Текст книги "Икосаэдр 2.0 (СИ)"

Автор книги: Андрей Скоробогатов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 35 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Я не знаю, увижу ли Мэри Фелпс ещё.

(продолжение через несколько минут. Дорогие читатели! Добавьте сборник в библиотеку, и вы будете читать мои рассказы каждый день как минимум ближайший месяц!)

Не в ответе за тех (часть 2)

v000017.ogg

16 марта 2080. 4 года 6 месяцев.

В общем, в этом месяце, если пересчитать биологические года, был день моего совершеннолетия.

Аномалию снова нашли, теперь в Море Москвы на обратной стороне. Туда ехать слишком далеко даже с заводов. На Земле уже все знают. Индусы готовят свою экспедицию, собираются расконсервировать базу Сатори, она ближе всех к Аномалии. НАСА пытается договориться о совместной экспедиции, но комиссия конклава против. Из четырёх китайцев «за» только двое, двое наших против, казахстанец воздержался.

Вчера Мэри Фелпс угнала ровер «Калифорния» и приехала к нам. Я всё пропустил, спал в это время. Папа сказал, что это первый случай, когда просят политического убежища на Луне. Игорь Степанович посадил её в карантинный блок и говорит, что в условиях ухудшения отношений доверять девушке не стоит. Какие отношения, понять не могу? Она же просто приехала ко мне.

На неделе свяжутся с комиссией конклава и решат её судьбу.

Штудирую музыкальный архив, сборник от «Битлз» до «Дрим Театр». За тридцатые и сороковые годы пока не берусь, слишком сложно. Больше всего понравились панк-рок и готика.

v000018.ogg

23 марта 2080. 4 года 7 месяцев.

В общем, я счастлив. Даже если это всё эксперимент – мне плевать.

Мэри облепили кучей датчиков и выпустили из карантина.

Все ходят, смотрят на нас и хитро улыбаются.

v000019.ogg

25 марта 2080. 4 года 7 месяцев.

Пришли новости, что Лиза умерла. Земля не принимает нас.

v000020.ogg

29 марта 2080. 4 года 7 месяцев.

Папа улетел. Вместо Игоря Степановича прилетел новый капитан, Гуожи Линг. Из женщин остались всего четверо: Мэри, Ирина, Джень и Ли Роу – практикантка с коротким визитом. Новых почему-то не привозят. В Астрополисе то же самое.

Джень, кстати, идёт на рекорд продолжительности пребывания женщины на Луне.

НАСА сфотографировало место, где сначала находилась Аномалия, и прислали конклаву инфракрасные снимки с засыпанными обломками нашего завода в той дыре-воронке. Потом наши послали робота и подтвердили. Получается, тарелка утащила завод к своей базе. Или логову. Я уже не уверен, что там такое.

v000021.ogg

13 апреля 2080. 4 года 8 месяцев.

Индусы посадили новый универсальный лунный модуль на тёмной стороне, в шестидесяти километрах от Аномалии. Говорят, их программа целиком посвящена изучению Аномалии и установлению контакта с инопланетянами.

Тарелку засекли над нашими заводами, четвёртым и пятым. Говорят, они там словно разведывали что-то.

Мэри божественна. Я слегка восстановился после смерти Лизы, это целиком заслуга Мэри.

Дядя Юра скоро тоже улетит. Вообще никого тут не останется из моего детства.

v000022.ogg

29 апреля 2080. 4 года 8 месяцев.

В общем, про индусов ничего не слышно уже вторые сутки. Связь с Астрополисом восстановили, вчера была межправительственная конференция с комиссией от конклава. Меня не пустили. Потом офицеры, которые новые, выкатили из «Шелкопряда» три странные штуки на тележках и перевезли в ангар.

Немного боюсь, что Мэри вернётся к своим. Кто знает, что там заложено в эксперименте. Она сказала, что приручила меня и несколько раз спросила, доверяю ли я ей, я сказал, что не знаю. Я только недавно понял, что даже у нас, на Луне, людям можно не доверять.

Да, что ещё такого было… Дядя Юра, когда улетал, обнял и назвал меня «сынок». Наверное, это он просто так, но надо будет поговорить с мамой.

v000023.ogg

2 мая 2080. 4 года 8 месяцев.

