Текст книги "Икосаэдр 2.0 (СИ)"

Автор книги: Андрей Скоробогатов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 35 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Тем временем, дед, не отрывая взгляда от пятна, зачерпнул левой ладонью горсть ложечек из корзины, взял в правую руку одну из них и выставил вперёд, словно показывая столовый прибор пятну.

Поводил вытянутой рукой из стороны в сторону, словно радаром, и замер неподвижно. Во всём происходящем было что-то одновременно и таинственное, и абсурдное, Ивану-младшему казалось, что он попал в какой-то бредовый сон.

Время шло, старик не двигался.

«Целится, что ли? – Быкова осенила догадка. – Но зачем прицел, если нет оружия? Или ложечки – это и есть…»

Неожиданно пятно дёрнулось, и из него вылетел светящийся синий шарик.

– Что это? – тихо, почти шёпотом проговорил Ваня.

– Помалкивай, – прошипел дед. Шарик меж тем поменял цвет на фиолетовый и начал медленно двигаться по широкой спирали, словно разведывая окружающую местность. Ученик мельком взглянул на лицо наставника – было видно, как Филиппыч сосредоточен. Прищурился одним глазом, словно пытаясь взять шарик на мушку, а затем резко дёрнул рукой вниз, будто хотел прибить ложечкой невидимое насекомое. Небесный шарик погас и последовал в направлении движения ложки, а спустя пару секунд до стрелков донеслось раскатистое эхо взрыва.

– Держи, – Савельев погнул ложечку, бросил в снег и протянул дезертиру следующую. – Сперва они с большими перерывами идут, а через час попрут пачками по две-три штуки, там за каждым не уследишь.

– А там что… Это… Пилоты сидят? Люди? – Иван-младший взял в руки ложку и только сейчас с удивлением почувствовал, что держит не просто кусок непонятного металла с дыркой, а настоящее, серьёзное оружие, не хуже калашникова. Ощущения были непривычные.

– Когда пилоты, когда автоматы. Бывает – люди, бывает – невесть кто. Я всего раз пять видел вблизи. Ты целься давай, вон уже, следующий на подходе.

Второй шар казался больше первого и стал двигаться не по спирали, а зигзагами.

– А… почему той, старой нельзя? – рассеянно спросил Ваня, толкнув сапогом оброненную ложечку.

– Одноразовые! – рявкнул дед. – Лови его, упустишь! Главное – поверь в свои силы.

Ваня вытянул руку с ложечкой, как делал это Филиппыч. Поймал «на мушку» шарик, как делал это с мишенью на учебных стрельбах. «Так… а как его сбить… чем сбить? – пронеслась мысль, шарик тем временем ускорился. – Оружие, то есть ложка, имеется, шарик – мишень, но снаряд? Что является снарядом?»

Быков дёрнул рукой вниз, подражая Савельеву, но светящийся шар так и остался лететь по небосводу этого странного мира, постепенно отдаляясь от острова.

– Не получается! – крикнул Иван-младший.

– Ещё давай! Получится, – ответил дед, наблюдая за учеником. – Ты сможешь!

– Да не могу я! – крикнул Ваня, вскочил со стула и в сердцах кинул ложку за сугроб. – Бред! Как можно ложкой сбивать летательные средства. Чем сбивать!

– Запросто можно! Силой воли, – Иван Филиппыч отпихнул ученика. – Рано тебе, значит, иди в избу, да не мешай.

Ложечки (часть 2)

6.

В дверь постучали, когда два Ивана завтракали.

– Внучка пришла, – сказал Иван Филиппыч и направился открывать дверь – на ночь запирали от пса Бима.

– Внучка? – изумился Быков. – Вы… ничего не говорили!

В избу вошла девушка с сумкой, облачённая в пальто странного серебристого цвета. Хрупкая и высокая, чертами лица она напоминала японку или китаянку. Увидев в доме незнакомца, она ничуть не удивилась и мило улыбнулась Ване.

– Знакомься, Иван, это Ирина, – сказал Савельев. – Внучка моя.

– Здравствуйте, – проговорил Быков и неловко причесал пальцами растрёпанные волосы.

– Ох, а стульев-то у нас теперь не хватает, – сказал Филиппыч и пересел с тарелкой на тахту. – Ты не смотри, что она не отвечает, Ира у нас немая. Расскажи ей, как мы вчера отстрелялись.

