Текст книги "Я вернулся. Том 5 (СИ)"
Автор книги: Андрей Протоиерей (Ткачев)
Соавторы: А. Байяр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)
Глава 13
Как только лекция началась, мы с Джиной под шумок влились в поток студентов и уселись на самую дальнюю скамью, ближе к входным дверям аудитории.
Повезло, что ребята, увлеченные собственными заботами, не обратили на нас ровным счетом никакого внимания. По расписанию у них было запланировано усердно грызть гранит науки, так что все, как один, разложили на столах учебники с конспектами и приготовились внимать речам преподавателя.
Вообще, наслышан я был, что образовательная система в Корее частенько доводила студентов до слез. Мало того, что после окончания старшей школы приходилось сдавать выпускной экзамен сунын, во время которого вся страна будто бы задерживала дыхание, так еще и местные университеты выбирали себе не просто лучших студентов, а лучших из списка лучших.
Нет, это не просто игра слов. Дополнительный конкурс на место заставлял выпускников выжимать из себя все соки. Из кожи вон лезть, чтобы после успешного поступления продолжать жить с учебниками и конспектами в обнимку в течение еще четырех-пяти лет как минимум.
Еще раз бросил взгляд на сестру, внимательно изучающую аудиторию и собравшихся в ней студентов. Пожалуй, такой жизни я даже врагу бы своему не пожелал… Пусть поступает в колледж и живет себе в радость, ну а я финансово и морально поддержу ее, как смогу. Для того ведь и нужны родственники?..
Профессор Сон готовился к занятию, сидя за преподавательским столом и дистанционно настраивая презентацию. С высоты последних рядов разглядеть мужчину было тяжело, хотя вряд ли я узнал бы его, даже окажись с ним лицом к лицу. Если только ко мне снова вернется часть воспоминаний, в которых бы ассистенту моего отца отводилась немаловажная роль. Правда, вот, не припоминаю, чтобы сотрудники отца наведывались к нам домой, а в основной лаборатории профессора Волкова… Приводили ли меня туда когда-либо вообще? Совершенно никаких мыслей, и только голова от этого сильнее начинала болеть.
Темой сегодняшней лекции было комплексометрическое титрование. Ну а дальше мы с сестрой оба, откровенно говоря, поплыли…
Да уж, химия – явно не мое. Благодаря своей исключительной памяти я мог бы пересказать лекцию профессора Сона слово в слово, если бы это потребовалось, но объяснить ее собственными – вряд ли.
Парень, сидящий рядом с моей сестрой, печатал конспект на ноутбуке, как сумасшедший. Пальцы его скользили по клавиатуре, практически не касаясь ее, а взгляд при этом не отрывался от презентации, которая перескакивала слайд за слайдом на интерактивной доске.
– Да ты просто чудовище… – неожиданно отвесила Джина комплимент старательному студенту, но тот даже бровью не повел, с головой погруженный в тему.
Может, и бывший ассистент моего отца когда-то был таким же. Впитывал в себя каждое слово профессора Волкова, а затем удостоился чести поучаствовать в разработке сыворотки.
А если он в самом деле был настолько идейным и жадным до знаний человеком, что мешало бы ему позаимствовать разработки и продолжить эксперименты? Не просто продолжить, а устранить своего учителя и в дальнейшем превзойти его.
Эта мысль уже приходила мне на ум, однако звучный и отрывистый голос профессора Сона, вещающего сейчас с кафедры, даже близко не походил на голос человека, который отдавал в тот вечер приказы модификантам.
Да и нагрузка преподавателей в учебных заведениях подобного уровня, порой, не меньше, чем у самих студентов. Он не смог бы совмещать организационную, научную и педагогическую деятельность одновременно, причем настолько долго. Часть полномочий по производству сыворотки и сопровождению подопытных Сон Вун мог бы спокойно делегировать доктору Сугахаре, но всё равно эта версия выглядела нереалистично.
Мы с Джиной терпеливо прослушали двухчасовую лекцию целиком, ну а я лишний раз убедился в своей правоте. Этот преподаватель трепетно влюблен в химию, как в женщину, но в деле о подпольном создании модификантов фигурирует маловероятно.
