Текст книги "Судьба боится храбрых"

Автор книги: Андрей Имранов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц)

Очевидно, перед ним деревня. С одной стороны, это хорошо – Тим отлично понимал, что прошлой ночью ему просто несказанно повезло, но долго так продолжаться не может, путешествовать лучше по дороге, и желательно в организованной группе. С другой стороны, эта деревня была слишком близко к той, из которой бежал Тим, и сюда вполне могла дойти весть о беглеце. Особенно если эта деревня тоже принадлежит Руша Хему. А с третьей стороны, ну что они ему сделают? Насколько понимал Тим, волины в этом мире попадались не так уж часто – вон в его деревне их было всего трое, и это при том, что в ней располагалась школа. Большинство учителей, как понял Тим, не имели достаточно воли, да и вообще были узкими специалистами. Одним из волинов был сам хозяин Хорта, а двое – кураторствовали в школе. Причем сам Тим третьего волина вообще ни разу не видел, но информацию о том, что в Хорте трое волинов, он получил прямо от Ашера Камо, так что ей можно было доверять. Исходя из всего этого, во встретившейся ему деревне либо всего один волин, либо (если она тоже принадлежит Руша Хему) в ней их вообще нет. В конце концов, Тим принял решение – сейчас он переночует где-нибудь на огороде, а с утра возьмет в оборот и порасспрашивает какого-нибудь крестьянина. И пусть только тот попробует не ответить! А уже потом будет ясно, что делать дальше – быстро сматываться обратно в лес или смело топать в ближайший магазин (или что там у них вместо) – первым делом следовало наконец обзавестись местной одеждой. Была, правда, опасность, что весть о беглеце, если сейчас еще не дошла до этой деревни, дойдет в нее к утру, тогда следовало бы поторопиться и сразу начать с допроса крестьянина и похода в магазин. Но, подумав, Тим этот вариант отверг – а ну как тут уже все всё знают? Тогда ему придется быстренько бежать в лес и опять ночевать на ветке, надеясь, что на него не обратит внимания хищник, умеющий лазать по деревьям.

Приняв решение, Тим успокоился. Встал и решительно направился к деревне. Насколько он знал, ему было достаточно просто пересечь край ближайшего возделанного поля, чтобы избежать нападений хищников: воля хозяев оберегала местные деревни надежнее любого забора. Звери здесь опасности для людей не представляли – крестьяне не покидали охраняемых территорий, а те, кто ходил по лесам, мог себя защитить от хищников. Впрочем, люди опасности для зверей тоже не представляли: когда Тим спросил у Ашера Камо, занимается ли здесь кто-нибудь охотой, то куратор сначала просто его не понял. А потом удивился и сообщил, что кроме видимого всем шаретора, происходящего из взаимоотношения человека с остальными людьми, есть еще и природный шаретор, который охватывает взаимоотношения человека со всем живым миром. И то, что этот шаретор невидим каждому, еще не следует, что им можно пренебрегать и уменьшать его убийством ни в чем не повинных животных. Тогда же Тим выяснил, что животноводства в этом мире тоже не существует. Куратор ушел, неприятно удивленный вопросами Тима, а Тим остался, неприятно удивленный ответами Ашера Камо. «Тоже мне, – думал он тогда, – буддисты нашлись. Животных, значит, нельзя убивать, а людей – за милую душу. Правильно отчим говорил, что все вегетарианцы – ненормальные».

