Текст книги "Люди, дружившие со смертью (СИ)"

Автор книги: Андрей Марченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

Депо

А потом погода испортилась – стала нелетной.

Птицы жались под крыши, спасаясь от дождя. У меня был соблазн вылететь в непогоду, ведь где-то за тучами обязательно должно быть солнце, но мокнуть не захотелось.

Я коротал время с малышом или за какой-то книгой. В библиотеке нашлось даже издание «Полной истории войн». Труда классического, но изданного так давно, что я по своей короткой памяти мог бы дописать глав десять. Эта книга была моим роком. Я начинал читать ее много раз, но так и не успевал дочитать. В этот раз я тоже пролистнул, и поставил на место. Оставалась где-то страниц двести – мне подумалось, если я дочитаю ее, не станет ли мне одним смыслом в жизни меньше?

Однажды я читал, когда в комнату вошел Ади.

Выглядел он расстроенным. И я догадывался, что именно его беспокоит.

– Как наши дела? – спросил я.

– Плохо… – сказал он, слегка поморщившись.

За время пути я привык к манере разговора Реннера – с равным спокойствием он бы возвести, что в подкове не хватает гвоздя, и что мир окончательно слетел с петель. Мне пришлось переспросить:

– Насколько плохо?

Ади присел на мою кровать и покачал головой. Потом молча показал на окно. С утра там моросил дождик, но после обеда в прямые росчерки капель вплелся хаотичный танец снежинок.

– Часть перевалов еще открыты, но вероятней всего, мы к ним не успеем. Пошли, пообедаем что ли…

В обеденной зале было уже накрыто на троих. Там был хозяин, и когда мы вошли, он нам кивнул. В кувшинах стояло вино. Мы пили, но тосты не произносить никто не стал.

– Когда вам надо в дорогу? – спросил хозяин.

– Вчера… Нас не будут встречать на перевале. И вообще не советуют туда и соваться. Зима в этом году ранняя…

Увидев, что Ади ест без аппетита, он пододвинул к нему поближе блюдце с чесноком:

Угощайся… Вы это… Чеснок, прежде чем есть, пробуйте… Лето в этом году дождливое, чеснок выкопали поздно. А у меня еще на том участке тюльпаны, словно твой бурьян растут. Так что может то ли чеснок, то ли луковица тюльпанная.

Ади кивнул, но к чесноку не притронулся. Я для приличия, взял одну головку. Чеснок был злой…

Хозяин прищурился.

– Остаетесь зимовать?..

Было видно, что ему это совсем не нравится – два лишних рта прибавляли хлопот. Но Ади снова покачал головой.

– Мне надо в дорогу… За горы.

Лицо хозяина скривилось пуще прежнего:

– Замечательно. Замерзнете как щенки, и лет через двадцать вас откопают совсем как живых… Уж лучше у меня оставайтесь – зачем мне грех на душу брать.

– Сдохну ли я под снегом – это еще вопрос. А что я до весны не дотяну – так это к бабке не ходи… Так что я поеду, – он повернулся ко мне, – Ты можешь остаться…

Мне подумалось, что это не самый лучший вариант – дойти в одиночку у Ади было гораздо меньше шансов. Я часто убивал, но убивать безразличием мне еще не приходилось.

– Какой перевал закрывается последним? – спросил я.

– От погоды зависит…

– А какой самый ближний? Ты продашь мне двух мулов или тяжеловозов. Я распоряжусь, деньги спишут тебе на счет. Мы пойдем через снега. Не может быть, чтоб не пробились через какую-то метель.

– Они тебе слабо помогут…

– Но все же…

Хозяин задумался:

– Вообще-то если хочешь умереть так, чтобы нечего было хоронить, есть еще одна дорожка… Под горами…

Я присвистнул – подобное я читал в какой-то книжке. Кажется, в той самой, где было прописано про бочки, побег и реку.

– Под горами? – переспросил Ади.

– Лет семьдесят назад, говорят, она была еще цела. Сейчас ей никто не пользуется, но о том, что ее разрушило землетрясениями – тоже никто не говорил…

– А почему ей не пользуются сейчас?

– Говорили, что слишком многие вышли в путь, но не вернулись и не вышли.

– И как же они проковыряли под горами?

– В том-то все и дело… Там карстовые пещеры. Заблудиться там проще простого, так что держитесь реек, так, по крайней мере, вас только сожрут…

Час от часу не легче, – подумалось мне. – И какие к чертям рейки? Последнюю фразу я произнес, кажется вслух, но на нее никто не обратил внимания.

