Текст книги "Дурная кровь (СИ)"
Автор книги: Андрей Астахов
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)
– Он тебе предложил занять эту должность?
– Нет, просто между делом обмолвился за обедом. Ты сказал, что с вакансией второго лектора вроде как решено, верно?
– Дружище, мы тут все варимся в собственном соку, и нас очень мало заботит то, что происходит на других факультетах, а сплетен я не люблю. Но уж коль мы об этом заговорили, так дошел до меня слушок, что на место Бенедиктуса метит какой-то молодой да ранний, из золотых детишек. Понятное дело, наши начальники будут соблюдать чертовы формальности и организуют что-то вроде конкурса, но его итоги предрешены заранее. Поэтому я немного удивился, что ты намылился на это место. А ты, оказывается, хочешь занять место Анжелис. Ну, это будет не так сложно. Ван Затц возьмет тебя без разговоров, я даже не сомневаюсь.
– Что за золотой ребенок готовится занять должность Бенедиктуса?
– Ой, не знаю. Но по слухам он чуть ли не родственник нашего государя.
– Понятно, – усмехнулся Бере. – А где мне сейчас можно найти Ван Затца?
– Наверняка он торчит у себя в деканате. Так как насчет глотка миллвейна?
– В другой раз, Матт. Не хочу, чтобы при разговоре с Ван Затцем от меня пахло спиртным.
– Жаль, – тут Киган снова довольно заулыбался и хлопнул Бере по плечу. – Нет, я честное слово рад до ужаса! Может, зайдешь ко мне в гости как-нибудь? Познакомлю с женой, с сыном. А у тебя как на личном фронте?
– Никак, – Бере крепко пожал руку субпрефекта. – Ничего не обещаю, но может быть, еще увидимся, Матт. Было приятно с тобой поболтать. А сейчас прости, пойду искать Ван Затца. И – спасибо за информацию.
***********
– Так-так, пришел, значит, – сказал Ван Затц.
Декан сидел за столом, в высоком резном кресле с обшитыми кожей подлокотниками, положив локти на пухлую папку с бумагами. Бере он рассматривал довольно долго и бесцеременно, а потом показал жестом на один из стульев.
– Я знал, что тебя заинтересует это место, – сказал он. – Приятно думать, что я не ошибся.
– Да, я пришел просить работу, – ответил Бере. – Много времени я у вас не займу.
– Знаешь, после того, как мы встретились с тобой в нашей трапезной, я почему-то был уверен, что ты придешь. И решил отыскать в архиве университета твое личное дело. Ну, чтобы получше познакомиться с тобой. Вот оно, – Ван Затц продемонстрировал гостю перевязанную шпагатом черную коленкоровую папку. – Я очень внимательно его прочел, Бере Беренсон. Знаешь, впечатляет. Ты был неплохим студентом.
– Это было давно, профессор. Я с тех пор сильно изменился.
– Внешне – возможно. Но внутренне люди не меняются. – Ван Затц сложил тонкие губы в ледяную улыбку, продолжая смотреть на Бере, распустил завязки папки, открыл ее и взял один из листков пергамента. – Мне понравилась характеристика твоего тьютора. Вот, цитирую: "Бесспорно, в высшей степени одарен и талантлив, но склонен к гордыне, вольнодумству и отрицанию авторитетов. Поскольку от природы наделен хорошими способностями к обучению и прекрасной памятью, трудолюбием и прилежанием не отличается. Изучает только те предметы, к которым испытывает склонность, прочие дисциплины не жалует, ограничиваясь поверхностным ознакомлением с ними. Будучи человеком взрывного темперамента, плохо контролирует свои слова и действия, склонен к необдуманным поступкам и высказываниям". По-моему, довольно точная характеристика, не так ли, Бере?
– Я так понимаю, что эта писулька заканчивается словами: "Хрен тебе, Бере Беренсон, должность ты не получишь"? – спросил Бере.
Ван Затц сухо рассмеялся.
– О, нет! – ответил он. – Я всего лишь напомнил тебе, каким ты был студентом. Видишь ли, я давно понял одну очень важную вещь – окружающие нас люди воспринимают нас совсем по-другому, и порой очень полезно узнать их мнение. Ты закончил этот университет почти восемнадцать лет назад, и с тех пор многое изменилось. То, что в прошлые времена считалось милыми чудачествами, сегодня неприемлемо.
