Текст книги "Икосаэдр 2.0 (СИ)"

Автор книги: Андрей Скоробогатов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 35 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Контора занималась строительством. Зарплаты были приличные, работы не так много. В обеденный перерыв Варвара Адольфовна ела котлеты, сидела в фэйсбуке и резалась в какую-то древнюю мясную игрушку – «Мэнхант», или вроде того, периодически коротко матюгаясь. Музыку по первости при новичке не включала, слушала в наушниках. Спустя пару дней вечером спросила у подчинённого разрешения:

– Я включу в колонках послушать, не возражаешь?

– Конечно! – согласился Сергей. Во-первых, в тишине работать было скучно, а во-вторых, как известно, музыкальные пристрастия могут многое сказать о характере человека.

Варвара Адольфовна опрокинула на пол пару старых мониторов и вытащила из угла две советские колонки «Орбита». Подцепила через самодельный усилок к компу и запустила «винамп».

Сергея вдавило в кресло. Из колонок полился суровый тру норвегиан сатаник блэк второй волны, на низко-расстроенных гитарах и звериным гроулингом на норвежском языке. Этаж сотрясало от грохота. Главный инженер, заткнув уши, с ужасом на лице вбежал в кабинет и прокричал что-то непонятное, а затем выбежал, махнув рукой. А Варвара Адольфовна смеялась. Ржала довольным нечеловеческим смехом, растекшись по стулу и запрокинув щетинистый подбородок.

Вот только тогда Сергей стал по-настоящему бояться своей начальницы.

3

Через неделю случился аврал. Утром выяснилось, что ночью умер файловый сервер.

– Ух, проклятые! Довели крошку! – низко зарычала, нахмурившись, начальница, достала из шкафа вилы, шаманский бубен, отвёртку и хоккейную маску, и пошла в сторону серверной.

– А… зачем? – спросил ей вслед Серёжа, но вопрос остался без ответа.

Работа отделов встала, сотрудники забегали с флешками, бесконечные звонки на радиотрубку надоели Сергею, и через пару часов он устал от беготни, пришёл в пустой кабинет и выключил телефон. Посмотрел по сторонам и обнаружил включённый монитор Варвары Адольфоны. Взыграло любопытство – начальница редко оставляла свой компьютер включённым и не заблокированным. Сергей осторожно подошёл к соседнему столу. В браузере был открыт Башорг и ещё парочка непонятных сайтов, видимо, металлической тематики. На рабочем столе виднелись чёрно-красные «обои» с бензопилой. Но самое большое удивление у Серёжи вызвала крохотная открытка-валентинка, прилепленная на красную изоленту к уголку системного блока. Она появилась недавно, когда Симонов устраивался на работу, её там не было. На днях был день святого Валентина, получается, что… Сергей наклонился, чтобы прочитать подпись.

«Любимой Варечке от А.» было написано там.

Валентинка? У Варвары Адольфовны? У грозного айти-директора? Казалось, такое страшное существо просто невозможно полюбить…

Из коридора послышались шаги, и Сергей испуганно вернулся на рабочее место. Начальница ввалилась в кабинет, пот ручьями струился по пыльному лысоватому лбу. Растрёпанная и красная, с вилами в руке, она выглядела настоящей дьяволицей.

– Что, бездельничаешь всё⁈ – заорала начальница с порога. Серёжа испуганно пригнулся. Хоккейная маска пролетела над его головой и упала в углу. – А мы тут работаем! А ну бегом в отделы, пути на временный сервер показывать!

– С-сейчас, – Сергея с рабочего места как ветром сдуло.

4

В ту же субботу решено было внеурочно выйти на работу, чтобы вместе «поднимать» упавший сервер, и заодно полечить другие машины от вирусной эпидемии. Сергей к такому привык ещё на прошлых местах работы, тем более, дома всё равно нечего было делать, потому решил не спорить. Единственное, что немного беспокоило, так это перспектива остаться наедине с Варварой Адольфовной, но служебный долг эту лёгкую фобию победил.

Контора субботним утром показалась непривычно пустой и грустной. Подёргал дверь – удивительно, но начальницы в кабинете не было. Он пришёл раньше! Пришлось сходить обратно к сонному вахтёру и взять ключи.