Роботы из Астрополиса прилетели к новому месту Аномалии. Я смотрел видео вместе со всеми нашими в зале для собраний. Большая тарелка вылетела из воронки и стреляла вниз лучами. На месте воронки были какие-то взрывы, вспышки, потом связь с роботами погасла. Получается, у них там какой-то конфликт? Зачем они стреляли по своим?

Ещё пришли фотографии со спутников, где видны обломки индийской базы.

Китайцы готовятся к экспедиции.

А дядя Юра – говорил тут с мамой – действительно, похоже, мой биологический отец. Черте что, а не эксперимент.

v000024.ogg

13 мая 2080. 4 года 8 месяцев.

Мэри уехала. Китайцы тоже. Она – на юг, в Астрополис, исследователи – на северо-восток, мимо полюса, к Аномалии. Вот бы мне туда. Хочется почему-то.

Завтра клипер. Привезут одного инженера и продукты. Больше людей не привозят. Переписку с Землёй закрыли.

Тарелки летают над заводами. Теперь две большие.

v000025.ogg

15 мая 2080. 4 года 8 месяцев.

Тарелка пролетела над городом. На полминуты моргнул свет. Даже аварийные системы не работали.

v000026.ogg

16 мая 2080. 4 года 8 месяцев.

Вчера связь с нашими китайцами прервалась. Все в панике. Офицеры в зале для собраний ругаются и кричат: «Это война, пора действовать». На меня никто не обращает внимание.

На Земле, говорят, тоже какие-то беспорядки. Шёлковый Путь на грани распада. Не представляю, как такое возможно.

Пока совещались вчера, зашёл в каюту Гуожи Линга – он её оставил открытой. Порылся в шкафу, оказалось, там ещё Игорь Степанович спрятал бутылку какого-то алкогольного напитка – маленький такой пузырек. На дне осталось. Попробовал, сегодня утром странно болела голова. Думал, влетит, но сегодня никто на меня не обратил внимания.

v000027.ogg

17 мая 2080. 4 года 8 месяцев.

Утром двадцать военных погрузились на три ровера с кучей железок. Не к добру это.

Я и Джень… В общем, не важно. Я не выдержал.

v000028.ogg

19 мая 2080. 4 года 8 месяцев.

В общем, ночью они прилетели снова. Тарелка большая пролетела. Прямо в паре метров над крышей.

Они выпустили какие-то лучи. Помню, как побелело в глазах. Встаю, тут кошмар. У всех кровь из носа и ушей. Все погибли. Кроме меня и Джень. Джень, оказывается, киборг, а почему выжил я… не знаю, может, я для этих, в тарелках, свой. Или лучше адаптирован. Не знаю. С другой стороны, почему киборг выжил, а техника – нет. Не знаю.

Мне уже не страшно. И когда они летели, тоже было не страшно. Страшно было после. Когда видишь, что твой дом разрушен.

Сегодня весь день с Джень при помощи роботов – ну, тут парочка запустилась – носили трупы наружу. Половина станции досих не работает, два блока разгерметизированы. Нам удалось починить оранжерею и ещё пару модулей. Еда вроде бы есть. Что самое плохое – зал для переговоров обесточен. Ни до Астрополиса, ни до командного центра не дозвониться. Пытались сделать это с местных терминалов – пароль закрыт.

Система аварийного спасения должна работать, но пока не решаюсь выходить на взлётку. Я не хочу бросить свой дом.

v000029.ogg

21 мая 2080. 4 года 9 месяцев.

Из Астрополиса приехали Мэри и двое парней с оружием. Мэри у них вместо переводчика – я, в принципе, английский тоже неплохо понимаю, но всё равно. Говорят, что будут ремонтировать город. Говорят что-то на тему того, что база переходит в их собственность на основании международных договорённостей. Мэри пытается быть ласковой, но в глазах у неё страх вместе с недоверием. Я им всем не верю. Джень спряталась в оранжерее. Надеюсь, её не тронут.

Что там с клипером, который на взлётке, пока неясно. Он автономный, должен работать.

v000030.ogg

1 июня 2080. 4 года 10 месяцев.

Последние две недели на осадном положении. Из Астрополиса приезжают небольшими группами – двое инженеров и военный, ещё один военный дежурит тут. Увезли все танкеры с гелием. Собираются перевозить один наш завод поближе к себе. Починили все модули кроме зала для совещаний. Связаться с Землёй не получается – похоже, они физически отключили все антенны.

