Текст книги "Принц воров"

Автор книги: Андрей Посняков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)

Глава 4. Электрик

Дюк был самым усердным работником.

Мишель Бонт. «Пески Луары»

Сентябрь. Париж. 14-й округ

– Телефон звонит!

– Ну, так это… чья очередь кидать? Ланьере, твоя?

– Не, я после Карну.

– Жюль? Он после тебя разве?

– Телефон, говорю. Наверное, диспетчер. Сходил бы хоть кто-нибудь, послушал.

– Так ты и иди. Как самый младший. Тем более – не твоя сейчас очередь. Давай, давай, Жюль, иди.

– Вот, всегда так! О! Кажись, перестал. Да, не звонит больше. А ну-ка, месье Манж, посмотрим, как ты бросишь?

– Учись, парень, пока я жив!

В узком дворике шестиэтажного – с мансардой – дома на авеню дю Мэн играли в шары. На первый взгляд, игра простая, не требующая особой теоретической подготовки – кидай себе шары да вышибай чужие, однако это только на первый взгляд так. Тут не только ловкость рук да навык, тут и расчет нужен – как в керлинге. Жан-Жак Манж – коренастый, лет тридцати, мужичага с вечно пьяным лицом и черной растрепанной шевелюрой – уж так играть наловчился – хоть тренером работать иди! И все прямо вот здесь, во дворе, можно сказать, не отходя от рабочего места – офиса небольшой частной фирмочки с громким названием «Паризьен Электрик», что занимал убогую подсобку на первом (цокольном) этаже – «ре де шосс». В офисе стоял старый двухтумбовый стол с телефоном, пара колченогих стульев, шкаф со спецовками и инструментом – вот, собственно говоря, и все. А что еще нужно-то? «Офис» – это уж самый молодой, Жюль Карну (электрик второго класса), так просто прозвал, для смеху – просто обычная подсобка, переодеться, пересидеть, в шары вот погонять, опять же. Настоящий офис, он на бульваре Монпарнас, рядом, там и компьютер, и диспетчер… диспетчерша Марика, словенка или русская, но – большая злюка. Правда, если ее зря не сердить… Вообще-то руководство давно уже грозилось все подобные офисы-«подсобки» прикрыть за ненадобностью, это раньше, когда мобильников не было – от них толк был, все же все всегда на связи, а уж сейчас… Грозились прикрыть, грозились… пятый год уже все никак руки не доходили. Это ведь только так кажется, что – раз и готово. А на самом-то деле – мороки да отчетности – у-у-у! Ревизию провести, опись составить, придумать – куда старую мебель да велосипед деть, да и служебный «Рено» где ставить? У настоящего офиса, так там места нет, да и вообще – вдруг там, на бульваре, арендную плату увеличат? Тогда настоящий офис сюда – на авеню дю Мэн, и переедет… Вот так-то!

Жан-Жак примерился, глядя на груды тускло блестящих шаров, прищурил левый глаз… затем правый… потом – зачем-то – оба вместе…

– Во дает! Вслепую будет бросать! – ободрительно прошептал Жюль.

И тут снова зазвонил телефон – на этот раз в кармане у Жюля.

– Да? Да нет. Мы тут это… Какие шары, Марика? Какие, к чертям собачьим, шары? У нас работы выше крыши, сама ведь знаешь… Как это – где?

– Эдгар Кине, Эдгар Кине! – бросив – неудачно, вот черт! – шар, шепотом подсказал Жан-Жак. – Дом двадцать.

– Так я и говорю, Марика – в двадцатом доме на бульваре Эдгара Кине – ты ж сама вызов дала… Ну, и что, что утром. Там такое! Едва управились… Что-что?! ФНАК на Монпарнасе погас?

– Это не наш участок! – снова зашептал Жан-Жак.

– Так это не наш участок. Что? Ах, помочь просят… – Карну повернул голову. – Там помочь просят!.. Да ни с кем я не разговариваю, с чего ты взяла?