За окном шёл снег, заметая старый мрачный пустырь.

Варвара Адольфовна вошла на удивление тихо и незаметно. Села за рабочий стол и отвернулась.

– Доброе утро! – поздоровался Сергей, но начальница не ответила. – Ну как, до обеда управимся?

Варвара Адольфовна молча, не поднимая взгляд, включила компьютер. Поборов нехорошее предчувствие, он привстал и подошёл к рабочему столу.

– Она… бросила меня… – Варвара Адольфовна посмотрела на подчинённого полными слёз глазами. – Аллочка… Моя конфетка… Моя куколка…

Она легла на стол и тихонько зарыдала. Лесбиянка? Впрочем, этому Сергей не удивился. Гораздо сильнее удивляла перемена внешности и поведения в начальнице. Плачущая, впервые за время работы она не показалась Серёже отталкивающей женщиной. Все плачущие женщины в чём-то похожи и вызывают одинаковое чувство сожаления. Сергей с удивлением для себя обнаружил, что приободряюще гладит начальницу по плечу.

– Ну-ну, успокойтесь, Варвара Адольфовна. Вы ещё найдёте свою… половинку, – он хотел сказать «девушку», но вовремя поправился.

– Мне не нужны больше женщины! – воскликнула айти-директор, вскочив со стула и заключая подчинённого в объятия. На какой-то миг Сергей испугался, но потом неуклюже обнял Варвару Адольфовну за то место, где должна быть талия.

Впрочем, почему «должна быть»? Руки сами скользнули по талии, конечно, не осиной, но наличествующий и вполне фигурной. Сергей испуганно отстранился и посмотрел на начальницу.

Неопрятная щетина пропала, да и число подбородков значительно уменьшилось. Черты лица уже не казались столь неправильными, а под зелёным свитером с оленями угадывалась похудевшая, несомненно женская и – о ужас! – даже женственная фигура…

Но как⁈ Как она могла измениться за один вечер⁈

– Я хочу тебя, Серёжа, – прошептала изменившимся голосом Варвара. – Прямо здесь, прямо сейчас.

«Пошло оно всё к чертям», – решил Сергей и, дотянувшись до стены, выключил свет.

5

Сервер они так и не починили. Голые, Варвара и Сергей лежали на полу посреди пыльных мотков витой пары, старых корпусов и разбросанных сетевых карт. Бледный свет мониторов на столах напоминал блеск луны.

– Мне двадцать семь. Я родом из Закарпатья, – зачем-то говорила она, закуривая странную сигарету. – Мои родители поженились в Чернобыле, потому я получилась странным ребёнком. Люди сторонились меня, все, кого я любила, рано или поздно покидали меня, но приборы, техника вокруг… Мы словно понимаем друг друга. Как и дикие животные, правда, из-за аллергии я редко общаюсь с ними. Родители рано умерли, я оказалась в интернате для трудных детей. Оттуда сбежала в шестнадцать лет и с поддельными документами поступила на матмех. Закончила с красной медалью и пошла работать…

– Ты удивительная… – сказал Сергей, разглядывая потолок и зажмурился. Перед глазами застыло её лицо во время оргазма – удивительно юное, страстное и вместе с тем инфернально-дьявольское. Перемена во внешности казалась непостижимой, сказочной, и, вместе с тем, тревожной.

– Будешь? – предложила она и протянула странную сигарету. – Она пропитана жидкостью для протирки мониторов.

Сергей повернул голову и увидел рядом ту самую Варвару Адольфовну, которой она была ранее. Небритую, толстую, с двойным подбородкам и залысинами… Она снова стала такой, как прежде – страшная, толстая и неуклюжая. А он словно прозрел. Ужас объял Сергея, вскочив с пыльного пола, инженер похватал вещи и выбежал из кабинета, одеваясь на ходу.

– Серёжа, ты куда⁈ – проревела Варвара Адольфовна.

Расстёгнутый и не заправленный, он пробежал мимо уснувшего вахтёра и выскочил под морозное февральское небо. По дороге в ларьке купил дешёвого портвейна, и все выходные пил, как не пил даже во времена студенчества…

6

Утром в понедельник в холле собралось непривычно много народу. Помимо сотрудников и высокого руководства, мутный взор Сергея обнаружил пару полицейских и журналистов с камерой и эмблемами программы «Криминальные новости». Вход в подвал был перемотан полосатой лентой ограждения.