– Спасибо, что напомнили. Но если по сути – вы берете меня на кафедру или нет?
– Знаешь, Бере, смотрю я на тебя и удивляюсь: где же твоя гордыня, та самая о которой писал магистр Пеланис? Ты должен понимать, что должность, на которую ты претендуешь – это самая начальная ступень университетской карьеры. Это работа для зеленых честолюбивых выпускников, только-только получивших диплом бакалавра. Ты же опытный, умудренный жизнью человек, неплохой маг, судя по тому, что я о тебе слышал. О твоих подвигах в Совете упоминают нередко. Кстати, а почему ты решил уйти в отставку?
– Потому что кроме шрамов и врагов на этой работе я ничего себе не заработал. А мне чертовски хочется на старости лет пожить в собственном доме и поспать в нормальной постели, желательно в обществе любящей жены.
– Неужели дела у тебя так плохи, а?
– Наверное, я сделал ошибку, когда решил прийти сюда, – Бере встал со стула. – Мое почтение, господин декан.
– Постой, – Ван Затц поднялся, оперся ладонями на стол, наклонился к гостю, понизил голос. – На самом деле твое появление в этом кабинете сегодня – это подарок судьбы для меня. Именно такой человек как ты мне сегодня просто необходим.
– Да? – Бере совершенно не ожидал услышать нечто подобное. – И почему же?
– Потому что мастер Бенедиктус, наш почтеннейший знаток древних мистических культов, и его очаровательная внученька несколько... запустили ту работу, которой должны были заниматься. Я ничуть этим не удивлен: за последние годы Бенедиктус очень сильно сдал. Склероз, диабет, сердце – словом, возраст. Большую часть его работы в архиве делала Анжелис. – Ван Затц помолчал. – Двадцатидвухлетняя девушка делала то, чем должен в идеале заниматься опытный и подготовленный маг-скриптолог. Бенедиктус считал, что она справляется, а я – нет. Так что сейчас я ожидаю, что новый сотрудник наведет в наших делах порядок. Это надо сделать в ближайшие сроки, пока новый второй лектор не вступит в должность.
– Вот как? А кого, если не секрет, вы планируете на эту должность?
– Это будут решать там, – Ван Затц показал наманикюренным пальцем в потолок. – И вот тебе мой совет, Бере: если ты намерен задержаться в университете, оставь свои солдафонские привычки и не старайся узнать то, что тебе не положено.
– Секрет, значит, – Бере развел руками. – Ну что ж, попробуем вести себя хорошо. Какое жалование вы мне положите, мэтр?
– Для начала обычное жалование лаборанта. Если покажешь себя хорошо, я обещаю устроить тебе персональный грант. Ну, и конечно режим благоприятствования для научной работы. Ты еще не забыл древние языки?
– Думаю, что нет.
– Хорошо. Сегодня я представлю Совету твою кандидатуру на должность лаборанта-скриптолога. Думаю, Совет не станет возражать, но все формальности займут дня три-четыре. Зайди ко мне в начале следующей недели. Как только приказ о твоем приеме на работу будет подписан ректором, получишь небольшой аванс. И позволь, я дам тебе совет, как его лучше потратить – купи себе новую одежду и башмаки.
– Непременно, мэтр Арно, – Бере поклонился с преувеличенной церемонностью. – Слезно благодарю за оказанное мне внимание и положительное решение вопроса. Я буду с трепетом в душе ожидать решения Совета.
– Не сомневаюсь. Можешь идти, у меня еще много дел.
– "Жалкий червь, – подумал Арно Ван Затц, когда Бере Беренсон вышел из его кабинета. – Проклятый неудачник. Сидит по уши в дерьме, но даже в этом состоянии пытается показать свой гонор. Жаль, что ситуация складывается серьезная, я бы с этим скоморохом по-другому поговорил бы..."