– Спасибо, – очень уж запоздало отреагировал парень, сидящий рядом с Джиной, на ее комплимент. Затем с нервной улыбкой захлопнул ноутбук и принялся убирать его в сумку.
– За «чудовище»? – кокетливо склонила девушка голову набок.
– За то, что пока здесь учатся такие, как ты, я буду оставаться первым в списках успеваемости, – высокомерно выдал тот, поднялся из-за скамьи и вышел из аудитории.
– Чего-чего?.. – захлопала на меня Джина глазами, будто бы это я ее сейчас завуалированно послал. – Ащ-щ-щ, и хватило же наглости! Говнюк очкастый… Он себя что, горным драконом почувствовал⁈
– Как говорится, выживает сильнейший, – с ухмылкой подкинул я немного дровишек в костер. – Заметил он всё-таки, с какой физиономией ты лекцию слушала. Внимательный парень. Далеко пойдет.
Игнорируя дальнейшие возмущения сестрицы в адрес грубоватого студента и меня, я ступенька за ступенькой принялся спускаться вниз, к кафедре. Студенты стремительно покидали аудиторию, а времени на расспросы господина Сона у нас оставалось не так много, прежде чем она снова заполнится.
Допрос с пристрастием я мужчине устраивать не собирался, и сильно отрывать от работы, ставя в неудобное положение перед студентами и коллегами, тоже. В голове уже созрели конкретные вопросы, на которые хотелось бы получить ответы в первую очередь. И если он, действительно, непричастен к происходящим в настоящий момент зверствам, беседа нам предстоит короткая.
– Профессор Сон Вун, – отвесил я короткий поклон преподавателю, как только приблизился к его столу, и мужчина тут же вскинул брови в немом вопросе. – Я Алекс Валкер, сотрудник корпорации «Чен Групп». А это моя коллега – Чхве Сумин, – кивком указал я в сторону сестры, привалившейся к столу неподалеку от нас.
Даже элементарному деловому этикету Джина следовать не собиралась. Ну, пусть хоть задачу свою хорошо исполнит и временно войдет в режим полиграфа. Большего я от нее и не требовал.
– Добрый… день, – неуверенно выдавил господин Сон, переводя взгляд с меня на девушку и обратно. – Чем же обязан… такому визиту?
Мне и без способностей сестры было видно, что профессор, мягко говоря, смутился. Не думаю, что одно лишь упоминание «Чен Групп» стало тому причиной. В конце концов, он сам стоял у ее истоков.
– Не буду долго ходить вокруг да около. Двадцать лет назад вы были личным ассистентом Александра Волкова, – начал я, наблюдая за тем, как господин Сон постепенно меняется в лице. Поджимает нижнюю губу, прищуривается, бледнеет… – Нет, я пришел сюда не для того, чтобы воззвать вас к совести, профессор Сон Не с целью шантажа или чего-то еще, что вы там себе надумали…
– И я честно преподаю в этих стенах все эти двадцать лет, господин Валкер, – перешел он от молчаливой защиты к сомнительному нападению. – Мое прошлое, каким бы оно ни было, давно уже осталось позади, а если корпорация «Чен Групп» имеет какие-то претензии к…
– Корпорация «Чен Групп» не имеет к вам никаких претензий, – перебил я профессора. – Ни к вам, ни к вашему прошлому. Готов вас в этом заверить.
– Тогда зачем вы пришли сюда⁈ – вновь лихорадочно принялся он бросать взгляд с меня на Джину. – Следующая лекция через десять минут, и я настоятельно прошу вас покинуть аудиторию, пока я не созвонился с постом охраны.
– Хорошо, – вскинул я руки в примирительном жесте. – Много времени я у вас отнимать не планировал, но нам всё равно нужно поговорить, господин Сон. Либо здесь, либо там, где вы сами назначите встречу. Мне просто нужна кое-какая информация, касательно лаборатории, в которой вы ранее проводили исследования. Совместно с моим отцом.
– Совместно с вашим?.. Господин Валкер, ну это же… – покачал он головой, но резко осекся.
«Это же невозможно?» Так он выразиться хотел? Но не стал, и вместо этих слов пробежался по мне растерянным взглядом с головы до ног.
