Текст книги "Печать ворона"

Автор книги: Андрей Прусаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Среди связок в горле комом теснится крик.

Но настала пора – и тут уж

Кричи – не кричи…

В. Цой

– Ты всегда был треплом, Кир!

Приятель молчал. Он так и стоял у дверей, не решаясь войти и присесть. Иван чуял страх, исходящий от долговязой фигуры в помятом дорогом костюме. Чего он боится?

– Рассказывай!

– Что рассказывать? – нехотя поворотил морду Кир.

– Иди сюда и рассказывай, – сказал Иван, указав на диван рядом с собой. – Как все вышло. Как Аня к ним попала?

– Аня со мной была, – проговорил Кир. Лицо его осунулось. Теперь Иван оконча-тельно понял: Кир не партнер Вадима Сергеевича. Ему до него далеко.

– Мы в квартире были, когда эти пришли. Я не думал, что так повернется, Иван! Мы же с ним партнеры!

– А он назвал тебя шестеркой!

– Чего? – вскинулся Кир, но тут же сдулся и помрачнел. Видно, вспомнил о ка-мере. Или признал очевидное.

– Того, – сказал Иван. – Кир, я хочу знать: ты со мной или с ними?

Кирилл замер. Глазами указал на камеру: мол, снимают, нельзя такие во-просы задавать.

– Говори, Кир!

– О чем ты говоришь? Пойми, у нас выбора нет. Нам надо делать, что говорят. Посмотри на это с другой стороны! Вадим Сергеевич очень большой человек. Он тебе сотрудничество предлагает, партнерство! Это твой шанс пробиться, Иван! Я тебе же говорил об этом! Не будь идиотом!

– С тобой он тоже был партнером, – напомнил Иван. Кир нервно сжал кулаки:

– Я сам виноват. Облажался. Если б я не отпустил Сержа с Аней, эти уроды не за-стали бы нас врасплох! И все было бы по-другому!

– Но все стало так, как сейчас, – Иван обвел глазами комнату. Взгляд остановил-ся на полу. На Кира смотреть не хотелось. – Слушай, Кир, скажи честно: как ду-маешь, они Аню отпустят? Честно!

– Откуда я знаю!? – почти выкрикнул Кир.

– Ясно. Значит, и меня не отпустят.

– Да тебе чего беспокоиться? У тебя дар! А ты не знаешь, что с ним делать!

– Ты дурак! Хочешь, я передам его тебе? – Иван раздраженно повернулся к при-ятелю. – Только учти, придется заплатить! Тем, что не купишь за деньги! Понял? Душой своей, понял?!

Кир отшатнулся от яростных слов. И встал.

– Я пойду, Иван. Извини, что так вышло. Дерьмо, просто дерьмо, – он открыл дверь и ушел. Щелкнул замок, Иван остался один. Он хмуро глянул в камеру и по-вернулся к ней спиной. Потом лег на диван и попытался заснуть. Но разве за-снешь? Он думал и ворочался на диване, не ощущая времени – часов в комнате не было.

Иван не знал, как долго он лежал, но вот дверь открылась, и въехала сияющая хромированная тележка с едой. Он видел такие в кино. На ней лежали тарелки и чашки, и ароматный кофейный дымок тут же возбудил зверский аппе-тит. Тележку толкала молоденькая девица в мини-юбке, с шикарными длинными ногами.

– Ваш завтрак, – пропела она. Милый голосок, милое личико, но Иван догады-вался, что скрывалось за невинной работой вроде развозки завтраков. Этим могла бы заниматься любая женщина, не обязательно супермодель.

Иван усмехнулся. Завтраками кормят, девушек показывают. Примитивно и пошло. Так его не купить. Девушка стояла, не уходила.

– Может быть, вам нужно что-то еще? – приятно улыбаясь, спросила она.

Иван посмотрел на нее. Девушка продолжала улыбаться, но глаза выдавали испуг. Иван знал, что может смотреть страшно.

– Беги отсюда, – сказал он. – Быстрее.

Вряд ли она поняла. Он не мог говорить напрямую, потому что выдал бы себя.