Ади думал недолго. Он посмотрел в глаза хозяину:

– Ты должен провести нас под горами.

– Никому я ничего не должен и ничего не буду.

– А на каком, позволь узнать, основании?

– На том самом, что смерть – это дело личное, а у меня своя голова на плечах.

И, немного остыв, продолжил:

– Да я-то и не ходил там ни разу. Вход в пещеры в милях сорока, до него и провожу…

На том и порешили…

–

Ади не стал ждать, пока распогодится.

Хозяин просил хотя бы подождать, чтоб перестал дождь, но Реннер был неумолим. Говорил, что небо затянуто, дождь может идти и неделю, а затем все так раскиснет, что еще столько же надобно ждать, дабы грязь подсохла.

Хозяин махнул рукой.

Сторговались, что выступят утром – путь был недалеким, и даже выспавшись, мы могли успеть к месту до заката.

Ади, приняв решение, успокоился. Вернувшись после обеда в нашу комнату, он занавесил окно тяжелыми шторами и завалился спать.

Пока он укладывался, я успел его спросить:

– Может, объяснишь, отчего ты так спешишь? Хочется выковырять из себя этого пассажира?.. Так не терпится, что готов рисковать нашими шеями? Вы же с ним вполне ладите последнее время.

– Видишь ли, Дже… Да не видишь ты ничего. Здесь у тебя из-под задницы уведут коня, а ты узнаешь об этом только когда шлепнешься на землю… Все опять не так просто, как тебе кажется.

– Ну так поясни – в чем дело?

Ади молчал достаточно долго. Так долго, что я подумал – ответа я не получу. Но Ади только размышлял, с чего начать.

– Как думаешь? – наконец решился он. – Отчего я отправился в этот путь?

Теперь задумался я: патриотизм исключался. Вряд ли в нем сидел какой-то его родственник. Хотя…

– Из-за жены? – предположил я.

– В некотором роде… Но не в том, что ты подумал. Я вышел в дорогу из-за семьи. Иначе говоря, из-за денег.

– Из-за денег?

– Ну да, знаешь, такие блестящие кругляшки, или красивые бумажки.

– И много платят?..

– Достаточно. Ты столько получаешь за трехмесячную капанию.

– Хорошая ставка. И по какому поводу платят так дорого?

– За риск, Дже, за риск…

Я кивнул, думая, что понимаю:

– Что поделать, времена нынче неспокойные…

Но я был неправ:

– Да как ты не понимаешь! Еще месяц и будет поздно, процесс станет необратим! Уже не будет Ади Реннера и мага… Как бишь его там…

Затем Ади рассказал то, что знал. Знания его были неполными. Но я понял – тем, кто изобрели этот процесс, тоже было не все до конца ясно.

Порой, курьеры сходили с ума сразу после пересадки, умирали без видимых на то причин, наконец, иногда несомый разум просто исчезал, будто его и не было никогда.

Но даже когда несомый разум изымался, в мозгу носителя оставалось что-то от него – тень. Курьер мог перевезти до трех-четырех разумов, причем не было значения – скопом или по очереди. С пятым уже возникали проблемы, шестая-седьмая пересадка гарантированно сводила человека с ума.

В меньшей степени это касалось и носимых. Если их перевозили скопом, порой они непостижимым образом переплетались, и многим это не нравилось. Посему, надежный гонец ценился дорого, а первый его перенос обходилась в огромные деньги…

–

Наконец, Ади повернулся к стене, давая мне понять, что разговор закончен.

Я не стал настаивать на обратном.

Оставалась половина дня. Спать мне не хотелось. Я мог бы лечь и даже заставить себя заснуть, но что потом делать ночью?

Безделье привело меня назад, в обеденную залу. Но трапеза уже закончилась, приборы убрали, стол вытерли.

Однако зал не был пуст. Потолок в обеденной вывели высокий, там было довольно просторно. И сейчас по комнате порхал сын хозяина.

Превратись я в птицу, комната была бы мне мала, но ребенка это не ничуть не расстраивало. Его родители относились к странностям сына спокойно и лишь спрятали все вещи, которые он мог бы разбить, зацепив крылом. От его крыл в комнате подымался жуткий ветер.

Я подошел к окну.

С неба сыпался снег – мелкий, как крупа. Куры думали, что это зерно, клевали его, но, распробовав, ходили обиженными и удивленными.

