Текст книги "Сыщик Брок. Дилогия (СИ )"

Автор книги: Андрей Буторин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 40 страниц)

– Тебя – не тебя, но всё, что ниже шеи – стопудово!

– Ничего, полюбишь и выше! – хищно улыбнулась Тамара и ухватилась за Сережин локоть. – А вы все – брысь отсюда!

Глава 7. «Правое русло Волги», а также кардинальное средство от перхоти

Когда оказавшаяся лишней троица вышла из Тамариного подъезда, Татьяна Дурында первым делом подошла к Серегиной «Тойоте» и злобно пнула колесо.

– Пошшшел ты! – прошипела Татьяна, но пошла как раз сама – быстро и не оборачиваясь. Даже не попрощалась с Броком и Сашенькой.

– Папочка, а нам надо к доктору! – ласково пропела Саша и взяла отца под ручку.

– Да! – закивал сыщик. – К доктору Дурилкину! Пусть нам и не заплатили за это дело, но профессиональная честь…

– Да не в чести сейчас честь! – фыркнула Сашенька. – И, к тому же, твое здоровье сейчас дороже!

– Ничего не может быть дороже чести! – Брок вырвал локоть из руки дочери и гордо вскинул голову.

– Хорошо, – быстро согласилась девушка. – Но давай сначала сходим к доктору. Честь никуда не убежит.

– Как ты можешь так говорить… – начал было сыщик, но заметив, как упрямо вспыхнули глаза Сашеньки, махнул рукой: – А! Делай, что хочешь!..

– Вот и ладненько! – снова заулыбалась девушка и махнула рукой проезжавшему мимо «жигуленку».

– Нам к психиатру, – зашептала она в приоткрывшееся окно остановившейся машины. – Куда-нибудь поближе.

– О! Я знаю! – высунул вихрастую голову молоденький очкастый водитель. – К нам в поликлинику сегодня приходил один, хотел на работу устроиться. Он номер своего мобильника оставил. Может, примет вас на дому? – Парень протянул Сашеньке клочок бумаги. – Тогда я вас к нему подброшу!

– А он точно психиатр? – с сомнением переспросила девушка, разглядывая подозрительно невзрачную бумажку.

– Не, он сказал, что вообще широкого профиля спец, – признался парень. – А у нас главврач таких не любит. Не доверяет. А я заинтересовался, вот и взял телефон на всякий случай себе. У меня бабушка мигренью страдает. И дедушка.

– А при чем здесь психиатр?.. – нахмурилась Саша. Парень хотел ответить, но в их беседу неожиданно вклинился разглядывавший до этого облака Брок.

– Как вы сказали? – наклонился он к окну машины. – Мигренью? Это ведь что-то с головой?

– Ну да, – закивал водитель, – с головой. Плавающие такие сильные боли…

– Так-так-так-та-ааак!.. – протянул сыщик. – Снова голова… А как вы сказали зовут этого доктора?

– Я не помню, – почесал парень в затылке. – Митрофан, что ли… Или Мефодий?

– Может, Модест? – подсказала Сашенька.

– Нет, скорее Мелентий… – еще пуще заскреб голову парень.

– А что ты держишь в руках? – спросил вдруг у дочери Брок.

– Номер телефона этого… Мирона…

– Там ничего больше нет, кроме номера?

Сашенька расправила мятый огрызок бумаги.

– Михаил! – прочитала она с удивлением. – Ничего себе имечко!

– Точно! – обрадовался водитель «жигуленка». – Он же еще назвал себя в шутку «МММ». Чего-то там – Михаил – чего-то там… Всё на букву «м»!

– Жаль!.. – искренне огорчился Брок. – Чегототам – это не он… А как всё чудно сходилось!

– Папа, ты о чем? – вновь забеспокоилась Саша.

– Я думал, это Дурилкин, – разочарованно махнул рукой сыщик. – Так всё сходилось: голова, доктор, три одинаковых буквы!..

– Как вы сказали – Дурилкин? – встрепенулся парень в «Жигулях». – У него похожая какая-то фамилия… Сейчас вспомню… О! Мудрилкин!

– Чья? – обреченно поморщился Брок.

– Ну, этого, доктора, который к нам хотел устроиться. Вспомнил! Мудрилкин Михаил Матвеевич! МММ! Точно!..

– Пойдем, дочурка, – потянул Сашу за руку понурый сыщик.

– Папа! – охнула вдруг девушка. – А помнишь, мы в игру играли, когда клиентов долго не было? – И Сашенька, отчаянно фальшивя, пропела: – Правое-правое-правое русло Волги!..

