Текст книги "Санаторий"

Автор книги: Андрей Дмитрук

Соавторы: Елена Грушко,Феликс Дымов,Феликс Зигель,Ольга Новикевич,Владимир Хлумов,Аркадий Пасман,Ирина Левит,Александр Каширин,Александр Шведов,Виктор Журавлев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 26 страниц)

– Вот именно, что спала. А я не спал.

– Да, ты, конечно, лунатик. Назюзюкаешься с утра, спишь день, а после, конечно… – перебила та и пожаловалась: – Прямо не знаю, что с ним ночью делать. Радио свое дурацкое включит и слушает ночи напролет.

Гриол укоризненно посмотрел на жену. Она махнула на него рукой.

– Ну, расскажи, расскажи.

– Сижу, последние известия слушаю. Как раз полчетвертого ночи. Еще насчет стихийного бедствия на Земле передали. В Сибири у вас там вулкан прорвало. А отчего? Вроде, говорят, от бурения лазерным буром. Много жертв, говорят. Положение усугубляется необычайно сильной зимней засухой. Я еще удивился: какая такая засуха зимой может быть? Вначале я слышал, как собака завизжала. А может, и не собака, а машина тормознула.

Гриол хитро посмотрел на Варгина и продолжал:

– Прошло минут пять, известия кончились. Музыку включили. Я уже начал другую станцию искать. Слышу, в дверь вроде скребется кто-то. Ну, думаю, надо пойти посмотреть. Взял я на всякий случай скалку и пошел дверь открывать…

– Да уж не ври, старый, – перебила его жена. – Прибежал ко мне, разбудил, говорит, пойди посмотри, там пришел кто-то. Я и пошла открывать. Открыла дверь, а там вы – чумной какой-то. Голова в крови, глаза в одну точку смотрят. Рану я промыла, голова целая. Видно, об дерево. Дерево не камень, живое. Мы не знаем, что и думать: “Скорую”, может, вызвать или сообщить куда. Решили, пускай оклемается, а там посмотрим. Ну, и то сказать, – начала она оправдываться, – сообщишь, так по судам затаскают, а в больнице до смерти залечат. Или надо было куда сообщить?

– Нет, ни в коем случае. Очень вы все правильно сделали. Ничего ведь страшного не произошло, – успокоил хозяйку Варгин. – Большое вам спасибо.

Он почувствовал, как у него закружилась голова. Хозяйка, заметив, что Варгину стало не по себе, помогла ему дойти до постели. Варгин сел на кровать и обхватил голову руками. Посмотрел на хозяйку, которая ждала объяснений.

– Понимаете, я под машину чуть не попал. Задумался и не заметил машину.

– Вы полежите, – сказала она. – Это комната сына. Тоже неизвестно, где нелегкая носит. Не дай бог, под машину попал. – Она постучала о деревянный косяк двери. – Вот ведь паршивец, сбил человека и уехал. Хорошо еще, не насмерть. Ладно, отдыхайте. Пойду на кухню, что-то Гриол притих: наверное, квас пьет. – Она вышла.

Голова перестала кружиться. Варгин встал, подошел к столу и прошептал: “Инструмент отличный – однотумбовый с дерматиновым верхом. Наверное, великолепно настроен, – он сел за стол. – Нет, настроен не очень-то, низковато”.

К Варгину вернулось рабочее настроение, и он вспомнил о пакете. Пакет, надо полагать, сперли. Бред какой-то. Человека чуть насмерть не задавили ради абстрактной математической статьи. Интеллектуалы с большой дороги. Видно, у них наука в большом почете.

Землянин вышел на улицу. Стояло прекрасное осеннее утро. По воздуху плыли легкие серебряные паутинки. За три дня, как это и должно быть осенью, многое изменилось. На газонах и обочине дороги образовались целые сугробы из листьев. “Лучше быть живым, чем мертвым”, – вспомнил Варгин любимую поговорку двукрылов. На всякий случай он осмотрел место происшествия. Никаких следов не осталось. Он вспомнил, что обещал позвонить Кэтрин, и захромал к телефону-автомату.

Воспоминание о Кэтрин Гвалта согрело его. Несмотря на все ее идейные выверты, которые Варгин не мог прочувствовать, что-то в ней заинтересовало его. Он попытался понять, что же это было, но не смог – все заслонили внешние факторы. По справочному телефону ему самым банальным образом дали номер Кэтрин Гвалта. Его это даже разозлило. Слишком легко, подозрительно легко ему удавалось выходить на сестру преступника. И это несмотря на то, что сам он всячески этому препятствовал. Ведь вначале он ее и видеть не хотел, а потом даже телефон потерял.

