Текст книги "Сыщик Брок. Дилогия (СИ )"
Автор книги: Андрей Буторин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 35 (всего у книги 40 страниц)
– Ладно уж, – добродушно ухмыльнулся Брок, – пока я умываюсь, понежься еще.
Но дойти до ванной он не успел – в дверь постучали.
– Кого там несет в такую рань? – пробурчал сыщик, приоткрыл дверь и высунул в коридор голову. Там переминался с ноги на ногу дубль.
– Выйди на минутку, – мотнул он головой.
– Погоди, дай я хоть умоюсь.
– На минутку, – умоляюще прижал к груди руки Брок-два.
– Ну, штаны-то хоть дай надеть…
– Папа, дядя Олег, чего вы там через дверь шепчетесь? – послышался из номера Сашенькин голос. – Идите сюда, я умываться пошла. Разве вы дадите бедной девушке лишнюю минутку поспать…
Сыщик номер два охотно воспользовался приглашением. Дождавшись, пока за Сашей закрылась дверь в ванную и из-за нее послышался шум воды, он горячо зашептал:
– Я почти не спал!
– Зато я – о-го-го как! – блаженно зажмурился Брок-один. – Давно я так не… – начал он, но спохватился: – А что тебе, собственно, мешало?
Брок-два покраснел и опустил голову.
– Олег… А восемнадцать лет – это правда много?..
– Смотря для чего, – охотно подхватил тему первый «близнец». – Для того чтобы пойти в армию – самое то. Чтобы вступить, так сказать, в брак – рановато, по моему мнению, и даже девятнадцать рановато, – скосил он глаза на дверь ванной, – но тут уж с законом не поспоришь. А вот, например, восемнадцать лет, проведенных за решеткой – не дай, конечно, бог, – наверняка о-о-очень много!..
– Да я не про то… – еще больше смутился дубль. – Я в относительном, так сказать, плане. Разница в восемнадцать лет – это очень много?..
– Между чем и чем? И относительно чего?
– Между… ну, скажем, супругами. Между возрастом жены и… мужа. Или наоборот. И относительно их же. И вообще… – покрутил сыщик ладонями, – относительно здравого смысла.
– Относительно здравого смысла, – положил первый Брок на плечо второму руку, – вообще все относительно. Даже, так сказать, здравие этого самого смысла – вещь о-го-го какая относительная.
– И все-таки ответь, – поднял пунцовое лицо Брок-два. – Насчет возраста…
– Насчет возраста, – вздохнул первый сыщик и задумался. – Если откровенно… но только между нами!.. когда жена старше мужа на восемнадцать лет, это, я тебе скажу, для меня как-то не очень. Не того, так сказать. Я бы не смог.
– А наоборот? – выпалил дубль.
– Наоборот как раз все очень и очень относительно, – поднял палец сыщик номер один. И продолжил лекторским тоном: – Рассмотрим крайние случаи. Как нами уже упоминалось ранее, минимальный возраст для вступления в брак – восемнадцать лет. В России, во всяком случае. И, если жене – эти минимальные восемнадцать лет, то мужу… – Брок ненадолго задумался, шевеля губами, и удивленно вскинул брови: – Ты не поверишь, но муж в таком случае будет ровно вдвое старше жены!.. Кошмар какой-то…
– А если… – с затухающей надеждой вставил Брок-два.
– А если, – неодобрительно сверкнув глазами, перебил его первый Брок, – рассмотреть другую крайность, когда жене, скажем, семьдесят, а мужу, стало быть, восемьдесят восемь – тут вообще сложно сказать, кто из них старше.
– Ну-у… – с опаской протянул братец, – а если без крайностей? Средний, так сказать, случай?
– Средний случай, мой друг, – доверительно взял под локоть «близнеца» Брок, – самый, я бы отметил, неоднозначный. Как известно, женщины взрослеют быстрее мужчин. – Тут он перешел на шепот и снова покосился на дверь в ванную. – Ты не поверишь, но и мудреют зачастую – тоже. Только не вздумай им об этом сказать!..
– Я не буду, – пообещал Брок-два.
– Так вот, – благодарно кивнул первый сыщик. – Если взять средний, как ты выразился, случай, когда ей, допустим, тридцать, а ему сорок восемь – то их возраст в общем-то равен.
– Правда? – просиял дубль. – То есть, когда жене чуть-чуть меньше тридцати, а мужу плюс восемнадцать к этому, то он ее лишь на чуть-чуть старше?..
