Текст книги "Семь я (СИ)"

Автор книги: Андрей Козырев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

Считать временной кризис началом исключительно благотворным, содействующим эволюции, было бы неправильным; обновление, вызываемое кризисом, не всегда есть изменение в лучшую сторону. Путь от кризиса к кризису, от взрыва к взрыву извилист, и бесконечные метаморфозы человеческого общества не всегда оправдывают те жертвы, которые были принесены во имя свершения этих метаморфоз.

Концепция цивилизационных полей

Во взаимодействии цивилизаций действует полевой принцип, согласно которому каждая из цивилизаций порождает вокруг себя некое цивилизационное поле, которое распространяется за пределы географического и исторического существования цивилизации и вопреки пространственно-временно-политическим рамкам и границам оказывает влияние на соседствующие с данной цивилизацией регионы. Поле не сводится к элементарным информационным воздействиям, оно является скорее элементом формирующейся ноосферы и подобно литосферной плите, которая, как правило, гораздо обширнее находящегося ней континента и которая незримо сталкивается с другой литосферной плитой, приводя в движение великие процессы формирования лика земного шара. Как литосфера, так и ноосфера не является чем-то однородным, в ней есть свои вершины и провалы, свои водовороты и пустыни; чем активнее сталкиваются ноосферные поля, тем выше в историческом плане поднимается подвергающийся их столкновению регион. Так, Россия сейчас находится под воздействием как минимум трех информационных цивилизационных полей, к которым сама не принадлежит,– поля китайской, исламской и западной цивилизаций. Воздействие полей может быть активным и пассивным; в настоящее время Россия впервые за свою историю пассивна по отношению к этим активно растущим информационно-культурным полям. Возможно, Россия спустя некоторое время станет Гималаями нового цивилизационного региона, но для этого ей придется пережить страшные культурные и исторические катаклизмы...

В своем движении цивилизационные поля руководствуются "законом тайфуна". Во время движения тайфуна по океанским просторам в сердцевине воронки всегда остается место, где царит абсолютная тишина. Но этот регион постоянно перемещается, и находящиеся в нем предметы через несколько секунд могут быть унесены вихрем. Так и во время движения цивилизационных полей выделяется временный центр движения, в котором царит тишина и спокойствие. Но спустя некоторое время центр перемещается, и остров тишины превращается в остров бурь. Таким центром была на протяжении большей части XIX века Европа; с 1814 по 1914 гг. в ней практически не было крупных войн, захватывавших все страны региона (были только сравнительно мелкие стычки); в это же время Азия и Африка были захвачены тайфуном колонизации, "оком" которого как раз была Европа. В ХХ веке мы стали свидетелями того, как "око тайфуна" переместилось на Запад, в Америку, а европейские империи, складывавшиеся веками, были перемолоты неким историческим вихрем. "Око тайфуна" перемещается и сегодня; но люди не обладают такими устройствами "исторической метеорологии", которые позволили бы точно определить направление его движения.

Тайфун возникает в среде, где сталкиваются цивилизационные поля. Условиями его возникновения является не только несовпадение культурных языков двух исторических регионов, но и активное противодействие этих регионов друг другу. Сущность этого процесса прекрасно описал Хантингтон.

Три действующих лица в столкновении цивилизационных полей – активное поле, пассивное поле и пассионарная сила "тайфуна" – могут взаимодействовать по различным сценариям. Можно выделить из множества сценарий переклички, сценарий пассивного противостояния и сценарий непосредственного столкновения. Если события разворачиваются по первому сценарию, то цивилизационные поля не приходят в состояние "горячей" войны или соперничества, а словно вступают в некий цивилизационный спор, диалог, победа в котором принадлежит наиболее культурно и социально развитому региону. Во втором случае присутствует острая вражда между "культурными континентами", проявляющаяся в мелких военных конфликтах и информационных несогласиях. Пример этого – "холодная война" между СССР и США. В третьем же случае имеет место глобальное столкновение между регионами, некая всеобщая война, затрагивающая все – и социальные, и культурные – области человеческой жизни. Первым таким столкновением было Великое переселение народов, последним завершившимся – Вторая мировая война. В настоящее время постепенно нарастает возможность очередного подобного конфликта.