Он набрал номер и услышал знакомый голос:

– Алло.

– Доброе утро, Жаркомба. Кстати, почему не на работе? – с наигранным весельем спросил Варгин.

– Здравствуйте. С кем имею честь? – сухо ответила Кэтрин.

– Это я, Игорь. Игорь Варгин.

– А, так вы надеялись, что я на работе? Вам не повезло – сегодня воскресенье, – продолжала она в том же стиле.

Варгину показалось, что Кэтрин намеренно говорит с ним сухо.

– Кэтрин, ты можешь говорить нормально? – взмолился он.

– Слушайте, Варгин, или как вас там. Мне очень некогда. Если у вас есть какое-либо дело, говорите быстро. Нет – кончаем разговор.

– Послушай, не злись. Я не мог раньше позвонить. Я очень соскучился…

– Значит, дел никаких нет? – спросили неизменившимся голосом.

– Ну какие дела? Я просто звоню…

– Что, дела кончились? Все выяснили, можно улетать. Счастливого пути, – на том конце положили трубку.

– Вот уж не везет, так не везет, – подумал Варгин и решил еще раз испробовать судьбу. Он опять набрал номер справочной и попросил:

– Будьте добры сообщить мне адрес института Продвинутых Исследований.

После минутного молчания ответили:

– Институт упразднен.

– Спасибо, – поблагодарил Варгин, который ничего другого не ожидал.

Видеть никого не хотелось. Он решил вернуться в отель, но, не попрощавшись с Гриолами, уйти не мог. Оказалось, что Гриолы даже не заметили его отсутствия. По всему было видно, что между ними шла оживленная беседа.

– Чтоб тебя кондрашка хватил, паразит кухонный, хоть бы отравился этой заразой, – говорила хозяйка, с ожесточением выкручивая белье. – Тебе ж налили как человеку, а тебе все мало…

– Ты хоть бы при людях не того… – просил Гриол. – Чего про нас на Земле скажут?

– Пусть и говорят, как есть. Пропил ты все. И сына, и честь, и добро все пропил. Дома ни копейки, а ты каждый день бутылку выпиваешь. А мне – экономь. Люди порядочные в прачечную белье сдают, а не дома корежатся…

– А далеко ли прачечная? – спросил Варгин.

– Да если бы далеко, не так обидно. Тут она. Квартал пройдешь, пожалуйста, фабрика-прачечная.

– А номер не помните случайно? – спросил Варгин.

– Чего ж не помню, помню. В магазин каждый день мимо хожу. Фабрика-прачечная номер сто пятьдесят три.

– Сто пятьдесят три? – переспросил Варгин.

– Ну да, – подтвердила хозяйка. В голосе ее послышалось недоумение.

– Раз есть сто пятьдесят третья прачечная, значит, и сто сорок седьмая есть, – рассуждал Варгин вслух. Он еще несколько раз повторил эту мысль.

– Эй, старый! – позвала хозяйка. – Пойди посмотри на землянина. Что-то он опять как чумной цифры повторять начал. Ох, зря мы “скорую” не вызвали. Все ты, бегемот облезлый.

– Тут они стоят, нормальные, – сказал старик, выйдя в коридор. – Вам зачем сто сорок седьмая? – Глаза Гриола алчно заблестели. Он поманил землянина в комнату.

– Дело у меня там одно, – ответил Варгин и полез в карман.

– Я могу устроить. У меня там своя лапа есть, – сказал Гриол, принимая аванс.

– Лапа?

– Человек там знакомый работает, – разъяснил Гриол.

– Какой человек?

Гриол замолчал. Варгин достал еще несколько монет и повторил вопрос.

– Большой любитель литературы. Я с ним на книжной почве сошелся. Хорошо платит, не торгуется. И толк в книгах знает. Всегда списочек посмотрит внимательно-внимательно, выбирает. А у меня не выбирает. Все берет, что ни принесу. Говорит: “Вкус хороший у твоего сына. Не в тебя ли он? Я ему уже полшкафа продал, – подморгнул Гриол.

– Познакомьте меня с этим человеком, – попросил Варгин.