Погрузившись в раздумья, Тим прошагал половину расстояния от леса до деревни, когда что-то в окружающей обстановке показалось ему неправильным. Тим остановился и осмотрелся. В последних лучах закатного солнца деревня была видна как на ладони, слева от нее местность потихоньку поднималась, и за деревней уже начинались приличные горы. А справа расстилалась покрытая лесом холмистая равнина. Тим пожал плечами и осмотрелся еще раз, пытаясь сообразить, что же привлекло его внимание. Уже собрался было плюнуть на свое ощущение и идти дальше, как вдруг понял – горы. Они были слишкомпохожи на те, что он ежеутренне наблюдал при походе в столовую. Ну да, вон топорщится скалами плоская вершина – провалиться ему на месте, если с нее его и не вели в самый первый день пребывания в этом мире. Сейчас он наблюдал ее с немножко другого ракурса, но это была именно она. Тим присмотрелся и разглядел за крышами дальних домиков второй этаж двухэтажного здания – школа! Это озарение настигло его подобно вспышке молнии, Тим даже присел от неожиданности. «Это что же, – подумал он, стараясь не поддаваться подступающей панике, – Ашер Камо просто захотел, чтобы я пришел обратно, так, что ли, выходит?» Тим быстро сел прямо на дорожную пыль, в ужасе ожидая, что ноги вот-вот сами придут в движение и потащат его дальше в деревню. Но ничего подобного не происходило, и минут через десять Тим немного успокоился. Чего это напугался-то, в самом деле? Все заблудившиеся ходят кругами, это любому известно. Вчера он убежал с того конца деревни, а сегодня, сделав большой круг, входит в нее с этого – ровным счетом ничего удивительного. И то, что он пытался ориентироваться по солнцу, вовсе не давало гарантии, как он полагал сегодня днем: он же не знал, в каком направлении от него располагается деревня. Может, она уже тогда находилась перед ним, а вовсе не сзади. Еще немного подумав, Тим даже нашел положительные стороны своего возвращения – уж где они его точно искать не станут, так это в самом Хорте. Ну кому придет в голову, что он не сгинул в лесу, не убежал в другую деревню, а сделал громадный круг и вернулся туда же, откуда бежал.

«Нет, – удовлетворенно подумал Тим, сворачивая с дороги в сторону, – это я очень удачно вышел. Пожалуй, тут можно дня два пожить, пока страсти не улягутся. Надо только никому на глаза не попадаться». Он напился из текущего неподалеку ручья – того самого, к которому бегали купаться здешние ученики и до которого так и не выбрался он сам. Потом, оглядевшись, быстро скинул одежду, задержал дыхание и рухнул в холодную воду. Тут же вскочил, наскоро помылся и, дрожа, вылез на берег. Лязгая зубами, натянул одежду, попрыгал, согреваясь. Впрочем, мерз Тим недолго – хотя сейчас и было прохладнее, чем днем, но все же здесь был юг и было лето. «Поесть бы еще», – подумал Тим. Во все стороны тянулись возделанные поля, наверняка на них росло что-нибудь съедобное, но усталость брала свое. «Завтра, – решил он, – все завтра». Дошагал до ближайшей межи, лег на траву и убедился, что дороги ему не видно. Стало быть, с дороги его тоже вряд ли кто заметит. Да и не ходит тут никто по ночам. Не Москва, чай. С этими мыслями Тим поерзал, устраиваясь поудобнее, и закрыл глаза.

ГЛАВА 8

Записи Каравэры

(Запись совсем свежая, но сделана прерывистым и неразборчивым почерком.)

X ум защ от сл. Защ X непонят, но оч эффективна. ОЧ! ВАЖ!!!

Снилось Тиму, что из ночи возникают безмолвные слуги с разрисованными лицами, поднимают его и ведут по полям в сторону школы. Он несколько раз просыпался, смотрел в безлунное звездное небо, ежился от ночной прохлады и засыпал снова. И видел, как его доводят до конюшни, заводят в пустое стойло и оставляют там, закрыв выход решеткой. И хотя до этого он здесь не видел ни одной лошади и вообще не стал бы утверждать, что они тут водятся, во сне он был совершенно уверен, что заперли его именно в конюшне. И при этом также уверен, что дело происходит во сне: бывает такое иногда – знаешь, что спишь, знаешь, что можешь в любой момент проснуться, поэтому относишься к происходящему без эмоций, но с интересом. Проснувшись в очередной раз и понюхав остро пахнущий конским навозом воздух, Тим не испугался и не расстроился. Только почувствовал некоторую досаду – когда же кончится этот нудный сон?

