Текст книги "Черные небеса"
Автор книги: Андрей Тепляков
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 24 страниц)
– Не принято сажать гостей вместе, – быстро шепнула она ему. – Поищи свое имя.
Ной передал эти слова матери, и они вдвоем отправились искать свои места.
Его прибор оказался недалеко от самого Декера. По обе стороны сидели молодые девушки, их лица казались знакомыми и незнакомыми одновременно. Имен Ной не помнил совсем, но это было не страшно, благо рядом стояли таблички.
Адам Декер открыл праздник короткой речью, в которой поблагодарил гостей за то, что они нашли время посетить его скромный дом. Раздались аплодисменты. Декер вскинул руки. Наступила тишина.
– Друзья, все вы – очень близкие мне люди. Всех вас я знаю и люблю. Но сказать, что люблю одинаково, значит покривить душой. Есть в этой комнате человек, которого я люблю больше всего на свете. Мой светоч, средоточие всех моих помыслов, счастье мое – моя Принцесса.
Декер поднял бокал, и десятки рук присоединились к нему.
Смущенная Мария поднялась.
– За тебя, жена моя!
Зазвенели бокалы.
А потом были танцы. Ной разыскал Лайлу.
– Не могу, Ной. Я уже обещала. И следующий танец. И еще два.
Он помрачнел. Девушка шепотом говорила, что так принято, так надо. Ной едва сдерживал раздражение – кому так надо? Ему? Он оглядел зал и увидел мать. Она общалась с высокопоставленными женами. На ее щеках опять горел румянец, глаза блестели. Ною стало тоскливо. Он почувствовал себя брошенным и одиноким. Он бродил вдоль стен, окруженный музыкой и огнями, смотрел на танцующих и пытался понять, для чего он здесь.
От выпитого немного кружилась голова; захотелось в туалет. Ной несколько раз замечал, как люди входят и выходят через маленькую дверь в дальнем конце зала. Он решил поискать в том же направлении.
За дверью оказался узкий коридор, расходившийся на два рукава. Ной повернул наугад, миновал несколько запертых комнат и оказался в тупике. Все двери были закрытыми, кроме одной. Чья-то тень мелькнула в узкой щели, послышался тихий голос. Ной сразу узнал его – Мария. Она что-то быстро с жаром говорила. Ной тихонько подошел к двери и заглянул в щель.
Посреди небольшой комнатки, загроможденной стульями, стояли Симон и Мария. Она держала его за руки. Симон хмурился, а молодая мачеха что-то шептала ему, склонившись к самому лицу. Он ответил ей, потом высвободил руки, обхватил узкие плечи и притянул девушку к себе. Мария обернулась, бросив быстрый взгляд на дверь. Ной отпрянул, чувствуя, как щеки заливает румянец.
Позабыв о туалете, он поспешил вернуться в зал. Минут через пять появилась Мария, которую тут же окружили гости. И снова в ней не было ничего от той девушки в маленькой комнатке, которая держала Симона за руки, она стала королевой и хозяйкой бала. Спустя четверть часа вернулся Симон. Он улыбался.
Праздник закончился далеко заполночь. Гости прощались и разъезжались по домам. Горничная принесла одежду. Ной помог облачиться матери и Лайле и, оставив их перед зеркалом, вышел на улицу. Было темно и безветренно. Он немного постоял, глядя на далекие фонари, потом скрипнула дверь, вышли мать и Лайла.
Всю дорогу они непрерывно говорили, делясь впечатлениями и восторгами. У Ноя разболелась голова. Он устал, очень устал, в мыслях царил разброд: Мария и Симон, пароль для умной машины, обещанные Лайлой танцы. Он ни на чем не мог сосредоточиться, но и выкинуть из головы все это тоже не получалось.
Так он и мучался до тех пор, пока мать не стала уговаривать Лайлу остаться ночевать.
И Лайла согласилась.
Мать ушла готовить комнату, оставив молодых вдвоем на кухне.
– Совершенно другая жизнь, – сказала Лайла, стоя у окна и глядя на свое отражение. – Другой мир. Мы взлетаем к самому небу. И, знаешь, я немного боюсь этой высоты.
Она обхватила себя руками. Ной подошел к ней и осторожно обнял, почувствовав, как дрожит тело. Лайла сжала его руки.
– Ты заметил, как он смотрит на жену?
– Да.
