Текст книги "Казаки против Наполеона. От Дона до Парижа"

Автор книги: Андрей Венков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 28 страниц)

Знаменуя начало нового рейда, Платову в тот же день, 14 (26) декабря 1812 г., прислали нового, отличившегося именно в этой сфере деятельности дежурного генерала: «Его Императорское Величество по желанию г[осподина] генерал-адъютанта Чернышева быть употребленным при Вашем сиятельстве, соизволяя на отправление его к Вам, поручил мне Вас уведомить, что Вы можете его употреблять в должность дежурного при Вас генерала» ^{311} . И Чернышев впоследствии проявил себя наилучшим образом.

На следующий день Платов повернул свой корпус на Инстенбург и доложил Кутузову, что отправляет «сильные партии из выбранных из полков таких казаков, кои имеют способных к действию и лучше других лошадей, чрез Алленбург, Кренцбург к Браунсбергу, на коммуникации неприятельские из Кёнихсберга в Элбинг идущие».

Костяк войск, собранных к 13 (25) декабря в Кенигсберге, составляла наполеоновская гвардия. Корпус Мортье («молодая гвардия») насчитывал 278 офицеров и 795 солдат, включая гессенцев и Невшательский батальон. Под командованием старшего аджюдана Жеродиа оставалось А—5 офицеров и 35—40 моряков гвардии. У маршала Бессьера – 800 более или менее замерзших гвардейских кавалеристов. Генерал Кольбер командовал 19 офицерами, 200 голландскими и 150 польскими шеволежерами. Кюриаль и Мишель («старая гвардия») возглавляли 159 офицеров и 1300 солдат-ветеранов («ворчунов»). Артиллерия была представлена 200 артиллеристами, 130 солдатами обоза, 9 орудиями и 5 зарядными ящиками.

9 (21) декабря маршал Мортье, герцог Данциге кий, сообщал начальнику главного штаба, что среди его солдат максимум 500 человек способны разжечь огонь; все остальные замерзают или страдают от гангрены. 200 наиболее тяжелых больных в тот день отправили на санях в Данциг, чтобы им могли сделать как можно скорее ампутацию пальцев ног и рук. «Элитный корпус истреблен, остатки представляют жалкое зрелище», – отмечали исследователи ^{312} . Казалось, что Платову и другим военачальникам можно будет взять французов в Кенигсберге «голыми руками». Только бы дойти до Кенигсберга…

Но двигаться приходилось с большой осторожностью, чтоб не вызвать недовольства пруссаков, которые формально оставались союзниками Наполеона. Адмирал П.В. Чичагов писал М.И. Платову 19 (31) декабря: «Необходимо нужно, чтоб Ваше сиятельство упреждали движение Ваше прилагаемыми у сего прокламациями, замечая при том, какое действие произведет в народе вступление войск российских в Пруссию, и если бы сверх чаяния возродило оно ропот и неудовольствие, в таком случае извольте остановиться и о том немедленно дайте мне знать» ^{313} .

И с окружением Макдональда дело не заладилось. 14 (26) декабря дивизия Гранжана выбила русских из Тельзита и даже взяла пленных. Макдональд занял город и остановился, поджидая прусские войска.

Однако 18 (30) декабря генерал Йорк заключил с русскими конвенцию о нейтралитете. 18 тысяч прусских солдат вышли из войны. Узнав об этом событии, М.И. Кутузов отдал, наконец, приказ русским войскам переходить границу. 19 (31) декабря, узнав об измене пруссаков, Макдональд оставил Тельзит и с остатками своего корпуса (7 тысяч солдат, 20 орудий) двинулся к Кенигсбергу.

Французский командующий, маршал Мюрат, король Неаполитанский, не имел ни возможности, ни желания бороться за ставший враждебным Кенигсберг и начал отвод войск из него, не дожидаясь подхода Макдональда. Не имея после Вильно какого бы то ни было плана действий, Мюрат все же решил переместить армию за Одер и устроить свою штаб-квартиру в Познани, чтобы собрать здесь остатки Императорской гвардии ^{314} .