– На самую малость, – подтвердил Брок-один. – И то не всегда. По месту смотреть надо. Уровень образования, происхождение, физические данные, то, се… Вот был у меня, знаешь ли, случай… Вчера, кстати. Пришла ко мне дамочка… клиентка, не подумай чего! Так вот, у нее муж был как раз на восемнадцать лет ее старше. Умер, правда. Ты не поверишь, прямо в момент исполнения супружеских обязанностей!.. А к чему ты, собственно, клонишь? – несколько запоздало насторожился он.
– Да я так… – начал было вилять двойник, но оборвал вдруг сам себя и неожиданно выпалил: – Я Марфу люблю! Очень.
– Вот уж, так сказать, новость, – улыбнулся первый сыщик. – Да и люби на здоровье, ладно уж. Раз тебе Ирина не нужна…
– Спасибо, брат, – с чувством сжал ладонь двойнику Брок-два. – Только… Вот, я тебе, собственно, почему про возраст-то и начал…
– Я уже понял. И уже, так сказать, ответил. Нормальный у вас возраст. Особенно у тебя. Ты еще – о-го-го!..
– Правда? – снова зарделся дубль. – А вдруг она так не считает?
– Да считает, дядя Олег, считает, – высунула из-за двери ванной мокрую голову Сашенька. – Не переживай ты так.
– Ты что, подслушивала? – подпрыгнул Брок-один.
– Не подслушивала, а просто слышала, – фыркнула девушка. – Что мне, уши затыкать? И потом, какие у нас друг от друга могут быть секреты?
Сашенька выбрала очень верный ход. Крыть, как говорится, отцу было нечем. Зато Брок номер два так и порывался что-то спросить у Саши, но, судя по быстро меняющемуся цвету лица, очень стеснялся. Догадливая девушка все поняла без слов.
– Ты правда не переживай, дядя Олег. Я ведь не просто так это сказала. Я знаю.
– Откуда? – заморгал Брок-два.
– Я ведь женщина. – Она покосилась на отца и добавила чуть тише: – Я мудрею быстрей.
В дверь опять постучали. «Проходной двор!» – проворчал Брок, открывая. За порогом стоял придворный розыскник. Из-за его спины блеснули очки Мирона.
– Пора, – скрипнул Сушик, даже не поздоровавшись.
– Здрасьте, Олеги Константиновичи, – не забыл это сделать Мирон. – Здравствуй, солнышко! – расцвел он, увидев Сашеньку.
Брок-один поморщился. На то имелись целых две причины. Во-первых, его слух резануло «солнышко», сказанное дочери этим лохматым очкариком; Брок до сих пор не смог окончательно свыкнуться с их отношениями. Во-вторых же, он так и не успел умыться, и теперь приходилось выбирать из двух вариантов: идти на завтрак неумытым и небритым или опаздывать. Учитывая, что опаздывать придется не просто на завтрак, а, можно сказать, на прием (пусть и неофициальный) к главе государства, сыщик выбрал все-таки первый вариант.
– Дайте же мне хоть штаны надеть! – в сердцах хлопнул он дверью, чуть не прищемив крючковатый нос главного розыскника.
Позавтракали быстро. Впереди ждала работа, о которой в той или иной мере думал каждый. А Брок, ко всему прочему, еще и переживал из-за своей немытости и небритости, поэтому он вовсе не замечал, что именно бросает в рот и чем запивает. Так что когда по хлопку Берендея стол очистился от тарелок и чашек, сыщик обескураженно обвел его взглядом.
– А… – сказал он и хотел добавить: «…что мы будем кушать?», но почувствовал во рту привкус сыра и варенья и понял, что все уже свершилось. Поэтому фразу пришлось закончить так: – …когда мы начнем осмотр комнат царевича?
– Вот сейчас и начнем, – ответил царь. – Чего тянуть-то?
– Олег, – наклонился к уху первого сыщика дубль. – Поговорить бы…
– Опять о разнице в возрасте? – недовольно прошипел Брок. – Не время сейчас.
– Да нет…
– У вас какие-то вопросы? – обратился к перешептывающимся «близнецам» царь.
– Можно мы на минуточку выйдем? – по-ученически подняв руку и скорчив жалобную гримасу, спросил Брок-два.
– Ну, выйдите, – пожал плечами Государь. – Вторая дверь слева по коридору.