В этот момент электрик первого класса Жан-Жак Манж поспешно отключил свою трубку… так, на всякий случай. За своего коллегу Ланьере – сутулого флегматика с синюшным лицом – он не беспокоился: тот сегодня благополучно забыл мобильник дома.

– Что-что? – продолжал разговор Жюль Карну. – Да, месье Манж сегодня дежурит, все верно. Передать? Так это…

– Нет меня, нет!

– Так нет его. Ты б сама ему позвонила… Да-да, он обязан на связи быть, как-никак – сегодня его дежурство. Все! – сунув мобильник в карман, Карну счастливо взглянул на часы и улыбнулся. – Ну, пока, Жан-Жак, до завтра – у нас с месье Ланьере как раз рабочий день кончился… кончится… через двадцать две с половиной минуты. Так мы того… пошли.

– Счастливо! – хмыкнул Жан-Жак. – Не кашляйте и по пути много не пейте.

– Так мы на машине поедем, – напомнил вдруг Ланьере. – На нашем «Рено». С обеда еще договаривались, помнишь?

– А-а-а… к той парикмахерше! – месье Манж догадливо ухмыльнулся. – Которая через квартал с твоим домом живет? На бульваре Распай, кажется?

– Да-да, там. Ты ж понимаешь, свою машину мне брать как-то неудобно.

– Хэ! Неудобно ему. А я сколько раз говорил – не люби, где живешь, не живи, где любишь.

– Ой, не так ты говорил, месье Манж, – тут же захохотал Карну. – То есть смысл-то примерно такой, но вот выразился ты в тот раз куда более похабно.

– Наш пострел везде поспел! – Жан-Жак беззлобно махнул рукой. – Ладно, на вызов, ежели что, и на велосипеде съезжу. Только с тебя, Казанова чертов, потом…

– Да понял я, понял. Пока, Жан-Жак, счастливого тебе дежурства.

Проводив глазами отъехавших в старом служебном «Рено» коллег, старший электрик Манж задумался – погасший музыкальный магазин – ФНАК – на Монпарнасе – это было б сейчас и вовсе не нужно. Работы там полно, тем более – на чужом участке. Мало ли что просили помочь? Ну, Марика… О! Вот опять звонит, все ей неймется… Как будто больше делать нечего? Чем зря трезвонить, любовника б лучше себе завела… третьего.

Вообще-то, конечно, надо бы свой телефон включить… или здесь ответить, по инструкции – именно так положено, а инструкцию нарушать нельзя, могут потом и припомнить, тем более Марика иногда и вредной бывает. Возьмет завтра да по начальству доложит – мол, звонила-звонила…

Да, надо бы на связь выйти, надо бы… Только вот, раньше времени б не запеленговали. Тут спешить нельзя, с ФНАКом этим – навозишься. Та-ак… ФНАК, ФНАК, ФНАК… да там же почта рядом. А на почте…

Усмехнувшись, господин старший электрик вышел из «офиса» и, пройдясь по двору до черного хода, забарабанил в дверь:

– Жуан! Эй, Жуан? Ты на месте?

– Да на месте, – донесся с лестницы голос консьержа. – Вечером заходи – вина выпьем, а сейчас…

– Да мне позвонить только. У мобильника батарейки сели.

– А-а-а… так у вас же…

– А по служебному – неохота, сам понимаешь.

Консьерж наконец отворил дверь:

– Заходи, где телефон – знаешь. А я пока тут во дворе приберусь.

– Спасибо, Жуан, дружище!