Девушка повесила своё серебристое пальто на гвоздик, оставшись в простом и скромном жёлтом платье. Присела напротив Ивана.

– Ну… не мы, стрелял один Иван Филиппыч. Сбил тридцать четыре, а пропустил шесть аппаратов… Говорит, меньше нормы.

Девушка выразила глазами удивление, и легонько кивнула Ивану.

– А у меня не получается пока, – признался он, поняв беззвучный вопрос.

– Ничего, получится, – дед при внучке выглядел на удивление жизнерадостным. – Ты нам гостинцев принесла?

Девушка подбежала к порогу, принесла сумку и начала выкладывать содержимое. На столе появилась бутылка белого напитка (молока или кефира), буханка хлеба непривычной кубической формы, две чёрные баночки консервов без этикеток. Затем Ирина протянула Ване тряпичный свёрток.

– О, никак Ване подарок принесла? – спросил дед, подошёл поближе и пояснил. – Это она мне записку принесла, что тебя пришлют, она всё знала.

Иван развернул свёрток. Там лежал чёрный плоский предмет, обёрнутый шнуром с наушниками-прищепками. На торце устройства были три квадратные, грубые кнопки.

– Плеер, что ли? – удивился Иван и девушка, кивнув, показала на уши. – Погодите, но… откуда вы знали, что я приду?

Девушка загадочно улыбнулась.

– Она всё у нас знает, – сказал дед. – Всегда приносит то, что нужно.

– Она же не ваша внучка, Иван Филиппыч? – сказал Ваня, и Ирина помрачнела. – Вы ведь совсем не похожи друг на друга. Да и как она может быть вашей внучкой, если вы – с Земли…

– Ну, это ты брось, – сказал дед, нахмурившись. – Внучка она мне, родная внучка. Лучше разберись, что она тебе принесла. Проигрыватель, что ли, какой? Мне обычно книги несёт, я привык в тишине.

– Потом посмотрю, спасибо! – сказал Ваня и отложил свёрток. – А вы… откуда, тут же остров, вроде бы?

Девушка махнула рукой на восток.

– Она каждое утро после вахты приходит, – ответил за неё дед. – Из-за моря.

Понятнее не становилось. Внучка? И местная?

– Так кто живёт на этой планете? Где мы?

– Опять ты за старое! – рявкнул дед. – Я же тебе всё объяснил, а ты опять вопросы лишние задаёшь. Тут люди живут и нечисть всякая. А мы на острове одни!

«И этот остров станет для меня тюрьмой», – подумал Ваня. Внезапно всё стало так постыло – и избушка, и ложечки, и вся эта зима. Снова вернулся страх, ощущение, что он в западне.

– Ирина, – попросил он. – Выведи меня отсюда…

Девушка покачала головой.

– Ты ж сам всё это выбрал, Иван, – строго сказал Савельев, подойдя к столу. – Сам из части побёг. Теперь пути обратно нет.

Иван молча поднялся, накинул бушлат и вышел из избы. Ну их всех. Дед за спиной сказал своей «внучке»:

– Ты бы ему одёжи какой принесла, а то всё военное…

Подбежал Бим, Иван присел на корточки и потрепал пса за морду:

– Ты меня привёл, так, может, и обратно отведёшь? – тихо попросил он.

Ира вышла из избы, улыбнулась ученику и быстрыми шагами направилась по тропинке на пригорок. Быков выждал немного, пока она не скрылась за деревьями, а потом скомандовал собаке:

– След! Бим, след!

Пёс побежал по дорожке, Иван последовал за ним. Они нагнали девушку за минут пять, Ирина обернулась. На лице были испуг и удивление.

– Выведи меня отсюда, Ира. Ты можешь, я знаю!

«Внучка» покачала головой, затем махнула рукой в сторону избушки.

– Нет, я не вернусь туда! Отведи меня обратно, в сибирский лес.

Девушка постояла ещё недолго, затем повернулась и побежала вперёд по тропинке. Бим залаял.

– Не бойся, я ничего тебе не сделаю, – сказал Ваня и бросился её догонять. – Просто приведи меня домой, на Землю!

«Внучка» снова остановилась, хмурясь, затем схватила Ивана за руку и быстро повела по тропинке.

