Текст книги "Я вернулся. Том 5 (СИ)"
Автор книги: Андрей Протоиерей (Ткачев)
Соавторы: А. Байяр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)
Глава 11
Особняк семьи Чен.
Девятнадцать лет назад…
Игрушечный динозавр с жутким ревом набросился на сидящих за столиком кукол и плюшевого медведя. Цветастые пластиковые чашки с невидимым чаем полетели в разные стороны под аккомпанемент рыданий маленькой девочки.
– Не на-а-адо! Переста-а-ань! – взмолилась она, наблюдая за тем, как Алексей превращает спокойное чаепитие в настоящее поле боя.
– Гра-а-а! – не собирался униматься мальчишка, у которого на уме была собственная игра. – Динозавры не пьют чай! Р-р-р-р!.. Они едят людей и медведей!
Никто из взрослых не спешил бросаться на помощь малютке Харин в игровой комнате, и она просто уселась на пол, продолжая реветь.
Лишь когда мальчику удалось скинуть со столика всё, а игрушечных гостей повалить на пол, он успокоился и высокомерно взглянул на девочку сверху вниз.
– Меня заставили играть тут с тобой, пока мой папа занят там чем-то с твоим, – холодно заявил он. – Но я не говорил, что играть буду по твоим девчачьим правилам. Динозавры не пьют чай, а если бы у тебя был свой, то мы бы поборолись. Узнали бы, чей круче. И перестань уже плакать. У меня уже уши болят…
– А-а-а!..
– Сказал же – перестань!
– А-а-а-а-а!..
Настроение сегодня у сына профессора Волкова было самым что ни на есть отвратительным. Мало того, что с этой девчонкой заставили нянчиться, так еще и поход в парк развлечений в очередной раз отложили из-за неотложных дел отца.
Что может быть важнее парка развлечений⁈ Если Алексей когда-нибудь станет таким же скучным взрослым, с утра до ночи пропадающим в своем кабинете и перебирающим бумажки, то он вообще отказывается расти…
* * *
Это воспоминание стало первым, что вернулось ко мне после ночи, проведенной в особняке семьи Чен, и, привстав с кровати в гостевой спальне, я не удержался от усмешки. Какие же бывают дети все же…
В конечном итоге я стал тем самым скучным взрослым, которым ни в коем случае не хотел становиться, а в парке развлечений впервые оказался в компании Харин и ее друзей. И то в качестве телохранителя. Судьба – воистину интересная штука…
Но, справедливости ради, будучи еще несмышленым пятилетним ребенком, я понятия не имел, чем обернется моя дальнейшая жизнь. К числу чеболей Хвангапура я так и не примкнул, а желание посетить парк развлечений угасло, как только мне пришлось слишком уж резко повзрослеть.
Нет, как-то я упоминал в разговоре с Хоку свои детские мечты, но наставник быстро спустил меня с небес на землю. Сказал, что вся жизнь, по своей сути – карусель с ослабленными болтами. Спуститься с нее невозможно, и приходится чуть ли не двадцать четыре на семь сидеть на ней в напряжении и надеяться, что тебя не сбросит вниз. Тогда я не понял, что старик имеет в виду, но вот сейчас… На моей карусели болты ослабились сильнее некуда, и она уже трещала по швам.
Разговор с председателем мне сегодня предстоял серьезный. Снова придется работать дистанционно, пока Чхоль продолжает переманивать моих подчиненных на свою сторону. Но этот парень даже представить себе не мог, насколько я втайне завидовал ему. Если у него нет никаких проблем, помимо продвижения по карьерной лестнице, то он один из самых счастливых людей, которых я знаю.
Наскоро приняв душ, оделся и вышел из комнаты, всё еще не до конца осознавая произошедшие в моей жизни перемены.
Чен Джи-Хун вспомнил и принял меня, дал возможность примириться с Харин, а еще наше с Джинхёком расследование наконец-то могло сдвинуться с мертвой точки. Я не надеялся, что нам удастся переговорить с поставщиком на аукционе. Не надеялся, что слухи окажутся правдивы и что он вообще наберется смелости, чтобы посетить этот аукцион. Всегда нужно было иметь при себе запасной план. А еще лучше – запасной план для запасного плана. Так, без сомнений, еще надежнее.
Я спустился вниз, до сих пор чувствуя себя немного не в своей тарелке, и прошел в столовую, из которой уже доносились приятные ароматы свежеприготовленного завтрака. Горничные сервировали стол к приходу семьи, а вот самих хозяев видно еще не было.