Старик замялся. Но Варгин больше не мог потворствовать низменным инстинктам Гриола. Деньги наличные кончились. Заметив, что Варгин больше платить не собирается, старик сказал:

– Ладно, из уважения к вам. Я же что? Мне ваших денег не надо. – Гриол еще раз на всякий случай посмотрел на руки землянина. Те не двигались. Тогда он продолжил: – Вы могли бы подумать, что я из-за денег. Чушь. Деньги ваши брал, чтоб вас не обидеть. Не нуждаюсь я в ваших подачках. Не ради себя – ради семьи брал. Вы думаете, я за чечевичную похлебку все продать могу? Да? – При последних словах он нахохлился, выпятил живот и смешно задрал голову вверх. От этого резкого движения чуб его слез за ухо. – Да я вам скажу запросто. За так. Вы ж мне теперь как сын родной. – Гриол зажмурил глаза и выдавил слезу.

Варгину стало неудобно, что он так обидел старика.

– Ладно, человека этого я вам покажу, только не сегодня. Сегодня он не придет. Вот завтра – понедельник. По понедельникам он бывает на точке.

– Где? – переспросил Варгин.

– А не важно где. Вместе пойдем. Вы не сомневайтесь. Я вам даже как звать его скажу. Унитер его звать.

– Где он живет? – спросил Варгин.

– Вот это неизвестно. Замкнутый он очень. Ничего не говорит. Сколько я его знаю, – а годика два, пожалуй, будет, – ничего про себя не рассказывает. Только обхаживает меня. Пил со мной даже. И служебную карточку показывал, чтоб я его не боялся. А больше ничего не говорит.

– Когда же завтра пойдем? – спросил Варгин.

– Днем пойдем, часика в три. Он днем всегда бывает, – ответил Гриол, поправляя непокорный чуб.

Варгин решил, что пора и честь знать. Он пошел в ванную попрощаться с хозяйкой.

– Спасибо вам за все. Я пойду, – сказал Варгин.

– Да оставайтесь, поживите. Вам и нельзя еще. Вы что же, думаете, само пройдет? Не пройдет. Я же вам травку особую заваривала. От нее мертвый встает.

– Вот как? – Варгин прислушался к себе. – У меня в отеле таблетки есть.

– Таблетки? – возмущенно повторила хозяйка и посмотрела на него как на обреченного. – Такой молодой, а таблетки. Да от таблеток весь вред и происходит. От них даже и хуже может быть. Знаете, что я вам скажу? Детей-то у вас, наверно, нету.

Варгин подтвердил.

– Вот, так и не будет. От таблеток и не будет. Вон у соседки кошка таблеток от насморка наглоталась, так третью весну не котится.

– Я все-таки не кошка, – улыбнулся Варгин. – Большое спасибо. Пойду. Да я завтра ведь зайду.

– Куда ж вы пойдете в таком виде? – спросила хозяйка. – Давайте я вам хоть бинт сниму с головы. В таком виде по городу идти нельзя.

Она сняла бинт, промыла рану и приладила к виску небольшой квадратик пластыря.

– Так-то лучше. Возьмите, – она протянула флакончик с какой-то мутной жидкостью, – промоете пару раз и заживет.

Он поблагодарил ее, попрощался и вышел.

Когда Варгин брал ключи у портье, тот сообщил ему, что для него есть почта и что горничная отнесла ее в номер, чтобы здесь она глаза не мозолила. В номере Варгин ожидал увидеть по крайней мере следы погрома или чего-нибудь в этом роде. Но в комнате все было по-прежнему. Он осмотрел свои вещи. Все было в порядке. Такое впечатление, что всем наплевать на меня, подумал Варгин. Он подошел к окну. Перед ним лежал огромный город, охваченный осенней лихорадкой. Непонятно, зачем здесь осень? Для чего это время года, если нет серых дождливых дней, если все и вся распирает от жизни, как будто здесь не бывает зимы?

Зазвонил телефон. “Все-таки я кому-то нужен”. Он снял трубку.

– Алло, Варгин слушает.

– Наконец-то, – сказали знакомым голосом. – Где вы пропали?

Варгин промолчал.

– Это Альфред Глоб, – представились в трубке.

– Рад слышать, – сказал Варгин.

– Нет, это я рад. Где же это вы пропали, турист мой дражайший?

Варгин опять промолчал.

– Не хотите говорить, – сказал министр. – Нельзя же так внезапно исчезать. Мы вам такую турпоездку спланировали. Вы получили билеты?