– Ты читал сказку, о принцессе на горошине? – спросил малыш, присев со мной рядом на подоконник

– Да, – соврал я.

Сказку мне читать не приходилось, но что-то слышал, поэтому решил, что я как – то отвечу на его вопросы.

– Тяжела, понимаешь ли, жизнь принцесс, – продолжил я. – То за нелюбимого пытаются выдать, то гороха под перину насуют.

– И зачем?..

– Вероятно, прятали горох на случай неурожайного года.

– Наелись бы они с горошины!

– Ну, сначала горох прятали под кровать, но потом там место закончилось, поэтому часть спрятали в перины…

Как всякий ребенок, он хотел сказок. К счастью, я был неплохим рассказчиком, и, хотя, сказки знал так себе, всегда мог что-то досочинить.

Да и так ли это важно – парнишка совсем не знал нашего мира, и реши я рассказать ему только правду о земле на побережье, он бы продолжал слушать меня с открытым ртом.

Но я отчего-то врал ему: в моих сказках принцессы были исключительно, сказочно прекрасными, короли держались своего слова и исправно меняли полцарства то на коня, то на лодку. Графства у меня шли за буханку хлеба. Я рассказывал о замках, флаги на башнях которых царапают облака, про корабли, размером с дома.

Отчего-то он меньше всего верил в моря, в то, что воды может быть столько – от горизонта до горизонта.

Но я сочинял ему уже иную сказку:

– Жили, значится, две принцессы – сестры. Одна была Снежной, а вторая… Вторая – Нежной. Нежная спала в цветном гамаке, сплетенном из трав, Снежная – в кровати изо льда…

Что я там еще рассказывал, уже не помню. Да и так ли это важно?

–

Когда я в последний раз переступал порог этого дома, на полу я увидел перо с крыла малыша. Я нагнулся и спрятал его за крыло за отворот рукава.

– Надо же, человек-птица, подружился с ребенком-ангелом, – услышал я за спиной.

Я обернулся – конечно, это был Ади.

Когда мы седлали коней, я все же вернулся к этой теме:

– Самая большая птица, которая летает, это, наверное, лебедь. Пробовал я быть лебедем… Красиво, но хрен взлетишь. А парнишка-то потяжелей лебедя будет. Как он летает-то?

– Слушай, Дже, а как ты полагаешь – то, что ты в птицу обращаешься, это естественный процесс?.. Человек летит, опираясь не на мускулы, а на разум, на слово, на веру наконец… Представь – человек родился с крыльями. У него нет иного выхода, кроме как лететь!

–

Мы не спешили. Было ясно, что выше, в горах перевалы уже заносит снегом.

Утром погода все же выровнялась, дожди прекратились. Но это была не бабье лето, а репетиция зимы. Лужи покрылись льдом, но не таким толстым, чтоб его не смогла сокрушить копытом лошадь. Подковы проламывали твердую грязь, но под ней была жижа, в которой оставались следы – вероятно до весны.

Здесь было холодно. Пожалуй, на равнине, в это время только начинались осенние дожди. Я смотрел вверх, на горы. Там все было окутано то ли туманом, то ли снегопадом.

В путь мы выступили рано утром. Хозяин, очевидно, не хотел останавливаться на отдых в холодном лесу.

Наша дорога шла лесом, потом по какой-то просеке. Немного позже я понял, что когда-то здесь была дорога. Затем ее забросили, и теперь она потихоньку зарастала.

Леса здесь были дремучие. Сосны лезли вверх такие толстые и такие высокие, что подумалось – была бы здесь речка для сплава деревьев, я бы сделал второе состояние на строевом лесе. Выше деревьев были только горы. Они уже закрывали полнеба. Казалось, еще немного и они скроют нам зенит. Горы действительно стояли стеной. Здесь не было предгорий – просто земля встала на дыбы.

И тут просека закончилась.

Если бы я шел, я, наверное, остолбенел.

Но меня нес конь, и мне просто оставалось смотреть по сторонам. А посмотреть было на что.

Это был маленький городок. Нечто подобное я видел на верфях, но если там не жалели дерева, то здесь все было из камня и железа. Огромные сараи, дома в несколько этажей. И над этим всем возвышалась длинная пристройка к горе.

На земле лежали ровные стальные полосы, проржавевшие до того, что обросли бурой чешуей. Подобные полосы я видел на шахтах, но там рейки были уже, короче и главное – сделанные из твердого дерева.

