир Марышев,Виктор Лугинин,Михаил Бочкарев,Григорий Казаков,Сергей Брэйн,Михаил Дьяченко,Валерий Бохов,Константин Чихунов,Валентин Гусаченко,Юрий Молчан
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

На Марс
Валерий БОХОВ

№ 12 (990) 2015

Отбирали нас долго, очень долго. Это и понятно, зная о числе кандидатов.

Но вот масса тестов. Порой никому не нужных тестов. Языки общения – без этого нельзя. Физическая форма – понятно. Сообразительность, базовые знания – это всё «да». Но вот зачем эти убогие бесконечные вопросники?

Я-то, конечно, прошёл все испытания. Это ясно. Языки – это моё, физически – атлет, задачки – решаю в момент. Но сколько потерянного времени! Уйма!

После отбора пошли бесконечные тренинги, нужные и ненужные. Для меня всё это – детский лепет. А остальные стонут – «спецназ так не готовят» – говорят. Параллельно выяснялось отношение к полёту родственников, если таковые есть, коммуникабельность наша, умение уживаться в коллективе.

Наконец три десятка человек с билетами в один конец полетело.

В положенное время в иллюминаторе замаячила, наконец, Красная планета. Вот она занимает весь небосвод. Примарсились. Спустили трап. Все тридцать встали перед кораблём. Нас встречают. На летающем электромобиле всю группу отвезли в мегаполис. Перед величественным сооружением высадили.

Назначенный фирмой – спонсором нашего полёта старший долго мялся и жался. Пришлось мне его оттеснить и чётко рапортовать:

– Уважаемый Большой Совет! (А это были представители Большого Совета. Я же вижу.) Экспедиция землян в составе тридцати особей прибыла на родной мне Марс с целью поиска жизненного пространства. Я, Герг – исследователь планеты Земля, выполнил свою миссию. Насколько – судить вам.

О планете Земля. Экология – отвратительная. Запасов полезных металлов и углеводородов хватит на 50 лет активной разработки. Запасов чистой воды хватит лет на 80. Распределение природных ресурсов и пищи среди жителей планеты не справедливое. Можно сказать, что одни голодают, другие жируют. Распределение людей на планете – не равномерное. Где пусто, а где перенаселение. Всё население планеты приближается к восьми миллиардам человек. Применяемые технологии – примитивны. Моё мнение – Земля – планета бесперспективная.

Умонастроения людей – верования в сказки: Шамбала, Атлантида, Гиперборея, сеть пирамид, боги со своими секретами и умением.

Телепатия, гипноз, телепортация – основной массе не доступны. Это я установил за два года пребывания среди людей.

Мои предложения. Пилотов прибывшего тихоходного корабля можно использовать как водителей маршруток здесь, на нашем Марсе. На летающих тарелках они не выдержат скоростных нагрузок. У всех землян слабая конституция.

Остальных людей можно использовать как обслуживающий персонал. Какие-то навыки освоить они смогут. Все они получили высшее образование, которое вполне можно приравнять к программе обучения первого курса нашего марсианского техучилища. ^ТМ

Червяк в голове
Михаил БОЧКАРЁВ

№ 12 (990) 2015

Подозреваемый – худощавый молодой человек, лет тридцати пяти, с бледным, небритым лицом сидел в комнате допроса и смотрел стеклянными глазами на стол перед собой. Он казался восковой куклой, манекеном, человекоподобной машиной с разрядившимся аккумулятором, но только не живым существом. Тагер вошёл в комнату, и дверь за ним заперлась. Он сел напротив подозреваемого и положил перед собой папку с бумагами. Человек не обратил на него никакого внимания.

Итак, начнём. Вы – Соул Берн, инженер-технолог, работаете в фирме «Голд Инжиниринг» с две тысячи семнадцатого года, женаты. Двое детей. Всё верно? – прочитал с листа Тагер и поднял глаза.

Да, – ответил Берн.

Около трёх лет назад ваша супруга Хиллари заявила о вашем исчезновении. По её словам вы бесследно исчезли из дома и не появлялись вплоть до первого декабря две тысячи двадцать третьего. Это так?

