Текст книги "Ангел быстрого реагирования"

Автор книги: Андрей Белянин

– Прервись-ка, детёныш,– перебил его Мдзгрвеш.– Ты хочешь сказать, что эта твоя песчаная буря – не естественного происхождения? Её наслал на вас другой маг?

– Да! Разве я не говорил об этом с самого начала?!

– Нет, не говорил. Ты ни разу об этом не упомянул. И зря.

– Почему?

– Потому что это совершенно меняет дело. Я действительно мало что понимаю в управлении погодой. Но зато я многое знаю о проклятиях. Я могу их насылать, а могу и снимать. Если эту бурю создали руки человека – я с ней справлюсь.

Не дожидаясь приглашения и не обращая внимания на сидящих за решётками демонов, Мдзгрвеш вышел из темницы и направился на второй этаж. Креол и Шамшуддин поплелись за ним. Что им ещё оставалось делать?

Две рабыни, встретившиеся на лестнице, бросились наутёк, едва увидев демона. Мдзгрвеш сухо рассмеялся. Впервые за три года он дышит полной грудью. Клеть демонолога Алкеалола не сумела его удержать. Можно снова наслаждаться жизнью и всеми её радостями.

Правда, скоро о себе дадут знать печати Мардука. Их пагубное действие не позволит слишком долго оставаться в этом мире. День-два – а потом придёт... то чувство. Высасывающее, разъедающее изнутри, требующее немедленно возвращаться в Лэнг. С каждым часом оно будет усиливаться.

– Так-так, так-так...– приговаривал Мдзгрвеш, рассеянно шагая по коридору.

Дорогу он не спрашивал, по сторонам не смотрел. Креол сверлил спину эг-мумии мрачным взглядом и напряжённо думал: как потом оправдываться перед дедом?

Отец по этому поводу ничего не скажет – вполне возможно, что он и не подозревает о демонах, запертых в подвале. Креола-старшего не интересует ничто, кроме природных элементов. Увидев прекрасную девушку, он не любуется ею, а подсчитывает, из чего она состоит. Сколько в этом теле металлов, сколько воды, сколько первостихий...

Но Алкеалол... Алкеалол может прибить непутёвого внука на месте. Этот Мдзгрвеш всё-таки его имущество. Его собственный демон. Он его ловил, усмирял, сажал под замок... а какой-то сопливый юнец явился и выпустил?!

– Дедушка будет в ярости...– пробормотал себе под нос Креол.

– Наверняка,– хихикнул отлично всё услышавший Мдзгрвеш.– Когда он вернётся домой и обнаружит пустую клетку... не завидую я тебе, детёныш, ох и не завидую...

Поднявшись на крышу, эг-мумия накинул на лицо капюшон и пару минут стоял неподвижно. Жаркий ветер хлестал по прозрачному балахону, но демон не обращал на это внимания. Не тревожила его и пыль, уничтожившая самую возможность дышать.

– Ну что там? – окликнул Мдзгрвеша Креол, стоящий на лестнице.

Эг-мумия ничего не ответил.

– Эй! – повысил голос Креол.– Где ты там?! По-прежнему молчание.

– Отвечай мне! – быстро начал терять терпение ученик мага.– Ты можешь это исправить?!

– Могу,– коротко ответил Мдзгрвеш, спрыгивая вниз. Креол попятился, хватаясь за стену. Он никогда не был

пугливым, но очень уж неожиданно появился бескожий демон.

– Ты это специально?..– проворчал юноша, глядя исподлобья на эг-мумию.

– А?.. Ты что-то сказал?..– покосился в его сторону Мдзгрвеш.

– Ничего. Так ты можешь развеять эту бурю?

–  Могу. Я могу даже отразить её и натравить на того, кто её вызвал.

– Это было бы замечательно,– широко улыбнулся Шамшуддин.– А, брат?..

– Это было бы неплохо,– кивнул Креол.– Приступай.

– Детёныш, ты всё-таки не забывайся,– покачал головой Мдзгрвеш.– Я тебе помогу, но помогу по доброй воле. Потому что пообещал. И потому, что у меня сейчас хорошее настроение. Но думать забудь мне приказывать. Тебе нужно ещё лет пятьдесят учиться магии, прежде чем ты сможешь приказывать кому-то вроде меня.

Креола аж перекосило от злобы. Шамшуддин посмотрел на искажённое гневом лицо побратима и вздохнул.