Жуткое впечатление усугубляло то, что в этом городе никого не было. Мы прибыли туда почти на закате, но ни в одном окне не горел огонек. Можно было подумать, что мы вступаем в город призраков.

Может, сооружения не были такими величественными или огромными, но было просто странно обнаружить их так далеко от того, что я привык называть цивилизованным миром.

Это походило на то, если бы человек, проживший двадцать лет в одном доме, вдруг обнаружил, что кроме обжитого места у него есть еще этажей пять подземных.

Я уже знал, что за горами есть люди, которые живут своей жизнью, но все что по эту сторону гор, я считал своим.

Не все так просто…

– Ну что… – Начал хозяин, – Я вас провел. Вот оно… Вход в гору найдете сами. Конечно, можете отдохнуть до утра, но под горой ведь один хрен. Темно и днем, и ночью…

– А ты, значит, назад?.. – спросил Ади.

– Ну не вперед же… Куда я обещал, я вас довел – а дальше уж как-то без меня. Тут, говорят, у пещер, люди и днем пропадают. Так что отдавайте коней, и расстанемся.

Ади осмотрелся – зло, весело и делово:

– А ведь я знаю, куда мы попали…

– Ну, значит, тем паче, я свое дело сделал. Может, я все же пойду, а?..

– Ты останешься. И будешь с нами, пока я не решу иначе…

Я не знаю, как далеко распространялась власть Ади над этим человеком, но тот замолчал и кивнул.

– Мы здесь не задержимся, но твоя помощь была бы не лишней, – продолжил Ади. Скоро мы отсюда уедем.

Хозяин печально посмотрел на коней.

– Уедете? Ну ладно, вы дураки, и вашим головам не сидится на плечах. Но кони-то в чем провинились?..

– Ади, – вмешался в разговор я. – Кони в темноте не пойдут. Да и опять же лучше самому в темноте ступать…

– Спокойно, господа. Мы поедем не на конях.

– А на чем? Ади, ты не рехнулся? – спросил хозяин. Я промолчал, но подумал так же.

Тот не сознался. Вместо этого предложил:

– Давай, что ли отдыхать?

–

Под ночлег мы выбрали маленький домишко в четыре стены, стоящий на отшибе от горы и больших сооружений.

Перед сном хозяин деревянного замка навесил над дверями какие-то амулеты, прошептал заклинания и улегся спать, положив рядом собой саблю.

Я отошел в противоположный угол комнаты. Вряд ли от амулетов был какой-то прок, впрочем, вряд ли был и вред. Но как фехтует хозяин, я не знал, поэтому случись что, лучше войти нам в бой с разных сторон, чтоб не задеть друг друга.

Ади укладывался последним. Перед сном он писал, затем опустошил какую-то бутылочку.

Сейчас я думаю, что там было декокт с действием противоположным, тому лекарству, которое он пил ранее.

В самую темноту он проснулся, встал. Взмахнул рукой, сотворив магический огонек и, опираясь на меч, вышел вон.

Вернулся он ближе к утру. Выпил другой декокт и улегся спать.

–

– Вот ведь как… – Сказал я, прикасаясь к скале.

– Что случилось, Дже? – Спросил Ади.

– Вот я стою на Краю Света… На краю моего мира. Всегда его рисовали как обрыв – сделай шаг – и пропадешь. А вот так, чтоб скала, и шага не сделать.

– Не говори глупостей. Это всего лишь скала. И ты сделаешь еще много шагов за нее. Если не раздумаешь, конечно…

– Не раздумаю. Только ведь это будет уже не мой мир.

– А я, значит, мил-сударь, – обратился ко мне хозяин. – Живу на краю мира. Вот бы не подумал. А вот скажите, господин Реннер, вы-то везде были. Какой он на самом деле – Край Света.

– Ума не приложу. Я его нигде не встречал. Пару раз подходил к краю жизни – причем с разных сторон, но не к краю мира.

– Так это что же, получается, края мира нет?

– Может, и есть, да только я его не видел. Вообще есть мнение, что земля круглая.

Хозяин деревянного замка начал смеяться, но, заметив, что Ади остался серьезным, поперхнулся.

Все утро мы посвятили обходу города. Ади вел нас, сверяясь по каким-то записям, планам.

В здание, которое я сначала принял за манеж, уходило много реек. Несколько огромных ворот было закрыто. Ади не спешил открыть их, и вовнутрь мы проникли через обыкновенную дверь сбоку.