– Вот это и есть любовь. Ей даже слова не нужны, она так бесспорна, так очевидна. Так прекрасна.
– А как она на него смотрит?
– Женщине не пристало выражать свои чувства.
Лайла повернулась к нему и улыбнулась. Ной склонился и поцеловал девушку прямо в мягкие теплые губы. Она не отстранилась.
– А у нас будет так? – спросила она.
– У нас будет лучше.
– Грешно желать большего.
На этот раз Лайла сама потянулась к его губам.
На лестнице послышались шаги, и молодые люди поспешно отпрянули друг от друга. Вошла мать. Она все еще была в новом платье, но лоск и оживление постепенно таяли, и сквозь них просвечивала простая человеческая усталость.
– Постель готова, – сказала она. – Я положила пару одеял, если замерзнешь.
– Спасибо. – Лайла улыбнулась. – Все было так чудесно, что я могу согреться одними только воспоминаниями.
Они пожелали друг другу доброй ночи и разошлись по комнатам.
Ной не мог заснуть. Он ворочался с боку на бок и думал о Лайле, о Марии, о Симоне и большой любви. Близость девушки, ее присутствие в доме, рядом, за тонкой стенкой, не давало ему спать. От непривычного алкоголя мысли скакали и путались. Его знобило.
Прошел час. Дом молчал. Ной стал, накинул халат и вышел из комнаты. У двери Лайлы он остановился и тихонько постучал.
– Да, – едва слышно раздалось оттуда.
Он вошел.
Лайла лежала в кровати, укрытая всеми одеялами. Наружу высовывалась только голова. Ной подошел к ней и сел рядом.
– Не спится? – спросила Лайла.
Он кивнул.
– Мне тоже.
Она высунула наружу голую руку и коснулась Ноя. Он склонился и поцеловал ее. Она ответила. Поцелуй получился длинным, теперь они не торопились, не боялись, не стеснялись друг друга. Ной скинул халат и остался в одной пижаме. В полумраке комнаты он не мог разглядеть лица Лайлы. Холод пронизывал до костей. Девушка почувствовала это. Откинула край одеяла. Ной скользнул к ней.
Там было жарко. Он почувствовал ее тело – теплое, мягкое и совершенно голое. Ее груди прижались к его груди, ноги обвили его ноги, согревая, разжигая огонь. Ной положил руку ей на живот. Кожа была гладкой, как у ребенка. Она удержала его.
– Нет, – прошептала в самое ухо. – Не сейчас.
– Почему?
– Не так. Назначь день – пусть все будет так, как должно быть. Назови меня своей женой.
Она придвинулась к нему ближе и коснулась губами уха.
– Я отдам тебе все.
Ной застыл. Он согревался. Тепло ее тела передалось и ему. Лайла опустила голову Ною на плечо.
– Полежи со мной, – попросила она. – Это не будет большим грехом.
Ной повернулся и поцеловал ее в висок. Закрыл глаза.
В кабинете было тихо. Сотрудники группы разошлись, ушел Рувим, в коридорах гас свет. Ной смотрел на экран, а мысли его блуждали где-то далеко.
Через две недели их с Лайлой обвенчают. День назначен. Вчера Ной с матерью были у Гамовых и обсудили все подробности предстоящего празднования. Через две недели Лайла Гамова станет Лайлой Коштун.
Ной улыбнулся и посмотрел на пустое поле ввода. Умная машина все еще не допускала его к тайнам Адама Декера. Ной перебрал уйму вариантов, так и этак обыгрывая слова Мария и Принцесса. Ничего не выходило. Он никак не мог сосредоточиться. В голову все время лезла старая глупая песенка:
Юная Принцесса во дворце жила,
Косы заплетала, Принца все ждала.
Принц явился к деве на порог дворца,
Запылали страстью юные сердца.
Глаза к глазам, уста к устам,
И жизнь отныне пополам,
И будет сердце биться
Лишь для красавца Принца.
Ной усмехнулся. Мария – Принцесса, а Симон, надо полагать, Принц. Он вздохнул и снова стал напевать.
Но однажды утром в синем январе
Приключилось чудо – радость при дворе:
Юная Принцесса сына родила
И впервые крошку на руки взяла.
Ной вздохнул и вбил в окошко: «Маленький Принц».
– Пароль принят!
Электронный голос прозвучал удивительно громко. Ной вздрогнул и инстинктивно подался вперед, пытаясь прикрыть собой экран.