Брок замер. Глаза его лихорадочно забегали.

– Левый-левый-левый берег Дона! – торжествующе прогорланил он. – Теперь я!.. Над березой проснулся подпоручик старенький… А?!

– Под ольхой задремал есаул моло-о-оденький! – радостно провыл водитель машины и умоляюще затряс вытянутой из окна рукой. – А можно я?!

– Можно, – великодушно разрешил Брок.

– Дья-а-авол, президента побери!.. – выдал парень и выжидающе осклабился.

– А вот святое не трожь! – насупился сыщик и, наклонив голову, словно бык двинулся к автомобилю.

– Папа! – закричала Сашенька, ухватив отца за фалду пиджака. – Да постой же! Не в песнях дело!

– Это не песня! – огрызнулся Брок. – Это гимн великой Российской Империи! – И продолжил движение, словно трактор с прицепом. Саша волочилась за ним, отчаянно тормозя по асфальту каблучками.

– Да папа же! – заверещала она, мысленно прощаясь с туфлями. – При чем тут гимн?! Это же Дурилкин!

– Где?! – Сыщик мгновенно остановился и усиленно завертел головой.

– Ну, этот, который Мудрилкин.

– Где связь?

– Это ведь то же самое, что в нашей игре! Мудрилкин – Дурилкин.

– Так-так-так-так-та-аааак! – затарахтел Брок. – А ведь и правда! МММ – DDD! Всё сходится! Ну, конечно, – хлопнул сыщик по лбу, – ему же надо залечь на дно, замаскироваться! Ай да хитрюгин!

– Дурилкин, – поправила Саша.

– Мудрилкин, – выдал ничего не понимающий водитель.

– Хитрюгин – не в смысле фамилии, – пояснил сыщик, – а в смысле характеристики.

– Ну, в смысле характеристики и дурилкин – в самый раз, – пожала плечами Сашенька.

– Всё, едем! – кинулся к машине Брок.

– Куда? – спросила Саша.

– Как это куда? К доктору! Ты ж сама меня туда звала...

– Но мы же не знаем его адреса!

– Зато у нас есть его телефон, – сыщик достал мобильник и запиликал клавишами, сверяясь с цифрами на мятой бумажке. Прижал трубку к уху. Подобрался. Лицо его мгновенно преобразилось, из взволнованно-серьезного став по-идиотски умильным. – Ой! – тоненько пропел Брок, растягивая губы в блаженной улыбке. – Это доктор? Ой, доктор, мне нужна помощь! Ой, это не телефонный разговор!.. Ой, что вы, что вы, шалун!.. Хи-хи-хи-хи! Нет, я хочу только у вас... Нет, я хочу к вам... Ну, пожалуйста, доктор!.. Как-как-как? Дурацкая, шесть? Ах, Рыбацкая, шесть!.. Ой, спасибо вам, доктор! Уже лечу, шалунишка!..

– Пап, ты чего? – Сашенька расширившимся глазами смотрела на отца.

– Так надо, – нахмурился Брок и открыл дверцу «Жигулей». – Подвиньтесь!

– Может, лучше я поведу? – дрогнувшим голосом поинтересовался водитель.

– Как хотите, – отмахнулся сыщик. – Подвиньтесь!

– Но руль с этой стороны...

– Я не слепой! Подвиньтесь же, черт бы вас побрал!

– Но... как я тогда буду вести машину?

– Откуда я знаю, как? Ведь это же вы водитель? Я же вас не спрашиваю, как проводить допрос!

– А... как? – заинтересовался парень.

– Молча! – огрызнулся сыщик.

Сашенька, тоже молча, снова ухватила отца за фалду пиджака и так же молча отбуксировала его к правой передней дверце. Пассажирское кресло уже занимал хозяин «Жигулей».

– Подвиньтесь, я сказал! – рявкнул Брок, распахивая дверь. Парень полез на свое прежнее место, бурча под нос: «Вот уйду сейчас вообще, сами езжайте как хотите!»

До Рыбацкой улицы троица всё-таки доехала без происшествий – водитель вел машину, Брок составлял мысленный план действий, Сашенька смотрела в окно. Но все трое не получили от своих действий никакого удовольствия: водитель постоянно косился на сыщика, ожидая от того какой-нибудь пакости вроде сакраментального «подвинься»; Броку не удавалось составить четкий план; Сашеньке не попалось на глаза ничего достойного… Поэтому все облегченно вздохнули, когда панельная девятиэтажка с пузатой цифрой 6 на боку вынырнула из-за очередного поворота.