Неужели я проснулся первым? Даже предварительно не заведя будильник, чисто по привычке…
Стоило мне переступить порог столовой, работницы особняка, все как одна, удивленно уставились на меня. Видимо, о гостях их не предупредили, и видеть в этих стенах чужого человека, причем настолько рано, было для них крайне редким явлением.
– Я подожду, – первым нарушил я воцарившееся между нами молчание и, развернувшись, направился в гостиную.
Такую же пустую с раннего утра, но уютную и залитую солнцем, лучи которого проникали сюда сквозь высокие панорамные окна.
Прошелся по ней со сложенными за спиной руками, и ноги сами привели меня к книжному шкафу. Вернее, к шахматной доске, лежащей поверх книг на одной из полок.
Председатель, кажется, говорил, что эта доска досталась ему в подарок от моего отца. Интересный выбор для подарка, и я никогда не видел, чтобы отец сам когда-либо играл в шахматы. Он в принципе почти всё время проводил наедине со своими исследованиями. При таком образе жизни времени на развлечения у него попросту не оставалось.
Оглядевшись по сторонам и убедившись, что в гостиной я всё еще один, взял доску в руки и внимательно осмотрел со всех сторон.
Глупо было бы предполагать, что он оставил на ней какие-нибудь пометки и подсказки, которые помогли бы нам в текущем расследовании. В конце концов, профессор Волков в тот период своей жизни вряд ли догадывался о предателе. О человеке, похитившем из-под самого носа выведенные им формулы. Мне теперь кажется, что он вообще вряд ли такое предполагал в своем высокомерии.
Нам следовало узнать, какие люди имели доступ к его лаборатории помимо основного партнера в лице Чен Хэвона, но я не думаю, что список получится длинный. Кого попало там не оставили бы наедине с формулами и сыворотками, находящимися в открытом доступе. Да и пропажу обнаружили бы довольно быстро, если только злоумышленник не снял копии, а оригинал документов не вернул на место.
В общем, все было весьма сложно.
– Я знал, что первым делом ты направишься сюда, – раздался за моей спиной голос Джи-Хуна. – Это ведь единственная вещь твоего отца, к которой ты притронулся за долгое время.
– Вы говорили Харин, что он не лучший человек из тех, с кем вы были знакомы, – с этими словами вернул я шахматы на место, но вовремя спохватился и, развернувшись к старику, отвесил ему уважительный поклон. – Господин председатель.
– В самом деле, и ведь ты сам – явный пример его самодовольства и жестокости. Если ты, разумеется, помнишь о том, что тебе пришлось пережить еще в те годы, когда Александр жил и здравствовал.
– Мне до сих пор приходится жить с этим, если вы, разумеется, понимаете, о чем я, – парировал я, изогнув бровь. – И можно сказать, что в той авиакатастрофе я выжил только лишь благодаря его самодовольству и жестокости.
Председатель уже успел переодеться в идеально подогнанный под него деловой костюм, молодящий старика, которому перевалило за семьдесят, лет на десять.
– Присоединяйся к завтраку, Алексей, – предложил он мне, за считаные секунды изменившись в лице. – Я обещал, что отвечу на все твои вопросы сегодня, но только не на голодный желудок. И не стесняйся. Сына и невестку я уже предупредил о том, что к нам присоединится гость. О том, что это за гость, я ее тоже предупредил.
Даже представить трудно, что в тот момент почувствовала старшая госпожа Чен. Помнится, с моей «матерью» они были хорошими подругами, ну а я – живое напоминание о том, что Чхве Миён больше нет. Да и свалился им всем на головы так внезапно…
Когда я вернулся в столовую в сопровождении главы семьи, Харин тепло мне улыбнулась, а ее мать невидящим взглядом сверлила тарелку перед собой и даже не подняла на меня глаза. Ожидаемая реакция на человека, буквально восставшего из мертвых и теперь, как ни в чем не бывало, присоединившегося к семейной трапезе.
Хэвон на мое появление отреагировал довольно-таки спокойно. Кивнул мне и отсалютовал стаканом.