Но на этот раз сон не спешил прерываться, более того, сонная одурь потихоньку уходила, и Тим почувствовал некоторые сомнения – а сон ли это вообще? Вот тут стало страшно. Тим закрыл глаза и попытался заснуть, чтобы проснуться на меже среди крестьянских полей; ему это даже почти удалось, но тут совсем рядом заржала лошадь. Тим открыл глаза и вскочил на ноги. Он действительно находился в стойле – маленькой, метр на два, каменной комнатке с единственным выходом. Но выход был заложен частыми деревянными брусьями, между которыми не то что пролезть – руку просунуть не получилось бы. Тим, холодея от неприятных предчувствий, бросился к решетке и потряс ее. Держалось крепко. Тим прижал голову к брусьям и принялся разглядывать, что именно держит решетку и нельзя ли освободиться. Ракурс был очень неудобный, в просветы виднелась только половина столба, но механизм засова был настолько груб и прост, что ошибиться было невозможно. Пара десятков горизонтальных брусьев толщиной в руку соединялись с двумя вертикальными столбами по разным сторонам от прохода. Причем соединялись просто и без изысков – обычными веревками. Правый столб вверху и внизу уходил в углубления, выдолбленные в каменной кладке пола и потолка, а левый столб висел свободно и, судя по протертому полукружному следу на полу, вполне мог отойти в сторону и открыть выход. А сделать это не давал большой деревянный засов, лежащий в петлях, закрепленных по обе стороны левого столба. Всего-то нужно было, что вынуть этот засов, и вот она – свобода.

Воодушевленный результатами осмотра, Тим потянулся рукой к засову, но брусья решетки все же были расположены слишком близко и никак не желали пропустить дальше запястья даже не слишком мускулистую руку подростка. Тим разочарованно хмыкнул и огляделся в поисках какой-нибудь палки.

В последующий час Тим перепробовал все, что возможно. Обшарил все уголки и каждый квадратный сантиметр пола в поисках какой-нибудь веточки – тщетно. Попытался устроить подкоп в нескольких местах, но под слоем влажного рассыпчатого материала не было земли – везде шла довольно качественная каменная кладка, ни один булыжник из которой Тиму расшатать не удалось. Даже попробовал кидать яблоками лошадиного навоза в ненавистный засов, надеясь выбить его из петель, но тоже безуспешно – несколько раз он даже попадал в торец засова, но эффекта от этих попаданий не было никакого. Пытался расшатать какой-нибудь камень из стены, залезал по брусьям наверх и проверял на прочность потолок, пробовал сломать какой-нибудь из брусьев решетки – все без толку. В конце концов Тим прекратил попытки, сел в дальний конец стойла, прислонившись к стене, и предался унынию. Они тут не дураки, это Тим уже понял. И раз они его сюда посадили, то уж, наверное, позаботились, чтобы он не смог дать деру. Наверное, даже волю свою вложили в эту чертову решетку, даром, что ли, она даже не шелохнется, как ее ни дергай, хотя и выглядит деревянной. Нет, тут ничего не выйдет, это точно. Остается только сидеть и ждать, когда за ним придет… кто-нибудь и превратит его в хныкающего идиота.

Снаружи, издалека, донеслись неразборчивые выкрики и неясный шум. Тим выпрямился и замер, ожидая. Но никто за ним не шел. А шум и выкрики звучали по-прежнему. Невольно заинтересовавшись, Тим подошел к выходу и принялся всматриваться между брусьев, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь. Получалось не очень – напротив, в полутора метрах от решетки располагалась еще одна каменная стена с узкими окошками под самым потолком, и видно в эти окошки было только тоненькую голубую полоску неба. Справа, похоже, тянулись такие же стойла, а стена в торце, по-видимому, была глухой – справа было темнее, чем слева, оттуда изредка доносилось фырканье и звуки шагов. А вот слева, метрах в трех, проход открывался прямо на улицу, но и через него было видно немного. Во-первых, из-за неудачного обзора из своей камеры Тим видел только треть проема. Во-вторых, сразу за проходом стояло еще одно здание, ухудшая и без того отвратительный обзор. А вот дальше расстилалось зеленое поле, ограниченное с одной стороны невысоким забором. И на этом поле Тим заметил какое-то движение. Вроде бы полуголые фигурки людей время от времени появлялись в зоне обзора и тут же снова скрывались. Тим минут десять с разных точек всматривался между брусьев, пока не понял наконец, что видит край плаца. И слышит идущий там урок «физкультуры». Впрочем, пока он это выяснял, урок, похоже, кончился – выкрики учителя уже не доносились, да и фигурки перестали появляться в зоне видимости.