Если продолжить параллель с движением континентов и литосферных плит, то в первом случае континенты движутся параллельно в одном направлении с различной скоростью, во втором – противостоят друг другу на расстоянии, сдавливая находящиеся между ними более слабые пласты земной коры, а в третьем находятся в состоянии борьбы, непримиримого открытого взаимного противодействия. В этом случае, в отличие от предыдущих, столкновение двух "плит" не сплачивает, а раскалывает "литосферу".

Говорить о культурной плодотворности последнего типа взаимодействия полей невозможно, но он является неизбежным в процессе формирования социосферы Земли. Другие же типы могут иметь множество положительных последствий для развития общества.

Взлеты, подъемы и провалы в ноосфере мало ощутимы для нас, но именно они определяют ход развития не только человечества, но и Земли в целом. Искать механизмы для их изучения и контроля – задача науки будущего.

Координаты цивилизационного пространства

Цивилизация существует в определенной системе смысловых и исторических координат. Основными осями координат каждой культуры являются измерения психологическое, социальное и природное. Но представим себе, что в одну систему координат неожиданно вторгается другая, и пространство существует уже не в трех измерениях, не в трех осях координат вокруг одной неподвижной точки отсчета, а в шести, девяти, двенадцати измерениях, где каждое имеет свою точку отсчета?... Эта невозможная с физической точки зрения картина часто наблюдается в истории. В истории России часто случалось, что точка отсчета, служившая центром исторической, социальной и духовной жизни русского общества, в короткое время сменялась, подобно тому как перемещается магнитный полюс Земли. Это происходило во время монгольского нашествия, когда в мир Киевской Руси, существовавший в европейской христианской системе координат, вторгся восточный монгольский кочевнический мир, сначала языческий, а затем мусульманский, где и общественная, и духовная система строилась вокруг совсем других смысловых центров, других идеалов.... Такой же процесс происходил во время Петровских реформ, только движение русской культуры было обратным – от Востока к Западу. И в третий раз подобная смена координат и точек отсчета произошла во время Октябрьской революции. Но в эти периоды происходило постепенное вытеснение одной системы другой либо их незаметное слияние; сейчас же в огромном цивилизационном поле России все ранее соперничавшие в ней центры духовного и исторического развития, распространяющие вокруг свое влияние, существуют рядом, порождая немыслимый разброд и духовно-политическую какофонию. Эта ситуация уникальна для историка, но печальна для современника.

Существование человека в многомерном культурно-социальном пространстве трагично: задействованный одновременно во множестве отдельных пространственных систем, он ощущает себя вовлеченным в движение гигантского механизма, чье функционирование не подвергается воздействию разумной воли. Страх перед подобным образом мира заставляет человека искать твердой точки опоры, а в случае ее отсутствия – непрерывно двигаться, чтобы не превратиться в пассивную жертву кризиса. Человек цепляется за какие-либо фальшивые культурные ценности либо безвольно дрейфует "вдоль по жизни", переходя от заблуждения к заблуждению. Человечество – Великая Машина – поглощает единичные жизни, которые необходимы как сырье для производства новых ценностей... Борьба с Машиной становится смыслом деятельности наиболее стойких представителей человечества. Часть борется против целого во имя иного целого – вот в чем заключается трагизм этой ситуации! Найти единую точку отсчета, единую систему ценностей, установить единые параметры общественного, духовного и физического бытия человека – вот к чему следует стремиться, чтобы преодолеть этот кризис. Следствиями этих устремлений являются новые открытия и достижения души человеческой, религии, философские учения, создания искусства и литературы. В конечном счете главной целью деятельности человека на этом поприще является именно закрепление себя в бытии – культурном и социальном. Так трагизм исторического существования человека находит катарсис, разрешение в достижениях человеческого духа.

С древнейших времен культура являлась главным средством этого преодоления трагизма исторического бытия. Она есть организм, борющийся с механизмом космоса и превращающий механические явления мира в одухотворенные, живые, придающий миру определенное лицо, и главный стержень цивилизации, устанавливающий незыблемую точку отсчета и систему координат, в которой человек может чувствовать себя на своем, только ему предназначенном месте в этом огромном и с каждым веком все более неизмеримо непонятном мироздании.

