Текст книги "Судьба боится храбрых"

Автор книги: Андрей Имранов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 25 страниц)

– Только много не клади, – сказал Тим, выходя наружу. – Я не голоден.

– С собой заберешь, – сосредоточенно мешая варево в миске, отозвалась Нальма. – Она долго не портится, будешь в дороге есть – на стоянках-то еду ты сейчас покупать не сможешь. И вообще – лучше днем езжай, а на ночь в лес заходи. Ни к чему тебе сейчас лишние взгляды.

Тим кивнул – он и сам так думал, и даже стоянки планировал не проезжать по дороге, а объезжать лесом. То, что безопасность дорог не безгранична, он понял уже давно. Ну и что, что никто не может его на дороге убить или ранить – кто мешает парочке волинов взять его за руки-ноги и отойти на пару шагов в лес. А там уж – делай с ним, что хочешь.

– Ты еще ко мне приедешь? – спросила Нальма, не отрывая взгляда от костра, но Тиму послышалось в ее голосе какое-то двоякое чувство, как будто она и хотела и боялась одновременно. Он усиленно закивал:

– Да! Да! Обязательно приеду!

Нальма подняла голову, улыбнулась и так посмотрела на Тима со значением,что тот запунцовел. Нальма хихикнула.

– Приезжай скорее, – сказала она. – С тобой я себя более защищенной чувствую.

Тим нахмурился:

– От кого защищенной? Дикие животные же на тебя не нападают.

Девушка махнула рукой:

– От животных защититься у меня воли хватит. А вот от волинов – нет. За день до твоего прихода один из них заходил зачем-то в мой дом.

– Зачем? – похолодел Тим.

– Не знаю, – легкомысленным тоном отозвалась Нальма. – Я в лесу была, листья сойры собирала. Выхожу, смотрю – идет. Я спряталась и подождала, пока он не ушел.

«Вот оно, – подумал Тим. – Теперь это уже не предательство, так? Я же должен защищать свою девушку!» Вздохнул и повторил мысленно, смакуя каждую букву словосочетания: «Свою. Девушку». Улыбнулся. Потом согнал улыбку, задумался – что волину могло быть нужно и почему он, волин, не увидел Нальму?

– Зачем он мог приходить? Может, новому хозяину Арума от тебя что-то нужно? Тогда он вернется, – сказал Тим и напрягся, ожидая, что Нальма скажет: «Да, наверное, вернется», и тогда Тиму ничего не останется, кроме как быть возле нее. Но Нальма только хмыкнула:

– Не думаю. Надо было бы – уже вернулся бы. Может, случайно проходил, вообще не думаю, чтобы я могла кому-то понадобиться. Да и новый хозяин Арума уже давно не новый – почти три года.

«Три года она живет одна в лесу!» Тим вздрогнул, представив, каково это – столько времени жить отшельником, не видя людей и ни с кем не разговаривая… Хотя при прошлой встрече она что-то другое говорила.

– И ты три года тут живешь? – спросил он. – Ни с кем не общаешься?

– Не совсем. Иногда я хожу в Арум, когда мне что-нибудь надо бывает. Но никаких дел с Мыслящими Арума у меня нет, да там их и немного. А хозяина их я предпочитаю не видеть, да и он, похоже, к встрече со мной не стремится. Изредка кто-нибудь сам забредает ко мне на полянку, подобно тебе. А кроме этого – да, ни с кем не общаюсь. «Кто-нибудь сам забредает…» – повторил Тим мысленно. Эти слова неприятно его резанули, и теперь он мучился (совершенно неуместной, если подойти серьезно) мыслью о том, как часто к ней кто-нибудь забредает и что с этими забредшими происходит дальше. Нальма потемневшее лицо Тима истолковала по-своему:

– Да и незачем мне общаться. Неправильно это, конечно, но у меня и в самом деле нет никаких дел в этом мире. И думаю, уже не будет – крестьянкой я становиться не хочу. Делать то же, что сейчас, при этом еще отдавать часть урожая хозяину и во всем от него зависеть – зачем? Мыслящий из меня уже не получится, в сореса мне поздно. А для волина я слишком слаба. Но… я удовлетворена своим положением.