– Да нам не… – начал первый сыщик, но второй наступил ему на ногу и закончил, кивая:
– …надо объяснять, ваше величество. Мы знаем. Мы быстро!
«Надо же, как у них организмы синхронно работают», – удивленно пробормотал Берендей Четвертый, когда сыщики выбежали из зала.
– Ты чего? Обалдел?! – набросился на дубля Брок-один, когда напарники очутились в коридоре.
– Нет, – замотал головой Брок-два и, предупреждая новые нападки «братца», поднял обе ладони. – Но у нас проблема. То есть, у меня.
– А-а, – остывая, протянул первый сыщик. – Ну, иди тогда. Я подожду.
– Куда?
– Вон туда, – мотнул подбородком Брок-один. – Вторая слева. Берендей же сказал.
– Да какая еще вторая? Меня первая ждет. Она же единственная.
– Первая?.. – огляделся сыщик номер один. – На первой слева «Кладовая» написано. Вряд ли это то, что тебе нужно. А справа… – прищурился он, – справа ахинея какая-то… «Главзавпродскладцаргор»… О как! Хотя… Ты не поверишь, но я, кажется, догадался: «Главный заведующий продовольственными складами царства-государства». Тебе туда тоже не стоит ходить, я думаю.
– А я думаю, – насупился Брок-два, – что на чью-то дверь не мешает прибить табличку «Самглупдурнавсембелсвет».
– Тогда уж на две двери, – почему-то не стал обижаться Брок-раз. – Давай, выкладывай, что там у тебя?
– Да я ж говорю тебе, – замахал руками дубль, – меня Марфа ждет! Даже не меня, а нас. Ты забыл, что ли, о чем мы вчера с ней договаривались?
– Забыл, – признался Брок-один.
– Да разве это возможно?.. – округлил глаза двойник.
– Я ж не ты. В смысле, как раз ты, но… То есть, ты, конечно, – это я, однако… Тьфу, совсем ты меня с толку сбил! – занервничал первый сыщик. – Говори скорей все как есть, а то Берендей за нами Сушика со слабительным пришлет.
– Мы договаривались, что встретимся с Марфой в роще после завтрака.
– Но после завтрака у нас обыск, а царь здесь Марфу видеть не желает!
– Вот именно! А я о чем?!
– А-а-аа!.. Вон оно что!.. Так-так-так-таак…
– Так-так-так-таак!.. – передразнил, кривляясь, Брок-два. – Что делать-то будем? Я девушку заставлять ждать не собираюсь.
– Как же, как же! Коне-е-ечно! Разуме-е-ется!.. Заставить девушку подождать полчасика-других – это, знаешь ли, преступление. А вот царское поручение выполнять – это тьфу. Ерунда, так сказать, не заслуживающая внимания.
– Не ерничай. И не передергивай! Я такого не говорил. И вовсе не планирую саботировать следственное мероприятие. Ведь к Марфе я пойду один, а вас тут, не считая Берендея, аж целых четыре сыщика останется.
– Ты и Суслика Панталоныча за сыщика посчитал? – скривил губы Брок-один.
– Ну, все-таки… – крутнул ладонью дубль. – И потом, ты и я – все равно одно и то же. Одинаковый взгляд, одни, так сказать, мысли, одни выводы, то, се… Какой смысл обоим толкаться? А так, глядишь, и я из Марфы что-нибудь новенькое вытяну.
– Аккуратней только тяни, – проворчал Брок. – Тянитолкай, ешкин кот…
– Это мы вместе с тобой – Тянитолкай. А без тебя я – просто Тяни, – примиряюще улыбнулся сыщик номер два.
– Ты давай резину не тяни! – разозлился вдруг первый номер. – Иди, куда собрался.
– А что ты, кстати, Берендею скажешь?
– Найду, что сказать. Не маленький.
– Да, и это… – все еще топтался готовый сорваться с места Брок-два, – вы ж потом тоже в рощу приходите. Расскажете все. Вместе думать будем. Марфа – вон какая умная!
– В отличие от некоторых…
– Ага. Даже спорить не буду. И вот еще что… Пусть Александра все тщательно и подробно сфотографирует…
– А то бы мы без тебя не догадались! – окончательно рассвирепел первый Брок. – А ну, дуй в свою рощу! Соловей, ешкин ты кот...
– Отвыкай от старых ругательств, – бросил, уже на бегу, напарник-«близнец». – Мы ведь новые, так сказать, в здешний обиход ввели.