Цвет времени

Что такое время? Этот вопрос редко задается нами, возможно, потому, что пребывание во времени является для нас таким же естественным состоянием, как дыхание и питание. Но, если два последних процесса, определяющих наше физическое здоровье, давно изучены, то отношения человека со временем, не менее значимые для духовной жизни, почти не попадают в сферу интересов науки. Тем не менее нет для человека более значимой проблемы, чем проблема краткости жизни, смысловой наполненности отрезка времени, отведенного ему на земную деятельность. И следует подробно проанализировать все аспекты этой проблемы, чтобы понять, как, по каким законам мы существуем, как распоряжаемся той временной протяженностью, которая дана нам для жизни и творчества.

Даниил Андреев считал, что у времени есть цвет. Так, существуют эпохи синие, когда мысли людей направлены к высшим, духовным горизонтам, и красные, когда люди сосредоточены прежде всего на земном, материальном. Эта концепция, наполовину научная, а наполовину мистическая, имеет в себе зерно истины: время есть явление органическое, оно – реальный фактор нашей объективной жизни, и от того, как мы выстраиваем с ним отношения, во многом зависит, состоимся ли мы в нашей жизни.

В конце концов, мы являемся гражданами не только того или иного государства, но и той или иной эпохи. Временные отрезки истории человечества, отличающиеся различной смысловой наполненностью, так же трудно соотносятся друг с другом, так же трагически взаимодействуют, как и враждующие государства. Переход из одной эпохи в другую столь же труден, как переезд с Родины – на чужбину. Есть временные материки и части света, подчиненные законам временного дрейфа, и их движение таинственно и неуследимо для большинства из нас.

Попробуем развить эти тезисы подробнее. В культурном отношении все эпохи можно разделить на эпохи вдоха и выдоха. Об этом писал Р.М.Рильке:

...Мы сегодня на вдохе,

Мы на вдохе еще, как мера

Земли замедленного дыханья,

Как спешка этой Земли.

Ощущение красоты – это вдох. Создание произведения искусства – это выдох. Во время "вдоха Земли" общество словно пребывает в состоянии оцепенения, оно не создает культурных ценностей, и все мировые потрясения словно проходят стороной, тем не менее души чутких к веяниям времени людей вдыхают духовную атмосферу Земли, состоящую из слов, мыслей, поступков, отражающих суть эпохи. Этот вдох может длиться несколько десятилетий, а может быть, и веков, но за ним неизбежно следует выдох – эпоха, когда люди, долго вдыхавшие удушливую атмосферу безвременья, словно распрямляются и выдыхают, и тогда незримая среда, которой мы все дышим, наполняется благодаря им их новыми мыслями, чувствами, желаниями. На вдохе общество вбирает и переваривает в себе те открытия, которые явятся миру на выдохе. Так, "безвременье" конца девятнадцатого века было для России эпохой вдоха, а Серебряный век – эпохой выдоха. Диапазон этих процессов может быть гораздо больше: для того, чтобы "выдохнуть" Достоевского, Россия "набирала воздух в грудь" на протяжении нескольких столетий, начиная со времен Смуты и Раскола. "Слово о Горе-Злосчастии" – это своеобразный пример "немого" Достоевского. В этой средневековой повести ясно обрисован молодой человек, наделенный всеми дарами природы, но видящий перед собой только две дороги – либо в кабак и острог, либо в монастырь. Писатель "бунташного" века видел этого "русского мальчика", но не мог истолковать и описать его трагедию достойно, так как не имел того интеллектуального и художественного аппарата, который потом долго создавался реформаторами российской словесности и мысли – Петром Великим, Ломоносовым, Пушкиным. И только Достоевский смог истолковать этот "изначально заданный" образ русского человека и явить его миру как открытие многомерности человеческого сознания.

