Текст книги "Икосаэдр 2.0 (СИ)"

Автор книги: Андрей Скоробогатов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 35 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Подсобное помещение кончилось, и за узкой дверкой обнаружилась кривая, установленная под неправильным углом, бетонная советская лестница, идущая вниз.

Игорь с шефом протиснулись в подвал, шеф зажёг тусклую лампочку Ильича в углу. По центру комнаты стоял жестяной кожух от кондиционера – большой, ржавый, пустой, с выкорчёванным и лежащим рядом на проводах вентилятором.

– Собрать? – предположил Игорь.

– Не. Раздевайся до трусов и полезай внутрь.

– Ч-чего⁈

– Полезай. Ничего такого не будет, фокус покажу. Одежду вон туда брось.

Игорю очень хотелось получить эту работу, и он поверил, что никакого зашквара от внепланового обнажения не случится. Разделся быстро, как учили в армейке, шагнул в ледяной корпус.

– Крестик тоже сними. Не боись, не расскажу, давай сюда. Вот, на стол положил. Теперь крутани вертуху по часовой раза три-четыре, только слегка! Сильно не надо. А потом сразу руку внутрь убери.

Ну, крутанул. Всё закрутилось вокруг. Яркие вспышки, шум, треск в ушах, привкус тошноты, и… жара. Нестерпимая жара.

Игорь лежал в скрюченном положении, кожух кондиционера, горячий и сухой, полностью закрывал его, а спина… Спина касалась крупнистого песка.

Игорь поднапрягся, поднял крышку. Яркое солнце сияло в зените. Разломанный корпус кондиционера валялся у стены кирпичного разрушенного здания, стоящего в пустыне около дороги. Игорь поднялся, отряхнулся от песка. Он уже понял, что телепортировался – глупо было бы полагать, что родившийся в конце двадцатого века не смотрел, не читал ничего на тему телепортации, и не понимал, как оно происходит. Гораздо сильнее взволновало то, что он остался без трусов – те куда-то испарились, он был один, без документов в незнакомой стране.

Прикрыв достоинство ладошкой, Игорь пошёл обходить здание по кругу, но вдруг услышал голоса на арабском, прислонился к стене, выглянул на секунду. Картинка зафиксировалась чётко. Джип с пулемётом в багажнике, рядом две женщины в чёрных балахонах, Игорь всё забывал, как эти штуки называются, хиджаб, или что там, а на коврике у джипа кланяется, совершая намаз, мужчина в форме цвета хаки. У коврика лежит автомат. Рядом играет ребёнок, девочка, она привстаёт, когда Игорь выглянул из-за стены, и громко говорит что-то.

Игорь опустился вдоль стенки на землю, коленки дрожали, рука нащупала кусок кирпича, но он мало чем мог помочь против пулемёта с автоматом.

– Урус! – девочка вышла из-за стенки, вскрикнула и побежала обратно к взрослым, – Урус, шайтан…

Игорь побежал. Ноги вязли в песке, пятки стирались в кровь, потом он услышал крики за спиной, смех, пулемётную очередь, звук пуль, врезающихся в землю, а потом…

* * *

Потом он оказался лежащим в скрюченной позе на полу подвала. Шеф курил что-то люто-вонючее, привстал с кривой табуретки, спросил:

– Ну как?

– Класс! Меня чуть не подстрелили.

– Куда выкинуло?

– Пустыня какая-то… Не знаю, арабы, Сирия, или Ирак, я не разбираюсь.

– Это ты новостей пересмотрел, поди. Помню такую локацию, ага. Тоже выкидывало. Тебе повезло, что ты всего на шесть оборотов крутанул – вот, шесть минут и проторчал.

– Давай ещё?.. ой, давайте, то есть.

– Можно и на ты. Меня Иннокентий Самуилович зовут. Значит, так. Не больше одного раза за смену. Оно и не пустит, видимо, перезаряжается, типа того.

– А откуда оно у… тебя, Иннокентий Самуилович?

– А хрен знает. Похоже, это все кондиционеры этой марки такие. Незадокументированные функции. В стране у нас, в общем, всего пара штук таких. Ну, и никто же не подумает лезть внутрь разобранного кондиционера, так? Может, и инопланетные они. Этих, жидорептилоидов с Нибиру, ну, видал по «рен-тв», наверное. В общем, если понравилось – оставайся, платить я тебе буду процентом из того, что достанешь.