Берн устало вздохнул и, наконец, оторвал взгляд от стола. Он посмотрел на инспектора.

Я ещё раз повторяю. Это моя личная жизнь. Я не совершал ничего противозаконного и не понимаю, почему вы держите меня здесь. Где мой адвокат?

Дело в том, гражданин Берн, что у нас есть весомые подозрения, что вы вовсе не тот, за кого себя выдаёте. По нашим данным вы были похищены пришельцами с целью так называемой «замены личности» и успешно возвращены на Землю. Это так?

Бред, – отмахнулся Соул.

Конечно, как человек вы не можете знать, что Земля уже долгие годы подвергается подобному вторжению. Это закрытая информация, и в целях предотвращения паники она не разглашается. Но как интегрированный пришелец вы, несомненно, в курсе дела. Не так ли?

Это полный бред, – повторил Соул Берн и обхватил голову руками.

Нам известно, что интегрированного пришельца невозможно обнаружить визуально и технически, ни рентгеном, ни каким-либо другим образом, кроме как непосредственным вскрытием головного мозга после смерти человека – носителя. Однако мы нашли способ выявления «чужака», – сказал Тагер, внимательно посмотрев на подозреваемого.

Ещё раз повторю, по-моему, вы сошли с ума, мистер?..

Тагер.

Так вот, мистер Тагер, я никогда и никем не похищался. И я уже объяснял другому вашему сотруднику, что провёл эти два с половиной года с другой женщиной. Но я не обязан что-либо объяснять по этому вопросу. Это касается только меня и моей жены.

Эта информация не подтвердилась. Указанная вами женщина, а именно Ингрид Томпсон, погибла при странных обстоятельствах восемь месяцев назад.

Я знаю. И это, чёрт подери, не ваше дело! – нервно крикнул Берн.

Итак, алиби у вас нет. Зато у нас есть новые показания вашей настоящей жены, Хиллари Берн, что после возвращения вы стали совершенно другим человеком. Изменились ваши привычки, стиль жизни, пристрастия в еде, в сексе и многое другое.

И что с того? Люди меняются, мистер Тагер.

Да, люди меняются, но, во-первых, не каждый пропадает на несколько лет неизвестно куда, и, во-вторых, одно из ваших изменений характерно именно для интегрированного пришельца.

Кто такие эти ваши пришельцы? Вы можете объяснить?

Хорошо, поиграем в игру «мафия», – усмехнулся Тагер. – Пришельцы совершенно отличная от людей раса разумных существ. Это слизни-паразиты, умеющие внедряться в мозг человека и подчинять его себе. Он контролирует его полностью. Бывают случаи, и, возможно, это ваш случай, когда человек сам не осознаёт, что он уже не тот, кем был прежде, а интегрированный пришелец, но действует он уже не в интересах человечества, а наоборот. Это происходит в целях глубокой конспирации, чтобы мы не смогли выявить пришельца. Однако всё-таки один фактор выдаёт вас, – Тагер внимательно и жестоко посмотрел на Берна.

Да? И какой же это фактор? – заинтересовался Соул.

Соль.

Соль? В каком смысле? Слизни-пришельцы не переносят соли. Несмотря на то, что организму человека они нужны и жизненно необходимы, слизни-паразиты каким-то образом синтезируют их подобие сами, но принимать её в качестве пищи они не могут.

Вы хотите сказать, что я не потребляю соли?

Об этом нам сообщила ваша жена. Помимо всех других изменений в вас, она отметила, что после возвращения вы совершенно не переносите солёную пищу. Даже малое количество её вызывает у вас тошноту, головокружение и рвоту. Так же слизни не переносят алкоголь и табак. А ведь вы раньше курили? И наверное, как и любой нормальный человек, выпивали?

Соул Берн внимательно посмотрел на инспектора. Глаза его прищурились, и взгляд стал злым. Казалось, он готов наброситься на Тагера и впиться ему в горло.

То, что вы говорите, полнейшая ахинея. Тысячи людей в мире не потребляют соль, не пьют и не курят. Соль, к вашему сведению, вредна. Я уже не говорю об алкоголе и табаке. Да, мои взгляды на мир изменились после жизни с Ингрид. Я многое пересмотрел в себе, но это не значит, что я какой-то мифический пришелец-слизняк.