В наши дни вдох и выдох чередуются слишком часто, темпы жизни стали столь быстрыми, что мы просто не успеваем дышать – в прямом и переносном смыслах этого слова. Мы не успеваем вдохнуть всю глубину небес, и наше дыхание становится неровным и прерывистым. Поэтому и культурные "выдохи" нашего времени слишком ничтожны, поэтому атмосфера духовная, в которой пребываем мы, грязна и заражена чужеродными, враждебными элементами. В эпоху всеобщей спешки и раздерганности должны найтись, наконец, несколько человек, которые решатся дышать не в одном ритме с нашим вечно бегущим на пределе сил своих обществом, а в такт Небу и Земле.

Жизнь – это необозримо огромное, сложное и великое явление, и для того, чтобы жить с Жизнью в ладу, необходимо научиться пребывать во времени, чувствовать темп его дыхания, биения его сердца, видеть лицо своей эпохи, время от времени заглядывать в зрачки своему веку, как бы страшно это не было. Только такая предельная искренность в общении со временем и миром способна исцелить нас, просветить наше общество, напитать нас новой свежестью и ясностью бытия. Только когда мы научимся дышать полной грудью, не воруя воздух друг у друга, мы избавимся от нашей "духовой тахикардии" и сможем жить и творить в масштабах Бога Отца, видеть мироздание в его первозданной красоте. Мир велик, и каждый может найти в нем свой уголок. Так же велико время, и в нем, как в доме Господнем, обители мнози суть. И стоит страдать, бороться и искать, чтобы в конце концов "привлечь к себе любовь пространства" и времени, найти в их лабиринтах свой, от века для нас предназначенный спокойный и верный дом.

Голос вопиющей пустыни

Мы знаем, как говорили Толстой, Блок, Есенин, слышали аудиозаписи голосов Пастернака, Шолохова, а уникальная интонация Бродского является для многих нынешних поэтов более живой и близкой, чем собственная речь. Но какова интонация всего современного человечества, чьим голосом расскажет оно о себе, когда предстанет пред своим высшим судьей? (А судьей этим, в конечном счете, может оказаться любой нищий, сидящий в ближайшем подземном переходе, – в его глазах чуткий человек может прочитать абсолютно ясный приговор и себе, и всему своему окружению, и опротестовать, отменить этот приговор будет логически невозможно).

Каков же он, Голос Человечества? Слагается ли он из отдельных подголосков – мелодий оперных певцов, шума заводов и машин, криков убиваемых людьми животных? Или это единый звуковой код, заключающий в себе сущность соборного общечеловеческого сознания? Или, может быть, некий гений может взять на себя право говорить с Историей как официальный уполномоченный представитель человечества? Все варианты, лихорадочно перебираемые взволнованным современным рассудком, опадают, как осенние листья, при первом веянии ветра времени – нашего жестокого времени.

Голос современного общества – это голос вопиющей пустыни, вопиющей пустоты. Вспомним, как в экранизации "Лира" Акирой Куросавой изображена сцена бури в пустыне: ни колоссальных панорам, ни патетической музыки, – только небольшой кусок обнаженной, как истина, земли и одинокий старик в королевских одеждах, в абсолютной тишине зажимающий себе уши, словно он слышит НЕЧТО, недоступное большинству людей, некий звук, за который надо платить жизнью... То, что он слышит, – это и есть тот голос вопиющей пустыни, пустоты, царящей в сердцах человеческих, возможно, тот самый, которым дьявол некогда обращался к искушаемому Христу... Его трудно услышать, но, если долго внимать тишине омраченной совести, сердечному вакууму, то в ушах через некоторое время раздастся странный напев, словно писк "комариного князя", духа поэзии, вдохновлявшего Мандельштама... И тот, кто долго вникал в переливы этого нездешнего шума и остался в живых, остался собой, сохранил разум, может обрести свой голос, свое пророческое слово.

Голос человечества – это стихия, подобная стихии воды, воздуха, мысли. То, как он говорит, порой важнее, чем то, о чем он повествует. Узнать его трудно, еще труднее вести с ним диалог. «Я зову в собеседники время», – говорил Юрий Кузнецов. Но, чтобы быть достойным собеседником времени, необходимо обладать и высокой чуткостью слуха, и большой силой голоса, и красотой неповторимой интонации. Немногие люди обладают всеми этими дарами, предоставляющими право участвовать в диалоге Голоса и Тишины. И как, созвучно или несогласно, будут говорить и петь два главных брата и одновременно врага, общение которых определяет пути человечества, – голос человека и безмолвие всепоглощающей бездны времени?