– "Надутая чванная бездарная обезьяна, – подумал Бере, выходя из приемной декана. – Прямо облагодетельствовал меня, чтоб его разорвало! Но что-то тут нечисто, кишками чую. Сдается мне, что сиятельный мэтр Арно чего-то недоговаривает. А вот чего? Интересно бы узнать..."
Глава вторая
В таверне «Дженна-распутница», расположенной в одном квартале от кампуса, было тихо, прохладно, пахло жареным беконом, ванильными сухарями и свежим пивом. Многолюдно тут бывало только по вечерам, а пока Бере оказался единственным гостем. Дядюшка Густаво как всегда восседал за своей конторкой с большой кружкой эля в руке. Бере подошел ближе и поклонился.
– Как поживаешь, старина? – спросил он.
– Хорошо, благодарение богам и королю, – ответил Густаво. Он был глуховат и потому всегда говорил очень громко. – Давно тебя не видел, чертов ублюдок.
– Мне было некогда, я спасал мир. Нальешь в долг?
– Что, за спасение мира перестали платить? – Дядюшка Густаво стер с пышных усов пивную пену. – Эля или покрепче?
– Кварту портера и что-нибудь пожрать.
– Ты мне должен две гинеи шесть сантимов, ты помнишь?
– Разумеется. Расплачусь на следующей неделе.
– Нашел работу, да?
– Вроде того. И, пожалуйста, скажи Мими, чтобы не сыпала в жаркое столько соли.
– Поменьше соли в жратве, поменьше воды в пиве, – прокричал дядюшка Густаво. – Не угодишь на вас, сволочей. Ладно, иди, снимай плащ.
Портер был холодным, восхитительно свежим, и Бере с наслаждением сделал несколько глотков. Вот пусть что угодно говорят, но лучшего пива, чем в заведении Густаво, во всем городе нет. Даже король вряд ли пьет такой вот замечательный портер...
– Мэтр Беренсон?
Бере вздрогнул и едва не пролил пиво. Человек, возникший у его столика как из-под земли, был серым, невзрачным, каким-то пыльным, мятым и поношенным, словно давно не стиранный старый камзол. А главное, он был Бере совершенно незнаком.
– Позволите присесть? – Человек, не дожидаясь ответа, уселся напротив Бере и поставил на стол братину с пивом. – Надеюсь, я не помешал вам наслаждаться пивом и одиночеством?
– А если даже помешали? – Бере равнодушно посмотрел на типуса.
– Позволите угостить вас пивом?
– Спасибо, у меня есть. У меня нет привычки наливаться портером с утра пораньше.
– У меня тоже. Но пиво в этой таверне лучшее в городе, вы не находите?
Тут Бере заметил, что у типуса необычные глаза. Один глаз серый, другой черный. Причем черный глаз был блестящим и живым, а серый казался мутным и безжизненным, будто был вставным.
– Что вам угодно? – спросил он. – И откуда вы знаете мое имя?
– Предположим, у нас есть общие друзья.
– И кто эти друзья, если не секрет?
– Не секрет. Я слышал, что вы некоторое время выполняли небольшие поручения одного влиятельного господина, фра Невилля.
– Ах, вот оно что! – Бере помолчал, дожидаясь, пока подошедшая официантка Мими расставит на столе тарелки с жареной зайчатиной, капустным салатом и хлебом.
– Мне то же самое, – велел Мими разноглазый, обводя рукой стол.
– Мои дела с Невиллем закончены, – сказал Бере, когда официантка ушла. – Чего вам от меня нужно?
– Ровным счетом ничего. Так, маленькая услуга. Совсем пустяковая. Естественно, за хорошее вознаграждение.
– За маленькие услуги хорошо не платят.
– Иногда платят. Скажу сразу – вы ничем не рискуете. Сказать по совести, я мог бы обойтись и без вас. Просто у вас больше возможностей сделать то, о чем я попрошу.
– Давайте ближе к делу. Чего вы хотите?
– Меня зовут Френс Лабер. Я работаю на одного очень-очень влиятельного человека. Я его агент.
– Ну и что?
– Мой патрон очень интересуется старинными артефактами. Он коллекционер. Все, что несет на себе налет древности, имеет для него огромную ценность. – Разноглазый хихикнул. – Вы даже не представляете себе, мэтр Бере, с каким трепетом он относится ко всем этим черепкам, ржавым железкам и полуистлевшим рукописям, и какие безумные деньги он готов за них платить.