Вы можете это доказать? – с иронией спросил Тагер.

Как? Наесться у вас на глазах соли и запить это текилой?

Пусть даже так.

Я не собираюсь этого делать. Естественно! – восторжествовал инспектор, – потому что вы сразу же вырубитесь.

Вовсе нет. Я не буду этого делать по другой причине. Я не верю ни в каких пришельцев, засевших в мозгах, и не собираюсь перед вами поступаться своими принципами.

Тогда нам придётся применить силу. Лицо Берна, и без того бледное и злое, стало ещё ужаснее. Он с ненавистью посмотрел на Тагера. Исхудавший и небритый, он выглядел дико. Да, он находился в участке уже трое суток. За это время он совсем оголодал и обессилел. Конечно, ему приносили еду. Солёную еду. Как и предполагали сотрудники управления по выявлению пришельцев, он к ней не притронулся. Конечно, существовала крохотная вероятность того, что Соул – человек, убеждённый в своих принципах до фанатизма. Но так, чтобы за трое суток совсем ничего не съесть. Это мог быть только пришелец.

Капрал, принесите контрольный тест, – сообщил в микрофон Тагер, нажав кнопку связи.

Вы не имеете права, – прошипел Берн. Мы не можем позволить инородной расе вот так запросто захватить мир. А поэтому имеем право на всё, что касается национальной безопасности.

Дверь открылась, и на пороге комнаты допроса появился капрал. Молодой, подтянутый парень, лет двадцати, с волевым подбородком. В руках у него был шприц-пистолет для инъекций. Он приблизился к Соулу и встал сзади.

В сущности это простой солевой раствор. С некоторыми минеральными добавками, усиливающими эффект. Если вы простой человек, с вами ничего не случится. Но если вы интегрированный пришелец, то, вероятнее всего, вы просто погибните, – пояснил Тагер, глядя на Берна непробиваемым, безразличным взглядом. – Приступайте капрал.

Вы… вы просто зверьё! – крикнул Берн, спрыгнув со стула. – Облезлые, дикие обезьяны! Вы только слезли с деревьев и нацепили на себя тряпки, вообразив, что вы цивилизация. А на самом деле, вы так и остались глупыми, кровожадными животными, самыми коварными существами на этой планете. Вся ваша суть, это суть вируса. Вы болезнь планеты. Позор всей Вселенной. Они только хотели спасти вас, идиоты! Вы не понимаете, что происходит на самом деле. Что такое жизнь и в чём её смысл. Она прекрасна и бесконечна, сознание начинает путь с самого низа и восходит, проживая миллионы жизней, к самому высшему состоянию – полному освобождению. К чистой энергии создателя. Каждый человек – потенциальный бог, способный создать любой мир, Вселенную. Но вы. Вы люди. Ваше подавляющее большинство – так и застряли здесь в своём жалком и убогом мире, посчитав его вершиной и конечной точкой. Вы крутитесь в одном и том же круге и не способны вырваться на новый этап. Ваша логика провальна. Нет развития. Одни из вас обогатившиеся, ненасытные негодяи, другие их рабы. И те и эти – несчастливы в душе, убоги и серы. Парадокс. Вы никак не можете понять, что мир, где один владеет миллиардами, а другой прозябает на дне канавы или влачит рабское существование, сам собой порождает войны, ненависть, убийства, насилие и хаос. Это же элементарно.

Ну, наконец-то ты признался, – восторжествовал Тагер, пропуская мимо ушей всё, что говорил Берн.

Я – человек! Я всё тот же, но уже другой. Лучше и чище. Вы не понимаете, что они, вселяясь в нас, никак не влияют на нашу личность, они просто корректируют её. Учат познавать и ощущать истинные ценности. Они не захватчики, они – лекарство!

Да-да, конечно, – закивал Тагер, он весь горел от возбуждения. Наконец-то ему удалось вывести этого слизня на чистую воду, – так я тебе и поверил. Мы знаем, чего вы хотите. Любой захватчик будет пудрить мозги, говорить о благе врагу, которого желает колонизировать.