– Понятно, – сказал Тим, решаясь. – Знаешь что? Давай я тебе арбалет… отдам? Стрелять ты из него уже умеешь, если что – он и против волина сработает, уже понятно. Да и мало ли от кого отбиваться придется – вдруг опять кто-нибудь сам забредет?

Последние слова Тим сказал с подчеркнуто-ироничной интонацией, но Нальма его намек пропустила мимо ушей:

– Но… он же тебе самому нужен?

– У нас еще есть, – отмахнулся Тим. – Да и новых мы наделаем.

– А в дороге? Тебе же четыре дня ехать?

– А в дороге у меня йельм есть. Я так решил – пусть он остается у тебя. – Тим снял арбалет с пояса и протянул его Нальме. Но девушка испуганно отодвинулась и сделала отстраняющий жест рукой:

– Нет! Я не возьму его.

– Тогда я его просто тут положу, – сказал Тим и на самом деле положил арбалет на землю. – Надо будет – возьмешь. Ну так я поехал?

Нальма сидела, молча глядя то на арбалет, то на Тима, потом встала, подошла к арбалету и медленно его подняла. Посмотрела на Тима с некоторым опасением, потом испуг в ее глазах сменился радостным удивлением. Нальма посмотрела на арбалет еще раз, потом, держа его обеими руками, убежала в дом. Тим проводил ее взглядом, легонько улыбаясь. Девушка вернулась через полминуты, подошла к Тиму и принялась с любопытством его разглядывать. Тим согнал с лица улыбку:

– Что-то случилось?

– Да, – Нальма серьезно посмотрела ему в глаза. – У тебя шаретор не вырос. А у меня не упал. Совсем. Как это может быть, не понимаю.

Тим подумал немного, потом широко улыбнулся. «Вон оно что, она же, наверное, совсем небогатая, вот и испугалась его брать. Ну да, откуда у нее большому шаретору взяться… а оружие у них дорого стоит… вот глупышка».

– И не должен. Это подарок.Я не продал тебе арбалет, я его тебе просто так отдал, понимаешь?

– Что за «потарок»? И как так может быть – просто так? Так не может быть, это неправильно!

– А я думаю, что правильно! Мне захотелось отдать тебе его просто так, и отдал – бери, пользуйся, мне ничего за это не надо. Это и значит – подарок.

– Пусть ты оценил его в ничто, хотя не понимаю, как такое возможно, но у меня-то шаретор тоже не уменьшился! Этого не может быть!

– Когда подарок делают… – Тим задумался, как сказать «с душой», но подходящих вариантов не нашел, а буквальным решил не пользоваться, – …делают правильно, то не чувствуешь себя обязанным. Так что не удивляйся.

Нальма посмотрела на него совершенно ошалелым взглядом и замотала головой.

– Это неправильно, – повторила она жалобно.

– Нет, правильно, – возразил Тим. – Вот заладила. Кстати, все говорят: «Вижу шаретор». А как вы его видите?

Нальма хлопнула глазами и медленно повторила:

– Как видим?

– Ну да. Как это выглядит? Как надпись на лбу? Или как?

Нальма прыснула:

– На лбу?! Конечно нет. Мы его просто – видим. Я смотрю на человека и понимаю, какой у него шаретор… Я не смогу объяснить… Как объяснить слепому, что такое цвета? Вот научишься его видеть – сам поймешь.

– Скорей бы, – вздохнул Тим. – Я поеду, пожалуй. У тебя сейчас каша сгорит.

– Ой! – встрепенулась Нальма, бросилась к костру и отодвинула булькающую миску в сторону. – Подожди, я сейчас тебе с собой в дорогу дам.

Две небольшие плетеные из коры коробки тут же были споро наполнены дымящейся кашей и принесены Тиму.

– Ну… – Тим развел руками, – а как я их повезу?

Нальма посмотрела на него с удивлением, потом хитро улыбнулась и бросилась к лошади. Тим, недоумевая, пошел следом. Оказывается, у седел, под желобами, в которые укладывались ноги, с каждого боку было по довольно объемному карману, в один из них Нальма и запихала обе коробки.

– А… – сказал Тим, – ну понятно. В общем… это… я поехал.

