Текст книги "Принц воров"

Автор книги: Андрей Посняков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)

Служанка шмыгнула носом:

– Да, что греха таить, есть, как не быть? Но не так уж и много, мой господин, гораздо меньше, чем у соседей.

– Ладно, – Саша прикинул, что утром, перед тем как уйти, нужно будет перетряхнуть всю одежду.

– А покрывало я только что вытрясла, – тут же сообщила Фекла. – И подушки выбила, и тюфяк, и…

– Вот спасибо, душа моя. На-ко, возьми, – молодой человек протянул девчонке маленькую медную монетку, имевшую здесь хождение еще с имперских времен.

– Ой, господи-и-ин! – обрадовалась Фекла. Прищурилась, заулыбалась. – А ты добрый!

– Так то и Господь велел, – Александр размашисто перекрестился на висевшее в углу распятие.

– Ну, хвала Святой Деве! – одобрительно усмехнулась девчонка. – Теперь, господин, вижу – ты наш, кафолик.

– А если б был арианином?

– Ой, – Фекла покачала головой. – Тогда б ты, верно, не был столь добр. Еретики – они злые. Может, тебе что-нибудь принести, господин?

– Пожалуй, кувшинчик вина, – задумчиво почесав затылок, согласился Саша. – Вкусное здесь у вас вино… Я ведь и сам – виноторговец.

Служанка убежала и тотчас же вернулась с кувшином вина, поставила на небольшой у окна столик, поклонилась, пожелала спокойной ночи. Молодой человек машинально отметил, что девушка к вечеру приоделась – чистенькая, крашенная дроком туника, красный поясок, белые – по моде – сандалии, стеклянные браслетики на руках, ожерелье из некрупных камней, как говорится – скромненько, но со вкусом. Интересно, это она ради гостя вот так старается или всегда так по вечерам ходит? А то рубище, верно, у девчонки вроде как роба – пол помыть, в трапезной прибраться, помои кому-нибудь под ноги выплеснуть.

За окнами стемнело, и Александр, захлопнув ставни, завалился на ложе, выкушав на сон грядущий пару стаканчиков неразбавленного – уж тут-то, одному, можно было и не стесняться – вина.

Заснул молодой человек быстро, словно бы провалился в какую-то черную яму… и так же быстро проснулся, аж вздрогнул. Было такое впечатление, будто кто-то ударил его копьем в плечо!

Клопы! Ну, конечно – клопы!

Саша хотел было зажечь светильник, да не нашел огнива, а сон тем не менее пропал, как и не было. Поворочавшись, незадачливый постоялец оделся и уже хотел было спуститься вниз, как вдруг услыхал за дверями снаружи какой-то шум… словно бы кто-то шел крадучись… а вот послышались чьи-то приглушенные голоса… скрипнула дверная створка.

Странно! А ведь Саша хорошо помнил, что запирался на ночь.

– Тут засовчик слабый… – донесся шепот. – Проходи, Марк. Тут и переждешь. Тсс… не разбуди господина.

– А если стражники заглянут и сюда?

– Не заглянут. Никогда не заглядывают. Тсс!!! Я пошла услужить гостям… Слышишь? Хозяин зовет уже.

Интересно, что это за ночные гости? – настороженно подумал Саша.

И этот тип – кто он? Кто-то его привел, скорее всего – Фекла. Ее любовник? Жених? Почему бы и нет? Но в таком случае зачем его прятать?

Молодой человек напряженно прислушившись и вдруг почувствовал, прямо-таки физически ощутил, как тот, что прятался сейчас в его комнате, у двери, тоже навострил уши.

Снизу, из трапезной доносились грубые голоса, а вот на лестнице раздались шаги – громкие, уверенные в себе шаги, как могут шагать только люди, облеченные, пусть и небольшой, но властью.

– Мы все же проверим все комнаты, Валиульф, – сказал кто-то на языке вандалов. – А не только опочивальню для бедных.

– Но десятник Инерих, кажется, хорошо знает хозяина.

– Знать не значит – доверять, Валиульф. К тому же, этот торговец вином из Гиппона кажется мне весьма подозрительным. Сам подумай – зачем тащиться с вином в такую даль? К тому ж, ты сам знаешь, есть приказ проверять всех приезжих и тщательно сверяться с описанием.

Александр сглотнул слюну – что это еще за описание такое?

А говорили, между прочим, уже у самой двери.