– Да? – почесал затылок Брок. – И правда. Как там?.. Дномык в медь…
– И в такрямь зва-а-ааатьдь!.. – послышалось уже откуда-то издалека.
Глава 26. Царю нравятся песни Добрынина и досаждает слово «пока»
Берендей, увидев, что вместо двух вернулся всего один сыщик, нахмурился и буркнул под нос: «Знать, все же организмы у них не совсем одинаковые…», а вслух произнес:
– Долго он еще там?
– Там? – переспросил Брок и, подумав, что под это определение вполне подходит и роща, не кривя душой ответил: – Думаю, да. Долго. Хотя, смотря с чем сравнивать. Относительно средней продолжительности жизни человека – совсем даже не долго. А вот, относительно, скажем…
– Не надо, – замахал руками царь. – Пусть будет относительно жизни. Так спокойней.
– Хорошо, – пожал плечами сыщик. – В любом случае начинать можно и без него. Дело от этого не пострадает. Ведь я и он – одно и то же. А потому…
– А потому – пойдемте, господа, – вновь перебил Брока Государь и поднялся с кресла-трона.
– А дам тут уже практически и нету, – обиженно фыркнула Сашенька. Очень тихо, но Берендей Четвертый услышал.
– Все пойдемте, – улыбнувшись, сказал он. – Господа, юные красавицы и старые прид… ворные розыскники. Ну и я, конечно. Хоть и не юный, но и не такой уж и старый. – Царь-батюшка явно напрашивался на комплимент, и он его получил.
– Вы – мужчина хоть куда, – вспомнила Сашенька Карлсона. – Красивый, умный и в меру упитанный. В полном расцвете сил!
Берендей мультфильм не смотрел, а потому принял слова девушки за чистую монету и зарделся.
– Ну, уж… – опустил он голову и ковырнул носком туфли паркет. – Красивый…
– Вылитый Бельмондо, – решил внести свою долю лести Брок, но царь обиделся:
– Когда я разрешал вам ругаться, я не имел в виду оскорблять меня лично!
– Да я как бы и не… – растерялся сыщик, и Саше пришлось выручать отца:
– Ваше величество, Бельмондо – это самый красивый артист в нашем мире.
– Актеришка?.. – пуще прежнего насупился Государь. – Спасибо за сравнение!..
– А певцы вам нравятся? – поспешно спросила девушка.
– Один хрен, – буркнул царь, – что актеришка, что певун.
– Ну, не скажите, – запротестовала Сашенька. – Вот вы, например, на Добрынина похожи. А его моя мама очень любит.
– Что?! – подпрыгнул Брок. – Мама… любит этого безголосого старого хрипуна?
– Не в этом же смысле! – возмутилась Саша. – Любит слушать, как он поет. – Тут девушка глянула на царя и увидела, что тот уже стал багровым от возмущения. – Что с вами, ваше величество?.. – испуганно пискнула она.
– Я… – еле выдавил Берендей, – я, по-вашему… старый… безголосый… хрипун?..
Послышался знакомый уже стук и звон. Это упал в обморок Сушик, уронив по дороге пенсне. Сашенька не стала отвлекаться на мелочи и принялась оправдываться:
– Я этого не говорила!
– А я говорил это не про вас, – поспешно добавил Брок.
– Но если я похож на этого… Добрыню, а он – старый и безголосый, то нужно быть дураком, чтобы не суметь сделать соответствующий вывод.
– Ваше величество! – топнула ножкой Сашенька. – А если мой папа – не очень… сообразительный, то что же, по вашей логике, все несообразительные – мои папы?
– Почему это я… – нахмурился Брок, но царь грозно зыркнул в его сторону, и сыщик заткнулся. А Берендей, поглядев на девушку с заметным уважением, сказал:
– Интересно. Ведь и впрямь, похоже, поспешный я вывод сделал. Вроде логичный, а оказывается – не совсем… Не знаю теперь, что и думать.
– А что тут думать? – шагнул вперед сыщик. – Вы не слушайте ни меня, ни ее, а свое, так сказать, мнение составьте. Ведь на вкус, как говорится, и цвет – товарищей нет.
– Как же я его составлю, если этого вашего Добрыню не видывал, не слыхивал?
– Доченька, – притворно улыбаясь, а глазами меча молнии, повернулся к Сашеньке Брок. – Раз уж ты говоришь, что мама лю… что маме нравится слушать этого стар… то есть, этого суперстар, наверняка в твоем компьютере найдется песенка-другая в его исполнении.