Это по вашей примитивной логике так. Вы всю историю воюете с друг другом. Убиваете и унижаете себе подобных. Они же лишь расширяют наше сознание. Их цель гуманна. Знайте, они всё равно вылечат вас. Они вселятся в каждого и спасут все души и эту планету!

Капрал, вы знаете, что делать, – сказал Тагер, глядя, ледяным взглядом, на сидящего в углу Берна.

Но что если он говорит правду… – замешкался капрал.

Это ложь! Не слушайте его. Выполняйте приказ.

Через десять минут прекратившего корчиться в невыносимых муках Соула Берна вынесли из комнаты допроса и доставили в морг. Тагер лично наблюдал за вскрытием черепной коробки захваченного пришельцами человека. Когда из его мозга извлекли интегрированного пришельца, Тагер приблизился и посмотрел на существо. Это был крохотный, зелёный червячок, размером с тыквенное семечко. На голове его имелись три чёрных глазка, а кожица блестела, словно посыпанная серебряной пыльцой. Как ни странно, вид его был не омерзительным. Тагер ожидал увидеть склизкую и мерзкую тварь, а этот больше походил на простую лиственную гусеницу.

Он мёртв? – уточнил у хирурга Тагер. Да.

Много их уже достали?

Больше тысячи.

Вот сволочи! – выругался инспектор, – ну ничего, мы их всех отловим. Ведь они и сопротивления оказывать не умеют. Я не знаю, на что они рассчитывают. Может быть на то, что мы их поймём? – осторожно предположил хирург.

Не говорите глупостей. Это враги. Захватчики. И их следует уничтожить всех до единого. Пока они не уничтожили нас.

* * *

Домой Тагер ехал окрылённый, с чувством гордости, переполняющим его. По дороге он решил зайти в бар и отметить удачный день. Ещё один слизень был пойман и обезврежен. Ещё одна маленькая победа над большим злом. Пил он виски, и домой приехал поздно, сильно пьяным и счастливым. Он, не раздеваясь, повалился на кровать и увидел в окне огромную, полную луну. В чистом, бескрайнем космосе, она выглядела таинственно и притягательно. Она завораживала. Тагер смотрел на неё и не мог оторвать взгляд. Ему казалось, что это гигантский корабль, всевидящее око наблюдателя. Может быть, они прилетают к нам оттуда? С Луны? – думал он, – Может быть, они следят за нами тысячи лет? Ему почудилось, что Луна вдруг стала ярче и больше. Она словно надвигалась на землю. Яркий, неистовый луч света тянулся к нему в окно. Он лился, как водопад, и залил собой всю комнату. Тагера подхватило течением и понесло. Он закрыл глаза и понял, что его затягивает в сон, какой-то прекрасный, удивительный сон. Он плыл над землёй, на высоте птичьего полёта, он видел под собой красивый и удивительный мир: реки и леса, горы и пустыни, озёра, снежные полюса, джунгли. Он видел, как бегут стада зверей, как летят над равнинами стаи птиц. Он видел огромные города – мегаполисы и маленькие деревушки, он видел океаны, вздымающие мощные волны и корабли. Его понесло выше и выше. Он, словно ракета, вознёсся в стратосферу и увидел планету целиком. Красивый, удивительный мир. Универсал. В нём было столько всего. Он был живой. Он был прекрасен и в то же время гадок. Из-за людей. Тагер понял это молниеносно. Он увидел всё со стороны. Всё было очевидно и просто. Люди не знали, что они на самом деле свободны, но они запутались в паутине лжи и обмана и поэтому озлобились друг на друга. Они просто не могли осознать, что их мир – это лишь одна из бесконечных возможностей существования, и её надо прожить, как можно более ярко и чисто, и тогда откроется другой невероятный мир, который даст новые горизонты и пространства. Жизнь разума бесконечна, но если он забыл, что он вечный и свободный, он болтается в паутине и страдает и заставляет страдать других. Это было так просто. Космос вокруг сиял и искрился. Галактики вращались, как утопической сложности калейдоскоп, вокруг играла необъяснимая, всепоглощающая музыка, прекрасная, как сама суть бесконечного счастья. И весь космос звенел, звенел и кружился вокруг и таял. Таял в ярких лучах, но звон не прекращался.