– Эта комната? Здесь?

– Подожди… сначала проверим опочивальню – там больше людей и куда легче спрятаться. А сюда заглянем на обратном пути, дружище Валиульф. Идем.

Едва шаги стихли, как тот, что прятался у дверей, дернулся, подбежал к окну…

– Напрасно стараешься, – поднимаясь с ложа, язвительно усмехнулся Александр. – Оконце слишком мало, чтоб сквозь него проскочить, если ты не какая-нибудь там кошка.

– Ты… – метнулась от окна тень. – Кто ты?

Голос звучал молодо. Точно – ухажер Феклы.

– Это уж, скорей, я должен спрашивать. Однако у нас совсем нет времени… Ты знаешь, где можно спрятаться?

– Тогда пошли. И не медля!

– Пошли, – тут же согласился незнакомец.

– Но… нам придется пройти через трапезную, другого пути нет! А там…

– Понятно – там могут быть стражники… И двое из них сейчас вернутся…

– Можем попасть меж двух огней.

– Можем. Поэтому делай, как я, и помни – наглость – второе счастье!

– Постой! Уж не собираешься ли ты…

– Именно так – собираюсь. Ну, все… пришли.

– Господи, помоги нам!

Заглянув через перила вниз, Александр видел сидевших в трапезной стражников – трех вандалов – в кольчугах, с копьями и мечами. И тотчас же сзади – из опочивальни – донеслись голоса и шум.

– Пора!

Усмехнувшись, Саша в три прыжка спустился с лестницы и, что есть мочи крича: «Пожар! Пожар! Спасайтесь!» – с разбегу вышиб ногой дверь и выскочил в уличную тьму, чувствуя, как бежит сзади незнакомец.

Всего-то и дел! Каких-то двадцать секунд…

Однако сзади уже слышались звуки погони: лязг оружия, ржанье коней, крики.

– Эй, эй, поспешим же! Они вон туда, вон в ту сторону побежали, к виа Латина!

– Далеко не убегут… Эй, други! Только не рубите сплеча – лучше захватить этих бродяг в плен!

Застучали копыта. Оранжевые сполохи факелов запрыгали по стенам домов и оградам.

– Туда, туда, налево, – Сашин напарник по бегству, похоже, неплохо ориентировался в этом квартале.

Они побежали по узкому переулку, такому, что едва не касались локтями стен. Под ногами что-то противно чавкало, и пахло, как в общественной уборной.

– Прямо, прямо… Вряд ли стражники знают этот проход… О, дьявол! Знают!

Едва беглецы выскочили на мощеную улочку, как тут же из-за угла выскочил всадник с факелом в левой руке. Тут же догнал, спрыгнул с лошади, выхватив меч:

– Ну, что, твари, попались?

Александр сразу же бросился воину под ноги, сшиб и проворно отпрыгнул в сторону… выбил не меч – факел. Подхватил, выбросил за чью-то высокую ограду… Темнота – хорошо. В черном небе лишь только звезды, а луны не видать – спряталась во-он за той крышей.

– Не уйдете, собаки!

Воин уже вскочил, жадно шаря мечом.

– На коня! – выкрикнул Александр, спрыгивая в седло. – Живо.

Напарник не заставил себя долго упрашивать, прыгнул следом, и Саша взял коня в шенкеля, бросил с места в карьер, погнал галопом. Позади, за оградою, весело занялось пламя.

Беглецы скакали недолго, бросив лошадь в конце широкой улицы – звенеть на всю округу подковами – это уж было слишком.

Да и погоня все ж настигала – все ближе слышались крики, жадно шарили по стенам дрожащие отблески факелов. Саша посмотрел вокруг… и вдруг улыбнулся:

– Спешиваемся.

– Что?!

– Я сказал – бросаем лошадь, живо!

Оба спрыгнули наземь, и молодой человек ударил коня по крупу:

– Давай, брат, скачи к своим.

– А мы? – взволнованно поинтересовался напарник. – А мы куда же?

– А куда бы ты хотел?

– Конечно, в гавань!

– Вот по той улице? – Саша насмешливо указал на оранжевые сполохи.

– Черт! Тогда – вон по той…

– Так ведь и там…

– Дьявол их разрази! Что же нам теперь – сдаться?

– Ну, почему сдаться? Давай, брат, делай, как я…

Вандальские всадники, появившиеся в этом месте буквально через минуту, на всем скаку пронеслись мимо, потом остановились невдалеке, на небольшой круглой площади, и озадаченно закружили.