– Папа!.. – захлопала длинными ресницами Саша. – Ты не просто сообразительный, ты лучший соображальщик из всех, кого я знаю! – И девушка бросилась к Мирону, на плече которого висела сумка с ноутбуком.
Через пару минут девушка подозвала царя:
– Посмотрите, ваше величество, у меня даже видеоклипы с Добрыниным есть!
Берендей с опаской подошел и заглянул в экран. Но уже через пару секунд недоверчивые морщинки разгладились на его царственном лбу, а когда из встроенных динамиков полилось: «Не сыпь мне соль на ра-а-аану!..», он и вовсе радостно и чуть смущенно заулыбался.
Пока царь и Саша слушали певца, Брок вспоминал брошенную дочерью фразу о любви Ирины к этому, как назвал его Берендей, Добрыне, и все больше хмурился. «Любит! – бурчал он под нос. – Ишь!.. Очень любит!.. Ешкин кот… В смысле, дномык твою в медь! А вдруг и правда?.. Вот ведь, насыпал мне соли на рану, гад такой! В такрямь зватьдь…»
Наконец сыщик завел себя так, что готов был швырнуть сапогом в Сашин ноутбук, откуда раздавался хрипловатый ненавистный голос. Да и самой Сашеньке, судя по грустному взгляду и откровенным зевкам, «концерт» быстро наскучил. Мирону хоть было чем заняться – он приводил в чувство слабонервного розыскника. И лишь один Берендей откровенно наслаждался, почти уткнувшись носом в экран.
Брок понял, что если он не возьмет на себя смелость прекратить это безобразие, этого не сделает никто. Да ведь и дело ж страдает! Эта мысль придала сыщику решительности, и он, кашлянув, сказал:
– Ваше величество, пора.
– А? Что?.. – не отрываясь от ноутбука, пробормотал царь. – Тише, прошу вас! Не мешайте.
– Так ведь дела как бы… – развел руками Брок.
– Ну так и делайте ваши дела! – раздраженно отмахнулся Берендей.
– Ваше величество, – пришла на помощь отцу Сашенька, – но вы ведь сами сказали, что без вас нельзя заходить в комнаты царевича.
– Можно, – поморщился Берендей. – Сегодня можно. Сегодня этот… четверг.
– И что? – удивилась девушка. – Кстати, сегодня суббота.
– Ой, вот только не надо спорить с царем! – капризно пробурчал Берендей Четвертый. И, чуть не плача, поднял, наконец, голову. Бросил обвиняющий взгляд на Брока, с укоризной посмотрел на Сашу: – Вот из-за вас такую песню прослушал! «За милых дам, за милых дам!..» – промурлыкал он. – Эх, как поет… О! Следующая началась! Всем молчать, а то и эту прослушаю!..
И тут Сашенька совершила дерзость – протянула руку к мышке и кликнула клавишей. Песня оборвалась на полухрипе. Седой небритый певец на экране замер с раскрытым ртом.
– А-а-аа!!! – обеими руками вцепился в похожую шевелюру Берендей и стал дергать свою царственную голову в разные стороны. – Что вы наделали?! Как это понимать?.. Саботаж?! Государственный переворот?! Покушение? Измена?..
Сашенька испугалась. Таким она Государя еще не видела. В голову сразу полезли страницы учебника истории: декабристы, Александр Ульянов, Каракозов… Даже почему-то Фанни Каплан. Наверное, потому что та была женщиной, и Саше проще было ассоциировать себя с ней. Кого из этих исторических личностей повесили, а кого расстреляли, девушка точно не помнила, но память подсказывала ей, что декабристов казнили не всех, большая их часть все-таки отделалась Сибирью. На Сибирь она была согласна, будучи уверенной, что Мирон последует за ней.
Мирон же пока последовал на очередную выручку вновь уронившему пенсне на пол (вместе с собой) придворному розыскнику. Да и самому парню, судя по его бледности и прыгающим очкам, помощь бы сейчас не помешала. Лучше всего – психологическая. Или хотя бы в виде рюмки водки. Парень и впрямь подумал сейчас почему-то о ней, хоть и был почти не пьющим.
Не поддался панике лишь Сашин отец. Он, похоже, ассоциировал себя в сей насыщенный революционной ситуацией момент со средним из братьев Ульяновых. Даже закартавил.