Мэри отправляют на Землю, ну, туда ей и дорога. Они пытались с помощью неё приручить менять, загнать в ловушку, но у них не вышло.

Я показываю себя пай-мальчиком. На меня уже не обращают внимания. Это хорошо. Я тут вспомнил, что у одного из тех роверов, на которых уехали китайцы, есть свои антенны связи с центром.

v000031.ogg

2 июня 2080. 4 года 10 месяцев.

Удалось заблокировать охранника в туалете. Джень говорит, что его надо убить, а я не умею убивать. Только что нашли спрятанные скафандры. Сейчас попытаемся запустить ровер и доехать до Аномалии… Да, я записываю тут, Джень, не мешай. Всё.

v000032.ogg

2 июня 2080. 4 года 10 месяцев.

Мы, похоже, совершили глупость. У ровера мало заряда – до завода и обратно рассчитан. Его хватит только на то, чтобы доехать до моря Москвы, как будем ехать обратно – не знаю. Джень плачет, ну же, успокойся, хорошая.

v000033.ogg

2 июня 2080. 4 года 10 месяцев.

Завернули на завод, прихватили ещё один аккумулятор, вроде бы не заметили. Успеваем. Ещё такое чувство, что мы летим не только за связью. Меня будто что-то тянет туда.

v000034.ogg

3 июня 2080. 4 года 10 месяцев.

Мы на месте, наблюдаю тарелку. Пять роверов вокруг воронки. Вокруг норы установлены три аппарата, которые в «Шелкопряде»… Они, похоже, на Гелии-3, вот бы аккумулятор у них взять. Смотри, какая тусклая, она же была… Так, а она, что, вырваться не может? Слушай, Джень, это же эти, как они, гарпуны, я видел про китов. Только какие-то лазерные. Они пытались поймать её, и у них удалось. Ближе, ближе. Ну, нет, раз она раньше нам ничего не сделала, то и тут не будет. Смотри, смотри! Как будто сварка, она что-то с краем своим пытается делать изнутри. Так, я наружу выйду сейчас…

Получилось!… Давай, сейчас переключу, вроде бы рабочий!…

v000035.ogg

3 июня 2080. 4 года 10 месяцев.

Так, тарелку отпустили! Она сначала летала над нами, быстро, как танцевала, потом распустила большой красный хвост и улетела. Аккумуляторы забрали, блок связи забрали, переставили. Едем к пятому заводу, до него вроде не добрались из Астрополиса. И там в технологическом отсеке должен быть запас кислорода. Поставим антенну и свяжемся с конклавом.

v000036.ogg

4 июня 2080. 4 года 10 месяцев.

Кислороду мало. Живот уже сводит от голода. Джень предлагает… в общем, не важно, всё равно, глупости, даже не хочу об этом думать. Клиперы уже летят, будут завтра. Оказывается, часть камер работали после того, как тот сбой произошел, и эти… их не выключили. Конклав готовил операцию по возвращению города и заводов под свой контроль. Говорят, я должен помочь и нужен Земле живым.

Я всё же решил, что полечу. Хочу встретить свой первый юбилей на Земле. Только бы кислороду хватило.

И ещё – я, кажется, понял, кто это там, в тарелке. Точнее, не в ней самой, а кто эта тарелка сама по себе. Я узнал этот рыжий хвост.

21 сентября 2080

В этом году я так и не вырастила потомство. Не считая одного маугли из местных, которого я задела хвостом при его рождении.

Я принесла троих в глубокой норе, я кормила их молоком и приносила добычу. Но меня дважды находили охотники, и мне пришлось сначала перепрятать щенят, а потом загрызть их, чтобы это не сделали за меня. Охотники поставили капкан у выхода из норы. Я попалась. К их стоянке пришёл отец и покусал обидчиков. Я уже думала отгрызать себе лапу, но приехал мой маугли и выпустил меня.

В следующем году, если лапа заживёт, будем обходить эти окраины стороной. Осень подходит к концу, и мы возвращаемся на места зимовки, под бок к родному гиганту. Надеюсь, моя любимая нора с видом на большое красное пятно ещё не занята.