Я всё еще ставил на то, что мы с молодым и амбициозным ассистентом отца никогда ранее не попадались друг другу на глаза. По крайней мере, воспоминания об этом событии казались для меня утерянными. Но, может быть, он видел мои фотографии? Может, знал о подопытном мальчишке, которому чуть ли не на ежедневной основе вкалывали сыворотку, к созданию которой Сон Вун тоже приложил руку?
– Нет… – расплылись губы мужчины в подрагивающей улыбке. Он оперся на преподавательский стол, возле которого стоял. Теперь ноги с трудом держали его. – Если вы живы, то и профессор…
– Отец мертв, как и моя мать, – припечатал я, наблюдая за душевными метаниями химика. Чуть позже Джина расшифрует мне его эмоции во всех красках, ну а сейчас нам нужна была информация. – Самолет действительно разбился, и вы сами уже должны были догадаться, почему из числа всех его пассажиров сумел выжить только я один.
Конечно, он понимал, в чем дело. Он так же верил в гениальность исследований моего отца, как и его партнеры. Знал, над чем именно работает и какие способности должен был приобрести подопытный мальчишка под действием той сыворотки.
– Регенерация… – опустил голову преподаватель, и глаза его забегали. Сейчас он не смотрел ни на меня, ни на Джину. Находился в каком-то собственном мирке, чуть слышно бормоча себе под нос. – Выносливость, физическая сила, скорость реакции, абсолютная память, обостренная интуиция… Искусственное ускорение работы передней поясной коры головного мозга, таламуса и гипоталамуса, моторной области и премоторной коры…
– Господин Сон! – позвал я мужчину, и тот медленно поднял голову.
Страх, восхищение, ликование, волнение… сколько же эмоций в тот момент отражалось в его глазах! Воистину ужасающая гримаса, исказившая лицо профессора аналитической химии до неузнаваемости.
Вот он судорожно выдохнул, силясь взять себя в руки, и присел на краешек стула, глядя при этом не на меня, а будто бы сквозь.
– Неужели, неужели?.. – вопрошал он у самого себя и быстро облизнул пересохшие губы. – Неужели у него получилось?..
– Я расскажу вам больше о своем жизненном опыте под действием этой треклятой сыворотки, если и вы согласитесь пойти мне навстречу, – вновь поторопил я химика с ответом, потому что в коридоре перед аудиторией уже послышались голоса студентов.
– Да-да… Дайте мне десять минут.
– Десять минут?..
– Чтобы отменить занятия на сегодня, – посмотрел она на меня так, как будто это было очевидно. – Мы поговорим обо всем, что вас интересует, сегодня же нет. Нет, сейчас же! Да, мы сейчас же обо всем поговорим.
Затем профессор принялся поспешно собирать кипы учебных материалов в портфель. Туда же убрал ноутбук, отключил интерактивную доску и на негнущихся ногах поднялся из-за стола.
– Ждите меня возле ворот в кампус. Это не займет много времени.
Неожиданно, но наша краткая и откровенная беседа принесла свои плоды даже быстрее, чем я предполагал. Долго уламывать мужчину не пришлось. Слишком уж он воодушевился от одного только открытия, что их совместно выведенная с профессором Волковым сыворотка наконец-то доказала свою эффективность, и живое тому подтверждение стоит прямо перед ним.
Мы разделились в коридоре. Сон Вун устремился в сторону кафедры, дабы закончить рабочий день раньше, а мы с Джиной направились к лестнице.
– Ну и каков твой вердикт? – поинтересовался я у сестренки, вышагивающей рядом.
– Этот тип сегодня расскажет тебе всё, о чем ты захочешь узнать, если ты еще сам этого не понял, – заявила мне девушка. – Вплоть до цвета своих трусов, лишь бы ты поболтал с ним подольше. К убийству родителей он не причастен. Гарантировано. Твои слова о смерти отца его честно расстроили. Видимо, надеялся, что он всё еще жив. Их ведь признали пропавшими без вести, как и тебя? Ну а еще новость о том, что сыворотка подействовала… – тут Джина немного задумалась, пытаясь подобрать объяснение тому, что почувствовала. – Сложная эмоция. Что-то на стыке раскаяния, подавленности и радости одновременно. Наверное, можно трактовать это как достижение желаемого через боль. Вроде как… красота требует жертв и всё в этом роде.