– Мне кое-что понадобится для работы,– заявил Мдзгрвеш.– Немного розмарина, базилика, елея, измельчённой древесной коры и шерсть животного. А ещё нужно какое-нибудь оружие с лезвием.

– Какое именно?

– Всё равно. Кинжал, меч, топор... Любое. Только берите ненужное – после окончания ритуала оно исчезнет.

Розмарин, базилик и елей нашлись на кухне. Кору и шерсть Креол отыскал в лаборатории деда. В качестве оружия послужил обычный кухонный нож.

– Теперь приступим,– произнёс Мдзгрвеш, смешивая все ингредиенты и выкладывая из них узор на лезвии ножа.– Молчите, детёныши, и не прерывайте заклинания, иначе будет плохо.

 
Ихна! Ихна!
Поклон на запад!
Поклон на восток!
Кто проклятие наслал,
тот о том пожалеет.
Это намеренье злое
на него же обрушится.
Как у земли мёртво страданье,
то страданье мёртвее мёртвого.
Как у мёртвого то страданье,
будь мёртво у проклинающего
проклятие.
Это проклятие я усмиряю,
в руки беру и на свободу пускаю.
Да поднимется в воздух оно,
да пойдёт на восток,
да пойдёт на запад,
да вернётся к проклинающему,
да обрушится ему на голову.
Ихна! Ихна!
 

Завершив заклинание, Мдзгрвеш издал тонкий воющий звук и поднял нож над головой. Тот взмыл в воздух, узор на нём засветился красным... и нож со свистом улетел вдаль.

А следом за ним двинулась и песчаная буря. Громадный пыльный кокон, окружающий Шахшанор, медленно разомкнулся, свернулся тугой воронкой и понёсся туда, откуда пришёл.

Креол и Шамшуддин смотрели со стены на песчаную бурю, пока та не скрылась за горизонтом. Мдзгрвеш тоже смотрел, явно гордясь своим успехом.

– Надеюсь, вы довольны моими стараниями? – поинтересовался демон.

– Проваливай, а то вдруг ещё дедушка вернётся...– проворчал Креол, глядя в другую сторону.

Он уже начал жалеть, что освободил Мдзгрвеша. Песчаная буря исчезла, словно её и не было. Теперь Креолу стало казаться, что они сам без труда бы с ней справился – надо было просто немного постараться.

– Хорошо, хорошо, я ухожу,– ухмыльнулся эг-мумия, поднимая руки над головой.– Может, однажды ещё встретимся, детёныш.

Бескожий демон задрожал всем телом, его прозрачный балахон заколыхался, словно на ветру, ладони медленно сомкнулись... и он исчез. Только тихий хлопок возвестил о его уходе.

– Убрался в Лэнг,– мрачно произнёс Креол.

– Да уж...– задумчиво кивнул Шамшуддин.– Интересно, как там сейчас Мешен'Руж-ах...

– Надеюсь, ему сейчас плохо,– растянул губы в улыбке

Креол.– Очень надеюсь.

– Хорошо, что этот демон сдержал слово. Мы здорово

рисковали, брат.

– Да... Но слово он сдержал... Похоже, Лэнгу можно доверять...

– Не говори так, брат,– забеспокоился Шамшуддин.– Ты знаешь, что происходит с теми, кто доверяет Лэнгу.

– Отстань, сам знаю...

Шамшуддин несколько секунд подождал, а потом медленно кивнул и пошёл успокоить рабов. Прогулявшийся по Шахшанору демон их сильно всполошил.

Креол посмотрел ему вслед и задумчиво произнёс:

– Но слово он всё-таки сдержал...

* * *

На следующее утро в Шахшанор явился ужасно разгневанный жрец. Лысый, безбородый, безбровый – так в Шумере ходят только жрецы и рабы-евнухи. Никакой одежды – только длинный кусок ткани, обернутый вокруг тела по спирали. На груди ожерелье из крупного жемчуга.

– Услышьте! – воскликнул жрец вместо приветствия.– Я пришёл донести до вас гнев Господина, Чьи Слова Неизменны!

– Энлиля, что ли? – пробурчал Креол, протирая глаза. Его подняли прямо с постели.– И чего ему надо?

– Проявляй уважение, когда говоришь о боге, дерзкий отрок! – злобно прошипел жрец.– Или желаешь познать гнев Владыки, Определяющего Судьбы?!