– Да, вот на столе лежат, – сказал Варгин, рассматривая казенный конверт со штемпелем Министерства по туризму.

– Можете их выбросить, все сроки вышли.

– Тут два конверта, – сказал Варгин, разглядывая второй конверт, увенчанный тем же штемпелем.

– Ах, я и забыл, – притворно воскликнул Глоб. – Действительно, должно быть два конверта. В одном из них билет на последний рейс.

– Какой рейс?

– На Землю, естественно. Я же вам говорил насчет изменений в расписании. Кое-как утрясли это дело. Некоторые отчаянные головы хотели вообще отменить все рейсы. Но я отстоял. Вы счастливчик, – в трубке захихикали.

Варгин положил трубку на стол и распечатал один из конвертов. В нем действительно оказался билет на рейс “Санаторий-Земля”. Звездолет отходил 11 октября в 19.00 местного времени. Варгин взял трубку:

– Но ведь рейс во вторник.

– Да, – подтвердил Глоб.

– Для меня это слишком рано, – сказал Варгин.

– Вы не поняли. Этот рейс будет последним… – министр сделал паузу и добавил: – в этом году.

– Но я…

– Ничего не успели посмотреть? – перебил Глоб. – Во-первых, сами виноваты. Во-вторых, все посмотреть невозможно. Но ведь вам не это надо, – то ли утверждая, то ли спрашивая, сказал Глоб. – Вам же подавай сущность вещей, – насмешливо продолжал Глоб. – А кто ее знает, эту самую сущность? Тут годами работаешь, можно сказать, у кормила власти, и то понять ничего не можешь. – Глоб засмеялся.

– У вас хорошее настроение, – заметил Варгин.

– Мистер Варгин, – голос Глоба резко изменился, – очевидно, вы намеков не понимаете. Должен вам заявить, что после вторника я не смогу гарантировать вашу безопасность.

Министр говорил жестко, словно отдавал приказы. Варгин вспомнил, как резко изменился Альферд Глоб, когда на ужине появился Феликс Жижин. Что-то похожее произошло и сейчас.

– А до этого могли гарантировать? – спросил Варгин.

– Ладно, мистер Варгин, – размышлял вслух министр. – Давайте встретимся и поговорим.

– Собственно, о чем?

– Ну, о Гвалте, например.

Варгин промолчал. Министр повторил предложение.

– Хорошо, я согласен, – ответил землянин.

– Будьте у себя. Я заеду за вами, – сказал Глоб и положил трубку.

– Есть! – Варгин щелкнул каблуками и взвыл от резкой боли в ноге.

“Чистый воздух и правдивая информация, великолепный рацион и древние памятники. Быстро, дешево, удобно”, – прочел Варгин, развернув второй конверт. Он цыкнул зубом. Можно было хорошо отдохнуть вместо того, чтобы по ночному городу шататься да под машины прыгать. Он читал дальше: “Всего за три дня вы можете посетить: Замок Бешеной Тройки, построенной в готическом стиле (провинция Гамза-Норда), Чистые Болота с чудодейственной лечебной грязью (провинция Жабжда), знаменитый тоннель Алмазный Тупичок в Бакланных Горах и, наконец, газированный родник Монт-Ориоль (провинция Орэнж Филд)”. “Знакомые названия, – подумал Варгин. Он вспомнил долговязого Фарбера. – Мне бы сейчас на грязи, а потом к Фарберу на сеновалы, – Варгин мечтательно закатил глаза. – Надо бы хоть слайдов купить. Вернусь в институт, ребята спросят: “Ну, как там, на Санатории?” А я им слайды покажу, лекцию прочту. Представляете, скажу, минеральный источник с газированной водой, Монт-Ориоль называется. Вот такая вода, только в нос бьет”.

В номер постучали. В комнате возник собственной персоной личный шофер министра. Он был очень любезен. Заметив, что Варгин не совсем здоров, шел помедленнее и даже открыл дверцу машины, когда они спустились вниз. Варгин сел на сиденье рядом с министром.

– Где это вас угораздило? – спросил Альфред Глоб. Министр снова был компанейским парнем. – Молчите?