Я, кажется, понял, что девушка имеет в виду, но для себя перефразировал ее умозаключение по-своему.
Создание сыворотки, искусственно улучшающей геном, было изначально сопряжено с риском, как и ее дальнейшее распространение. Если бы вывести идеальную и безопасную для человека формулу не получилось бы, все старания моего отца и его ассистента не окупились бы. Пожалуй, это стало бы единственным минусом, не считая негативных и необратимых для моего организма последствий или же смерти.
При успешном исходе эксперимента человечество перешло бы на новую ступень эволюции – модификантов.
Фармацевтические компании по всему миру объявили бы о своем банкротстве – заниматься разработкой лекарств уже не имело бы смысла. То же касается всей медицинской индустрии – государственной и частной. Организм идеального модификанта подвержен разрушению в течение каких-то нескольких часов, после чего, благодаря ускоренной регенерации и метаболизму, физические повреждения самоустраняются, а вирусы, бактерии и яды благополучно выводятся.
Далее. Алкоголь, табак и прочие психоактивные вещества более не вызывают у новых представителей человечества никакого эффекта. Сфера развлечений, культура чрезмерного потребления – всё отходит на десятый план. Когда низменные потребности человека удовлетворятся в полной мере, речь зайдет о самых высоких – потребности в признании себя и самоактуализации.
Вот тут общество модификантов ступило бы на перепутье, а если быть еще точнее, то всего пути оставалось бы два: созидание или разрушение.
Да, искусственно усовершенствованное под действием сыворотки поколение людей могло бы подарить научному сообществу второе дыхание. Заняться открытием новых физических законов, созданием гибридных животных и растений, взяться за освоение необъятного космоса. Думаю, первоначально отец рассчитывал именно на этот путь.
Ну а после он мог задуматься и над вторым – разрушительным. Ожесточение, озлобление, стремление к превосходству. Разработка новых видов вооружения, дележка территорий, усугубление национализма и как следствие – смертоносная мировая война, которая превратит нашу планету в пепелище.
Сыворотка профессора Волкова могла одновременно стать и даром, и проклятьем. Создать новое или уничтожить нажитое в одно мгновение. Возможно, своими тревожными мыслями он поделился и с ассистентом. Вот почему Сон Вуна, по словам Джины, охватили раскаяние, подавленность и радость.
По какой на самом деле причине моего отца решили убрать? А может, покушение на самом деле было связано со мной – носителем идеальных генов?.. Почему семья Чен оставила его завещание втайне? Успел ли отец раскаяться и приостановить эксперименты до того, как его нога ступила на борт того самолета? И знал ли он, что на тот момент материалы его исследований уже перекочевали в чужие руки?
Если так подумать, то моя жизнь в качестве подопытного кролика – всего лишь верхушка огромного айсберга. Чем глубже я погружался в историю создания сыворотки, тем тяжелее мне было сделать следующий вздох. Тем меньше света проникало сквозь толщу воды и тем сильнее становилось давление.
И почему все не может быть проще?
Глава 14
Мы дожидались возвращения профессора Сона чуть дольше, чем условились, но всё же спустя некоторое время завидели торопящегося к нам мужчину, с прямоугольным портфелем в руках.
Видимо, у химика накопилось ко мне вопросов не меньше, чем у меня к нему, раз уж он так резко сорвался с места и даже готов был пожертвовать своей безупречной репутацией, лишь бы я поскорее на них ответил. Взять отгул чуть ли не в самом начале рабочего дня и оставить студентов… Сон Вун был настроен решительно, но и я от нашего разговора по душам ожидал многого.
Может, хоть тут повезет?
Послезавтра состоится ежегодный аукцион, и к его началу мы с Джинхёком должны подготовиться, как следует. Если поставщик на него всё же не явится, не хотелось бы оставаться в тупике, а запасной план никогда лишним не будет.
– Прошу прощения за ожидание, господин Валкер, – борясь с отдышкой, остановился мужчина передо мной и отвесил почтительный поклон. Куда ниже, чем того требовалось, учитывая разницу в нашем социальном положении. – Или… как мне лучше обращаться к вам? Господин… Волков?
– Алекс, – подсказал ему. – Можно просто Алекс.