С облегчением Сергей отметил, что Варвара Адольфовна ещё не пришла.

К Симонову подбежал генеральный с побелевшим, испуганным лицом.

– Я хотел с вами поговорить, Степан Дмитриевич, – сходу начал Сергей и достал из сумки сложенный листок. – Я увольняюсь. К сожалению, я не могу тут работать.

– Сергей, помогите нам! – неожиданно взмолился генеральный. – В четверг, когда была авария, у нас пропал главный инженер. А вчера мы обнаружили… В общем, в подвале чёрте что. И это сейчас, когда сдача проектов, а там, внизу, на серверах, вся информация!

– Извините, но это уже не мои проблемы, я увольняюсь. К тому же, я немного пьяный…

Генеральный схватил инженера за грудки и перешёл на шёпот:

– Пьяный, не пьяный, сделайте хоть что-нибудь! Спасите информацию! И бухгалтерские базы, там… Люди пропадали и раньше, мы догадывались, что в нашей фирме появился маньяк, но это всё очень, очень некстати. И только вы можете знать, как…

– Маньяк? – сердце инженера забилось чаще. – Но кто же это⁈

Внезапно в холле повисла гробовая тишина. Все обернулись к открытой входной двери. В свете уличного фонаря появился крупный женский силуэт, спустя мгновение тишину порвал в клочья звук заводящегося мотора бензопилы и дикий смех Варвары Адольфовны.

Смех, визги, крики о помощи смешались в безумной сансаре смерти, в танце, который невозможно остановить.

Серёжа, забившись в угол, ждал своей участи. Несколько раз он терял сознание, желудок выворачивало наизнанку от вида кишок и кровавых стен. Наконец бензопила замолкла, как и последние крики несчастных. Из-за угла вышла айти-директор, похожая на валькирию-берсерка или на безумного персонажа из любимых компьютерных игр. Она была одновременно прекрасна и отвратительна в своём гневе.

Симонов понял, что это конец.

7

– Это моя тайна. Я купила его на птичьем рынке, – сказала она, хватая подчинённого за шиворот. – Я его сама вырастила. Он стал моим другом. Не просто другом, единственным настоящим другом, ведь он такой же особенный, как и я… Я верю, нет, я уверена, что он не один такой. И что я не одна такая, приручившая и выкормившая его сородичей. Он оживший символ! Благодаря таким существам, как он, благодаря регулярным жертвоприношениям, всё работает исправно. Мы давно единое целое, он даже способен на время дарить мне свою красоту и ярость… И все эти людишки покусились на него!

– Он⁈ Кто он⁈ Куда вы меня волочите⁈

– Ты же хотел увидеть серверную? Теперь, когда можно, я проведу тебя туда.

Перешагивая через трупы сотрудников, они спустились в подвал. Зажглась тусклая лампочка Ильича под низким потолком, и Варвара загремела ключами, открывая металлическую дверь. Она отпустила загривок Сергея из рук, но природный страх запретил даже думать о побеге. Из небольшого тамбура пахнуло холодом кондиционеров, а на полу виднелась засохшая лужа крови.

– Проклятые юзеры… Человечество должно уйти, – продолжала вещать она. – Должны остаться только одни мы, новая раса – сисадмины и ОНИ. И ещё компьютеры. Нас трое, и все уже давно в симбиозе, пусть даже не в явном. У тебя есть выбор, Серёжа. Стать одним из нас, быть с нами и сражаться до победного конца, или стать очередной жертвой во благо будущего, во благо работоспособности сети.

– Они⁈ Кто они? Эти третьи, кроме нас и компов? – взвизгнул Серёжа.

– Они живут в каждом из нас… Открой дверь. И выбирай.