– Да куда ж они делись-то, твари?

– Должно быть, побежали в гавань.

– Так там везде наши.

– Ну и хорошо – попадутся!

– Лучше б нам попались. Как твой жеребец, Валиульф?

– Ладно вам смеяться-то!

– В следующий раз не отдавай его в чужие руки.

– Так что будем делать? Поскачем в гавань?

– А не лучше ли обыскать все окрестные дома?

– Ага… а ты их хозяев разбудишь? Можно, конечно. Но это ж сколько времени, да и шума… Нет, парни, давайте-ка в гавань. Мы с Валиульфом – вдоль этой улицы, вы двое – по той, а вы – во-он тем краем.

Весь этот диалог был прекрасно слышен с пышной кроны платана, куда и взобрались хитрые беглецы незадолго до появления всадников.

– А ты, я смотрю, ушлый парень, – с уважением прошептал незваный ночной гость. – Завтра свечку за твое здоровье поставлю, кабы не ты…

Александр улыбнулся: слова благодарности были ему приятны.

– Ты – дружок Феклы, девушки с постоялого двора? – чуть помолчав, шепотом спросил молодой человек.

– Так, захожу иногда к ней. Мы в одной деревне росли. А Фекла – неплохая девчонка, хоть и смешная.

– Да, забавная. А что ж ты так испугался стражников?

– А ты?

– У меня были на то причины, – усмехнулся Александр.

Незнакомец тоже хохотнул:

– Вот и у меня – были. Даже лучше сказать – есть.

– Скоро рассвет, – Саша посмотрел в небо. – Выждем, когда станет людно, и спрыгнем.

– Да, спрыгнем… Хотел спросить, как твое имя?

– Можешь хвать меня Александр.

– А меня некоторые кличут Марком.

– А иные – как-то иначе?

– Еще зовут – Марк Обезьяна… Слышал, может быть?

– Нет, я ведь не здешний.

– И сразу же бросился бежать от ночных стражей? Послушай-ка, Александр, а ты чем намерен заняться, если не секрет?

– Пока не знаю, – молодой человек подавил смешок. – Чем-нибудь. Тем, что приносит звонкие монеты, я, знаешь ли, почему-то их очень люблю.

– Звонкие монеты все любят, – тихонько присвистнул Марк.

– Не свисти – денег не будет.

– Это почему еще?

– Примета такая.

– Надо же… Не знал. Так значит, у тебя каких-то определенных планов нет?

– Ха!!! – Саша постарался, чтобы это «ха» прозвучало как можно более язвительно. – Зачем мне тебе говорить о своих планах?

– Конечно, незачем, – покладисто согласился напарник по ночному кроссу. – Просто парень ты вроде бы неплохой, нам такие люди нужны.

– Кому это – нам?

– Так, в свое время узнаешь. Сегодня поговорю о тебе кое с кем. Если захочешь иметь дела с надежными людьми – приходи ближе к вечеру в «Гвоздь», это таверна на южной окраине, недалеко от церкви Хевронии. Бывал?

– Я же говорю, что не здешний.

– Ну, дорогу спросишь, найдешь. А если в «Гвозде» вдруг с недоверием встретят, скажи, что меня знаешь – Марк Обезьяна – запомнил?

– Запомнил. Точно не обещаю, но, может быть, приду.

– Тсс!!! Вон, рыбаки в гавань пошли…

– А вон – торговцы… плотники…

– Это каменщики. Ну что, слезаем?

– Давай.

Дождавшись, когда каменщики минуют платан, оба спрыгнули разом – переглянулись и, не удержавшись, захохотали.

Александр наконец-то смог разглядеть своего визави – юркого длиннорукого парня с некрасивым смуглым лицом и оттопыренными ушами. Забавный тип – действительно, чем-то на обезьяну похож.

– Ну, Александр, надеюсь, до встречи! – махнув рукой, новый знакомец тут же смешался с крикливой толпой идущих в гавань торговцев, причем сделал это столь ловко, что Саша не успел и глазом моргнуть.