– Я слушаю, – Бере взял с тарелки заячью ножку, откусил кусочек и понял, что у него пропал аппетит.
– Вы, как я понимаю, собираетесь работать в университетском архиве?
– С чего вы взяли?
– Простое умозаключение. Уже полгорода знает, что профессор Бенедиктус ушел на пенсию, и его должность вакантна. А вас я видел выходящим из университета. В городе не так много квалифицированных магов-скриптологов, и вы один из них. Кому еще могли предложить эту должность, как не вам? Стало быть, вы наверняка собираетесь занять эту вакансию.
– Допустим, что так, – Бере понял, что кого-то очень интересуют его дела. – Что из того?
– Совсем недавно, месяца два назад, мой патрон узнал о существовании одного очень древнего и очень интересного артефакта, относящегося к ванагримскому периоду, – продолжал Лабер. – Очень древняя вещь, которая, по мнению моего хозяина, способна украсить любую коллекцию. Однако в тех источниках, которые имеются в распоряжении моего господина, есть только упоминание об этом артефакте, но нет сведений, где его искать.
– Что же мешает вам и вашему таинственному коллекционеру воспользоваться королевской публичной библиотекой и навести справки?
– Вы не поняли. Косвенные признаки указывают на то, что более подробная информация об артефакте может содержаться в той части "Раберранских хроник", которая осталась непереведенной с древневанагримсского языка.
– Не вижу проблемы. В королевской библиотеке вам охотно снимут копии с этих табличек. Наймите переводчика, и вперед.
– Ха, как у вас все просто выходит! Нет, милейший господин Бере, все намного сложнее, чем вы думаете. Официально все хроники давно переведены, и в библиотеке вам скажут, что никаких других текстов больше нет.
– Я незнаком с этой темой. И почему вы думаете, что я могу вам как-то помочь?
– По нашей информации – а она проверенная, можете не сомневаться, – недостающая часть хроник была обнаружена совсем недавно, в архиве покойного Грегори Ванхарта, который несколько месяцев назад получила университетская библиотека. Эти материалы пока находятся на специальном хранении и доступны только для сотрудников университета. Вы могли бы помочь нам получить их копии. А если вы еще поможете с переводом, мой хозяин отблагодарит вас сполна.
– Знаете, уважаемый, у меня ощущение, что вы меня с кем-то путаете, – ответил Бере. – Вряд ли у меня будет возможность получить доступ к этим вашим таинственным текстам, даже если они существуют в природе. Это во-первых. Во-вторых, я чувствую, что у дела, которое вы мне предлагаете, скверный запах, а я не люблю таких дел. Так что позвольте мне доесть мой обед и допить пиво и оставьте меня в покое.
– Наверное, я недостаточно ясно выразился, мэтр Бере, – серый глаз Лабера стал совсем мутным и безжизненным. – Вам дается шанс оказать очень большую услугу влиятельнейшему человеку. Вы этот шанс упускаете.
– Это что, угроза?
– Нет, ни в коей мере! Я лишь хочу, чтобы вы задумались о своем будущем. Покровительство моего хозяина может принести вам массу выгод.
– Я не ищу выгоды. И потом, в университете есть люди, которые охотно помогут вам, почему бы вам не обратиться к ним?
– Все дело в том, добрый господин Бере, что людей в университете много, а вот талантливых магов можно по пальцам пересчитать, и вы один из них. Это не комплимент, а простая констатация факта. Вы очень одаренный мистик и скриптолог, вы владеете боевой магией и вы человек, умеющий хранить чужие секреты. Я что-нибудь упустил?
– Приятно это слышать, но опять же говорю – у меня нет желания этим заниматься. Это мой окончательный ответ.
– Жаль, очень жаль, – Лабер сверкнул черным глазом, встал из-за стола. – Должен вам сказать, мэтр Бере, что второй возможности поговорить с вами у меня не будет.
– Опять угрозы?
– Нет, просто не вижу необходимости иметь дальше с вами дело. Ваша репутация, похоже, не соответствует действительности. Буду искать другие возможности выполнить волю моего патрона. Прощайте, любезный мэтр Бере, счастливо оставаться!