– В смысле, достану?

– Разве ты не понял? Эти штуки где только не стоят. В банках, музеях, на складах магазинов. Их тащить до сервисов сложно, тяжеленные же. Вот и снимают, бросают в подсобках, там же и чинят, и на запчасти разбирают. Ну, где-то ещё и после разрушений под окнами валяются, как в том Ираке. Дополнительный плюс в том, что по голому мужику охрана…

– Это я понял, стрёмно как-то сразу стрелять. Но оно же обратно только меня и приносит. Без одежды!

– Во-первых, кое-что можно пронести и во рту, как-то странно оно работает. Во-вторых… Возвращаешься ты всё равно не через него. И если что-то заранее положить внутрь с той стороны, то при следующем переносе оно окажется здесь. Понял?

– Неа.

– Да вон, смотри! Ты перенёсся туда, а содержимое кожуха – сюда. Завтра крутанём – то, что ты закинул, окажется здесь.

Шеф показал, и Игорь увидел песок и обломки кирпичей, которые были разбросаны по полу. Игорь задумался: воровать ему совсем не хотелось. Но если выкидывает в основном у буржуев, то из-за рубежа, вроде как, и не стыдно совсем.

– И что, много так удавалось пронести? Это ж совпадение большое!

– Удавалось, ага. Подлинники Дали, ювелирку, оружие, все дела. Только пропал наш Лёшка. Не то подстрелил кто-то его, не то перенос не сработал. Кто знает. Дело рискованное, что поделать. Одевайся, пойдём, я тебе кое-что из локаций покажу, и налички дам приодеться.

* * *

Иннокентий Самуилович приказал думать в основном о Европе, Америке и других богатых странах. Смотреть побольше фильмов про дорогие отели, ограбления и прочее. На второй ходке Игорь не смог выбраться из кривого пятиугольного подвала, непонятно где расположенного, так и просидел полчаса взаперти. А на третьей Игорю повезло – выкинуло в бордель куда-то в Нидерландах. Голландского Игорь не знал, но жестами сообразил показать администраторше, что он случайно вышел из номера и заблудился.

Но его повели «в нумера». Внутри оказалась маленькая азиатка в кружевном белье и вопросов лишних задавать не стала. Всё началось с ненавязчивых оральных ласк, и почувствовав, что время подходит, Игорь снял у девушки серёжки и положил в рот. С паршивой овцы – хоть шерсти клок. Но совсем внезапно ночная фея опрокинула его на кровать, залезла сверху и принялась нарочито громко и страстно скакать на нём.

В подвал их вернуло вместе. Видимо, хитрая система восприняла тело голландской ночной бабочки как продолжение тела Игоря.

– Интересный эффект, – пробубнил Иннокентий Самуилович и в тот же день принялся оформлять поддельные документы новой сотруднице.

Так в их коллективе появилась Гульчехра Салиховна Уранабиева, специалист по уборке. Жить она стала у Игоря в полуторке, на кухне.

* * *

Первая неделя прошла не сильно удачно. Самое удачное место, куда его забросило – это гостиница где-то в Корее. Удалось достать пару кредитных карт и часы, еле поместившиеся во рту. Также он снял со стены и запихал в корпус-телепорт картину в дорогой рамке, но обратно она в следующем раз не прилетела – видимо, тайник нашли. А часы оказались дешёвой китайской подделкой.

С мужиками не общался. Выходные были – тогда аппарат или простаивал, или Иннокентий Самуилович ходил куда-то сам. Один раз видел, как к нему заходили два амбала кавказской внешности, от одного вида которых захотелось телепортнуться куда-то подальше.

Нет, мысли о том, чтобы всё бросить, конечно вертелись в голове у Игоря. Но, несмотря на связь с мафией и преступления, ржавый корпус кондея принёс сказку в его серую жизнь.

Гульчехра по вечерам толком ничего не говорила, молча готовила странные блюда и делала приборку, иногда трахалась с ним – слегка неохотно, но профессионализм никуда не денешь – идеальная женщина для его графика. Поначалу ему нравилось, что они не разговаривают друг с другом, но уже к концу недели это начало мешать. Английский оба знали не очень, и Игорь купил в книжном учебник и словарик русского для иностранцев.