Нальма вдруг подошла к нему, коротко прижалась щекой к груди, потом шмыгнула и, не оборачиваясь, кинулась в дом.

– Ну и ну – сказал Тим, хлопая глазами и потирая грудь. – Ну и ну.

Потом отвязал лошадь, довольно ловко на нее забрался (сказывалась уже тренировка), развернул ее к лесу и громко сказал по-русски, глядя на ряд темных оконцев под крышей бревенчатого дома:

– До свидания!

Со стороны дома не донеслось ни звука, и, еще раз покачав головой, Тим хлопнул лошадь пятками по бокам. Лошадь шумно вздохнула и мерным раскачивающимся шагом зашагала по тропинке.

ГЛАВА 6

Дальнейшее было просто делом времени. Он не спешил, понимая, что иногда лучше потратить полдня на переваривание уже поглощенной пищи, чем быстро заглатывать все, что лежит под носом, а потом это все и извергнуть.

Впрочем, нельзя сказать, что завоевания заняли долгий период. История многих миров знала случаи, когда войны за клочок земли размером с крупный остров шли десятки, а то и сотни лет. На фоне тех неспешных войн шестнадцать лет на завоевание всей планеты выглядело просто нереально маленьким сроком.

С другой стороны, общественное устройство стран этого мира как нельзя лучше подходило для его цели – ни одна из них не имела армии в привычном понимании этого слова. Очень часто захват страны сводился лишь к убиению ее правителя, еще чаще правитель очередной страны сам склонял перед ним голову и становился его подданным. Большинство простых жителей даже не обратило внимания на происходящие геополитические перемены.

Тим наткнулся на фургон Арво к концу четвертого дня. Сам Арво, против ожиданий Тима, встретил его без тени удивления или неприязни. Отлучился человек по своим делам – какие проблемы. Тим вздохнул облегченно, его такой подход вполне устраивал. Только уже после того, как Тим расседлал лошадь и привязал ее поводья к борту фургона, Арво поинтересовался безразличным голосом:

– Кто она?

«Шаретор-хренатор», – подумал Тим, а вслух сказал:

– Не твое дело.

Арво и это проглотил без возражений, только хмыкнул и сообщил негромко:

– После недавнего случаятвой шаретор очень низок. Я бы не рекомендовал тебе вступать в какие-либо сделки… сам не заметишь, как в сесса превратишься.

Тим промолчал, Арво тоже ничего не стал говорить, и на этом разговор увял. Но Тим смолчал вовсе не из-за того, что счел замечание недостойным ответа, – у него появилась и захватила весь его разум мысль о том, каким образом могла зарабатывать себе на жизнь живущая в лесу одинокая девушка. Мысль эта сверкнула в голове Тима подобно молнии, ослепив и оглушив его на мгновение. А потом – потом, наоборот, словно пелена спала с глаз. С чего он вообще взял, что все… что было, – было за бесплатно? Ну да, не прибит на входе в избушку прейскурант со списком услуг. Так, наверное, все заинтересованные лица эти расценки и так знают… Тем более что фиксированные цены здесь смысла не имеют – каждый все равно заплатит не больше того, на сколько его обслужили. Тим сжал зубы. Вот болван, а? Развесил уши… и не только уши. Даже не подумал ни секунды, откуда там целая тропинка взялась – от деревни до избушки? Уж, наверное, не с того, что Нальма каждое утро по ней туда-сюда раз по пять бегает – фигуру бережет. Идиот. Еще арбалет подарил… четырежды идиот. То-то она, наверное, удивилась. Небось до сих пор ржет.