Тагер открыл глаза. В окно било солнце. Телефон у кровати звенел, не умолкая. Тагер протянул руку и снял трубку.

Да, слушаю, – сказал он.

Тагер? – услышал он голос своего начальника.

Я.

Ты куда пропал?

Я… А что случилось? Сколько сейчас времени?

Тебя не было в управлении три недели. С тобой всё в порядке?

Как три недели! Я только вчера… Погодите. Что-то не так, – он всё ещё никак не мог проснуться окончательно. Срочно выезжай. Всё объяснишь на месте. У нас полный аврал. Эти слизни устроили настоящую атаку. Массированное наступление. Люди исчезают сотнями.

Хорошо, – Тагер положил трубку.

Он встал и почувствовал себя совершенно иначе. Словно с плеч его свалился тяжкий и осточертевший груз. Его вдруг на секунду кольнула догадка. Он побежал на кухню, раскрыл холодильник и вытащил полупустую банку солёных огурчиков. Сунув палец в раствор, он намочил одну фалангу и осторожно лизнул. Солёный рассол обжёг язык, словно табаско. Голова закружилась, и Тагер почувствовал тошноту. Боже, да у меня червяк в голове. Я точно знаю, он там, – понял он. – Но. Но я остался собой. И в то же время я стал другим. Но я – это я! Я понял. Я всё понял. Они не захватчики. Они просто… просто пытаются нам помочь. И теперь я знаю, что нужно делать!

Он выбросил банку в мусорное ведро и двинулся к двери. На улице была весна. Он вдохнул полной грудью, словно впервые дышал этим воздухом, словно впервые увидел мир. Этот прекрасный, солнечный май. ^ТМ

Мана[1]1
  Мана (тадж.) – вот, однако


[Закрыть]
Валерии ГВОЗДЕЙ

№ 12 (990) 2015

Встретились на улице мегаполиса два институтских приятеля.

Не виделись давно.

Оба в один год окончили факультет промышленного и гражданского строительства. Оба несколько лет поработали на стройках прорабами.

И вот так случилось, что возводимые ими здания оказались по соседству. Поговорили не раз, сходили «в гости» на объекты.

В конце недели, вечерком, устроились в кафе, за жизнь потолковать.

Сделав заказ, помолчали, глядя оценивающе друг на друга.

Первый из них цветущий, довольный жизнью, благодушный, а второй – тощий, нервный, задёрганный.

– У тебя на объекте порядка намного больше, – сказал тощий. – Стройка идёт быстрей. И вообще дела гораздо лучше… Но почему? Учились-то по одной программе, оценки получали одинаковые. Техника, материалы, в принципе, те же. В чём причина? Я просто не гожусь в прорабы?

– Не торопись с выводами. – Цветущий хитро прищурился. – Насколько я заметил, у тебя строительные роботы все российские. Ты ими доволен?

– Какой там! Обнаглели совсем! Требуют сокращения рабочего дня, улучшения бытовых условий, масел – лишь высшего качества, ремонта и профилактики – в специализированных мастерских. Норовят энергии при зарядке перебрать. Ну и пофилонить – как только от них отвернёшься. Неужели твои не так себя ведут?

– Совсем не так. Роботы у меня – таджики. Я с ними горя не знаю!.. Профилактика у них минимальная, смазка дешёвенькая, нетребовательны в обслуживании. Вкалывают – двадцать пять часов в сутки. И – никаких вредных привычек.

– Ух, ты. – пробормотал завистливо тощий.

– Я с российскими намаялся. Пока старший коллега не присоветовал – набрать таджиков.

Подошёл официант с подносом, выставил на стол закуски, водку, минеральную воду.

Приятели выпили по рюмочке, закусили.

– Тоже набирай таджиков, – порекомендовал цветущий. – Не пожалеешь. Я телефон дам. Как, что – научу, по старой памяти.

– Спасибо!.. – расцвёл тощий.