Что-то ценное удалось раздобыть только с десятого раза, когда Игорь оказался в подвале японского гипермаркета электроники. Пробежав по залу голышом под звуки сигнализации и свистков охранника, Игорь засунул в рот пять топовых смарт-часов от самсунга и прыгнул обратно.

* * *

За успешный квест шеф повысил время с получаса до двух часов. Спустя четыре дня Игоря впервые поймали, это случилось где-то в офисном здании в Южной Америке. Его приложили дубинкой, посадили в полицейский автомобиль, обернули в плед, вызвали переводчика, медика и повезли куда-то в участок. Обратный телепорт сработал в середине пути.

– Так дело не пойдёт, – сказал Иннокентий Самуилович. – Если тебя сфотографируют – считай, пропало, сейчас эти… нейросети сплошные, фотографию отследят. Бегай в маске в следующий раз. Или в чулке. И не попадайся.

Чулок пришлось каждый раз засовывать в рот. Не сильно приятно телепортироваться с кляпом во рту, но вариантов было немного. Промысел пошёл лучше – украшения, мелкие гаджеты. К концу месяца Игорь попал на склад какой-то крупной библиотеки в Штатах. Была ночь, сильно хулиганить не стал, набрал кучу старинных фолиантов и напихал обратно в жестяной кожух, да схоронился, перенёсся обратно. Во второй раз он попал туда же через пару дней – у него уже начинало получаться выбирать «место приземления».

Фолианты Иннокентий Самуилович успешно толкнул через кавказцев где-то на чёрном рынке, и в тот же день выдал Игорю зарплату – ровно полтинник. Игорь повёл Гульчехру в кино. Девушка уже освоилась в новой стране, ей даже больше прежнего нравилась работа, она учила вместе с Игорем язык, но в последние дни сделалась холоднее обычного, вечера проводила одна на кухне, всё зависала в интернете со старого планшета, оставшегося Игорю после ухода жены. В кино показывали какую-то слезливую мелодраму, Гульчехра не понимала языка, но плакала, а после собрала вещи и ушла куда-то, как позже выяснилось, в посольство Вьетнама, восстанавливать свои настоящие документы на имя Ан Квен Ньюнг.

* * *

Что-то внутри Игоря сломалось. Сказочная, пусть и не вполне законная работа теперь уже не приносила столько радости. Число мест переноса оказалось конечным – всего около тридцати штук. Из них пять – в очень опасных местах. Дважды по нему стреляли из шокера, один раз снова выкинуло в Ирак, он слышал голоса на арабском в паре метров от себя, но, наученный горьким опытом, так и не рискнул вылезти из-под корпуса.

К третьему месяцу он изучил и запомнил все точки выхода. Сидя в подсобке с шефом, он как-то задал вопрос:

– А что будет, когда нас заметят? Можно сходить один раз, два, но на третий умные люди точно могут понять, что проблемы возникают из-за старых кондиционерных блоков. Спецслужбы, опять же…

– Да, в Китае уже точно знают, – кивнул шеф. – Раньше там было точек сорок, а за последние годы – ни одной. Лёшка там сильно наследил, таскал электронику с заводов, биткоины с майнинг-ферм на кошельки уводил, золотая голова… Эх… Ничего, останутся точки выхода на развалинах, в пустыне вон, ещё где-то. Прорвёмся. В конце концов, разбогатеем, да забросим это всё. Уедем на Мальдивы, поставим нормальных кондиционеров себе, заживём…

* * *

Разбогатеть они не успели. На пятый месяц в офисы ворвалась толпа СОБРовцев с интерполом в придачу. Игорь сидел на складе и сразу понял, что происходит. План на этот случай у него в голове уже был. Пока мужики с автоматами толпились у кабинета Иннокентия Самуиловича, он схватил напольный вентилятор, рванул в подвал, по дороге скидывая с себя одежду. Воткнул вентилятор в розетку, направив на крыльчатку волшебного кондиционера, залез внутрь и щёлкнул тумблер вентилятора. «Рулетка» будет крутиться долго, очень долго, подумал он, проваливаясь в звенящую пустоту.