Цивилизация всегда полифонична. В ней сливается множество напевов, но это многоголосие может породить как потрясающую гармонию, так и ужасный духовный и звуковой хаос. И полифонизм общества может быть разным – с главенством одной "музыкальной партии" или с равноправием всех инструментов и голосов. Так, Золотой век русской поэзии был по-преимуществу гармоничным, в нем среди множества мелодий лидировала одна, пушкинская нота; во второй половине девятнадцатого века звучало, как правило, две основные партии – сторонников "чистого искусства" и его противников. Серебряный век – это целый хор, в котором сливались или боролись, дружили или враждовали звуки, порождаемые различными течениями в искусстве либо отдельными выдающимися личностями. На протяжении ХХ столетия "мелодия бытия" становилась все более громкой и резкой; симфония "холодной войны", которая, в сущности, продолжается и ныне, – это какофонический аккомпанемент к солирующему грохоту взрывающейся атомной бомбы. Звуки современной эпохи, по-видимому, стали настолько громкими, что оказались недоступными для обычного человеческого слуха, они вышли за пределы диапазона восприятия обыкновенной, не обостренной болью творчества души, и поэтому "шум времени" кажется многим угасающим. На самом деле не может идти речи ни о каком угасании, а только о подготовке колоссального взрыва времени. Оно уплотняется, сжимается в сгусток, который рано или поздно может разорваться.

Что ждет нас в будущем? Окончательное уничтожение всего живого в пустыне, вопль которой сейчас доносится до наиболее чутких сердец, или расцвет, превращение пустыни в прекрасный плодоносящий сад? Это зависит только от нас. От того, поймем ли мы мучительно сложную логику истории.

В начале, как известно, было Слово. ХХ век – время словесной и интеллектуальной какофонии небольшой горстки блуждающих странников среди безмолвной пустыни. А на финальной стадии своего развития человечество, по-видимому, входит в эпоху вопиющей тишины.

Небо Истории

С древнейших времен мыслители пытались определить главный инстинкт, управляющий человеком, основную ценность, к которой мы идем. Некоторые указывали на стремление к пище, на тягу к размножению, волю к власти или к собственности. Но почему-то в стороне неизменно оставалось стремление человека к совершенству – тот инстинкт, который, в сущности, является основной причиной эволюции не только человеческой цивилизации, но и всей природы в целом.

Человек постоянно стремится к прогрессу, к покорению новых высот. Каждый следующий этап развития той или иной социальной системы должен отличаться особенными достижениями, которых эта система не знала ранее. Тяга к прогрессу в различных формах легла в основу ведущих философско-этических доктрин последних нескольких веков – как марксизма, так и ницшеанства, как дарвинизма, так и теории ноосферы. Даже откровенно деструктивные теории, такие, например, как национал-социализм или сталинизм, имеют в своей основе культ прогресса, стремление к светлому будущему. Но именно ради этого царства совершенства на Земле приносились в ХХ веке неслыханные человеческие жертвы, и все идеалы нравственности неоднократно были попраны во имя других, столь же возвышенных идеалов.

ХХ век показал, что гораздо опаснее и вредоноснее войны зла с добром является другое противостояние – двух представлений о добре. Борьба добра с добром, добра с совершенством, прогрессом – вот главная трагедия последнего столетия – как в глобальном, так и в индивидуальном масштабе! Она страшна хотя бы потому, что обе воюющие стороны идут на преступления во имя высочайших идеалов, и ненависть общества к войне постепенно перерастает в ненависть к любому идеалу как таковому. Из этой ненависти культурные деятели пытаются конструировать новые ценности, но сама идея существования каких-либо абсолютных ценностей в их сознании давно уже поколеблена. Мы устали от истин, но не удовлетворимся ложью. Нам нужно что-то новое, что не было бы ни бесплотной схемой, чуждой человечности, ни неприкрытой бездуховностью торгашеского быта. Самое страшное, что даже идея поиска сейчас высмеивается. Поэтому человек оказывается заключен между двумя полюсами – Идеи и Жизни – и стремится к обоим, от обоих отталкиваясь. На него воздействуют два источника гравитации, и гравитация жизни сильнее, чем гравитация духа.