– Мир тебе, божий служитель,– низко поклонился ему Шамшуддин.– Не желаешь ли ты разделить с нами трапезу и поведать, что тебя беспокоит?

– Желаю,– одобрительно кивнул жрец.– Что у нас на завтрак?

Креол пихнул Шамшуддина в бок. Вот ещё не хватало – приглашать к столу первого встречного! Тем более жреца. Всем известно, сколько эти обжоры лопают.

Но было уже поздно. Не проявляя и тени смущения, жрец Энлиля умял целую свиную шею, огромную рыбину, большую миску бобов, корытце ячменной каши, щедро приправленной горчицей и кунжутом, и в один присест выхлебал пива больше, чем Креол и Шамшуддин – за три дня.

– Эмм...– сыто рыгнул жрец, ковыряя в зубах щепочкой.– Ымм... Нам ещё что-нибудь подадут?

– На кухне ничего не осталось,– буркнул Креол.– Ты всё сожрал.

– Ну что ж, служителю Владыки не пристало сетовать на недостаток пропитания,– склонил голову жрец.– Еды было мало, она была плохой, но большего я, ничтожный, видно, не заслужил.

– Ты даже и этого не заслужил, лысый урод. Говори, зачем явился в такую рань, и проваливай. Я спать хочу.

Шамшуддин пихнул побратима в бок, но размякший от съеденного жрец лишь блаженно улыбнулся.

– Я к вам почему зашёл-то, отроки...– задумчиво повертел пальцами в воздухе он.– Зашёл я, значит, чтобы...

– Чтобы всё сожрать,– угрюмо закончил Креол.

– Не жадничай, отрок! – нахмурился жрец.– Боги велят нам делиться с голодающим хлебом и водой своими!

– Хлебом и водой. А не мясом и пивом.

– Я человек непривередливый, поэтому ем всё, что дадут,– опустил глаза жрец.– Но теперь к делу. Вчера вечером храм Владыки, вверенный под мою опеку, был разрушен. Причём разрушен не людьми, не богами, не демонами, а злой магией! Песчаная буря ужасной силы прилетела из этого дворца, разрушила великий храм и улетела дальше! Что вы на это скажете, отроки?! Думали, я не смогу узнать, кто в этом виноват?!

Креол и Шамшуддин в ужасе переглянулись. Такого исхода они никак не предполагали. Кто же мог знать, что на пути отражённой Мдзгрвешем бури окажется храм Энлиля!

– Боги, боги, посмотрите на этих недостойных детей человеческих! – обвиняюще указал перстом жрец.– В то время когда наш славный император и храбрые воины его бьются против исчадий лэнговых, не щадя живота и душ своих, эти избалованные юнцы потехи ради разрушают божьи храмы! Как мы докатились до такого?! Вы что, хотите, чтобы разгневанные боги отвернулись от нас?! Хотите, чтобы они оставили нас без помощи в эти тяжёлые времена?!

– Тише, тише, почтенный жрец, пожалуйста, тише! – испуганно схватил его за рукав Шамшуддин.

– Что – тише?! Не буду тише! Я донесу на вас императору! Донесу-у-у!

– Не надо императору, не надо доносить!

– А вот донесу! Всё, всё про вас расскажу!

– Боги видят, мы не нарочно, мы не хотели!

– Не хотели! Поздно теперь уже! Дело сделано, его не воротишь!

– Мы всё исправим, почтенный!

– Как?! Как вы собираетесь это исправлять?!

– Сколько ты хочешь? – скрипнул зубами Креол.

– Вы что, собираетесь меня подкупить? – с интересом повернулся к нему жрец.– Я неподкупен. Но исключительно ради интереса – а сколько сиклей вы хотите отдать во искупление своей вины?

Креол угрюмо поковырял в носу. Он не хотел отдавать ни единого сикля.

– В возмещение ущерба я отдам тебе трёх рабов,– мрачно предложил ученик мага.

– И что я буду с ними делать? При моём храме их и без того больше, чем нужно. Мне нужны звонкие сикли, отрок! Звонкие сикли!

– Мне они тоже нужны.

– Но твой отец – архимаг!

– И дед тоже.

– Вот-вот! Ты же несказанно богат, отрок! Что такое для тебя горсть сиклей?!