В целом завтрак прошел неплохо, если не считать Гоын, всем своим видом напоминающую мраморное изваяние. Она так и не заговорила со мной. Не задала ни одного вопроса, в то время как председатель активно расспрашивал меня о жизни в Хвангапуре. Рабочие вопросы он не поднимал. Справлялся о съемной квартире, новеньком автомобиле. Хорошо ли слежу за своим питанием, занимаюсь ли спортом…
Будто бы я был не чужим здесь человеком, а близким родственником, вернувшимся из долгой заграничной командировки. Странное ощущение…
Бывший друг и партнер моего отца тоже периодически открывал рот, но его вопросы больше напоминали мне допрос с пристрастием. Например, каким образом мне удавалось так долго скрывать свое происхождение? В самом ли деле я окончил экономический институт и с какими документами это сделал, если у меня при себе не осталось даже свидетельства о рождении?
Харин то и дело вмешивалась в ход этого допроса с фразочками вроде «Да какая разница?» или «Отец, ну это уже слишком…». Я же, в свою очередь, умудрялся отвечать мужчине уклончиво, никоим образом не касаясь своего преступного прошлого. Выжил, и всё тут. Спасли, доставили к благам цивилизации, а дальше пришлось уже вертеться самостоятельно.
В конце концов, помощь Чен Хэвона в расследовании мне пригодится не меньше, чем помощь его отца. Даже больше, ведь именно он значился основным партнером профессора Волкова и имел доступ того же уровня к его разработкам, как и сам биолог.
По завершении завтрака мы втроем отправились в кабинет председателя, чтобы наконец-то обсудить проблемы насущные.
Как я и думал, семья Чен понятия не имела о существовании лабораторий по созданию модификантов, и уж тем более не догадывалась о том, с какой целью была похищена часть лабораторного оборудования со складов корпорации. Тут, увы, отец слишком хорошо скрывал свои секреты.
– Для вас давно не секрет, что я собой представляю, – плавно начал переходить я к сути. – Вернее, каким меня сотворил отец, и эксперименты какого рода надо мной ставил еще в детстве.
Мы с Хэвоном сидели на одном диване, обитом темно-зеленой кожей, а председатель – напротив. Разделял нас кофейный столик, на котором сейчас стояли миниатюрные чашечки со свежезаваренным чаем.
– Я пытался вразумить Александра, – удрученно покачал Джи-Хун головой. – Твой отец мог направить свои способности в более мирное русло. В фармацевтике ему не было бы равных, но…
– … но произошло то, что произошло, – философски подытожил я. – На создании каких-то там пастилок от боли в горле он не остановился бы, а теперь его исследования губят жизни сотен, а то и тысяч людей. И всё из-за того, что около девятнадцати лет назад они попали не в те руки. Мне нужно выяснить, в чьи именно, и как можно скорее выйти на этого человека. То, что он творит в настоящий момент – не просто преступление. Это геноцид. А в случае чего, ему легко будет перевести стрелки с себя на вашу семью. При всем моем уважении к родине, местная полиция долго разбираться не будет, если увидит в его лабораториях оборудование со складов «Чен Групп». К тому же я склоняюсь к версии, что тот же самый человек способствовал крушению самолета, на борту которого летела моя семья. И, скорее всего, та авиакатастрофа была подстроена незадолго до того, как он получил доступ к разработкам моего отца.
– Значит, тебе нужен полный список сотрудников лаборатории Волкова девятнадцатилетней давности? – задумчиво огладил подбородок Хэвон двумя пальцами.
– Желательно.
– Список, которого у нас нет, – развел он руками.
– Глупо было бы уповать на обратное, – нисколько не удивил меня его ответ. Все же прошло много времени, и данные, в том числе могли специально подтереть. – Но готов поспорить, не все сотрудники лаборатории имели прямой доступ к материалам исследований, ведь так? Это мог быть кто угодно.
– Все материалы хранились в кабинете Александра, и доступ к нему, само собой, был сильно ограничен, – взял Хэвон свою чашечку со стола и сделал небольшой глоток.
– Ограничен насколько?
– Помнится, у него был ассистент, – заговорил теперь уже председатель. – Смышленый парень. Александр когда-то преподавал ему аналитическую химию в университете, а потом взял к себе на работу. Как же его звали?.. – отвел он взгляд, погрузившись в воспоминания.
– Меня можешь не спрашивать, – повел плечами Хэвон, когда я украдкой взглянул на него. – Мы были партнерами, но самих исследований я практически не касался. Моя семья спонсировала их и вела сопроводительную документацию, но не больше.
– И в этом твоя главная проблема, Чен Хэвон, – в моменте помрачнело лицо Джи-Хуна. – Если ты ведешь бизнес, то обязан и сам досконально разбираться в теме вопроса. Даже если соберешься продавать кофе на вынос и наймешь бариста, чтобы варить его, тебе и самому желательно научиться делать это в совершенстве.