– Ира, спасибо! – крикнул он. – Я знал, ты поможешь мне. Знал, что поможешь…

Они долго шли вперёд, девушка вела солдата, пока не вывела из леса.

Впереди, на сколько хватало глаз, простирались ледяные просторы замёрзшего океана. Со стороны моря дул пронизывающий ветер, и Быков поднял воротник. Ирина взошла на узкую скальную площадку, возвышавшуюся над замёрзшим берегом.

– Так ты не с Земли⁈ Ты пришла с того берега по льду? – через ветер прокричал Иван.

Девушка отрицательно покачала головой.

– Тогда как же? – спросил бывший солдат. – Откуда ты?

Ирина махнула рукой в сторону моря. Ваня всмотрелся в линию горизонта – далеко на востоке, за морем, высились снежные горные пики.

– Там люди? Много людей? – спросил Быков.

Девушка кивнула.

– Отведи меня туда! За тобой должны прилететь?

«Нет».

– Тогда как?

«Внучка» развела руками, показывая, что ничего не может сделать, затем помахала землянину и бесследно растворилась в зимнем воздухе.

7.

На четвёртый день от Ваниной простуды не осталось и следа, и Савельев с Быковым пошли на зайцев. Иван-младший уже основательно подзабыл охотничье ремесло – он охотился всего пару раз, ещё до армии, со своим дядей из деревни. Тем не менее, Быков застрелил одного, а всего добыли троих. Тушёная зайчатина получилась великолепной.

Остаток дня он слушал музыку из странного плеера, принесённого Ириной. Там была только инструментальная музыка, живая, сыгранная на клавишных. Около сотни совершенно разных по настроению композиций – быстрых и боевых, медленных и атмосферных. Непривычная, но Быкову нравилось – в отсутствии телевидения и радио это казалось отличным развлечением. Дед про вторую попытку побега даже не заикался, весь день читал какие-то книги из сундука – странные книги, пустые обложки, без заголовков и форзаца. В основном это была классика девятнадцатого века – Гоголь, Достоевский, Тургенев. Савельев сказал, что это Ирина попросила напечатать, хотя откуда на другой планете могли знать про земную, российскую классику оставалось неясным.

Вторая смена подкралась незаметно, Ваня даже забыл, что ему снова предстоит стрельба из ложечек. Снова поставили абсурдный и загадочный треугольник из лопат. Снова взошли три луны. Снова над островом распахнулось зеркальное небесное озеро.

– Представь, что ты не шарик сбиваешь, а муху газетой давишь, – посоветовал Иван Филиппович. – Прихлопнул, по стенке размазал её и на пол стряхнул. Так же и тут. Просто, без напряга, как газетой, понимаешь? Первую ложечку тебе даю.

– Хорошо. А почему они всегда только здесь это… окно открывают?

– Они, как говорил мне мой учитель, по-другому не могут. Всего в нескольких местах по планете. Потому здесь избушку и поставили.

– У вас был учитель? Вы мне не рассказывали…

– Потом, – оборвал его Савельев. – Первый вылетел, лови его!

Иван сосредоточился. «Раз это действительно возможно, раз у деда это получается, то почему я не могу? – подумал он. – С другой стороны, если мы мало собьём, то Ирина не придёт, дед говорил… А, какая разница…»

Первый светящийся шарик, как и в прошлый раз, двигался медленно. Иван-младший совместил дырку в ложке с его контуром и дёрнул ложку вниз, машинально, без особых усилий. Шарик отклонился от своей траектории, но не упал.

– Эх, зараза, это ты зря. Сейчас они все сюда могут полететь.

– Как сюда⁈ – испугался Ваня.

– А так. Они как осы, у них поведение не человеческое. Если не до конца сбить, они нас засечь могут и полететь роем, у меня такое пару раз поначалу было. Я уж тебе не говорил, чтобы не пугать.

Летающий объект повернул в сторону избушки. Он постепенно рос в размерах, превращаясь из небольшого пятна в крупный аппарат с различимыми деталями – Ваня увидел обручи, из которых состоит шар. При таком расстоянии он никак не меньше тридцати метров в поперечнике… Неожиданно серебристое поле, создаваемое «треугольником», стало озаряться вспышками. Из пятна появился второй аппарат.