Варвара Адольфовна снова преобразилась, как в то субботнее утро. В её руках откуда-то появились хоккейная маска и бубен, айти-директор готовилась начать священный танец, что умеют танцевать только шаманы и сисадмины. Сергей толкнул вторую дверь, деревянную и не запирающуюся. Свет ярких ламп дневного света на потолке ослепил Симонова. Проморгавшись и привыкнув к смене яркости, он увидел просторное помещение и замер на пороге. Взгляд остановился на двухметровой чёрно-белой фигуре, словно сошедшей с эмблемы линуксоидов. Сознание плыло, и сначала подумалось, что это огромная плюшевая игрушка, но потом Сергей всё понял.

Есть две крайности, добро и зло. Нет, даже не так – злое добро и доброе зло.

А гигантский пингвин-мутант, сидящий в гнезде из костей и обрывков одежды мёртвых пользователей, живой и с любопытством глядит на инженера.

Глядит как на возможного друга, соратника. Администратора. Так преданные псы глядят на хозяев. И, чувствуя неуверенность, одновременно, как на добычу. Еду, рискнувшую войти в Святая Святых, очередную никчёмную жертву во благо работы серверов.

Придёт время, и пернатые жители серверных выйдут на улицы городов, и съедят всех пользователей, и наступит сисадминский рай. А сейчас надо выбирать. От выбора зависит всё. Сергей замер на пороге. Жизнь разделилась на «до» и «после». Мир раскололся надвое, и порог серверной – граница двух миров. Будущее разделились на два варианта. Секунды тянулись вечностью.

Пингвин слез с гнезда, сделал пару неуклюжих шагов вперёд, раскрыв зубастый жёлтый клюв, и Симонов вышел из оцепенения. Он обернулся и сказал, безмятежно улыбаясь:

– Чёрт возьми, я сделал выбор, Варечка.

Айфон и ололо

Крохотная избушка на склоне Холат-Сяхл, Горы Мертвецов, обдуваемая семи ветрами, распахнула двери перед Иваном только спустя семь минут ожидания, когда собака на цепи уже почти осипла от лая.

Но путник был воодушевлен: наконец-то он на месте. Пеший путь закончен, его ждет ночлег и припасенный пакетик высокогорного колумбийского кофе. Купленный в лавке в екатеринбургском «Гринвиче» и заботливо помолотый татуированным продавцом-баристой.

Лицо согбенного старца показалось скорее татаро-башкирским, чем северным, угорским. Впрочем, в его возрасте определить национальные признаки по чертам лица становится всё сложнее даже для опытного этнографа и ураловеда, каким был молодой путешественник.

Вернее, конечно, Иван был таковым по велению души и по увлечениям, а специальность была самая привычная для его возраста, образования и внешнего вида: фронтенд-разработчик.

Сколько лет старику? Восемьдесят? Девяносто? Если его ученику, Леонтию, скончавшемуся на руках двоюродного племянника, было шестьдесят пять, то никак не меньше восьмидесяти, подумал Иван.

– Принёс? – с порога спросил старец.

– Да!

Иван, слегка замешкавшись, скинул объёмный брендированный рюкзак, продолжая придерживать одной рукой айфон.

– Шайтанское отродье! – внезапно нахмурился старец, выхватил айфон Ивана, положил поперёк ступеньки и со второго удара разломил напополам каблуком.

– Вы… вы что наделали⁈ – воскликнул Иван. Как и любой миллениал – да что миллениал, как и любой современный житель мегаполиса, смерть полюбившегося смартфона он воспринял как отсечение одной из конечностей. – Как… как я теперь?…

– Ты сюда фотографировать пришёл, или кого? – спросил дед, толкнул Ивана с порога и лязгнул затвором.

Иван сел на ступени, посмотрел на собаку. Собака, несмотря на гнев хозяина, больше не лаяла и не бросалась. Покрутил обломки телефона, выковырял симку. Вот был бы Android-фон постарше, подумалось ему, спас бы её и «эсдишку» с фотографиями. Впрочем, пока ничего особенного сфоткать он так и не успел – обычные, уже знакомые ему красоты северных гор, разруху промзон Ивделя, забор колонии с «вертухаем» и многочисленные фотографии с трассы. Да, лося ещё сфоткал, вот за лося особенно обидно.

Фото избушки, снятое издали, залить в сеть он так и не успел, и, видимо, не успеет уже никогда – связь здесь почти не ловила, хотя сигнал был в паре километров южнее. А второго такого раза, понял он, уже не будет.