Хм. Теперь я, кажется, понимаю, почему кресло председателя корпорации занял именно отец, а не сын. А также, почему Хэвон не удостоился даже места заместителя.
– Моя память уже не такая хорошая, как прежде, и имени этого парня я уже не припомню, – наконец снова заговорил старик после минутной паузы. – Могу ошибаться, но, вроде бы, после смерти Александра его ассистент вернулся в тот же университет на должность преподавателя.
– Неужели на кафедру аналитической химии? – вскинул я бровь.
– Возможно, поэтому он так мне и запомнился. Юноша, преданный своему делу до последнего. Не то, что ты, Хэвон… – снова обреченно покачал Джи-Хун головой, бросив взгляд на своего сына.
– А название университета вы помните?
– Конечно, – кивнул тот. – Частный университет «Седжон». При нем также располагается одноименная школа-пансионат.
Школа-пансионат «Седжон»… Учебное заведение для высокородных детишек Хвангапура. Чеболей и прочих обеспеченных ребят, рожденных с серебряной ложкой во рту. Случаем, не та самая школа, в которой, судя по дневникам, учился Хёншик? И в которой этого парня окончательно сломали высокомерные сверстники. Другой такой здесь быть не может.
Я поднялся с дивана.
– Собираешься отправиться туда прямо сейчас? – поинтересовался у меня председатель.
– Для начала узнать, преподает ли там этот человек до сих пор, спустя столько лет. И если да, то разговор нам с ним предстоит непростой. Мне бы, действительно, хотелось задержаться здесь подольше, но и вашим гостеприимством злоупотреблять я не хочу, господин председатель, – я коротко поклонился Джи-Хуну.
– А если он и есть тот самый… организатор? – усмехнулся Хэвон, покрутив полупустой чашкой чая в воздухе. – Своими расспросами ты его просто спугнешь, и он успеет своевременно замести за собой следы.
– Вот именно поэтому я предусмотрительно захвачу на нашу встречу полиграф.
– Полиграф?.. – непонимающе захлопал он глазами.
Разумеется, в лице моей эмпатичной сестренки, но говорить я об этом не стал.
Глава 12
Хотелось бы задержаться в компании новых союзников подольше, но и упускать ценную возможность – разузнать больше о бывшем ассистенте моего отца, тоже желания не было. В конце концов, я всегда успею заглянуть в особняк семьи Чен на ужин, а ситуация с организатором лабораторий уже была накалена до предела.
Какой вообще человек в здравом уме превратит рыбацкую деревушку в безлюдное поселение? Отправит сотню стариков, спокойно доживающих свой век, на череду жестоких экспериментов? Идеальных модификантов из них всё равно сделать не получится, и, скорее всего, их используют в качестве тестировщиков новых версий сыворотки.
Сиротам уже однозначно не помочь. В прошлый раз мы забрали со склада, возможно, последние порции сыворотки устаревшей версии. Похищение детей было необходимо организатору лишь для заметания следов. Но вот Инхо и его миловидная подружка… Их могут приберечь напоследок, как самых молодых и выносливых подопытных.
Не хотелось окончательно ставить крест на сердобольном наемнике, рискнувшим ради несчастных детей собственной шкурой. Тем не менее, найти конкретное место, где его держат, даже с помощью хакеров – задача практически невыполнимая. Сеть подпольных лабораторий перекинулась уже на материковую часть Кореи, а вот сколько их всего… можно только предполагать. Проблема, да.
Аукцион, на который детектив Кён возлагал чрезмерно много надежд, должен состояться послезавтра. Приглашения на него мы раздобыли, но в самом ли деле один из партнеров загадочного «Третьего» присоединится к гостям?
И не подставит ли меня сам Джинхёк во время мероприятия, выкинув что-нибудь эдакое? До последнего не стоило забывать, что он коп. Коп до мозга костей, преданный своему делу. Ну а ежегодный подпольный аукцион с массой сомнительных лотов и влиятельными покупателями, которые за эти лоты готовы будут выложить баснословные суммы – всё равно, что добровольно запустить изголодавшуюся лису в курятник и слепо верить, что все куры останутся целы и невредимы.