– Стреляет, – проговорил Савельев, усмехнувшись, и достал свою ложку. – Ты первую-то выбрось, она уже не рабочая.

– Он… он может пробить треугольник?

– Да нет, вряд ли, – сказал дед и махнул ложкой. Шар упал на окраине поля, спустя пару мгновений послышался гулкий взрыв. – У тебя, кстати, почти получилось. Ты только засомневался в последний момент, вот и не сбил до конца. Давай я пока сам, а под конец ты.

– Хорошо.

Пилоты аппаратов, похоже, видели своего упавшего соратника и летели в его сторону, прямо на опушку. Савельев расправлялся с ними, как с насекомыми – он, похоже, и относился к этому не как к битве с неведомым противником, а как к приятному развлечению. Летающие объекты падали за лесом в океан, а на снег летели погнутые ложки – теперь это казалось Ивану таким простым и естественным, что его стало клонить ко сну. Через минут двадцать шары прекратили попытки расстрелять избушку и стали пытаться улететь прочь от пятна.

– Поняли, что не поможет, и бегут, – Савельев довольно пригладил бороду.

– А почему нельзя поставить несколько стрелков? – неожиданно подумал Ваня. – Ведь тогда можно было бы сбивать все, если одновременно.

– Положено так, – сказал Иван Филиппыч. – Всегда так было, стрелять должен один. Бери вот лучше ложку, следующий – твой.

Из пятна выплыл большой зелёный шар. Он был в два раза крупнее, чем первый аппарат, который упал на поле. Иван поднял ложку и совместил шар с отверстием. Хотелось спать, в голове не осталось никаких мыслей, шар стал крохотным, как будто целиком помещался в отверстии. Ваня зевнул и, не раздумывая, опустил руку.

Зелёный шарик погас и упал за лесом.

8.

Быков проснулся от шума за окном. Ещё было темно, он накинул бушлат и вышел на улицу.

В предрассветной мгле над полем слышался стрёкот лопастей, лучи прожекторов носились в непонятной пляске над местом, где вчера упал первый из аппаратов.

– А, чёрные вертолёты прилетели, – сказал Савельев, поглаживая залезшего на колени кота. – Они всегда, как что-то у нас на острове упадёт, прилетают и забирают остатки. Бывает, сбрасывают что-то крупное. Вон, кирпичей для печи привозили.

– «Местные»? – спросил Ваня.

– Само собой. Пойдём-ка кое-что покажу.

Быкову хотелось посмотреть ещё на «местных», но они вернулись в дом. Дед открыл сундук, в котором хранились книжки, выложил несколько на тахту, и достал большую толстую тетрадь – старую, потёртую, с картонной обложкой.

– Это дневник моего учителя, Василия Кузьмича. Он родился ещё в девятнадцатом веке.

– Так давно? Это ж сколько лет ему было?

Дед присел на тахту. Шум за окном прекратился – видимо, вертолёты собрали обломки корабля и улетели.

– Молодой был. Он попал сюда, когда шёл тысяча девятьсот шестнадцатый.

– Погодите, а сейчас какой год?

– Восемьдесят четвёртый, – ответил дед. – У меня – восемьдесят четвёртый, я в сорок шестом пришёл.

Иван опешил. Похоже, привязки по времени между мирами не было.

– Как же так?

– Ты избу подмети, раз проснулся. А то скоро Ирина придёт, а грязно, как в хлеву. Потом почитаешь дневник.

«И ведь точно, сегодня Ира приходит, – подумал Ваня, чувствуя некоторое волнение. Как-никак, она была первой девушкой, которую он видел после армии, и единственной из местных. – Хорошая она всё же, хоть и немая… Интересно, обиделась она на меня, или нет, за то, что я тогда её преследовал?»

Дневник был написан ещё по правилам дореволюционной орфографии, с «ятями», десятичными I и твёрдыми знаками на конце слов. Иван пролистал пару страниц и начал читать, с трудом разбирая слова.

«…В который раз думаю, что бы со мной было, не побеги я тогда с этого злосчастного рудника. Видать, зря молился я Господу о спасении – была каторга сибирская, стала каторга тут. Каторга одиночеством. Не вернуться мне теперь назад, так и жить под тремя лунами, сбивая небесные корабли».

– Он что, был каторжником? – удивился Ваня.