Боязнь слонов

Кай вылезает из дупла и затыкает его тёплой крышкой из лишайника, чтобы прихожую с младшими сестрами не залило вечно идущим дождём. В левом-верхнем щупальце лопатка, левым-средним Кай прижимает к головогруди узелок с тушёными термитами и сладкими плодами древовидного осота – гостинец дедушке.

В правом-среднем – зонтик и детская пугалка от слона. Путь юноши пролегает через тропу, по которой ходят подслеповатые восьминогие исполины.

Кай уже несколько лет назад вышел из того возраста, когда исполины могут ненароком схватить его ловчим щупальцем и съесть. Панцирь стал крепок и даже – стыдно и радостно признаться! – стали появляться первые полоски внизу брюшка, но расставаться с пугалкой он не осмеливается. Мать даже водила парня к говорунье, чтобы научить не бояться, но сеанс тогда не удался.

Прикинув время по солнцу, он понимает, что надо спешить. Двигаясь к навесной тропе, он понимает, что набрал в путь с собой так много предметов, что стало сложно быстро передвигаться по ветвям. С четырьмя или пятью свободными лапами делать это куда проще, чем с тремя. Это немного страшит Кая, ведь он боится опоздать и растерять вещи.

Через десяток шагов на тропе он встречает двух парней, Вая и Роя – они живут в соседнем квартале и последние пару лун ходят в местную мастерскую учиться строительству.

– Привет! – кричит он и делает приветственные шлепки по макушкам друзей.

– Привет, – голос Вая холодный, в воздухе феромон и аура недовольства.

Рой молчит.

– К деду? – спрашивает Вай.

– К нему.

– Копатель, – Рой пахнет презрением. – Займись делом.

Парни переглядываются и прыгают дальше. Каю становится обидно, глазные стебельки поникают, и он снова думает о том, что выбрал не то дело, которое подобает старшему внуку в семье. С другой стороны, дед сам выбрал его своим подмастерьем.

Он следует дальше. Ливень ещё не начался, и утренняя живность пробуждается. Летучки, взмахивая разноцветными чешуйками, опускаются из крон пониже, чтобы пить росу с лиан, полную нектара. Ядовито-синий гриб-слизневик уже ждёт их, свесив полупрозрачные сопли с ветви. Его охота редко бывает неудачной – одна-другая незадачливая рыбёшка за день обязательно ни заметит угрозы и угодит в липучку хищника. Но бывает и так, что в сопли впорхнёт чёрная летучка-стриж. На её крыльях яд, убивающий слизь гриба, а вместо клюва – острый хоботок, которым она доберётся до вкусного мицелия. Кай подумал о том, что надо рассказать старшим о грибе – кто-то из малышни может, заигравшись, задеть слизь щупальцем и остаться с ожогами на панцире всю жизнь.

Юноша смотрит вниз – под тропой дикие улитки-прыгучки повылезали из норок и теперь следуют своей дорогой, полной опасностей, в поисках свежей листвы и грибов. Один неверный прыжок на тропе – и прорвётся плёнка над ловушкой подземной росянки, десяток ядовитых шипов пронзят мягкую ногу прыгуньи. Не то, чтобы это сильно беспокоит Кая – домашние улитки сидят в прочном загоне, и их опасности ничего не угрожает. Но в детстве на охоте с отцом он слышал, как кричит и пахнет улитка, попавшая в ловушку, и жалость к этим тварям осталась в душе.

Навесную тропу пересекает длинная просека, огороженная с двух сторон плетнями. По ней дикие слоны ходят на водопой. Следующая ветка далеко над просекой, мостки заканчиваются, и Кай в нерешительности останавливается, планируя следующий прыжок. Кай осматривается – на сотню шагов слонов не видно, не слышно шороха в листве, но боязнь не даёт сделать новый шаг. Он слышит знакомый приятный аромат, поворачивает глаза назад и видит, что за ним идёт Лия.

* * *

Лия старше его на три года, но Кай помнит ещё те времена, когда её стройный панцирь не покрывала красная плетёнка совершеннолетней девушки. Она приветственно хлопает его по макушке. Запах боязни смешивается со сложно скрываемым феромоном удовольствия и волнения.

– Привет!