Креол недовольно нахмурился. Ему показалось подозрительным, что жрец так суетится. А не вздумал ли этот сын шакала сплутовать, обманом вытянуть монеты из пары мальчишек?..

– Храм Владыки был разрушен до основания! – возопил жрец.– Ты понимаешь?!

– До основания?..– медленно переспросил Креол.

– Конечно! Не осталось ничего – ни крыши, ни стен! Только ровная земля!

– Ровная земля, говоришь?.. Ладно... Тогда я возмещу ущерб...

– Отлично!

– Но не сиклями.

– Что?.. А как же тогда?

– Я сам отстрою тебе храм, служитель Энлиля,– вредно улыбнулся Креол.– Мы с Шамшуддином купим материалы, заплатим каменщикам... и всё сделаем, как было. Но сначала, конечно, мы должны будем взглянуть, насколько велик ущерб. Ты доволен?

Жрец громко засопел. Кажется, такой вариант ему не понравился. Он отвернулся к стене и вполголоса заворчал, кляня проклятых мальчишек, что слишком много о себе воображают.

– На том и порешим,– ухмыльнулся Креол, поднимаясь на ноги.– Пошли, Шамшуддин. У нас есть работа.

* * *

Шамшуддин задрал голову, глядя на здание из красного песчаника. Величественный храм владыки Энлиля, Отца Богов. Относительно небольшой, расположенный вдалеке от людских поселений, но обладающий славной историей и хранящий немало ценных реликвий.

– И вот это он назвал «разрушено до основания»?..– недоверчиво переспросил Шамшуддин.– Но здесь же только малое святилище обрушилось! А основной храм как стоял, так и стоит!

– Точно, точно,– мрачно кивнул Креол.– И я отгрызу собственную руку, если в этом виновата песчаная буря. Она не была настолько сильной. Наверняка святилище обрушилось само, от старости. А старик решил свалить всё на нас.

– Думаю, так и было, брат. Посмотри на следы. Если верить им, буря только краешком задела храм.

– И что же мы будем делать?

– Я не жадный,– пожал плечами Креол.– Давай отстроим святилище заново. Зачем нам лишний раз ссориться с Энлилем?

– И то верно.

Креол не пожалел отцовских сиклей. Каменщики, нанятые в городе, оказались мастерами своего дела. Из Ура были привезены глиняные блоки и самый лучший кирпич.

Жрица-энтум, живущая при гипару, полностью подтвердила догадки Креола и Шамшуддина. Наливая юношам свежего молока, она поведала, что песчаная буря действительно лишь слегка подтолкнула святилище. Конечно, без этого толчка оно бы продержалось ещё какое-то время, но рано или поздно все равно бы обрушилось. Слишком давно не было ремонта.

– Давно пора было сломать эту развалину и выстроить заново,– покачала головой энтум.– Ей ведь уже сто пятьдесят лет...

– Сто пятьдесят?!

– Да, мальчики, да. Здесь ещё моя прапрабабка проводила обряд «священного брака», да будет милостива к ней Эрешкигаль...

Однако с местным жрецом энтум посоветовала не связываться. Старик этот склочный, жадный, злопамятный и очень влиятельный. У него множество высокопоставленных друзей. А ещё он любит похваляться, что знаком с самим императором...

– Наверняка лжёт,– хмыкнул Креол.– Как тогда, когда говорил, что храм разрушен до основания.

– Кстати, брат, а как ты догадался, что он лжёт? Креол задумался, почёсывая подбородок. На лице у него появилось странное выражение.

– Знаешь, Шамшуддин...– медленно произнёс ученик мага.– Когда этот лысый урод солгал... про храм... Я просто вдруг почувствовал... даже не знаю, как объяснить... От него как будто... или он сам как будто... Что-то в нём изменилось, если вкратце. И я вдруг понял, что он лжёт.

– Аура! – воскликнул Шамшуддин.– Конечно, брат! Ведь в ауре всё отражается – чувства, настроение, правда или ложь... всё! А ты теперь можешь её видеть!

– Да, наверное,– неуверенно согласился Креол.– Наверное.

Святилище отстроили за двенадцать дней. Заодно были проделаны небольшие ремонтные работы и в других строениях. Креол, чуть не свихнувшийся от скуки в Шахшаноре, с огромным удовольствием погрузился в новое для него дело.