– Ты читай, – сказал дед. – Там, правда, много непонятно. Я пока пойду, рогульки на втором ручье посмотрю. Ира придёт, ты её грибницей угости, не забудь патроны, ложечки новые забрать и отдать старые.

«Безымянный в последний раз ответил, наконец, сколько может продлиться период моей вахты. Вторая космическая армада Содружества Старших вылетела с центральной планеты два года назад. Их корабли прибудут на Хаеллу через восемьдесят пять – девяносто лет. Тогда и наступит конец независимости – может, даже к лучшему, что я не доживу до этого. Пока Безымянный и другие Хозяева этого мира держат щит, порталы – так он назвал эти небесные озёра – могут открываться только в пяти местах на планете, в том числе и над островом нашим, и строго по расписанию. Попав сюда, карательные отряды Содружества не могут вернуться обратно, связи с Центральной планетой нет, следовательно, все пилоты их шаров – самоубийцы, „камикадзе“, как называли таких в Японскую. Но каждый пропущенный мной и другими стрелками-землянами небесный корабль может посеять разрушения где-то на Восточном континенте, где живут почти такие же люди, как и мы. Их техническая наука намного слабее, чем у союзников, и…»

Иван остановился, обдумывая прочитанное. Волосы вставали дыбом. Они с Савельевым – спасители местного человечества? Борцы за независимость?

«Так вот как зовут эту планету – Хаелла. Какое странное имя для планеты… А кто же такой Безымянный? Кто такие Хозяева? Эх, если бы Ира могла говорить…»

Она пришла незаметно, без стука. Как и в прошлый раз, мило улыбнулась Ване. Похоже, не обиделась.

– Привет, – сказал он и пододвинулся на тахте. – Дед на дальний ручей ушёл. Ты что-нибудь слышала про Василия Кузьмича?

Девушка скинула пальто, присела рядом и кивнула.

– Когда он умер?

Ирина пожала плечами. Судя по лицу, она действительно не знала – может быть, Савельев просто ничего не рассказывал ей.

– Вашу планету зовут Хаелла?

«Да», – кивнула девушка

– Жаль, что ты не умеешь говорить, – сказал он и взглянул в её глаза. У неё оказался удивительный цвет глаз – тёмно-синий, с карим ободком. Ирина была чуть моложе его – лет девятнадцать, не больше, и в её внешности вовсе не было той внеземной красоты, о которой написано в книгах о других мирах. Простая, вполне земная на вид девушка, милая и бессловесная.

– Ой, нет, я не хотел тебя обидеть, – поправился Быков. – В этом нет ничего страшного, всё равно я ерунду спрашиваю.

Ира вдруг провела рукой по волосам Вани и положила голову к нему на плечо. Ещё не до конца понимая, что происходит, он погладил её по спине и обнял хрупкое тельце. Она пододвинулась ближе, посмотрела жалобно, просяще, прильнула всем телом и робко поцеловала его в уголок рта.

Всё было понятно без слов.

9.

Дед строго-настрого запретил идти на поле, но Ваня не послушался его.

Проснувшись после пятой своей вахты, за несколько часов до рассвета, он бесшумно оделся и пошёл вниз, по сугробам, туда, где в полночь упал сбитый им вражеский «шарик».

Аппарат, обломки которого лежали на дальней опушке леса, был небольшим, около трёх метров в диаметре. Ваня уже знал, что такие сбить сложнее всего. Если подобный шар ведёт искусственный интеллект, то на распознавание местности и оценку ситуации у него уходит гораздо меньше времени, чем у пилота-камикадзе, поэтому землянин мог гордиться победой.

Снег вокруг обломков оказался расплавлен, от блестящих конструкций шёл пар. Оказалось, что летающий шарик состоял раньше из нескольких гладких обручей, одно из которых стояло вертикально, а остальные, ныне погнутые и частично расплавленные, крепились к нему, образую корпус. Спереди торчало дуло какой-то грозной пушки, упёршееся ныне в землю, и виднелось окно.

Обойдя аппарат сзади, Иван остолбенел. В задней части аппарата, которая уцелела больше передней, два обруча были раздвинуты чьими-то руками, и дальше по снегу, исчезая в лесу, виднелся кровавый след. Судя по следу, кто-то с перебитыми ногами полз по сугробам, стараясь уползти от землян и оставляя кровавые следы. При свете лун землянин разглядел цвет крови. Она была розово-жёлтой.