– А зря, я бы многое мог прояснить, – не дождавшись ответа, сказал министр и положил руку на плечо водителя: – Трогай…

– Мистер Варгин, к чему играть в прятки? Конечно, мы понимаем, что вы не турист. Что же мы, простаки тут, на Санатории? Лет пять с Земли никого не было. Вдруг гибнет Ремо Гвалта и пожалуйста – как это вы там писали в заявлении? – “С целью ознакомления и отдыха”, Игорь Михайлович Варгин. Мы и подумали, пусть себе знакомится и отдыхает, не шпион же он какой. Все-таки дружественная планета. Думали, он придет к нам да и спросит, “что такое за Ремо Гвалта”, чего мы тут переполошились. Не стал он спрашивать. Следствие затеял. Теперь вот ковыляет. Хорошо еще, хоть жив. Мы ему: вот вам билетик, поезжайте от греха подальше. А он нам: не могу, много невыясненного осталось. Ну, вопросов много, так приди, спроси. Покажем, объясним. Ведь сколько дел-то наделали за пять дней!

– За два, – уточнил Варгин.

– Вам виднее, – согласился Глоб. – У нас своих проблем по горло, так вы еще тут. Вы думаете, легко жизнь перестраивать на новый лад? Ох, какие есть враги у нас!

– А вы мне, помнится, на ужине совсем другое про недовольных говорили, – возразил Варгин.

– Виноват, виноват. Да ведь не портить же праздник. Я надеялся с вами в турне отправиться. Там бы и поговорили. Ну да что вспоминать. У вас в работе тоже промахи бывают, – министр подмигнул и опять стал серьезным. – Представьте себе крупного промышленника, ну, например, по химической части. Стоят его заводы и комбинаты на реках и озерах. Очень важную продукцию выпускают, а отходы в эти самые реки и озера спускают. Мы к нему приходим и говорим: вот тебе указ правительства – девять фабрик из десяти закрыть. Что же он, в восторг придет? Совсем наоборот. Виду он не подаст, но злобу свою затаит. И какую-нибудь гадость придумает. Открыто против общественного мнения ему слабо, а вот через мелких людишек – с удовольствием. Но мелкие людишки – это же мелкие интересы, и заметьте, у каждого свои. Единства-то и нет в них. Более того, в агонии кусать друг друга начинают. Собственно, вы попали на Санаторий именно в такой период – период агонии всех врагов нетривиального прогресса. Конечно, их единицы. Но каждый десятерых стоит.

– А нельзя ли более конкретно? – попросил Варгин.

– Куда уж конкретнее. Вы сами и стали их жертвой. Они вас приняли за нашего агента. Вот ведь в чем ирония мизансцены состоит. Да, да, – заметив удивление Варгина, продолжал Глоб. – Собственно, мы вам даже благодарны, поскольку вы для пользы дела по ночам шатались. Представляете себе, появляется неизвестная личность с добропорядочной Земли и начинает интересоваться сестрой самого Ремо Гвалты – опаснейшего мафиози, главаря целой банды, купленной на деньги промышленных воротил.

Варгин захохотал. Министр в недоумении ждал, что за этим последует. Варгин потер рукой висок и проговорил сквозь смех:

– Мне тяжело смеяться… Как это вы сказали? Опаснейший мафиози, главарь?.. И все это – Ремо Гвалта? Ремо Гвалта – с крупнокалиберным пулеметом! – Варгин никак не мог утихомириться. – Да он, кроме логарифмической линейки, в руках-то ничего страшнее не держал…

Машина остановилась. Они приехали во двор какого-то странного заведения, окруженного высоким забором, выстроенным из железобетонных плит. На огороженной территории стояло несколько строений. Министр сказал:

– Все-таки я не смог отказать себе в удовольствии устроить вам небольшую экскурсию. Это все, – он показал рукой вокруг, – называется Изолятор.

Мимо них проехал электрокар, груженный ночными горшками.

– Пройдемте в демонстрационный павильон, – пригласил министр.

Они прошли к павильону, рядом с которым стоял киоск под названием “Кассы”. На закрытом окошечке кассы болтался листок бумаги, приклеенный испачканной полоской пластыря. Варгин прочел: “Санитарный день”.

– Не везет нам, – обратился он к министру.

– Ничего, не отчаивайтесь на достигнутом, – усмехнулся чему-то своему Альферд Глоб и пригласил Варгина внутрь. Пройдя небольшой предбанничек, они попали в длинный коридор. Свет в коридор падал справа из небольших окон, расположенных у потолка. В павильоне пахло зоологическим музеем. Они подошли к вольеру, зарешеченному чугунными прутьями. Вначале Варгин никак не мог разглядеть, что же там в полутьме копошится. Когда же разглядел, его отшатнуло. При этом он слегка толкнул министра.