Если бы Арво что-нибудь сказал, да даже если бы просто посмотрел с пониманием и отвернулся, Тим бы точно в драку полез, но Арво на него даже не смотрел, и Тим был ему за это благодарен. Настроение было препаршивейшим. Тиму очень хотелось спросить у Арво – насколько упал его шаретор по сравнению с тем, что был до отъезда. А еще – если эту недостачу поделить на… одиннадцать, то насколько будет велика получившаяся сумма. И как она соотносится с принятыми у них расценками за… подобные услуги. Но он отлично понимал, что ничего такого не спросит никогда. А еще очень хотелось появиться перед Нальмой в белых с серебром одеждах, со сверкающим мечом в руке, сказать что-нибудь мрачно-торжественное и уехать навсегда. И арбалет – черт с ним – ей оставить. Пусть смотрит на него и понимает, что он мог дать ей много больше, чем она получила обманом… Нет, ну в самом деле, почему она сразу не сказала? Тим бы понял. «Потому что, – сказал себе Тим мысленно, – если каждого предупреждать, то потом и пшено не на что купить будет… или из чего там она кашу варит». Тим встал и принялся ходить по фургону взад-вперед. Благо большинство тюков и свертков куда-то делось за время его отсутствия. И все же какой-то тихий голос бубнил где-то под сердцем: она так прижималась… и смотрела… не могло это быть просто ремеслом…

– Чего ходишь? – спросил, не оборачиваясь, Арво. – Спи, ты же весь день верхом ехал. Завтра к вечеру в Майсу придем и сразу к делу приступим, спать некогда будет.

– Да, – сказал Тим, остановился и, чувствуя нарастающее презрение к самому себе, сказал помертвевшим голосом: – Арво… у тебя… эликсир твой остался? Я бы выпил немного, только водой развести надо…

На этот раз Арво обернулся. Посмотрел на Тима со странным выражением лица, качнул головой. Отвернулся обратно к дороге.

– Посмотри под задней полкой, – сказал он через некоторое время. – Там немного, но тебе, думаю, хватит.

– Ага, – сказал Тим оправдывающимся тоном, – а то не засну никак. У меня еще мысли кой-какие есть насчет арбалетов. Как их доработать и прочее…

– Вот в Майсе и расскажешь, – согласился Арво. – Там кузница есть. А столяры везде найдутся.

Тим, скривившись, порылся под полкой, достал полупустой мех, вытащил пробку, понюхал. Не удержавшись, чихнул. Поискал взглядом какую-нибудь емкость, но не нашел и принялся разводить спирт прямо в ладони – зачерпнуть сложенной горсткой ладонью воды из высокого ведра в углу, налить туда же спирта, помешать пальцем и выпить. Думать Тим старался о чем-нибудь отстраненном, а то и вообще – не думать. Зачерпнуть воды, плеснуть спирта, выпить. Уже после второй «чарки» в голове зашумело, а по телу разлилось приятное тепло. «Ну и что? – сказал Тим мысленно кому-то неведомому. – Я чё, что-то плохое делаю? Это после всего, что уже сделал? Человека я убил, женщину поимел, осталось только напиться в доску, и стану образцовым мужчиной. И идите все в задницу!» После третьей настроение стало потихоньку улучшаться, а после четвертой – неодолимо потянуло ко сну. Тим пытался еще и пятую себе организовать, но его «рюмка» объявила ему забастовку, полностью перестав удерживать в себе жидкость. Тим разлил по деревянному полу десяток лужиц воды и парочку – спирта, потом сказал внушительно сам себе: «Хорош продукт переводить» – и решительно заткнул мех пробкой. Арво удивленно обернулся на голос, хмыкнул и отвернулся снова, но Тим этого не заметил. Запихнул мех под полку и принялся искать, куда бы приткнуться самому.

На следующий день Тим проснулся только пополудни. И, к удивлению своему, чувствовал себя вполне отдохнувшим и бодрым. Арво поначалу смотрел на Тима сочувственно и пару раз с намеком кивал на торчащее из-под полки горлышко меха, но Тим его просто не понял – молодой организм шутя справился с полученной дозой, и никаких неприятных ощущений Тим не испытывал. Даже недавнее трехдневное приключение уже не так бередило сердце – по крайней мере, Тиму удавалось о нем не думать. Тем более что было на что отвлечься – на дневке Иксая привел молодого торговца на замену Вану. Торговец был прямо из сореса, совершенно зеленый, весь испуганный грядущими перспективами, поскольку (как понял Тим) никто не стал делать секрета из судьбы предыдущего хозяина фургона. Тима он боялся почему-то (видимо, из-за небольшой разницы в возрасте) намного меньше, чем Арво, и с нередкими вопросами лез в первую очередь именно к нему.