П.В. Чичагов писал М.И. Платову 21 декабря (2 января): «Сейчас получил известие, что пруссаки оставили Магдональда и что король неаполитанский идет из Кенигсберга к Инстенбургу…» ^{315}

«Крепость Кенигсберга в 1813 году была столь же полезной для французов, как и крепость Дрездена, которая обеспечивала предмостными укреплениями стратегический рубеж на Эльбе», – считал военный теоретик Жомини ^{316} , но Мюрат не стал оборонять Кенигсберг. «У Мюрата было много отваги и мало ума. Громадный разрыв между этими его свойствами и определил личность Мюрата», – говорил о нем Наполеон ^{317} .

«Беспорядок, царивший во время перехода французской армии через Пруссию, объясняется прежде всего нерадивостью Мюрата, который принял на себя командование после отъезда императора, а позже слабостью принца Евгения Богарнэ – вице-короля Италии», – вспоминал генерал Марбо ^{318} .

Французы, стремясь вырваться из ловушки, оставили столицу Восточной Пруссии и начали отступать к Элъбингу и Данцигу. Дальнейшие военные действия свелись к попытке русских войск отрезать путь отступления французам, бегущим из Кенигсберга, и перехватить их хотя бы в городе Эльбинг.

Казаки Платова на измученных лошадях торопились по замерзшим озерам и болотам Восточной Пруссии, проходя не менее 5 миль (20 верст) в сутки ^{319} . От Платова требовали хотя бы «опередить корпус Магдональда и тем дать время гр[афу] Витгенштейну нанести ему разительный удар» ^{320} .

Окружить французов в Кенигсберге не удалось. 23 декабря (4 января) Макдональд ушел из Кенигсберга, дав арьергардный бой у Лабиау.

В ночь на 24 декабря (5 января) иррегулярные полки авангарда Д.Д. Шепелева – Ставропольский калмыцкий, Донские казачьи Родионова 2-го и Чернозубова 8-го – вступили в столицу Восточной Пруссии. Вместе с ними туда вошли 4 полка казаков под командованием полковника Ягодина, посланные Платовым в подкрепление Витгенштейну. В городе было взято 1300 пленных из числа отсталых и захвачены неприятельские госпитали, где содержались 8 тысяч больных и раненых солдат противника.

Выскользнувшие из готовившегося мешка французы стали разворачивать новый фронт с опорой на города Эльбинг и Браунсберг. Но казаки Платова уже вышли на одну дорогу с ними, и Платов, не давая противнику опомниться, бросился отрезать их от переправ на Висле и «ударил по штабам».

25 декабря (6 января) он докладывал М.И. Кутузову: «А как неприятель тянется к Висле, то, дабы ускорить и отрезать переправу, хотя лошади от форсированных маршей много изнурены, выбрал я из казачьих полков моего корпуса полторы тысячи лучших казаков на исправных лошадях с надежнейшими чиновниками и с четырью орудиями Донской конной артиллерии; препоручил оный отряд господину генерал-адъютанту Чернышеву, снабдя его надлежащими наставлениями, следовать, не медля ни мало, с быстротою, как можно форсированно до Мельзака, а оттуда далее, по которой дороге неприятель последует, стараться отрезать оного. В подкрепление ему отрядил я подполковника Власова с 2 полками, так, чтобы он вблизи от него находился не далее 10 верст» ^{321} .

Генерал-майор А.И. Чернышев (будущий военный министр России), вырвавшись вперед с лучшими доброконными казаками, выяснил, что маршалы Ней и Макдональд держатся с остатками войск в Браунсберге, главнокомандующий маршал Мюрат, король Неаполитанский – в Эльбинге, и войск у них до 12 тысяч ^{322} .

Чернышев обошел Эльбинг с тыла и стал ждать подхода соединившихся отрядов Платова и Шепелева. Но тут Чернышеву стало достоверно известно, что в городе Мариенвердер находятся вице-король Итальянский (командующий бывшим IV корпусом) и принц Невшательский (начальник штаба наполеоновской армии) с небольшим прикрытием войска, и он сообщил об этом Платову.

30 декабря Платов отрядил Чернышева с отрядом в 2 тысячи казаков, «ежели малейшая возможность будет, схватить оных особ в Мариенвердере» ^{323} .

