Текст книги "Отречение от благоразумья"

Автор книги: Андрей Мартьянов

Соавторы: Мария Кижина
сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 23 страниц)

КАНЦОНА ВТОРАЯ
Замок на высоком холме

До сих пор не могу внятно и разумно ответить на вопрос: зачем я последовал совету Яромиры?

Благополучно добравшись до перекрестка, отмеченного, как и было обещано, тремя сросшимися соснами, я остановил лошадей и задумался. Дорога направо вела в Кралупы, к людям и наезженному Пражскому тракту. Дорога налево сулила очередные неприятности и приключения, в которых нет ничего хорошего. Разумный человек, не колеблясь, тут же постарался выкинуть из памяти краткое пребывание в Янковицах и чокнутую девчонку с ее болтовней, повернул бы направо и поблагодарил Господа за то, что легко отделался.

Однако я обязан удостовериться. Для этого требуется совсем немного – свернуть налево и проехать полторы или две мили через зимний лес, высматривая стоящий неподалеку от дороги каменный колодец. Если таковой обнаружится, нужно пройти от него около сотни шагов на закат, пока не наткнешься на полуосыпавшийся овраг, сейчас наверняка доверху забитый снегом. Прогуляться вдоль него, ища приметный старый бук, и пошарить рядом. На редкость точные и исчерпывающие указания. Вдобавок весь этот бред связан с пропавшей личностью, носящей имя «Франтишек», что в переводе с чешского означает «Франциск». Это меня и насторожило. Я слышал только об одном человеке с таким именем, сгинувшем где-то в окрестных краях...

Я дернул за поводья, разворачивая лошадь головой влево. Если рыжая Уна подшутила над доверчивым путешественником, не пожалею времени, вернусь в поместье и выдеру ее так, что неделю потом сидеть не сможет.

Древний колодец в обрамлении длинных сосулек и овраг оказались там, где им надлежало быть. Поиски дерева заняли около часа, причем я в полной мере осознал, что такое блуждание по пояс в сугробах среди цепкого подлеска и устал ругаться. К моменту, когда к окончательно выбился из сил и заподозрил, что опять заблудился, я вдруг выбрался на крохотную открытую полянку. Разумеется, искомый бук – патриарх местных лесов в три или четыре обхвата толщиной – рос именно здесь.

Равнодушно глянув на величественное дерево в сверкающем холодном уборе, я нетерпеливо огляделся по сторонам в поисках обещанного мне секрета и обескуражено понял, что взялся за безнадежное дело. Снег укрыл все.

Проваливаясь на каждом шагу по колено, я все же добрел до изрытого трещинами ствола, решив обойти его по кругу. Может, на что наткнусь. И даже не сразу сообразил, что пялюсь в точности на предмет своих розысков – его макушка поднималась над сугробами шагах в двух от меня. Оставалось только сделать последнее усилие, дойти до него и смахнуть высокую снежную шапку.

Две наспех сколоченные доски, образующие крест. На перекладине – грубовато вырезанная надпись, которую я прочитал скорее на ощупь, нежели глазами, и давно высохший венок умилительного вида.

Круг замкнулся.

Вольно или невольно я отыскал место, ставшее завязкой ко многим последующим событиям. Если это не кенотаф – пустая могила, то передо мной захоронение Франциска фон Клая, третьего из имперских наместников Чехии, пропавшего без вести весной прошлого года. Значит, он нанес свой последний визит в Янковицы, выехал оттуда, направляясь на какую-то встречу возле старого колодца, и эта встреча стала для него последней. О заброшенной лесной могиле наверняка известно пану Мартиницу, уж точно – его верному секретарю, принимавшему непосредственное участие в удалении Клая с арены местных политических игрищ – и еще нескольким лицам, в том числе странноватой крестьянке Уне Гондзиковой, работающей в усадьбе Никса. Теперь и мне.

Я постоял рядом с утонувшим в снегах крестом, размышляя, но ничего толком не надумал. Слишком много недомолвок, слишком много оставшегося в тени, слишком много неизвестных мне участников трагедии, чтобы предпринимать какие-либо шаги. Единственное, что я точно знал: нужно вернуться в поместье мэтра Никса и еще раз потолковать с Яромирой. Обо всем – о загадочном Винограднике и его владельце, о том, не привозил ли пан Рамштейн своему патрону из Парижа редкий китайский сувенир, и многих других вещах. Может, уговорить ее бежать? Или подбить кого-нибудь из людей Цорна устроить налет на поместье и выкрасть девчонку? Доставить в Прагу, спрятать под крылышком инквизиции... Герр Мюллер разрешит, с недавних пор Великий инквизитор стоит на моей стороне – не иначе, яблочко Леонарда сработало.