А вечером нашлись и другие поводы для раздумий. Хозяин Майсы был в Маисе и никуда из нее уходить не собирался. И как позже понял Тим, Арво об этом, скорее всего, знал – он с самого начала пошел в авангарде, но ни в кого не стрелял, держал арбалет наготове и словно кого-то выискивал. Тим, которому Арво строго-настрого приказал не выпускать авангард из виду, видя такое поведение своего заместителя, порядком удивлялся. Потом перед авангардом нарисовался невысокий тип в белых одеждах и сразу же рухнул ничком в дорожную пыль. Тим даже испугаться не успел – только смотрел, открыв рот, как опускает руку с опустевшим арбалетом Арво и как под головой лежащего разрастается округлое темное пятно. Потом авангард, обойдя труп, пошел дальше, а Арво обернулся, увидел Тима и подошел к нему.

– Почему встал? – спросил он с улыбкой. – Идем, там еще маги могут быть.

«Да вы и сами справитесь», – хотел сказать Тим, но слова Арво про магов напомнили ему случай в Каморе, он кивнул и пошел вперед. Арво зашагал рядом. Был он какой-то взволнованно-веселый. Одновременно обрадованный и встревоженный. Словно бы кто-то предложил ему опасное, но чертовски прибыльное дело, и он только что успешно приступил к выполнению этого дела.

– В Анорале ты был недоволен, когда мы убили волина. А теперь – наоборот, – озвучил Тим свои наблюдения. – Почему?

Арво усмехнулся:

– Может, мне нужно было время, чтобы понять? Может, я начинаю верить, что мы и в самом деле становимся силой, с которой придется считаться?

Но Тим уже не первый день жил в этом перевернутом с ног на голову мире и знал, что чаще всего означают такие предложения, начинающиеся с «а может…», – обман. Ложь в чистом виде в этом мире категорически не поощрялась, но что мешает одному человеку высказать ложь в виде предположения, а второму человеку – в это предположение поверить? Это же уже и не обман вовсе.

– Непохоже. – Тим усмехнулся. – Скорее, похоже на то, что ты нашел, как обернуть смерть волинов к своей выгоде, уж не знаю, в чем она заключается.

– Моя выгода, – провозгласил Арво, – заключается в свободе для всех жителей Сай!

– Да-да, – сказал Тим с сарказмом. – Неужели ты еще не понял, что твоя свобода – невозможна?

– Почему? – удивился Арво. Вполне искренне удивился.

– Потому что. Ты говоришь, что волины не умеют управлять, и хочешь научить это делать других людей. А потом заменить этими людьми волинов, так? – вкратце озвучил Тим программу Людей Дороги.

– Так, – согласился Арво. – Но я не понимаю…

– Но твои эти управленцы не будут уметь самого главного, без чего вся ваша система просто рухнет, – продолжал Тим. – Они не будут уметь властвовать.И власть их отравит.

– Почему ты так думаешь? И главное – почему ты в этом уверен? Ты же не можешь знать наверняка. Никто не может!

– Знать – нет… но законы… они одни, и они действуют везде, понимаешь? Даже там, где в них не верят, они действуют. Вот у нас, в моем мире, была одна страна, в которой правили волины…

– Ты же говорил, у вас нет волинов! – быстро перебил Арво.