Сняв черную эбонитовую трубку висевшего на стене древнего аппарата, Жан-Жак набрал нужный номер:

– Але, это почта? А мадемуазель Мари-Анж можно? Ой, позовите пожалуйста, ну очень надо… Вот, спасибо! Мари-Анж? Это Жан-Жак… Не, на карусели сегодня не пойдем – дежурю. Ты вот что, выгляни-ка на улицу… ФНАК там у вас рядом, глянь – горит или нет? Да не пожар, что ты! Просто – электричество. Ну, включился там свет, нет? Ты глянь, а я тебе сейчас снова перезвоню…

Положив трубку, Жан-Жак выждал с минуту, после чего снова набрал номер:

– Мари-Анж? Ах, горит весь! Сверкает даже? Ну, вот и славненько.

Добравшись до «офиса», господин старший электрик наконец-то позвонил диспетчеру:

– Марика, у меня тут что-то с телефоном – аккумулятор, наверное. Домой приду – заряжу. Да помню я, что дежурю, потому и звоню! Жюль сказал – ФНАК на Монпарнасе обесточился… ах, починили уже… Где-где? На Дагер, в блинной? А что там у них? Ладно, гляну… Да починю, починю, ты ж меня знаешь.

Жан-Жак хорошо помнил эту блинную – как раз напротив винной лавки. Во двор под арку. Столики под деревьями – и готовят вкусно. Правда, далековато – на велосипеде ехать, конечно, не торопясь, надо еще для блинов аппетит нагулять – а как же?!

Закинув на плечо сумку с инструментами, электрик вывел на улицу старый велосипед, забрался в седло и неспешно покатил по тротуару, время от времени распугивая звонком зазевавшихся прохожих. Нет, не на рю Дагер поехал, вовсе нет – на бульвар Вожирар закрутил педали, что совсем и не по пути, а вовсе даже и наоборот, ну да бешеной собаке триста верст не крюк – тем более именно там, на бульваре Вожирар, находилось одно бистро, где месяца два назад Жан-Жак в свободное от работы время менял проводку. И бистро то принадлежало старому, школьных еще времен, дружку-приятелю…

Вот с ним для начала и раздавили бутылочку, а уж потом господин старший электрик на Дагер поехал – в «грепри» – блинную. Блинов налопался – едва не лопнул, правда, и дело свое сделал – да там, честно-то говоря, нечего и делать-то было, ну, подумаешь – коротнуло.

И снова вернулся в офис – телефон на столе молчал, хвала святой Женевьеве. Зато Алвиш метлой помахал:

– Эй, Жан-Жак, тут к тебе тип один приходил.

– Ко мне?! Что за тип?

– Неприятный такой, в кепке… прихрамывал. И говорил с акцентом – то ли грек, то ли турок. Коренастый – вот вроде тебя.

– Нет у меня таких знакомых!

– Да он не к тебе лично – к электрикам. Рядом, говорит, живу – что-то во всей квартире электричество отключилось. Адрес мне оставил – улица Фруадево, дом, квартира… Код на подъезде – простейший: один-два-три…

– Фруадево, говоришь? И в самом деле – рядом. Ладно, пойду, гляну… Сейчас только диспетчеру сообщу.

На этот раз велосипед господин старший электрик не взял – что тут идти-то? Подумал, взвесил на руке баул с инструментом… И решил его тоже не брать – чего лишний раз таскать по городу тяжести? Изоленту только в карман положил – моток – и квитанции. Чай, у консьержа тамошнего, на Фруадево, плоскогубцы найдутся… а не найдутся, так всегда можно рубильник отключить – посидят до завтра и без электричества, все равно – ночь уж скоро.

И снова путь господина электрика лежал через бистро на бульваре Вожирар – у него каждое дежурство с этим бистро пути пересекались. Бутылочку с приятелем выпили, потом еще Жан-Жак пару лампочек вкрутил – и снова выпили. А уж потом – как стемнело – на улицу Фруадево. Какой там дом-то? О! Весь горит! В смысле светится! И код… какой-то неправильный – не открывается замок-то… Ну и черт с ним! Пора уже и на ужин, в подсобку по пути зайти, с Жуаном выпить…

Жан-Жак так и сделал. Вошел уже во двор… да вдруг так и замер! А велосипед-то, черт побери, где? На бульваре Вожирар остался? Да нет… Тогда – на рю Дагер, у блинной! Электрик живенько позвонил в оба места и, не услышав для себя ничего утешительного, зашел в «офис» – первое, что бросилось в глаза – шкаф! Как-то не так там была дверца открыта… Та-ак!