 Конечно, работой он только руководил. Укладывать кирпичи – занятие для каменщика, а не для ученика мага.

На тринадцатый день из Ура прибыл верховный жрец Энлиля – освятить отремонтированный храм. Он прошёлся вокруг всех строений, возжигая курения и зычным голосом распевая гимны:

 
Без Энлиля, Могучего Утёса,
Не выстроен город, не заложен посёлок,
Не выстроен хлев, не заложен загон,
Вождь не возвышен, жрец не рождён,
Не избран оракулом служитель храма,
Нет в отрядах начальников войска.
Глубоководные рыбы в тростниковых зарослях икру не мечут,
Небесные птицы на земле просторной не вьют гнёзда,
В небесах грозовые тучи не раскрывают пасти.
Энлиль! Твоё совершенство заставляет умолкнуть!
Суть твою не понять, не распутать нити,
Нити в скрещенье, незримые смертным...
Слово твоё! Плоды – оно!
Слово твоё! Зерно – оно!
 

Креол слушал это с тоскующим видом. Строительные работы закончились, и ему опять стало скучно. Никаких новых развлечений в ближайшее время не намечается.

– Ага, вот эти отроки,– послышался негромкий голос. Шамшуддин коснулся локтя Креола. Тот обернулся и

встретился взглядом с рослым воином в войлочном чешуйчатом панцире, кожаной юбке, боевом шарфе и железном шишаке с гребнем. Судя по самоцветам на мече – один из младших лугалей.

– Это они, точно они,– зашептал на ухо военачальнику жрец. Тот самый, что являлся с угрозами в Шахшанор.– Это они устроили песчаную бурю и разрушили храм Владыки!

– Разрушили?..– с сомнением посмотрел на святилище лугаль.– Я не вижу никаких разрушений.

– А что здесь происходит? – спросил верховный жрец, подходя к беседующим.– Что случилось, Мяга?

– Ничего особенного, господин мой,– низко склонился жрец.– Просто наш великий император прислал за этими отроками своего воина...

– Что-о?! – воскликнул Креол.– Зачем?!

– Вас отправляют к войскам, мальцы,– криво усмехнулся лугаль.– Поблагодарите вот этого доброго служителя Энлиля.

– Ты что, донёс на нас?! – прошипел Креол, хватая жреца Мягу за грудки.

– Не дотрагивайся до меня! – отшвырнул его тот.– Видишь, о чём я говорю, лугаль?! Вопиющее неуважение и грубость!

–  Ну да, ну да,– вяло покивал лугаль.– Собирайтесь, мальцы. Император очень разгневан на вас двоих. Промедлите – будет только хуже.

– Разгневан?..– сглотнул Шамшуддин.

Креол, сердито сопящий в сторону Мяги, тоже поёжился. Император Энмеркар – человек суровый и грозный. Даже архимаг подумает дважды и трижды, прежде чем сердить его... а потом всё-таки не станет сердить. Что уж говорить об учениках, едва вступивших на стезю Искусства?

– Очень разгневан,– кивнул лугаль.– Но и заинтересован. Если вы двое смогли создать песчаную бурю, разрушившую целый храм, вы должны быть способными мальцами. Такие в нашем войске нужны. Собирайтесь.

Креол и Шамшуддин переглянулись – теперь уже облегчённо. Раз в них нуждаются, наказание явно не будет сильным. К тому же они обратили на себя внимание самого императора – а это многого стоит.

– Прибыв в войско, вы поступите под начало своего учителя,– сказал напоследок лугаль.– Почтенного абгаля Халая Джи Беш.

Франтишка Вербенска
Следы на ветру

В следах, оставленных на снегу узкими волчьими лапами, блестели голубые кристаллы инея. С ветвей сосен ветер сдувал искрящуюся серебряную пыль, мороз играл на дудочке тишины под высоким небом из холодного сапфира. Под копытами лошади хрустела корочка снежного наста.

Огромный хищник, в полночь взявший свою кровавую долю в овчарне, начал уставать. И неудивительно – он тащил почти половину зарезанной овцы. Вот это подарок для волка! Дерзкая стая уже несколько зим подряд хозяйничала в хлумецком имении господина Маркварта: её серый вожак был пронырливый и наглый, как сам дьявол.