– Ждите меня здесь! – приглушенно выдавил сыщик, распахивая дверцу.

– Папа, я с тобой! – возмутилась было Сашенька, но Брок сделал протестующий знак ладонью:

– Нет. Вы будете прикрывать мой отход. И контролировать все входы-выходы, включая крышу. Вдруг он попытается улизнуть?

– Ну уж нет! – заерзал на сиденье владелец «Жигулей». – Подставляться под пули я не нанимался! – Он продолжал дергаться, не понимая от волнения, что выбраться из машины ему мешает пристегнутый ремень.

– Какие пули? – презрительно хмыкнул сыщик. – Если только скальпель! Это же доктор, а не бандит.

– Почему же вы его преследуете? – парень догадался наконец, что его удерживает, и отщелкнул ремень. Но вылезать уже не торопился.

– А мы его и не преследуем, – сказал Брок. – Но допросить надо. Это последнее звено цепочки.

– Почему же вы тогда просите прикрывать ваш отход?

– От случайностей никто не застрахован! – подала голос Саша.

– Правильно, дочка, – моргнул обоими глазами сыщик и направился к подъезду.

Водитель откинулся в кресле и забарабанил большими пальцами по ободу баранки «Марш энтузиастов».

Брок позвонил в дверь, и рука его машинально потянулась к несуществующей кобуре. Сыщик никогда не имел личного оружия, но с тех пор как занялся сыскной деятельностью, постоянно ощущал его тяжесть. Не найдя пистолета, он достал из кармана связку отмычек, вспомнив, что в критической ситуации оружием может стать что угодно.

Дверь открылась. На пороге стоял подтянутый стройный мужчина. Он удивленно поднял на сыщика ярко-голубые глаза. Чуть опустил взгляд, остановил его на отмычках в руке у Брока. Темные красивые брови выгнулись дугой.

– Грабить собрались?

– С чего вы взяли? – подпрыгнул сыщик.

– Да так, знаете ли, предчувствие, – кивнул на отмычки мужчина. Брок быстренько сунул связку в карман.

– Нет, нет, это случайность! Нечаянно вынул... Хотел платок достать...

По лбу сыщика и впрямь катился пот. Он действительно вынул платок и обтер лицо.

– Допустим, – нахмурился мужчина. – Тогда что вам нужно и кто вы, собственно такой?

– Но я ведь звонил вам полчаса назад... Мы договорились, – сказал Брок и только тогда спохватился, что по телефону он разговаривал с Дурилкиным совсем другим голосом. Поэтому тут же, на ходу, изменил легенду: – То есть, не полчаса, а полгода назад... Где-то так примерно... Или год. Плюс-минус. Помните, на курорте с вами вместе отдыхали? На пляже беседовали?

– В Ялте? – быстро спросил доктор.

Брок закивал:

– Да-да! Где-то там примерно... Ялта, Сочи, Юрмала... Я там каждый год отдыхаю.

– А я в Ялте ни разу не был! – торжествующе выдал Дурилкин. – Позвольте откланяться, жулик вы этакий! – Он стал закрывать дверь, но сыщик успел просунуть в сужающуюся щель ботинок.

– Стойте, стойте! Я и не говорил, что точно в Ялте! Может, на Тенерифе, или в Дубултах!.. Ну, я просто много где бываю всегда! Помню просто, что на пляже мы беседовали!..

– Интересно, о чем же? – оставил попытку закрыть дверь доктор.

– О головах, – пошел ва-банк сыщик. – Об отрезанных головах, живущих без тела!

Дурилкин оглядел Брока сверху вниз, словно лишь в этот момент увидел впервые. Распахнул дверь.

– А ну-ка, входите!

Сыщик юркнул в прихожую. Там было неуютно и пахло дихлофосом. «Съемная квартира!» – смекнул Брок. А вслух произнес обратное:

– Уютненько тут у вас! И пахнет так оригинально. Медицинский такой запах... Практикуете?

– Ага. Головы отрезаю. Слишком любопытным.

Сыщик вздрогнул. Пот снова потек со лба. А также сзади по шее, по спине, животу... И много по чему еще. Платок здесь уже был бессилен.

– П-п-почему головы? – выдавил он и часто заморгал.

– Могу и что-нибудь другое, – мило улыбнулся Дурилкин. – Но вы ведь сами о головах вспомнили.