– Теперь – нет. Да и раньше… это я только недавно понял, что они были. Сейчас же в такое просто никто не верит – что можно жить, питаясь солнечным светом, бегать по воде, не проваливаясь, и залечивать смертельные раны силой воли. В общем, была в нашем мире одна страна, которой правили волины. Только там их звали самураями.В подчинении у них были крестьяне и ремесленники, а подчиниться самурай мог только другому самураю. Про лук… ну про метательное оружие они знали, но пользовались редко и – не друг против друга, главным их оружием был меч. Шаретора у них вроде не было… а может, и был, во всяком случае, к понятию «долг» они относились куда серьезнее, чем евро…чем в других странах. Их страна была небольшой, а в остальном мире в них просто не верили. Поэтому они быстро поняли, что для сохранения привычного уклада жизни им следует изолироваться от остального мира, и так и сделали. Сотни лет ни один иностранец не мог к ним проникнуть, но главную опасность они пропустили – она шла изнутри. Поначалу все важные посты в этой стране занимали самураи, но потом – потом они ознакомились с западной моделью управления и решили, что она эффективнее. И стали ставить на важные посты хоть и талантливых, но простых людей. Самураи не боялись их, потому что главные посты продолжали занимать они сами. Вот только эти посты чем дальше, тем больше становились важными только на первый взгляд, а все реальные нити управления скапливались в руках у простых людей. Ты же знаешь, чем человек талантливей, тем с большим рвением он стремится свой талант реализовать. А как же еще реализовывать свой талант управленцам, как не усиливая свою власть? И, разумеется, первым препятствием на этом пути оказались самураи. И управленцы начали их уничтожать. Не напрямую, нет. Они натравливали одних самураев на других, вынуждали их делать то, что им несвойственно, уменьшали значимость постов, которые занимали самураи, принижали и искажали само понятие слова «самурай», и в конце концов старому строю пришел конец, а потом пришел конец и самураям – в них просто уже никто не верил, включая их самих. Последних самураев истребили метательным оружием, даже не дав им шанса скрестить мечи с врагом…

Тим замолчал, осмотрелся. Они уже прошли всю главную улицу и стояли сейчас в конце центральной площади. Сопротивления нигде не наблюдалась, Майса была захвачена.

– Дело в том, – сказал Тим, – что волины не рвутся к власти. Каждый из них четко знает свои пределы. Что будет, если слабый волин получит власть сразу над тремя деревнями? Да он тут же лишится двух, а возможно, и третьей заодно, причем специально для этого и делать ничего не надо – сложившаяся система сама придет в равновесие. Да и не получит слабый волин власти над тремя деревнями – ему и мысли такой не придет. А у обычных людей не так. Обычный управленец с удовольствием захапаети десять деревень, и даже сто. А чтобы сохранить власть над ними, он заведет себе двести подчиненных. И не остановится на этом, а будет рваться еще выше. И в этом – волины управленцам не противники. Если молодой волин растет в силе и хочет большей власти, что он сделает? Он пойдет и вызовет на поединок другого волина. Волины в основном просты и бесхитростны, как и всякие люди, привыкшие действовать грубой силой. Волину проще пойти и убить врага, чем строить сложные планы по его устранению. Поэтому они заведомо слабее простых людей-управленцев и обречены на поражение.

– Ты неправ, – сказал Арво, – я выслушал твои слова и буду их обдумывать, но ты неправ. Зачем управленцам уничтожать волинов?

– Потому что волины представляют для них угрозу одним своим существованием. Угрозу их власти, тому, что им ценнее всего. Ты этого не поймешь, у вас здесь этот яд – власть – выдается только маленькими дозами и только тем, кто умеет с ней обращаться. Поэтому властью здесь никто не отравлен. Но все это изменится в корне, если твоя мечта станет явью. И, сдается мне, ваши правители это понимают – все-таки про существование других миров вы знаете давно, и те, кому надо, наверное, уже знают все, что я тебе сейчас рассказал.

– Ты меня не убедил, – сказал Арво, – но мы поговорим об этом позже. Вон тот дом – кузница. Что ты хотел сделать с арбалетом?

Тим нахмурился. Какая-то мысль крутилась в голове, но никак не желала оформиться.

– Надо лук усилить, – сказал Тим, – и сделать их два. Один болт будет лежать сверху, как обычно, а второй – в прорези в цевье. Каждая тетива спускается своим спусковым крючком, вот, смотри…

Тим принялся пальцем чертить в пыли чертеж. Арво засмеялся:

– Пошли, сразу кузнецу расскажешь.

В Майсе они прожили дней шесть. Тима это беспокоило – дорога километрах в пяти, нагрянет ночью пяток волинов, да еще с магами в придачу, – и кранты Людям Дороги. Но Арво и в ус не дул – ходил по деревне с важным видом, цепляясь к крестьянам и ремесленникам с разными вопросами – бойцов искал. И даже нашел двоих. На взгляд Тима, Арво примерял себя на роль того самого управленца – не-волина, управляющего деревней, а может, и десятком деревень. Первые дни Тим был занят с новой моделью арбалета, поэтому посторонними мыслями не отвлекался. А вот потом – издергался весь, особенно раздражаясь тем, что Арво на его беспокойство внимания не обращал. Когда на шестой день они вдруг снялись и отправились к следующей деревне, Тим даже удивился. И обрадовался – он уже всерьез задумывался о том, чтобы бросить потерявшего осторожность Арво и отправиться в автономное плавание.