И спецовки старой нет… и мотка провода, и… и сумки с инструментами!

– Та-ак…

– Ты чего «такаешь»-то, Жан-Жак? – заглянул в подсобку консьерж. – Случилось что?

– Еще б не случилось! Ограбили нас – вот что! Ну, обнесли – наверное, тот, в кепке.

– Ограбили? Вашу контору? А что тут у вас брать-то?

– Да… действительно, нечего, – электрик махнул рукой и расхохотался. – Все давно списано. Самое ценное – старый велосипед, остальное – по мелочи – инструменты там, провода… Ладно, отпишусь – завтра же новые выдадут. Черт!

Месье Манж вдруг побледнел и, изменившись в лице, схватился за сердце.

– Что? Что с тобой, друг?! Может, врача?

– Кусачки!

– Кусачки?!

– Да в сумке там… кусачки были. Мои – личные! Самое главное – недавно только купил… Ну, клошары! Ну, твари! Христопродавцы, ворюги поганые-е-е-е!!!

Истошный крик старшего электрика был слышен по всему Монпарнасу, от вокзала до перекрестка Вавен. Рядом, на Башне Монпарнас, забегала охрана, думали, кто-то свалился с крыши – двести метров лететь, заорешь тут – даже в универмаге «Галери Лафайет» задрожали витрины, а с Монпарнасского кладбища, крича, поднялись к небу вороны.

– Ворюги поганые! Клошары! Суки!

Глава 5. Несет меня мистраль…

– Ты действительно не хочешь, что бы я немного подвез тебя?

– Нет, нет, я буду добираться сам…

Мишель Бонт. «Пески Луары»

Сентябрь. Париж. 20-й округ

Они сидели в маленьком баре на площади Эдит Пиаф, в двадцатом округе, близ Порт де Баньоле. Саша смотрел сквозь витрину на улицу, на площадь – маленькую, как и бар, и грязную – ветер перекатывал под деревьями у входа в метро пивные банки, пачки из-под сигарет и прочий мусор. Сам памятник великой певице – небольшой, со вскинутыми к небу руками – по всему постаменту был изрисован граффитерами, наверняка местными, райончик был из тех, по которым с наступлением темноты туристам бродить не рекомендовалось, да и особо нечего там было смотреть, кроме вот этой уютной – если бы не мусор – площади, да еще пары-тройки старинных домишек в начале бульвара Мортье.

– Тут еще сквер Соверен красивый, – обиделся за «грязь» Нгоно. – А мусор и граффити – они в любом городе есть, так ведь?

– Да, есть, – Александр согласно махнул рукой и, опрокинув рюмочку коньяка, поинтересовался: – Ну? И где твой следователь?

– Сейчас… – инспектор вытащил телефон, позвонил. – Месье Ренье? Так мы… Да-да, уже. В скверике? Да-да, конечно.

– Что, не придет?

– Почему же? Просто предлагает в сквере Соверен встретиться, это здесь, рядом. Он там напротив – на рю Дюлор – живет.

– Что ж, – Саша пожал плечами. – Пошли, встретимся. Правда, там, наверное, народу много?

– Да нет, сегодня ж не выходные и не среда – чтоб школьники бегали, – поднимаясь, Нгоно взглянул на часы. – Да и времени – полдвенадцатого. Думаю – там как раз пусто будет.

Вчера… вчера вечером Александр позвонил Пашке Домкрату, после того уже, когда Нгоно рассказал о хромом… о предполагаемом убийце. Подумалось вдруг, может – тот и вправду тоже русский? Да еще такой колоритный – коренастый, ножи метает, опять же – хромой. Инспектор тут же поправил – мол, не хромой, а «ковылял» – именно так говорили свидетели. А отчего ковылял? Может, просто ногу натер – бывает.