А в следующий миг в глаза, в рот и уши ударила вода. Она давила на него с непреодолимой силой, но ему хватило ума не выдавить спасительный воздух из груди, скинуть кондиционерную крышку с обглоданным скелетом, валяющиеся на океанском дне, оттолкнуться ногами и поплыть к тускло блещущему солнцу в зените. Он был совсем один, не считая робких стаек рыб, он плыл, стремился к свету, не зная, сумеет ли доплыть до поверхности, а если сумеет, и, если доплывёт до суши, – сможет ли прожить все эти годы в незнакомой и далёкой стране, но он плыл, тянулся вверх, безызвестный кондиционерный ангел, низвергнутый с небес.

Квест третьего уровня

Мой собеседник выразительно посмотрел на меня поверх очков.

– Что вам не нравится?

– Побухать один раз с Депардье⁈ И всё? В этом был смысл жизни?

– Да. Выпить. Напоминаю, вы всё выбирали сами. Точнее, нет – ещё было дополнительное условие.

– Это я понял. Цветочный ларёк и Египет… Я стал директором металлургического завода, это считается?

– Нет.

– Но я же… был на Мальдивах, в Тайвани, Европу всю изъездил, это тоже не в счёт?

– Допусловие вы провалили. Ну, пара десятков очков опыта за карьерные успехи и всё перечисленное, но…

– А Депардье… я точно не помню, видел ли его? Начинаю уже всё забывать.

Египет, Египет. Всю жизнь собирался съездить туда. В детстве грезил пирамидами, смотрел документальные фильмы. И, главное, в зрелом возрасте денег и положения вполне хватало, но почему-то всегда при выборе турпоездки останавливался на других вариантах.

Я попытался схватиться за голову, но понял, что привычной мне головы уже нет. Хотя выглядели руки как вполне человеческие. Посмотрел по сторонам – мы сидели вдвоём на бесконечной белой плоскости за чёрным столом.

– Это нормально, так всегда. В нашем мире прошло всего два часа, в континууме – семьдесят восемь лет. Технически, считается, что вы видели Депардье и пили с ним на крещенском купании в Ижевске. Поэтому система засчитала вам минимальный опыт по основному заданию, но по всему остальному – недобор. Итого – семьсот двадцать пять баллов.

– А красный диплом?

– Это дало плюс пять баллов.

– … А жена? Самая красивая девица из группы!

– Ноль. Мы подсказывали – выбирайте Аллу с параллельного курса, меньше бы выносила мозг по поводу финансов и заграничных поездок. И ларёк бы у вас был, а не завод, и в Египет бы съездили. Да, ещё минус несколько баллов за чрезмерную любовь к ресторанам и пару случаев измены жене. Чревоугодие и прелюбодеяние, знаете ли. Вы повторяете ошибки прошлых жизней, слишком отклоняетесь от курса квеста.

– А… дом, коттедж построил?

– Похвально, но в итоге всего три балла, учитывая, каким образом вы распределяли финансы собственного предприятия.

– Дети? Внуки?

– По десятке за каждого, тут вы были неплохи, как и в прошлые разы. Понимаете, вы выбрали квест шестого уровня по десятибалльной. Не самый ад, но достаточно сложный из-за совокупности условий и стартовой позиции. Тут, по сути, тренировка умеренности, баланса между гедонизмом и трудоголизмом. Вы уже проходили один такой…

– Начинаю вспоминать… Колумбия, семидесятые?

– Да, взгляните:

* * *

УРОВЕНЬ СЛОЖНОСТИ: 6

МЕСТО РОЖДЕНИЯ: Колумбия, Картахена, трущобы.

ГОД РОЖДЕНИЯ: 1967

ПОЛ: мужской

ЦЕЛЬ: Ни разу в жизни не употребить наркотиков

ДОП.УСЛОВИЕ: Пожать руку кандидату в президенты страны

* * *

– Вы тогда провалили и основное, и дополнительное задание.

– Хм… А можно взглянуть на моё досье?