В следующей деревне – Рошасе – хозяин был в отлучке, и нападение произошло по старой схеме: налетели, сломили сопротивление, ограбили, смылись. Потом была деревня с волином, но затруднений нападение опять не вызвало: «двуствольные» арбалеты сработали на славу, утыкав волина болтами, «как ежа иголками», по выражению Инги. Потом было еще две деревни, в последней они напоролись на «лишнего», и поэтому неожиданного, волина (точнее, это он наткнулся на их арьергард), потеряли пять человек и одного торговца – того самого ученика, который собирался занять место Вана. Так прошло раймов семь. О Нальме, да и о женщинах вообще, Тим старался не думать, хотя взгляд нет-нет да и цеплялся за фигуры попадающихся по дороге девушек.

Тим уже задумывался о том, чтобы предложить Арво рейд на Хорт, когда Арво объявил, что следующей их целью намечен Арум. Тим даже не сразу понял, почему это название показалось ему знакомым. Но потом заволновался. С одной стороны, вроде бы все уже перегорело и остыло в нем, а с другой – он не раз просыпался внезапно с ноющим сердцем и лежал долгое время без сна, вспоминая теплую улыбку и веселый взгляд Нальмы. И вот теперь – опять Арум. «Не пойду, – решил Тим. – А если она не дура, то и сама не сунется». Но когда пришедший третьим фургон Арво встал на стоянку у деревни, поджидая остальных бойцов, Тим не выдержал. Последний фургон должен был подойти на следующее утро, атака была назначена тогда же. Пробормотав, что до утра он вернется, Тим отвязал лошадку от фургона, сам ее подседлал и, свистнув Рекса, рванул в лес. За полчаса доскакал до тропинки, потом притормозил лошадь и поехал шагом. Чем ближе становилась полянка, тем страшнее было на нее выезжать, но не ехать Тим был не в силах. «Если ее там нет, – решил он, – ждать и искать не буду. Уеду, и все». И тут же ветви деревьев отпрянули в стороны, открыв длинную полянку со стоящим у тропинки бревенчатым домиком.

Нальма была там – возилась у очага, видимо, готовила очередную порцию своего коронного блюда. «Интересно, для кого она на этот раз готовит?» – подумал Тим, и мысль эта его вдруг неприятно царапнула. Но тут девушка подняла голову. Удивление и испуг, появившиеся на ее лице при виде выехавшего из леса всадника, сменились узнаванием и искренней радостью.

– Тимоэ! – завопила она, вскочила, уронив миску в огонь (над очагом сразу поднялось облако пара), и бросилась к лошади.

– Кхм, – сказал Тим, слезая.

Нальма подбежала к нему и остановилась, жадно его разглядывая. Тим потупился:

– Я… – сказал он, – это…

– Ты долго не приезжал, – сказала Нальма. – Почему? Я думала, тебя убили.

Тим вздохнул.

– Ты не хотел приезжать? – спросила Нальма, и голос ее потускнел.

– Я… – снова начал Тим, – я… Мне Арво сказал, что у меня шаретор упал, после того как я к тебе тогда ездил.

Нальма посмотрела на него непонимающе.

– Арво – кто это? И почему он так сказал? Ты же не принуждал меня… по-моему, даже наоборот было порой, разве нет? Так с чего это твой шаретор… ты решил, что я, как эти, городские, собой торгую?! Ты так подумал?!

Тим смутился, испытывая странную гамму чувств: с одной стороны, непонятно откуда взявшуюся вину перед девушкой – ну не врал же ему Арво, да и вообще вроде все складно выходило, а с другой стороны, это же его, Тима, облапошили, и это он приехал обвинять, а не наоборот!