Френс Лабер выскользнул из таверны так быстро, что Бере даже не успел решить, что же сказать этому странному типу на прощание. Но осадок от разговора остался скверный, и даже отличный портер дядюшки Густаво не смог до конца развеять его.
– Эй, ты же не съел свой заказ! – крикнул Густаво, увидев, что Бере поспешно встал из-за стола.
– Я сейчас вернусь, – маг быстро выскочил из таверны на улицу. Здесь было пусто, таинственного Лабера и след простыл. На углу извозчик ждал клиентов и между делом обтирал губкой свою серую лошадку.
– Послушай, приятель, – сказал Бере, обращаясь к извозчику, – ты не видел, куда пошел человек, который только что вышел из этой таверны?
– Человек? – Извозчик с недоумением посмотрел на мага. – Никто отсюда не выходил кроме вас, господин.
– За несколько секунд до меня из таверны вышел невысокий мужчина в сером плаще. Ты не мог его просмотреть.
– Я никого не видел, господин. Истину говорю, никто из этой двери не выходил.
– Ладно, я все понял, – Бере оглядел извозчика с головы до ног. Парень производил впечатление простодушного и недалекого молодца и вряд ли мог быть в сговоре с тем, кто назвал себя Френсом Лабером. Похоже, случилось что-то пока необъяснимое, и Лабер действительно ушел незамеченным. В принципе, если Лабер знаком с магией, такой фокус совсем нетрудно проделать. Бере при желании тоже мог бы скрыть себя заклинанием Кокона. А если так, то Лабера он сможет вычислить. Бере нисколько не сомневался, что его разноглазый собеседник назвался вымышленным именем. Однако магов с квалификацией, позволяющей использовать заклинания невидимости, совсем немного, и узнать, кто на самом деле был в таверне дядюшки Густаво сегодня, будет не так уж и сложно.
Когда он вернулся обратно в "Дженну-распутницу" официантка Мими стояла у стола с подносом и растерянно смотрела на него.
– Ты чего? – спросил Бере, с сожалением глядя на недопитый портер и недоеденную зайчатину. Ему подумалось, что доедать ее небезопасно – черт его знает, а вдруг этот Лабер что-то туда незаметно подсыпал?
– Заказ вашей дамы, господин, – Мими показала глазами на жаркое на подносе.
– Дамы?! – Бере подскочил как ужаленный, заставив Мими вскрикнуть в испуге. – Дамы?! Какой дамы?
– Разве эта госпожа...это не ваша...? – Глаза Мими, и без того большие, стали нечеловечески огромными.
– Густаво! – крикнул Бере. – С кем я сейчас за столиком разговаривал?
– А черт тебя знает, приятель, – пророкотал трактирщик. – С какой-то мамзелькой смазливой. Чего, кинула она тебя, прощелыгу?
– Погоди, погоди! – Бере схватился за голову, потом разразился истерическим хохотом. – Конечно, будь я проклят! Камуфляж! Это был всего лишь первоклассный магический камуфляж!
– У тебя проблемы, парень? – осведомился Густаво.
– Нет-нет, все замечательно, Густаво. Просто сегодня мне показали отличный фокус. А я ни сном ни духом... Мими, прости, я тебя испугал.
– Так что мне с этим делать, господин? – Мими с самой жалобной гримаской снова показала на поднос.
– Сьешь все это сама, а стоимость запиши на мой счет, – велел Бере, схватил с вешалки свой плащ и выбежал на улицу, где уже начинали сгущаться вечерние зимние сумерки.
Глава третья
Фес выглядел очень странно. Он сидел, забившись в угол, и сверкал глазами. В ответ на вопросительный взгляд Бере он только показал лапой на закрытую дверь комнаты.
Там, – сказал он.
На свете есть только одна вещь, которая может испугать королевского грифона, и Бере сразу понял, в чем дело. Бросив плащ на кресло, он открыл дверь и вошел в комнату. На столике горела магическая свеча, распространяя приятный свет и запах сандала, а над свечой медленно вращался сгусток света, больше всего похожий на рой солнечных зайчиков. Как только Бере переступил порог, в этом световом шаре проступили очертания бородатого улыбающегося лица.