– Я… не поняла, – она глупо улыбнулась. Правду, что ли, говорят, что все краса-вицы – идиотки? Впрочем, откуда ей знать про дар…

– Спасибо за завтрак, – сухо проговорил Иван. Девушка кивнула и вышла. Ноги у нее были потрясающие, но, понимая, кто являлся ее хозяином, Иван испытывал не восхищение, а тошноту. Впрочем, от завтрака решил не отказываться. Особенно от кофе. Ивана знобило, и горячий напиток оказался кстати. Иван механически сжевал круассан, выпил кофе и откинулся на спинку дивана. Ему было тревожно. Плохое чувство. Что-то случится…

Девушка вернулась и забрала тележку. Едва она ушла, вошел Вадим Сер-геевич.

– Позавтракали? – спросил он. Снова на «вы», подумал Иван. Он кивнул.

– Тогда давайте поговорим, – Вадим Сергеевич присел рядом с Иваном. – Иван, ваш дар уникален. Как вы его получили?

– Какая вам разница?

Вадим Сергеевич улыбнулся. И мягко, непринужденно перешел на «ты».

– Знаешь, как бывает… У одного есть нечто, что ему не нужно. А у другого есть… что-то взамен. Я предлагаю обмен.

– Что? – Иван воззрился на хозяина. – Какой еще обмен?

– Ты говорил, что дар можно передать. Передай его мне! А я заплачу. Сколько ты хочешь?

Иван вспомнил Александра Евгеньевича. «Подумай, что будет, если пере-дашь силу человеку, который в ней действительно нуждается…» Теперь он понял, что тот имел в виду.

– С чего вы взяли, что дар передается?

– Кирилл слышал это от тебя совсем недавно.

– Я пошутил.

– Нет, ты не шутил. И я не шучу! – Вадим Сергеевич смотрел жестко и жадно. – Давай напрямую! Я вижу: тебе тяжело, ты мучаешься, зачем тебе этот дар? Он не для таких как ты, доброхотов, – последнее слово Вадим Сергеевич произнес с омерзением, будто что-то гадкое попало в рот, и он едва ли не отплевывался. – Я найду ему лучшее применение. А тебе хорошо заплачу. И Аню отпущу. По рукам?

– Будете людей убивать? – спросил Иван. Он посмотрел Вадиму Сергеевичу в глаза и испугался: взгляд хозяина был оловянно-безжалостным. Что будет, если дать ему силу воронов? Ясно, что…

– А что ты можешь предложить? Выступать в цирке? Почему сам не выступаешь? Невероятное шоу: Иван Воронков и дрессированные вороны! Ха-ха.

Возразить было нечего. Иван и впрямь не понимал, что ему делать со стаей, умеющей только убивать? Но точно знал: нельзя отдать Дар такому человеку! Ни за какие деньги. Но, может, это и есть выход, единственный шанс, которого боль-ше не будет? Сколько раз он мечтал, что передаст Дар, или он исчезнет сам со-бой, как страшный, долгий сон. Как именно отдать, Иван не знал, но едва он ду-мал об этом, в мозгу всплывали древние слова на латыни, которые слышал в из-бушке на краю болот. Надо произнести их и пожелать, сильно пожелать. И чело-век, к которому перейдет его сила, тоже должен желать ее. Тогда все получится. И он станет свободен.

– Это невозможно, – отворачиваясь, сказал Иван.

– Почему?

– Я не знаю, как передать Дар.

– Мне кажется, ты лжешь! – Вадим Сергеевич поднялся с дивана. – А я не люб-лю, когда мне лгут. Для лжецов это плохо заканчивается… Я могу приказать, и девчонку убьют на твоих глазах! Ты хочешь этого?!

Тишина, повисшая в комнате, действительно могла стать «мертвой». Для Ани. А Иван не хотел смертей.

– Хорошо, я согласен. Только у меня условие: Аню отпустите! Прямо сейчас! И еще: я хочу с ней поговорить!

– Хорошо! – неожиданно легко согласился Вадим Сергеевич. – Жорик!

Качок возник в дверях незамедлительно.

– Девчонку сюда!

– Понял.

Через минуту Аня вошла в комнату. Хозяин встал:

– Прощайтесь. Не буду мешать. Но учти, Анечка: забудь все, что ты видела и слышала в этом доме! Что ты вообще здесь была. Если скажешь кому-нибудь хоть слово… – Вадим Сергеевич зловеще покачал головой и вышел. Аня сжалась под его взглядом и непонимающе посмотрела на Ивана:

– Ваня, меня отпускают?

– Да, тебя отпускают, – Иван подошел к ней и усадил на диван. – Успокойся. Они тебя не тронули?