Тим вздохнул и уже собирался отойти со своего наблюдательного поста и вернуться к прерванному занятию унынием, как вдруг легкая тень заслонила выход из конюшни.

– Эй! – быстро позвал Тим и обмер, сразу поняв, что это вполне может быть кто-то, кто пришел за ним. Чтобы сделать… неважно что, но точно ничего хорошего. Свет шел со спины стоящего у входа человека, поэтому Тим видел только кусочек темного силуэта – это мог быть и конюх, и забредший слуга, да и сам Хозяин. Но замершая у входа тень не шевелилась, и через пару секунд Тим предпринял вторую попытку. – Подойди сюда, – сказал он негромко.

Тень шагнула внутрь, послышались тихие шаги, и через пару секунд неизвестный оказался прямо напротив решетки. Тим отошел на шаг, всмотрелся сквозь прутья и радостно улыбнулся: он узнал вошедшего, точнее, вошедшую. Нахмурился, вспоминая имя… как же ее зовут? Ах да…

– Сая, – сказал Тим просящим голосом, – отодвинь… брусок, вот этот, видишь?

Сая не ответила, только бросила быстрый взгляд на засов, и все.

– Мне очень надо. Очень сильно, – сказал Тим, лихорадочно перебирая весь свой словарь, – мой долг тебе очень большой будет.

Тим прижался к решетке и уставился умоляющим взглядом в глаза Саи. Но ее лицо не выражало никаких эмоций – ни презрения, ни жалости, ни даже интереса – полное равнодушие.

– Это же нетрудно, – сказал Тим шепотом, – вот… брусок… толкни его чуть-чуть. Или палку мне принеси.

Сая посмотрела вглубь конюшни, тихонько вздохнула, бросила еще один равнодушный взгляд на Тима, потом четко повернулась и быстро зашагала к выходу.

– Постой, – отчаянно выкрикнул Тим, но Сая и не думала останавливаться. Ее тень на мгновение заслонила вход и исчезла. Тим сказал вслух сам себе:

– Она просто за палкой пошла, – но прозвучало это очень беспомощно, и Тим взбесился. – Сука! – заорал он по-русски и принялся в ярости пинать ненавистную решетку. – Уроды, суки, козлы!

Тим ругался минут пять, напрягая весь свой небогатый арсенал непристойностей, потом неудачно заехал кулаком в каменную стену и замолчал. Подул на разбитые костяшки, пошевелил пальцами. Рука отозвалась вспышкой острой боли, и Тим поморщился. «Мог и сустав повредить, – подумал он равнодушно, прислоняясь лбом к деревянному брусу. – Ну и ладно. Тоже мне проблема». Тут в коридоре снова потемнело. Тим моментально приободрился и всмотрелся между брусьями: «Неужели палку принесла?» Но в коридоре никого не было, и у входа – тоже, только какой-то странный предмет перегораживал проход на высоте человеческого роста. Тим недоуменно нахмурился и на всякий случай позвал негромко:

– Эй.

Эффект не замедлил ждать: предмет дернулся, ушел вниз, потом в коридоре стало совсем темно – что-то большое загородило весь проход.

– Не понял, – сказал Тим, отстраняясь. Кто-то двигался по коридору, издавая неясные хрюкающие звуки и обдирая стены. Тим отошел к дальней стене и замер. Особого испуга, впрочем, он не чувствовал. Ну в самом деле – разве может ситуация стать еще хуже? Хрюкающий звук прозвучал прямо за брусками решетки, истошно заржала и забила копытами лошадь в соседнем стойле. Потом что-то чавкнуло, затрещало, и лошадь резко заткнулась. Тим даже недоуменно поднял брови – что-то ему не приходило в голову, как можно кого-то заставить так быстро прекратить орать? Даже если ей там башку оторвать, она же все равно успеет вякнуть напоследок. А тут – словно звук у телевизора выключили.

В коридоре стало относительно тихо. Откуда-то доносились булькающие звуки, да еще негромко шевелилось и терлось о стены что-то огромное. Потом послышались звуки шумного дыхания – оно принюхивалось. Тим сглотнул и задержал дыхание, запоздалый страх леденящими коготками пробежался по позвоночнику.

