Текст книги "Семь я (СИ)"

Автор книги: Андрей Козырев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

Пламя над миром

В нас живет глубокое заблуждение, что Пламя, основа всего существующего, исходит из глубины Земли, и лучи его сияют вдоль блестящего следа за кормой корабля Бытия. Но, Господи, Ты позволил мне осознать, что такое представление не соответствует истине и, чтобы увидеть Тебя, я должен изменить его.

В начале была обладающая разумом, любовью и творчеством Сила. В начале было Слово, способное безраздельно покорять себе и месить, подобно тесту, материю. В начале не было тьмы и холода, но было Пламя. Вот истина.

Таким образом, свет не зарождается постепенно из темноты мира нашего, а, наоборот, существует изначально и освещает нашу ночь. Мы, сотворенные существа, по своему самобытию есть тьма и пустота. Ты, Боже,-основа и постоянство незыблемой Среды, независимой от времени и пространства, в которую погружается и находит свою форму Вселенная, теряя четкие пределы своего бытия, из-за чего она начинает казаться нам такой необозримой. Все есть бытие, везде есть только бытие, если не принимать во внимание разъединенность сотворенных явлений и борьбу их первоэлементов.

Огненный Дух, созидательное личностное Пламя, истинная Цель единения, несоизмеримо более прекрасного и необходимого, чем смертоносное слияние, являющееся мечтой какого-то пантеизма, сойди еще раз на ту непрочную поверхность материального бытия, в которую будет облечена Вселенная, и даруй ей душу!

Я понимаю, что мы не можем руководить Твоими деяниями и даже предчувствовать их. От Тебя исходят все благие устремления, начиная с этой молитвы моей.

Ты-светоносное Слово, Ты-огненная Сила, Ты лепишь, как глину, множественность, чтобы вдохнуть в нее дух Жизни Своей; я молю Тебя, коснись нас Своими руками, Своими воспитующими, вездесущими руками, которые не остаются на поверхности в отличие от человеческих рук, а проникают в недра всего сущего, в сердцевину его настоящей и былой всеобщности и воздействуют на нас одновременно всем самым прекрасным и потаенным в нас и вокруг нас.

Этими неостановимыми руками подготовь и сформируй для выполнения Своего великого замысла сосредоточенное в душе моей стремление Земли к Духу. Преосуществи его и перемени от самого его начала. Ты знаешь, почему невозможно Твоим созданиям возникать иначе, как на оси вечной эволюции.

А ныне возгласи над ним посредством уст моих великие слова, без которых все в душе и жизни нашей разрушается и которыми все в наших мыслях о мире Твоем и нашей созидательной деятельности в нем обретает единство и форму, насколько мы можем постичь это. Над всем живым, над всем, чему предстоит возникнуть, возрастать, цвести и созревать ныне, произнеси: "Сие есть Тело Мое!" А над всякой смертью, разрушающей, обессиливающей, губящей нас, скажи (и в этом-смысл и тайна веры): "Сие есть Кровь Моя".

Пламя в мире

Свершилось.

Пламя опять облекло Землю.

Нет, оно не пало с громом на горные пики, подобно ослепляющей молнии. Нужно ли хозяину ломать двери, чтобы проникнуть в дом свой?

Без взрыва, без потрясений огонь пронизал изнутри вещество нашего существования. От ядра незримого атома до космических грандиозных энергий он так естественно озарило каждый первоэлемент в частности и всю Вселенную вообще, что Пламя воссияло как бы без внешних толчков и воздействий.

В новом формирующимся ныне общечеловеческом едином теле вечно продолжается рождение Слова, и из-за Его проникновения в глубину мира воды материи, даже не взволновавшись, обрели жизнь. Внешне под воздействием преосуществляющей мир силы не переменилось ничего. Загадочно и реально Мироздание, от взаимодействия с насущным Словом ставшее великой Жертвой предложения, превратилось в тело. Вся плоть земная отныне, Боже, стала Твоею.