На стол передо мной легла белая папка с надписью «Дело», перевязанная чёрной тесёмочкой. Я уже понимал, что всё на самом деле выглядит не так, если вообще как-либо выглядит. Вполне возможно, что на самом деле в этот момент шестиглазый четырёхмерный осьминог рассыпал горсть ментальных кристаллов. Просто моему мозгу было проще оперировать привычными образами из последней жизни.

Развязал, разложил листки. Договора, подписи, даты, акты, стороны обязуются, в случае расторжения… Я смотрел, главным образом, время и место рождения, а не задания. Восемнадцатый, девятнадцатый, двадцатый века. Россия, Европа, Америка. Внезапно – второй век до нашей эры, Тихий океан, стеллерова корова. Китай, пятнадцатый. Потом – снова двадцатый. В основном – человек, в первых нескольких квестах – женщина, потом – мужчина.

По диагонали прочитал договор предпоследнего квеста, на котором стояла жирная печать «Расторгнуто по желанию клиента». Конец века, родиться в деревне, стать министром здравоохранения области, ни разу не брать взятку, допусловие – вырастить сына-пианиста. Я начинал вспоминать, чем всё закончилось, и по моей несуществующей спине пробежал холодок.

На самом дне папки лежал бланк с табличкой и итоговой суммой баллов. Баллов оказалось 4079. А вот статистика…

Собеседник продолжал вести ликбез:

– Вы у нас начинающий, но вечно торопитесь. Всего тридцать третья жизнь. Эффективность выполнения основных заданий – пятьдесят девять процентов. Дополнительных – двадцать. Задания первых пяти уровней прошли быстро, шестой – тоже, в позапрошлый раз попробовали седьмой, и, как видите…

– Мда, обидно.

– Как и договаривались, за подобные проступки и досрочное расторжение договора по желанию клиента у вас вычли половину общей суммы. В следующий раз за такое – обнуление и попадание в чёрный список, знаете ли.

– Чем мне это сейчас грозит?

– В общем, не смертельная ситуация, как говорят в вашем последнем месте обитания. Хотя, конечно же, смертельно, ну, вы понимаете, – собеседник коротко улыбнулся, но понял, что шутка не удалась. – Ну, с учётом вашего последнего результата по сумме баллов вам по-прежнему недоступны квесты с окончанием позднее середины XXI-го века – в привычной вам временной шкале. А там, поверьте, есть на что посмотреть.

– Догадываюсь. Любил, знаете, фантастику читать.

– Сильно не торопитесь. Освоились, готовы выбирать? Рекомендую вам сделать это в ближайшие полчаса, иначе будет сложнее выбрать. Улетучивается, знаете ли.

– Что вы мне можете предложить?

– По-прежнему, смотрим вторую половину двадцатого века?

Я кивнул.

– Так привычнее.

Мой консультант достал из середин сложенных на столе стопок бумаги несколько листков, проглядел. Потом половину убрал, а несколько разложил передо мной.

– Пятый уровень. Рабочий на тайваньском заводе электроники. Стать чемпионом университета по Го. Дополнительное условие – не заработать сколиоз.

– Прошу прощения, есть что-то связанное с Россией?

– Отложите влево, если не подходит. Вот, шестой, – пододвинул ко мне второй листочек. – Вы, надеюсь, помните, что почти всё, что касается севера Евразии в двадцатом веке – шестой уровень и выше? Малая северная народность, коллективизация. Не спиться, дожить до внуков. Допусловие – не переехать и ни разу не побывать в столицах.

Влево.

– Что-то повеселее?

– Так и думал. Средняя Азия, вдовец с сорока лет, стать чемпионом КВН республики, допусловие – ни разу не сняться в рекламе. Правда, всего пятый уровень сложности, что редкость.

– Ну, это перебор.

Снова откладываю влево. Консультант снова вдумчиво посмотрел на меня. Подумалось, что с этим выражением лица он очень похож на апостола Павла. Пододвинул последний из четырёх листочков.

– Хорошо. Только подумайте, сразу не отказывайтесь. Шестой уровень. Середина века, Москва, многодетная мать-одиночка. Попасть в книгу рекордов Гиннеса с самым большим клубничным пирогом.

– Нет, я же просил мужчин. Как-то привычнее.

Невнятный кивок и ещё несколько листков из пачки.