Вот Саша и позвонил… помочь приятелю. Повезло – до Пашки дозвонился сразу, поболтали, так о том, о сем, потом уж Александр главное спросил. Пришлось, конечно, и про убитого рассказать – Пашка, при всей своей внешней показушности, человечек был непростой, умный, сразу обо всем догадался:

– Что, в Парижике Кирпича грохнули? Ну-ну… Хромой, длиннорукий? Ножом… Хм, был такой у Кирея – Киреева – человечек, похожий. Как зовут – не помню, а погоняло – Циркач. Говорят, раньше в цирке работал – ножи метал, как Бог или, лучше сказать – дьявол.

– У Киреева, говоришь? У того самого?

– У того самого, да. Делишки-то у него, после законов новых, не ахти как пошли, зашевелился.

– Подожди. Так Кирпич – он же вроде с Киреевым?

– Под Киреевым, а не с Киреевым – разница большая. Тем более, Кирпич всегда сам себе на уме был, умнее всех хотел казаться, с Артемом – бывшим своим боссом – связей не терял, нет… А Киреев – похоже, за бугор свалить собрался. Магазины свои позакрывал, рестораны, активы продал… да и вообще – люди про него болтают разное.

– А что конкретно-то?

– Экий ты дотошный… прямо – мент!

– Так ведь не под протокол, просто…

– Ага… по сотовой связи – по секрету всему свету. Ты вот что, если очень надо – по мылу со мной свяжись, только потом все сотри, ладно?

По электронной почте Паша тоже много не сказал, так, одни слухи: будто бы Киреев-Кирей типа снова банду себе набирает, тайно, конечно – головорезов из ЧОПа, урок всяких. Словно бы девяностые вспомнил – так ведь не прокатит такое уже, враз прижмут к ногтю – так многие думают, мол, спятил Кирей или уже, как зверь, в угол загнанный, огрызаться собрался. А что, с Кирея станется? Денег-то у него много, а вот ума… Он и раньше-то был – беспредельщик. Правда – хитрый, очень хитрый; но хитрость – не ум.

Сквер Соверен и вправду оказался пустым, так, пара гуляющих старушек, да еще проехал на велосипеде работяга-мастеровой в кепке и спецовке с надписью «Паризьен электрик». Через левое плечо мастерового был перекинут моток провода, за спиною болталась увесистая, судя по всему, сумка с инструментами.

– Видишь те башни? – Нгоно показал в ту сторону, куда только что проехал электрик.

Там, за чугунной оградою сквера, за деревьями виднелись два высотных здания – увенчанные антеннами бело-голубые коробки.

– Ну, вижу. И что? Там живет барон де Соверен, владелец этого прекрасного сада?

– Нет, – инспектор почему-то оставался серьезным, никак не реагируя на шутку. – Это ворота в прошлое!

– О, как пафосно! – засмеялся Александр. – Прямо-таки ворота! Хотя понятно – у вас тут везде «ля порт» – «ворота»: Порт де Баньоле, Порт де Лила, Порт де Монтрей… А эти тогда получается – «Порт де Карфаген», что ли?

– Уж для тебя, Саша – точно, – улыбнулся, наконец, и Нгоно. – Именно так: сегодня вечером оттуда ты и отправишься.

– Ах, вот оно что… Отсюда, значит. А что там? Особо охраняемый объект?

– Гм… я бы сказал, мало охраняемый – просто НИИ плюс радиостанции и прочее. А на последних трех этажах того домишки, что слева – лаборатория нашего дорогого профессора. С небольшим хроногенератором. Луи говорил, что можно было «Мистраль» и так отправить, без всякого маяка – но уж больно велик риск ошибиться. Слишком уж большая масса, слишком много людей – можно и в Антарктиду забросить.