– Что вы огете-то так, батенька? – прищурившись, обратился он к царю. – Девушек пугаете, сотгудников тгавмигуете. Никто вас пока свеггать не собигается.
– Пока?.. – ошеломленный спокойствием Брока, заморгал Берендей Четвертый.
– Да, пока, – выделил сыщик голосом напугавшее царя слово. И продолжил, вновь акцентируя на нем ударение: – По крайней мере, пока мы не завершим, так сказать, дело. Или вам уже сын не нужен?
– Да как же!.. – смутился и густо покраснел Государь. – Нужен, конечно… Вы уж, того… это самое… – Видно было, что извиняться Царь-батюшка не привык. И не стал, опять заканючил, оправдываясь: – А чего она Добрыню заколдовала? Мне знаете как понравилось?..
Тут царь вспомнил, что тоже умеет колдовать и защелкал пальцами, бормоча заклинания. Но певец на экране не шелохнулся и не издал ни звука. Это привело Берендея в настоящее замешательство. Похоже, что испугался теперь он.
– Ого, – сказал царь, с уважением побежденного покосившись на Сашеньку.
Та сразу просекла, что Сибирь отменяется, и самодовольно фыркнула:
– Ага! А вы думали. Все, хватит баловаться, пора работать.
– Работать? – еще больше испугался Берендей. Видимо он и впрямь начал верить, что государственная власть перешла в руки этой светловолосой юной волшебницы, а ему уготована роль прислуги.
– Да не волнуйтесь вы так, ваше величество, – поспешила успокоить царя Саша. – Работать будем мы, а вы – сопровождать нас и осуществлять общее руководство.
Государь облегченно выдохнул, зато возмущенно затряс головой Брок:
– Нет-нет-нет! Сопровождать – да, а вот руководство расследованием я оставляю за собой. Ведь вы же в этом деле не специалист, ваше величество, я прав?
– Конечно, конечно вы правы, – вернув лицу некоторую значительность, кивнул обрадованный царь. – Я, разумеется, не специалист в сыщицких делах. Так что вам и карты в руки. И сопровождать мне вас вовсе не обязательно.
– Но вчера же вы говорили…
– Вчера я вас еще плохо знал. А теперь вижу, что вы порядочные люди. Да и воровать-то, сказать по-честному, у Вани нечего. Книжки, разве что. Да пылескоп. Так это все мелочи, книжки новые купим, пылескоп опять кузнецу закажем…
– Да не собираемся мы ничего воровать! – возмутилась Сашенька.
– И хорошо, – одобрил Государь. – И не надо. Вот я и говорю, идите без меня. Что я там у вас под ногами путаться буду? – Царь говорил все это таким заискивающим тоном, будто собирался что-то попросить. И Саша даже стала догадываться, что именно. Для того, чтобы проверить свою догадку, она притворно-равнодушно спросила:
– А вы чем собираетесь в это время заняться, ваше величество?
– Да я бы отдохнул вообще-то, – картинно-неправдоподобно зевнул Царь-батюшка. – Устаю я от государственных дел сильно. Вот и думаю, как бы лучше расслабиться. Говорят, для релаксации очень уж музыка хороша. Да только мне так эти придворные певцы надоели! Только и знают, что «Боже, царя храни».
– А чего бы вы хотели? – совсем уж прикинулась дурочкой Саша.
– Ну-у-у… – покосился на монитор ноутбука Берендей. – Что-нибудь такое… этакое… Добрыню вот, хотя бы. Вам же все равно ваше блюдце при осмотре Ваниных помещений будет не нужно. Только мешать станет. Еще уроните, разобьете. А я бы как раз и покараулил.
– Ох, и хитрец же вы, ваше величество! – не удержалась Сашенька. И вновь сзади бухнуло и звякнуло. А царь, ничуть не смутившись, вздохнул:
– А как же в государственном деле без хитрости? Это ж краеугольный камень политики.
– Ну, ладно, – обменявшись с отцом взглядами, кивнула Саша. – Смотрите: вот это называется мышка…
Когда довольный донельзя Берендей Четвертый снова уткнулся в экран, а сыщицко-розыскная команда покинула зал и проходила по коридору мимо второй двери слева, Брок вспомнил о дубле и остановился. Он решил на всякий случай создать «братцу» алиби. Ведь Берендей тоже мог о нем вспомнить. И что тогда? Как выпутываться, что врать? Конечно, и то, что придумал Брок, по большому счету тоже было враньем. Но это как сказать! Ведь сыщик не собирался говорить ни одного слова неправды…
– Подождите! – крикнул он ушедшим далеко вперед попутчикам. – Я сейчас.