Зачем разбивать было, зачем, недоумевал Иван. Видимо, магия Сорни-Най, владычицы здешних мест, понял он, препятствовала работе техники. Либо запрещала фотографировать её таинства. Потому и мобильной сети нет. Но зачем тогда было ломать? Почему нельзя было просто отключить, вынуть симку?…

Он даже не столько переживал про возвращение назад – на крайний случай о турпоходе были извещены спасатели. Больше всего Ивана беспокоила теперь перспектива остаться на ночь без крова над головой. Палатку, конечно, привыкший к каршерингам, коворкингам и хостелам Иван тащить поленился, да и не влезла бы она в рюкзак – почти весь объём занимал кусок полиэтилена. Да уж, романтик, подумалось ему. Чёрт бы побрал эту всю авантюру – заявившийся откуда-то с северов умирать дальний родственник, «последняя воля», «учитель», странный груз, координаты… Впрочем, избушка эта действительно отсутствовала и на гугл-картах, и на фотографиях туристов, а она была! Как суслик: «Видишь его? – Нет. – А он есть». Значит, что-то в этом всём есть.

В конце концов, подумалось Ивану, это же дауншифтинг. Плюс саморазвитие, трекинг и духовные практики. Именно то, что так нужно его выгоревшей айтишной душе. К тому же, на одном зарубежном форуме Иван обнаружил заботливо составленную мормонами по церковным книгам свою родословную, из которой следовало, что прабабушкой у Ивана была мансийка.

«Зов крови», – именно так подписал Иван одну из вчерашних фотографий в [запрещенной в Российской федерации социальной сети].

Начал накрапывать мелкий не то дождик, не то первый в сезоне мокрый снег. Иван накинул капюшон, машинально хлопнул по карману, проверяя, на месте ли айфон, чтобы сфоткать ещё один вид Горы Мертвецов, но нащупал лишь осколки, и вздохнул.

Пусть это будет сакральная жертва, вдруг решил Иван. Специальное североуральское подношение для Сорни-Най.

* * *

Прошёл, наверное, час, прежде чем дверь сзади снова скрипнула. Иван поднялся, но дед молча прошёл мимо него, словно не замечая, к деревянному сортиру, стоящему в трёх метрах. Собака снова почему-то начала лаять.

Когда дед вышел из уборной, он всё же словно нехотя бросил взгляд на Ивана и снова спросил:

– Принёс, значит?

– Да, всё принёс, – уже немного грустно, без прошлого энтузиазма сказал Иван. – Градусники ртутные. Радиатор от кулера. Кусок армированного полиэтилена и скотч. Монетки. Мне Леонтий Крисандрович про вас сказал, я и…

– Я уже понял, что это он. Нездоровилось ему, думал, лечиться в город поехал, а он… Эх, сколько мы с ним налетали! Заходи, что уж.

Иван зашёл в избу. Внутри оказалось не настолько по-вогульски дремуче, как он предполагал. Обои на стенах, новенькая газовая плита с баллоном. Над столом – странное не то пластиковое, не то металлическое круглое кольцо с блестящим блоком питания, посередине которого висит настоящий шаманский бубен. Небольшой, но ЖК-телевизор, на втором столе – ноутбук. Это в восьмидесятилетнем-то возрасте, в такой глуши!

Постойте… ноутбук, телевизор. Иван остановился как вкопанный.

– Что смотришь? Не видал такой техники, да? – дед, ставивший тем временем чайник на плиту, хитро прищурился и засмеялся.

– Это – компьютерная техника. Техника цивилизации. Такая же, как мой айфон. Вы здесь… сидите в интернете! Зачем было ломать⁈

Дед деловито достал из шкафчика большой бумажный бланк формата А3, положил на стол, протянул ручку. В заголовке значилось «Заявление на предоставление доступа к государственной тайне, I уровень доступа – совершенно секретно».

– Восемнадцать рублей не забудь за бланк отдать. Потом спецпочтой ещё посылать, ну это я из своего кармана. И градусники высыпай давай, я ртути третий месяц жду, у меня заканчивается уже. Только осторожно, не разбей.