Он осторожно касается её головы, стараясь не задеть глазных стебельков – это неприлично и позволяется делать только очень близким. Прижимает пугалку поглубже к панцирю, чтобы не опозорится, и думает, как объяснить свой страх.

– Копать?

– Копать.

– Много накопали?

– Да. Много интересного.

Кай ждёт, что она будет смеяться над ним, но он почтительно покачивает глазами.

– Когда-нибудь ты мне покажешь?

– Покажу. Пока дед не разрешает.

– Прыгай, чего же стоишь?

Кай поворачивает глаза обратно на тропу, перехватывается, сжимает нижние щупальца и прыгает. В прыжке лопатка падает вниз.

Какой неуклюжий! Как стыдорадостно!

– Ты потерял! – кричит Лия.

– Я вижу.

Он смотрит вниз и думает, что делать. Если дед узнает, что Кай потерял лопатку, то может обидеться. Укусы мрачников, таящихся в подстилке, пугают его не меньше, чем возможное возмущение деда и вероятность, что на тропе объявятся слоны. Но Лия смотрит на него, и он, перемахнув через ограждение, спускается по плетню на тропу. Шагает по земле торопливо и неуклюже, подстилка жёсткая и колючая. Вскоре лопатка оказывается в нужном щупальце, но он понимает, что взбираться наверх с тремя свободными конечностями ещё более неудобно, чем опускаться.

– Дай помогу, – Лия перемахивает через просеку и тянется тремя щупальцами вниз.

Дедушка говорил, что это неправильно – просить помощи у женщин, но выхода не остаётся. Скоро начнутся раскопки, и дед будет ругаться. Он протягивает две конечности наверх.

Когда Кай оказывается наверху на узкой тропе, на миг они соприкасаются основаниями нижних щупалец. Каю становится стыдорадостно, он слегка зеленеет, отстраняется и ненароком обнажает пузырёк с пугалкой.

– Ой, что это? – хихикает Лия.

– Ничего.

– Для кого несёшь?

– Для братика, – врёт Кай, но феромоны сложно обмануть.

– Твоему братику тоже двенадцать лет?

Дедушка называл такие обороты хитрым словом «сарказм». Слово сарказм пахнет неприятно – смехом, пренебрежительностью и обманом.

– Нет, он моложе.

– Ты боишься слонов? Говорят, в горном городе их уже умеют приручать. Ездят наверху.

– Это сказки. Слоны очень опасны.

Снова стыдорадость. Он спешит удрать от девушки, даже не прощаясь.

Ещё несколько сотен шагов, и лесной город заканчивается. Впереди на несколько тысяч шагов – поля и прудики, угодья города. На выходе из тропы дежурит солдат – он выше Кая в четыре раза, его панцирь прочнее камня и усилен пластинами из обсидиана. В его щупальцах два клинка, лук и деревянный щит. Рядом на подмостках лежат припасы и большая раковина, чтобы трубить тревогу. Солдата ещё в родильном пруду откармливали мясом устриц и улиток, поливали отваром из синего лишая, чтобы он вырос крепким и сильным. Этот парень узнаёт Кая и кивает правым глазом, мол, проходи. На лице и в запахах исполина спокойствие – сейчас мирное время, и соседние города не грозят народу Кая, как это бывало раньше.

Кай спрыгивает на верёвочную дорожку, ведущую мимо угодий. Вокруг колосятся поля, засеянные можжевеловым мхом, опятами и зерновыми лишайниками. В прудах поодаль зреют устрицы. Дождя всё ещё нет, солнце выглядывает сквозь тучи, но Кая это не радует. Все мысли о том, что думает про него теперь Лия. Кем теперь она считает Кая? Трусом? Копушей? Бездельником? Он настолько волнуется, что не обращает внимания на приветствия крестьян и едва не пропускает нужный поворот к карьеру.

Тропа заканчивается. Впереди высокий плетень, в прорехе от которого дежурит ещё один Солдат – чуть поменьше предыдущего, но тоже нехило вооружённый. Старейшие поняли, насколько важны раскопки, и велели охранять их.

– Привет, – солдат пытается хлопнуть Кая по макушке, и тот едва уворачивается, чтобы тяжёлые пальцы щупальца не попали по глазному стебельку. – Иди. Дед ждёт.