Какой выход можно найти нам из этого противоречия? Возможно, разрешение проблемы заключается в том, чтобы временно выйти из поля притяжения обеих категорий и позволить двум источникам гравитации притягивать друг друга. В результате произойдет сближение Теории и Жизни, и столкновение этих двух космических тел на небосводе Истории породит, возможно, новую планету – либо взрыв, высвобождающий колоссальную энергию. Мы же должны будем выстоять перед этим невиданным зрелищем и использовать энергию перерождения моральных ценностей в созидательных целях, для нового морального и культурного производства.

Велик небосклон Истории, и все мы живем под ним, наблюдая движение звезд и комет в его неизмеримом пространстве. Сейчас, когда он объят мраком, мы должны найти силу выстоять до рассвета либо дождаться, когда столкновение небесных тел озарит наш мир новым сиянием, и в свете этом мы увидим мир таким, каким ранее не смели его даже представить: нечеловеческая красота и нечеловеческое безобразие равно станут доступны нашему зрению... Как вглядеться в глубины небосвода Истории? Каким взором мы взглянем в эту бездонную высоту? И что откроется нам в этом скопище миров и созвездий?

Не знаем мы – но хотим узнать. И великие жертвы приносятся нами, чтобы смогли мы постичь космическую правду. Стоит ли она того? Неизвестно. И надо пройти через испытание Правдой, чтобы понять это.

Благослови же нас на это, История!

– ФИЛОСОФИЯ. РЕЛИГИЯ. ПСИХОЛОГИЯ

Информационный потенциал общества

Современное общество имеет огромный информационный потенциал. Колоссальные массивы информации, хранящиеся на существующих у нас носителях, приобретают в наши дни такое гигантское значение, что невольно хочется спросить: общество владеет информацией или информация владеет обществом? Социум создает сведения, которые, в свою очередь, оказывают свое влияние на социум, способствуют переменам в его структуре. Мы оказываемся в замкнутом кольце взаимовлияний.

"Тот, кто владеет информацией, владеет миром", – сказал кто-то из великих. Так каковы же общие тенденции в развитии информационных ресурсов общества, во что может преобразоваться, какую форму может принять имеющийся у нас информационный потенциал?

В последние десятилетия практически во всех сферах человеческой деятельности намечается стремление к объединению информационных массивов всей планеты, создания на основе существующего потенциала некоего единого планетарного банка информации, способного к самоорганизации и самоуправлению. Интернет, социальные сети, средства массовой информации – все это и многое другое помогает людям преодолевать преграды времени и пространства и устанавливать связь между самыми, казалось бы, далекими точками земного шара. Эти структуры полностью не поддаются никакому внешнему контролю, они сами развиваются и оказывают влияние даже на ход человеческой истории – роль социальных сетей, в частности, в многочисленных революциях "арабской весны" убедительно доказывает это.

В сознании современного человека все чаще возникает образ некоего планетарного мозга, созданного на основе объединения информационных ресурсов и развития информационного потенциала общества, некоего "общечеловеческого сознания". Весь вопрос заключается в том, хорошо это или плохо, каких факторов – позитивных или негативных – больше во влиянии этого "разума человечества" на жизнь конкретных людей?

Представим себе единое сознание, единую вселенскую личность, возникающую из множества отдельных личностей, как собор из камней. В этом бескрайнем информационном океане каждая мысль, каждый элемент информационного поля Земли переходит в каждый, как одна волна переходит в другую. (Помните, как в свое время писал Ф.М.Достоевский: "Все как океан, в одном конце мира тронешь – в другом отзовется...") В этом море информации преодолевается смертность конкретных информационных продуктов, конкретных плодов мыслительной деятельности человека. Само понятие "душа" меняет свой смысл: сознание отдельной личности теперь подобно волне, форма которой меняется, а сама вода остается неизменной. Как в каждом вдохе воздуха, который мы делаем, заключается несколько молекул из последнего выдоха Наполеона или Пушкина, так и в каждом открытии, каждой новой мысли содержится след интеллектуальной работы всего человечества. Не это ли – то бессмертие души, о котором писали философы и пророки на протяжении тысячелетий?...