Уж конечно же, умудренный недюжинным жизненным опытом молодой человек ни капельки не сомневался, что и Марк Обезьяна, и те «надежные люди», о которых этот парень упоминал, никакие не повстанцы, не бунтари, не борцы с режимом – боже упаси! Обычные мелкие шняги – воришки, мошенники, грабители, – каких много в любом городе, тем более – в портовом. Идти к ним на встречу в какой-то там «Гвоздь» Александр явно не собирался, поскольку совершенно подобным скользким типам не доверял, а в блатную романтику и дружбу не верил совершенно. Да и вообще – ни к чему все это было.

Отыскать дом мозаичных дел мастера Лициния – вот это другой разговор. Узнать, чем этот город дышит, кого ищут, что за облавы по ночам? Может быть, и некоторое время у Лициния пожить, под видом любимого дядюшки Лешки – вряд ли частные особняки подвергаются ночным обыскам, вряд ли. Еще больше озлобить имущее население – на это Гелимер не пойдет, не такой уж дурень.

– Хочешь заказать мозаику, господин? – хозяин подвернувшейся по пути москательной лавки задумчиво поднял глаза к потолку. – Так ты не туда заглянул.

– А, может, ты, уважаемый, сможешь подсказать мне какого-нибудь известного мастера? Некоего Лициния очень хвалят.

– Лициния? Ничего не могу сказать. Видишь ли, господин, я никогда не заказывал мозаик.

– Жаль…

– Ты спроси лучше в какой-нибудь церкви – думаю, там тебе точно скажут.

В церкви! Ну, конечно же – в церкви, уж где и спрашивать о подобного рода мастерах, как не там?

Выйдя из лавки, Александр как ни в чем не бывало справился у прохожего насчет ближайшей церкви – туда и зашагал, расслабленно и неспешно, словно это не за ним еще несколько часов назад гнались стражники с факелами. А о чем ему было беспокоиться? Внешним видом своим Саша ничуть не отличался от местных, туники ночью набросил, даже прихватил пояс с деньгами, вот только плащик оставил, так и черт с ним, и без него жарко, тем более, если что, всегда другой можно купить, денег хватит.

Так вот, не спеша, молодой человек вышел на просторную площадь, со всех сторон обрамленную величественными кипарисами и финиковыми пальмами, за которыми виднелись белоснежные портики базилик и – большая, под синим куполом с сияющим позолотой крестом, церковь. Хоть заутреня давно и закончилась, тем не менее в церкви оказалось немало народу – кто-то ставил свечки, молился, кто-то сидел на скамьях, созерцая великолепные настенные панно, и о чем-то думал.

– Какие великолепные мозаики! – присев на скамеечку, с искренним восхищением покачал головой Александр. – Это что же, греки делали? Или осталось от римлян?

– Ты, я вижу, издалека, господин? – охотно поддержал разговор прихожанин, судя по тунике и толстой золотой цепи на шее – отнюдь не из социальных низов.

– Да, издалека. А как ты заметил, любезнейший?

– Иначе б знал, что все это великолепие – наших мастеров работа!

– Да не может быть!

– То-то и оно, что может. Мастер Панфилион, мастер Аполлий, мастер Лициний… Да много у нас таких мастеров, не хуже, чем у греков.

– И что, многие и сейчас живы?

– Про всех на скажу, а мастер Лициний – точно жив, да и живет здесь неподалеку.

Дом мастера, выстроенный когда-то давно в типично римском стиле, выходил фасадом на неширокую улочку, ведущую к церкви. Первый этаж сдавался под мастерские и лавки – башмачник, цирюльник, зеленщик, еще кто-то. Собственно в дом вела массивная – как водится, двухстворчатая – дверь, обитая толстыми металлическими полосами на манер крепостных ворот. Хозяевам следовало звонить, потянув за толстую цепочку, что Саша и сделал, к удивлению своему, тотчас дождавшись ответа. Правда, дверь не открыли, спросили в небольшую щелочку, видать, сделанную специально для привратника – чтоб можно было бы видеть гостей.

– Кто? К кому? По какой надобности?

– Мне сказали, что здесь проживает уважаемый мастер Лициний.

– Да, это его дом. Только мастера сейчас нет – уехал с помощником в Тапс, за смальтой.

– Ах, вон оно что… С молодым помощником уехал?

– Да, с Алексием, недавно принятым. Я смотрю, господин, ты неплохо осведомлен обо всех наших делах, – заметил привратник. – Только вот почему-то я тебя первый раз вижу!

– Просто я – родной дядя вашего молодого помощника, Алексия, – доброжелательно улыбнулся молодой человек. – И когда же уважаемые мастера собирались вернуться?