– Привет, папа, – сказал маг.
– Здравствуй, сын, – прозвучал в сознании Бере знакомый с детства голос. – Вот, решил навестить тебя.
– Почему именно сегодня?
– Ты что, забыл? Наступает неделя Безвременья, время духов и привидений.
– В самом деле, – Бере протянул к световому шару руку. – Приятно, что ты не забываешь меня даже по ту сторону жизни. Как мама?
– В порядке, в полном порядке. Она часто вспоминает о тебе. Все вздыхает: как там мой Бере? Я успокаиваю ее, но она меня не слышит. Может часами рассказывать, какой ты был маленький, как любил проказничать, сколько раз она переживала за тебя, когда ты болел, и тому подобный вздор. Как твои дела?
– Все нормально, папа. Живу как все.
– Ты не обзавелся семьей?
– Нет. Пока нет.
– А как же Эллина? Ты что, расстался с ней? – Сотканное из света лицо будто потускнело.
– Давно, папа.
– Почему?
– Эллине нужен другой мужчина. Она молодая, красивая, любит дорогие вещи и роскошную жизнь. Я не могу всего этого ей дать.
– Это ты так решил?
– Какая разница, кто так решил? Я свободен... с недавних пор.
– Ты идиот, сын. Тебе сорок три года, а ты до сих пор не обзавелся домашним очагом и хорошей супругой. И детей у тебя нет, даже незаконных.
– Стараюсь хоть в этом не повторять твоих ошибок.
– Считаешь, твое рождение было ошибкой?
– Родили, так родили, чего говорить об этом. Но у меня свои принципы, и я им следую.
– Почему ты не женишься?
– Увы, папа, в нашем мире не все могут себе это позволить.
– Что тебе мешает, скажи на милость?
– Ничего не мешает. Скажем так, обстоятельства так складываются.
– Обстоятельства! – Призрак издал звук, похожий на презрительное фырканье. – Черт тебя возьми, сын, ты когда-нибудь станешь мужчиной, или нет? Мне было четырнадцать лет, когда я заманил на сеновал нашу служанку Минни. Она была на восемь лет старше меня, но я знал, что она пошла со мной не только потому, что боялась прогневить меня – я ей по-настоящему нравился, вот!
– Отлично, отец. А сколько лет тебе было, когда ты затащил на сеновал мою мать?
– Я любил ее, – с грустью сказал призрак. – Я действительно любил Анну и люблю до сих пор. И мне очень больно, когда ты так говоришь. Я всегда страдал из-за того, что не могу жениться на ней.
– Что же тебе мешало, папа?
– Мой титул, будь он... Я был единственным отпрыском домом Беренсонов, и должен был жениться на родовитой девице, чтобы наш ребенок наследовал титул и лен семьи, понимаешь?
– Еще бы! А я был так, побочным продуктом твоей любви. Очень мило, что ты мне об этом напомнил.
– Прости, сын, я не хотел тебя обидеть. И позволь напомнить тебе, что тебе не в чем меня упрекнуть. Я по мере возможности помогал вам с Анной, оплатил твою учебу в королевском университете. Конечно, я хотел видеть тебя рыцарем, а не ученым. Чтобы ты носил мой герб с полным правом на это.
– Но герб сегодня носит мой брат Филлес, а не я, – сказал Бере. – Впрочем, неважно. Давай сменим тему, отец.
– Я ждал, что ты это скажешь. Каждый год мы встречаемся с тобой в неделю Безвременья, и каждый раз наша беседа начинается почти одинаково, ты не находишь?
– Да, так уж мы с тобой устроены, – Бере улыбнулся. – Извини, отец. Я не хотел тебя обидеть.
– Сынок, я знаю. И потому хочу сказать тебе, что мы с матерью продолжаем любить тебя даже по ту сторону жизни.
– Родительская опека после смерти? Странно это звучит.