"Интеллект человечества" – это своего рода Homo maximus, "человек великий", макроантропос, а каждый человек – это микрокосмос, миниатюрный образ вселенского мозга, камень, лежащий в основе здания.

Но здание не есть просто сумма камней, для создания структуры общечеловеческого разума нужна умелая организация. Если это сознание организовано неверно, то все человечество может в едином порыве броситься к собственной гибели, и светлые мыслительные усилия отдельных личностей не смогут его остановить.

Вспомним сон Раскольникова из "Преступления и наказания", где большинство людей заражаются странной манией преступления и провоцируют мировые бойни, – в ХХ веке мы неоднократно были близки к воплощению в жизнь этой страшной антиутопии. Надо приложить все усилия к тому, чтобы "духовная атмосфера человечества" оставалась чистой от проникновения в нее разрушительных идей. Но вся трудность решения этой задачи заключается в том, что никакой приказ власти не способен повлиять на общество, зараженное дурной информацией, и только мужественные усилия всех людей вообще и каждого человека в отдельности могут спасти социум от катастрофы "массового психоза".

Таким образом, информационный потенциал общества способен развиться как в светлое будущее единого бессмертного разума человечества, так и в "духовную пандемию" (какие уже имели место в гитлеровском и сталинском обществах). Эти прогнозы не так отдалены от жизни, как может показаться, – в современном мире манипуляции сознанием миллионов с помощью информационных ресурсов стали настолько частыми, что как самые светлые, так и самые мрачные предчувствия могут воплотиться в жизнь в течение нескольких ближайших десятилетий.

И единственный путь к прогрессу и спасению – это постоянное общение каждого члена социума со своим "внутренним цензором", способным контролировать качество той информации, которую мы ежедневно производим и воспринимаем, участвуя в развитии ноосферы.

Не спрашивайте, по ком звонит колокол, ибо все едино.

То, будет ли существовать цивилизация в ближайшие годы и какую форму она примет, зависит от всех.

И от каждого.

От меня.

И от вас.

Теогенез как смысл и цель эволюции

Эссе – гипотеза

Мысль о Боге есть первая мысль человека, – так учил Н.А.Бердяев. Человеку свойственно иметь перед своим духовным горизонтом некий образ, наделенный максимально прекрасными и глубокими духовными качествами, всемогуществом, всеблагостью и всесвятостью, – Образ Совершенства (термин А.И. Солженицына). Но действительность непрерывно противоречит этому Образу, доказывая его невозможность. Если в мире есть зло, то как может Бог допустить его существование? Теодицея – оправдание Бога – на протяжении тысяч лет не смогла найти достаточно полного ответа на этот вопрос. В этом – причина многовековых споров, войн и трагедий (не всех ли настоящих трагедий в истории человечества?) Люди пытаются разрешить этот вопрос, понять, что есть Бог, стремятся объять необъятное.

Луначарский дал определение Богу: Бог есть человечество в высшей потенции. В этом определении есть доля истины. Все представления человека о Боге есть представления о некоем сверхсовершенном человекообразном существе, в зверобога человек верить уже не способен.

Важнейшим открытием девятнадцатого века было открытие эволюции. П.Тейяр де Шарден вознес теорию эволюции на уровень новой мировой религии. Бог воспринимался им как первый толчок, давший начало эволюционному процессу. Но это положение во многом спорно: всеблагой Бог не может дать начало грандиозной мясорубке естественного отбора, по сравнению с инфернальностью которой все пытки Третьего рейха – детские забавы. Кроме того, имеются факты, в корне противоречащие учению Тейяра де Шардена об эволюции человечества как смысле существования Земли: человечество практически не эволюционирует в физическом отношении, за последние несколько тысяч лет организм шимпанзе изменился в лучшую сторону в гораздо большей степени, чем организм человека. Не является ли эволюция, сведенная только к развитию мозга, ложной эволюцией?