У нас наконец-то появится хоть один живой свидетель, если только я не принял желаемое за действительное. Интересно, кто все это время заботился о могиле? Уна? Ее что-то связывало с фон Клаем или она делала это по доброте душевной? И почему она решила доверить свою тайну именно мне – совершенно постороннему человеку, увиденному первый раз в жизни? Вдруг она действительно обладает чем-то вроде колдовского дара? Или все случившееся являет очередной поворот в развитии неведомой мне интриги, а девчонка из Янковиц – всего лишь звено в цепи? Совсем запутался... Кому верить, кому нет?

Оставаться в лесу не имело смысла. Дела мирские почившего Франциска фон Клая больше не волновали, а мои лошади, привязанные возле колодца, наверняка замерзли и нетерпеливо ждут, когда мы снова отправимся в путь. Одно предсказание Уны уже сбылось... Сбудется ли другое, насчет того, что мне предстоит встретить нынче вечером каких-то «едущих в сумерках» и отправиться по их следам?

Возле колодца все осталось по-прежнему. Я зачем-то приоткрыл толстую дверцу, прорезанную в двускатном навесе и заглянул в стылую гулкую темноту. Колодец как колодец, ничего особенного. Я уже собирался забраться в седло, когда со стороны перекрестка долетел быстро приближающийся шум. Источник его определялся моментально – именно такие звуки сопровождают продвижение довольно большого конного отряда. Судя по скорости передвижения, люди – кто бы они не были – очень быстро доберутся сюда, а мне совершенно ни к чему встреча с незнакомцами.

Схватив обеих лошадей под уздцы, я поспешно потянул их в сторону густого ельника – прятаться. Будем надеяться, что спешащему куда-то отряду не до того, чтобы высматривать оставшиеся на дороге следы. Кроме того, на моей стороне сгущающийся вечер. Если ни одному из моих коней не придет в голову заржать, мы благополучно переждем опасность в укрытии. Вот только кто и куда спешит по укромной лесной дороге?

Потревоженные нами еловые ветки только-только перестали раскачиваться, когда в просветах между деревьями замелькали очертания верховых. Они держались плотной группкой, выстроившись где-то по два, где по три человека в ряд. По моим весьма приблизительными прикидкам всадников насчитывалось довольно много – около семидесяти или восьмидесяти человек. Штандарта или гербов я не заметил, хотя мог бы поспорить, что проезжающие мимо меня люди – не разбойничья шайка, а единое целое, спаянное железной дисциплиной и задачей, которую необходимо выполнить. Жутковатое впечатление они производили, честно признаться – молчаливые стремительные всадники в плотных зимних плащах, освещенные редкими отблесками факелов.

Замыкали цепочку двое больших саней, на которых возвышались плотно укутанные холстиной крупные предметы. Вторые сани перевозили нечто тяжелое и объемистое, судя по тому, с каким усилием налегали на постромки впряженные в них лошади.

Отряд пролетел мимо и скрылся, оставив развороченный и перемолотый в кашу снег, запахи разгоряченных коней и едкого факельного дыма. Я еще немного подождал, убедившись, что за этой группой не появится следующая или из-за поворота не выскочат отставшие, рискнул выбраться на дорогу и озадаченно уставился вслед еле различимым трепещущим огонькам. Получается, Уна знала о том, что неизвестные проедут именно в это время и именно через это место, и из каких-то своих соображений прислала меня сюда? Кстати, куда ведет дорога, по которой ускакали таинственные всадники?

– Любопытство кошку сгубило, – вполголоса поделился я с лошадьми унылой мыслью. – А меня изведет стремление разгадывать загадки. Не вмешивался бы ни во что, жил долго и счастливо...

Служившие мне на теряющейся в сумерках дороге путеводными звездочками факелы вдруг остановились, сбившись в кучу – то ли краткое совещание, то ли осматривают местность. Нас разделяло около сотни шагов, и мне очень хотелось знать, чем заняты странные незнакомцы. Солнце почти исчезло за горизонтом, оставив мир в медленно надвигающейся темноте, и я вполне мог подъехать поближе. Рискнуть? Господь, как известно, хранит безумцев, а моя нынешняя затея не заслуживает иных названий, помимо «опасной», «безумной» и «авантюры чистой воды». Стоит кому-то заметить таящегося в лесу соглядатая, и мою карьеру можно смело считать завершенной.