Из глаз девушки хлынули слезы:

– Нет. Мне очень страшно, Ваня!

– Успокойся. Все будет нормально. Езжай домой и отдыхай, – почему-то Иван не смел дотронуться до нее, словно боясь все испортить.

– А ты? А Кирилл?

– А мы задержимся. Так надо.

Она смотрела на Ивана, ловя каждое слово. Он вспомнил, как любил ее, как они спали в его комнате с видом на крыши, как гуляли до изнеможения, но всегда находили силы для любви… Сердце ожгли воспоминания, но сейчас не до санти-ментов. Иван взял ее ладони:

– Аня. Не ходи в милицию. Не надо. Они ничего не смогут сделать. Только испор-тят. Я сам. Со всем. Разберусь. Поняла? Ты поняла меня?

– Да, – прошептала она. – Прости меня, Ваня.

– Иди, – он не мог сказать «прощаю».

Она нагнулась поцеловать его, но Иван сидел прямо. Ее губы не дотянулись.

– Иди, – холодно сказал он.

Аня встала и подошла к двери.

– Прощай, Ваня.

– Пока.

Она ушла. Глазами ворона, сидевшего на печной трубе, Иван наблюдал, как ее с завязанными глазами вывели и усадили в джип. Машина выехала за ворота, и птица, вспорхнув, последовала за ней. Он должен убедиться, что ее довезут до дома…

* * *

Дача Вадима Сергеевича была настоящей крепостью. Высокий забор из красного кирпича увенчивали декоративные, но острые пики, у ворот и углах дома висели видеокамеры, контролировавшие все подступы. Камер не было лишь на крыше – и вся ее покрывала черной шевелящаяся масса. Вороны ждали, а Иван думал, пытаясь найти хоть малейшую лазейку. Но стекла здесь бронированные, клювом не прошибешь, форточек не открывают, да и не нужно, когда почти в каждом окне встроен кондиционер. Иван мог победить неожиданным, мгновенным ударом… или проиграть навсегда. Если охрана выходила во двор, дверь прихожей запиралась и, ворвись птицы внутрь, дальше прихожей не пройти. Вадим Сергеевич предусмотрел все…

Иван выпросил сутки на отдых, сказал, что к обряду надо подготовиться. Хозяин не возражал. И целый день Иван лежал на диване. Вернее, лежало тело, сам же он не мог, не хотел оставаться взаперти. Вороны звали в стаю, он пришел к ним и был среди них. Иван мог не вернуться, оставить тело глупым людям, не понимающим истинной силы и истинной свободы…

Этот зов был настойчив и страшен, но Иван боролся. Он не хотел сдаваться, пока есть хотя бы минута. Пока дышит. Но было очень тяжело. Черная стая не просто тяготила, она рвала его душу. Существа с липкими от крови перьями, называвшие его хозяином, были чужды, мерзки и отвратительны. Каждое мгновение Иван чувствовал зов стаи, черные бусины сотен глаз заглядывали в душу, желая ответа: как долго ждать и когда будет пища?

Иван скрючился на диване и думал. Модель увезла обед, к которому он так и не притронулся. Наконец, он заснул.

И увидел бабушку. Она стояла за деревянным забором, в огороде, у старенького дома. Она ждала Ивана, хотя всегда встречала не у калитки, а ездила на вокзал.

– Хорошо, что приехал, – сказала она. Он обнял бабушку. – Пойдем в дом.

– Не хочу в дом, – сказал Иван. – Я хочу купаться с ребятами.

– Нельзя купаться, – сказала бабушка, – смотри, какая гроза идет!

Иван посмотрел на небо: тучи надвигались страшнющие, сине-черные. Усилился ветер, и Иван почувствовал, как трудно стало идти. Ветер волок его прочь от калитки, усиливаясь ежесекундно, но деревья стояли прямо… Бабушка спокойно дошла до крыльца, а Иван не поспевал за нею. Приходилось цепляться за забор, подтягиваться руками, ноги не слушались, безвольно загребая по земле. Почему-то Иван двигался не к дому, а кругом, по грядкам с морковкой и цветами, а гроза уже грохотала сверху, но дождь не лился, давая ему последний шанс…

Цепляясь за яблони, Иван дополз до крыльца и поднял голову: над головой ползли не тучи, а нечто огромное и живое. Оно заволакивало полнеба, и тень от него падала на деревню, скрывая часть домов в непроглядной тьме. Была ли это стая или один, гигантский ворон – Иван не знал, но вихрь от его крыльев сбивал с ног, не давая войти в дом.