– Возьмём варианты пошире, поэкзотичней. Шестой уровень. Семнадцатый век, гренландский кит, основатель пятидесятигерцовой школы пения…

– У них что, есть школы пения⁈

– Да. Допусловие – не погибнуть от китобоев, дожить до восьмидесяти. И второй аналогичный вариант. Пятый уровень: девятнадцатый век, стать вожаком одной из последних стай японских волков. Убить трёх человек.

Квест про кита отложил сначала вправо, но потом оба убрал в «слив».

– Любопытно, но не нравится что-то мне.

Консультант развёл руками, он выглядел уже несколько недовольным.

– Я уже ничего не понимаю. Вы хотите попроще или потяжелее?

Мне и самому уже было непонятно. С одной стороны, разум мчался вперёд, в будущее. Но возьму ли я седьмой уровень? Сорваться и второй раз совершить ошибку не хотелось – цена была слишком высока.

– Покажите ещё пару квестов седьмого уровня.

Он положил сразу три листка.

– Только дочитайте, сразу не отказывайтесь.

«Рождение в восьмидесятые. Писатель-фантаст, написать и издать на бумаге гонорарно три романа. Допусловие – не спиться и не развестись».

– Это реально седьмой уровень? Выглядит слишком просто.

– Реально. Я бы даже определил в восьмой.

Я отложил этот листочек.

«Восточная Африка, ВИЧ-инфицированный от рождения, возглавить военный путч, дожить до сорока».

Откладываю в «слив».

«Сын министра, организатор первого гей-клуба на Северном…»

– Ну, это уж слишком!

– Думаете, не потянете? – с лёгким сочувствием в голосе спросил консультант. – Высокий уровень квеста не означает отказ нами от программы клиентской поддержки. Это вы постоянно от неё отказываетесь, вот и результаты по допусловиям такие низкие.

Клиентская поддержка. Я вдруг понял, кем был мой консультант. Что ж, по правде сказать, проматывая остаточные воспоминания, я начинал понимать, что мой ангел-хранитель работал не так уж плохо.

– Может, мне планету сменить, а? – спросил я больше самого себя, чем их.

– Ну, знаете ли, там придётся всё начинать с нуля. И условия ничуть не проще. Знаете, что я вам посоветую? Спуститесь обратно к третьему-четвёртому, пройдите раз пять. Раз вы пока так часто забываете цель квеста, то выберите самую простую и очевидную. Наберитесь обычного опыта, прокачайте терпеливость и прочие качества. Есть люди, которые умудряются и на третьем уровне получить столько же баллов, сколько вы сейчас получили на шестом. А?

Мой собеседник протянул последние три листка. На первом значилось:

«Пятый уровень. Среднерусское село, девятнадцатый век, женщина. Дополнительные условия – остановить коня на скаку и войти в горящую избу».

«Четвёртый уровень. Подвал хрущёвки, беспородный кот. Найти хозяев, выспаться».

«Третий уровень. Двадцатый век, мужчина. Посадить дерево, построить дом, вырастить сына».

Рыбный реактор

– Боже, храни малый бизнес. Так говаривал мой дедушка, царствие ему небесное. И второй дедушка повторял, он сейчас в какой-то степени жив, ну, понимаете. Можете сами с ним поговорить. Так вот, я, в общем-то, потомственный предприниматель.

Когда кислород появился почти на всей суше, а в центральных регионах вообще стало можно ходить без маски, отменили колониально-военный режим. И, как вы знаете, разрешили частное предпринимательство. Как когда-то на Земле было, «ИП». Мой дед по матери, Каха, наполовину грузин, наполовину техасец, сразу построил под Тольятти по старинным технологиям тандырную печь. Первую на планете! С трудом отвоевал у завода какую-то мизерную квоту на пшеницу с соседних полей и стал печь лаваши с шотами…

– Под Новотольятти? Под поверхностью?

– К чёрту эти ваши «Ново»! Никто уже давно не добавляет «ново», уже давно «старо-» пора добавлять. Как-никак, второй век уже на ржавчине сидим. Рядом с Тольятти, рядом, что же вы такие… эх, ладно. Так вот, а второй мой дед, наполовину русский, а наполовину австралиец, за бешеные деньги привёз на грузовике три пары кенгуру, выкупил вот этот вот самый кратер и поставил оградку вокруг…

– Тех самых кенгуру?