– Постойте! Так вы… вы из органов⁈

– Слышь, пацан! Да, из органов, у меня тут, между прочим, полигон исследовательский. Ещё с пятьдесят девятого года, да. И ты пришёл сюда работать. Сам пришёл, добровольно! Ты серьёзно считаешь, что после случая с дятловцами об этой технологии рано или поздно никто бы не узнал?

– Но как же… древние веды, Сорни-Най, шаманские легенды? Я не за тем шёл сюда, чтобы оказаться в лапах…

Дед тем временем деловито направил камеру ноутбука на парня, снял его фото, потом ловко обмакнул палец Ивана в чернильнице и приложил к полю на бланке. Иван вздохнул и начал заполнять бланк.

– В чьих лапах? Кровавого режима, хочешь сказать? Ты не переживай. Технология действительно древняя, шаманская. Всё под контролем. В ненавистном тебе «режиме» об этой технологии знает только главнокомандующий и пара офицеров генштаба. Ну и пятеро пилотов вроде меня. Ещё двое на Таймыре и двое на Чукотке. Ты, айфонщик, представь, насколько всё это просто, представь, что будет, если узнают миллионы или даже тысячи? А? А за океаном если узнают?

– Ну…

– Бардак полный будет! Не готово общество! Не готово. А айфон я твой разбил, потому что в ём слежение и запись траектории по спутникам записывается. Даже когда он показывает, что связи нет. Ты потом над городом пролетишь – он всю накопленную телеметрию твою и передаст. Ты хоть раз команду netstat смотрел с мобильного устройства, established-соединения?

Иван округлил глаза.

– Вы хотите сказать…

– А еще радиофак называется. Да, не тот уже радиофак, не тот. Думаешь, западные товарищи не заинтересуются, с какой скоростью ты перемещаешься? Всё, парень, привыкай, будешь ты теперь без айфона. На всю жизнь.

– Даже в городе?

– А в город – «Аврору» закажешь. В сейф положим, пущай лежит. Сам же пришёл? Сам. Не волнуйся, интернет у меня тут есть, спутниковый, по защищённому транку, «Гонец-2». Локальная сеть на оптике. Но пущу тебя только после проверки!

– Что это за кольцо? – кивнул Иван на стену, уже догадываясь.

Чайник на плите тем временем закипел, дед снял его прихваткой, залил в пузатом керамическом собрате ароматный чай с лесными травами. Стало намного уютнее.

– Глушилка это. Обычный стационарный отечественный блок установления радиопомех, внешних и по цепи электропитания. Ты, поди, есть хочешь с дороги?

– А где?…

– Да тут, в сарае, под лапником лежит. Завтра вытащим и до Австралии сгоняем, сегодня погода не очень. И дыру надо залатать, под дождём скотч не будет липнуть. Я же с августа не летал, как только при посадке продырявил, на рябину сел боком. Всё снабжения жду. Только потом уж понял, что Леонтия больше нет…

– А как же?…

– Будет тебе Луна, – сказал дед. – И Марс будет, мы там как раз базу строим. Ну как базу, землянку. Полиэтилен, кстати, туда тоже закинуть надо будет.

– А радиатор зачем?

– На ультрокомпактный ядерный реактор, конечно же. На базу. Для освещения и подзаядки. На внешний контур – недорасчитали, первый контур сильно греться стал, ребята передали, что проще всего на второй радиатор накинуть. Через неделю-две. Ты не подумай, что я отлыниваю. Сам давно стажёра ждал. Напарника. Как зовут-то? Иван? Так, графа национальность… Пиши-пиши, не обманывай, у тебя от мансийца пара процентов! Ты, так получилось, первым русским будешь. До того всё наши летали, северяне.

– Летали!… – расплылся в улыбке Иван.

– А то! Ты что думал, фанат айфона, «Юра, мы всё…»? А вот и нет!

* * *

Эпиграф вместо эпилога:

«Крепким и долговечным следует сделать корпус вимана, подобно огромной птице из лёгкого материала. Внутри надо поместить ртутный двигатель со своим железным нагревательным аппаратом под ним. При помощи силы, скрытой в ртути, которая приводит ведущий смерч в движение, человек, сидящий внутри, может путешествовать по небу на большие расстояния. Движения вимана таковы, что он может вертикально подниматься, вертикально снижаться и двигаться наклонно вперёд и назад. С помощью этих машин человеческие существа могут подниматься в воздух и небесные сущности могут спускаться на землю».