– Главное, меня в Антарктиду не забросьте! – молодой человек беспечно присвистнул. – Что-то Фредерик про это не рассказывал…

– Забыл, наверное – ну, вот, я тебе говорю.

– Отсюда, значит…

– Ну да! Ничем не хуже какого-нибудь болота или лесной глуши. Окраина!

– Так я прямо с крыши и…

– Примерно так!

– Надеюсь, хоть прыгать не придется? – снова пошутил Александр.

За спиной его кто-то громко чихнул:

– Здравствуйте, господа.

– Здравствуйте.

Саша оглянулся и увидал рахитичного вида субъекта лет сорока, в пальто и длинном шарфе, обматывающем шею, словно какой-нибудь удав.

– А вот и месье Ренье! – с улыбкой представил Нгоно.

– Идемте, – следователь снова чихнул. – Во-он там столики для всяких игр. Присядем.

За столиком и уселись, почти что у самой ограды, под кронами зеленых каштанов… или платанов. Нет, все ж таки каштанов – перезревшие плоды, срываясь с веток, то и дело падали на голову.

– Ну? – усевшись, следователь пристально посмотрел на Сашу и достал блокнот. – Рассказывайте, уважаемый месье.

– Увы, не так-то много я и знаю.

Александр рассказал, что знал, о чем уже говорил Нгоно. Следователь Ренье слушал внимательно, не перебивал и кое-что записывал. Потом еще разок уточнил про Киреева и Артема, про Циркача – предполагаемого убийцу.

– А месье Киреев, это не тот самый… как у вас говорят – олигарх?

– Он и есть, – усмехнулся Саша. – А что такое?

– И он очень богат?

– О, не то слово! Архибогат. Видите ли, месье Ренье, богачами в России когда-то просто назначались. Кому-то повезло. Очень и очень немногим. Но сейчас и господину Кирееву очень несладко, хоть он и в Госдуме. Возглавляет совет по науке…

– Я знаю, – деловито кивнул Ренье и, снова чихнув, вытащил носовой платок. – На верфях в Сен-Назере и Бресте строились два корабля типа «Мистраль», ну эти – десантные плавучие доки, вы, Гоно, в курсе.

– Ну да, ну да… – Нгоно закашлялся. – Но я знал только про один.

– Был и второй, – усмехнулся следователь. – Его строили для Индии или для Марокко… Заказчик вовремя не смог заплатить, и корабль перекупил один русский богач… олигарх, как вы изволили выразиться, месье Александр.

– Что?!!! – Нгоно и Саша изумленно переглянулись. – Так вот он – «корабль-город»! Что ж, одной загадкой меньше.

– О чем это вы?

– Так… Огромный корабль – интересно, зачем он Кирееву?

– Ну, есть же у вашего Абрамовича огромная яхта…

– Так-так… – Нгоно задумчиво покачал головой. – Полагаю, убитый, месье Кир-пич-ни-кофф, хотел сорвать сделку… или перекупить корабль!

– Вы, месье Александр, говорили, что покровителем убитого мог быть другой русский богач? – тут же подхватил тему Ренье.

– Артемьев? – Саша недоверчиво хмыкнул. – У него, конечно, тоже денег, что у дурака фантиков, но все же… Артем – это чистый криминал, почти безо всяких примесей!

– По этому вопросу мы обязательно свяжемся с нашими коллегами в России, – пафосно заявил следователь. – И в самое ближайшее время.

– Ну, это уж без меня, – Нгоно неожиданно расхохотался. – У меня с сегодняшнего дня – отпуск.

– Везет вам с отпуском, – снова чихнул Ренье. – Бархатный сезон – золотое время. Советую съездить на юг, в Ниццу, народу там сейчас не так много, как летом…

– Обязательно съезжу, господин следователь, – на полном серьезе кивнул инспектор.