Дальше – долгий путь налево и вниз, по спиральной дорожке к основанию карьера. Тропа слегка прикрыта лианами, но это спасает мало – нижние щупальца скользят по глине, и Кай старается идти осторожнее, чтобы не свалиться на нижний ярус. Дедушка, заслышав шаги, выглядывает из-под навеса и приветственно машет Каю. Вроде бы не сердится. Вроде бы не опоздал.

Внизу – усыпальница Древних. Много солнцевращений назад кто-то из них уложил вещи Древних в каменную кладку и переложил сверху плитами, слоями, как в лакомстве из листьев и личинок. Купцы из дальних городов рассказывали про свои раскопки и говорили, что все Древние делали что-то подобное перед тем, как исчезнуть.

Раз в несколько дней сюда пригоняют десяток солдат, и они помогают дедушке сдвинуть одну из плит, после чего дедушка несколько дней расковыривает более рыхлый камень.

Наконец, дорога вниз закончена. Они садятся в сухую тень навеса, раскрывают узелок и едят термитов. Дедушка загадочно молчит, и Кай понимает, что вчера выкопали что-то очень важное. Наконец внук не выдерживает.

– Неужели книга?

– Да. И снова книга с изображениями. Листья книги прочные и скользкие. Время не испортило их. Теперь мы знаем, как выглядели многие из них. И даже… как они размножаются.

Дед садиться поудобнее. Жизнь потрепала его. На панцире старика трещина, оставшаяся после падения с верхушки дерева в юности. Одно из верхних щупалец в полтора раза короче другого – он потерял его уже в пожилом возрасте, когда новые вырастают не так исправно, как в молодости. Дед начинает рассказывать: он никогда не показывает артефакт сразу, сначала идёт долгий рассказ о том, что он думает о нём.

– Это песнь про двух из них. Они ходили на двух ногах. Жили в доме, подобным этому, который мы раскапываем. У одного из них было много-много мелких щупалец внизу лица, а у другого – наверху, но они были скрыты под тонким белым одеянием, связанным сзади. Их глаза не были на стебельках, прямо в голове, как у летучек. Наверное, они родственники летучек. Я понял, что первый из них был женщиной, а второй – мужчиной. Ты уже взрослый, и я могу тебе рассказать, что было дальше. Женщина достала свою икру из больших хранилищ, а мужчина слепил из неё большой шар, положил на лопатку и засунул в красное дупло у большого белого ствола, который стоял прямо у них в доме.

– Зачем? – Кай от волнения потеет.

– Неизвестно, видимо, это их родильный пруд. Судя по всему, они рождались только в пожаре, в огне. Когда они достали икру, то из неё уже вылупилась личинка – с глазами и ртом. Правда, у неё не было щупалец – ни на лице, ни на остальном туловище, да и туловища не было. Одно лицо.

Смесь интереса, отвращения и лёгкого страха витала в воздухе. Дед поменял позу и нахмурился.

– Но это поучительная история. Родители не уследили за личинкой, и она ушла из жилища наружу. В лес, полный опасностей. Сначала ей встретилось проворное чудовище с двумя щупальцами сверху головы. Но личинка оказалась проворней и увернулась от него. Потом за ним охотилось серое существо. На его лице был острый клюв, как у летучек, и сверху ещё два клюва.

– И что потом?

– И оно не съело личинку. Личинка ушла от него и поползла дальше. Впереди попалось слепое бурое существо, огромное, похожее на слона.

Каю стало совсем страшно, и он, чтобы дед не заметил запаха страха, спросил:

– Неужели их личинки настолько же умны, как и взрослые особи?

– Не знаю. Возможно, это была не личинка, а взрослый уродец без щупалец.

Внезапно сверху слышится трубные звуки. Дед высовывается из-под навеса.

– Что такое?

Солдат кричит сверху в ответ.

– Слоны! Слоны идут! Табун!

Снова слоны. Кай задрожал от страха. Рядом, конечно, был дед, более крепкий и зрелый, но против табуна слонов не поможет даже пара крепких солдат. Слоны редко выходят на поля, часто это или отравившиеся безумцы, или буйные самцы в период гона. Конечно, слоны могут просто мирно брести по полю по своим делам, но если они съедят возбуждающего лишайника или случайно проглотят гриб-слизневик, то их рассудок помутнится, и тогда…

– Бросай всё. Бежим.