– Добро пожаловать, Адам Декер!
Получилось.
Глава 18. Большой Город
Ной нашарил на столе телефонную трубку. Прислонил к уху. Начал набирать номер. На второй цифре ошибся, нажал «сброс» и принялся набирать снова. От возбуждения дрожали пальцы.
– Алло? – раздался в трубке настороженный голос матери.
– Мам, это я, – заговорил Ной, стараясь придать голосу непринужденность. – Мне придется остаться сегодня на работе. Срочное дело.
Ной лихорадочно думал. Нельзя, чтобы она начала возражать. Нужно сказать что-то такое, что сразу отметет все вопросы. Сказать прямо сейчас.
– Но… – начала мать.
– Мам, это большое доверие, – ляпнул Ной первое, что пришло в голову. – Личная просьба Адама Декера. Он не хотел говорить никому, кроме меня. Он доверяет мне. Он отблагодарит.
Всю эту чушь он выпалил сплошной скороговоркой, сам не понимая толком, что говорит. Это был бессмысленный набор слов, но каждое из них имело вес: «доверие», «личная просьба», «благодарность» – весомые аргументы.
– Не волнуйся, мама.
В трубке раздался вздох.
– Я понимаю, Ной. Не все нам праздник. Твой отец тоже часто оставался на работе. Видно, так надо. Ты только не надорвись, Ной. И постарайся, чтобы это не стало правилом.
– Я постараюсь, мам. Просто сейчас это впервые. Нельзя было отказывать. До завтра, мама. Целую!
– До завтра, сынок. Постарайся вернуться пораньше.
– Постараюсь.
– Ной.
– А?
Она немного помолчала.
– Ничего. Будь осторожнее, ладно?
– Да, мам. Мы с Лайлой договорились на завтра позаниматься вождением. Я буду на машине.
– Вот и хорошо. Буду вас ждать. Сделаю вам что-нибудь вкусненькое.
– Отлично! До завтра, мам!
Ной повесил трубку и вытер ладони о свитер. Посмотрел на экран. Интерфейсный куб развернулся в ленты каталогов. Пора приступать к делу. Ной внимательно проглядел список и остановился на пункте «Коштун». Вошел. Внутри оказался еще пункт: «Важно».
«Начнем с самого важного», – подумал Ной и нажал кнопку.
Доклад начальника отдела Биоанализа при объединенных Лабораториях Петра Коштуна относительно возможных последствий появления Химер.
Ной скользил глазами по строчкам. Текст был объемный и изобиловал непонятными, труднопроизносимыми словами; слишком много терминов, сложных формулировок и слишком мало времени. Сначала Ной пытался читать текст целиком, но скоро понял, что это бесполезно. Он лишь быстро просматривал страницы, выхватывая отдельные фразы:
…основное свойство Химер есть их абсолютная изменчивость и способность воспроизвести любую органическую и неорганическую субстанцию. Возможно, атомарная…
…в виде атомарной взвеси, Химеры, скорее относятся к химии или физике, чем к классической биологии. Тем не менее…
…отсутствие надежного способа контроля…
…комбинированные формы возможны при вмешательстве в начальную стадию синтеза или инициации его отобранными образцами…
…экспериментальные особи-прототипы. Находятся под постоянным наблюдением. Измеримых отличий от оригинала нет. Комбинированные формы нежизнеспособны…
…третье поколение Химер…
…потомство, полученное естественным путем, наследует все основные признаки родителя. При этом сохраняется способность к значительным вариациям: перестройка метаболизма, как реакция на изменение окружающей среды; в определенных пределах, изменение геометрии тела; адаптация органов чувств…
…тараканы. Скорее всего, их следует рассматривать, как результат естественного скрещивания человеческого существа и атомарной копии-химеры. Появились предположительно 5-10 поколений назад. Изменчивость ограничена, но, тем не менее, аномально высока для человеческого существа в пределах одного поколения…
…причинам демонстрируют поведенческую модель насекомых. Способны стать доминантными хищниками, что поведет за собой прямую угрозу существованию человека, как вида…
Ной перевернул последнюю страницу и потер закоченевшие ладони. В конце доклада была рецензия.
«Выводы, сделанные в докладе, нельзя признать достаточно обоснованными. Имеющихся экспериментальных данных явно недостаточно для того, чтобы принимать серьезные решения. Рекомендовано продолжать исследования».
Ной открыл следующий документ.