Как давно разум человеческий обнаружил у мира нашего удивительные качества, которые делают Вселенную похожей на тело...

Как и тело, она привлекает нас красотой своих изгибов и загадкой своего взора.

Как и тело, она остается недоступной нам-нашей мысли, разрушению и бегу времени.

Как и тело, ее суть можно разгадать только, выйдя за границы своего малого мирка.

Это зовущее нас соединение близости и отдаленности мы все, Боже, чувствуем с мира нашего появления на свет. В наследстве боли и надежды, переходящем от одного поколения человеческого другому, нет печали более глубокой, чем та, которая побуждает человека рыдать от горечи и стремления к Присутствию, недоступно для него парящему над окружающим его миром.

Сегодня, Господи, освящением Вселенной все цвета и запахи мира делаются для меня воспринимаемыми и постигаемыми в Тебе. То, что видела моя волнующаяся мысль и искало мое сердце, полное искреннего желания, Ты полной мерой даруешь мне: недостаточно того, что все сущее соединено Тобою, так что ни одна тварь не может пребывать вне связи с остальными, но явления мира настолько соединены с одним неким Центром, что их со-бытие дарует им качества незыблемости и неразделимости.

Преодолей в нас, Господи, откровением Своим ребяческую слабость мысли, не желающей видеть во Вселенной ничего более великого, чем совершенство тела человеческого! В дороге к более истинному знанию Мироздания дети мира сего постоянно превосходят мудрецов Израиля. Ты, Господь Иисус, "в Ком все существующее обретает прочную основу", явись наконец тем, кто жаждет Тебя и Правды Твоей, как высочайшая личность и физическое средоточие творения. Неужели не знаешь Ты, что я говорю о жизни нашей? Если бы я не был способен верить, что помощь Твоя рядом со мною оживляет, успокаивает, наполняет силой малейшие явления окружающего мира, поддерживающие меня, -разве не погиб бы я в холодном мире Твоем?

Благодарю Тебя, Господи, за то, что множеством путей Ты учил меня видеть, пока наконец я не узрел бесконечную простоту бытия! Постепенно под влиянием возраставших во мне с течением времени даров, которые Ты доверил мне еще в младенчестве моем, благодаря необыкновенным людям и спутникам, явившимся в необходимый момент мне в дороге моей, чтобы поддержать и просветить меня, под воздействием страшных и великих таинств, которые я прошел благодаря Тебе, я лишился способности видеть и выделять что-то из той Среды, где все едино.

В миг, когда жизнь Твоя стала освящением Вселенной, мой разум стал острее, сильнее и спокойнее, и теперь я погружусь в блаженное созерцание видения, красота и согласие которого бесконечны.

Перед ликом мира нашего, воплощенного Твоим воплощением, ставшим единым Телом Твоим, о Боже, я ощущаю не поглощенность мониста, стремящегося бесследно растаять в Едином, не трепет язычника, падшего к ногам зримо воспринимаемого божества, и не безвольное отрешение квиетиста, доверившегося воле высших сил.

Почерпнув у этих учений часть их достоинства, но не вводя меня в искушение, Твое всеприсутствие позволяет мне занять позицию, в которой сливаются, облагораживая друг друга, три самые опасные порыва, от начала века захватывавшие душу человеческую.

Как и монист, я углубляюсь во Всеединое, но оно столь совершенно, что я в нем нахожу, отвергнув себя, высшее развитие своей личности.

Как и язычник, я верую в доступного восприятию человеческому Господа. Я прикасаюсь к Нему посредством явлений материи, ибо я – часть материального мира. Но если я хочу обрести Его ( для простого продолжения взаимодействия с Ним), я должен непрерывно продолжать свой путь сквозь всевозможные препятствия, подпадая под власть тварных существ и в то же время порываясь освободиться от них,-в непрерывном принятии мира и непрерывном освобождении от него.

Как и квиетист, я блаженно доверяюсь волнам Божьей воли, но в то же время я понимаю, что глубины Господнего замысла откроются мне только при полном использовании мной всех моих способностей, всех составляющих моего существа. Подобно Иакову, я прикоснусь к осязаемому Господу только тогда, когда буду побежден Им.