– Ты тот младший, что дал мне задание? – прозвучал в полумраке коридора вопрос, и Тим вздрогнул от неожиданности. – Ты в состоянии говорить? – спросил тот же голос через полминуты ожидания, и Тим встряхнулся.

– Я… да, – сказал он. – А ты – тот… то существо, которое разговаривало со мной на прошлой… в прошлом райме?

– Не могу подтвердить время, но, скорее всего, это был я, – сказал гулкий голос в темноте после недолгого молчания. – Я не видел здесь других, подобных мне, и вообще других разумных, кроме людей.

«А кого каждый день таскали по двору?» – хотел было спросить Тим, но прикусил язык. Мало ли. Открыл рот, чтобы попросить открыть дверь, но чудище его опередило.

– Я хочу, чтобы ты знал, – сказало оно, – твое задание оказалось очень полезным для меня.

«Черт, – понял с удивлением Тим, – да оно ж мне спасибо сказало. Вот хрень, а? Страхолюдина какая-то и то более по-человечески себя ведет, чем эти волины-уродины».

– Я… – сказал Тим, – да. Ты можешь меня выпустить?

Чудище молчало секунд двадцать, Тим уже начал беспокоиться, что сейчас и оно просто молча слиняет – кто знает, может, Сая вовсе ни при чем, а просто Хозяин так задумал, чтобы никто, кроме него, не мог решетку открыть? А что, запросто. Но тут чудище вышло из ступора.

– Откуда выпустить?

«М-да, – подумал Тим, – умом оно все-таки не блещет. Ну да ладно».

– Решетку открыть, – пояснил он, – брусья деревянные поперек входа. Или сломать.

На этот раз чудище долго не думало.

– Отодвинься, – сказало оно, подавшись немного назад, – открылось одно из верхних окошек и смутно высветило в коридоре что-то массивное и бугристое. Тим быстро отдвинулся вбок, и вовремя – чудище дернулось (причем вместе с ним дернулось все здание), потом с громким треском загораживавшая вход решетка разлетелась кучей щепок. Несколько крупных кусков с силой ударились в стену рядом с Тимом, десяток кусков поменьше больно его ударили, но Тим обратил на это внимания не больше, чем на укус комара. Чудище завозилось и, судя по звукам, принялось пятиться наружу.

– Спасибо! – громко сказал Тим по-русски, улыбаясь в темноте.

Чудище остановилось и спросило:

– Что?

Тим тихонько засмеялся:

– Я хочу сказать, что удовлетворен тем, что ты сделал для меня.

– Понятно, – сказало чудище и продолжило выбираться наружу. Через пару секунд в коридоре посветлело. Тим переступил через размочаленные нижние брусья и вышел в коридор. Бросил взгляд направо – все решетки, кроме ближайшей, были открыты, ближайшая же была тоже размочалена в хлам, и из соседнего стойла в коридор вытекала большая черная лужа. Тим выдохнул, отвел взгляд и поспешил наружу.

Чудище поджидало его у входа и выглядело точно так же, как тогда. Такое же громадное, бугристое и красное. Тим осторожно поглядел в сторону школы и повернулся к чудищу. Пожал плечами.

– Я… наверное, пойду, – сказал он, кивая в сторону леса, – мне лучше тут не задерживаться.

– Я хочу, чтобы ты пошел со мной, – гулко сказало чудище, и Тим замер с поднятой ногой. Поставил ногу.

– К-куда?

– В Сейес. Это город в сорока ланах к северу. Там есть ворота, через которые в этот мир попадают танар-ри.

Тим хлопнул глазами – он мало чего понял из ответа чудища, но это волновало его не сильно.

– А зачем? Я… зачем я тебе?

– Периодически я теряю способность логически мыслить и всю память, – заявило чудовище, дернуло хвостом и замолчало.

Тим нервно оглянулся в сторону школы и спросил нетерпеливо:

– И что?