В полночь Чернышев с отрядом скрытно двинулся из Вейсхофа к Мариенвердеру и шел так, чтобы прийти к воротам города до рассвета, что ему и удалось, не потревожив никого из жителей города. Остановившись «в умеренной дистанции» от города, Чернышев послал сильные пикеты перерезать все тракты, ведущие к Мариенвердеру, разделил свой отряд на три колонны и приказал колоннам наступать на город с трех сторон.

Первой ворвалась в город колонна подполковника Андрияно-ва. Французы, хотя и были застигнуты врасплох, контратаковали. Вице-король Евгений Богарнэ сам шел пешком впереди своих контратакующих колонн. Французы пытались удержать ретраншемент, «ибо сие важное мостовое укрепление снабжено было 15 медными пушками, довольно значащим магазейном и припасами». Маршал Виктор, командир бывшего IX корпуса Великой армии, «туда же кинувшись, пристал к нему» (Евгению Богарнэ). Но, увидев, что колонны противника наступают со всех сторон, французы прорвались из города «с частию пехоты, которую не могли удержать казаки», и начали отступать к городу Нейнбургу. Казаки вступили в оставленный город, где было взято до 300 пленных, в том числе 1 генерал ^{324} , но на этом не остановились и продолжили преследование.

Баденская кавалерия, входившая в IX корпус и сведенная после русского похода в один эскадрон, пыталась прикрыть отступление Богарнэ и Виктора, но подполковник Андриянов атаковал этот Баденский эскадрон, взял 47 человек в плен, а прочих истребил.

Казаки преследовали французов до Вислы, здесь в г. Эксельбурге Чернышев остановил свой отряд и «дал оному отдохновление, в чем ему была крайняя нужда, ибо более 24 часов мы не сходили с лошадей». Французы же, переправившись через Вислу, отходили к г. Нейнбургу. Чтобы не дать им уйти, Чернышев отобрал «лучших из лучших» и организовал «последний рывок». «Между тем, дабы воспользоваться страхом неприятеля, я тотчас послал переправиться чрез Вислу 2 полка Денисова и Жирова под командою майора Победнова, которые почти взошли в город вместе с вице-королем, который шел неотступно от своей пехоты, которая тотчас засела в дома и остановила стремление наших храбрых казаков. Причем нельзя не заметить, сколько нужно при легком кавалерийском отряде, каков мой, иметь хотя батальон пехоты, и смею сказать, что в таком случае вице-король и маршал Виктор были бы моими пленными», – докладывал Чернышев ^{325} .

В тот же день генералы Шепелев и Иловайский 4-й со своими отрядами заняли Эльбинг.

Генерал граф М.С. Воронцов, командующий авангардом соседней армии Чичагова, пришел в Мариенвердер во главе трех казачьих полков (Луковкина, Барабанщикова и Пантелеева) на следующий день, 1 (13) января, и записал в дневнике: «Пришел поутру в Мариенвердер и, кажется, что ежели бы Чернышев накануне не зделал пустую атаку со своими казаками, то вице-король, Виктор, до 20 генералов и несколько сот офицеров были бы в наших руках» ^{326} .

Но оспаривать победу Чернышева никто не стал. Жалкие остатки Великой армии, некогда вступавшие в пределы России, бежали и укрылись в Данциге либо полегли, отступая от Мариенвердера до Нейнбурга. Последние 15 орудий, увезенных французами от Немана, и 1000 пленных были захвачены Чернышевым, «а сам вице-король с маршалом едва спаслися не более как с 400 человек. Итак, вся армия его погибла напрах», – докладывал М.И. Платов М.И. Кутузову ^{327} .

Лишь осколки французской гвардии под командованием маршала Мортье покинули Эльбинг, сохранив строй. «В пути колонну тревожат казаки; 20 января недалеко от Каммина противник предпринимает сильную атаку, но благодаря пехоте ее удается отразить» ^{328} .

Казачьи полки корпуса М.И. Платова 1(13) января вступили в Мариенвердер и Мариенбург, выйдя на широком фронте к Висле. Надо было переправляться и блокировать Данциг.