– Но дед! Как же добытые сегодня книги?

– Если раскопки уцелеют после слонов, то мы вернёмся за ними. Иди, я следом за тобой.

Они шлёпают по глине наверх. Солдат пропускает их. Слоны в паре сотен шагов: самка, самец и трое детёнышей. Идут медленно по лишайниковому полю, их хватательные щупальца шарят внизу в поисках червей и прочей живности. Дыхательный мешок на голове самца синего цвета, не красный.

– Мирные, – говорит солдат. – Показалось.

– Я боюсь слонов, – говорит Кай.

Они спешат. Кай смотрит на дедушку и замечает предмет, который тот прижимает к груди. Это старая детская пугалка против слонов. Испортившаяся, сморщенная и протухшая.

– Я тоже очень боюсь слонов, – говорит дедушка и прыгает в ближайший устричный пруд.

Кай прыгает следом за ним. В воздухе пахнет стыдорадостью. Интересно, думает он, испытывали ли стыдорадость существа, про которых рассказывал дед? И выжила ли та личинка из книги древних?

Сперва он думает спросить о продолжении, но момент неподходящий. Он решает, что должен прочитать окончание истории сам, но книга лежит внизу, под навесом. Внутри Кая что-то меняется. Он решает, что раскопки обязательно нужно спасти от слонов и выпрыгивает из устричного пруда.

Семья слонов в паре сотен шагов, они идут мимо карьера вдоль тропы, подъедая живность и плоды. Солдат следит, но отошёл на почтительное расстояние, как и все остальные. Завидев выскочившего из пруда парня, самка останавливается и настороженно поднимает вверх ловчие щупальца. Сомнения ещё остаются в душе Кая – возможно, никакой угрозы нет, надо спрятаться обратно, и они пройдут мимо. Но запах страха смешивается с запахом возбуждения и отваги. Кай выхватывает пугалку и что ей мочи дёргает за узелок, разрывая и переламывая одно из перетянутых делений. Кусок пугалки, источая так нелюбимый слонами едкий запах, летят в исполина.

Мимо и слишком далеко. Детёныши пугаются, один из них задевает толстым боком ограду карьера. Секции плетня падают вниз. Кай сжимается в клубок и смотрит на исполинов, решая, что делать – бежать или сражаться дальше, как та одинокая личинка из книги.

* * *

После того происшествия со слонами раскопки ненадолго сворачивают, но потом возобновляют и находят другие запечатанные в бетон книги и вещи, объясняющие многое. Все находки велят забрать в город в специальное дупло, чтобы показывать всем желающим, но та, рассказывающая про личинку и его родителей, навсегда осталась у Кая.

Проходит несколько лет.

Кай сидит на ветке около своего жилища. В его щупальцах – квадратик пёстро-раскрашенной книжки с твёрдыми страницами. Он рассказывает историю.

– Во времена, когда рыбы не умели летать, а в воздухе летали другие твари, когда улитки были меньше и ползали по листьям, когда у слонов было всего одно хватательное щупальце и четыре ноги, когда наши предки были глупее, не умели дышать и плавали вместе с рыбами в океане, на земле жили двуногие Древние. Эти существа, возможно, тоже испытывали стыдорадость. И тоже любили рассказывать друг другу истории, а иногда даже делали специальные книги с ними.

Лия ласково проводит верхним щупальцем по панцирю Кая и касается его глазного стебелька своим.

– Что стало с той личинкой? – спрашивает Май, старший из сыновей. Он уже научился говорить и лазить по ветвям, и многое понимает, но родители не отпускают его дальше, чем на десяток шагов от дупла.

Кай перелистывает последнюю страницу.

– Его съели, – говорит Кай и чувствует лёгкий запах страха. – Но не слон. Проглотило целиком красное чудовище, похожее на серое, но с длинным клювом и толстым щупальцем сзади. Личинка запрыгнула чудищу на нос и пыталась побороть его, но у неё не вышло.

– Но ты же тогда, в тот раз, ушёл от слона и других чудовищ? – спрашивает Лия. Больше для того, чтобы услышал сын – сама же она слышала поучительную историю много раз.

– Конечно. Потому что у меня с собой была пугалка для слонов. Скоро ты станешь большим, Май, и у тебя будет своя пугалка. Никогда не выходи из дома без пугалки. Слоны очень опасны.