– Дык!.. – сглотнул сыщик. – Интересно ж... Голова-то она – ого-го! Вы не поверите, но в ней даже мозг есть!.. Такое серое, знаете ли, вещество. Там всякие нейроны, то-се...

– Да что вы говорите?! – всплеснул руками доктор. – И у вас – тоже?

– Что тоже у меня? – заволновался Брок.

– Есть мозг?

– Должен быть, – потрогал голову сыщик. – Я ведь думаю. Так сказать, мыслю – стало быть су...

– Не факт, – перебил Дурилкин. – Вот давайте-ка, голубчик, произведем сейчас трепанацию черепа, тогда и убедимся.

– Да я... это... – зашарил Брок сзади по двери в поисках ручки. – Лучше потом зайду! У меня голова грязная... Вот помою – и вернусь!

– Ну зачем же вам куда-то ходить? – лучезарно улыбнулся доктор. – Вода и у меня пока из крана течет. И даже шампунь есть. Вы какой предпочитаете?

– Я... э-э... от перхоти... любой!

– И от перхоти есть, голубчик! – еще шире растянул губы Дурилкин. – Только вам не всё ли равно уже будет?

– К-как можно! – мотнул головой сыщик. Ему стало дурно. Воротничок рубахи стал вдруг немилосердно жать.– Перхоть, она, знаете ли...

– Знаю, знаю, – закивал доктор. – Я по перхоти тоже большой специалист. По кардинальному от нее избавлению. Вместе с головой.

Брок всё-таки потерял сознание.

Глава 8. Броку ничего не отрезали, зато он кое-что вырвал

Очнулся сыщик в полной уверенности, что головы у него больше нет. То есть – наоборот: голова есть, а нет всего остального. Во всяком случае все попытки пошевелить руками-ногами не привели к успеху. И он их не чувствовал!

Брок тоненько провыл, боясь открыть глаза. И услышал над собой знакомый голос:

– Так что будем отрезать, голубчик?

– А-а... м-можно н-ничего? – проблеял сыщик. Глаза он так и не открыл. Но в голову («Всё же в голову, значит она, как минимум, есть!» – обрадовался сыщик) пришла утешительная мысль: «Если спрашивает, что отрезать, значит – еще не отрезал!»

– Да нет, голубчик, что-нибудь всё-таки надо. Профессиональная честь. Вам знакомо такое понятие?

– Д-да...

– Вот видите! Так что будем резать?

«Что бы сказать? – всполошился Брок. – Что мне не очень нужно?»

– А можно... ногти? – спросил он вслух.

– Можно. Только вместе с руками.

– А... волосы? – пролепетал сыщик, уже догадываясь, каким будет ответ. Он угадал.

– Только вместе с головой.

– Вырежьте мне тогда аппендикс! – взмолился Брок. – Ну, что вам стоит?!

– Это операция для студентов! – фыркнул Дурилкин. – Мне неинтересно.

– Хорошо, – решился сыщик. – Тогда – гланды. Через...

Договорить он не успел. В дверь позвонили.

– Полежите пока, голубчик, – сказал доктор, – и хорошенько подумайте. Да, гланды – не катят.

Послышался звук удаляющихся шагов.

«Почему, собственно, не катят?» – хотел возмутиться Брок и открыл глаза. Он лежал на диване – не очень новом, продавленном, с истертыми деревянными подлокотниками. Руки и ноги были на месте и даже не связаны.

«Вот что такое самовнушение!» – с уважением подумал сыщик и сел. Огляделся. Комната как комната. В полном соответствии с типовыми представлениями о съемных квартирах: упомянутый диван, старенький телевизор в углу, древний сервант с двумя «розочками» чашек и вазой между ними, рядом с сервантом – письменный стол с настольной ширпотребовской лампой. А еще на столе... Еще на столе лежала раскрытая общая тетрадь. Сыщику стало интересно. Он любил письменное слово. В любом виде, в том числе и рукописном.

Брок поднялся с дивана. Ноги еще плохо его слушались, но три шага до стола он сделать сумел. Плюхнулся на скрипнувший ободранный стул. Перевернул тетрадь обложкой вверх. «Дневник профессора Дурилкина Д.Д.» – сказала ему надпись на голубом коленкоре, сделанная шариковой ручкой. Первой мыслью сыщика было сунуть дневник в карман, но он поборол в себе это желание, опасаясь, что Дурилкин сразу заметит пропажу. Поэтому Брок стал лихорадочно листать страницы, выхватывая отдельные слова и фразы...