Еще не хватало, чтобы чужие уши услышали о моем происхождении раньше времени… Доктор Сугахара так вообще пришел бы в экстаз. Сейчас меньше всего горел желанием отбиваться от его нападок, тем более и так непонятно, когда он начнет действовать и как.
Мы уселись в машину, и с местом нашей беседы я определился быстро.
Приглашать профессора к себе домой было бы опрометчиво. Он пока что не входил в круг людей, которым я мог бы довериться всецело. Дом детектива Кёна рассматривался как вариант, но лейтенант сейчас сидит в участке, загруженный работой под завязку перед тем, как взять парочку отгулов. Светиться в компании бывшего ассистента отца в одном из заведений города с большой проходимостью – тоже такое себе.
Но оставалась одна неприметная лапшичная с потоком гостей, который меня вполне устраивал. К тому же, там я чувствовал себя лучше, чем где-либо еще. Заодно сделаем хороший чек одинокой госпоже О, чтобы впроголодь следующий месяц не сидела. Ей ведь совсем скоро по счетам платить, а доходы «Анекан Джансо» в последние годы ненамного покрывали убытки. Значит, решено.
По пути в скромное, но уютное заведение, расположенное на окраине города, господин Сон занимался тем, что предавался светлым воспоминаниям. Джина делала вид, что втыкает в телефон, но краем глаза я заметил, что девушка просто перелистывает меню смартфона с иконками вверх-вниз.
Да, родителей наших Джина так и не смогла простить, спустя столько лет, и я был не вправе винить ее за это. Сам ведь не отличался терпимостью к поступкам отца и «матери». Однако сейчас любопытство сестры временно переселило все накопившиеся обиды, и она слушала о становлении профессора Волкова с не меньшим интересом, чем я.
– Всё началось в девяносто восьмом году. Еще до выпуска из «Седжона», Александр выделил меня из числа студентов, – горячо делился с нами мужчина лет сорока пяти, будто бы вернувшись на пару десятков лет назад и вновь оказавшись в теле молодого паренька. – Сперва я помогал ему с организацией лабораторной практики. Подготавливал реактивы, делал распечатки и всё в таком духе. Но когда до моего выпуска оставался последний семестр обучения, профессор Волков неожиданно уволился одним днем, никого заранее не поставив в известность. Был большой скандал… да-а-а, – покачал он головой.
Ну а я готов был поспорить, что именно в девяносто восьмом году отцом завладела идея создания сыворотки. Примерно за два года до моего рождения. Он уволился, чтобы уделить своим исследованиям больше времени, однако примечательно, что свадьба Александра и Миён, если опираться на новостные сводки того времени, состоялась в девяносто девятом.
Знала ли Миён уже тогда, что ей никогда не будет суждено родить собственных детей? Знала ли она о своей необычной роли в исследованиях мужа? О том, что станет всего лишь инкубатором для выращивания двух подопытных – меня и моей сестры?..
– Но сразу после выпуска, когда я только-только взялся за поиски работы, профессор нашел меня и предложил работать на него, – продолжил господин Сон. – Стать его личным ассистентом. По большей части я должен был заниматься приготовлением компонентов по заранее выведенным им формулам, а перед этим подписать документ о неразглашении.
– Значит, формулы всегда были перед вашими глазами? – уточнил я.
– Да, были, но создание сыворотки – сам по себе трудоемкий процесс, включающий в себя не только подготовку отдельно взятых компонентов, но и правильное их сочетание между собой на каждом последующем этапе. Вот о дальнейших этапах я не знал ничего… хотя и не скрою, пытался это узнать, чтобы лучше понять, что это такое.
– То есть, если бы я прямо сейчас попросил вас воссоздать сыворотку, вы не смогли бы этого сделать?
– Сейчас я не смог бы вспомнить даже формулы элементарных компонентов, господин Валкер, – мотнул мужчина головой. – То есть… Алекс, – быстро исправился он. – Столько лет прошло… А создать сыворотку с нуля, не зная формул для проведения конечных этапов, не сумел бы и тогда.
На этом моменте Джина бросила взгляд на химика через зеркало дальнего вида и, когда мы с сестрой переглянулись, кивнула. Значит, не лжет.
– Только не говорите, что собираетесь пойти по стопам вашего отца и попытаться воссоздать… это, – с нотками страха в голосе произнес господин Сон. – Ни к чему хорошему такая затея не приведет. Я вам точно говорю!