– Как думаешь, – выудила меня Джина из мыслей, – если бы родители были всё еще живы, нам тоже пришлось бы обучаться в университете «Седжон»? Я слышала, что больше мажоров только в Сеульском национальном университете…
Сестра, откинувшись на спинку соседнего сидения, на протяжении всей поездки только и делала, что залипала в смартфон и время от времени посмеивалась над забавными видео. Даже сейчас она задала мне вопрос, не отрывая взгляд от экрана.
– Не знаю, – пожал я плечами, сбавил скорость и принялся искать свободное место для парковки возле территории престижного учебного заведения. – Может быть.
Я до сих пор не посвятил Джину в недавно открывшуюся мне тайну нашего происхождения. Пусть девушка делала вид, что на родителей, бросивших ее еще во младенчестве, ей абсолютно плевать, но новость о том, что у нас в принципе не существовало биологической матери, могла подкосить Джину еще сильнее.
В основном проблема, конечно же, касалась отца и матери Миён, воспитавших неродную им внучку. А так как моя сестра всё еще скорбела по приемному отцу, неожиданно оказавшемуся ее якобы родным дедом, своим рассказом я окончательно запутал бы девушку и сделал бы этим только хуже.
Достаточно и того факта, что отец у нас всё же один на двоих. Можно сказать, единственная ниточка, соединяющая нас с Джиной хоть как-то, и эту связь между нами уже никто не оборвет.
– Думаю, я в их тусовку вписаться смогла бы, а вот ты вряд ли, – снова не упустила сестренка возможности съязвить.
– Нисколько в этом не сомневаюсь.
– Ты слишком скучный и ответственный, братец, – принялась она читать мне нотации. – Зануда, который сидел бы на последней парте и до дыр заучивал конспект. Хотя нет… У тебя ведь хорошая память. Тогда ты делал бы вид, что заучиваешь конспект, лишь бы никого к себе не подпускать.
– Не знаю. Я же никогда не учился в «Седжоне».
– Да ты вообще нигде не учился. Тебя воспитала эта… улица. Вот!
– Меня воспитали наемники, Джина, – припарковавшись, повернул я голову к своей пассажирке. – И поверь, эти ребята были куда жестче твоих японских приятелей. И господина Миямото, и господина Асакуры вместе взятых.
– Они мне не приятели.
– Разумеется. Они ведь уже мертвы, и только потому, что их угораздило связаться с тобой…
По своему обыкновению девушка демонстративно закатила глаза, и на этом наш разговор о дурном прошлом завершился сам собой. И хорошо, потому что сейчас нам обоим стоило сосредоточиться на других вещах.
О бывшем ассистенте профессора Волкова я узнал лишь то, что мужчина может занимать в этом университете должность преподавателя по аналитической химии. Ни имени, ни фамилии, ни даже приблизительной внешности – больше опираться мне было не на что.
А вот списки сотрудников лаборатории могли быть уничтожены не столько за сроком давности, сколько за желанием скрыть всех причастных к незаконным опытам. Ведь первое время отец мог благополучно маскировать их под безобидные фармацевтические исследования, но лишь когда вся правда о моем происхождении и сыворотке всплыла наружу, между профессором и его главным партнером возникло непонимание вплоть до открытой неприязни и попыток покончить с генетическими экспериментами.
Короче говоря, даже если бы я докопался до истины раньше, то всё равно не успел бы получить всю исчерпывающую информацию. Сплошная головная боль, одним словом.
Джина с интересом поглядывала по сторонам, пока мы пересекали территорию кампуса вдоль ухоженных лужаек и высаженных на равном удалении друг от друга цветущих деревьев.
Не только государство постаралось, чтобы превратить это место в национальное достояние сродни Сеульскому университету. Куда больше денег в него вложили родители самых учеников. Впрочем, от семьи Чен – одних из самых могущественных чеболей Хвангапура – «Седжон» не получил ни одной воны. Всё потому, что Харин отправили учиться за границу, хотя наследнице еще во время учебы в школе не единожды приходили на почту предложения поступить именно сюда.
Возвращаясь к вопросу Джины о том, поступили бы мы сюда сами, если бы наш отец всё еще был бы жив… Скорее всего, нет. Я бы сделал ставку на Германию. Воспоминаний из раннего детства у меня сохранилось немного, но отец частенько ставил в пример немецкую образовательную систему. Дисциплину, прилежание и прочие качества, которыми профессор Волков обладал сам и старался привить мне. Либо же он захотел бы контролировать весь процесс, и обучались бы мы у частных, отобранных отцом, преподавателей, чтобы только он видел все результаты нашей учебы, как еще один фактор модификации.