Чудище слегка наклонилось, потом от него к Тиму метнулось что-то складчатое, длинное и чертовски проворное. Тим запоздало дернулся, но чудище и не думало его трогать – оно просто протянуло к Тиму… Лапу? Щупальце? Клешню? Что-то в этом роде – суставчатую и бугристую конечность, заканчивающуюся подрагивающим ластом. На ласте лежало нечто, больше всего похожее на пару металлических тарелок средних размеров, соединенных широкими частями друг с другом.

– Возьми, – глухо сказало чудище.

Тим послушно взял неожиданно тяжелый предмет, чуть не уронив его. При этом он нечаянно коснулся кожи чудища – она оказалась сухой и очень горячей. Тим, с трудом удерживая «тарелку» в руках, покрутил ее, рассматривая с разных сторон, потом поднял недоумевающий взгляд на чудовище.

– Этот таэс, – сказало оно, не дожидаясь вопроса, – позволяет вернуть мне способность логически мыслить. Временно. Но я не могу его использовать сам, когда теряю способность логически мыслить, потому что теряю способность логически мыслить.

Тим с трудом сдержался от нервного смешка.

– Его можешь использовать ты, – продолжало чудище, – что даст мне возможность достигнуть Сейеса и вернуться в свой родной мир.

Тим всмотрелся в предмет еще раз.

– И как его использовать?

– Надо повернуть его части навстречу друг другу, при этом направив на меня воображаемое продолжение оси вращения. Но только с солнечной стороны.

Тим моргнул и наклонил голову.

– Э… – сказал он, – не понял.

– Смотри.

Тим даже вздрогнуть не успел – за долю секунды чудище выхватило «тарелку» у него из рук, зажало его между двух ластов (Тим даже головой мотнул – он не успел заметить, когда у его собеседника появилась вторая конечность), подняло ласты на уровень лица Тима и резко их повернуло – словно ладони потерло. Тим опять помотал головой – в ушах что-то зашумело, а перед глазами с дикой скоростью пронеслись какие-то странные фигуры и символы.

– Вот так, – сказало чудище, убирая куда-то внутрь одну из конечностей и протягивая «тарелку» обратно. – Возьми.

Тим снова взял тяжеленный предмет, но брать его между ладоней даже и пытаться не стал – положил «тарелку» на землю и изо всей силы налег на верхнюю часть обеими руками, пытаясь ее провернуть. Попытки с третьей ему это удалось – верхняя «тарелка» стронулась с места и, с немалым усилием, провернулась на четверть оборота.

– Да, – сказало чудище, – так. Но надо направить на меня то продолжение оси вращения, которое вниз. По солнцу, понятно?

Тим поднял на него недоуменный взгляд: «По солнцу?.. А, понял! По часовой стрелке то есть?»

– Понял! – сказал он. – Направо, да? То есть с моей стороны направо, вот так. – Он сделал круг рукой.

– Да, – согласилось чудище, – и надо делать это быстрее. Я могу быть опасен, когда теряю способность логически мыслить.

«Ничего себе. – Тим даже присвистнул тихонько. – И насколько опасен? Силенок у него – о-го-го! – вон как решетки раскрошило. И шустрое, что твой электровеник. Еще и направить на него. Ну ни хрена себе».

– Ты понимаешь, что я эту… этот предмет поднимаю даже с трудом, не то что его быстро крутить? А поменьше и полегче его нельзя было сделать?

Чудище задумалось, но ненадолго.

– Можно. Было. Но тогда оно было бы менее прочно. Но сейчас уже нельзя.

– Почему? – спросил Тим, ему совершенно не улыбалось тащить эту тяжесть на себе хрен знает как далеко, да еще с перспективой быть разорванным на куски, если он не успеет вовремя и нужным образом ее использовать.

– Я убил человека-мага, который его сделал, – просто сказало чудище.

– Э… – сказал Тим, на время забыв о тяжести предмета, который держал в руках. – А… Хозяин – он знает?

– Нет. Хозяина нет два дня, он вернется завтра. А остальных волинов и всех, кто пытался мне помешать, я тоже убил.

От этой новости Тим ощутил только мстительное удовлетворение. «Так вам и надо, козлам, – подумал он мрачно. – Жаль только, что Руша Хем ему, похоже, не по зубам. Или что там у него вместо зубов». Стало понятно, почему ему так легко дался побег и почему никто не спешил превращать его в дауна – видимо, ждали распоряжения Хозяина.