Затем он взлохматил зачем-то волосы, расстегнул на рубашке пару верхних пуговиц и скорчил совершенно дебильную физиономию. А потом развернулся и снова вошел в зал, откуда раздавались хриплые стоны про рану и соль.
– А где все? – крикнул он с порога. – Я задержался маленько…
– Но явно не по-маленькому, – недовольно буркнул Царь-батюшка, ставя клип на «паузу». – Догоняйте скорей, они только что вышли.
– А-а, – сказал Брок. – Ну, тогда – пока!
– Пока? – нахмурился царь, когда дверь за сыщиком закрылась. – Не люблю я это слово. Надо бы издать Указ о его запрещении.
Глава 27. Осмотр помещений. Портрет «железной рыбы» как первая зацепка
Сушику досталась роль провожатого, ведь один он знал, что и где располагается в тереме. Главный придворный розыскник возглавил процессию и страшно этим гордился. Лысина его торжественно поблескивала, а голос приобрел начальственную значимость. Видимо, Никодиму Пантелеймоновичу очень хотелось реабилитироваться перед гостями за недавние обмороки.
– Так, – не терпящим возражения тоном произнес он, – сначала – в спортзал.
– А смысл? – возразил Брок. – Или вы думаете, что Ваня ваш с турника две недели слезть не может?
– Ивана нет на турнике, – холодно ответил Сушик. – Я проверял.
– Тогда тем более.
– И тем не менее.
– Ну, как знаете…
– Вот именно!
Так, препираясь, и вошла все же сыщицко-розыскная компания в спортивный зал. Зал как зал, ничего особенного. Гулкое эхо шагов, турник, брусья, канат, шведская стенка, баскетбольные щиты. В углу – аккуратная стопка матов. Вдоль стены разложены мячи, гири, гантели, штанга и набор дополнительных «блинов» к ней. Низенькие длинные скамеечки. Ни тебе бегущих дорожек, ни станков для бодибилдинга, ни прочих тренажеров. Скромненько очень, как в средней школе провинциального города. Брок хотел сказать об этом вслух, чтобы сбить немного спесь с главного розыскника, но передумал. Некрасиво это. Да и какое отношение имеет придворный розыскник к снабжению терема спортинвентарем?
Так что сыщик молча пошел к снарядам, глянув все-таки и на турник, и под потолок, где крепился канат. Ни там, ни там царевича, конечно же, не было. А вот гантели и гири Брок осмотрел очень внимательно – нет ли на тех следов крови и мозгового вещества. Очень уж хорошее из гантелей орудие убийства получается, это сыщик знал не понаслышке. Но все снаряды оказались чистыми. Тогда Брок принялся стягивать один за другим на пол маты. Вряд ли тело Ивана могло быть столь плоским, чтобы, оказавшись между ними, не нарушить аккуратной ровности горки, но сыщик привык доверять лишь собственным глазам и рукам. Поэтому он не только убедился, что между матами ничего и никого нет, но и прощупал каждый из кожаных «матрасов», а на одном, показавшимся ему наиболее плотном, даже пару раз подпрыгнул.
Складывать маты назад он, разумеется, не стал. Подошел к Сушику и спросил:
– А бассейн где?
– А смысл? – попытался передразнить сыщика розыскник, но Брок шутки не принял.
– А царевич на дне? – неосмотрительно сказал он, и тут же ему пришлось ловить падающее тело Никодима Пантелеймоновича. Тело он поймал, а вот пенсне не успел, и то, жалобно звякнув, блеснуло с пола осколками. Это печальное обстоятельство тут же привело Сушика в чувство. Он заохал, принялся бережно собирать стеклышки и пытаться слепить осколки между собой.
– А поколдовать? – сочувственно подсказал Брок.
– Уйдите, – буркнул придворный розыскник, – не мешайте! – Но, судя по ритмичному бормотанью, советом сыщика он все-таки воспользовался. Наконец, красный и злой, с новенькими стеклами на носу, он повернулся к Броку: – Не говорите больше таких кощунственных слов!
– Насчет колдовства? – удивился сыщик.
– Насчет царевича… на дне.
– А вы проверяли?