И все же Иван вошел! Не запирая дверей, прошел в дальнюю комнату, где любила сидеть бабушка. Старинная железная кровать с шарами на ножках, на стене – старенький ковер с оленями, печь, облицованная белым кафелем, в углу древний телевизор с выпуклым, как лупа, крохотным экраном, комод у окна и де-ревянный стол. Бабушки не было. Как же так? Почему? Иван заметался, оглядывая все углы, словно бабушка могла прятаться там, полез под кровать, но там ее тоже не было… И вдруг Иван увидел ее, входящую в комнату, как ни в чем не бывало.

– Устал, Ванюша? – ласково спросила бабушка. – Полезай на печь, отдохни!

Он вздрогнул от прикосновения и проснулся.

– Жрать подано! – объявил Жорик, возвышаясь над Иваном, как пещерный тролль над хоббитом. Он мог играть тролля в кино без грима. Он мог даже не иг-рать. Иван принял вертикальное положение и воззрился на охранника:

– Который час?

– А черт знает. Мне по барабану, – Жорик ткнул пальцем в тележку с завтраком. – Вот завтрак.

«Завтрак, – подумал Иван. – Значит, утро. Уже скоро! Проклятье!»

Жорик вышел, а Иван провел ладонями по лицу, вспоминая увиденный сон. Бабушка не снилась ему никогда. Почему же приснилась сегодня? Обычно, когда он вставал, то плохо помнил, что снилось, но этот сон стоял перед глазами так ясно, словно все случилось только что. Повинуясь предчувствию, Иван стал вспоминать то, что видел и что говорил, словно здесь мог быть ключ или подсказка. К чему? Он не знал. Иван вспомнил и вздрогнул от удивительного открытия: во сне бабушка была меньше его по росту, он смотрел на нее сверху вниз, будто бы видел ее по-настоящему…

Он бросил взгляд на дверь: только не сейчас! Дайте еще времени! Иван сжал кулаки, вспоминая подробности сна. Ветер. Гроза. Дом. Он ищет бабушку повсюду. Она появляется и говорит… Полезай на печь. На печь! Задремавшие птицы встрепенулись и, стуча когтями по черепице, собрались возле трубы. Хозяин приказал готовиться. Хозяин даст пищу!

* * *

Они стояли в знакомом Ивану холле. На улице темнело. Близилась ночь.

– Поставьте столик здесь, – Иван указал на место у камина. Жорик молча поднял стеклянный стол и поставил, где велели. Кир и Мамба стояли неподалеку, наблю-дая за происходящим. Еще один охранник сидел на диване. Иван подметил, что лишь к нему шеф относится с уважением, к остальным же – как к шестеркам. И, видимо, неспроста позволял сидеть, когда сам стоял…

На столик поставили серебряную чашу, положили крохотный золотой ножик и букет из лесных растений, названия которых Иван дал наобум, все, которые мог вспомнить.

Он не знал, что еще придумать для обряда, и надеялся, что за отмерянные сутки золотой нож и эти корешки не достанут. Однако нашли. Эх, дубина! Надо было цветок папоротника просить. Или клевер с пятью листками…

– Что еще? – спросил Вадим Сергеевич. Он волновался, это было заметно, но не боялся. Напрасно.

– Никакого электричества, – сказал Иван. – Зажгите свечи.

Свет погасили, а в центре большой комнаты зажгли антикварные канделяб-ры. Вадим Сергеевич плюнул на стоимость древних раритетов, и воск стекал по бронзовым вензелям и драконам. На столе Иван тоже поставил свечу. В ее колеб-лющемся свете грот камина казался зевом невиданного чудовища. Из зева тянуло холодом.

– Что дальше? – спросил Вадим Сергеевич. Иван посмотрел на него:

– Ложитесь.

– Куда?

– Сюда, на пол, – указал Иван.

– Зачем? – удивился хозяин.

– Я буду делать так, как делали мне, – четко произнес Иван. – Не хотите, так идите к черту!

Вадим Сергеевич снял пиджак, положил на диван и улегся на медвежью шкуру. Иван склонился над ним, думая, долго ли еще протянет этот фарс? И хва-тит ли смелости играть до конца?