«...выпил с аспирантами... ...расслабился с аспирантками... ...роботы очень маленькие... ...а что, если... ...идентичные свойства... блокировать отторжение... ...нужен помощник... ...аспиранты не годятся, слабаки... ...аспирантки хороши, но дуры... ...собака сдохла... ...пятая нога... ...рыбе зонтик... ...козе баян...»

Из прихожей раздались приглушенные голоса. Один из них показался Броку знакомым. «Наверное, Дурилкин», – мельком подумал он и залистал дневник еще активней.

«...геля мало... ...нобелевская премия... ...хотя бы сто миллиграмм... ...пришлось самому стать подопытным...»

Вот! Лоб сыщика вновь заблестел потом. Вот оно. Нашел! Брок приблизил тетрадь почти к самому носу, хоть и не был близорук, и прочитал: «Таня Дурында была не дурна собой...»

Сыщик воровато огляделся и вырвал нужные листы. Сунул в карман и быстро вернулся на диван. Лег. Голоса в прихожей стали громче:

– А я говорю, он здоров!

– Нет, болен. У него паранойя. Осложненная шизоидным бредом.

– Папа здоров! Отдайте мне его!

– Не могу. Я давал клятву Гиппократа.

– А вот так?

– Ай!!! Что вы делаете?! Больно же!

– А так?

– Ай!.. Тоже больно.

– Пррррропустите меня!

– Стойте, туда нельзя!..

В комнату влетела Сашенька.

– Папа! – бросилась она к отцу. – Что он с тобой сделал?

– Ничего, – вяло улыбнулся Брок. – Только хотел отрезать голову.

– Вот видите!.. – возник за спиной девушки запыхавшийся доктор. Волосы его были растрепаны, в голубых глазах застыла боль.

– Что вижу? – огрызнулась Сашенька. – Вижу, что вы запугали старика!

– Я не старик! – подпрыгнул Брок. – Я еще замуж могу! То есть, жениться.

– Что?! – воткнула руки в боки Саша и прищурилась. – На ком это жениться? А мама?

– Н-ну... – замахал руками сыщик. – Я это так, образно. Могу и на маме. Развестись, а потом снова жениться.

– Я те разведусь! – приставила девушка к носу отца кулак. – Доктор, – обернулась она к Дурилкину, – по-моему у папы и впрямь кое-что лишнее... Отрежьте-ка ему это!

– Не надо! – взвизгнул Брок, приняв позу футболиста в стенке. Только лежачую.

– Фи, папа! – сморщила Сашенька носик. – Я имела в виду язык.

– Ну вот что! – рассердился вдруг Дурилкин. – Проваливайте-ка оба отсюда!

– То есть как? – воскликнули Брок с дочерью в один голос.

– Проваливайте, и всё, – сказал доктор. – Мне работать надо.

– А кто сейчас распинался о клятве Гиппократа? – ухмыльнулась Сашенька.

– А как же мои гланды? – поинтересовался сыщик.

– Всё, – топнул Дурилкин-Мудрилкин. – Ваш папа здоров, даже чересчур. Я ошибался. – Доктор перевел взгляд на Брока: – И гланды у вас в порядке. И аппендикс. И мозги на череп не давят.

– Но вы же не проводили обследование... – засомневался Брок. – А вдруг всё же...

– Я опытный врач! – закричал доктор. – Я целый профессор медицины, между прочим!.. Мне достаточно аудиовизуального контакта.

– Пойдем отсюда, папа, – мотнула светлой головкой Сашенька. – Нам такие доктора не нужны.

– Да уж! – дернул подбородком сыщик и поднялся с дивана.

...Удивительно, но водитель «жигуленка» по-прежнему сидел в машине. Ему было откровенно скучно и он сам с собой играл в песни-перевертыши.

– Ух, опадает ли-и-и-па-а-ааа! – доносилось из открытого автомобильного окна. И тут же – торжествующе-победно: – Ой, цветет кали-и-ина-а-ааа!.. – И, после непродолжительной паузы: – Углей вот мало ме-е-едных под тупиками Росто-о-ова-а-ааа!.. А? Каково?!

– Так-так-так-та-ааа-ак!.. – задумался сыщик и остановился в шаге от «Жигулей». – Что-то я как-то... А какого Ростова, не уточните, милейший? – нагнулся он к окну.

Водитель от неожиданности вздрогнул. Но быстро взял себя в руки и небрежно махнул рукой:

– А!.. Всё равно.