Но Макдональда в Данциге уже не было. 30 декабря (11 января) он вышел из Эльбинга, 31 декабря (12 января) вступил в Данциг и передал командование генералу Раппу. 2 (14) января прославленный маршал покинул город.

Но и без Макдональда мощный гарнизон Данцига нависал с севера над всем бассейном Вислы, и русское командование это не могло не беспокоить. Однако переход нижнего течения Вислы означал дальнейшее вторжение в Пруссию. Между тем Пруссия во главе с королем формально оставалась в союзных отношениях с Францией, и нейтралитет 18 тысяч прусских солдат, объявленный 18 декабря, прусский король осудил, в прусских газетах появились сообщения об отставке Йорка.

Исходя из этого Кутузов запретил войскам Витгенштейна, Чичагова и Платова переходить Вислу.

Чичагов передал Платову 3 (15) января это повеление, но от себя добавил: «Желательно, чтоб Ваше сиятельство от времени до времени посылали партии за Вислу, хотя не на дальное расстояние, в намерении тревожить выходящего из Данцига для разных с земли сборов неприятеля и в то же время осведомляться о движениях и положении его» ^{329} . Но оказалось, что Платов уже за Вислой и «3 числа января Данциг взял в блокаду со всех сторон» ^{330} .

Эти действия Платова совпали с изменением общей обстановки в Пруссии. Прусский король боялся Наполеона, но прусские генералы готовы были выступить против французов. Генерал Бюлов, командующий корпусом и генерал-губернатор Восточной Пруссии, вступил в переговоры с русским командованием, а войска Йорка открыто присоединились к армии Витгенштейна. Узнав об этом, М.И. Кутузов 3(15) января приказал Витгенштейну и Чичагову переходить Вислу ^{331} .

Уезжая из России, Наполеон вначале надеялся на то, что части Мюрата смогут удерживать рубеж на Висле, однако оказалось, что это невозможно. Оставив генерала Раппа с сильным гарнизоном 30 000 человек, чтобы удерживать Данцинг, и другие части общей численностью 7000 человек в Торне и Модлине, Мюрат, не удержавшись на линии Вислы, стал собирать войска в Познани. Это были разрозненные малочисленные гвардейские части. Реальной помощи они могли ждать только от поляков.

18 (30) декабря был обнародован декрет Рады министров от 8 (20) декабря 1812 г. о созыве Посполитого рушения (всеобщего шляхетского ополчения). Но на призыв откликнулось лишь несколько сотен польских дворян. Кроме Посполитого рушения, был объявлен набор конскриптов. По этому набору предполагалось собрать 25 тыс. человек. Но перспективы и этого набора были туманны.

4(16) января Мюрат покинул свой пост и уехал в Неаполь. Начальник штаба армии маршал Бертье объявил: «Его величество неаполитанский король болен, и командование армией в отсутствие императора временно принимает его императорское высочество вице-король» ^{332} . Труд собирать остатки разбитых войск и сдерживать наступление русских лег на плечи пасынка Наполеона, вице-короля итальянского Евгения Богарнэ.

Наполеон высоко ценил верность Богарнэ: «Если бы мне было нужно переступить через пропасть, он один протянул бы мне руку», – говорил он ^{333} , но, видимо, отдавал себе отчет, что задача чересчур сложна для молодого генерала. «Эжен – умелый администратор и человек высоких достоинств. Однако он, конечно, не гений. Ему не хватает твердости характера, которая отличает великих людей» ^{334} .

На Богарнэ возлагались две главные задачи: выиграть время, чтобы Наполеон мог закончить свои приготовления, и задержать противника как можно дальше к востоку. Начиная с 12 (24 января) он, получая инструкции от императора, принимается за большую реорганизацию армии: формирует обсервационный корпус Эльбы, состоящий из шести дивизий, в том числе одной гвардейской под командованием Роге ^{335} . Одновременно Богарнэ приводит в порядок крепости на Одере и пытается удержать линию Вислы в верхнем ее течении. Передовые казачьи отряды русской армии не дали ему выполнить задание императора.