Всадники толпились возле саней, кое-кто спешился. Несколько человек отвернули в сторону полосы холста, прикрывавшие груз, и поспешно раздавали остальным какие-то свертки. Слышались приглушенные голоса – в основном разговаривали по-чешски, хотя иногда долетали и немецкие слова. Кто-то даже засмеялся, на весельчака тут же строго прикрикнули, велев молчать и готовиться.

Смысл «подготовки» заставил меня на миг приоткрыть рот, а затем дать страшную клятву, что на протяжении сегодняшнего вечера и наступающей ночи я постараюсь больше ничему не удивляться. Люди, получившие свертки, отходили в сторону и разворачивали их – это оказались широкие черные плащи с капюшонами, надежно скрывающие личность своих владельцев. К мрачным одеяниям прилагалось любопытнейшее дополнение – маски. Большие маски из дерева или твердой бумаги в виде козлиных голов, обтянутые настоящей черной шерстью, с витыми рожками и бородками.

– Помнится, один мой знакомый утверждал, будто прибыл в Прагу выискивать Орден Черного козла? – пробормотал я. У меня уже не оставалось сил на попытки осознать, что означает увиденное. Я просто наблюдал, стараясь запомнить все мельчайшие подробности. Теперь мне придется пройти весь путь до конца, выясняя, куда направится отряд и чем займется. Не розыгрыш же это все?

Обладатель самой страховидной головы, украшенной рогами, больше подходившими дикому быку, нежели простой скотине с крестьянского двора (для простоты я счел этого типа предводителем) подъехал ко вторым саням и заговорил с возницей. Говорили они долго: судя по всему, обсуждали стратегию грядущего предприятия. Остальные терпеливо дожидались, проверяя снаряжение, привязывая маски, чтобы не свалились в самый ответственный момент, и выстраиваясь в колонну по двое. Из опустевших саней выпрягли лошадей, а сам возок столкнули с дороги в кусты – похоже, возвращаться сюда они больше не собирались.

 Наконец, главарь и его собеседник пришли к общему решению. Вожак, привстав на стременах, оглядел свое воинство, остался доволен производимым эффектом и махнул рукой, приказывая трогаться. Не могу поклясться на Библии, но мне показалось, будто вокруг масок, особенно рядом с отверстиями для глаз и рта, и возле движущихся конских ног возникло еле заметное свечение – бледное пламя призрачного зеленоватого оттенка, похожее на отсвет болотных гнилушек.

Мы преодолели около трех или четырех миль – все по той же безлюдной лесной дороге, с каждым мгновением все больше погружающейся в сероватую зимнюю мглу. Я уже не сомневался, что мне предстоит стать свидетелем нападения, вот только кто будет жертвой? Действительно ли эти люди составляют Орден Козла или обзавелись столь жуткими обличьями ради того, чтобы напугать своих будущих противников? Но зачем?..

Задумавшись, я едва не упустил из виду, что мы вроде как выбрались на опушку леса и мои преследуемые вновь сделали остановку. Я торопливо свернул с обочины в лес – не хватало, чтобы кто-нибудь оглянулся и увидел торчащего позади незнакомца.

В отряде шли быстрые перестановки. Сани с поклажей, пребывавшие в арьергарде, под охраной троих или четверых человек выехали вперед и покатили вниз по склону. Остальные посыпались за ними. Кажется, отряд достиг места своего назначения.

Не решившись снова выбраться на дорогу, я двинулся через сосняк, стараясь не терять из виду факелы и все усиливающийся зеленоватый отблеск. Теперь я отчетливо различал его – некое подобие клубящегося тумана, настойчиво следовавшего за всадниками.

Высокие деревья кончились, я выбрался на срез длинного откоса, поросшего кустарником и засыпанного снегом, и, точно с балкона дома, увидел глубокую равнину, зажатую между грядами лесистых холмов. Я разглядел изгибы замерзшей реки и несколько расплывчатых темных пятен на ее берегах, означавших спящие деревушки, отыскал взглядом отряд, быстро спускавшийся вниз в сопровождении блеклого марева, и, проследив их возможный путь, удивленно присвистнул.