И вот, когда я увидел главную цель, к которой устремлена моя природа, все силы мои вдруг начинают трепетать в ответ на немыслимо прекрасную Божественную Ноту, в которой я слышу соединение противоположных устремлений – тягу к действию и счастье служения, радость обладания и блаженство отречения, гордость развития и упоение исчезновения в большем, чем я.

Исполненный соками материи, я восхожу к духу, который торжествует, облаченный в величие мира. И, увлеченный таинством Тела Божия, я не могу определить, какое из этих блаженств выше и благороднее: найти Слово, чтобы восторжествовать над материей, или овладеть материей, чтобы найти светлое Слово Божие и предать себя Ему.

Пусть, о Господи, Твое сошествие в мир было бы не просто значимым и привлекательным для меня, как плод абстрактных умозаключений, но чтобы оно воистину сделалось мне реальным Твоим Присутствием. И силою, и по праву, независимо от нашей воли, Ты обретаешь плоть в нашем мире, и само существование наше зависит от Тебя. Но в действительности Ты еще не одинаково присутствуешь в жизни каждого из нас. Все мы созрели в чреве одной Вселенной, и вопреки этому любой из нас формирует свою маленькую Вселенную, в которой Воплощение происходит своеобразно, различными способами и путями, недоступными для других. Именно поэтому в молитве у алтаря мы говорим, чтобы преосуществление Даров произошло для нас: "Чтобы было нам Телом и Кровью..." Если я истинно верую, что все в окружающем меня мире есть Плоть и Кровь Слова, то для меня (и в известном смысле ни для кого другого) осуществляется великая «Диафания», открывающая в глубине любого феномена мира одни и те же свет и тепло. Если же вера моя ослабнет, то эти свет и тепло исчезают, и явления мира отъединяются друг от друга.

В эти мгновения Ты снизошел, Господи, в начинающийся день. К несчастью, как неодинакова степень Присутствия Твоего в уготованных нам испытаниях! В тех же условиях, в которые будут ввергнуты я и мои братья, Ты можешь присутствовать полностью, частично или отсутствовать вовсе.

Чтобы яд не смог погубить меня сегодня, чтобы смерть не поразила меня, чтобы вино не лишило меня разума, чтобы в каждой твари я прозревал Тебя и находил Тебя,-даруй мне веру, Господи!

Причастие

Пламя Божие сошло в мир для того, чтобы охватить и опалить меня; следовательно, недостаточно только видеть его и своею верой вечно сохранять вокруг себя его жар. Надо, всем естеством своим стремясь к освящению, побудившему его зажечься, согласиться на Причащение и предложить Ему в моем лице ту пищу, за которой Он и явился.

Я падаю ниц перед Твоим, о Господи, всеприсутствием в опаленном Тобою мире, и во всем, что со мной происходило, происходит и произойдет, во всем, что окружает меня, во всем, что я свершаю и свершу в этой жизни, я жажду Тебя.

Как это страшно – обрести жизнь и вдруг ощутить, что тебя помимо твоей воли безостановочно влечет некий грозный поток, стремящийся, как это сначала кажется, поглотить все, что уносит в своих волнах!

И я говорю Тебе, Боже: я хочу, чтобы поворотом жизни, который, кроме Тебя, никто не в силах совершить, ужас перед непостижимыми переменами, готовыми пересоздать мою сущность, преосуществился бы в счастье преображения в Тебе.

И я, не трепеща, протяну руку к тому пылающему хлебу, который Ты даешь мне. В этом хлебе, таящем в себе семя всякой эволюции, я постигну истоки и смысл данного мне будущего. Я понимаю, что взять этот хлеб – значит отдать себя силам, которые мучительно отсекут меня от моей самости и бросят в круговорот бедствий, угроз, тяжелой работы души и тела, перерождения мыслей, всеотречения от своих желаний. Принять хлеб Плоти Божией значит во имя того, что превосходит все, обречь себя на такие чувства и такие оковы, которые не позволят мне испытывать радости, ранее наполнявшие мою жизнь. Господи Иисусе, я согласен на то, чтобы Ты владел мною и вел властью Своего страдающего Тела, к Которому я отныне причастен, к такому одиночеству, какое не может своими силами создать человек.