Заняв Кенигсберг, форсировав Вислу, блокировав Данциг и еще ряд крепостей, правое крыло русских войск угрожающе нависло над неприятельскими силами с севера. В это же время в наступление перешли русские войска в центре и на левом фланге. Главной целью их была Варшава.

Здесь русским противостояли довольно мощные силы французских союзников – австрийский вспомогательный корпус Шварценберга (до 30 тысяч), саксонские войска Ренье (5700 человек), польские войска (до 2 тысяч). В общем, до 38 тысяч ^{336} . Но австрийцы были французскими союзниками поневоле. Непримиримым противником русских оставались поляки. Нельзя было сбрасывать со счетов и саксонцев – король Саксонии одновременно являлся верховным правителем Герцогства Варшавского. 6 (18) января 1813 г. король Саксонии издал декрет о реорганизации армии Герцогства Варшавского. Для этой цели были выделены 1 145 557 флоринов, но реально было потрачено 6 499 919 флоринов ^{337} .

Русские войска, перешедшие польскую границу, оставались немногочисленны. Они наступали тремя группами. Войска Тормасова (18 тысяч) двигались от Меречи на Плоцк, обходя левый фланг Шварценберга. Части Милорадовича (10 тысяч) действовали в направлении на Ломжу, с фронта. Группа Остен-Сакена и Ратта (15 тысяч) обходила Шварценберга с юго-запада. Все эти группы подкреплял резерв Главной армии (17 тысяч). В полках числилось по 200—300 человек, в дивизиях по 1,5—2 тысячи, в корпусах по 3—4 тысячи.

На Украине и в Белоруссии развертывалась резервная армия Лобанова-Ростовского, в которой полагалось иметь по штату 153 567 человек пехоты и 25 326 человек кавалерии ^{338} , но на самом деле там в запасных частях подготовили и направили в действующую армию с марта по июль 1813 года 38,5 батальона – 36 тысяч человек, реально дошли 21 853 человека.

Сопротивления не было. Если оно и случалось, то отпор встречали лишь передовые русские части, те же казаки. Тем не менее русские продвигались очень медленно и вели постоянные переговоры с австрийцами, склоняя их выйти из войны.

На севере события развивались гораздо более стремительно. Генерал-майор А.И. Чернышев писал 10 (22) января А.А. Аракчееву: «Все, что до меня дошло о расположении Берлинского двора и вообще всех немцев, подтверждает, что они с нетерпением ожидают появление войск наших на Одере и что оное служить будет сигналом их передачи на нашу сторону…» Чернышев предлагал сформировать 3 летучих корпуса и послать их на Одер. Это подтолкнуло бы пруссаков к восстанию против Наполеона, отвлекло французов и «позволило бы Большой армии пользоваться отдыхом, ей нужным, когда оная достигнет Вислу» ^{339} (видимо, малочисленность и усталость русских войск были заметны на расстоянии).

М.И. Кутузов 15 (27) января сообщил Платову, что на помощь ему под Данциг Витгенштейн пришлет пехотный корпус. Платову же надлежало из освободившихся войск «посылать сильные партии к Одеру» ^{340} .

17 (29) января М.И.Платов ответил М.И. Кутузову: «Желая ныне для точного исполнения предписания Вашей с[ветлос]ти распространить рассылку партий до Одера и притом удержать все тракты, к Данцигу идущие, отрядил я генерал-адъютанта Чернышева для вторичного им преследования неприятеля к Одеру» ^{341} . Чернышеву в тот же день Платов предписал: «По случаю военных обстоятельств отряжаю я Вашего превосходительства с 10-ю полками к стороне Одера…. Не назначаю Вам пункта, до которого Вы должны иметь направление, а собственно отдаю на Ваше благорассмотрение, которое мною испытано» ^{342} .