Бочек, осиротевший сын Имрама из Хлума, поторопил своего гнедого коня. Если он вернётся домой без волка, дядя рассердится, будет язвить, сыпать оскорблениями и всуе упоминать имя Господа... Однако не только страх перед дядей, но и собственное любопытство и охотничий азарт привели Бочека на границу королевских владений, в удивительные места, с незапамятных времён вызывавшие у людей тихую грусть, будто всё здесь овеяно волшебством.

К северу от Праги – города королей, за оживлённым селением Мельник, прорезают леса овраги и ущелья из песчаника, изобилующие необычайно глубокими и топкими местами: дно их едва ли можно разглядеть, и весло до него не достанет. Они наполнены стоячей водой, которая замерзает в толстый зеленоватый панцирь. В этих ямах рождаются порывы ветра, песчаные вихри, вьюга, ураганы с градом и метелью, гонимые по краю ледяного поля.

Старый конь Бочека, костлявый, с седой гривой, фыркал, и из его ноздрей клубами валил пар, а влажная кожа на плечах вздрагивала. Всё дальше уходя в лес, сопротивляясь порывам ветра, всадник старался передвигаться как можно тише и внимательнее, с охотничьим ножом на боку, крепко сжимая арбалет, приготовленный к выстрелу.

Он проваливался в снег, оглушённый гулом собственной крови. Капюшон грубого плаща соскользнул на затылок, а растрёпанные волосы прилипли к вспотевшим вискам... Вдруг под кустами он заметил большую серую тень и золотистый блеск диких зрачков. Когда раздалось гортанное рычание, наконечник стрелы был уже направлен в грудь волка, а палец на спусковом крючке напрягся...

– Стой,– загудел мужской голос.

Бочек удивлённо замер – в лесу не было ни души, и морозная тишина казалось бесконечной!

– Сын Имрама, предлагаю тебе в обмен на мою жизнь и баранину руку своей дочери,– продолжал незнакомец.

Паж из хлумецкого замка убрал левую руку с арбалета, чтобы крепко сжать в ладони пластинку оберега с молитвой: человеческие слова доносились из волчьей пасти.

– Меня одурманили злые силы,– выпалил Бочек.– Волки лишены дара речи, а с оборотнями настоящий христианин не разговаривает...

– Оборотни! – передразнил хищник, скривив губы в почти человеческой ухмылке.– Глупец! Не все грибы – мухоморы,– прогудел он и снова схватил половину овцы, отложенную в сугроб. Волк гордо нёс свою голову, несмотря на тяжесть богатой добычи, и в несколько больших лёгких прыжков скрылся за деревьями в скалах.

Бочек ослабил тетиву арбалета и последовал за зверем, словно тот сглазил его. Бочек знал, что ведёт себя безрассудно, и, возможно, его поступок недостоин христианина, но... Что об этом!

Даже если бы юноша не придерживался волчьего следа, он и так бы достиг цели своего путешествия. Дым от костра и запах печёного мяса, поднимающийся из расщелины, не давали сбиться с пути.

Узкий вход был похож на щель между двумя сомкнутыми ладонями. Оттуда пробивался тёплый жёлтый свет. Когда паж проскользнул внутрь, то оказался в просторной комнате, разделённой надвое занавеской. Стены были отделаны деревом и мехом, а пол выстилала сухая трава и хвоя. Перед грубым ясеневым столом и колодами, которые заменяли стулья, Бочек увидел девушку в простом наряде деревенских жителей, а возле неё трёх больших волков.

Выкрикнув боевой клич рода, Бочек замахнулся охотничьим ножом на хищников. Но звери не пошевелились, пристально глядя на юношу светлыми глазами.

– Не навреди моей семье! – воскликнула девушка тоном, больше подходящим дочери короля!

Бочек опустил оружие, не вложив, однако, его в ножны. В это время стая обнюхивала его холодными мордами.

– Не боюсь ни хищников, ни воинов,– воскликнул он, оправдываясь.– Я хотел тебя защитить... Но ты, я вижу, волшебница, и помощь человека тебе ни к чему...

Девушка подняла к нему нежное лицо, и веер русых волос заблестел в свете факела.

– Он помог беззащитному созданию, как бравый рыцарь. Наша покровительница уважает намерение, а не действие. Он завоевал её расположение,– обратилась к волкам девушка. О, этот голос... Так поёт ветер в кронах цветущих яблонь...