– Ты не знаешь, что из себя представляет посмертное существование, и я не могу тебе этого, к сожалению, рассказать – законы Великого Молчания слишком суровы, и никто не имеет права их нарушать. Я пришел к тебе потому, что нас заботит твоя судьба. Каждый год мы говорим с тобой об одном и том же. Ты не выполнил свой долг перед нами, сынок. Мы хотим видеть тебя счастливым, а ты все эти годы старательно убегаешь от своего счастья.
– Что такое счастье, отец? Кто это знает?
– Я знаю, – твердым голосом ответил призрак. – Счастье – это семья, дом и дети. Счастье – это любовь, верность, семейные вечера у очага, вкус пищи, приготовленной руками любящего тебя человека. У тебя этого всего нет.
– Каждому свое, отец.
– Идиотское высказывание, придуманное идиотами. Я хочу, чтобы ты изменил свою жизнь. И твоя мать этого хочет. Она очень переживает за тебя. Ее очень тревожит, что ты одинок.
– Я не одинок. У меня есть Фес.
– Это животное? Он всего лишь грифон.
– Этот всего лишь грифон спас меня от смерти в Гонтгейме, когда наемный подонок всадил мне в ногу отравленную стрелу из арбалета. Яд, которым была смазана стрела, был из тех, которые невозможно нейтрализовать магией – так называемый абсолютный яд. Фес тогда вытащил меня буквально с того света: он нашел редчайшие целебные травы в горах и сумел убедить местного алхимика бесплатно приготовить для меня лекарство из этих трав. Правда, ему пришлось порвать алхимику его новую бархатную куртку, но я остался жив, а это главное.
– Ты не рассказывал мне об этом случае, – лицо призрака снова помрачнело.
– Зачем? Вряд ли тебе следует знать такие подробности. И потом, я не хотел лишний раз расстраивать мать. Ты бы ведь все ей рассказал, я прав?
– Тебе надо сменить образ жизни. Не стоит дразнить смерть, дергая ее за космы.
– Отец, а как же рыцарская доблесть и воинский долг? Ты же сам хотел видеть меня рыцарем.
– Рыцарем, а не наемником, который рискует жизнью ради презренных денег.
– Какая разница? – Бере пожал плечами. – Каждый зарабатывает свой хлеб так, как ему позволит общество, в котором он живет.
– Мне не нравится твой тон.
– Успокойся, папа, я решил отойти от дел. Я нашел себе новую работу, спокойную и безопасную. Буду корпеть над книгами и носить подбитую мехом мантию университетского педеля.
– Вот как? Ты вернулся в науку?
– Да. И хочу сказать тебе – ты тысячу раз прав. Я намерен зажить спокойной жизнью. Такой, какой живут все остальные люди. Работать, жениться, родить и вырастить детей, а потом уйти к вам. Очень хочу не дать вам повода упрекнуть меня, когда мы встретимся там... в вашем мире.
– Вот это мне уже нравится! – Призрак издал свистящий звук, похожий на глубокий вздох. – Хорошие слова, сын. И хорошие планы. Я расскажу об этом Анне.
– Да уж, будь любезен.
– Мне было очень приятно поговорить с тобой, сынок.
– И мне, отец. Я так понимаю, ты должен уходить?
– Да, увы. Свеча догорает, я чувствую, что слабею. Хотелось бы еще с тобой побыть, но не могу, прости. Я желаю тебя всего самого лучшего, сын.
– Прощай, папа.
– Опять воспитывал? – спросил Фес, осторожно заглядывая в комнату и косясь на стол, над которым только что плавала призрачная фигура.
– Не без этого, – Бере протянул руку к буфету, чтобы открыть его, потом вспомнил, что в буфете нет не только вина, но и вообще ничего, выругался. – Хоть он мой отец, но энергии из меня вытянул будь здоров. Тяжело общаться с привидениями, даже если это призраки любящих родителей.
– Для тебя есть два письма, – сообщил грифон, уже вполне пришедший в себя.
– Письма? – Бере сразу забыл о визите отца. – Что за письма?
– Они на камине.
Первое письмо было большим, прямоугольным и запечатанным красной сургучной печатью с изображением встающего на дыбы дракона – знак королевской канцелярии. На конверте четким каллиграфическим почерком было написано две строчки: "Магистру Бере Беренсону, Университет, корпус Магов, комната 17, в собственные руки". Обратного адреса не было. Бере сломал печать, извлек из конверта письмо и прочел следующее:
"Магистр магии Бере Беренсон приглашается для собеседования в пансион "Бланшефлер" в субботу в 6 вечера. По прочтении письмо сжечь".