– Дайте руку, – сказал Иван, взял со стола ножик и, глядя в лицо главарю, с удовольствием провел лезвием по его ладони, мгновенно наполнившейся кровью. Подставил серебряную чашу. В холле стояла тишина. Телохранители смотрели на странный обряд и, похоже, забыли о своих обязанностях…

Вороны на крыше забеспокоились. Стая, казавшаяся одним организмом, раскололась на кучки. Облака рассеивались, открывая мертвенно-бледную, полную луну. Птицы дружно подняли головы, уставившись на ночное светило. Они чуяли что-то. И дружно загалдели, оглашая округу прерывистым, жутким граем. Им ответили окрестные псы, завывая один за другим, и ни окрики, ни пинки хозяев не могли заставить собак молчать…

Но в доме никто ничего не слышал. Иван поставил сосуд с кровью на стол, надрезал палец и капнул своей крови. Макнул в кровь одно из растений и взмахнул над неофитом, окропив дорогую бежевую рубашку и брюки. Все, хватит, цирк окончен! Иван хотел рассмеяться… но движения сковала чья-то воля. Он замер, а из камина потянуло ледяным ветром так, что Иван задрожал и затрясся от холода и испуга. Он не знал, что происходит. Слова, услышанные однажды, сами прыгали с языка:

– Уно… Мефи… Тэмпо… Мутамур… Корвус…, – Иван выблевывал латынь, не по-нимая, откуда помнит это все, и почему уверен, что делает правильно?!

Потому что я – хозяин Гати! Иван с ужасом понял: фарс превратился в ре-альность, а воля и желание простертого перед ним человека совпала с желанием стаи! Впервые за тысячу лет воля неофита попрала обряды. Кровь и желание – вот все, что нужно! Иван вернулся на десять лет назад, и теперь не рука хозяина болот, а его, Ивана, рука, простертая над человеком, скрючилась и потемнела, превращаясь в уродливую птичью лапу…

Он закричал, но из горла вырвался похожий на карканье хрип. Рука оледе-нела и перестала повиноваться, сама протягиваясь к сердцу неофита. Иван пере-хватил ее левой и с невероятным усилием потянул прочь. Он чувствовал, как от напряжения скрипят мышцы и набухают жилы на шее. Руки тряслись в единобор-стве, Иван стонал и плакал, удерживая ненавистный Дар. Нельзя его отдавать!

Взгляд Ивана наткнулся на жадно блестевшие глаза Вадима Сергеевича. Рука в потеках засохшей крови дернула за рубашку:

– Продолжай! Я что-то чувствую!

Ивана затрясло. Такого он не ждал! Дьявольская сила, лишь дремавшая в нем, хотела перейти к другому, чуя в нем лучшего повелителя! Скрученная и свя-занная волей Ивана, она расправляла крылья и пыталась взлететь. Тело сжал жуткий спазм, словно нечто внутри Ивана лезло и рвалось сквозь плоть, с каждым произнесенным словом высовывая изо рта тонкие невидимые щупальца. Нет!!

– Хорошо! – приговаривал Вадим Сергеевич. Он блаженно ерзал по полу, а про-литая на рубашку кровь блестела в съежившемся свете свечей. Бизнесмен посмот-рел на Ивана. – Отлично. Давай! Уже скоро.

Откуда он знает?! Иван еле сдерживал тьму, рвотными спазмами рвущуюся наружу, а на крыше дрались вороны. Дрались жестоко, пробивая клювами крылья и головы, и мертвые птицы падали на газон.

Освободиться, прервать обряд, бежать от алчущего дара человека, как маг-нитом притягивавшего силу. Он сделал ошибку, но еще не поздно! Иван прижал руку к груди, чувствуя, как пониже соска, как свежий ожог, пылает печать ворона. Поднял глаза и, задыхаясь, как после долгого бега, посмотрел вокруг. Тени в хол-ле сгустились, но сад за огромными окнами заливал лунный свет, делая заоконный пейзаж неестественно четкой и чужеродной картиной. Он повернул голову к Жо-рику, и негнущимися губами произнес:

– Иди сюда!

Верзила сделал пару шагов. Видно было, что он побаивался.

– Нагнись и слушай, – прошептал Иван. «Бык» нагнулся. Только бы не вырубить-ся!

– Ты… – Иван никогда так не ругался, и вряд ли повторит без запинки то, что сказал тогда…

– Че ты сказал? – оторопел Жорик.