Состоящие в отряде господина генерал-адъютанта Чернышева ^{343}

№ – Полки казачьи:

1 – Полковника Быхалова

2 – Войскового старшины Гревцова

3 – Генерал-майора Денисова 7-го

4 – Генерал-майора Сысоева 3-го

5 – Полковника Грекова 18-го

6 – Подполковника Власова 3-го

7 – Подполковника Сулина 9-го

8 – Войскового старшины Комисарова

9 – Полковника Иловайского 11-го

10 – Войскового старшины Жирова

* * * 

Давая Чернышеву «карт бланш» в операциях на Одере, Платов фактически самоустранялся от руководства ими. Чернышев в очередном письме к Аракчееву вообще отмечал, что Платов отправил его к Одеру из-за недостатка фуража под Данцигом ^{344} . Между тем 10 казачьих полков было явно недостаточно для сформирования 3 летучих отрядов, способных поднять на восстание пруссаков, как о том просил Чернышев. Для создания их потребовалась бы вся конница Платова. Но тогда ее пришлось бы раздробить на три части…

Как показали последующие события, письмо Чернышева Аракчееву было благосклонно воспринято не только Аракчеевым, но и самим царем.

17 (29) января М.И. Кутузов предписал М.И. Платову явиться в Главную квартиру: «Государь Император приглашает Вас в Главную Его Императорского Величества квартиру, которая 25-го сего месяца быть имеет в Плоцке. При личном с Вами свидании его величество желает переговорить с Вашим сиятельством касательно Донского войска и поблагодарить Вас за все подъятые труды в сию кампанию… Пометы: Получено 20 января 1813 г». ^{345} . За день до получения этого предписания, 19 (31) января 1813 г. «граф Матвей Иванович получил известие с Дону о кончине супруги его, что его чрезвычайно поразило» ^{346} .

Платов 24 января (5 февраля) отбыл в Главную квартиру, передав командование своей конницей Чернышеву ^{347} . Из Главной квартиры он к своему корпусу не вернулся. И военные действия на какое-то время уступили место дипломатии.

18 (30) января в Зейче русское командование заключило бессрочное перемирие со Шварценбергом. Австрийский вспомогательный корпус двинулся на юг, в Краков и в Галицию, открывая русским войскам дорогу на Варшаву.

Польские войска, осознавая огромное неравенство сил, отступали вслед за австрийцами по направлению на Петриков и Краков. 4 (16) февраля командующий польскими войсками князь Понятовский остановился в Ченстохове. Туда же прибыло и все войско Герцогства Варшавского силой в 10 500 чел., из которых под ружьем находилось только 6500 человек ^{348} .

Саксонцы Ренье стали отходить на запад, к Одеру, на Калиш. Авангард русской Главной армии под командованием Винценгероде устремился наперерез Ренье через Безунь и Влоцлавск.

Вторым дипломатическим успехом было начало переговоров с прусским генералом Бюловым, который командовал 15-тысячным корпусом в окрестностях Кольберга.

Бюлов формально подчинялся вице-королю Евгению Богарнэ, который с 10-тысячным французским корпусом стоял в Познани. Богарнэ предписывал Бюлову «вытянуться со своими войсками до р. Нетце». Но Бюлов, ссылаясь на неготовность войск, требовал две недели сроку. На самом деле, как сообщил он 18 (30) января русскому командованию, давал возможность прусскому королю вывезти все свои драгоценности из Берлина, чтобы потом открыто перейти на сторону русских войск ^{349} .

Русские генералы просили Бюлова не препятствовать их движению к Одеру. Бюлов, в свою очередь, предложил Чернышеву и Воронцову (командовавшему авангардом армии Чичагова) зайти в тыл французским войскам в Познани. «Операция в тылу Познани выгодна тем, что при отступлении к Одеру немногие из французов достигли бы реки», – считал Бюлов. Кроме того, отступление французов из Познани открыло бы сообщение прусских войск с Силезией. «Тогда король сможет объявить войну» ^{350} .

Прусский король славился своей нерешительностью, но после того как стало известно, что генералом Ожеро готовится арест Фридриха-Вильгельма, король в январе переехал из Берлина в Бреславль.

Весь январь Главная русская армия медленно шла от Немана к Висле. Сражений не было. На правом фланге авангард Витгенштейна не двигался дальше Данцига и вел переговоры с Бюловым; авангард Чичагова (отряд Воронцова) около месяца простоял в Бромберге (Быдгощ), сам Чичагов осаждал Торн (Торунь). В самом конце января Вислу наконец-то достигли. 24 января (5 февраля) Тормасов занял Плоцк, 27 января (8 февраля) Милорадович вступил в Варшаву.