Макушку противоположного холма, поднимавшегося за рекой, оседлал замок. В темноте виднелись лишь общие очертания: двойной ряд стен с мелькающими между зубцами факелами стражников, массивный четырехгранный донжон и острые шпили многочисленных башенок, прорезанных щелями стрельчатых окон. Загадочные козлопоклонники что, намереваются захватить это укрепление? В таком громадном замке гарнизон не меньше пяти сотен человек, а у нападающих ни стенобитных машин, ни пушек, вообще ничего! Может, они исполняют должность разведывательного отряда и потому так вырядились? Странноватые методы ведения военных действий... Или в Чехии так принято?

Мое место наблюдения располагалось слишком далеко, не давая возможности хорошенько рассмотреть грядущие события под стенами замка. Придется спуститься вниз и перебраться на другую сторону. Отряд это уже проделал, без малейшего колебания проскакав по затаившейся деревушке, а затем прогрохотав через мост, связывавший берега безымянной реки. Я не решился повторить их путь, опасаясь попасться на глаза, и пересек реку по льду, гадая, какие мысли придут в голову любому из жителей поселка, брось он сейчас взгляд в окно или окажись на улице. Встреть я подобных созданий на дороге – точно бы заголосил от ужаса и помчался, куда глаза глядят, а потом во всех трактирах с пеной у рта рассказывал, что встретил настоящих демонов, выбравшихся из ада. Так, наверное, и рождаются легенды.

Пока я форсировал реку и продирался через еловый лес в сторону замка, случилось две вещи: на небо вскарабкалась яркая зимняя луна, окрасив мир в черно-синие и серебристо-белые цвета; всадники в козлиных личинах сосредоточились шагах в пятисот от закрытых ворот крепости, спрятавшись за поворотом дороги. Несколько человек развязывали веревки и скатывали холст, укрывавший поклажу на санях. Затем тяжеленный груз общими усилиями стащили с повозки на дорогу. Как я ни вглядывался, не смог определить, что они привезли с собой. Издалека громоздкая вещь походила на необработанный каменный блок. Собираются мастерить таран?

Люди из отряда расступились, образовав круг и пропустив внутрь одного из своих – как я заметил, не носившего маски. Человек постоял над бесформенной глыбой, проделывая руками странные плавные движения, коротко выкрикнул неразборчивое слово...

«Ничему не удивляться, – устало напомнил я себе. – Это Чехия, здесь возможно все».

Каменный обломок зашевелился. Неуклюже поднялся, воздвигнувшись вровень с лошадиными головами, утвердился на коротких и толстых ногах, подвигал тяжелой башкой. Ожививший его человек повелительным жестом указал на замок. Создание помедлило, соображая, затем кивнуло и затопало вверх по дороге – размашисто покачиваясь на каждом шагу, неторопливо и неудержимо.

Голем. Снова Голем, воплощение одухотворенной косной материи. Дважды я уже сталкивался с этим колдовским существом, теперь настал третий раз. По всем сказочным законам – решающий. Только хотелось бы выяснить, кто отдает приказы глиняной статуе? Ее творец, рабби Бен Бецалель, или мэтр Ди, в прошлом месяце завладевший кусочком пергамента с заклинанием, вдыхающим сознание в бессознательное? Ни тот, ни другой вроде никогда не мешались в политические дрязги... Хотя кто знает, что произошло в Праге за время моего отсутствия, какие союзы заключены, какие распались, кто нынче на коне, а кто в опале?

Человекоподобное создание беспрепятственно доковыляло до изогнутого моста, переброшенного через заметенный снегом неглубокий ров, приблизилось к окованным железными полосами створкам и остановилось. Кажется, стражники в барбикене и надвратных башенках заметили внизу подозрительное перемещение. Кто-то забрался через проем между зубцами и швырнул факел, закувыркавшийся в воздухе и на мгновение высветивший огромное существо. Голем не обратил на свет никакого внимания, отступил на пару шагов назад и со всего размаху грянулся в ворота. Те загудели. Наверху замелькали фонари и послышались встревоженные голоса. Живая статуя повторила свой маневр, по ней чувствовалось, что она может продолжать это занятие до бесконечности. Или пока ворота не рухнут под натиском. Никакой таран не понадобится.