– Не раньше чем через пару недель, господин. У них там еще заказ, в Тапсе. Очень хороший заказ.

– Ах, ну, раз заказ, – Александр разочарованно отвернулся. – Ладно, через пару недель загляну.

– Я передам хозяину, что ты приходил, господин.

Саша уже спускался к лавкам. Прошелся под тенистыми деревьями, уселся за стол уличной закусочной – такие во Франции называли гингетами.

– Что угодно, господин? – тут же подскочил служка.

Саша пожал плечами:

– Поесть. Тащи сыр, дичь или рыбу – что там у вас есть?

– Есть чудесная рыба.

– А обычной нет? Только чудесная? Ладно, ладно – шучу. Тащи свою рыбу и вино не забудь. Только морской водицей не разбавляй, умоляю!

Несмотря на ранний час, в закусочной уже имелся народ, как понял Александр – приехавшие на рынок управители из пригородных имений. Сидели под тенистыми ветвями, обсуждали свежие городские новости – сколько бродяг выловили этой ночью, скольких казнили, скольких отправили на пытку – и откуда только им были известны все эти сведения? Впрочем, слухи распространяются быстро. Масла в огонь подливал сам хозяин «гингета» – смуглый толстяк с усами, словно у таракана – главный источник сплетен:

– Слыхали, сегодня ночью полгорода чуть не сожгли? Едва ведь пожар потушили. Говорят – дело рук шайки Хромого Лупуса!

– Хромой Лупус? А что, разве его еще не поймали? Более того, я даже слыхал, будто Лупуса казнили на людной площади – палач отрубил ему сначала руки и ноги, а уж затем – голову.

– Лупуса-то казнили, – ухмыльнулся хозяин. – А людишки-то его на свободе остались. Бесчинствуют! И не только ночью. Правда, куда осторожнее стали.

– Да уж, куда ж им деваться? Словят и их. Главаря-то нету.

– Ох, не скажите, уважаемые – свято место пусто не бывает!

– Это поэтому у вас в Гадрумете теперь свободно ногой не ступить? На постоялом дворе мало того, что хозяин все подробно выспросил – кто мы, да откуда – как будто первый раз! – так еще и стражники примчались, всех нас осмотрели тщательно, допросили не раз. Главное – те самые стражи не раз к нашим господам на виллы наведывались, этак по-дружески, в гости…

– Да-а… дела.

– А иначе нельзя, господа! Разбойники-то совсем осатанели, ни Бога, ни дьявола не боятся. Сами слышали – весь город чуть не сожгли.

– Господи, господи. Страсти-то какие!

– Да ведь давно уже такие строгости. Всяк, кто приедет, обязан себя называть. Да еще и людей привести, послухов, кто бы подтвердил, что он – это он.

– А если не подтвердят?

– Ну, тогда не знаю…

– Сдается мне, этих самых послухов можно за небольшую сумму в достатке найти.

– Так-то оно так, а если все же дознаются? Говорят, особо подозрительных сам Года пытает – доверенный Гелимера-правителя раб!

– Сам Года?! А он что же, здесь?

– Пока здесь. А когда куда отправится – кто ж знает?

– И что же теперь – на каждом постоялом дворе так проверяют? – не удержавшись, спросил Александр.

– На постоялых дворах – обязательно! А по тавернам облавы проводят. И каждый приезжий чтоб имел грамоту, что в канцелярии стражников выдают!

– А если нет такой грамоты?

– Тогда доказывай каждый раз, что ты не верблюд!

– Неужто по улицам теперь спокойно не пройти?

– Да на улицах-то никто ничего не спросит. А вот на постоялом дворе, да еще в гостевых покоях – запросто.

Саша озабоченно вздохнул – ну, прямо какой-то полицейский режим получается. Этак скоро и прописку введут! Эх, черти, черти… делать нечего, придется податься к «Гвоздю»… а уж там – как бог даст.

Расплатившись с усатым трактирщиком, Александр сполоснул руки на углу в фонтане и, пригладив волосы, быстро зашагал к южным кварталам, где традиционно селилась самая классическая беднота.

Глава 15. Нож

Не меч, но двуострый нож…

«Беовульф»

Лето 533 года. Гадрумет

Таверна «Гвоздь» располагалась на первом этаже дешевого доходного дома – серые угрюмые стены, дырки-оконца с малюсенькими ставнями, приставные лестницы на этажи, темные комнатенки-пеналы, в которых летом жарко и душно, зимою же – сыро и холодно. Спасались жаровнями, и частенько случались пожары, и тогда уж жителям верхних этажей приходилось несладко – или прыгай вниз или гори.