Как каждый смертный, я мечтал бы разбить шатер свой на какой-либо из избранных, высочайших вершин Земли.

Как каждый смертный, я боюсь непомерно темного и нового будущего, к которому я влеком грозным потоком.

Как каждый смертный, я вопрошаю себя, Тебя, всех: к какой цели, в каком направлении течет жизнь наша?...

Так пусть Причащение хлебом ко Христу, обладающему властью над приумножением мира, спасет меня от пустого трепета и лености. В вихре борющихся начал я движусь, о Господи, к Слову Твоему, в котором преумножится мой дар прозревать Твое Присутствие во всякой твари. Тот, кто истинно возлюбит Христа, таящегося в силах, побуждающих Землю развиваться, того Земля возьмет на свои исполинские руки и вознесет его к зримому лику Божию.

Если бы Царствие Твое, о мой Господь, было от мира сего, то, чтобы прозреть Твое присутствие и коснуться Тебя, я мог бы только предать себя силам, влекущим нас через страдания и умирание, позволяя ощутимо возрастать в нас – нас самих или же то, что мы любим более, чем себя. Но поскольку Цель, к которой устремлен земной мир, находится вдали от границ не только каждого отдельного явления, но и всего существующего, поскольку труд, совершаемый Вселенной, заключается не в том, чтобы произвести из недр своего бытия нечто высшее, чем она есть, а свершить себя путем единения в изначальном бытии, то становится очевидным, что для достижения огненной сердцевины бытия человеку мало жить для себя либо для какого бы то ни было земного дела. Мир может обрести Тебя, Господи, только путем перемены, перемещения центра, и в ходе этого переворота временно исчезнет не только какой-либо успех, но даже иллюзорная возможность плотской или духовной человеческой победы. Для соединения моей и Твоей сущности необходимо, чтобы во мне исчезли не только монада, но и мир, нужно пройти тернистый путь уничижения, которое ничто зримое не возместит. Именно поэтому, собирая в чаше горечь всех поражений, разрушений и разочарований, Ты подносишь ее к моим губам: "Пейте все".

И как я могу отказаться от этой чаши, о мой Господь, в тот миг, когда данный мне Тобою хлеб породил в самой сердцевине моего существования тягу соединиться с Тобой за пределами жизни – посредством смерти. Освящение мира не было бы совершено, если бы Ты не дал свободу силам смерти. Мое причащение не смогло бы совершиться ( оно даже не имело бы права называться христианским), если бы наряду с развитием, которое достигается мной ежедневно, я не согласился бы во имя себя и во имя Вселенной как непосредственное участие в Твоей Жертве скрытое или явственное действие разрушения, старости, смерти, неостановимо угрожающих миру во спасение его или на погибель ему. Я слепо доверяюсь, Боже, страшному умалению, благодаря которому моя ограниченная самость будет заменена – ибо я верую в это – Твоим Всеприсутствием. Если кто-то всей сущностью своею возлюбит Иисуса, таящегося в разрушающих Землю силах, то Земля поднимет его, истомленного духовной жаждой, своими великими руками, и вместе с ней он очнется от судорог небытия на груди Всеблагого Господа.

Молитва

Ныне, о Господи, когда, затаившись в силах мира, Ты воистину сделался для меня всем, что есть вокруг меня и во мне, я сочетаю опьянение тем, что имею, и жажду того, чего мне не хватает, в одно движение души и произнесу Тебе, вслед за Твоим слугою, те огненные слова, в которых все очевиднее будут проступать – я верю в это – контуры христианства будущего:

"Господи, прими меня в самую глубину, самое лоно Твоего сердца. И когда Ты станешь сохранять меня в нем, обжигай меня, очищай, вдохновляй, сколько Тебе угодно, до полного моего исчезновения".