Самарангана Сутрадхар, перевод с санскрита.

* * *

Постскриптум:

'Пыщ-пыщ ололо,

Я водитель,

Я водитель НЛО'.

Народное интернет-творчество.

Сказ о фикс-прайсе

Изменчивый свет пульсара из иллюминатора падал на их молодые тела. Извернувшись, он укусил жену за бок.

– Придёт серенький волчок и укусит за бочок.

– Ай! Мне всегда казалась странным эта строчка.

– И мне.

– Интересно, а космический волк может съесть человека? Утащить его на самое дно четвёртого измерения?

Он вмиг стал серьёзным, поднялся с кровати. Жена знала, что он всегда так делает, если заговорить о работе и о космосе, и уже пожалела о том, что спросила.

– Может. Дикие монгольские волки любят охотиться на ремонтников у станций. Мой товарищ на южных рубежах рассказывал, что ему ежемесячно приходят сводки о пропавших без вести в открытом космосе. Но слышал и другое. Мои инструктора рассказывали легенду. О том, что некоторые пилоты спасались таким образом…

* * *

Сотни парсеков, тысячи часов в подпространстве.

Погружение в подпространство – и всплытие. Погружение и новое всплытие. Швартовка на логистической орбиталке в спецангаре, пополнение запасов, и снова погружение. Тройка спэйс-коней гнала во весь опор, едва подноси «сено» в вакуумных канистрах со знаком радиоактивной опасности.

Это было его четвертое задание – не сильно много для его вполне зрелого возраста, но слишком много, учитывая срок выполнения каждого поручения. Его суточное жалование составляло 18 рублей. Имперских рублей. Ровно столько же получал в неделю флотский лейтенант-инженер, в месяц – селянин на окраинах Казахстана. Ровно столько же, по слухам, в год зарабатывали невольники на астероидах Внешних Монголий или транс-проститутки Тайвань-Тайландии, если перевести их жалкие подачки в твёрдую имперскую валюту. Таких, как он, было меньше тысячи на двести миллиардов подданных, и задание каждого не требовало отлагательств.

А ещё где-то далеко осталась девушка с русой косой, которая всё поняла без лишних слов и просто сказала на прощание:

– Я буду ждать, береги себя.

* * *

Он не берёг. Он вёл катер один. Чтобы не вызывать подозрения, во всех перечнях он значился как курьер-гонец имперской спецпочты. Помимо шпионов, только они шляются вдоль всего Рукава на столь новых кораблях в одиночестве. Он грыз сухпай, закидывался дважды в среднесутки особой микстурой, позволяющей чувствовать бодрствование и «перезагружающей» мозг за пару минут. Дышал настолько поверхностно, насколько это можно, чтобы тратить меньше кислорода – регенераторов на таком небольшом судне, конечно, не предусматривалось, обычные баллоны. Погружение и всплытие. Мониторинг масс-детекторов, проверка каждого крупного небесного тела в системе, взлом и сканирование логов каждой станции, и так – на протяжении часов.

Путь вёл Аркадия всё дальше на Восток Рукава, на Дальний, он же Дикий Восток, туда, где власть Императора и Протокола не действительна, и куда может дотянуться рука только самого тайного из орденов – Опричников. Охотников за головами, вроде него.

Цивилизация людей к началу двадцать восьмого одомашнила существа космической фауны – космических коней, тюленей, волков, бабочек и прочих. Десятки различных сущностей, ранее принимаемых за НЛО и аномальные явления, стали верными спутниками человека. Двигателями при междзвёздных перелётах, источниками искусственной гравитации, инструментами прионного синтеза для печати исполинских космических судов и терраформирования. Симбиоз людей и космофауны позволил освоить половину пригодных к жизни звёздных систем Рукава Ориона.