Петр Коштун. Лабораторная запись № 218.
Доставлен образец. Химера нулевого поколения. Вид – человек.
Образец найден в сверхдальней экспедиции № 91 оперативного отдела «Поиска». Северо-западное направление. Поселок «Могилки».
Статус поселка: необитаем. Предположительно, население погибло почти сразу после Армагеддона.
Описание образца: мужчина негроидной расы, около тридцати лет. Видимых повреждений на теле не обнаружено. Крайне истощен. Одет в комбинезон из неизвестного синтетического материала. Материал передан на анализ. На груди слева – текст. Прочитать не удалось. Передан на экспертизу. В руках образец держал предмет неизвестного назначения. Описание: компактная «паутина», образованная тонкими, предположительно, металлическими трубками. Предмет, так же, передан на экспертизу.
Дополнительные данные.
Первый случай обнаружения Химеры нулевого поколения в виде человеческого существа. Без ответа пока остается вопрос: как мог оказаться чернокожий мужчина так далеко на севере? Удивительно, что Химер не обнаружили ни в одной из предыдущих сверхдальних экспедиций в южном направлении. Предполагаю, что появление Химер и этого человека взаимосвязано.
Результаты экспертиз:
1. Анализ текста на одежде показал смесь русского и английского языков на основе латинского алфавита. Возможный вариант перевода: «Большой город».
2. Материал «паутины» не идентифицирован. Не поддается механическому и химическому воздействию в рамках возможностей Лаборатории. «Паутина» испускает радиошум на частоте около 20 ГГц. Предположительно, может являться электронным прибором.
3. Материал костюма, так же, не идентифицирован. Свойства схожи с материалом «паутины».
Последний, третий документ, оказался самым маленьким.
Начальнику Объединенных Лабораторий Адаму Декеру от заведующего направлением биологических исследований Василия Камушкина, докладная записка.
Сего дня заведующий лабораторией биоанализа Петр Коштун явился на работу в положенный час и прошел в хранилище. Возле двери в хранилище неотлучно находился младший сотрудник группы, ожидая доставку образцов. Около трех часов дня образцы были доставлены, но попасть в хранилище оказалось невозможным – Коштун не отвечал на стук. Через полчаса прибыли представители службы безопасности и вскрыли дверь. Петра Коштуна в хранилище не оказалось. Исчез образец Химеры номер ноль. Дверь была заперта изнутри, окон в помещении хранилища нет. Я лично опросил всех сотрудников, но никто не видел Петра Коштуна, начиная с девяти часов утра. Прошу Вас дать распоряжение о режиме дальнейшего функционирования вверенных мне объектов.
Ной задумчиво смотрел в экран, пытаясь уложить в голове то, что недавно прочел. Глаза слипались, часы показывали половину третьего ночи.
Отец исчез. Все было так, как и рассказывали Ною: вошел в свой кабинет и пропал. И объяснения этому нет. Наверняка, его исчезновение и пропажа той самой Химеры – связаны между собой. Но как? Этого Ной не знал. Может быть, не знал и сам Декер. Или прятал эту информацию более надежно. Ною даже пришла в голову мысль, что Декер мог намеренно положить здесь эти документы, предполагая, что Ной попытается добраться до них. Декер умный человек, он мог не поверить беспомощному вранью Ноя насчет задержек на работе и сделать правильные выводы. Не исключено, что Рувим рассказал о попытках взлома. Если все так, Декер мог выложить здесь те документы, которые счел возможным показать Ною и скрыть остальные. Но зачем так сложно? Почему просто не показать их?
Вопросы. Вопросы. Вопросы.
Ной помотал головой и приступил к другим каталогам. Может быть, там найдется какое-то объяснение, или встретится информация о Большом Городе, лишь мельком упомянутом в записях отца.
Информации было море. Отчеты, расчеты, таблицы, графики, доклады, записки. Ной подпер руками голову и погрузился в чтение. Время летело быстро, и он сам не заметил, как начало светать. Так и не найдя ответы на главные вопросы: как исчез отец и где Большой Город, Ной выключил умную машину, оделся, вышел в коридор и спрятался в закутке, где хранилась всевозможная рухлядь. Он собирался дождаться Рувима и войти в помещение группы после него. Незачем старику знать о том, что он провел здесь всю ночь.
Ной сидел с Мамочкой в столовой. Она апатично ковыряла вилкой в тарелке и выглядела потерянной.