О мой Господь! Наконец-то в процессе всемирного преображения и Причастия я нашел Того, кого могу от всей своей души назвать этим именем! До того момента, пока я прозревал в Тебе, Иисусе, только человека, жившего два тысячелетия назад, великого Учителя, Друга, Брата, любовь моя к Тебе была слаба и несвободна. Неужели нет вокруг нас преданных друзей, верных братьев, опытных мудрецов, к тому же менее отдаленных от нас? И, кроме этого, способен ли человек полностью вверить себя человеческой, только человеческой природе? С самого начала Вселенная, а не одно из ее составляющих, овладела моим сердцем, и никогда, ни перед кем другим я не смогу преклониться. И поэтому, даже веруя в Тебя, я долго скитался душою, не ведая, что я возлюбил. Но ныне силою сверхчеловеческой власти, дарованной Тебе Воскресением, Ты соизволяешь мне, мой Властитель, видеть Тебя во всех силах Земли, и я узнаю в Тебе моего Повелителя и с упоением отдаю свою жизнь в Твои руки.

Неисповедимы пути Господни. Два столетия тому назад, когда в груди Твоей Церкви начало ощущаться биение Твоего сердца, могло показаться, что людей привлекло то, что в Тебе явилось более ясное, более очевидное начало, чем Твое вочеловечение. И вот все неожиданно преобразилось! Сейчас я прозреваю, что "откровением" Твоего сердца Ты прежде всего стремился, Иисусе, предоставить нашей любви способность освободиться от излишне узкого, втиснутого в тесные границы представления о Тебе. В Твоей груди я вижу пламенеющий очаг, и чем более истово я взираю на эту огненную сердцевину мира, тем более ясно представляется мне, как очертания Тела Твоего тают, что они растут до необозримых размеров, и отныне я не вижу в Тебе никаких иных черт, кроме образа огненного, пламенеющего Тобою мира.

Христос во Славе: непостижимое воздействие Божие, рассредоточенное по недрам материи, и ослепительное средоточие, в котором соединяются неисчислимые нити множественности; сила, не покоряющаяся никому, как Вселенная, и дышащая пламенем, как жизнь; Ты, Чье чело белоснежно, взор сверкающ, а стопы источают сияние, более яркое, чем свет расплавленного золота; Ты, Чьи ладони вмещают звездное небо, Ты – первый и последний, живой, мертвый и воскресший; Ты, сочетающий в Своем Единстве все чары, все чувства, все силы, все состояния; это к Тебе стремилась моя душа желанием необъятным, как мир. Ты воистину мой Господь и мой Бог!

"Прими меня в глубину Свою, Господи!"

Ах! Я верую в это (и настолько сильно, что эта вера стала одним из столпов жизни моей души): мрак, где нет Тебя, был бы абсолютным небытием. Ничто не может жить и пребывать вне Тела Твоего, Господи Иисусе, и даже те, кто лишен любви Твоей, еще пользуются, к горю своему, помощью Твоего присутствия. Все мы неизбежно существуем и живем Тобой – вселенской средой плотности и жизни!

Но именно оттого, что мы несовершенны, что нас нельзя представить бесконечно-далекими или слитыми с Тобой, именно оттого, что в нас субъект единения возрастает вместе с самим единением, вручающим нас постепенно в Твои руки, – ради самой истинной сути моей внемли, Господи, желанию того, что я дерзаю назвать своей душой, хотя с каждым новым днем я понимаю, насколько она превышает меня, во имя утоления моей жажды всебытия сквозь сферы Твоей глубочайшей сущности вплоть до святая святых Твоего сердца – приближай меня к Себе!