Иван добавил подробностей относительно его ориентации, отношений с собственной мамой и… Могучий удар отшвырнул Ивана в угол. В голове закружи-лись искры и поплыли разноцветные шары. Не вырубаться! Иван приподнялся и услышал гневный голос шефа:

– Ты что наделал, козел! Вон отсюда!

– Он сказал, что… – начал оправдываться Жорик, но шеф перебил его:

– Заткнись! Иван, что случилось? Что ты ему сказал?

– Все хорошо, – Иван поднялся. Во рту чувствовался привкус крови, шатался зуб. Это не цена… – Он смеялся над нами… за моей спиной. Я его послал… а он…

– Пошел вон!! – зарычал Вадим Сергеевич, и верзила мигом выскочил из холла.

– Обряд закончен? Я получил Дар? – спросил хозяин. – Знаешь, я что-то чувст-вую! Здесь! – он указал на место под сердцем. Иван онемел. Впервые в жизни он желал, чтобы печать ворона осталась у него! Иван едва справился с желанием ра-зорвать свою рубашку и посмотреть на грудь. О знаке знал только Кир, но он мол-чал. И правильно. Так лучше для тебя.

Сидевший на диване охранник до сих пор оставался недвижим, но Иван чув-ствовал: взгляд этого человека неотрывно прикован к нему.

– Обряд окончен, – тяжело сказал Иван.

– Что я должен чувствовать? – поднимаясь, спросил Вадим Сергеевич.

– Власть. Силу. Чувствуете ее?

– Да, – довольно сказал хозяин. – Чувствую! Что-то есть!

– Позовите их. Позовите одну птицу, – поправился Иван. – Сразу всеми управ-лять будет трудно.

– Как мне их звать? – спросил Вадим Сергеевич. Глаза его горели.

– Для начала попробуйте вслух. Потом научитесь мысленно. Они должны чувст-вовать ваше желание.

Стая затихла. У них вновь появился хозяин, он будет вести и кормить их. Они замерли, ожидая приказа. Но позвали одного из них. Огромный, самый старый ворон спрыгнул на землю и подошел к дверям дома. Он чувствовал волю хозяина и готовился убивать…

Человек впустил его, и ворон важно прошествовал в дом, остановившись перед хозяином. Дверь закрыли. Птица ждала, расправляя крылья и вертя крупной головой.

– Голос! – улыбнулся Вадим Сергеевич. Ворон раскрыл клюв и оглушительно каркнул. Хозяин рассмеялся и величественно повел рукой. – Отлично! На люстру!

Птица исполнила приказ, вспорхнув и усевшись на тяжелую бронзовую люс-тру. Люстра раскачивалась, но ворон терпеливо сидел, глядя на хозяина.

Иван стоял, чувствуя пылающую боль в груди. Такую же боль, как тогда, на Вороновой Гати. Нет, еще больнее. Он знал: теперь черная печать проникла еще глубже в плоть, дойдя до самого сердца.

– Отпусти меня, – сказал Иван. Вадим Сергеевич усмехнулся:

– Подожди, я не заплатил тебе! Сколько ты хочешь за дар?

– Ничего. Мне ничего не надо! – Иван подумал и добавил. – Это же Дар.

– Подожди. Я хочу убедиться, что могу делать все, что мог ты. Так что… задер-жись еще ненадолго.

– Меня будут искать, – сказал Иван.

– А ты позвонишь и скажешь, что в гостях, – парировал хозяин. – А я не каждо-го пускаю в свой дом. Подожди-ка! Кирилл говорил, что у тебя знак на груди был, – сказал Вадим Сергеевич. – Значит, должен появиться и у меня!

Иван взглянул на ошалелого Кира: ах, ты, трепло! Вадим Сергеевич взял свечу и расстегнул испачканную кровью рубашку. Ворон скакнул в сторону, гото-вясь к прыжку.

Шеф недовольно выпрямился, и Иван с наслаждением ударил его в глаз. Охранник вскочил, молниеносно выхватив пистолет, но выстрелить ему не дали. Птица взвилась перед ним, расправляя полуметровые крылья. Грохнул выстрел. Ворон разлетелся ошметками перьев и мяса, но из черной пасти камина вылетали новые сгустки тьмы…

Теперь телохранитель стрелял в него. Иван бросился на пол и покатился в сторону, как это делают в киношных боевиках. Он слышал, как пули впиваются в стену и щелкают, выбивая дорогой наборный паркет. Иван мог не приказывать – вороны знали свой долг: сразу три птицы накинулись на стрелявшего. Он ранил одну, и ворон беспомощно затрепыхался на полу, остальные метили клювами в глаза. У стрелка кончились патроны, он кричал и отмахивался пистолетом, отсту-пая к панорамному окну. Иван поднялся на ноги, но кто-то крепко схватил его сзади, прижимая руки к телу.