А в ангаре стояли машины: металлические звери на железных колесах, длинной в десяток вершков, высотой с пару моих ростов.

Остановленные три четверти века назад, машины были в хорошем состоянии. Меня испугало, еще то, что они были отнюдь не брошены. Машины не были умерщвлены, они просто спали глубоким сном. Их хорошо смазали, даже излишне хорошо, и поставили в сухое прохладное место, где они могли бы дожидаться своего времени.

И это время пришло.

Я подумал, что люди, умеющие строить таких зверей, запросто могли бы завоевать наш мир. Но не захотели. Или захотели и раздумали? Почему? Побрезговали?

Даже от сна веяло силой. Машинерия крепости Хастен рядом с ними смотрелась детской игрушкой.

Ади прошелся меж рядами, как иная торговка ходит по базару, выбирая зелень или сметану к праздничному обеду. Прошли раз, вернулись, пошли снова. Лишь на третьем круге Ади остановился возле одной машины.

– Оно, – сказал Ади. – Вот на нем и поедем.

– И что, мы с тобой полезем в эту самобеглую мышеловку?..

– Ага… – он выглядел довольным, но и смущенным.

Вроде бы я как-то привык к видам этих железных чудищ, но мысль о том, что один из них оживет и даже повезет нас, повергла меня в смятение.

Хотя, надо признать, что Ади выбрал не самую жуткую и не самую большую машину. Она была примерно такой же высоты и ширины, как и остальные, но зато многим короче. Когда я спросил у Ади, чем вызван его выбор, он пожал плечами:

– А зачем нам большая машина? Мы не собираемся перевозить весь мир. Нам нужна хорошая телега для двух человек.

–

Печь долго не разоралась, наконец, я не выдержал, разложил дрова и плеснул на них чашку самогона. Пламя метнулось вверх.

Потом я вымыл руки в ведре. Вода была холодной, и на теплых руках быстро испарялась – казалось, что руки дымятся.

Я осмотрелся и остался доволен – обед должен был готов к тому времени, как солнце коснется верхушек деревьев на западе, отмечая завершение еще одного скоротечного дня.

Ибо полумир в котором мы жили, был полон полумер.

Напрасно Ади говорил мне, что здесь не конец света. Может, свет и заканчивался как-то по-другому, с огненными реками, со знаками на воде, на земле и воздухе. Но определенно – части мира здесь уже не было.

И день здесь начинался без утра, сразу с полудня, когда солнце выкатывалось из-за скалы. И ночь здесь была какая-то ущербная – лишь с половиной звезд, с половиной лунного пути.

Я ожидал, что мы пустимся в путь чуть не на следующий день, но дни были готовы сложиться в неделю, а мы еще пребывали в этом городе.

Все оказалось не так просто. Выбранная машина оказалась глубоко среди себе подобных. Для начала нам пришлось оживить еще одну самобеглую телегу. Командовал Ади, верней всего Тот, Кто в нем сидел. Тот чье тело умерло, раздавал приказы мне, хозяину деревянного замка и самому Ади.

«Хорошая телега для двух человек и трех душ,» – так надо было сказать Ади. Я был уверен, что хозяин в курсе всех наших секретов, но отчего-то имя четвертого так и не было произнесено. Во всяком случае, в моем присутствии.

С самого нашего появления роли разделились. Ади уже на следующую ночь ушел ночевать к машинам. Через окно я видел, как и поздней ночью у него в ангаре не гаснет свет. Пару раз я заходил к нему, но старался не окликать – я не знал, кто сейчас управляет этим телом: если Ади что-то писал, то, вероятно, это был не он, если же читал – то, наверное, все же это Ади, но отвлекать все равно не надо…

– Баки сухие, воду стравили до капли и залили каменным маслом, чтоб не ржавело. Поэтому трубопроводы надо прогнать кипятком на холостом ходу. Воду бы желательно отстоять, иначе все забьется, – словно зазубренный вирш тараторил Ади распоряжения на день.

Хозяин занялся охотой, сбором дров. На третий день он отлучился из нашего расположения, и съездил домой, известить о нашей задержке своих домочадцев и, возможно, работодателей Ади.

Мне же осталась все остальное – я готовил еду на день текущий и в дорогу, колол лучину и дрова, таскал ведра с водой.

Готовил я просто ужасно, но никто не нарекал – вероятно, всем нам приходилось есть гораздо худшее.