В ответ приятель назидательно воздел указательный палец:

– Россия, мана. ^ТМ

Ремонтная сага
Андрей АНИСИМОВ

№ 13 (991) 2015

Первый инженер Тельников ткнул пальцем в ремонтный перечень и бесцветным голосом прочёл:

– Блок НК-97.

– Сделано, – таким же бесцветным от усталости голосом ответил Роллинс.

– Угу. – Тельников вычеркнул строчку и зачитал следующую:

– Запорный клапан в распределительной системе бокса Д-16.

– Исправили, – откликнулся Синяткин.

– Угу, – снова буркнул Тельников и вычеркнул ещё одну строку. – Гравиараспределитель шестнадцатой палубы.

– Только оттуда, – снова взял слово Роллинс.

– Так вы его починили или нет? – спросил Тельников, подняв на астрофизика глаза.

– Починили, конечно, что б ему… – вяло ругнулся Роллинс. – Полдня возились.

– Угу, – Тельников вычеркнул и эту строчку и принялся что-то подсчитывать в своём списке.

– Двадцать три пункта, – подвёл он итог, – за сегодняшний день. И пятьдесят семь не закрытых. Плохо. Больше, чем оставалось вчера.

– Кто же виноват, что гордость нашего космического флота оказалась свежеспущенной рухлядью, которая разваливается быстрее, чем мы успеваем её чинить, – раздражённо бросил Синяткин.

– Ну-у, – протянул Тельников, – не такой он уж и свежий, наш «Странник». Считай, уже шесть с половиной лет в полёте.

– И без конца чинится. Рухлядь и есть. Тельников пробежался глазами по списку.

– «Странник» – это всё равно, что небольшой городок или, скажем, производственный комплекс. Работает огромное количество разных устройств, не важно каких, – стиральные машины это и кухонные автоматы, или станки, – рано или поздно что-то где-то обязательно сломается. И чем старее оборудование, тем больше к себе внимания.

– Это, отнюдь, не означает, что мы должны засыпать с отвёртками и ключами в руках, – огрызнулся Синяткин. – И это называется исследовательская экспедиция! Вместо того чтобы заниматься своими прямыми обязанностями, мы с утра до ночи мечемся от кормы к носу и обратно, исправляя одну поломку за другой. И всё равно не успеваем сделать всего. Эти умники, которые проектировали корабль, они что, не знали, что нас ждёт?

– Может и не знали, – пожал плечами Тельников. – Считалось, что большинство узлов и агрегатов спокойно прослужит весь полёт, и сюда, и обратно. Видимо, ошиблись в расчётах.

– Халтурщики!

– Да нет. Просто никто никогда не проектировал такой огромный и сложный корабль, как «Странник». Опыта эксплуатации – никакого. Вот в чём вся причина.

– Зато теперь он у нас богатейший! – саркастично заметил Синяткин. Вмонтированный в стену динамик внутренней связи кашлянул и проскрипел плохо узнаваемым голосом капитана Шиндяпина:

– Экипажу собраться в кают-компании через полчаса. Бросайте всё и двигайте сюда. Есть разговор.

Тельников нахмурился. Скрипы в динамике ему не понравились. Он уже чинил усилитель, и, видимо, там опять что-то полетело.

– Пошли, – сказал Синяткин, закидывая на плечо сумку с инструментом. – Сдаётся мне, нас ждут важные вести, да такие, что после них можно будет выбрасываться за борт.

Через палубу, на которой они стояли, проходил монорельс транспортной магистрали, однако тележка вот уже две недели как была сломана, и до неё никак не доходили руки. Поэтому пришлось тащиться пешком. «Странник» достигал в длину почти двух километров, и, чтобы добраться до головной части, им потребовалось больше четверти часа. Местами нормальная сила тяжести сменялась едва ли не невесомостью, вызывая неприятные ощущения от подобных перепадов и затрудняя передвижение. Это барахлили гравиараспределители, да и вообще вся система искусственного тяготения дышала на ладан, но занимались ею лишь тогда, когда к этому вынуждали обстоятельства. В остальных случаях всё оставляли как есть. Когда они появились в кают-компании, остальные были уже в сборе. Вокруг большого круглого стола расселись участники Первой Межзвёздной Экспедиции, и на их фоне опоздавшая троица уже не выглядела как чернорабочие, выбравшиеся из канализационного люка. Комбинезоны, руки и лица у всех также покрывали пятна масла и ржавчины, а сумки и чемоданчики с инструментом, ясно свидетельствовали о том, чем только что был занят экипаж «Странника». Чище всех выглядел лишь капитан, да и то по причине того, что второй день пытался отладить автонавигатор.