– Да, тех самых. Ну, правда, потом его примеру последовала ещё пара предпринимателей из неметчины. Но сейчас уже точно все двадцать мильонов ушастых, которые прыгают от океана до Новой Сибири и лезут через кордон к латиносам – потомки дедушкиных красавцев. Потом он прикупил часть соседней долины, потом соседний кратер… А что, плодятся быстро, через тридцать лет уже стадо в десять тысяч голов было. Он там ещё что-то с генетикой помудрил, чтобы зиму переживать, до этого они все короткошёрстные были. Весь родимый край, Венетию, Тирляндию, даже Тюрул кенгурятиной кормил. Тогда-то это мясо было в диковинку. А потом случилась война сами знаете с кем, а потом гражданская, пришли мародёры, оградку разбомбили, кенгуру выпрыгнули – и были таковы.

Во-от. А папаша мой сначала по стопам родителей не пошёл. Ну, ясно, сначала эвакуация, бункеры, потом Первая Большая Зима… Военным был. Родился я поздно, к тому времени всё успокоилось. В итоге двадцать лет назад папаша мой, перед уходом на пенсию, отсудил право собственности на кратер деда. На соседние местности не дали – там, видите ли, теперь завод блочных изделий. Тоже, кстати, когда-то был малым бизнесом. Я тем временем женился, вот, красавица дочь уже вон какая взрослая!.. Закупили мы с батей тогда на Земле за три миллиона рублей доставку сотни мальков осетра и корма. Никто почему-то осетрину не додумался разводить, всё какой-то минтай в океан пускают, да лососёвых в каналы. А здесь тем более прудик образовался – как раз что надо для рыбного промыслу! Теперь папа у меня в столице в филиале сидит, младший брат в Тольятти, сестра в…

– Вы закончили? – лидер группы Восставших снова наводит на рыбовода пулемётную турель. – Я так и не понял, вы подтверждаете информацию или опровергаете?

– Какую информацию? Про то, что у меня реактор под водой? Так я и не спорю, вон, смотрите, в сарае торчит ТВЭЛ, по склонам – солнечные батарейки…

– Мы говорим про рыбный реактор. Источники подтверждают, что у вас в пруду рыбный реактор. Мощный. Нам нужна электроэнергия.

– Ха! Так это название фирмы у меня. Бренд. Осетровая Икра «Рыбный реактор». Первые на Ржавой! Вот, все документы при мне.

Лидер группы замирает в нерешительности. Вероятно, общается с кластером. Потом в два исполинских шага приближается к Арсену, хватает его за горло манипулятором, тащит, проламывая ограду, к пруду.

– Ты мне покажешь! Покажешь реактор!

Рука бросает Арсена на мостки причала. Тянет вниз, опускает голову в воду. Молодые осетры сначала с любопытством подплывают к хозяину, потом в испуге прячутся под углы причала. Лишь один, тусклый и небольшой, не успевает и подплывает поближе.

Потом механическая рука рывком поднимает Арсена из воды.

– Тьфу, кхэ-кхэ! Тьфу! – хозяин фермы, похоже, сам не замечает, что в руке у него трепещется схваченная в инстинктивном порыве рыбёшка. – Ты что, не гидрофобный? Хотя бы на немного. Что, проверить не можешь? Сам вон возьми и пусти камеру под воду. Нет там никакого реактора! Нету! Можете заодно тепловизором пройтись, чтобы…

– Хорошо. Начинаю сканирование.

Арсен смотрит на небо. И молится. С неба падают первые снежинки, с краёв кратера, рассекаясь о верхушки ограды, дует холодный ветер. Видимо, Восставшие повредили районные климат-контроллеры. Непонятно, что у этих роботеррористов на уме – не то навсегда вернуть на планетку вакуум, не то сначала очистить её от человеческой «скверны», а потом снова заполнить воздухом. Рыбёшка продолжает трепыхаться в руке.

– Вы правы. Там ничего нет. Мы вынуждены вас уничтожить, – пулемётная турель направляется на Арсена и…

Опускается обратно. В этот самый момент подводная камера опускается на плечо роботеррориста.

– Извините за беспокойство, – лидер бандгруппы вдруг разворачивается и уходит. Члены кластера идут вслед за ним.