Красавица очаровала Бочека, он смешался и даже не заметил, как в комнате вместо волков появились люди: молодой человек, седовласая женщина и высокий, широкоплечий старик. Он-то и начал рассказ:

– Когда-то я был сильным, владел городищем на Хлуме и землёй, которая издавна закреплена за ним. Воспитывал своих детей, воевал да посмеивался над своими врагами,– говорил седой мужчина.– Но нет такого доблестного воина, который хотя бы раз в жизни не оказался в окружении противника, превосходящего по силам его самого. Мы отступали в густом тумане и нашли убежище среди камней. Жили, как лютые звери, пока не превратились в волков. За эти годы, проведённые в скалах, городище погибло в огне, другие воины взяли принадлежащую мне собственность, а твой дед Мстидруг построил новую крепость... Скалистое ложе слишком твёрдое для моей Пршедславы,– старик внезапно заговорил о дочери,– возьми её с собой! Она из хорошего рода...

Бочек чувствовал, что красивая девушка не спускает с него глаз, а у самого сердце билось, как крылья охотничьего сокола.

– Замок на Хлуме заполучил дядя Маркварт,– с грустью возразил паж.– Наш правитель и господин Вацлав забрал у моего отца его земли за то, что он с оружием в руках воевал на стороне королевича Пршемысла, когда тот восстал против трона и посягнул на корону Чеха... Имрам умер в королевском плену. Теперь мне дозволено бывать за оградой замка только по высочайшему разрешению Маркварта. Я никогда не получу рыцарские шпоры, и никогда у меня не будет своей земли. Не знаю, куда бы я мог пригласить Пршедславу.

Русая красавица подняла руку, нежную, как водяная лилия,– на маленьком пальчике сверкал перстень с рубином, похожим на каплю крови.

– Твой дядя Маркварт по своей воле обменяет моё наследство на часть земли,– провозгласила она.– Это будет наследство не волчьей невесты, а дочери рыцаря, который воевал за Крест и славу святого Иерусалима.

– Если бы я никуда не уходил! – вздохнул седой мужчина. Его жена и сын напоминали две печальные немые тени с морщинками вокруг губ.– Это я допустил, я позволил прорастать чужой вражде и сам принёс с Божьей земли семя проклятия.

Старуха молча взяла половину овцы и скрылась за занавеской для приготовления еды для гостя и будущего зятя. А будущий шурин вышел из пещеры в образе человека, чтобы позаботиться о коне Бочека. У пажа в тот момент пронеслась мысль, что он приведёт домой супругу, окутанную чарами и проклятиями. Он уже явственно слышал враждебные упрёки Маркварта и насмешки своих двоюродных братьев. Но, решив, что судьбу пасынка, пребывающего в немилости у ленивого господина и своих родственников, уже вряд ли что-то может изменить в худшую сторону, он поцеловал прелестную Пршедславу в щёку.

* * *

Маркварт из Хлума поседел на службе королю и своему состоянию, которое преумножалось прямо на глазах. Обоим своим сыновьям он подарил имения! В шахматном турнире между Папой и императором воюют благородные фигуры, среди которых и чешский король Вацлав, и наследный принц Пршемысл. А их дворяне – жестокие, хитрые и независимые полуварвары – в игре сильнейших всего лишь чёрно-белые пешки, падающие даже от неосторожного толчка шахматной доски. Папа и император соперничают до сих пор. А Маркварт уже одержал победу. Быстро расширяются границы хлумецкого владения: деревянные башни замка заменили каменными, какими гордятся окрестные королевские резиденции.

Славу их роду принёс покойный Имрам – горячая голова и мечтательное сердце. Он был старшим из братьев, единственным наследником отца, а родившимся вторым был Маркварт, терпевший равнодушие и пренебрежение!

Теперь он боялся только одного – своего пасынка.

– Когда умрёт король Вацлав Одноглазый, некоторым из господ может грозить месть молодого Пршемысла за верность, которую они хранили его отцу. Если бы он только дал им погрузиться в давнюю вражду, тогда что для них владелец замка из Хлума? Мелкая сошка по сравнению с советниками Вацлава! А те могли бы лишиться жизни... Но что, если новый король вспомнит о преданном Имраме, погибшем в борьбе за его власть? Что, если он захочет вернуть его сыну часть имения или – того хуже – все владения?!