– Н-нет… – побледнел розыскник. – Я заглядывал в бассейн, но…
– Так проверьте. А то ишь – «кощунство» сразу!.. В сыщицком деле нет места для сантиментов, знаете ли. А вам, любезный, нервишки подлечить надо. Что это, так сказать, за розыскник, который валится с ног, всего лишь услышав версию! А ну как Иван и впрямь на дне окажется, не дай бог, конечно, вы что тогда, умрете сразу?
– Разумеется, – задрожал Сушик. – Если не сразу, то в тот самый миг, как доложу об этом Государю.
– Прибьет? – сочувственно поинтересовался Брок.
– Враз, – вздохнул главный розыскник. – Потом оживит, конечно… А может и нет. Я ему о гибели сына еще ни разу не докладывал.
– Ну, может и не придется еще, – пожалел сыщик болезного пожилого человека. – Пойдемте все же осмотрим дно.
– Может, вы сами?.. – задергал бледными губами Сушик. – Бассейн вон за той дверью…
– Ладно, – усмехнулся Брок и обернулся, чтобы позвать помощников. Но Сашенька с Мироном столь увлеченно метали в баскетбольную корзину мячи, что он лишь махнул рукой и пошел к указанной двери один.
За дверью и впрямь оказался бассейн. Довольно большой и глубокий. И даже с вышкой для прыжков. Вода была абсолютно прозрачной, и дно просматривалось полностью. Ивана-царевича, ни живого, ни – тьфу-тьфу-тьфу! – мертвого, сыщик там не обнаружил.
Главный придворный розыскник, когда Брок сказал ему об этом, несказанно обрадовался.
– Теперь пойдем в спальню, – деловито распорядился он.
– Нет уж, – положил ему на плечо руку Брок. – Нечего нам время терять. Давайте-ка с главного начнем. С кабинета царевича. А в спальню сходим, если ничего интересного там не обнаружим.
– И в мастерскую, – подсказал Сушик, ставший более покладистым после хорошего известия Брока насчет дна бассейна.
– И в нее, – кивнул Брок. А потом крикнул заигравшейся парочке: – Пора, как говорится, в путь-дорогу, ребятки!
Но увлекшиеся баскетболом Саша с Мироном никак на этот крик не отреагировали. Тогда Брок подошел к стене, взял мяч и почти через все поле метнул его в сторону корзины. Откровенно говоря, он и не рассчитывал попасть – собирался всего лишь привлечь внимание молодых людей. Но мяч, сделав оранжевую дугу, упал точно в кольцо и, вкусно вжикнув по сетке, упал на пол, подпрыгнул и поскакал к ногам ошеломленных юноши и девушки.
– За мной! – скомандовал гордый неожиданным успехом Брок, и даже уважительно крякнувший Сушик не стал на сей раз претендовать на лидерство.
Кабинет Ивана-царевича, а скорее – совмещенная с ним библиотека, вызвал у всех, кроме Сушика, изумленный восторг, граничащий с завистью. Книги, книги, книги, куда ни кинешь взгляд – всюду книги: огромные, чуть ли не в метр высотой, тома; пухлые, с пожелтевшими неровными обрезами старинные фолианты; строгие однотонные корешки собраний сочинений и энциклопедий; разномастные современные томики, а также брошюры, журналы и просто стопки исписанных листов, лежавшие повсюду, кроме кресла, придвинутого к огромному, как и в царском кабинете, письменному столу.
– Так-так-так-тааак! – азартно воскликнул Брок, бросившись к заваленной книгами и журналами столешнице, покрытой классическим зеленым сукном. Под моргание вспышки Сашиного фотоаппарата он принялся изучать то, что читал Иван-царевич перед исчезновением. Схватил первый попавшийся под руку томик. «Пауки-убийцы с Марса». Брезгливо отбросил и поднес к глазам следующий. «Упырь из созвездия Кассиопеи». Сыщик поморщился и отправил книжку вслед за первой. Третья называлась «Путешествие на Альдебаран». Название не вызвало у Брока отвращения, и он раскрыл книгу. На многочисленных рисунках красовались звездолеты, мужчины в скафандрах и многочисленная неведомая гадость с фасеточными глазами, щупальцами, хоботами, рогами, хвостами и жвалами в разнообразнейших их сочетаниях. Были там также многоголовые змеи, толстые, длинные и зубастые черви, а также гигантские жуки и пауки. Возможно, те же самые, что и с Марса. Занесло их фантазией писателя на Альдебаран – почему бы и нет?