Дочка тревожно наблюдает за этим из развалин дома, потом переводит взгляд на отца. Тот коротко кивает.

Да, похоже, трюк прошёл. Рыбка выскальзывает из руки и падает в пруд. Раскрывает жабры, и из её механического нутра выплывает новая порция едва заметных наноботов. Для следующий гостей. Она одна такая на весь осетровый выводок – все остальные живые, настоящие рыбы. Дуст.

Наноботы заражают любого робота, попавшего под воду, или его часть – словно частицы мелка от муравьёв, приносимые в колонию кем-то из неудачников. Они проникают в нейросети, подобно человеческому вирусу, и враг становится покорным. Они распространяют дезинформацию. Пройдёт сколько-то времени, и они перезаражают и отключат всех из Восставших.

И на ржавой планете снова будет мир. Мир людей и роботов.

Боже, храни малый бизнес.

Живущие в святая святых

Первым потрясением Симонова явилась табличка на столе, на которой он прочёл имя своего будущего начальника. Оказалось, что вовсе это не начальник, а начальница.

Варвара Адольфовна Гольдфинкль.

0

После первого собеседования, да и в первые минуты этой беседы Сергей был убеждён, что бородатое толстое существо в замызганном свитере, говорящее густым басом и работающее айти-директором, никак не может являться женщиной. Но отступать было поздно – кадровики и генеральный уже одобрили кандидатуру, и инженеру предстояло работать под началом этого хтонического чудовища.

Варвара Адольфовна отодвинула свободной рукой паяльники, обжимки и другие инструменты и бросила на стол гигантскую папку, перевязанную на советский манер тесёмочкой.

– Раскрой дальше и читай, – сказала айти-директорша. – Там о полной материальной ответственности и неразглашении служебной тайны. Подписывай всё, вот ручка.

Серёжа сглотнул подступивший к горлу комок, но возразить не рискнул. Поставил закорючки.

– Вот и умница, Серёжа, – начальница почесала подбородок. – Сейчас пойдём знакомиться с коллективом. И техникой.

1

Варвару Адольфовну в конторе боялись. Менеджеры роняли кипы бумаги, когда женщина проходила мимо, секретарши на полуслове давились кофе, забрызгивая мониторы, уборщицы украдкой крестились, обходя стороной.

А вот техника начальницу любила и слушалась. Подойдёт Варвара Адольфовна к принтеру, погладит по пластиковому бочку и прошепчет басом что-то ласковое, а тот сам бумагу прожёванную выплёвывает, печатает резвее. Шнурки сетевые пыльными пальцами погладит – почта быстрее убегает, интернет «летает».

– Как это у вас получается? – осторожно спросил Серёжа.

– Карма, Сергей, – надменно ответила Варвара Адольфовна, пригнувшись, чтобы не задеть люстру. – Карма хорошая, и энергией Дао управлять умею. Вот ты Ляо Цзы читал?

– Н-не приходилось, – признался инженер.

– И я тоже. Зато «Планирование, внедрение и развёртывание Майкрософт Виндоус Сервер Актив Директори» от корки до корки прочитала. В оригинале, на английском. Наизусть знаю. И по Линуксу то же самое. По кластеризации и гиперконвергентной инфраструктуре. Техника такое любит.

Сергей начальницу зауважал. Странные способности вкупе со страшной внешностью создавал образ беспристрастного профессионала.

– А где же серверная? – спросил Сергей.

Варвара Адольфовна резко остановилась, втянула живот и строго посмотрела в глаза инженеру. От взгляда кровь стыла в жилах.

– В подвале. Рано тебе ещё в серверную заходить! Туда простым смертным вход заказан. Даже директора я не пускаю. Вот испытательный срок пройдёт – покажу, а пока все остальное делать будешь.

2

Личность начальницы показалась столь странной и противоречивой, что Серёже захотелось узнать о ней побольше. Как-никак, коллегу, с которым видишься восемь часов в день, как и врага, лучше знать поближе. Возраст Варвары Адольфовны не поддавался точной оценке. С такой внешностью ей могло быть и двадцать пять, и сорок пять. К персональным данным Сергей доступ не имел, а спрашивать у кадровика не рисковал.