 По мере того, как жутковатая тварь молотила по створкам, по замку распространялась паника. В окнах донжона вспыхнули огни, донеслось лязганье железа о железо – спешно поднимаемый гарнизон собирался на стенах. Отряд в козлиных масках пока не торопился показываться, терпеливо ожидая в своем укрытии. Внутри зеленоватого облака зародились крохотные, сухо потрескивающие молнии, и мне пришлось признать, что я вижу магию в действии. Настоящую магию, не фокусы базарных шарлатанов, не иллюзию и не ухищрения алхимиков, эффектные на взгляд неуча, но совершенно простенькие в изготовлении. Человек без маски занимался колдовством, у него получалось, и его, разумеется, совершенно не волновало, что убеждения какого-то там секретаря инквизиционного трибунала начинают трещать по швам. Впрочем, если я следовал своим убеждениям, то ни за что бы не оказался в этом месте...

От очередного удара Голема правая створка ворот издала далеко слышимый хруст и прогнулась внутрь. С барбикена на голову существа обрушилось с десяток камней и чугунных ядер, не причинивших ему особого вреда. Предводитель отряда хлестнул своего коня по шее поводьями и выехал на дорогу, так, чтобы люди в крепости заметили его. На козлиной маске, плаще и сбруе лошади плясали постоянно двигавшиеся язычки разноцветного пламени, и целый фонтан колдовских огней распустился на наконечнике высоко поднятого копья. Такое адово зрелище на кого хочешь произведет впечатление.

Даже из своего отдаленного убежища в лесу я услышал изумленный и испуганный вопль осажденных и едва не поддался искушению заорать вместе с ними. Всадник походил на одного из Четверых, тех, что служат Божьим Бичом и Господними Карами – на воплощение Войны. Он подчеркнуто медленно опустил копье, с которого сорвались полупрозрачные огненные ленты, устремившиеся в сторону крепостных стен.

Мне никогда не доводилось видеть более захватывающей и пугающей сцены, и потому неудивительно, что я снова позабыл о необходимости поглядывать по сторонам. За что и поплатился – случайно покосившись влево, я без всякого удивления обнаружил шагах в тридцати-сорока грузно проламывающуюся сквозь подлесок лошадь. Намерения ее седока сомнения не вызывали.

Итак, я обнаружен. Влип по уши, говоря простыми словами.

Драться или бежать? Всадник один. Если я справлюсь с ним, его отсутствие скоро заметят, но у меня останется немного времени, чтобы сбежать. Если не буду вступать в схватку и попытаюсь скрыться, он позовет на помощь и начнется развеселая охота. Переговоры и сдача в плен исключаются – вряд ли этой компании нужны очевидцы. Как не досадно, придется браться за оружие. Дерьмо, у меня даже пистолеты не заряжены!

Мой противник тоже носил маску, но не козлиную физиономию, а обычную личину из черного шелка с прорезями для глаз. Это я разглядел, когда он проскочил мимо меня, сделав не совсем удачный выпад шпагой, который даже отбивать не понадобилось: он промахнулся на добрых две или три ладони. Однако...

Бросив поводья заводного коня, я развернулся навстречу новой атаке, закончившейся еще более бесславно. Вдобавок на излете движения клинка мне по случайности удалось заполучить трофей – повисшую на острие шляпу. Я безжалостно зашвырнул ее в кусты. Пусть помучается, пока достанет. Незнакомец, обнаружив пропажу, досадливо вскрикнул, замотав светлыми локонами.

Голос показался мне смутно знакомым. Как, впрочем, и слегка разболтанная манера держаться в седле, и даже завитые кудряшки, казавшиеся в лунном свете белесыми. Только что сей изнеженный типус делает в подобном обществе?

– Эй! – я поднял шпагу в знак временного перемирия. – Эй, мсье! Сдается мне, что мы знакомы, только не припомню, чтобы у нас имелся повод для ссоры! Или вы меня больше не узнаете?

– Матерь Божья, – ошеломленно пробормотал мой визави, рывком останавливая лошадь, отчего бедное животное сердито взвизгнуло. – Вы откуда взялись?

– Еду из Парижа, – честно ответил я. – Натолкнулся по дороге на увлекательное представление под названием «Рыцари Ордена Козла отправляются в поход» и решил досмотреть до конца... Слушайте, откройте страшную тайну: кто вас учил фехтовать? И почему вы до сих пор живы, с такими выдающимися способностями к шпажному бою?

– Потому что судьба бездарности никого не интересует, – торопливая возня со шнурками маски завершилась ожидаемым итогом. Пан Станислав фон Штекельберг рассеянно уставился на клинок в собственной руке, словно позабыв, для чего нужна эта вещь, сунул его в ножны и, тронув коня с места, поехал навстречу мне.

Со стороны замка донесся протяжный гулкий удар, сопровождаемый воплями и довольным уханьем. Значит, створки не выдержали.