– Я сделал так, чтобы он казался тебе легче, – сказало чудище. – Теперь ты пойдешь со мной?

Тим удивленно на него глянул, потом посмотрел на «тарелку». Она и в самом деле казалась намного легче, да что там казалась – она определенно стала легче раз в десять, не меньше. Теперь Тим мог запросто держать ее одной рукой, что он немедленно и попробовал сделать – получилось. Попробовал провернуть «тарелки» относительно друг друга – тоже получилось: хоть и с трудом, но их уже можно было провернуть руками. А вообще раз в этом Сейесе есть ворота, через которые сюда попадают такие страхолюдины, так там наверняка есть и маленькая дверца, через которую один подросток может попасть к себе домой.

– Да, – сказал Тим, разжимая руки, – я пойду с тобой. А память эта штука тебе тоже возвращает?

– Нет, – сказало чудище, слегка поворачиваясь и повторяя фокус с вылетающей конечностью. На этот раз на ласте лежали до боли знакомые Тиму квадратные листки местной бумаги. «Меня зовут Шаар Лам, это значит – „рожденный сегодня“», – успел прочитать Тим, прежде чем чудище спрятало конечность.

–  Дневник, – сообщило чудище. – Задание, которое ты мне дал. Оно – моя память.

Тим обдумал эту новость и улыбнулся. Так вот оно что! Ну и подлянку, выходит, он этим уродам подкинул! «Во-от, – довольно подумал Тим. – Я ж говорил, что всем вам так покажу, что мало не покажется! Говорил?! Что, съели? Каз-злы!» Тим удовлетворенно вздохнул и поинтересовался:

– Значит, тебя зовут Шаар Лам?

– Нет. – Чудище переступило с ноги на ногу. – Это не мое имя. Я не хочу, чтобы ты меня им называл.

Тим пожал плечами: нет так нет.

– А как тебя зовут?

– Я не знаю. Можешь называть меня как тебе удобно, только не Шаар Лам.

Тим задумался.

– Ладно. Тогда я буду звать тебя Годзилла.

– Годзилла, – повторило чудище и развернулось, едва не зацепив Тима хвостом. – Понял. Иди за мной.

И зашагало десятиметровыми шагами в сторону леса, проломив по пути забор и, похоже, не обратив на это никакого внимания. Тим бросился следом:

– Эй… Ш… тьфу, Годзилла! Стой! Я не могу идти так быстро.

Чудище обернулось. Подождало, пока Тим подойдет поближе, а потом… что оно сделало потом, Тим не успел сообразить – просто его вдруг что-то плотно обхватило поперек груди, дернуло вверх, и не успел он даже вскрикнуть, как уже сидел верхом на высоте трех метров над землей. Ладно еще, «тарелку» не выронил. Ноги и «пятую точку» тут же начало ощутимо припекать. «Ох, волдыри будут – на всю задницу», – подумал Тим, ерзая на горячей коже чудища, но подумал скорее весело, чем мрачно.

– Почему Годзилла? – спросило чудище, разворачиваясь к лесу и начиная движение. – Мне незнакомо это слово. Что оно значит?

Против ожидания, двигалось чудище плавно и ровно – Тим чувствовал себя, как будто в автомобиле по гладкому шоссе ехал, а не верхом на красном монстре по пересеченной местности.

– Ничего. – Тим пожал плечами. – Просто в моем мире так звали одно… существо, которое на тебя похоже.

Годзиллу, однако, эта новость здорово заинтересовала – он даже остановился.

– В твоем мире есть танар-ри?

– Не знаю, о чем ты. Если танар-ри – такие же, как ты, то – нет. Таких, как ты, у нас нет и никогда не было. Да и Годзиллы тоже не было на самом деле, ее в Голливуде придумали.

Чудище молча постояло секунд десять, потом двинулось дальше.

– А ты мальчик или девочка? – спросил Тим.

– Не понял вопроса, – ответил Годзилла. – Я не мальчик и не девочка. Я вообще не человек, я – танар-ри.

– Это я понял, – отмахнулся Тим. – Я хотел узнать, какого ты пола.