– Что-то случилось?
Мамочка кивнула.
– Ушки пропал.
– Как пропал?
– Вечером был в палате, а утром исчез.
– Вот дела…
– Я боюсь, что он мог выйти в бреду. Если так, то он насмерть замерзнет. Одежду никакую не взял…
– Его ищут?
– Да. Сообщили в милицию.
– А как же он вышел из больницы?
– Не знаю.
Ной задумался. Этого еще не хватало. Зачем Ушки понадобилась выкидывать такие номера? В то, что он ходил в бреду, Ной не верил. Ушки был истощенным, слабым, но голова у него работала как надо.
– Ты передала ему мою посылку?
– Да. Еще на выходных отнесла.
– Что он с ней сделал?
– Поставил эту забавную фигурку на тумбочку. Сказал «спасибо».
– И все?
– Все. А что? Что это вообще за штука была? Она показалась мне очень странной. Она слишком…
– Вот-вот. Слишком.
Ной умолк. Молчала и Мамочка. Она выглядела уставшей. Последнее время ее лицо округлилось, на нем всегда розовел румянец – она очень похорошела. Но сегодня румянец сменился серой бледностью. Она выглядела нездоровой.
– С тобой все в порядке? – спросил Ной.
– Да. А почему ты спрашиваешь?
– Ты… ммм… неважно выглядишь.
– Это ерунда. В последнее время меня немного мутит. Да и Ушки меня расстроил.
Она тихо всхлипнула.
– Не переживай. Он найдется. Он и не в такие передряги попадал.
– Буду надеяться, – вздохнула Мамочка. Головы не подняла. Не улыбнулась.
После обеда Ноя вызвал к себе Рувим.
– Садись, – сказал он, указывая ему на стул.
Ной сел. Рувим запер дверь кабинета на ключ, устроился за столом и грустно посмотрел на молодого подчиненного. Ной сидел спокойно: знал, зачем он здесь.
– Ной, я хочу, чтобы ты больше этого не делал, – сказал Рувим.
– Чего именно?
– Знаешь, ты не умеешь притворяться. Совсем. Особенно, притворяться глупым. Я долго закрывал глаза, все-таки речь шла о твоем отце. Я подумал, ты имеешь право знать немного больше, чем тебе говорят. Но теперь пора сворачиваться. Ты получил, что хотел. Не стоит больше искушать судьбу. Кстати, кто тебя учил?
– Андрей, – сказал Ной.
Притворяться дальше не имело смысла. Этим он только оскорблял бы Рувима, чего ему делать не хотелось.
– Андрей… Талантливый был ученик.
– Декер в курсе этих дел? – спросил Ной.
Рувим посмотрел на него изумленно.
– Нет. Если бы он знал, ты бы здесь не сидел. Но все тайное, рано или поздно становится явным. Послушай доброго совета – прекращай. Я не буду больше тебя покрывать. Не хочу на старости лет оказаться на улице.
– Хорошо. Но… Я прошу еще об одном дне. Последнем.
Рувим пожевал губами.
– Только один.
– Спасибо.
– И с завтрашнего дня больше никаких задержек на работе.
– С послезавтрашнего – пожалуйста! Этим вечером я не смогу.
Рувим подпер руками голову. Сейчас он выглядел старым. Глубоким стариком. Ною стало жалко его. И стыдно.
– Устал я от всего этого, – тихо сказал Рувим. – Старый я совсем. Ладно, Бог с тобой. Еще один вечер. Завтра. И все. Понимаешь, Ной? Все!
– Обещаю!
– Хорошо. Иди.
Шли быстрым шагом. Холодный ветер бил в лицо, сыпал потоками снега. Раскачивались фонари. Лайла зябко куталась в длинную шубу.
– Вот наказание какое! – сказала она. – Всю дорогу нам занесет.
– Ничего, я справлюсь, – неуверенно ответил Ной.
Он боялся ехать на машине в такой буран. Не было еще уверенности в своих силах. Однако, показывать это перед Лайлой не хотелось. Она справлялась с ситуациями и похуже. Кем он будет выглядеть, если сейчас начнет ныть? Надо ехать осторожно, вот и все. Потихоньку.
Они забрались в машину и захлопнули двери, отгородившись от непогоды.
– Фух! – сказала Лайла. – Ну что ж, вот тебе настоящий экзамен. Посмотрим, чему ты научился.
– Да уж, – сказал Ной.