– Я взял его, Вадим Сергеевич! – крикнул Жорик. Он явился неожиданно, выско-чив из распахнувшейся двери.

Хозяин поднимался с пола. Такого лица Иван еще не видел. Гнев и злоба уродуют сильней, чем синяки и шрамы.

– Убью тебя, сука! – медленно проговорил он. – Жорик, сломай ему шею!

Захват громилы переместился на шею, но Иван успел просунуть под него ладонь.

– Сдохнешь, падла… щас! – пыхтел Жорик, сдавливая Ивана могучими дланями. Иван вспомнил уроки Удава и изо всех сил стукнул каблуками по голени телохра-нителя. Жорик покачнулся, зашипел, но захвата не разжал. В глазах темнело, воз-духа стало не хватать.

– Мамба, сюда! – услышал Иван. – Пушку давай!

Стрелявший охранник закричал. Иван увидел, как он сползает по стеклу, оставляя кровавые полосы.

– Мамба, куда, сука! – дверь хлопнула, и Иван понял, что одному из них хватило ума бежать. Клубок шевелящейся тьмы налетел на Жорика, и Иван услышал глухие удары клювов по черепу. Охранник выпустил Ивана, застонал, повалился на пол, забился и затих.

Вадим Сергеевич пятился к дверям, птицы вились рядом, впитывая его страх, лишь воля Ивана еще сдерживала их.

– Отпусти меня! – взмолился шеф. Скрюченные от ужаса руки он держал у голо-вы, озираясь на кружащихся птиц. – Отпусти, пожалуйста!

– Нет.

Он во сто крат хуже, чем Руслан или Немченко – но именно поэтому его нельзя убивать. Я должен пощадить его или… стану таким же, как он. Иван понял это и сдержал клокочущую яростью стаю.

– Думаешь, после того, что ты сделал, я пощажу тебя?

Приятно смотреть…

– Отпусти-и-и! – взвыл хозяин дома, и Иван кивнул:

– Ладно. Уходи!

Стая отлетела. Щелкая клювами, вороны вспорхнули на трупы, начиная по-бедный пир. Вадим Сергеевич повернулся к дверям и увидел брошенный Мамбой пистолет. Оглянулся. Иван не смотрел на него. Вадим Сергеевич схватил оружие и, едва прицелившись, надавил на спуск.

Пуля ожгла плечо. Охнув, Иван согнулся от боли. Следующий выстрел раз-бил стоящую в нише китайскую вазу, и осколки дождем осыпали припавшего на колено повелителя воронов.

Стая всполошилась. Во вспышках выстрелов протянулись тени, метнувшиеся к стрелявшему человеку. Вадим Сергеевич жал курок, но пули упорно не шли в цель: фигура колдуна скрылась в невесть откуда возникшей мгле, и последние выстрелы делались наугад. Он бросил бесполезное оружие и толкнул дверь. Вопя от ужаса, Вадим Сергеевич побежал через двор, чтобы добраться до бронирован-ной машины, но летевшая с огромной скоростью птица, как наконечник копья, вонзилась в раскрытый рот, пробила гортань и воткнулась в мозг. Он умирал, за-хлебываясь кровью, и последнее, что видел, были черные птицы, закрывшие все небо. Потом два точных удара лишили его глаз, и все померкло…

Зажав рукой рану, Иван вышел во двор и увидел черный шевелящийся бу-гор, под которым клацало, хлюпало и рвалось. Он отвернулся, едва сдерживая тошноту, и пошел к калитке. В забор вмонтировано устройство вроде домофона. Недолго думая, Иван нажал горевшую зеленой подсветкой кнопку. Замок щелкнул, калитка открылась. Иван вышел на улицу и огляделся. Никого. Тем лучше. Когда приедет милиция, у нее будет много работы. Он вспомнил, что оставил отпечатки на кнопке и вернулся, раздумывая, как теперь попасть внутрь – и столкнулся с выскочившим из дома Киром.