Быков не знал, что делать дальше – с одной стороны, там, в лесу, был враг, которого, по законам военного времени, полагалось добивать. К тому же – не человек. Но вдруг этот иноземец сможет рассказать какие-то тайны мироздания?

Землянин сделал два шага в сторону леса, но яркая вспышка света в метре от Ивана заставила его инстинктивно свалиться на снег и по-пластунски поползти в сторону. От снега повалил пар и запахло чем-то жжёным. Военная тренировка оказалась кстати – похоже, чужак был жив и, к тому же, вооружён.

С востока послышался шум пропеллеров.

– Уходи, землянин, – послышался властный мужской голос. Казалось, что говорящий находится совсем рядом, но вокруг было пусто.

– Ты кто? – спросил Иван, приподнявшись.

– Называй меня Безымянным, – ответил голос. – Я разговариваю с тобой удалённо. Вставай и иди обратно, в дом. Лучемёт иноземца ничего не сделает с тобой. Ты неуязвим, но это всё не твоё дело, оператор не должен контактировать с войнами Содружества.

– Кто вы такие? Почему я здесь? – закричал Ваня.

Ответа не было. Вертолёты «местных» зависли прямо над головой; яркие столбы света коснулись обломков шара, и обломки поплыли наверх. Со стороны леса послышался бессвязный, визгливый голос на непонятном языке, который затем перешёл в крик, затерявшийся где-то наверху.

Быкову стало страшно, что он может попасть под забирающий луч, он поднялся со снега и широкими шагами пошёл в сторону избушки, смирившись с мыслью, что ни одна из тайн местного мироздания на этот раз не будет разгадана.

Ложечки (часть 3)

10.

Шесть недель минуло с тех пор, как Ваня оказался на Хаелле. Прошло четырнадцать смен, число сбитых дезертиром шаров шло за две сотни. В последний раз Иван Филиппович даже не выходил на смены из избы, полностью доверяя своему ученику. Вечерами дед долго расспрашивал Ваню про Россию начала двадцать первого века, никак не мог поверить в то, что СССР больше нет. Про своё прошлое рассказывал скудно, а дневник учителя почему-то убрал в сундук и велел больше не трогать. Котяра, почуяв весеннее потепление, убежал куда-то. «По кошкам лесным бродит, – пояснил дед. – У него каждую весну такое».

Четырнадцать раз приходила Ирина. Как и раньше, она приносила землянам подарки и угощения. Несколько раз они оставались с Ваней одни – старик, похоже, всё знал и понимал, но препятствовать не пытался, лишь один раз пробормотал: «Будь осторожен, да береги её, а то бросит она нас».

Когда сошёл последний снег, а поле перед избушкой стало покрываться травой, в день перед вахтой Савельев взял ружьё и ушёл в лес. Иван, увлекшись чтением одной из книг, не вспомнил о старике до тех пор, пока не пришла пора ужинать.

Во дворе деда не было. Накинув на плечи принесённую на днях Ириной новую, прочную куртку, он поднялся на пригорок и крикнул оттуда:

– Иван Филиппыч! Дядя Ваня!

Прождал – ответа не последовало. Внезапно залаял Бим. Начав беспокоиться, вернулся в избушку, достал свой АК-74 и выстрелил одиночным в воздух. Пёс заголосил ещё громче.

– Тихо, Бим, всё хорошо, – сказал он псу. – Сейчас дед услышит и вернётся.

Пёс никак не мог успокоиться, а когда Ваня хотел вернуться в избу, он преградил ему путь, схватил за рукав и потащил в сторону восточной тропинки.

«Что-то стряслось с Филиппычем, – взволнованно понял Быков. – Собаки – они всё чувствуют».

Бим пошёл по следу, Иван побежал за ним. Через полчаса они остановились, пёс нюхал землю около тропинки, жалобно скулил. Начало темнеть.

– Потерял след? – спросил Ваня. – Бим, ищи, ищи!

Пёс повернул обратно, побежал в сторону избушки.

– Да нет же, там его не может быть!

Собачий нюх не помогал – от Филиппыча не оставалось и следа.