Увидев опоздавших, он постучал ладонью по столешнице, призывая к вниманию.

– Все? Хорошо, тогда начинаем.

– Что за разговор, кэп? – поинтересовался Тельников. – У нас там, в корме, дел по горло.

– Именно об этих делах и пойдёт речь, – ответил Шиндяпин, доставая откуда-то толстую пачку бумаг. – Я имею в виду ремонт. Занимаясь навигатором, я дал Центральному Мозгу задание проанализировать всю нашу ремонтную эпопею, произвести экстраполяцию полученных данных на будущее, и вот, что получилось. – Он хлопнул по столу пачкой. – Мне нелегко это говорить, но выводы малоутешительны. Первый и самый важный – в нынешней ситуации у нас практически нет шансов на возвращение.

– Это как так? – оторопело проговорил планетолог Велиджанин.

– А так. «Странник» не выдержит обратного пути. Мы уже летаем на аварийном судне, состояние которого ухудшается с каждым днём. И это – в свободном полёте. Стоит запустить маршевые двигатели, и к уже имеющимся проблемам добавятся проблемы с силовыми агрегатами. Максимум, что нам удастся: отлететь от данной звёздной системы на пару световых лет, после чего корабль превратится в громадную кучу космического мусора. В свете полученных данных, обратная дорога – чистой воды самоубийство.

– Лихо, – выдохнул Мурзин, занимающий должность второго инженера. – Выходит, все наши потуги – напрасная трата сил и времени?

– Сейчас ремонт занимает у нас почти всё время бодрствования, то есть по десять-одиннадцать часов в сутки, – сказал Шиндяпин. – Через месяц эта цифра будет равна пятнадцати часам, а ещё через пару – все двадцать, а то и больше. В гонке с износом агрегатов мы медленно, но верно проигрываем. Несмотря ни на что.

– Всё так плохо? – удивительно спокойным голосом поинтересовался Букатин, врач экспедиции, успевший за последние полтора года стать гидравликом, специалистом по системам жизнеобеспечения, сварщиком и бог знает ещё кем.

– Отвратительно. – Шиндяпин выудил из своей пачки один из листков и потыкал в него пальцем.

– Износ силовых агрегатов превышает расчётную величину на двадцать семь процентов, систем регенерации – на тридцать четыре, в оранжерейных боксах свирепствует какая-то невесть откуда взявшаяся плесень, половина гравиараспределителей работают с перебоями, ещё треть – не работает вовсе. В конструкциях корпуса обнаружены деформации, превышающие допустимые нормы. В обшивке полно микротрещин, некоторые сегменты сместились настолько, что это угрожает её целостности. И так далее и тому подобное. Даже то, что я держу сейчас в руках, неполный перечень. На самом деле дела обстоят ещё хуже, чем мы думаем.

– Стало быть, это был билет в один конец, – тем же спокойным голосом произнёс Букатин.

– Это была авантюра, с самого начала, – прорычал Синяткин. – Ещё тогда, шесть лет назад, было ясно, что «Странник» – корабль «сырой». Вспомните, его начали латать уже с самых первых дней.

– Это был мелкий плановый ремонт, – возразил Мурзин. – И мы вполне справлялись с ним. Вдвоём.

– Поначалу да. А дальше? В твоих бумагах это должно быть отображено, кэп. Шиндяпин автоматически опустил глаза на распечатку и кивнул. Поначалу действительно всё так и было.