– Так, – сказал Бере. – Обо мне вспомнили.
– Что-то важное? – осведомился грифон.
– Похоже, что так. – Бере помахал раскрытым письмом перед мордой грифона. – Чуешь запах?
– Пахнет чернилами и духами, – сказал грифон.
– А еще пахнет политикой и грязными делами Тайной канцелярии его величества. Меня приглашают в "Бланшефлер" завтра в шесть. Надеюсь, это будет просто приятный ужин при свечах.
– И ты пойдешь?
– Боюсь, у меня нет выбора. Зря я сказал отцу, что собираюсь жить как остальные люди. Меня, похоже, никогда не оставят в покое. Кто принес этот пакет?
– Важный посыльный в ливрее, расшитой золотом. Я сначала подумал, это что-то из ректората.
– Странно, обычно подобные письма приносят незаметные типы с невзрачными рожами... Ладно, плевать, – Бере смял письмо и швырнул в остывший камин.
– Ты еще не смотрел второе письмо, – напомнил грифон.
– Его тоже принес посыльный в ливрее?
– Не угадал. Какой-то уличный оборвыш лет двенадцати.
– Это интересно, – Бере взял с каминной полки небольшое письмо, сложенное треугольником. На нем тоже не было обратного адреса.
– М-да, – сказал Бере, развернув письмо. – Хочешь взглянуть?
– Цифры? – Грифон помотал головой. – И ни одного слова?
– Вот именно, – Бере озадаченно посмотрел в письмо. Ни единого слова, ничего, только вот такая вот математическая красота: "21327-9+>2-4+>5-2-12-61113382200-1" – Любопытно.
– Да, действительно интересно, – Грифон поднял дыбом шерсть на загривке, сверкнул глазами. – Надо над этим подумать.
– А ты уверен, что эта писулька адресована мне? Может, кому-нибудь из студентов-математиков?
– Тебе она адресована. Этот мальчишка, когда я открыл дверь, сначала чуть не убежал, а потом, когда я окликнул его, осведомился, где живет мэтр Бере Беренсон. Сказал, что ему велели передать тебе важное письмо. И вручил мне эту записку. Что, не можешь понять, что к чему?
– По-моему, это просто какая-то ошибка.
– Интересная последовательность, – сказал грифон. – А ты не думаешь, что это какой-то шифр?
– У меня с криптографией слабо, Фес. Давай наплюем на эту записку и отправимся на боковую.
– Погоди-ка. Положи записку на стол – ага, вот так, – Фес приподнялся, оперевшись передними лапами на столешницу, навис над запиской. – Я, кажется, кое-что понимаю.
– Ну-ну. И что ты там понял?
– 21327 – это дата. Второй месяц 1327 года.
– Очень интересно. И чем сия дата знаменательна, можешь сказать?
– Попробуем вспомнить. Чем ты занимался в это время?
– Работал консультантом в реставрационной компании.
– А еще? Может, встречался с кем?
– Фес, не морочь мне голову, – Бере зевнул. – Я спать хочу.
– Стоп, я все понял! – Фес засверкал глазами. – В феврале 1327 года король Аррей открыл новый кафедральный собор – да-да, именно в феврале, точно!
– И какое отношение это имеет ко мне? – с иронией спросил Бере.
– Пока никакого...Дальше через черточку идет цифра 9. Что она может значить?
– Это значит, что уже девять вечера. Фес, и пора...
– Понял! – Фес захлопал крыльями. – Девять – это число дверей на фасаде собора. Девятидверный портал в честь девяти богов!
– Браво, братец! – Бере с самым серьезным видом хлопнул несколько раз в ладоши. – Но дальше идет плюс. И что же он может значить, применительно к дверям и собору?
– Перекресток, – вздохнул Фес. – Площадь перед собором находится на пересечении четырех главных городских улиц – Церемониальной, Священной, улицы Всех Богов, проспекта Процессий.