«Мистраль». Если Киреев отправил его в прошлое… или и сам отправился, то… То дело плохо! Ужасающая огневая мощь, плюс полтысячи головорезов, да еще вертолеты, катера, даже суда на воздушных подушках… Если, конечно, все это входит в комплект. Но даже если и не входит – пушки, ракеты, тяжелые пулеметы.

Бедная Византия! Бедный варварский мир… Вообще весь мир – бедный, и не только тот, что в прошлом, а и нынешний.

Интересно, Киреев может знать о том, что планета Земля очень скоро разлетится на астероиды? А почему бы ему бы не знать? Он ведь курирует РАН! Какой-нибудь секретный доклад, естественно, без присутствия прессы… чтоб не тревожить попусту обывателей. Ну, какие-то сведения, конечно, могли просочиться – уж не без этого но больно уж все невероятно! Вряд ли бы кто воспринял вперед… Хотя – тот же Артем ведь не зря послал Кирпича. Но вообще-то – мог и просто так сделку сорвать – из вредности. Подобные вещи в этой среде прокатят запросто.

Киреев, однако, упредил. Нанес удар, не дал перейти дорожку. Что ж, получается, «Мистраль» у него… Уже – в прошлом! Значит, он не зря науку курировал. Значит есть ученые, лаборатория, хроногенератор… И, конечно же, в таком случае, Киреев не мог не знать о работах доктора Арно!

А генератор поля они, конечно же, установили на корабле. Пошли по пути Эйнштейна – эксперимент с эсминцем «Элдридж» в сорок третьем году все же довольно широко известен в узких ученых кругах. Военный корабль, эсминец, исчез с одного места и объявился в другом… Из Филадельфии – через древний Карфаген – в Норфолк.

В принципе, хроногенератор устроен не так уж и сложно: главная составляющая – мощный – во весь корабль – электромагнит. Путем наведения в катушке электрического поля создается поле магнитное, силовые линии обоих полей находятся под прямым углом друг к другу, а так как – в свете Единой теории поля – все в мире взаимосвязано, возникает и гравитационное поле, и хронополе – провал не только в пространстве, но и во времени.

Просто нужна очень большая мощность… но ведь получалось же в сорок третьем году! И никто тогда не знал, что разрыв времени приведет к полному хаосу и взрыву Земли. Никто, кроме Эйнштейна, ужаснувшегося и свернувшего все свои работы по теории поля еще в двадцать седьмом году! Однако он возобновил их уже с сороковом, сочтя, что для разгрома нацизма хороши любые средства. Джинн был выпущен из бутылки… и загнать его обратно удалось лишь на очень короткое время.

Ровно в 23.00 по среднеевропейскому времени Нгоно и Александр вошли в бетонную коробку полунебоскреба и поднялись на лифте на последний этаж. В лаборатории их уже ждали профессор и Луи Боттака.

Саша здесь же и переоделся – все уже было приготовлено заранее – узкие варварские штаны тонкой шерсти, белые пижонские обмотки, башмаки лошадиной кожи, длинная туника с вышивкой, заколотый изящной фибулой плащ, меч в красных сафьянных ножнах на золоченой перевязи, наборный пояс с объемистым кошелем, еще и заплечная сума с изрядным запасом золотых серебряных византийских монет… ну и, конечно – щит – он же – «маяк», который следовало выбросить в море.

– А ничего! – приподняв увесистый мешок, ухмыльнулся Саша. – Дня на три деньжат хватит!

Профессор нервно махнул рукой:

– Да там их на три жизни! Господи… и все же надо срочно установить автономный источник питания. А то будет, как днем.

– А что было днем? – тут же поинтересовался Нгоно.

– Электричество отключилось, вот что, – поясняя, Луи оторвался от приборов. – Во всем здании. Ну, бывает. Ничего страшного – пришел электрик, проверил проводку, починил.

– Ха! – Александр хмыкнул. – Вот так, запросто – явился в секретную лабораторию электрик со стороны… что-то там починил.