Жаль, что Маркварт не убедил Бочека вступить в какой-нибудь орден! Ему бы пошла монашеская ряса. Учитывая любовь пасынка к оружию, почему бы ему не присоединиться к тамплиерам? Да неважно к кому, лишь бы подальше отсюда! Но нет, ко всему прочему он ещё привёл в замок девушку! Мол, сироту из других земель, семья которой якобы погибла в сугробах дремучих лесов на границе хлумецких владений. Правда, обаяние девушки, её благородное воспитание и украшения, которые она принесла с собой, говорят о её знатном происхождении больше, чем документы с печатями.

Когда девушка при свидетелях попросила его о рыцарском покровительстве, Маркварт не мог отказать. Своему молодому спасителю она в благодарность подарила драгоценный перстень, а Бочек в обмен на такое сокровище получил в аренду часть дядиной земли. Маркварт не мог отказать Бочеку ни в аренде, ни в разрешении на свадьбу, ведь в конце осени юноше исполнится двадцать один год, и тогда он будет подчиняться только королю и Богу.

Хозяин Хлума сидел в своём пиршественном зале и безрезультатно заливал горечь напитком на меду и полыни, который щекотал язык. Он размышлял о яде, о наёмном убийце, о тряпичной кукле, которая несёт в себе уничтожающее колдовство, о молниях и сглазе...

На улице таяли сосульки, а ивы согревало солнце ранней весны.

* * *

Король Вацлав слабел, а в Чехии разгорались всё новые и новые распри, плелись интриги, прокатилась волна грабежей.

Тогда соседи Бочека – Ян из Хоцнейовиц и Властибор из Сольца – припомнили старые и новые обиды, былые ссоры с покойным безбожником господином Имрамом и осадили небольшую крепость на краю хлумского владения. Они взяли с собой не более дюжины мужчин, и то посчитав это излишеством для осады жилища, невысокий частокол которого мог защищать только Бочек со своим единственным старым, хромым слугой.

Нападающие не спешили, ждали ночи. Не стоит рисковать подданными: всё-таки у Бочека славный меч и арбалет, всегда бьющий точно в цель. Поджог тоже не входил в их планы – в доме могли находиться ценные вещи! Да и красавицу-жену терять не стоило: сын Маркварта женился бы на русоволосой вдове.

– Мы можем уйти, трусливо скрыться, но лучше бы тебе остаться в пещере, чем быть супругой мужчины без чести и дома,– размышлял Бочек,– и некому нас спасти...

– Я принесла с собой проклятье,– сказала Пршедслава,– не помогло даже то, что я обошла дом с факелом, зажжённым не огнивом, а от трения дерева. Не оградил нас от несчастья и очаг, который мы построили там, где разбросанные ячменные зёрна не отскочили от земли. Что теперь будет? Ты возьмёшь оружие и погибнешь в бою как герой?

– А ты ожидаешь чего-то другого? – ответил Бочек и, нежно коснувшись лица жены, вышел из дому.

В этот момент его обогнал серый хищник, промелькнув, словно дым, он перемахнул через частокол и слился с сумерками, которые саваном опускались на крепость.

Когда исчезли последние тени, нападающие пошли в атаку.

* * *

Посреди леса, в ущелье из песчаника, там, где топи похожи на зелёное отражение вечности, человеческим голосом завыла рыжая волчица.

– Покровительница, матушка! Великая, сжалься! Спаси того, кого я люблю!

– Здравствуй, доченька! – отвечала Госпожа Ветров, выступая из завесы сумерек. Она откинула с лица прозрачные волосы и улыбнулась.– Я здесь, чтобы помочь тебе.

Пршедслава поклонилась по-волчьи – низко опустив шею, очаровательно помахивая пушистым хвостом.

– Могла бы ты смести нападающих порывом ветра, матушка? – осторожно спросила она.

Госпожа Ветров задумчиво покачала головой.

– Во времена старых богов – конечно. Но теперь я подчиняюсь христианскому Богу, который мне этого не позволит. Однако я могу помочь твоему мужу избавиться от врагов самому.

Она подняла руку, похожую на воробьиную лапку, оторвала веточку папоротника и хлестнула ею в сером воздухе ранней ночи.

* * *

Хромой слуга погиб при первой же атаке, не выпуская окровавленное копье из правой руки. Перед Бочеком мелькало лезвие, он чувствовал жгучий холод ударов и видел, как сужается круг нападающих, похожих на полночных призраков.