– По-моему, ты знаешь, что плату за товар назначаешь ты сам, неважно, услуги это или вещи. Что ж, раз твой шаретор снизился, значит, ты и в самом деле купил эту услугу, – Нальма вдернула подбородок. – Теперь ты знаешь цену и можешь поискать кого-нибудь где-нибудь в другом месте. Ближайший город – там.

Девушка махнула рукой в сторону, развернулась и пошла к дому.

– Постой! – крикнул Тим, бросаясь вслед, но Нальма даже шага не замедлила. – Да подожди же! Я же не знал, я же… – Тим остановился и заорал, обращаясь ко всей этой чокнутой планете: – Да что же это за язык дурацкий,на котором ни извиниться, ни прощения попроситьнельзя! Как так жить можно?!

Нальма остановилась возле входа в дом и обернулась с удивлением во взгляде.

– Чего сделать? Что нельзя?

Тим вздохнул:

– Ничего нельзя. Как немой себя чувствую. Я же не вижу своего шаретора, а еще этот Арво… Я же не знал… и не подумал, что я сам цену назначаю, но я ничего такого…

Нальма грустно улыбнулась:

– Да не упал ничуть твой шаретор, куда ему ниже-то падать. Ну может, чуть-чуть, на совсем незаметную долю. Просто отношения мои с тобой в него записались, и все. Туда же все в счет идет – и то, что я тебя травой натерла, и каша моя, и мои слова, и твои слова… и дела. – Нальма хитро прищурилась. – Вот и вышло в конце, что твой долг мне чуточку больше оказался, чем мой – тебе. Но на совсем маленькую чуточку – ничего важного. Как бы я вообще могла бы твой шаретор без твоего согласия уменьшить, как это ты вообще такое придумал?

– Я… да, – сказал Тим, припоминая что-то подобное из бесед с куратором, – я… блин…я не удовлетворен собой… что я так сделал. Так подумал. Я больше не буду.

Нальма усмехнулась.

– Еще… – Тим покраснел и потупился, задавать этот вопрос было тяжело, но он решил сразу полностью прояснить вопрос, – к тебе сюда… никто… не забредал?

– Что? – Нальма посмотрела на него с удивлением, потом рассмеялась. – Тебе не хочется, чтобы кто-то…

– Не хочется! – перебил Тим, краснея еще больше.

– Но почему? – удивилась Нальма.

Тим надулся.

– Нет, – сказала Нальма, продолжая смеяться, – никто не забредал. Сюда редко кто забредает, а уж ко мне – так и вовсе, считай, никто. Хотя я не понимаю почему.

– Неважно, – буркнул Тим, – нет и… нет. Я…

– Странный ты, – сказала Нальма, заходя в дом. – Заходи. Кашу хочешь?

– Кашу? – Тим улыбнулся. – Хочу!

Утром Тим никуда не поехал. Хотя Нальма разбудила его с восходом и напомнила ему, что сегодня его соратники собирались штурмовать Арум. Но Тим никуда ехать не собирался уже с вечера. «Сами справятся», – пробормотал он, переворачиваясь на другой бок. Но сами они не справились.

Второе пробуждение Тима было куда менее приятным. Он услышал какой-то шум, возню, открыл глаза и тут же обнаружил перед ними покачивающееся лезвие меча. Он еще ничего понять и толком испугаться не успел, когда увидел лицо того, кто держал меч – это был Арво. Только почему-то в изорванной одежде и с какими-то серыми пятнами на лице.

– Ты! – сказал он. – Почему ты – здесь?

– А почему нет? – начал злиться просыпающийся Тим. – Почему бы мне здесь не быть?! А вот почему здесь ты? Опусти меч!

Арво прищурился:

– Все из-за тебя! – рявкнул он. – Но я все же нашел тебя.

– Что случилось?

– Ты спрашиваешь, что случилось? – Арво покачнулся. – После того как ты не пришел утром? Мы пошли в Арум, полагая, что ты уже там. Я был уверен, что ты ездишь к кому-то в Аруме, куда же еще? Мы кричали на всю деревню, звали тебя, а ты все это время был здесь и не собирался никуда идти!

– Вас что, победили? – начал понимать Тим. – Там сил больше обычного оказалось? Так я-то при чем? Что я – один арбалет да йельм, который любому волину – не помеха…