– Лаборатория вовсе не секретная, кто тебе сказал? Да и, кроме нас, здесь, в этом здании, много чего есть.

– Думаю, автономный источник питания нам никак не поможет, – сверкнув глазами, задумчиво произнес Луи. – Где мы его найдем – такой большой мощности?

– Так я ж не про перемещение говорю! – в сердцах воскликнул профессор. – А для обычной работы тебе электричество уже и не надобно стало?

– Не так уж часто оно и отключается. Хотя, да – генератор бы не помешал, мало ли…

– Ну, что, господа? – доктор Арно торжественно посмотрел на часы. – Вас, Александр, попрошу подняться на крышу… Луи покажет, где встать.

– А вы, Нгоно, поможете мне здесь – видите тот рубильник?

– Ну да.

– Опустите его вниз, когда я скажу.

Кивнув, Нгоно подошел к Саше… Старые приятели обнялись.

– Удачи, – пожелал инспектор.

– И вам всем. Надеюсь – с тобой скоро свидимся.

– С целым-то мешком денег! Ох, и загуляем, Александр!

– И не говори.

– Господин профессор, а хорошо бы перед этим делом выпить, – подмигнув, неожиданно предложил Нгоно. – По русскому обычаю – «на-по-со-шок», так, Саша?

– Так, так, – Александр засмеялся. – А вообще, ты хорошо придумал – нервное напряжение снять, оно никогда не лишне.

– Я не только придумал, я и вино захватил. Только вот бокалы…

– Да неужели в лаборатории – и стаканов нет? Не поверю ни в жисть!

– Есть, есть стаканы… где-то должны быть, – доктор Арно тихонько засмеялся. – Луи, во-он в том дальнем шкафу погляди.

– Где крысы?

– Да нет там никаких крыс.

– Ага! А электрик сегодня сказал – именно они проводку и перегрызли… А вот и стаканы. Ха!

– Что там такое еще? Крыса?

– Да нет. Электрик свою сумку забыл, вот растяпа!

– А точно электрика сумка?

– Его! Именно с ней он и приходил. Вернуть бы надо.

– Надо, – сухо кивнул профессор. – Но ведь забудем, точно. Ты вот что, сумку эту у дверей поставь, а лучше – в коридоре, у лифта. Тогда уж точно не забудем. Захватим, как уходить будем, отдадим внизу охраннику.

Нгоно уже открывал бутылку швейцарским перочинным ножиком. Наполнили стаканы… выпили…

– Ну, с Богом! Да поможет нам Святая Дева. Пора!

– Да… – профессор вдруг усмехнулся и вытащил из кармана браунинг. – Держите, мой друг. Мало ли? Не столь уж он и заметный.

Луи и Саша выбрались по железной лесенке через люк на крышу. Черное небо, полное золотых сияющих звезд висело над самыми головами молодых людей, близко-близко. Вниз, сколько хватало глаз, сияли россыпи огней, казавшиеся прямым отражением неба. Хорошо видна была сияющая огнями и прожектором Эйфелева башня, чуть хуже – если присмотреться – Нотр-Дам с ночною подсветкой, и – на севере, на Монмартре – подсвеченный сахарный пряник Сакре-Кер.

– Красиво, – негромко произнес Саша.

Все же он ощущал некоторую нервозность, и, если бы курил, так, наверное, и закурил бы… впрочем – и так уже выпил.

– Вот, сюда становитесь, в кружок… – показал рукою Луи. – Просто спокойно стойте…

Александр пожал плечами и усмехнулся.

И вдруг, прямо из-под ног его ударил зеленый свет, доставший, казалось, до самых звезд! Прямо на глазах стала тускнеть – и погасла – Эйфелева башня, погрузились в темноту Сакре-Кер, Нотр-Дам, Тур Монпарнас… Все вокруг поплыло, закачалось… исчезло…

А где-то внизу, под крышею, вдруг прогремел мощный взрыв!