Иван повернул обратно. Обежав весь остров, с востока на запад, понял, что деда, похоже, бесполезно искать. Присев на берегу второго ручья, при свете двух лун, Быков внезапно вспомнил то место, где Бим потерял след – именно там, у кривой сосны, он очнулся после того, как невидимые силы перенесли его умирающее тело на Хаеллу. «Неужели дядя Ваня… вернулся?»

От осознания этого факта стало страшно. Ваня остался один. Один на острове, один в этом мире-западне. В мире, о котором дед так многого не успел рассказать. «Теперь мне одному предстоит нести вахту. Ах, чёрт, вахта!» – он вскочил и помчался к дому, но было уже поздно – обратный путь занимал не меньше сорока минут.

Он помчался через лесную темноту по извилистой тропинке, периодически останавливаясь и глядя на небо, проглядывающее сквозь ветви деревьев. Когда до избушки оставалось меньше километра, небо озарилось вспышкой, и открылось Окно.

11.

Быкову захотелось спрятаться, укрыться где-нибудь в чаще – ведь защиты не было, а он видел, какие обожженные круги на земле может оставлять оружие летающих шаров. Ваня не верил, что земной дезертир может быть неуязвимым для лучемётов пилотов-чужаков.

Он свернул с тропинки, не отрывая взгляда от небес, пошёл наобум, ощупывая руками деревья, ударяясь о них плечами и спотыкаясь.

– Иван! – послышался звонкий женский голос. – Ты где!

– Я здесь! – ответил он и пошёл вперёд.

На тропинке при свете лун стояла испуганная Ирина. Он подбежал, обнял её, не веря происходящему.

– Ты говоришь? Ира, ты… можешь говорить⁈

– Мне запрещали разговаривать с тобой, пока дед Иван тут, потом объясню, идём скорее в избу! – она говорила с небольшим акцентом.

– Там опасно, там много свободного пространства, и защита не установлена! Они расстреляют тебя!

Она схватила его за руку, как тогда, и потащила вперёд.

– У домика оператор и один из администраторов. Детекторы показали, что никого нет на месте, и решено было команду выслать. Идём же!

Когда они выбежали на опушку, Иван взглянул вверх. Шары, вылетающие из Окна, теперь взрывались прямо в небе, это походило на красочный салют, и Ваня невольно улыбнулся, глядя на небесный спектакль.

Перед домом находились два человека, облачённые в серые длиннополые плащи. Один из них наблюдал за небом и небрежно водил пальцами – шары взрывались безо всяких инструментов.

– Зачем… зачем тогда были нужны эти дурацкие ложечки? – спросил Ваня, остановившись перед мостиком.

– Их придумал ещё Василий Кузьмич, первый оператор. Помнишь, ты спрашивал про него? Ему так было удобнее, он сказал, что не может взрывать аппараты простым усилием воли. И треугольник из лопат – тоже он придумал. Идём, я тебя познакомлю с командой.

Оператор, смуглокожий и бородатый, не обратил внимания на подошедших Ирину и Ивана, продолжая неотрывно наблюдать за небом. Второй из мужчин, сидевший на табуретке перед домом, поднялся и протянул руку Ивану. «Сколько же ему лет, раз он был ещё при Кузьмиче?» – подумал Ваня. Внешне незнакомец напоминал североамериканских индейцев – скуластое лицо, орлиный взгляд.

– Безымянный, третий администратор-архонт Хаеллы, – представился он, пристально глядя в глаза дезертиру. Холодный, пронизывающий взгляд. – Идёмте в дом, пока оператор может обойтись и без меня. Вам, Иван, не мешало бы поужинать.

– Я не стану ужинать, пока вы мне не ответите на несколько вопросов! – заявил Быков, входя в избу.

– Первый вопрос «зачем я здесь, если вы справляетесь без меня»? Так?

– Как вы догадались⁈ – вскричал Иван.

– Я из расы Способных, землянин, я могу многое, – спокойно ответил Безымянный и закрыл дверь. – Но таких, как я, на этой планете осталось всего семь. Мы в опале, мы противостоим натиску Содружества уже больше века. И на нас весь груз социальной, политической и… другого рода ответственности за будущее оставшихся полмиллиарда жизней хаелланцев!

– Я прочитал в дневнике Василия Кузьмича, что около полувека назад Содружество выслало карательную армию, но зачем? В чём ваша вина?