– Насколько мне известно, у танар-ри нет полов. И это правильно, потому что я нахожу деление на два пола неудобным. Неправильным.

Тим хмыкнул. Неважно в общем-то. Значит, он – оно. Чудище. Этот, как его – гермафродит. Тим вспомнил непристойный школьный стишок и ухмыльнулся. Тем временем под ногами у Годзиллы захрустели ветки кустов – они дошли до границы леса.

Сегодняшнее путешествие по лесу понравилось Тиму куда больше вчерашнего. Годзилла пер по лесу, как танк, с треском проламываясь сквозь кусты. Лесные обитатели уже не поглядывали на Тима с гастрономическим интересом, а, наоборот, разбегались с писком. Если успевали. Тим несколько раз замечал, как Годзилла выстреливает своими складчатыми конечностями в сторону, выхватывает какую-нибудь истошно верещащую зверюшку и подносит к себе. Что он там с этими зверюшками делает, Тим не видел, но догадывался. Уж явно не по шерстке гладит и отпускает. Это наблюдение Тима ничуть не испугало, скорее даже наоборот – он чувствовал мрачное удовлетворение. Во-первых, у него не было ни малейших причин сочувствовать обитателям этого леса, а во-вторых, то, что Годзилла не прочь пожевать мяса, только отдаляло его от местных сбрендивших вегетарианцев и делало более человечным, что ли. Тим сидел, пригнувшись, держа перед собой «тарелку», почти прижавшись всем телом к горячей коже чудища (от веток прятался), и думал злорадно: «Шаретор-хренатор, напридумывали тут – то нельзя, се нельзя, радоваться нельзя, мясо есть нельзя, и чё, помогло это им? Вот отнеслись бы к Годзилле по-человечески – были бы живы».

Наступление темноты движения Годзиллы не остановило и не замедлило – он так же продолжал ломиться в каком-то только ему ведомом направлении. Тиму же приходилось хуже – его зверски клонило в сон. Тепло, идущее от кожи Годзиллы, в паре с накопившейся усталостью делали свое черное дело – Тим периодически проваливался в дремоту, просыпаясь оттого, что стукался лбом в порядком нагревшуюся «тарелку». Пожалуй, пора было остановиться на ночевку – один раз Тим уже чуть не слетел на землю, получив по лбу веткой – хорошо еще, не слишком толстой. Он собрался попросить Годзиллу об остановке, но тут его транспортное средство решило подраться с кем-то. Или кто-то решил с ним подраться – Тим не рассмотрел в темноте. Этот «кто-то», судя по звукам, был тоже приличных размеров, и Тим испытал несколько неприятных моментов, с трудом удержавшись на спине Годзиллы, когда тот резко отпрыгивал в сторону. Удержаться ему таки удалось, но «тарелку» он выронил. Схватка закончилась секунд через тридцать после начала безоговорочной победой Годзиллы. Причем последние десять секунд невидимый противник, похоже, пытался сбежать, но у него не вышло. Годзилла потоптался возле неприятно булькающей, смутно видимой в темноте туши и уже нацелился двинуться дальше, но Тим его остановил:

– Стой. Я «тарелку» выронил.

– Что выронил? – не понял Годзилла.

– Эту… предмет, который ты мне дал. Я его так называю.

– Зачем выронил? – В голосе чудища явно прозвучала какая-то эмоция, но Тим не понял – удивление это было или злость.

– Блин! – сказал Тим, оскорбленный в лучших чувствах, и едва-едва сдержался, чтобы не ляпнуть: «Захотелось – вот и выкинул» – с этого тугодума станется взять и поверить. – Я сам с трудом удержался, когда ты прыгал в стороны, – объяснил Тим с некоторой обидой в голосе. – Вот свалился бы, свернул бы себе шею – пришлось бы тебе тогда другого помощника искать.

Годзилла постоял секунд десять, потом спросил:

– Где выронил?

– Почти в самом начале вашей драки, – ответил Тим, повергнув Годзиллу в полуминутное раздумье – он, видимо, пытался соотнести свой вопрос «где» с тимовским ответом «когда». В конце концов у него это получилось, он развернулся и пошагал куда-то, временами рыская то вправо, то влево.