Повернул ключ в зажигании. Двигатель покашлял и загудел.
– Боже мой, какой холод, – пожаловалась Лайла. – Как в могиле!
Она повернула рычажок печки и сунула руки поглубже в рукава шубы. Нахохлилась.
– Поехали, Ной. На ходу быстрее нагреется.
Ной переключил передачу и осторожно нажал на газ. Машина тронулась. Он плавно съехал с обочины и повернул к Центру.
До самой Дороги они молчали. Улицы занесло, приходилось соблюдать осторожность. Машины медленно тянулись одна за другой, включив фары. Снег завалил заднее стекло; дворники впереди едва помогали. Колеса проскальзывали, из-за чего автомобиль рыскал носом.
– Не торопись, – посоветовала Лайла. – Трогай газ чуть-чуть, не нажимай.
Ной кивнул. Он сидел, сжав зубы, вцепившись в рулевое колесо. Он почти уперся лбом в стекло, повиснув на ремне безопасности. Сегодня ремень его не раздражал. Он давал ощущение какой-то опоры среди зыбкого хаоса из темноты и снега. Лайла не стала накидывать свой ремень – большая шуба мешала ей. Она дула на ладони, пытаясь согреться.
Медленно они миновали Центр, стали взбираться на холм. Машина шла натужно, колеса то и дело теряли сцепление, что-то стучало по днищу. Впереди почти ничего не было видно. Ной переключил фары на дальний свет, но стало только хуже – теперь он не видел вообще ничего, кроме беспорядочного мелькания миллионов снежинок. Лайла повернула переключатель обратно.
– Не надо, так хуже, – сказала она.
– Я заметил.
– Ты сегодня молчаливый. Что-то случилось?
Ной помотал головой. У него слипались глаза.
– Ничего особенного. На работе устал. Были срочные дела.
– Адам решил использовать тебя как следует, – улыбнулась Лайла.
– Да уж.
– Это хорошо, Ной. Чем чаще ты будешь выполнять его поручения, тем ближе станешь. Вполне возможно, что, когда-нибудь, ты сам займешь его место.
– У него есть сын, вообще-то.
– Его сын – бездарь и пустышка. Прости меня, Господи!
Они взобрались на холм, и покатили по пустынному темному ущелью Дороги.
– Ничего не видно, – сказал Ной.
– Держись посередине. Если кто-то появится, возьмешь правее.
Ной послушно повернул руль.
Из печки тянуло теплом. Лайла расстегнула несколько пуговиц на шубе. Выл ветер. Снега вокруг становилось все больше.
– Мне уже начали шить платье!
Лайла повернулась к Ною, улыбаясь.
– Какое платье? – спросил он, не сводя напряженного взгляда с дороги.
– Какое? Свадебное! Какое же еще?
– А, да. Здорово!
Лайла молчала. Ной быстро глянул на ее застывшее лицо. Отвернулся к Дороге. Спросил:
– Можно будет посмотреть?
– Ни в коему случае!
Лайла снова оживилась.
– Смотреть на платье до свадьбы нельзя!
– Ты суеверная? – притворно ужаснулся Ной.
– Дело не только в суеверии! – возразила Лайла. Подумала. – А, даже, если и в нем – ради такого случая можно сделать исключение. Исключения замечательно хороши, если не злоупотреблять.
Она улыбнулась.
– Точно!
– Тебе тоже не мешало бы позаботиться о наряде, – заметила Лайла. – Времени остается не так много. Я могу поговорить со своей швеей, чтобы она взяла тебя в оборот.
Ной поджал губы. Меньше всего на свете ему хотелось стоять истуканом в примерочной комнате, обложенному наскоро скрепленными выкройками. Но деваться было некуда – надо.
– Спасибо, – сказал он. – Было бы здорово!
Впереди показался плавный левый поворот – «колено» Дороги: до Квартала оставалась еще примерно треть пути. Ной прищурил глаза, пытаясь рассмотреть что-нибудь в снежной круговерти.
– Возьми правее, – посоветовала Лайла. – Держись рядом со стеной. В такую погоду мы не успеем заметить, если кто-то окажется впереди.
Ной послушно повернул к стене. «Колено» медленно приближалось.
– Послушай, Ной, сейчас, наверное, не самое подходящее время, но я давно хотела сказать… только к слову как-то не приходилось…
Что-то сверкнуло впереди. Лайла умолкла и нахмурилась. Свет отразился на ледяной стене Дороги. Впереди, метрах в ста.