В том районе города традиционно селилась беднота – в доходных домах, теснивших умы и души еще более мерзко, чем это мог себе представить Достоевский, наверное, здания на Сенной показались бы обитателям здешних ночлежек раем! Ближе к окраинам темно-серые дома-ульи сменялись убогими хижинами и трущобами – развалинами бывших римских храмов, черными остовами сгоревших складов и конюшен. Канализации в этой части города не было, частенько не имелось и отхожих мест, народ отправлял естественные надобности где придется. Жуткое зловоние, болезни и ранние смерти являлись печальными спутниками здешних мест, где, на узеньких улочках копались в грязи рахитичные дети, а женщины к тридцати годам превращались в полных старух. Мужчины, впрочем, выглядели ничуть не лучше – кто без зубов, кто без волос, кто – весь покрытый какой-то жуткой коростою.

Чужаков здесь не жаловали (впрочем, как и везде) – и Саша ощущал спиной буравящие ненавидящие взгляды. Иногда за ним кто-то крался – тогда молодой человек останавливался, прислонясь спиною к стене, и красноречиво клал руку на рукоять засунутого за пояс ножа. Пока никто не попытался напасть – боялись, а, может быть, путник еще не так далеко забрел.

Церковь Хевронии он заметил еще издали – мощная римская базилика с высоким крестом, она, казалось, горделиво посматривала на все эти жуткие дома и домишки, и словно бы говорила – а ну-ка, суньтесь-ка!

На паперти было полно нищих, куда более безобразных и отталкивающих, нежели в иных местах: беззубых, кривых, косых, одноногих и вообще безногих, с коростою, колтуном, полным щевелящихся вшей, с кровавыми смердящими язвами, исходящим желто-зеленым гноем. И все гундосили, выставляя напоказ свои увечья, канючили, просили:

– Дай! Дай! Дай!

Кинув нищим медяхи, Александр выспросил дорогу к харчевне, показали – зашагал. Вместо вывески над темным входным провалом торчал большой ржавый гвоздь, верно, оттого возникло и название. Молодой человек постоял перед закрытой дверь – похоже, он явился сюда слишком рано, хоть солнце уже и клонилось к закату, – потом постучал кулаком в створку двери. Тут же, к удивлению непрошеного гостя, и распахнувшуюся.

– Куда? – нелюбезно осведомилась выглянувшая из утробы харчевни какая-то гнусная рожа – масленая, словно бы лоснящаяся от пота, гнилозубая, с плоским приплюснутым носом и маленькими поросячьими глазками.

– У вас тут, кажется, таверна? – усмехнулся молодой человек, уже в который раз пожалев, что заглянул в эти поганые места.

– Таверна, да, – неожиданно утвердительно кивнула рожа. – Но пока закрыта. – Хотя… Плосконосый обернулся, посмотрев куда-то вглубь заведения, и крикнул: – Эй, вы закончили? Да? Можешь входить, господин.

Угодливая улыбка. Поклон. Гостеприимно распахнутая дверь. Неожиданно аппетитные запахи – впрочем, это же все-таки таверна – не дерьмо же тут жрут! Хотя, судя по харям посетителей… Те еще гнусы!

Едва Александр вошел, все, словно по команде, обернулись к нему, буравя нехорошими взглядами, особенно неприятной показалась сидевшая за центральным столом троица: здоровенный угрюмый негр со шрамом через все лицо, смазливый молодой парень с томным порочным лицом и бархатными ресницами покорителя дамских сердец, и узкоглазый, с мощными руками, тип, сияюще-лысый.

Ох, как посмотрела на Сашу вся эта кодла! Мол, зачем же ты сюда пожаловал, дурачок? Прямо к волкам в пасть… ну, уж не обессудь.

– Вина подай! – нагло усевшись за свободный стол, Александр подозвал трактирщика щелчком пальцев. – Да смотри, самого лучшего.

Сверкнув серебром, по столу покатился денарий, хозяин «Гвоздя» тут же накрыл денежку потной ладонью и ухмыльнулся:

– Сделаю, как прикажешь, господин.