– Простите, – сказал Варгин.

– Ничего, ничего, – успокоил его Альферд Глоб.

Варгин снова приблизился к вольеру и сказал:

– Это же человек…

– Да, отдыхающий, – подтвердил Глоб.

Отдыхающий заметил посетителей, подполз к решетке, обхватил прутья и тоскливо посмотрел на Варгина. Потом он отпустил прутья, резко рванул на груди полуоборванную рубаху и взвыл. Было в нем какое-то физиологическое несоответствие, но не это было главной отталкивающей чертой. Старик, а таким он выглядел, смотрел наивным детским взором.

– Осторожнее, – предупредил Глоб, – может плюнуть.

Они подошли к следующему вольеру. Теперь Варгин заметил, что у каждого вольера имеется поясняющая табличка. Он прочел: “Шаршавинские девки. Найдены в отрогах западной Шаршавы. Собственность Санаториум Изолятор. = 2115”. За вольером что-то икало и скреблось. Там находились три существа, из которых можно было бы составить одну полноценную женщину.

– Что это? – нервно спросил Варгин.

Его слова, сказанные слишком громко, странным образом подействовали на обитателей вольеров. Существа забеспокоились. Постепенно беспокойство передавалось всему павильону. Началось всеобщее заунывное рыдание.

– Пойдемте быстрее, – предложил Глоб. – Сейчас такой гвалт начнется.

К удивлению Варгина, министр подтолкнул его вперед. Им пришлось пройти мимо всех вольеров. Вокруг поднялся дикий рев, в котором слышалось хихиканье, карканье и еще многое другое. Варгин шел прямо, стараясь не глядеть на решетки.

– Вы спрашиваете, что это? – сказал Глоб, когда они вышли на улицу. – Это жертвы, жертвы технологического прогресса. Все эти существа привезены из промышленно развитых районов. Генетическое отравление. Слава богу, сейчас с этим покончено.

– Да, но зачем из них устраивают зрелище? – спросил подавленный увиденным Варгин.

– Это, пардон, не зрелище, это воспитание масс.

Они молча сели в машину. Водитель вопросительно посмотрел на шефа. Тот сказал:

– В отель.

– Такие люди, как Гвалта, хотели бы вернуть весь этот кошмар, – сказал министр, – превратить весь Санаторий в Изолятор. Какая логарифмическая линейка?! Плевал он на вашу линейку. Нет, может быть, в молодости он чем-то таким и увлекался. Даже очень может быть. Представляете, математик, вундеркинд, совершенно оторванный от жизни индивидуалист сталкивается с некоторыми перегибами. Не разобравшись, хватается за любое антиправительственное течение. Этакий интеллигент, обезумевший от ужасов нетривиального прогресса. Такой столько дров наломать может, что ни одному лавочнику не снилось. Посудите сами, талантливый ученый, заслуживший уже некоторый авторитет, вдруг все бросает и идет в прачечную.

– Так вы же сами сворачиваете научные исследования, – вяло возразил Варгин.

– Чепуха. Мы разогнали бездельников, которые игрались в науку. Их же подавляющее число. Надеюсь, это для вас не секрет? К чему нам тысячи институтов с наукообразной тематикой? Закрыть. Истинный талант пробьет себе дорогу. Для таких у нас все возможности есть. Другое дело, что толковых ученых не так-то много. Варгин, Варгин, я ведь не шутил насчет мафии. Этого Гвалту мы только осенью и раскрыли. Собрались брать. Но он, видно, что-то заподозрил и сбежал в самый последний момент. Да, его преследовали, но не настигли. К счастью, сам богу душу отдал. Ведь отдал? – спросил министр.

Варгин кивнул головой.

– Погиб Гвалта. Но остались его бумаги, списки, явки. Мафия в панике. Тут являетесь вы и начинаете искать какие-то документы, касающиеся Ремо Гвалты. Вы и не подозреваете, какая угроза нависла над вами. Вы находите эти бумаги. Они совершают на вас нападение…

– Да какие это бумаги, рукопись научной статьи, смешно даже, – перебил Варгин.

– Но они-то не знали этого!

– Они не знали, а вы откуда узнали? – спросил Варгин. – Вообще, кто вы такой, Альферд Глоб? По-моему, вы такой же министр от туризма, как я турист.

Министр попросил водителя остановиться и пригласил Варгина прогуляться.