В самом начале февраля передовые отряды казаков подтолкнули отступающего неприятеля. Авангард под командованием Винценгероде настиг саксонцев Ренье под Калишем и разбил 1 (13) февраля, взяв в плен генерала Ностица, 3 полковников, 36 офицеров и 1500 рядовых и захватив 2 знамя и 7 орудий. Эта победа и награда за нее была, как ни странно, болезненно воспринята другими генералами. «Барон Венцельроде с 20 т <ыс.> чел. разбил 6 <тыс.>, и ему дали Св. Георгия 2-й степени… – сетовал герой войны генерал Н.Н. Раевский. – Этот Венцельроде был лишь один раз в деле, под Калишем, он был разбит, хотя и имел перевес в силах, но князь Мадатов, имев на следующий день счастье отрезать генерала Ностица с арьергардом и взять его в плен, послал об этом хорошую реляцию. Венц <ельроде> получил Св. Георгия 2 ст. и пользуется доверием у Императора, не пользуясь оным ни у кого в армии» ^{351} .

Корпус Евгения Богарнэ был вытеснен из Познани за Одер. 25 января (6 февраля) Воронцов во главе авангарда армии Барклая де Толли (бывшей Чичагова) из 9 батальонов пехоты и 4 казачьих полков двинулся на Познань с севера, а Чернышев со своим отрядом стал обходить Познань с запада. Здесь он столкнулся с бригадой литовских улан – 17-м (500 чел.) и 19-м (779 чел.) полками.

Эти полки были причислены к корпусу вице-короля. «В 10-х числах января 17-й и 19-й уланские полки отправились в тыл, чтобы спокойно реорганизовать свои ряды, при этом им было поручено охранять коммуникации между Берлином и Костжинем. 17-й полк остановился в Сквежине и Медзыходзе, а 19-й – в Се-ракове и Шамотулах… Там находились они под общим командованием генерала князя Ромуальда Гедройца, насчитывая вместе 1 тыс. чел». ^{352} .

Чернышев, прибыв в местечко Филен, узнал, что Литовская дивизия в числе 2 тысяч человек под командою генерала князя Гедройца расположена по реке Варте от Бирнбаума до Вронки, имея главную квартиру в местечке Цирке. «Хотя по рассылке в разные места отрядов и не оставалось при генерал-адъютанте Чернышеве более 500 казаков и 2-х орудий и несмотря на переход девяти миль, в тот день сделанный, решился он атаковать в ночь с 30 на 31 генваря неприятеля в его позиции. Но так как пред мест. Цирке поднят был мост, и стрелки оный защищали, то послал он в обход чрез р. Варту полковника Ефремова, который, исполнив сие предписание, напал с неустрашимостию в тыл на изумленного неприятеля, прорвался до подъемного моста и, спустив оный, открыл генерал-адъютанту Чернышеву с артиллериею свободный к поражению неприятеля путь. При сем взяты в плен сам дивизионный генерал князь Гедроич, начальник главного штаба дивизии полковник князь Гедроич, оба раненые, и адъютант первого, довольное число офицеров и более 200 чел. [нижних чинов]. До сих пор приводят беспрестанно пленных. Убитыми у неприятеля считают до 300 чел. В заключение генерал-адъютант Чернышев доносит, что подполковник Власов 3-й занял мест. Оберзичке, что подполковник Греков овладел мест. Бирнбаум, а майор Денисов в мест. Пинне, где и захвачены гвардейские квартирьеры вице-короля италианского. Литовская дивизия сим поражением совершенно разбита; с нашей стороны потеря весьма маловажна», – записали в журнал боевых действий русской армии ^{353} .

Уцелевшие уланы, потеряв половину состава, пришли в себя только в Гамбурге, где их слили в один полк ^{354} .

В тот же день Чернышев «получил уведомление, что вице-король италианский выступил сего утра из Позена» (об этом рассказали захваченные в Пинне квартирьеры итальянской гвардии), но не решился преградить ему дорогу, «…число пленных все умножается офицерами и рядовыми, но я слишком слаб, чтоб решиться [действо] вать против вице-короля», – доложил он ^{355} .