– Ну, не скажите! – возмутился Брок. – Ростов, который во Владимирской области, и Ростов, который на Дону – это две большие разницы, вы знаете!.. Даже обидно от вас такое слышать, честное слово. Попрошу вас всё-таки уточнить!

– Хорошо, пусть будет на Дону, – сдался водитель.

– Что значит «пусть будет»? – взвился сыщик. – Он там и есть! С восемнадцатого века, между прочим. Еще императрица Елизавета...

– Папа! – одернула отца Сашенька. – Ты чего завелся-то? При чем здесь Ростов?

– Дык!.. – сказал Брок и замахал руками.

– А загадка ваша – детская, – фыркнула девушка, нагибаясь к водителю, и пропела очень чисто и трогательно: – Огней так много золо-о-отых на улицах Саратова-а-ааа...

– Опаньки! – нахмурился сыщик. – Ты откуда эту песню знаешь?

– А что? – покраснела Саша.

– Плохая песня. Забудь немедленно!

– Да почему плохая-то?

– Плохая – и всё. Я запрещаю тебе петь эту песню. И слушать – тоже!

– Ни фига себе! – возмутилась Сашенька. – Даже мама эту песню поет. Иногда.

– Маме можно, – процедил сыщик.

– Да ты можешь мне наконец объяснить, почему мне нельзя? – топнула Саша.

– Ну, хорошо, – пробурчал сыщик. – Спой следующую строчку...

Девушка выпрямилась, тряхнула белокурой головкой, повела рукой и заголосила на всю улицу:

– Парней так много холо-о-остых, а я люблю женатого-о-ооо!

– Вот! – замахал Брок руками. – Вот именно! Женатого! А я этого не потерплю!

– А я тебя не спрошу, – фыркнула Сашенька и отвернулась.

– К-как?.. – опешил сыщик. – Как это не спросишь? Я ведь твой папа...

– Кто-то сам недавно говорил, что только документально.

– Ты меня неправильно поняла! – Брок замахал руками еще сильнее. – Я говорил, что документально – бесспорно, а вот на самом деле... всякое ведь бывает...

– Вот и у меня всякое бывает! – сверкнула на отца глазами девушка. – И не лезь в мою личную жизнь!

– Значит, правда... – понурил голову сыщик.

– А если и да?

– К-как это «да»?! Нет и еще раз нет! Видишь ли, «да» – в данном случае вовсе не то «да», которое «да» – в смысле «да»! И говоря «да», я очень на это надеюсь, ты подразумеваешь всё-таки «нет»...

– Лучше спойте, – буркнул вдруг парень из машины. – А то от ваших «нет-да» голова закружилась. А нам еще ехать.

– Куда? – спросил Брок.

– А я знаю?

– А я?

– Тогда я поехал. Столько времени из-за вас потерял!

– Куда это вы поехали? – обиделась Сашенька. – А как же мы?

– А это вы у него спросите, – осторожно кивнул на Брока водитель. – Кстати, если не поедете, не мешало бы расплатиться...

– Пожалуйста! – фыркнул сыщик, который всё еще не остыл после перепалки с дочерью. И полез в карман за деньгами. Но вместо денег нащупал там пачку бумаги явно не денежного формата. И тут же вспомнил о дневнике Дурилкина. Замахал руками, закричал: – Едем, едем! Срочно едем отсюда!

– Куда это мы едем? – заинтересовалась Сашенька.

– Ты – к маме, я – в офис!

– Чего это ты меня выпроваживаешь? – нахмурилась Саша и прищурила левый глаз.

– Мама болеет – это раз, – согнул палец сыщик, – мне надо писать отчет по делу – это два, – пошел в ход второй палец, – причем, для этого мне нужна абсолютная тишина – можешь считать это как три, – третий палец примкнул к двум первым.

– Я тоже считаю до трех, – подал голос водитель. – И на цифре «три» – уезжаю. Раз...

На счет «два» Саша и Брок уже сидели в «Жигулях». Причем, оба на переднем сиденье.

– Подвинься! – сказал сыщик дочери. Саша, недовольно сопя, протиснулась между спинками сидений назад.

Глава 9. Прекрасная идея и ее воплощение

Сыщик Брок рухнул в кресло, вывалил на рабочий стол вырванные из дневника Дурилкина листки и погрузился в чтение. Оно оказалось чертовски занимательным! Брок даже повизгивал временами в особо интересных местах.