– Да, вот еще что, – словно бы вдруг что-то вспомнив, Саша махнул рукой. – Марк Обезьяна еще не приходил?

– Марк Обезьяна? – лучащееся неискренней приторною улыбкой лицо плосконосого вдруг озадаченно скривилось… и снова тонкие губы исказились ухмылкой, только на этот раз это была улыбка облегчения. – Так ты знаешь Обезьяну? Вот оно что. Он скоро будет, да. Так, ты сказал – вина, господин? Сейчас-сейчас, мигом.

Не успел Александр и глазом моргнуть, как трактирщик живо притащил вина, на вкус весьма недурного, и целое блюдо жаренной на вертеле рыбы – тоже вполне съедобной.

Выпив бокал, молодой человек закусил рыбой и вдруг почувствовал, что кто-то легонько прикоснулся к его поясу, сзади… Карманники – кто же еще-то?

Саша резко обернулся – нет, показалось, – а когда повернулся обратно, перед ним за столом уже сидел узкоглазый. То самый тип, из «троицы».

Пожав плечами, молодой человек снова подозвал хозяина:

– Еще одну кружку.

– Я тоже могу тебя угостить, – погладив рукой лысину, ухмыльнулся незнакомец.

– Что ж, будем знакомы.

– Это не ты ловко лазаешь по деревьям?

– По каким еще деревьям? – Александр нахмурился.

– Ладно, Обезьяна рассказывал… скажешь – не про тебя?

– Не знаю, что он вам там рассказывал. Но меня сюда позвал, сказал, что…

– Он скоро будет, наш Марк… А ты смелый парень, коли явился сюда.

– Ну, так звали ж!

– Ты не здешний?

– Нет, я из Гиппона.

– А чего оттуда сбежал?

– Так… имелись на то причины.

– Понятно… как и у всех нас. Ну, будем знакомы, я – Стефан, некоторые называют меня – Стефан Руки-Клещи, а вон за тем столом – мои хорошие друзья: Красавчик и Мба.

Посмотрев на негра и смазливца, Александр ухмыльнулся:

– Ну, Красавчик – это я понимаю, а почему – Мба? Просто имя такое?

– Вообще-то он – Мбанасанго, но это произнести язык сломаешь, потому – Мба… – Стефан снова провел ладонью по лысине, словно бы пригладил несуществующую шевелюру – весьма характерный жест. Усмехнулся, внимательно глядя на Сашу, и негромко спросил:

– А почему именно сюда, в Гадрумет?

– Уж какой корабль попался. Я сошел в Гадрумете, а мог бы и в Тапсе – без разницы. Вот в Колонии Юлия – не мог, слишком уж близко от моих родных мест.

– Поня-атно… – собеседник прищурился, хотя, казалось бы, куда уж было больше-то. – Значит, ты здесь один.

Саша сухо кивнул:

– Можно сказать и так.

– Славно, славно, – Стефан потер руки.

– Не понимаю – чего ж в этом славного-то?

– Ага!!! – узкоглазый вдруг встрепенулся и помахал кому-то рукою. – А вот и Марк!

Александр повернул голову, увидев стремительно вошедшего в зал Обезьяну – длиннорукого, смешного, с круглым большеротым лицом и оттопыренными ушами.

– А-а-а, вы уже разговариваете?! – кивнув всем, Обезьяна уселся за стол, и трактирщик тотчас же принес еще одну кружку – большую, глиняную, объемом примерно с литр.

– Сальве, Марк, – ухмыльнулся Стефан. – Приглашаешь на встречу людей, а сам где-то бродишь.

– Да замотался, – Обезьяна схватил кружку и принялся долго и жадно пить, острый кадык на его худой шее ходил ходуном, темно-красное неразбавленное вино стекало по подбородку, словно кровь из раны.

– Парень мой попался, – напившись, пояснил Марк. – Обглодыш, ты его знаешь, Стефан. Попался, черт, едва стражникам не отдали… пришлось выручать.

– И много заплатил?

– Да не очень. Так ведь Обглодыш и украсть-то почти ничего не успел! Ничего, уж я его проучил, впредь будет поосторожнее.

– Ну?! – выслушав Обезьяну, Стефан повернулся к Саше. – Полагаю, ты уже все понял – и кто мы такие, и чем занимаемся… И, раз уж сюда пришел – так хочешь быть с нами. Все правильно, однако пойми – полностью доверять мы тебе сможем не сразу, доверие надо еще заслужить.