После того как Богарнэ покинул Познань, войска Воронцова 1(13) февраля вступил в город. «Перед рассветом Денисов с казаками тревожил неприятеля в Познани, где оставалось только несколько баварцев в ариергарде, и в 5 часов пошел в город на плечах оставшихся из оных, около 50 пушек захвачено, в 7 часов пехота пришла. Префектуры члены выезжали навстречу и принимали очень хорошо», – записал Воронцов в дневнике ^{356} . Евгений Богарнэ отступил за Одер.

Перехватить Евгения Богарнэ в чистом поле тоже не удалось. Наполеоновские войска, удерживающие линию Одера, перешли реку и двинулись навстречу корпусу Богарнэ. «В самое то время, как я приуготовлялся напасть на бегущих из Позена, – докладывал Чернышев, – получил из разных сторон известия, что авангард корпуса Гренье в числе 1000 человек пехоты и 1500 кавалерии, между коими находились: наполеонов драгунский полк и по большей части итальянцы и французы с 5-ю орудиями, перешел Одер в Франкфурте и стремился на соединение с вице-королем, который, принудив посланный мной полк выступить из Пинне, сошелся с помянутым авангардом между Мезернице и Пинне» ^{357} .

Соединившись, французы попытались окружить самого Чернышева в Цирке. Видя себя со всех сторон окруженным неприятельскою пехотою и имея для отступления один дризенской дефилей, Чернышев оставил бригаду полковника Быхалова для прикрытия своего отступления через Варту и 2 (14) февраля быстрым движением перешел в Дризен. Здесь «принял вправо, сколько для наблюдения за левым флангом неприятеля, столько, чтобы войти в сообщение с отрядами генерал-майора Бенкендорфа и полковника Теттенборна; движение сие удалось ему успешно» ^{358} .

Русские корпуса, перевалив Вислу, поползли к Одеру. Как и между Неманом и Вислой, двигались они крайне медленно. Вырвавшийся вперед авангард Воронцова стоял в Познани три недели – до 22 февраля (7 марта).

Один из лидеров прусского освободительного движения, барон Штейн, писал Александру 1 29 января (10 февраля), что сейчас главное положить конец колебаниям прусского правительства. Армия Пруссии состояла из 84 тысяч человек (корпус Йорка – 24 тысячи, корпус Бюлова – 26 тысяч, прусские войска в Силезии – 34 тысячи), это были «замечательные войска, воодушевленные стремлением отомстить врагу (французам, разгромивших их в 1806—1807 гг. – А.В.)и завоевать прежнюю славу». Чтобы положить конец колебаниям, надо было уговорить короля выступить против французов (это Штейн брал на себя). «Другой важный момент – завоевание как можно большей территории в Германии, чтобы свести на нет влияние французов и активизировать силы этой страны, которая с величайшим нетерпением ждет своих освободителей…» Штейн рекомендовал направить 18-тысячный русский корпус на Одер и дальше за Одер, на Магдебург, и еще дальше – за Эльбу. «Если операция удастся, война окончательно перекинется на левый берег Эльбы…» ^{359} В случае освобождения от французов территории между Одером и Эльбой (коренные прусские земли) Пруссия, несомненно, вступила бы в войну на стороне России.

Но ждать, что русские корпуса, измотанные беспрерывной зимней кампанией, вдруг рванутся и с боями форсируют сразу две реки, означало ждать чуда. И тем не менее казаки бывшего корпуса М.И. Платова активизировались.

Главнокомандующий сформировал на базе казачьих полков бывшего корпуса М.И. Платова летучие отряды А.И. Чернышева, Ф.К. Теттенборна и А.Х. Бенкендорфа. Они, оторвавшись от главных сил на 300 верст, форсировали Одер, развернули партизанские действия вокруг Берлина и устремились к Эльбе, не давая противнику выстроить эшелонированную оборону.

Перед фронтом Главной армии Винцингероде направил через Одер отряды Давыдова и Пренделя.