Закончив чтение, он понял, что всё в этом деле встало наконец-то на свои места. Всё стало предельно ясным. Кроме одного: что делать с преступником? Но, с другой стороны, никакого преступника официально и нет. Он давно похоронен! А оставшиеся в живых участники этой истории – вполне довольны своими судьбами. Значит... Значит, дело закрыто! Осталось составить отчет. Вот только жаль, что с этим отчетом совсем не останется времени для написания рассказа на конкурс!

Сыщик обхватил голову и горестно закачал ею. А как бы хотелось поучаствовать в «Склеенных ластах»! В его любимейшем конкурсе! И теме-то какая красивая: «Нанотехнологии на службе у Сил Зла»! Почти как в законченном деле. Там ведь тоже нанороботы Дурилкина попали в руки служителю зла Хитрюгину. Вот был бы сюжет для рассказа...

– Стоп!!! – заорал Брок и вскочил с кресла. – А кто тебе мешает написать такой рассказ?! Ты убьешь сразу двух зайцев – это будет и отчет, и рассказ одновременно! И какой рассказ! Это же настоящий мини-римейк «Головы профессора Доуэля»! Только вместо Доуэля – Дурилкин. Тоже профессор и тоже на «Д», кстати. Лишь бы всякие-разные злыдни вроде Мафиози в плагиате не обвинили... Но какой это плагиат? Здесь же все по другому, кроме оживленных и пересаженных голов! Впрочем, для подстраховки можно будет дать рассказу подзаголовок, так прямо и написать: «Мини-римейк романа А. Беляева».

Сыщик забегал по кабинету, размахивая руками, словно крыльями. И, пожалуй, взлетел бы, будь пространства для разбега чуть больше.

Набегавшись вволю, он вновь рухнул в кресло и решительно придвинул клавиатуру. В листки из дневника Дурилкина он почти не заглядывал – только начало почти полностью «списал» оттуда. А дальше текст сам, казалось, вылетал из-под двух проворных пальцев сыщика, которыми он уверенно тыкал в клавиши.

Закончил Брок уже глубокой ночью. Несколько раз тирлинькал телефон – звонили из дому, – но он не стал отвлекаться на посторонние разговоры, пока не была поставлена финальная точка. И лишь тогда, потянувшись до хруста, сам набрал номер домашнего телефона.

– Ты где? – хмуро спросила супруга.

– Как это где? На работе, – устало ответил сыщик.

– Ты знаешь, что уже половина второго? А мы с Сашенькой не спим... – В трубке послышались всхлипывания.

– Ну, ну, Зайка, перестань! – сказал Брок. – Я ж делом занимался – отчет составлял.

– Для кого отчет? – всё еще сквозь всхлипывания спросила жена.

– Для себя. Дело сегодня закончили, можешь у Саши спросить.

– И куда тебе этот отчет? На стенку повесишь?

– Зачем на стенку? – удивился сыщик. – В дело подошью.

– И что?

– И всё. Дело будет считаться закрытым. А то мало ли – спросят: а закрыто ли дело за номером таким-то? А где документ о его закрытии? А я – хопаньки! – а вот он, документик-то за номером таким-то от такого-то числа!

– Кто спросит? – устало спросила супруга, перестав плакать.

– Ну, мало ли... – покрутил свободной рукой Брок. – Сашенька вот, например...

В трубке раздался горестный вздох.

– Так ты домой-то придешь? Ужин греть? Или уже сразу завтрак?

– Иду-иду, уже бегу даже, Ирусик! – засюсюкал сыщик и, выключив телефон, стал копировать файл с рассказом-отчетом на «флэшку». Хоть и хотелось сразу же отправить его координатору конкурса, у Брока хватило силы воли не делать этого, пока текст не прочитают жена и дочь. Правда, им вовсе не обязательно говорить, что это рассказ. Пусть для них он останется только отчетом. А вот завтра... Брок посмотрел на часы. ...То есть, уже сегодня! О-о! Сегодня он отправит подкорректированный текст на конкурс и тогда!.. Брок даже задохнулся от нахлынувшего предвкушения радости... Злобный Мафиози будет наконец-то посрамлен, а Дашечка Панкратова одарит его теперь уж по-настоящему искренними добрыми словами! А может быть даже и предложениями... Или – мечтать так мечтать! – абзацами!..

Скопировав файл, сыщик еще и распечатал его в двух экземплярах, чтобы не тратить на это времени дома. Сунул свернутые трубочкой листы в карман и выбежал в ночь.