– Вы правы. Туризм для меня хобби. Об остальном можете догадаться сами, – признался Альферд Глоб и продолжал: – Наши люди взяли их сразу после нападения на вас. Погоня длилась всего несколько минут. Но когда наши вернулись за потерпевшим, вас и след простыл. Куда вы исчезли, Варгин?

Варгин промолчал.

– Не хотите говорить, ну и не надо. Все это уже не важно. Важно другое. В бумагах действительно не оказалось никаких тайн. Значит, охота продолжается. И в этой охоте вы скорее дичь, чем охотник.

– Намек понял, – сказал Варгин. – Хорошо, а зачем вы положение на Земле извращаете?

– Ну, это совсем смешная история, – Глоб улыбнулся. – Лет десять назад какой-то идиот показал по телевидению земной фильм. Фильм был научно-фантастический. Причем очень древний. И вот два часа подряд на экране – различные ужасы: ржавые лужи, какие-то уроды оборванные, дети больные. Тоска смертельная. Фильм показали, а что он фантастический, объявить забыли. Так вы знаете, какая буря в народе поднялась? Энтузиазм масс. “Все на охрану окружающей среды!” Вот какие лозунги. Как-то жаль стало народ разубеждать, расстраивать. Ну а дальше – больше. Пришлось Правительству поддержать эту кампанию. Ложь, так сказать, по имя блага и процветания. Временная мера, успокоил министр.

Варгин устал и физически, и морально. Ему хотелось побыстрее очутиться в своем номере, выпить таблетку и полежать на диване. Быстрее всего это желание можно было исполнить с помощью министра и его автомобиля. Но министр ему явно наскучил. Наскучил своей навязчивой правдивостью. Варгин остановился и сказал:

– Могу ли я ознакомиться с содержимым пакета?

– Конечно, я пришлю вам в отель. Читайте на здоровье, – сказал Альферд Глоб.

– Спасибо за экскурсию и интересные комментарии. Я вам очень признателен, – поблагодарил Варгин и добавил: – Не смею вас больше задерживать.

– Ну-ну, – сказал министр и предложил: – Я могу вас подбросить к отелю.

– Не стоит. Пройдусь. Сегодня такой редкий день.

Варгин резко повернулся и пошел прочь, стараясь не хромать. Пройдя несколько кварталов, он остановил такси. Портье встретил его с видом, полным почтения.

Они перебросились несколькими ничего не значащими фразами. В конце Варгин обратился к портье:

– Любезный, не сочтите за труд сообщить приметы человека, который сверлит взглядом мою спину вот уже несколько минут кряду.

Портье с видом заговорщика сообщил:

– Рост средний, волосы длинные. Глаза красивые, но грустные. Особые приметы: ждет вас, можно сказать, с утра.

* * *

– Совсем плохо ему, – сказал Корень, подставляя спину под очередной тюк.

Хлыщ, который подавал тюки, остановился на мгновение и посмотрел на Карлика.

– Может, поговорить с ним? – спросил Хлыщ. Он водрузил на спину Корня огромный тюк и слегка его подтолкнул. Подошел Желудь.

– Эй, Желудь, что с Карликом делать будем? Видишь, какой он расстроенный? – спросил Хлыщ.

Желудь внимательно осмотрел Карлика и глубокомысленно сказал:

– Бедный не тот, кто мало получает, а тот, кто много тратит.

Хлыщ махнул рукой и положил на него тюк побольше. Послышалось монотонное зудение. Приближался Серый.

– Таскаешь, таскаешь. А чего таскаешь, куда таскаешь? Зачем таскаешь? Для кого таскаешь? Почем таскаешь? Нудовитая река впадает в нудовитый океан, который переходит в нудовитый пролив, который впадает в нудовитое море, из которого вытекает нудовитая река. Нудовитая река впадает… – Подойдя к Хлыщу, он спросил: – Почему мы всегда что-нибудь таскаем, туда-сюда, туда-сюда? Нет бы, построить что-нибудь. Построить, а потом разрушить. Или лес валить, я люблю лес валить. Вжик, вжик, вжик… Пилкой, как смычком. А сосна звенит, поет!.. Соната леса называется. Давай пилить. Вжик – я на себя потянул. А ты – на себя. Ну, давай, Хлыщ, я ж не могу вперед пилу толкать.

– Ну, вжик, – нехотя сказал Хлыщ.

– О, хорошо пошла, – обрадовался Серый. – Вжик.