– Почему же вы так считаете? – спросил я, поглядывая то на дорогу перед собой, то на озадаченное лицо преподавателя. – Кажется, отец был совершенно иного мнения о сыворотке, раз уж столько сил потратил на ее создание.
– Вовсе нет. Вернее… сначала да, профессор Волков намеревался создать универсальное лекарство, которое позволило бы людям быстрее оправляться от ран и болезней. Нам обоим это казалось делом достойным, которому можно было бы посвятить всю свою жизнь…
– Но?.. – протянул я, как только мужчина сделал продолжительную паузу.
– Он слишком увлекся. Идея универсального лекарства переросла в нечто большее.
– Полную модификацию генома? – подсказал я.
– Включая необратимые изменения в работе головного мозга. Изначально это казалось невозможным, но спустя время профессор принялся выводить всё новые и новые формулы, проводя в лаборатории сутки за сутками без перерывов и отдыха. Мне с трудом удавалось поспевать за ним. Занимаясь приготовлением одного компонента, я мог спустя несколько часов получить от него новую формулу, а практически завершенную работу утилизировать. Тяжело как морально, так и физически. Более того, эксперименты с животными постепенно сошли на нет. Они уже не давали четких представлений об эффективности сыворотки в той мере, в которой это было необходимо…
– Были и другие подопытные, помимо меня?
– Всего двое. Вы и… ваша нерожденная сестра. Но мне и этого хватило, чтобы усомниться в адекватности Александра.
– Тогда почему вы продолжили ассистировать ему? – поинтересовался я, бросив быстрый взгляд на Джину. Остекленевшим взглядом она уставилась на бардачок, а нижняя ее губа мелко подрагивала.
– Потому что на кон было поставлено многое. Я дал себе обещание пройти весь путь до конца, и отступать на тот момент казалось уже слишком поздно. Но даже несмотря на пропажу профессора, вряд ли нам удалось бы довести наш проект до завершения.
– Почему? – продолжал наседать я.
– За несколько дней до того как Александр должен был вернуться на Хвангапур из Штатов, он решил остановить проект на текущем этапе. Отправил мне четкие инструкции… Исходя из них, мне необходимо было уничтожить всю документацию, которая относилась к нашим исследованиям. Электронным носителям он не доверял, поэтому всё хранилось на бумаге. В лаборатории, в его кабинете. Все папки с документами и формулами для приготовления компонентов пришлось бросить в резервуар с концентрированной серной кислотой, чтобы от них даже следа не осталось.
– И вы сделали это?
– Сделал, безо всяких вопросов, – мгновенно последовал ответ господина Сона. – Точнее, вопросы у меня появились. Много вопросов. Но я их не задавал. Доверился безоговорочно, как и всегда. И после этого…
– Авиакатастрофа, – процедил я сквозь зубы.
– По новостям передавали, что его самолет пропал со всех радаров где-то над Тихим океаном. Конкретное место было неизвестно, и поиски тоже ни к чему не привели. Вся семья профессора Волкова будто бы… растворилась. Так же, как все документы и формулы, которые он приказал уничтожить.
– Он не говорил, по какой причине работа над сывороткой должна быть остановлена?
– Нет, но я догадывался по какой, – вздохнул мужчина.– Думаю, что он… осознал последствия, к которым может привести ее создание. Именно тогда, когда мы уже были близки к ее завершению, чтобы переходить к этапу более массового производства, а не к одиночным действиям. Можете называть это предчувствием, но я понимал, что всё закончится именно так.
Некоторое время мы ехали молча. Дал химику небольшую передышку перед тем, как перейти к сути. И лишь когда мы заняли один из дальних столиков в пустующем «Анекан Джансо», я посчитал, что можно продолжить наш разговор. Большой заказ на троих был сделан, а мать Хёншика уже суетилась на кухне с его приготовлением.
– Господин Сон, – начал я, тщательно подбирая слова. – Дело в том, что все наработки моего отца еще двадцать лет назад были выкрадены из лаборатории. Сейчас я говорю не только о формулах для создания компонентов сыворотки, но и обо всех его исследованиях целиком. С нуля до конечного этапа.