Чем явственнее я нахожу Тебя, Господи, тем более всепронизывающим предстает предо мной Твое воздействие; по этому признаку я в любой миг могу понять, насколько приблизился я к Тебе. Когда я обнаруживаю, что все явления вокруг меня, не теряя своей сущности и явных черт, тем не менее соединены некоей непостижимой силой в неразделимое, неизмеримо близкое и неизмеримо далекое начало, когда, будучи принят в сокровенную глубину Божественного святилища, я почувствую, что беспрепятственно странствую по небу всего Творения, – тогда я пойму, что подхожу к точке, где встречаются сердце вселенной и свет, исходящий из Божьего сердца.

В этом средоточии космического горения подвергни меня, Боже, как пламени, всем влияниям, которые, будучи испытанными на большем расстоянии от Тебя, стали бы тщетными, двусмысленными и чуждыми Тебе, но, будучи освящены энергией, "которая способна покорить себе все", они преображаются в физических недрах Твоего сердца в вестников Твоей победоносной миссии. Своей любовью Ты непостижимым образом соединил очарование всего сотворенного с его ничтожеством, кротость его – с яростью, иллюзорную слабость – и внушающее страх могущество; я молю Тебя, воспламени поочередно радость и презрение в моей душе, научи ее истинной чистоте, не той, что ослабляет и разделяет сущее, но той, что усиливается от всяческой красоты; сообщи ей, что настоящая любовь – это не та, что наделена великой властью взламывать все замки жизни сразу; и, наконец, дай ей силою Твоего непрерывно растущего всеприсутствия благодатную жажду все глубже узнавать, творить и претерпевать мир, чтобы все явственнее видеть Тебя.

Все мое счастье и мой истинный успех, вся суть моего бытия, вся моя любовь к жизни, Господи, зависят от этого важнейшего прозрения, от способности видеть Твое единство со Вселенной. Пусть другие, верные своему более высокому призванию, несут весть о величии Твоего бесплотного Духа! А я верен предназначению, исходящему от тончайших струн моей души, и не желаю и не могу благовествовать ни о чем ином, кроме бесчисленных проявлений Твоей воплощенной сути в материи, я ничего иного никогда не буду способен возвещать, кроме тайны Твоего Тела, о Душа, видимая во всем окружающем нас.

Твоему Телу во всей его безмерности, т.е. миру, ставшему благодаря Твоей власти и моей веры блистающим одухотворенным горнилом, в котором все расплавляется, чтобы возродиться, – всеми силами, пробужденными во мне Твоим созидательным притяжением, всем моим слабым знанием, моими духовными связями, моим священническим титулом и (что для меня важнее всего) всей сущностью моей человеческой веры – я предаюсь, чтобы в нем родиться, пребывать и умереть, Иисусе.

Ордос , 1923- Омск , 2010.

Pierre TEILHARD DE CHARDIN

LA MESSE SUR LE MONDE

L'offrande

Puisque, une fois encore Seigneur, non plus dans les forets de l'Aisne, mais dans les steppes d'Asie, je n'ai ni pain, ni vin, ni autel, je m'eleverai par-dessus les symboles jusqu'a la pure majeste du Reel, et je vous offrirai, moi votre pretre, sur l'autel de la Terre entiere, le travail et la peine du Monde.

Le soleil vient d'illuminer, la-bas, la frange extreme du premier Orient.

Une fois de plus, sous la nappe mouvante de ses feux, la surface vivante de la Terre s'eveille, fremit, et recommence son effrayant labeur.

Je placerai sur ma patene, o mon Dieu, la moisson attendue de ce nouvel effort. Je verserai dans mon calice la seve de tous les fruits qui seront aujourd'hui broyes. Mon calice et ma patene, ce sont les profondeurs d'une ame largement ouverte a toutes les forces qui, dans un instant, vont s'elever de tous les points du Globe et converger vers l'Esprit.

– Qu'ils viennent donc a moi, le souvenir et la mystique presence de ceux que la lumiere eveille pour une nouvelle journee !