Пуся, двуножка присолнечный

Хозяйка открывает дверцу клетки, когда Пуся еще спит. Толкает его в бок верхними лапами, проводит усиками по волосам, потом слегка щиплет педипальпами за бок, чтобы проснулся.

Пуся вздрагивает, потягивается на своем грязном матрасике и говорит:

– Дура. Жрать давай. Жрать хочу!

– Ты мой Пуся! Пусечка!

Жрать Пусе дают не сразу – у Хозяйки по утрам в силу возраста бывает игривое настроение. Сначала его вытаскивают из постели, опрокидывая стоящие рядом бутыли, выносят из клетки и начинают подкидывать на высоту в пару-тройку метров. Затем, наигравшись, Хозяйка оглядывается, хватает верхними и одной нижней лапками его за руки и ноги, чтобы не брыкался, а средними, скользкими и по-детски костлявыми, щекочет живот и бока. Хоботок, высунувшийся из пасти, проходится по лицу. Это слегка возбуждает, но в то же время дико страшно и неприятно. Пуся отплевывается от слизи, пытается вырваться из этого садистского захвата, но тщетно, остается только кричать на родном языке.

илл. Александра Павлова.

– А! А-а! Хва-атит! Пусти, дура членистоногая! Пусти! Руку вывернешь!

– Мурчишь, Пусечка! Любимый мой Пусечка! – радуется Хозяйка и щекочет еще быстрее.

Спустя минут пять экзекуций слышится голос Родительницы, его торопливо отпускают из рук, прячут средние лапки под одежду, и Пуся лезет обратно в клетку, к туалету. После отправления естественных надобностей он садится на матрас и вопросительно смотрит на Хозяйку:

– Жрать неси, дура!

– Что ты, Пусечка? Что ты мурчишь? Что тебе не нравится? Холодно тебе?

Суставчатые конечности Хозяйки вытаскивают из шкафчика розовое латексное платье – любимое у нее и ненавидимое Пусей. Почему-то считается, что светлокожих независимо от пола надо одевать в розовое.

– Ты покормила Пусю? – слышится низкий, тяжелый голос Родительницы.

– Да! Жрать! Жрать дайте! – Пуся знает, что Родительница часто напоминает Хозяйке о еде, и начинает выворачиваться.

– Да, мама, сейчас, сейчас, я наряжаю его в платье.

Когда тесное платье оказывается на Пусе, в лапках появляется долгожданная коробка с кормом. На ней нарисован раздавленный кассиопейский слизняк и облизывающийся негр в балетной пачке. У Пуси текут слюнки, он царапается и брыкается, пытаясь выхватить коробку целиком.

Наевшись и мучаясь отрыжкой, Пуся ждет, что его засунут в тесную мягкую коляску и начнут катать по жилищу, как это обычно бывает, но все оказывается совсем не так. Его относят на руках в соседнюю комнату. Помимо Родительницы (которой Пуся слегка опасается после того, как она отшлепала его за кражу грибов из горшка) там возвышается гигантский самец в странной переливчатой раковине. Он скидывает наплечные сумки и достает из них приборы.

Пуся узнает его. Это Ветеринар. Последний раз, когда Пуся видел его, с ним делали страшные вещи. От страха Пуся сначала прижимается к щетинистому животу хозяйки, потом пытается вывернуться из рук, но четыре лапы держат его крепко.

– А-а! Не-ет! Пустите! Нет! Дура! Спаси!

– Так-так, – говорит Ветеринар. – Двуножка присолнечный. Он же присолнечник двуногий. Как его зовут?

– Пуся. Это мой Пуся, – говорит Хозяйка.

– Кажется, я помню, у него была проблема с зубами. И один раз вправляли плечо после подвывиха. Ты знаешь, что твой Пуся уже вырос и ему надо менять одежду?

– Но это платье так хорошо подходит. Ты мой Пуся! – Хозяйка гладит Пусю по голове и облизывает хоботком, и Пуся слегка успокаивается.

– У него немного лишний вес, хотя выглядит крепким. Не забывайте брить и стричь ногти. Или научите делать самостоятельно, только под присмотром, острое лучше в клетке не оставлять. Он уже заканчивает половое созревание. Кастрировать будем?