– Иван! Не убивай меня, я же твой старый друг, Ваня, – затараторил он, вжима-ясь в стену. Иван равнодушно глядел на него:

– Иди, Кир. Я не хочу тебя больше видеть. Никогда. Ты понял?

– Я все понял, Иван! Понял! Ты не представляешь, что ты наделал! – говорил он, отступая в темноту. – Они могут подумать, что это я! А я не убивал!

Он повернулся и побежал изо всех сил. Иван мазнул рукавом по кнопке и двинулся в противоположном направлении, дошел до перекрестка и повернул на-лево. Черные тени были позади, скрываясь до времени, а Иван шел и шел, даже не глядя на кровь, стекавшую с пальцев. Он не торопился домой и не спешил в больницу. Он не знал, куда идет, просто шел за звездой, горевшей в небе над ним светло и ярко.

* * *

Пуля лишь задела плечо, но крови вытекло много. Добравшись домой, Иван перевязал рану и провалился в тяжелый бредовый сон.

Он снова был на болотах. Наступал вечер, внутри избушки было сумрачно и неуютно. Иван сел на продавленную лежанку, а вокруг столпились люди. Черны-ми, недвижными столбами они стояли вокруг, ожидая чего-то, какого-то слова или дела, а Иван не знал, что им сказать. Он хотел, чтобы они ушли, но не мог про-сить. Он знал: они не послушают. Тогда он захотел уйти – и не мог. Люди под-ступали ближе, окружили так плотно, что не пошевелиться. Пепельно-серые лица ждали ответа, и Ивану казалось, что он узнает их. Маски покрывались рябью, как отражения в воде, и вот он узнал ближайших. Это…

Иван проснулся от крика. Своего крика. Одеяло лежало на полу, скомканное ударами ног, на бинтах запеклась кровь. Иван беспокойно озирался, постепенно осознавая, что это лишь сон. Ужасный сон! Немудрено, что ему снятся кошмары. Но это не кошмар. Иван знал точно. Он узнал тех двоих. Немченко и… Кир.

Рука побаливала, но Иван мог шевелить ей. Он заставил себя снять бинты и, подвывая от боли, промыл рану водой, и залил перекисью водорода, сунув в рот скрученное в жгут полотенце. Все. Хотя бы так. Теперь по-новой перебинтовать – и готово. Правда, бинтовать одной рукой чертовски трудно, но Иван зажал конец бинта в зубы и кое-как затянул. А ведь завтра на работу…

Есть хотелось зверски. Он вскипятил чайник и съел остатки пшенной каши плюс огромный бутерброд с маслом и старым черствым сыром – все, что нашлось в холодильнике. Потом вспомнил, что при потерях крови рекомендуется пить красное вино, полез в бар и с радостью обнаружил бутылку любимого кагора, по-рядком початую, но на стакан там хватило. Иван налил вино, включил телевизор и прилег так, чтобы ненароком не задеть рану. Надо отвлечься от всего этого, или сойдешь с ума. Не желая смотреть фильмы, Иван оставил программу новостей и слушал диктора, вещавшего о строительстве новых домов и реконструкциях ста-рых теплосетей. Пошли криминальные новости. Иван привстал, прислушиваясь, хотя телевизор и так работал громко:

– …был убит известный меценат и предприниматель Воронов Вадим Сергеевич. Его тело обнаружила домработница. Вместе с бизнесменом убиты два его тело-хранителя. Следователи от комментариев воздерживаются, лишь отмечают, что убийство совершено с особой жестокостью и, вероятно, речь идет о криминальных разборках…

Иван откинулся на спинку дивана. Началось. А что, если менты его вычис-лят? Как? По отпечаткам пальцев? Но он не сидел, у них нет его отпечатков. А по приметам в пятимиллионном городе найти его будет трудно. Если Кир не попадет-ся…

Он чувствовал тревогу. Если Кир попадется и расколется, что он скажет ментам? Что Иван убил их посредством воронов? И кто этому поверит? Да если Иван сам пойдет в милицию и все расскажет, его тут же отвезут в Кащенко…

В конце концов, он сам был заложником, у него и свидетель есть. Аня. Иван встрепенулся. Надо позвонить, чтобы она больше не боялась. Он схватил телефон, но в ее квартире не брали трубку. Поехать к ней? Нет. Он и так сделал для нее все, что мог. Пусть все останется, как есть.

А доказать, что вороны могут убивать по приказу, не сможет никто.