– Там кто-то едет, – сказала Лайла.
Едва она успела договорить, как из-за поворота показалась машина. Она входила в «колено» на огромной скорости, словно и не было вокруг снежного бурана. Машину заносило, притирая к правой стене.
– Сворачивай! – крикнула Лайла и уперлась руками перед собой.
Ной инстинктивно повернул руль. Повернул слишком резко: машину повело в сторону, разворачивая поперек дороги. Встречный автомобиль громко загудел, стукнулся большими колесами в ледяную стену, отскочил и протаранил машину Ноя в правый бок.
Громкий скрежет, рывок, от которого у Ноя щелкнули зубы. Он прикусил язык. Резко запахло нефтью. Намертво сцепившись, обе машины заскользили по диагонали и ударились в противоположную стену. Взметнулся сноп снега, и сразу стало тихо.
Несколько секунд Ной просидел не шевелясь, напрягшись, как пружина и прищурив глаза. Шея и затылок болели. Рот наполнила кровь. Он повернулся к дверце, сплюнул и посмотрел на пассажирское сидение.
Лайла все еще оставалась в кресле, выгнувшись право, в направлении удара. Ее плечо упиралось в бампер, а голова лежала на капоте «Красавчика». Машины Симона Декера. Из-под капота змеился едкий дым, обволакивая фигуру Лайлы. Она напоминала сломанную пополам тряпичную куклу.
– Лайла… – прохрипел Ной.
Прокушенный язык болел и плохо слушался. Он потянул ее за плечо.
– Лайла, ты…
Она повалилась на него. Голова уперлась Ною в плечо.
– …в порядке? – автоматически закончил он фразу.
На капоте «Красавчика» осталось большой красное пятно. Ошметки волос. Ворсинки меха с шубы. Ной услышал, как неистово воет ветер. Холод пробирался в кабину.
– Нет! – закричал он и принялся бить кулаками в рулевое колесо. – Нет! Нет! Нет!
Он уткнулся лицом в ее шубу и заплакал. Пушистый мех щекотал веки и лоб. Она уставилась перед собой единственным глазом – половина лица в крови, все еще вяло стекающей по щекам.
«Как глупо. Как глупо, что это произошло так. Это неестественно. У меня нет ничего. У меня больше нет ничего. Он забрал ее. Он ее убил».
Ной осторожно отодвинул от себя тело. Голова откинулась назад, приоткрылся рот. Сломанные зубы. Ной дернул дверь, распахнул ее и выбрался наружу.
Боковое стекло «Красавчика» разбилось. Ной нагнулся и в темноте различил силуэт водителя. Бледную луну лица. Луна дрогнула, пошевелилась. Ной стоял перед дверцей и, сунув руки в карманы, наблюдал, как медленно поворачивает голову Симон. Движение давалось тому с явным трудом. Из раны на лбу стекал ручеек крови, пересекая лицо, словно разделительная линия. Одной рукой Симон все еще держался за руль, другая лежала на колене, неестественно вывернутая. Лобовое стекло покрывала паутина трещин – Симон не пользовался ремнем безопасности.
Наконец, ему удалось повернуть голову. Он посмотрел на Ноя. Глаза косили. Симон попытался сфокусировать взгляд, но не смог. Прищурился.
– А… – просипел он. – Это ты…
Голос равнодушный и безучастный. Неживой.
– Помощь… позови.
Ной отступил на шаг, вытаскивая руки из карманов, размахнулся и изо всех сил ударил Симона кулаком в лицо.
Удар пришелся в переносицу. Ной почувствовал боль в пальцах, почувствовал, как что-то под ними подалось. Услышал тихий треск. Или ему показалось, что услышал. Гудела пурга. Голова Симона дернулась назад и застыла. Из разбитого носа струилась кровь. Кровавый след кулака, горел на нем, словно печать. Симон открыл рот, булькая горлом; уронил голову на грудь.
Ной взял его за волосы и развернул лицом к себе. Глаза младшего Декера закатились, кровавых пузырей в уголках рта больше не было. Он не дышал. Ной быстро отдернул руку. Голова Симона свесилась из окошка, снег валил ему на волосы.
Ной стал пятиться, отходя от «Красавчика». Он пятился, пока пурга не скрыла машину от его глаз. Тогда он повернулся и, припадая на левую ногу, побежал к Городу.