Un a un. Seigneur, je les vois et les aime, ceux que vous m'avez donnes comme soutien et comme charme naturel de mon existence. Un a un, aussi, je les compte, les membres de cette autre et si chere famille qu'ont rassemblee peu a peu, autour de moi, a partir des elements les plus disparates, les affinites du coeur, de la recherche scientifique et de la pensee. Plus confusement, mais tous sans exception, je les evoque, ceux dont la troupe anonyme forme la masse innombrable des vivants : ceux

qui m'entourent et me supportent sans que je les connaisse; ceux qui viennent et ceux qui s'en vont ; ceux-la surtout qui, dans la verite ou a travers l'erreur, a leur bureau, a leur laboratoire ou a l'usine, croient au progres des Choses, et poursuivront passionnement aujourd'hui la lumiere.

Cette multitude agitee, trouble ou distincte, dont l'immensite nous epouvante, – cet Ocean humain, dont les lentes et monotones oscillations jettent le trouble dans les coeurs les plus croyants, je veux qu'en ce moment mon etre resonne a son murmure profond. Tout ce qui va augmenter dans le Monde, au cours de cette journee, tout ce qui va diminuer, – tout ce qui va mourir, aussi, – voila. Seigneur, ce que je m'efforce de ramasser en moi pour vous le tendre; voila la matiere de mon sacrifice, le seul don't vous ayez envie.

Jadis, on trainait dans votre temple les premices des recoltes et la fleur des troupeaux. L'offrande que vous attendez vraiment, celle dont vous avez mysterieusement besoin chaque jour pour apaiser votre faim, pour etancher votre soif, ce n'est rien moins que l'accroissement du Monde emporte par l'universel devenir.

Recevez, Seigneur, cette Hostie totale que la Creation, mue par votre attrait, vous presente a l'aube nouvelle. Ce pain, notre effort, il n'est de lui-meme, je le sais, qu'une desagregation immense. Ce vin, notre douleur, il n'est encore, helas qu'un dissolvant breuvage. Mais, au fond de cette masse informe, vous avez mis – j'en suis sur, parce que je le sens – un irresistible et sanctifiant desir qui nous fait tous crier, depuis l'impie jusqu'au fidele : "Seigneur, faites-nous un ! "

Parce que, a defaut du zele spirituel et de la sublime purete de vos Saints, vous m'avez donne, mon Dieu, une sympathie irresistible pour tout ce qui se meut dans la matiere obscure, – parce que, irremediablement, je reconnais en moi, bien plus qu'un enfant du Ciel, un fils de la Terre, – je monterai, ce matin, en pensee, sur les hauts lieux, charge des esperances et des miseres de ma mere; et la, – fort d'un sacerdoce que vous seul, je le crois, m'avez donne, – sur tout ce qui, dans la Chair humaine, s'apprete a naitre ou a perir sous le soleil qui monte, j'appellerai le Feu.

Le feu au-dessus du monde

Le Feu, ce principe de l'etre, nous sommes domines par l'illusion tenace qu'il sort des profondeurs de la Terre, et que sa flamme s'allume progressivement le long du brillant sillage de la Vie. Vous m'avez fait la grace, Seigneur, de comprendre que cette vision etait fausse, et que, pour vous apercevoir, je devais la renverser.

Au commencement, il y avait la puissance intelligente, aimante et active.

Au commencement, il y avait le Verbe souverainement capable de s'assujettir et de petrir toute Matiere qui naitrait.

Au commencement, il n'y avait pas le froid et les tenebres; il y avait le Feu.

Voila la Verite. Ainsi donc, bien loin que de notre nuit jaillisse graduellement la lumiere, c'est la lumierе preexistante qui, patiemment et infailliblement, elimine nos ombres. Nous autres, creatures, nous sommes, par nous-memes, le Sombre et le Vide. Vous etes, mon Dieu, le fond meme et la stabilite du Milieu eternel, sans duree ni espace, en qui, graduellement, notre Univers emerge et s'acheve, en perdant les limites par ou il nous parait si grand. Tout est etre, il n'y a que de l'etre partout, hors de la fragmentation des creatures, et de l'opposition de leurs atomes.