Видимо, мы смогли верно подгадать время и заявились сюда в перерывах между парами. Студенты, соблюдавшие строгий черно-белый дресс-код, сидели на лавочках, кто за тихими разговорами, кто за учебниками. Второй семестр начался для ребят совсем недавно, и теперь им из кожи вон придется лезть, чтобы хорошо подготовиться к итоговым экзаменам.
– Как думаешь, а сейчас я смогла бы сюда поступить? – неожиданно поинтересовалась у меня Джина, и, признаюсь честно, от такого вопроса я даже немного опешил.
– Не думаю. Ты не окончила старшую школу и не сдала сунын. Без его результатов подать заявление в университет не получится.
– То есть, в теории, если я завершу обучение и сдам итоговый экзамен, возможность поступить у меня появится?
– В теории… да, – окинул я сестренку скептическим взглядом, силясь понять, издевается она сейчас надо мной или нет.
– Хм… понятненько.
И попробуй вот сейчас догадайся, что происходит у нее в голове! Может, это Джинхёк убедил ее в важности получения высшего образования для построения успешной карьеры в будущем?.. Да нет, бред какой-то. Для такой импульсивной и свободолюбивой девушки, как Джина, учеба в университете станет сродни заточению в тюрьме строгого режима.
Административный корпус «Седжона» представлял собой остекленное пятиэтажное здание в минималистичном стиле, а у первой же встреченной внутри студентки я вежливо поинтересовался, где мне найти кабинет ректора.
– Кабинет господина Кхана?.. – захлопала она глазками. – Вообще, на втором этаже, но ректор сейчас в отъезде.
– Тогда кто его заменяет?
– Проректор, господин Ан. Его кабинет будет сразу напротив, по правой стороне.
Я выбрал не самый легкий путь для того, чтобы связаться с преподавателем аналитической химии, но бегать тут в мыле, пытаясь найти расписание занятий или кого-нибудь из студентов с биологического факультета – задача еще более неблагодарная. К тому же, много времени мой визит к господину Ану не займет. Всё равно, наверняка, целыми днями сидит, гоняет чаи и секретаря.
Кабинет проректора мы с Джиной отыскали быстро, и в нескольких словах я описал грузному мужчине в сером пиджачке цель своего приезда. Да, пришлось малость приврать. Сказать, что корпорация «Чен Групп» заинтересована в консультации квалифицированного специалиста в области химии, и выбор пал на одного из преподавателей столь престижного образовательного учреждения, как университет «Седжон».
О деталях сотрудничества я предпочел бы сообщить химику лично, ну а пока определиться с, действительно, достойной кандидатурой. Может, сам господин Ан посоветовал бы мне первоклассного специалиста? И, кстати, область аналитической химии была бы для корпорации более предпочтительна…
Слово за слово, и вот у меня уже имеется личный номер господина Сон Вуна, а также номер аудитории, в которой должна будет состояться его следующая лекция через пять минут. Легче только конфету у ребенка отнять.
Но на всякий случай, выйдя в коридор, я созвонился с председателем и озвучил ему имя человека, к которому меня направили.
– Сон Вун! Точно, а я уже и забыл! – подтвердил он, что мы вышли на нужный след. – Именно так и звали ассистента твоего отца. Скромным и умным пареньком он был. Надеюсь, что таким и остался.
– Благодарю, господин председатель, – с легкой улыбкой произнес я и сбросил вызов. – Ну а теперь, Джина, – повернулся к сестре и улыбнулся еще шире, – ты знаешь, что делать. Можешь использовать свои способности на полную катушку.
– Определить, где правда, а где ложь. Спасибо за дозволение, братец, – язвительно отозвалась та. – Без твоих рекомендаций не поняла бы.
Но раз уж до начала лекции оставалось всего каких-то пять минут, почему бы нам самим на ней не поприсутствовать в качестве вольных слушателей? Не скажу, что сильно интересовался химией, однако в последнее время ее как будто бы стало слишком много в моей жизни.
– Мы что, будем торчать там целую пару? – возмущенно отреагировала Джина на мое предложение.
И этим окончательно убедила меня в том, что дорога в университет ей однозначно закрыта. Если она одну-то пару выдержать не сможет, то что уж там о нескольких годах кропотливой учебы в поте лица говорить?..
Ну а я бы вот с удовольствием посмотрел на бывшего ассистента профессора Волкова в деле. На человека, который некогда был ближе моему отцу, чем собственный сын, просто потому, что в тот момент он был ему полезнее.