Домой Брок явился уже в третьем часу. Ирина Геннадьевна и Сашенька терпеливо дожидались главу семейства возле кухонного стола, на котором остывали котлеты с пюре. Или уже остыли. Но сыщик, хоть и был чертовски голоден, даже не обратил на них внимания. Почти. Так, совсем без внимания, заглотил пару штук, почти не жуя и вытащил из кармана экземпляры рассказа. Один сунул жене, второй – дочери и прошамкал набитым очередными котлетами ртом:

– А-фа-хыте! Хто хкафэте?

– Что это? – разлепила осоловевшие глаза супруга. И полузевнула-полуспросила: – Ы-ы-а-ааа?

– Фофхёт! – заплевался пюре сыщик. – Фот хамый.

– Отчет, – перевела Сашенька и тоже зевнула. – Тот самый.

– Олег, давай завтра, – скривилась жена. – Я спать хочу-у-у... И не интересны мне ваши дела-а-а-ы-ы-а-ааа!...

– Завтра, завтра... – пробурчал Брок, дожевав и проглотив котлеты с пюре. – Вот всегда так!..

– Перестань, не заводись, – вновь поморщилась жена. – Вот с утра сразу и прочитаю твой отчет...

Между тем Сашенька от нечего делать уже начался проглядывать отцовский текст. Сначала – лениво, полусонно. Затем оживилась, поерзала на стуле, устроилась поудобней. Потом и вовсе впилась в листки жадным взглядом, словно брокер, читающий сводки биржевых новостей. Изредка из ее уст стали вылетать короткие междометия, вроде «ух ты!», «ну ни фига ж себе!» и прочих, чем неожиданно заинтересовала Ирину Геннадьевну, а самого Брока заставила расплыться в торжествующей улыбке.

Он не стал заострять на этом внимание, наоборот, встал из-за стола, чтобы налить себе чаю. Но краем глаза успел заметить, что супруга тоже разложила перед собой мятые листки.

Чай сыщик пил в полной тишине, не считая Сашенькиных междометий, к которым изредка присоединялись сопение и фырканье жены.

Первой подняла голову Сашенька. Глаза ее сияли настоящей гордостью за отца.

– Пап, ты... это... прости, что я нагрубила тебе сегодня!.. Я не буду увольняться. Работать с тобой – большая честь для меня.

Брок почувствовал, как сладко-горький комок подступил к горлу. Он ничего не смог ответить, только кивнул. И почувствовал, как сзади прижалась к нему жена. Ее руки легли на плечи сыщику, а из голоса совершенно исчезли сонные нотки:

– Олег, какой ты молодец! Тебе бы писателем быть...

– Дык!.. – начал было Брок, но осекся. Говорить, что он собирается послать этот отчет на конкурс, показалось ему неуместным.

Вскоре в квартире Брокалевых погас свет. Затихли звуки. Правда, ненадолго – из спальни супругов стал раздаваться бодренький храп сыщика, что, впрочем, только подчеркивало загадочную тишину разбавленного лунным светом мрака кухни.

На столе, рядом с кружкой недопитого чая, призрачно белели рассыпанные неправильным веером листки. На самом верхнем чернел заголовок: «Дело № 86/13-а-25. Голова профессора DDD». А далее шел собственно текст…

Глава 10. «Голова профессора DDD»

* * *

«Таня Дурында была не дурна собой. Она была просто дурой.

К сожалению, это обстоятельство являлось не единственным Таниным недостатком. Еще она была малообразованной (то есть, можно сказать, дважды дурой), имела ужасную фигуру…

Вот тут нужно остановиться подробней. Дело в том что, когда Танюша сидела за столом, к ее внешности не могло быть никаких претензий: темные вьющиеся локоны до плеч, воловьи глаза с поволокой, чуть больше среднего, но вполне аккуратный нос, пикантно – совсем чуть-чуть –  выпирающие скулы, высокая ровная шейка; ну, и то, что ниже шейки, спереди, две такие… тоже вполне, так сказать, выпирали и волновали. Когда Танюша сидела за столом, в нее даже влюблялись не раз с первого взгляда. Правда, ненадолго. До тех пор, пока Таня из-за стола не вставала. Потому что ниже пояса у Тани начинался кошмар. Во-первых, сам пояс – он же талия. Так низко впору находиться коленям! Во-вторых (здесь просто  хочется закрыть глаза!), то, что у нормальных девушек называется, простите, попкой – у Тани могло называться (и то лишь из уважения к Таниному полу) только задницей. В-третьих – Танины ноги. Да какие там ноги! Возьмите две пузатые бутылки, переверните вниз горлышком – вот вам и будут Танины ноги.