Esprit brulant, Feu fondamental et personnel, Terme reel d'une union mille fois plus belle et desirable que la fusion destructrice imaginee par n'importe quel pantheisme, daignez, cette fois encore, descendre, pour lui donner une ame, sur la frele pellicule de matiere nouvelle dont va s'envelopper le Monde, aujourd'hui.

Je le sais. Nous ne saurions dicter ni meme anticiper, le moindre de vos gestes. De Vous, toutes les initiatives, a commencer par celle de ma priere.

Verbe etincelant, Puissance ardente, Vous qui petrissez le Multiple pour lui insuffler votre vie, abaissez, je vous prie, sur nous, vos mains puissantes, vos mains prevenantes, vos mains omnipresentes, ces mains qui ne touchent ni ici, ni la (comme ferait une main humaine), mais qui,

melees a la profondeur et a l'universalite presente et passee des Choses, nous atteignent simultanement par tout ce qu'il y a de plus vaste et de plus interieur, en nous et autour de nous.

De ces mains invincibles, preparez, par une adaptation supreme, pour la grande oeuvre que vous meditez, l'effort terrestre dont je vous presente en ce moment, ramassee dans mon coeur, la totalite.

Remaniez-le, cet effort, rectifiez-le, refondez-le jusque dans ses origines, vous qui savez pourquoi il est impossible que la creature naisse autrement que portee sur la tige d'une interminable evolution.

Et maintenant, prononcez sur lui, par ma bouche, la double et efficace parole, sans laquelle tout branle, tout se denoue, dans notre sagesse et dans notre experience, – avec laquelle tout se rejoint et tout se consolide a perte de vue dans nos speculations et notre pratique de l'Univers. – Sur toute vie qui va germer, croitre, fleurir et murir en ce jour, repetez : "Ceci est mon corps." – Et, sur toute mort qui s'apprete a ronger, a fletrir, a couper, commandez (mystere de foi par excellence): "Ceci est mon sang!"

Le feu dans le monde

C'est fait.

Le Feu, encore une fois, a penetre la Terre.

Il n'est pas tombe bruyamment sur les cimes, comme la foudre en son eclat. Le Maitre force-t-il les portes pour entrer chez lui?

Sans secousse, sans tonnerre, la flamme a tout illumine par le dedans. Depuis le coeur du moindre atome jusqu'a l'energie des lois les plus universelles, elle a si naturellement envahi individuellement et dans leur ensemble, chaque element, chaque ressort, chaque liaison de notre Cosmos, que celui-ci, pourrait-on croire, s'est enflamme spontanement.

Dans la nouvelle Humanite qui s'engendre aujourd'hui, le Verbe a prolonge l'acte sans fin de sa naissance; et, par la vertu de son immersion au sein du Monde, les grandes eaux de la Matiere, sans un frisson, se sont chargees de vie. Rien n'a fremi, en apparence, sous l'ineffable transformation. Et cependant, mysterieusement et reellement, au conta& de la substantielle Parole, l'Univers, immense Hostie, est devenu Chair. Toute matiere est desormais incarnee, mon Dieu, par votre Incarnation.

L'Univers, il y a longtemps que nos pensees et nos experiences humaines avaient reconnu les estranges proprietes qui le font si pareil a une Chair...

Comme la Chair, il nous attire par le charme qui flotte dans le mystere de ses plis et la profondeur de ses yeux.

Comme la Chair, il se decompose et nous echappe sous le travail de nos analyses, de nos decheances, et de sa propre duree.

Comme la Chair, il ne s'etreint vraiment que dans l'effort sans fin pour l'atteindre toujours au-dela de ce qui nous est donne.

Ce melange troublant de proximite et de distance, nous le sentons tous, Seigneur, en naissant. Et il n'y a pas, dans l'heritage de douleur et d'esperance que se transmettent les ages, il n'y a pas de nostalgie plus desolee que celle qui fait pleurer l'homme d'irritation et de desir au sein de la Presence qui flotte impalpable et anonyme, en toutes choses, autour de lui : "Si forte attrectent eum."