С топливом дело обстояло чуть лучше. Ади нашел ящик, где было немного угля. Но трогать он его запретил, сказав, что на нем мы пойдем под горой. Был еще дровяной склад, но время отсутствия людей дрова там превратились в труху. Нам пришлось идти в лес. Поскольку дров надо было много, я свернул магией несколько деревьев.

– Ничего, – подбадривал Ади. – Одну телегу запустим – дела пойдут веселей.

Хозяин безразлично кивал: все равно ехать на этой машине он не собирался.

Я не слишком верил в слова Ади, но он не соврал.

Когда я шел из леса, увидел, что из ворот ангара, где спали чудовища, валил густой дым. Потом он будто выплеснулся из ворот и обрел очертания. Через белесый дым проступали контуры машины. Пар стелился по земле, дым бил вверх. Двигалась машина медленно, но даже в этой медлительности чувствовалась сила, безаппеляционность. Она медленно ползла на меня. Раздался жуткий рев, рядом с трубой, из которой валил дым, выстрелил узкий сноп пара.

Я просто остолбенел, и машина бы меня раздавила, но замедлилась и остановилась всего в пяти саженях от меня. Из кабины выскочил Ади, пробежался по помосту над колесами и крикнул мне:

– Ты чего не уходил? Я же тебе гудел?..

Оказывается, тот рев назывался только гудком. Не хотел бы я слышать, как эта машина ревет в полную силу.

– Давай ко мне! Покатаемся!

По узкой лестнице я поднялся в кабину. Ади повернул какие-то рычаги, и машина тронулась. От страха я вцепился в поручни. Кабина была довольно высоко от земли, и казалось, будто я путешествую на крыше непоседливого дома. Наверное, я выглядел растерянным и смешным, потому что, глядя на меня, Ади засмеялся:

– Не бойся. Здесь гораздо безопасней, чем между реек.

Он открыл дверку внутрь монстра и побросал туда поленья. Нет, точно – как есть дом. Даже камин есть. Кровати нету – ну так разве уснешь при таком грохоте.

Третий наш компаньон, хоть и жил в деревянном замке, к стальному чудищу отнесся гораздо спокойней меня.

– Вот он, значит, какой… – сказал он, погладив его по стальному боку, – Хоть увидел на старости лет. Мне про такие рассказывали. Только я думал – врут…

Врут… Рассказы Эршаля про големов из руды мне тоже казались враньем. А тут надо же… Еще более удивительное, причем, что самое чудное – вовсе без магии.

– Сюда бы братьев Гамм… Они бы точно рехнулись.

– А что, машина простая, надежная, – шутил Ади. – Топить можно всем, что горит – каменным углем или каменным маслом, древесным, хуже – дровами…

Он коротко хохотнул:

– В смуту схизматиками топили…

– И что? Она безопасна?

Ади покачал головой:

– Боюсь, Дже в мире вовсе не существует безопасных вещей. И как только мы перестанем относиться к ней как к смерти, она нас убьет.

– Ну и как она работает?

– Ну как… Огонь бьет вверх, вода сочится вниз. Если огонь разместить под водой – что будет?

– Ну как что? Дым…

– Какой дым?

– Обыкновенный. Огонь зальет воду и дрова и будет дым…

– А если меж ними что-то проложить?

Я вспомнил печь:

– Огонь нагреет воду.

– Огонь будет бороться с водой и погонит ее вверх.

– А толку?

– А потом она остынет и опять потечет вниз в другом месте – и так по кругу.

Хм, подумал я, так можно заставить вращать колесо, но ведь лошадь с этим тоже справляется. Я сказал об этом Ади.

– Эта борьба дает силу дюжины лошадей, да и не всякая лошадь пойдет в темноте. Ты же сам говорил.

Я замолчал, но ненадолго:

– Слушай. Я тут прикинул… Если оно толкает сто пудов в десять миль в час, то почему бы не сделать так, чтобы оно толкало пуд, скажем две сажени, но со скоростью в сотню раз больше?..

– Зачем?

– Ну как?.. Можно сделать паровые баллисты, катапульты – более мощные, чаще стреляющие…

– Нет, ну что за народ. Все норовит изобрести какое-то оружие. Вам вполне хватает для войн обыкновенных требучетов – до более кровавых войн вы пока, слава богам, не доросли.

Мне оставалось только промолчать. Это была та сила, за которой отправился мой отец. Теперь я еду к нему. На могилу.

Достаточный повод для размышлений.