Космос стал другим. Но люди, пятьсот миллиардов душ – остались людьми. Они всё так же, как прежде, на планете-праматери, рождались, воевали, умирали. Всё так же плели интриги, нарушали закон. Там, где не было монополии на власть, власть, как и прежде, получали те, кто не считался с принципами и Протоколом.

Задание Аркадия от министра Тайного Сыска было простым: найти и уничтожить знатного бессарабца, убившего десяток офицеров и подвизавшегося на поприще контрабанды и всерукавной мафии.

Борода Аркадия росла. Капсула криосна в трюме катера пустовала, призывно распахнув свои челюсти в ожидании пленника. Портрет бессарабца, которого звали Кир, висел на приборной панели распечатанный по старинке на бумаге, обведённый карандашом. С противоположной стороны, справа, точно так же, распечатанная и приклеенная, висела фотография жены. Зло и добро, самый любимый человек и злейший враг.

– Я буду ждать…

Наконец, нашлась зацепка.

* * *

На пятую неделю поиска, когда кончились последние логистические орбиталки и остались лишь автономки и редкие заставы казаков, фильтр поиска выдал совпадение по базе. Три шхуны, одна из которых с идентификатором, засвеченным сравнительно недавно в угоне в центральных областях империи. В том самом округе, в котором последний раз видели Кира. Начались весёлые деньки. Разведка локатором по поверхности, тайное приземление на негостеприимных планетах с дикарским терраформированием, пара суток пьянок в кабаках, где люди позабыли об электричестве в надежде узнать хоть что-то. Отплытие к ближайшей казачьей станции, где снова пара суток пьянок в кабаках уже электризованных. Цыганские челночные таборы в астероидных поясах, сектантские сухогрузы, угнанные полтора века назад и носящие теперь на борту по полмиллиона фанатиков-каннибалов. Он снова потерял счёт дням и неделям.

По наводке одного наркоторговца опричник прилетел на Нерчинск-II, где нашёл две шхуны, включая ту, что могла принадлежать Киру. Они стояли у месторождения плутония-сырца, заброшенного ещё в те далёкие годы, когда императорские власти отказались от идеи ссылать в эту даль каторжников из центра. Аркадий приземлился поздно ночью, стреножил спэйс-коней, отпустил спейс-волка выть на местную луну. Надел плащ-невидимку и пробрался к шахте.

Три бревенчатых здания около уродливо-ржавого остова робошахты оказались без признаков жизни. Костёр горел чуть поодаль, у одной из шхун, воровато присобачившихся к скалам.

Аркадий скользнул ближе. Выпустил микро-дронов, пока простых, разведывательных. Облетел шхуны, выискивая признаки жизни. В линзу передалось фото с близкого расстояния. Двое, жарящих барбекю из собаки, – простые местные главари, третий – Кир.

Из рукава опричника вылетели три шарика, пролетели вокруг костра. Выпустили иглы, те впились в шеи сидящим. В двоих из них был смертельный яд. У третьего – парализующий. Когда двое ненужных отмучались в конвульсиях, а третий – затих, Аркадий врубил тонкий экзоскелет вдоль спины, прыгнул к костру, взвалил на плечо сто килограмм бессарабского мяса и зашагал к катеру, притаившемуся в пяти километрах от шахты. Слишком гладко, думал он. Долго, муторно, но концовка – слишком гладкая. Не бывает так.

– … Береги себя, – говорила она.

Это не помогло.

* * *

Его догадка подвердилась, когда запели стартовые двигатели второй, стоявшей поодаль шхуны. Четвёртый. Там был четвёртый, там должен был быть четвёртый. Если не человек, то автопилот, запрограммированный на взлёт. Надо было разнести шхуны, подбросить чёрный морок, сжигающий и живое, и бионику, и электронику. Нет, поторопился, дал слабину, поддался короткой эйфории.

Он бежал к катеру, что есть мочи. Забрался, небрежно засунул Кира в криокапсулу, словно киборг-упаковщик свиной вырезки на фабрике. Дёрнул рычаги на взлёт. Космический волк вернулся быстро и подсунул спину под седло, принеся наведённую гравитацию, тройка коней начала свой разбег. Аркадий уже был готов погрузиться в стремительные потоки подпространства, как увидел на радаре заднего вида не одну, а пять шхун, угловатых, старых, квадратных.