Первый космический корабль, долженствующий доставить шестнадцать первопроходцев к далёким звёздам, начал обращать на себя внимание ремонтников ещё будучи на стапеле, и по мере того, как его костяк обрастал плотью механизмов и стальной кожей обшивки, всё больше. Он ремонтировался, ещё даже не будучи полностью собранным, однако общее количество часов, затраченных на исправление разного рода отказов, сбоев и тому подобных неприятностей, сочли вполне приемлемой величиной, и экспедиции дали добро на старт. Какое-то время полёт шёл более или менее гладко, но обоим инженерам сидеть без дела не приходилось. Они занимались своей обычной, рутинной работой, что-то чиня и отлаживая, не замечая, как постепенно, неделя за неделей, время, отведённое на ремонт, всё увеличивается и увеличивается. Поскольку заботы о работоспособности узлов корабля касалась лишь инженеров, конвертерщика и капитана, остальные члены экспедиции пребывали в блаженном неведении относительно истинного положения дел, наслаждаясь комфортом и функциональностью своего огромного космического дома. Переломный момент наступил тогда, когда кто-то из технического персонала попросил помощи у кого-то из учёных. Трудно сказать, в чём она заключалась, эта помощь: подержать ли какую-нибудь железку или отвернуть проржавевшую насквозь гайку, но с этого дня ремонт, столь же медленно и незаметно, начал затягивать в себя, как трясина, и всех остальных.

В итоге, когда спустя шесть с лишним лет после начала разгона, на экранах показалась конечная цель их полёта – далёкий Процион, альфа Малого Пса, и вращающаяся вокруг него планета, – единственной их заботой стало поддержание корабля в более или менее работоспособном состоянии. Всё остальное было давным-давно позабыто и позаброшено. Теперь оказалось, что их корабль на последнем издыхании. И его хватит лишь на относительно короткий перелёт.

– Значит, баста, – с вызовом промолвил Фокин, пилот исследовательских модулей и инструктор по технике выживания в одном лице. – Всё, приехали…

– Нет, – покачал головой Шиндяпин. – Это ещё не конец.

– Из этого, я понял, что нам суждено стать первыми колонистами этого мира, – сказал конвертерщик Вольф, кивая на плывущую на экране чужую планету, изукрашенную завитушками циклонов. – Другого выбора у нас нет. Ты это имел в виду?

– Нет, – снова покачал головой Шиндяпин. – Я хочу предложить другой вариант, но это поистине тернистый путь.

– И что это за путь? – спросил Мурзин. Шиндяпин набрал побольше воздуха в лёгкие и выдал:

– Произвести коренную модернизацию корабля!

– Модернизацию?

– Упрощение. Максимально возможное. Всё второстепенное долой! Всё, без чего можно обойтись, что не направлено напрямую на жизнеобеспечение и движение, – отключить! А всё, без чего обойтись нельзя, переделать, жертвуя простотой в обращении в пользу простоты в устройстве. Следовательно, и надёжности. В первую очередь, это касается силовых агрегатов: двигателей и конвертера. Последний следует перевести в режим А. Так мы сможем обойтись без архисложной автоматики управления, которая в последнее время только и делает, что отказывает.

– Что?! – встрепенулся Вольф. – Ты с ума сошёл! Да у него будет КПД, как у паровоза. Мы сожрём всё топливо, не проделав и четверти пути.

– Если не сделаем так, не проделаем и десятой части, – резонно заметил Шиндяпин. – Потом в качестве топлива можно использовать ненужные части конструкции и механизмы. В этом режиме конвертер «всеяден».

– Безумие, – покачал головой Тельников. – Ты представляешь, сколько времени уйдёт на такую переделку?

– Поэтому я вас и собрал. – Шиндяпин сделал паузу, оглядел своих подчинённых и продолжил. – Выбирайте. Либо навеки остаёмся здесь, либо вкалываем как рабы, но с надеждой дотащиться до Земли. Труд предстоит титанический, но я уже просчитал этот вариант. Должно получиться. Лично я за него. А вы? – Он снова оглядел сидящих в кают-компании людей.

– Согласен, – откликнулся первым Велиджанин.

– Согласен, – сказал Мурзин.

– Согласен… согласен… – послышалось со всех сторон.

Единственный не проголосовавший Вольф посмотрел зачем-то на свои руки и усмехнулся неведомо чему.

– Забавно будет, – проговорил он вслед каким-то своим мыслям и тряхнул косматой шевелюрой. – Ладно. Согласен.