– Этого не может быть, – твердо заявил мужчина, явно уверенный в своей правоте. – Профессор никому, даже своему личному ассистенту не давал доступа ко всем исследованиям, и уж тем более не хранил их в лаборатории. Никому он не доверял так, как самому себе, так что формула сыворотки всегда находилась в строжайшем секрете.
– И я охотно в это поверил бы, господин Сон, если бы не…
Мой рассказ о ведущихся в настоящее время исследованиях с участием доктора Сугахары Арато и сотнях подопытных людей растянулся надолго. Хозяйка лапшичной уже успела накрыть на стол, а мы с Джиной – плотно пообедать. Только преподаватель аналитической химии, сидящий напротив нас, так и не притронулся к еде. Понимаю. Страшные истории вообще умеют отбивать аппетит. Особенно те, что основаны на реальных событиях.
– А теперь я спрошу у вас, – обратился я к мужчине, как только история о современных модификантах подошла к концу, – действительно ли вы уверены в том, что никто из сотрудников лаборатории не мог получить полный доступ ко всем наработкам моего отца?
– Я… – пролепетал побледневший химик, глядя в пустоту, – … точно… точно уверен, что в нашей лаборатории они не хранились. Даже если бы кто-то взял на себя смелость сделать копии абсолютно всех записей до единой, то сыворотку, опираясь исключительно на них, завершить бы не удалось. Только если…
– Если?.. – изогнул я бровь.
– Только если среди наших сотрудников не оказалось бы человека столь же гениального, как ваш отец. И таких людей я не припомню.
Следующая догадка напрашивалась сама собой, и я тут же поспешил подвести к ней.
– Мы с сестрой, в самом деле, были единственными подопытными?
– Да. Других у профессора не было.
– А если он продолжал свою деятельность в Штатах?
– Для нее не было создано подходящих условий, и Александр сам говорил мне об этом. Работа над сывороткой велась только в Хвангапуре. В отсутствие профессора лабораторией временно заведовал я. Занимался приготовлением компонентов, поставками веществ и ведением сопроводительной документации.
– Готовый продукт когда-нибудь пропадал из лаборатории?
– Нет. Никогда. Готовая сыворотка сразу же помещалась в инъекционный шприц, затем в герметичный контейнер и запечатывалась. Доступ к контейнерам был только у профессора.
– Но не каждая партия выходила удачной? Были ли утилизации?
– Утилизации… были. Человеческий фактор присутствовал. Какой-то из компонентов уже на этапе завершения мог дать негативную реакцию…
– И кто отвечал за утилизацию? – на эмоциях подался я вперед, понимая, насколько же мы близки к истине.
– Младший персонал лаборатории. Вся партия сливалась в герметичную емкость, а после вывозилась и утилизировалась по всем стандартам безопасности, принятым на любом фармацевтическом предприятии. С составлением актов и…
– Вы пользовались специализированными услугами? Или утилизация отходов целиком и полностью проводилась младшим персоналом?
– Мы… – тут господин Сон снова замешкался с ответом.
– Акты составлялись ими же?
– Мы не могли бы доверить это сторонним компаниям. Так что… На что вы намекаете, Алекс⁈
– На то, что не вся забракованная сыворотка могла подвергаться утилизации, вот на что, – раскрыл я перед химиком карты и, тяжело вздохнув, откинулся на спинку стула. – При большом желании даже герметичный контейнер можно было бы вскрыть, а информацию в актах подделать. Если кто-то из числа младшего персонала втихаря вкалывал себе даже списанную сыворотку…
– Но это же смертельно опасно! – широко раскрыл глаза господин Сон. – Последствия этого могли быть… непредсказуемыми. Кто вообще пошел бы такой риск?..
– Полагаю, тот, кому нечего терять, – заключил я, скривив губы. – А также тот, у кого уровень амбиций примерно такой же, какой был у моего отца. Второе можно скрыть от посторонних, но вот первое частенько всплывает на поверхность. Например, неподъемные долги или тяжелое заболевание с возможным летальным исходом. И если у вас уже появился кто-то на примете, – не смог не заметить, как крепко в этот момент задумался мужчина, – убедительно попрошу вас поделиться своими мыслями. Вы ведь хорошо помните людей, с которыми столько лет проработали бок о бок? Так кто же мог бы подходить под это описание?