– Мог бы не говорить, – молодой человек усмехнулся. – И без того ясно.

– Пока же с тобой все хорошо, – негромко продолжил узкоглазый. – И ночью ты себя повел правильно, и история твоя у меня никаких подозрений не вызывает. Может, ты, конечно, и врешь – да ведь как проверить? Не попрешься же ради этого к чертям на кулички – в Гиппон! Потому – ладно. Будем считать, что отныне ты – наш. Однако же не взыщи – проверки еще будут, а пока… пока, не обижайся, мы тебя к не особо важному делу приставим – помогать вот Марку. А, Обезьяна? Возьмешь к себе такого помощника?

– А чего ж не взять? – парень улыбнулся неожиданно очень обаятельно и открыто, словно бы посветлел весь – вот вам и Обезьяна!

– Ну, тогда так и порешим, – Стефан – похоже, он был в этой шайке за главного – обернулся и позвал своих: – Эй, парни, давайте сюда, есть что отпраздновать.

Саша тоже осмотрелся – странно, кроме челнов шайки, в таверне уже не было ни одного человека – и куда только делись все посетители, растворились, что ли? Как-то слишком уж незаметно ушли.

Уже вчетвером первым делом выпили за помин души бывшего вожака – недавно казненного Хромого Лупуса, затем поболтали – так, ни о чем – и, немного погодя, разошлись. Стефан Руки-Клещи с Красавчиком и чернокожим угрюмым Мба отправились по своим делам, Саша с Марком Обезьяной – по своим.

– Мы обычно на старом рынке работаем… ну, тот, что у гавани, – на ходу пояснял молодой бандит. – Новый – там другие люди есть, мы пока с ним не связываемся, тем более сейчас. Довольствуемся тем, что имеем. Но это – пока… Погоди. Вот подберем людей, накопим силы. Стефан не спрашивал, владеешь ли ты оружием?

– Нет.

– Погоди, еще спросит. Нам очень нужны бойцы. Чем ты сейчас и займешься.

– Это как? – Александр удивился. – С кем-то сражаться придется?

Марк покачал головой:

– Пока нет – только своих защищать. Сейчас придем, я тебя со всеми и познакомлю.

Они явно шли к гавани, впереди, в узких расщелинах улиц то и дело сверкало синевой море. Море… Шум волн, простор, белокрылые парусники и кружащие над ними чайки. Словно глоток свежего воздуха по сравнению со всем тем, что вокруг.

Пройдя – а даже можно сказать – протиснувшись – по узенькому проулку, новоявленные соратники оказались на заднем дворе какой-то харчевни, грязном, с покосившеюся оградою, и поросшем густыми колючими кустами – целыми зарослями.

– Все, пришли, – обернувшись, пояснил Марк и, взобравшись на валявшуюся за кустами плоскую каменную плиту, призывно свистнул три раза подряд. Потом немного подождал и снова свистнул, опять же – три раза. Условный сигнал.

Минут через пять через ограду, один за другим, сиганули трое подростков лет по двенадцати или даже меньше, чуть погодя к ним присоединился еще один – тот, правда, явился со двора, из харчевни.

– Ну, вот и они, – с видом гордящегося своими несокрушимыми легионами полководца – Цезаря, Антония или Красса – Обезьяна обвел мальчишек рукой. – Постарайся их хорошенько запомнить.

Да уж, постарайся, легко сказать! Саша лишь качнул головой и вздохнул – все эти криминальные детишки казались ему на одно лицо: все одинаково чумазые, оборванные, растрепанные, босые. И взгляд у всех похож – забито-хитровато-вороватый.

– Это – Волчонок, – Марк указал на тощего парнишку с коростою на коленках и тут же перешел к следующему, меньше всех ростом, но с большой головой. – А это – Мелкий Бес.

Мелкий Бес, надо же – ну и кличка!

– А вот эти двое – Обглодыш и Оборвыш, близнецы-братья. Запомнил?

– Сложно сказать, – честно признался Саша.

Обезьяна неожиданно расхохотался:

– Вообще-то, это неважно, куда важнее, чтобы они тебя запомнили. Парни! Этот человек отныне будет вашей защитой. Зовут его Александр. Есть вопросы?

– Мы завтра с самого утра работать пойдем?

Это спросил Обглодыш, а, может, Оборвыш, и Марк тут же окинул подростка нехорошим взглядом: