Текст книги "Казаки против Наполеона. От Дона до Парижа"

Автор книги: Андрей Венков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 28 страниц)

Затем последовала реакция М.Б. Барклая де Толли. Барклай де Толли летом 1812 г. писал Александру I о Платове: «Его бездеятельность такова, что мне приходится постоянно держать одного из моих адъютантов при нем или на его аванпостах, чтобы добиться исполнения предписанного» ^{632} . И теперь, 11 (23) сентября, Барклай де Толли пишет Платову:

«Милостивый государь граф Матвей Иванович!

Отправляя с сим к Вашему сиятельству состоящего по армии полковника Энгельгардта, покорнейше прошу употребить его, по рассмотрению Вашему, на службу при войсках Вами командуемых.

С истинным почтением и совершенною преданностью иметь честь быть Вашего сиятельства, милостивого государя, покорнейший слуга

Барклай де Толли» ^{633} .

Видимо, 11 (23) сентября М.И. Платов уже вступил в командование, и Барклай де Толли, верный себе, направил к Платову одного из своих адъютантов.

Тогда же, 11 (23) сентября, Платов получил предписание от Барклая де Толли о направлении действий: «В предназначенной экспедиции Ваше сиятельство должны иметь главнейшею целью действовать на коммуникации неприятеля из нескольких пунктов, между Хемницы и Дрездена лежащих, в направлении к Мейсену, не упуская, однако же, из виду неприятеля ныне около Дрездена, Пирны и Петерсвалде расположенного». То есть Платов должен был действовать гораздо восточнее отрядов Тильмана и Менсдорфа – на коммуникации французов между Дрезденом и Лейпцигом и на сам Дрезден. Однако в постскриптуме Барклай де Толли указал Платову местонахождение обоих указанных отрядов:

«P.S. К сведению Вашего сиятельства нахожу нужным присовокупить, что ген[ерал] -лейт[енант] Тилеман с отрядом своим по последним известиям находился в Цейсте, австрийский полковник гр[аф] Мерздорф, который сделал экспедицию к Лейпцигу, должен к нему присоединиться…» ^{634}

К Платову же должен был присоединиться отряд генерал-майора князя Н.Д. Кудашева – 1-й Черноморский и донской Иловайского 12-го полки, – который действовал в том же районе, где надлежало действовать Платову, и имел предписание выдвигаться к Вальдхайму.

13 сентября Барклай де Толли поторопил Платова: «Для лучшего успеха в предполагаемой экспедиции Вашего сиятельства нужно начать сколь можно поспешнее действовать на коммуникации неприятеля во многих пунктах, а потому, не останавливая отряда генерал-майора князя Кудашева, извольте следовать поспешнее за ним и старайтесь скорее с ним объединиться, дабы в случае надобности могли его подкрепить ^{635} .

На следующий день, 14 (26) сентября, начальник Главного штаба князь Волконский переориентировал Платова от окрестностей Дрездена на окрестности Лейпцига: «Неприятель в числе 3500 человек кавалерии атаковал 12-го числа при Альтенбурге генерала Тилемана, который, избегая сражения, отступил на Цвиккау. Сие, вероятно, сделал неприятель для того, чтобы освободить от партизан наших Лейпцигскую дорогу. Извещая Ваше сиятельство о сем, прошу покорнейше позволить предложить мне свое мнение. Поелику неприятельская армия по всем известиям нуждается не только в провианте и фураже, но и в снарядах, то и, вероятно, что транспорты со снарядами идут от Эрфурта к армии, которые весьма бы полезно было перехватить и уничтожить, и для того полагаю я, что движение Ваше от Одерана через Валугейм, Гримму на Вурцен было бы весьма полезное» ^{636} .

Бумага эта была получена Платовым 16 (28) сентября у Альтенбурга, когда он уже вел бой.

Итак, М.И. Платов возглавил 6 казачьих полков, прибывших из Силезской армии, присоединил к ним свой Атаманский полк, два небольших прусских партизанских отряда и 13 (24) сентября выступил из г. Зайды к г. Хемницу, где назначено было собраться всему его легкому корпусу. Выступая в поход, М.И. Платов открыл новое делопроизводство и направил 14 (26) сентября Барклаю де Толли рапорт № 1 о своем выступлении.

В Хемнице и на подступах к Хемницу к Платову присоединились 3 эскадрона 2-го венгерского гусарского полка Палатина и 900 пехотинцев полковника Иллеши.

Пройдя 40 верст по горам, на подступах к Хемницу 14 (26) сентября Платов узнал о поражении отряда Тильмана, «что генерал-лейтенант Тилеман отретировался из города Альтенбурга в местечко Цвикау» и 15 (27) сентября отправил об этом рапорт № 2 Барклаю де Толли. «Я дал ему знать чрез нарочного с тем, что завтра я из местечка Пенига, а он должен из Цвикау идти к городу Алтенбургу, в коем находится неприятель, чтобы в одно время остановить оного. И что последует, Вашему сиятельству донесу. По известиям неприятель в пяти тысячах с шестью орудиями, но большая часть его в кавалерии», – рапортовал Платов ^{637} .

Последняя фраза звучит успокоительно – неприятеля много, но это кавалерия. Не только М.И. Платов, но и другие известные кавалеристы после кампании 1812 г. французскую кавалерию особо не ценили. Видимо, М.И. Платов еще не обнаружил, что перед ним гвардейская кавалерия, лучшая кавалерия Франции.

Под № 3 в указанном делопроизводстве идет приказание генерал-майору Кудашеву, командующему платовским авангардом, но по смыслу оно относится к ночи с 14 (26) на 15 (27) сентября. Видимо, неувязка во времени датировки происходит от того, что мы имеем дело с черновиками.

«Господину генерал-майору и кавалеру князю Кудашеву.

Я сегодня не успел дойти до Хемница и ночую близ оного, завтра по утру, пройдя Хемниц, буду на ночь в местечке Пених, надеюсь, что и Ваше сиятельство там же будет.

По полученному мною сейчас известию от генерал-лейтенанта Тилемана, я возвратил его нарочного с тем, чтобы он из Цвинкау, а я из Пенига пойдем к городу Альтенбургу и в одно время атакуем неприятеля в Альтенбурге.

Поручаю Вашему сиятельству открыть неприятеля к городку Альтенбургу, не тревожа онаго, а единственно для одного дознания, и также направо к Альтенбургу.

Я сего уведомления буду ожидать от вас завтра в Пените.

От нас нет ли оного там другой части, кроме той, которая действует против генерала Тилемана и ко[тора] я может быть неприятелю сикурсом» ^{638} .

Как видим, Платов повторно упоминает о договоренности с Тильманом о совместных и одновременных действиях и беспокоится о возможном подходе новых сил французов «направо», с севера, от Лейпцига.

15 (27) сентября Платов выступил к г. Пенигу. Разведка донесла, что дополнительные силы французов действительно движутся к Альтенбургу с севера и дошли до Фробурга. Платов лично написал об этом Тилеману из Пенига (документ № 4) и отметил: «Сие обстоятельство не заставляет меня никак отменять предпринятые уже меры к атаке неприятеля в Альтенбурге, и потому Вашему превосходительству для выполнения сего в точности предлагаю быть непременно к 10 часам завтрашнего числа, то есть 16-го, по дороге, которой вы находитесь теперь». Французов во Фробурге Платов предполагал «занимать… партиен), посланной по сей дороге от меня, и 2 эскадронами венгерских гусар, посланных из Рохлица к Фробургу на сей же самый случай» (в Рохлице стоял авангард Кудашева). «…Сам же с остальными войсками, следуя за авангардом и открыв настоящее положение неприятеля у Алтенбурха, начну атаку со своей стороны обще с Вами, к которому времени, сближась с Вами и имея уже сношение, действовать буду согласно обстоятельствам», – предполагал Платов. Примечательно, что о победе под Альтенбургом Платов пишет как о деле уже решенном, его больше занимают французы во Фробурге – «и тогда я, если неприятель оставаться будет еще в Фробурге, то, обратясь к ним, буду действовать равным образом» ^{639} .

Итак, общая атака, как видим, была назначена на 10 часов утра 16 (28) сентября.

Денис Давыдов подтверждает: «Тильман уведомил Платова, что он будет ему содействовать со стороны Цвикау и что на другой день, 11 сентября (на самом деле 16 сентября. – А.В.), в 10 часов, начнет атаку» ^{640} .

Силы противоборствующих сторон:

Объединенный отряд Тильмана и Менсдорфа:

– донские казачьи полки Ребрикова, Ягодина, Горина, Иловайского 10-го;

– 2 эскадрона 4-го венгерского гусарского полка Гессен-Гамбург, 2 эскадрона 3-го венгерского гусарского полка эрцгерцога Фердинанда, 2 эскадрона 5-го австрийского легкоконного полка Кленау;

– 4 прусских гусарских эскадрона принца Бирона Курляндского;

– 2 орудия Донской артиллерии.

Российское командование оценивало силы этих двух отрядов в три тысячи сабель, но после боев с французской гвардейской кавалерией вряд ли в них было более двух с половиной тысяч.

Летучий корпус М.И. Платова, включая авангард Кудашева:

– донские казачьи полки Атаманский, Иловайского 12-го, Чернозубова 5-го, Грекова 1-го, Чикилева 1-го, Костина 10-го, Желтоножкина;

– казачьи полки Черноморский и 1-й Тептярский;

– 6 орудий 1-й роты Донской конной артиллерии;

– 3 эскадрона 2-го венгерского гусарского полка Палатин, 1 эскадрон 4-го австрийского драгунского полка Левенера, 1 эскадрон 5-го австрийского легкоконного полка Кленау;

– батальон пограничной пехоты (валахи);

– 2 орудия;

– партизанские отряды майора Ф. А.П. фон Коломба и ротмистра графа фон Пюклера.

Сам М.И. Платов оценивал свои силы в две тысячи человек. Такими его силы увидел и Денис Давыдов. А. Лашук оценил объединенные силы отрядов Платова, Тильмана и Менсдорфа в 4700 всадников ^{641} .

Силы французов (по А: Лашуку):

– 2-я гвардейская кавалерийская дивизия – 100 офицеров и 1682 солдат;

– гусарская бригада генерала Ипполита де Пире из 1-й легкой кавалерийской дивизии Корбино – 6-й, 7-й и 8-й гусарские полки (8 эскадронов, 1050 всадников);

– конноегерская бригада генерала Луи Валлена из 3-й легкой кавалерийской дивизии Шастеля – 8-й, 9-й и 25-й конноегерские полки (6 эскадронов, около 1000 всадников), в бою не участвовала;

– временный кавалерийский полк из Лейпцига – около 400 всадников;

– два батальона пехоты – 980 человек ^{642} .

Без конноегерской бригады получаем 4212 человек.

М.И. Платов оценивал силы противника в 8 тысяч с 8 орудиями и утверждал, что в ходе сражения к французам подошло подкрепление «из 3 тысяч человек состоявшее, от стороны Лейпцига под командою дивизионного генерала Делоржа, 2 кавалерийские дивизии и более 600 пехоты с бригадными генералами Мерти и Кинстом» ^{643} . В реальности 5-я легкая кавалерийская дивизия генерала Лоржа (если допустить, что она участвовала в сражении) имела вскоре после боя 1289 сабель (6 слабых полков, 10 эскадронов) ^{644} .

15 (27) сентября после полудня отряды Тильмана и Менсдорфа выступили в поход из Цвикау к местечку Мерану, верстах в 10 от Альтенбурга, где остановились на ночлег. Денис Давыдов командовал авангардом Тильмана.

На рассвете 16 (28) сентября Денис Давыдов услышал пушечную пальбу около Альтенбурга. Платов начал атаку. «…Атаман, желая взять на себя всю славу победы и не веря Тильману в силе неприятеля, решился один атаковать Лефебра на рассвете», – объясняет Денис Давыдов ^{645} .

М.И. Платов в письме А.А. Аракчееву, написанном 17 (29) сентября, несколько иначе объясняет свою раннюю атаку. Вопреки договоренности начать бой в 10 часов, он «надеялся на Тилимана, что и он со мною пред светом соединится для поражения неприятеля у города Альтенбурга. Но он по отдаленности ли, или не помышлял того, чтобы я так скоро прибыл к Альтенбургу, не успел, однако ж, я его дважды уведомлял до сего и уверял, что я иду непременно и буду продолжать марш во всю ночь в намерении том, чтобы напасть со светом вместе нечаянно» ^{646} .

Как видим, отряд Тильмана становился на ночлег, а отряд Платова шел всю ночь безостановочно, покрыл 20 верст и вышел к Альтенбургу в 7 часов утра, что, видимо, было неожиданно для самого Платова.

«Подойдя к Альтенбургу, открыл я неприятеля в лагере. Тильмана – нет и ни с какой стороны не видно. Стоять мне в виду неприятеля без дела не годится, а тем еще хуже возвращаться от него назад. Призвав Бога на помощь, решился атаковать» – пишет Платов ^{647} .

Французы были прикрыты рекой Плайсе, в своем лагере, судя по всему, нападения не ожидали, и тянуть время, давать им возможность опомниться было бы неразумно. И Платов атаковал.

«Неприятель сколь упорно ни защищался, но с Божиею помощию и храбростию войск выбит из первой позиции и по отрезании ему дороги, ведущей отсель в Борно, сбит с трех выгодных для него позиций и преследован с стремительностью и поражением до мест. Мейзельвиц…», – докладывал Платов Барклаю де Толли ^{648} .

Захваченным врасплох французским кавалеристам надо было поймать и оседлать лошадей и построиться для оказания сопротивления. Построиться же они могли, оторвавшись от Платова или имея какое-то прикрытие. Лефевр-Денуэтт пытался дать им время и занял позицию на высотах позади Альтенбурга. Скорее всего, в его распоряжении были несколько дежурных эскадронов. Два казачьих полка и один австрийский эскадрон стали обходить французскую позицию и заняли деревню Виндиш, чем отрезали французам дорогу на север в сторону Лейпцига, в Борно. И французы бросились к Мейзельвицу. А Мейзельвиц лежал в 12 верстах…

Денис Давыдов, услышав стрельбу, сообщил о бое Тильману, а сам «поднялся с авангардом и большою рысью побежал к Альтенбургу, но, пришедши к Алтендорфу, узнал, что Платов сбил Лефебра до местечка Мейзельвица. (Так в цитируемом источнике. – Примеч. ред.)Я сей час взял влево полями и деревнями, переправился чрез речку Шнаудер и явился в тылу Лефебра. Вскоре прибыл и ген<ерал> Тильман с остальными войсками» ^{649} .

Платов писал Аракчееву, что Тилеман подошел через 2 часа после начала боя: «В продолжение 2 уже часов с обеих сторон пушечной канонады и ружейной стрельбы с сильным криком, насилу прибыл ко мне с левой стороны флегматическим маршем генерал Тилиман» ^{650} . Барклаю де Толли Платов рапортовал, что Тильман и Менсдорф прибыли к Мейзельвицу в 2 часа пополудни ^{651} .

За Мейзельвицем протекает река Шнаудер и расположены несколько озер. Сюда, как сообщал Платов, подошла от Лейпцига подмога, в том числе и более 600 пехотинцев. Здесь Лефевр-Денуэтт и попытался закрепиться.

«Атаки Платова были удачны до Мейзельвица, – вспоминал Денис Давыдов, – но у местечка сего Лефебр опомнился и обратился снова на Платова. Все казацкие полки поодиночке ходили в атаку, даже и Атаманской, но безуспешно» ^{652} . Видимо, казаки не могли охватить или обойти укрывшихся меж озер французов и полк за полком бросались в лоб.

Перелом в ходе боя Денис Давыдов приписывает себе: «В то время как Лефебр ударил на два орудия Платова и к<нязь> Кудашев с последним резервом австрийских легкоконцов пошел в атаку на выручку орудий, я, желая сделать диверсию, двинулся с Горина полком между деревнями Лоича и Сабицы (видимо, Денис Давыдов воспринимал названия немецких селений на слух, на пути его следования лежит селение Добичин. – А. В.),имея Иловайского полк в резерве. Но едва поднялся я на отлогость, лежащею за сими деревнями, как увидел 6 эскадронов в лощине передо мною, лицом к Мейзельвицу. Хотя они немедленно начали строиться против меня, я не дал им время окончить построение, ударил, опрокинул и, к нещастию их, пригнал к большому рву, так что им невозможно было ни бежать, ни выстроиться. Поражение не столько было бы велико, если 6 резерв, состоящий в 2 эскадронах, сделал свое дело. Но он, оставя своих товарищей, обратился в бегство от несколько казаков на него посланных, что дало мне время управиться с моими эскадронами так, что едва 50 человек из них спаслось.

Между тем вся кавалерия Лефебра начала отступление к Цейцу, преследуемая к<нязем> Кудашевым» ^{653} .

Платов о маневре Дениса Давыдова не упоминает, он рапортовал Барклаю де Толли, что неприятель «при всем сопротивлении его 6 орудиями Донской конной артиллерии и ударами донских полков, 2 эскадронов венгерских гусар, а также гусар прусских, сбит с позиции уже при местечке Мейзельвице, опрокинут и прогнан с поражением до города Цейц и за оный, более 5 верст» ^{654} .

Поражение кавалерии Лефевра-Денуэтта и ее преследование во всех деталях описал Денис Давыдов: «Арьергард ее хотел было держаться перед деревнею Глейна и Путендорф. Но движение Тильмана между Гесницем и Глейной к Цейцу, и атаки к<нязя> Кудашева, моя и Орлова, прибывшего из Шмолена, принудили его обратиться в бегство. В сем случае целая рота французской пехоты была изрублена прусским эскадроном.

Лефебр, отступивши в Цейц, поставил перед городом 3 орудия, а город занял находившимся у него баталионом пехоты. Сам же с кавалериею и 5 орудиями перешел на левый берег Ельстера и вздумал располагаться для ночлега.

Наши партии, соединясь при Цейце, так были расстроены, что мы принуждены были по крайней мере полчаса собираться. Ген<ерал> Тильман даже намеревался располагаться на ночлег, хоть еще было 3 часа дня для преследования. Надо отдать справедливость князю Кудашеву, что он всех уговорил продолжать далее преследование и, схвативши несколько эскадронов венгров и австрийских легкоконцов, ударил на пушки, которыми овладел немедленно».

Атаке Кудашева предшествовала артиллерийская подготовка – Кудашев поставил донскую артиллерию на флангах, и она перекрестным огнем заставила французскую артиллерию сняться, а тогда уже Кудашев поскакал и захватил ее.

«Сей час г<енерал>-майор принц Бирон бросился в город с черноморцами и спешенными драгунами, – продолжает Денис Давыдов, – и после довольно горячей перестрелки, где он был легко ранен, овладел городом и гарнизоном.

Между тем казацкие полки Кудашева переходили вброд Ель-стер вправо, а я со своими – слева от Цейца и вытягивались на гору, где было расположился ген<ерал> Лефебр. Но отпору нам уже не было никакого. Лефебр, можно сказать, более бежал нежели ретировался. Орлова и Кудашева полки остановились за Флос-Грабен, а я преследовал неприятеля до деревни Мейнсвей, пославши партии для надзору за неприятелем, который ночевал в Вейзенфельсе» ^{655} .

Отряд Лефевра-Денуэтта был разгромлен и отброшен на 40 верст (расстояние между Альтенбургом и Вейзенфельсом).

По данным А. Лашука, французы потеряли под Альтенбургом 1481 человек, включая 589 кавалеристов (из них 220 гвардейцев) и 832 пехотинца. В частности, был потерян целый батальон баденской пехоты (9 офицеров и 408 солдат), который сдался в плен без сопротивления ^{656} .

Денис Давыдов вспоминал: «Взято в сем деле в плен до 1200 чел<овек>, 3 орудия, баталион пехоты и весь обоз. Потеря наша немаловажна» ^{657} .

М.И. Платов рапортовал: «Отбито с бою 5 пушек, из коих 3 – авангардом генерал-майора князя Кудашева и 3 гвардейские эстандарта, а 2 пушки – отрядом генерал-лейтенанта Тилемана… С нашей стороны, благодарение богу, урон не так велик, но по сведениям, есть убитых и раненых чиновников и казаков, а также венгерских и прусских гусар всего до 200 человек… Войска наши дрались, как львы, не взирая на сильное сопротивление неприятельской гвардии польских улан, а особливо мемелюков и так называемых гвардейских тартар. Командовавший мемелюками полковник Мюзо убит» ^{658} .

Через четыре дня после боя, 20 сентября (2 октября), М.И. Платов в рапорте Барклаю де Толли точно указал число пленных: «штаб-офицеров – 2, обер-офицеров – 42, унтер-офицеров и рядовых 1701 человек, кроме таких, кои за тяжелыми ранами не могли идти далее и коих не на чем было везти, брошены в Альтен-бурге и близ оного, всего более 300 человек» ^{659} .

Участники разгрома элитной французской кавалерии не остались без наград. «Платов за сие дело получил Андреевскую ленту и орден Марии-Терезы, Тильман – Владимира 2-го, Кудашев – Анну 1-го класса. Менсдорф – Владимира 3-го, Орлов – Владимира 3-го, а я – славу первого виновника победы и похвалу товарищей», – вспоминал Денис Давыдов ^{660} . Но представлял Тильмана, Менсдорфа и Орлова не Платов.

Барклаю де Толли 17 (29) сентября 1813 г. М.И. Платов представил список отличившихся, в котором из перечисленных Давыдовым героев есть лишь Кудашев, а остальные – казачьи офицеры: «В сем важном поражении неприятеля особенно отличились мужеством, храбростию и благоразумным распоряжением командовавший авангардом генерал-майор князь Кудашев, который во все время поражения [неприя]теля находился с донскими полками впереди и распоряжался как искусный генерал; командующий Атаманским полком полковник Греков 18-й; командующий частьми донских полков Грекова 1-го и Чернозубова 5-го подполковник Костин; командир Черноморского казачьего полка есаул Плохий. Все они находились впереди полков и были примером храбрости подчиненным своим. Командир же 1-й роты Донской конной артиллерии подполковник Тацын 4-й с отличною храбростию поражал неприятеля картечными выстрелами. О состоящих в полках и артиллерии чиновниках, отличившихся в сем сражении, как выше объяснено, имею я долг донесть Вашему высокопревосходительству особенно» ^{661} .

Дело было действительно славное, и на донцов удивительно и неожиданно быстро по тем временам пролился дождь наград. Князь П.М. Волконский уже 1 (13) октября сообщал Платову: «Государь император в воздаянии отличной храбрости и неустрашимости, оказанной в сражении, бывшем минувшего сентября 16-го числа при г[ороде] Альтенбург и м. Цейц всемилостивейше пожаловать соизволил войска Донского казацких полков, а именно: Горина 1-го полка, войскового старшину Горина, есаула Ефремова, урядника Куприянова, Сюмикина, Маслова и Горина в следующие чины; Сотников Белогородцева орденам Св[вятого] Владимира 4-й степени, Карасева хорунжих Суравцева, Пузанова, Горина орденами Св[вятой] Анны 3-го класса, Иловайского 10-го полка есаула Карпова, урядников Загудаева, Коновалова и Стюденикова – в следующие чины; есаула Русина, сотника Мамбетова орденами Св[вятого] Владимира 4-й степени, есаула Дробышева и хорунжего Ребина орденами Св[вятого] Анны 3-го класса» ^{662} .

На следующий день после боя, 17 (29) сентября, М.И. Платов писал А.А. Аракчееву: «Сегодня отправляю я своих раненых, а также и пленных, и пойду до города Фробурга, ибо известился я, что там еще есть неприятель. Если Бог мне поможет и оного сбить, тогда уже на коммуникацию, что от Дрездена до Лейбцига, свободно будет действовать… Ах! Как жаль, что у меня команда небольшая, можно б гораздо более успевать» ^{663} .

Еще через день, 18 (30) сентября, Платов предлагал не подчиненному ему генералу Тильману идти на Вюрцен, а сам брался занять Мейсен. Это были крупнейшие населенные пункты, связывающие Лейпциг и Дрезден. Захват их изолировал бы столицу Саксонии (Дрезден) от крупнейшего города страны (Лейпцига)… ^{664} .

Французская кавалерия под Лейпцигом не смогла отстоять свои коммуникации, она была разгромлена и потеряла до половины состава. Это сказалось на общем стратегическом положении армии Наполеона. Французские войска начинают оттягиваться к Лейпцигу. 18 (30) сентября Платов столкнулся с неприятельским корпусом князя Понятовского, который отходил от Дрездена к Лейпцигу, чтобы прикрыть коммуникации.

22 сентября (4 октября) П.Х. Витгенштейн рапортовал М.Б. Барклаю де Толли: «Лейб-гусарского полка ротмистер Бок, которой находится в отряде господина генерал-лейтенанта Тиллемана, мне доносит от 21-го сего сентября из дер. Мозел, что у Цвиккау: все предвещает и утверждает, что неприятель намеревается сделать большое отступательное движение, два дни тому назад приготовили квартиру для Наполеона в Лейпциге, где его ожидали всякой час» ^{665} .

Наполеон, действительно, «попятился». Союзники его преследовали и наконец оттеснили к Лейпцигу, где и произошла решившая участь кампании «Битва народов».