– Это был внутренний конфликт Хозяев, игры, зашедшие слишком далеко, – Безымянный нахмурился, видимо, он не любил это вспоминать. – Так или иначе, наша планета осталась одной из двух планет, отказавшихся войти в единое Содружество Старших и оставшихся свободными. Последовала война, в которой мы потеряли население целого континента… Более десяти миллионов жизней.

– Десять миллионов погибли просто так⁈ Ради вашей прихоти?

– Это, на самом деле, не так много, Ваня, – сказала Ирина. – Когда-нибудь ты поймёшь, что в этом мире не могло быть по-другому.

Администратор добавил.

– За последние пятьдесят лет от налётов погибло больше пятнадцати миллионов, но это ерунда, по сравнению с тем, что бы было, не придумай мы достойную защиту.

– Хорошо, но почему нужны мы, земляне?

– Все земляне, переносимые в этот мир, – Способные. Это закон мироздания, понять который бессильны даже мы. Говорят, что создатели нашей вселенной были родом с Земли. Через много веков мы пронесли горстку знаний о планете, которая, возможно, является нашей прародиной. Мы нашли способ открыть канал на вашу планету, но мы сильно ограничены в выборе – нам доступен лишь небольшой участок планеты Земля. Мы пытаемся расширить кадры, в частности, при помощи скрещивания девушек-хаелланок с присланными землянами, но пока это не приносит должных результатов.

Иван замолчал. Нет, все эти ложечки точно были не нужны. Понять бы ещё, что это значит – быть Способным. И до чего же противное слово – «скрещивание». Он думал, это называется совсем по-другому.

– У нас будет ребёнок, Ваня, – тихо проговорила Ирина.

– Мы можем вернуть тебя обратно, Иван. Как сделали сегодня с твоим наставником. Вернуть твою духовную и телесную оболочку обратно, в Сибирь, умирать в мартовских сугробах. Но вспомни, как ты молился богам своей Земли, прося избавления от того, что казалось тебе страданиями. Это был твой выбор. Тебя услышали тогда, но теперь – выбор снова за тобой. Ты остаёшься, Ваня?

Иван кивнул.

– Я остаюсь. Я не могу понять только, почему мне нельзя покидать остров – я здесь словно в тюрьме.

Администратор-архонт замолчал, словно обдумывая что-то. Затем проговорил:

– Мы подумаем над этим. Мы боимся контакта цивилизаций и… мы боимся той силы, которой ты, как и каждый землянин, обладаешь здесь. Боимся потерять контроль, как это уже случалось. Мы и так раз в три дня посылаем к вам Иэрэну, но если ты так хочешь…

– Да. Я хочу увидеть планету, на которой будут жить мои дети.

12.

«Вчера Варя сказала, что мне пришлют в ученики-напарники некоего Савельева, кого-то из сбежавших уголовников. Час от часу не легче. Мало одного меня, так теперь на этом несчастном острове нас тут будет двое. С тех пор, как моё обучение закончилось, прошло уже пять лет, подумать только, но я привык к одиночеству и нечастым визитам…»

Иван перевернул на последнюю страницу.

«Снова отучал Ивана Филипповича ругаться матом… Он славный малый, хоть и сидел за убийство. Говорят, в России сейчас совсем другие времена, прошла новая война и творится страшное. У него уже получается, и скоро я буду совсем не нужный. Вместо моей Вари к нам вчера пришла девушка из местных, назвалась Александрой. Ванька не верит, что она отсюда, думает, моя родственница, с Земли. Всё домой хочет, Александру умоляет отвести его куда-то, дёргается, окаянный. Поначалу говорю ему: чепуха это, всё равно здесь останешься, а сейчас уже устал объяснять. Об одном прошу непутёвого: оставь ты девушку в покое…»

13.

Когда он проснулся, было светло и тихо. Рядом на тропинке стояла собака и обнюхивала ноги Ивана. Замёрзшими руками беглец потянулся к винтовке, но потом, приглядевшись, сообразил, что это не собака-ищейка, а какая-то дворняга, помесь лайки с кем-то ещё. На псе был старый, стёршийся ошейник, значит, это домашний пёс, не из диких. Увидев, что беглец проснулся, пёс отступил назад и предостерегающе гавкнул.