– Вжик.

– Вжик, – потянул Серый и добавил: – Ты тоже помогай, и не гни пилу, не гни, зараза.

– Вжик.

– Вжик.

– Вжик.

– Вжик.

– Вжик.

– Вжик.

– Па-а-аберегись! – крикнул Хлыщ. Они разбежались и попадали на тюки. Потом подняли головы, посмотрели друг на друга и расхохотались. На хохот прибежал Корень.

– Эй, вы чего? – Корень, испуганный их горьким весельем, бросился к Серому и начал трясти его за плечи. Вся эта нелепая сцена вдруг сама собой прекратилась. Дикари замолчали. Серый посмотрел на Карлика и спросил:

– Этот Карлик хоть слово скажет или нет?

– Ты себя-то вспомни. Как попал сюда, еще хуже был, – сказал Корень.

– Не помню, давно это было, – возразил Серый. – Может, он и не подсадной.

– Да, на подсадного не похож, – подтвердил Хлыщ. – Эй, Карлик, хватит потолок подпирать, иди сюда.

Карлик наконец очнулся и подошел к дикарям.

– Ты кто, Карлик? – спросил Корень.

– Я не Карлик, я Фарбер.

– Фарбер – это хорошо. Ты как попал сюда, Карлик? – спросил Корень.

– У меня двойняшки, жена, ферма…

– Да ты не волнуйся, – успокоил его Корень, – ты по порядку рассказывай.

Карлик-Фарбер молчал.

– Ты извини, что мы на “ты”, у нас тут по-простому. Тебя где взяли? – спросил Корень.

– На вокзале… – глядя куда-то в пустоту, ответил Фарбер.

В сортировочную зашел санитар. Он втащил за шиворот Желудя и толкнул его, так что тот упал.

– Ишь, гад, нашел место, где мочиться, – крикнул санитар.

Дикари подбежали к Желудю и подняли его. Тот безумно вращал глазами, не понимая, за что его так. Он с тоской посмотрел на дикарей и спросил:

– Почему они нас не любят?

– Я вот тебе щас покажу – не любят. Пущай свиньи тебя любят, поросячий фрукт, – санитар грубо выругался и вышел.

– Ну и гад, – сказал Хлыщ, помахав кулаком вслед санитару. – Так бы и дал промеж анализаторов. Слушай, Карлик, ты кончай нам про ферму заливать. Про ферму теперь забудь.

– Да, это точно, – подтвердил Серый, – теперь нам отсюда не вырваться. Приехали, станция конечная, просим покинуть вагоны. Ты нам расскажи все, как было. За что теперь на казенные харчи сажают?

Фарбер закрыл глаза и закачался.

– Это у него от голода, – сказал Корень. – Ты, Карлик, брось голодовку. Еще три дня не поешь, и в одиночку отправят. Все уже пробовано-перепробовано. Ладно, ты посиди, – он усадил Карлика в углу. – А мы сейчас быстро тюки разбросаем.

Дикари опять принялись за работу. Прошло несколько часов, прежде чем в сортировочной появился коридорный. Он приказал прекратить работу и отвел их в блок. Немного погодя им дали пообедать. На этот раз Фарбер не отказался от похлебки. Дикари переглянулись.

– Глянь, оживает, – сказал Хлыщ. – Ишь, как щи рубает, аж за ушами трещит.

Но отказ Фарбера от продолжения голодовки был скорее актом отчаяния. Он доел то, что Хлыщ назвал щами, и сказал:

– Все возвращается на круги своя.

Хлыщ присвистнул. Корень и Серый переглянулись, а Желудь вдруг тоже перестал есть и как-то ревниво посмотрел на Фарбера. Долговязый Фарбер поставил миску на пол и лег на кушетку. Он полежал так и добавил:

– Я тут уже был, – он помолчал еще немного и при гробовом молчании продолжил: – Длина коридора – два “пи эр”, где “эр” равно двумстам сорока метрам. Электромагниты поснимали, образовались ниши, в которых устроили блоки. Ширина блока вдоль коридора – пять метров, значит, всего здесь – не знаю, как это сейчас называется, – примерно шестьсот блоков. Если в каждом человек по пять, получаем три тысячи дикарей. – Теперь он засмеялся. – Три тысячи… Хе… дикарей, – повторял сквозь смех Фарбер. – Это многовато… Хе-хе… на один синх… хе-хе… рофазотрон…