Текст книги "Канатные плясуны"

Автор книги: Андрей Костин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц)

ПЫЛЬ, ДА ТУМАН Z

Снова дорога. Постоянное подпрыгивание на ухабах вывело Диму из себя:

– Ренат, давай я снова сяду за руль, – предложил он, – ты ведь только по асфальту ездить умеешь, – не выдержав, нахамил.

Дзинь!

Вдруг прозвенело в салоне, и Ренат затормозил так резко, что спутники проверили прочность ремней и шейных позвонков.

– Ты с ума сошел…

– Посмотри, – коротко пояснил Ренат.

В лобовом стекле образовалось отверстие, от которого радиально расходились трещины.

Дзинь…

Не успело лобовое стекло от нового удара осыпаться осколками, как Дима открыл дверцу и кубарем вывалившись, несколько раз выстрелил из газового пистолета холостыми патронами, переворачиваясь при этом с живота на спину.

– Класс! – только и сказала девица и захлопала в ладоши. – НикитА, одним словом.

Из жидкого осинового кустарника, росшего вдоль оврага, вышел человек. Он держал руки поднятыми вверх. В правой руке абориген сжимал рогатку. Даже издали рогатка казалась фирменной, из такой не то что воробья, слона свалить можно.

На лице у человека поблескивали круглые очки, а-ля Леннон. Человек был немолод. И на «битла» вовсе непохож, разве что длинные волосы, очки, да водолазка.

– Леннон, – сказал Семен. – А, может, Ринго Стар?

– Дудочник, – пояснил, поднимаясь и отряхивая пыль с колен Дмитрий. – Все «битлы» – дудочники.

– Так они ж на гитарах играли!

– Дудочник из сказки. Он играл на дудочке, и все дети пошли за ним. Все дети ушли из взрослого города. Так и здесь – все дети ушли за «битлами». А когда дудочник исчез, дети обнаружили, что они уже стали стариками. Такая концовка.

– Ты, мудак, – определил Ренат, выбираясь из машины и приближаясь к вышедшему из кустов мужчине в круглых очках, – Ты, Робин Гуд хренов, чего себе позволяешь?

– Господа… то есть товарищи, чуваки… – пробормотал стрелок, бросая оружие и падая ниц, – я ж, блин, думал, вы – охотники… По недоразумению думал, вам лишь бы зверя затравить, а не родину любить, – почему-то в рифму сообщил он.

– А здесь что – «Гринпис», – вдруг неожиданно ни для кого агрессивно заорал Семен, тоже выскочив из машины, при чем в слове «гринпис» он наверняка имел ввиду столько «с» в окончании, что никакая грамматика не осилит.

– Вы не понимаете! – человек в очках вдруг упал на колени и молитвенно сложил руки. – Тут же «Большая ОХОТА»!

– Поясни!

– Колхоз закрылся, народ с голоду дох. Потом приехали с города, на машинах, как ваша. Дают в руки эту стрелялку, – он покосился на рогатку, – и говорят: «С шести вечера до шести утра. Если не подстрелят, штука баксов твоя». И сами тоже с рогатками. А представляете, что такое штука баксов за ночь?

Можно потом несколько лет прожить… И… убивают-то очень редко… Им бы только подстрелить. А как серьезно ранят – еще баксы выдают, на лечение. Ну, и чтобы помалкивал. У нас один мужик… Семен звали…

Тут Семен поежился.

– …Так он сам собственную жену просил, чтоб она в упор из рогатки ему в самую жопу выстрелила… Представляете, синячище?! Братки из города до хрипоты спорили, кто из них попал, а хитрец только глазки строил – мол, не знаю, вот пулька пролетела, и – ага! Это вам не Баба-Яга, – зачем-то снова в сомнительную рифму закончил он.

– Не родись счастливым, а родись умным. Только задницу подставляй. И сколько он таким образом заработал? – поинтересовался Дима.

– Нет, не повезло ему, – махнул рукой мужик в очках а-ля Леннон. – Кто-то все-таки умудрился, попал. Уж очень он престижная мишень стал. Прямо в висок – и мозги на песок. А так, успел тачку себе купить, кирпичный дом строить начал.

– Слушай, а ты ведь врешь, – девица вдруг выступила вперед и коленкой толкнула стоящего на коленях человека в подбородок. – Ты и на деревенского вовсе непохожий.

– Ну, так… Тоже подзаработать решил… У меня шурин местный, он и пристроил… Родственник, он что собственник: о своем заботится. О своих родных, как баре – о добре в амбаре.

Джессика подобрала из пыли рогатку, а потом, достав из подсумка, который висел на плече стоящего на коленях мужчины стальную пульку, натянула резинку рогатки и нацелилась прямо в глаз «Робин Гуду».

Резиновая «тетива», казалось, гудела, настолько была натянута.

– Девушка, что вы делаете? – робко спросил Семен.

– Ты, папашка, заметил, какая у него «рогатка». Супер! Отбалансированная. Баксов сто. А шарики? При попадании в тело пульку разорвет не хуже какой-нибудь пули дум-дум…

– Что она хочет сказать? – чуть слышно прошептал Семен.

– Ерунда, – хмыкнул Ренат, – мой брюшной пресс уже две пули взять не смогли. Одна – в Афганистане, а другая – на улице Мясницкого. Правда, за дум-дум я не поручусь…

– Как я сам не догадался! – воскликнул Дима. – Тому, кто служит дичью, то есть, кого хотят шлепнуть, не дают такие дорогие вещи… Я тебя правильно понял? – поинтересовался он, обращаясь к Жене. – Крутая спортивная рогатка, и дорогая к тому же. А вдруг он ее потеряет? Или пропьет?

– А вдруг бы он вез патроны? – туманно заметил стоявший на коленях «Робин Гуд», не спуская прищуренного глаза с нацеленной в него рогатки.

– Он? – опасливо спросил Семен.

– Он хотел убить одного из нас, – подтвердил Дима.

– Господа, то есть товарищи… У меня семья… и еще одна… Детками, мамкой, папкой и любимой тапкой клянусь… думал, вы тоже ОХОТНИКИ! Не сгубите мою жисть молодую… впрочем, не такую уж и молодую, – походя поправился он. – Я вам пригожусь. Которое лето здесь бродяжничаю, каждую тропиночку знаю… Если меня до шоссе вывезете, я вам дорогу покажу… Спасите! – и он попытался обнять Семена за колени. – Человека спасти – не корову пасти.

– Встаньте, что вы, что вы! – запричитал Семен. – И при чем здесь корова?

– А если он и правда все тропинки знает? – задумчиво спросил Дима.

– Эти, «охотники», – поинтересовался Ренат, – они и вправду убить могут? В клубе мне рассказывали, такая забава встречается, – пояснил он спутникам. – Тогда я подумал – вранье.

– При метком попадании – запросто могут. Но вам незачем опасаться, – с готовностью успокоил «Робин Гуд». – Вы ведь на джипе, за своих, тоже «охотников» посчитают.

– Вот времена, – вздохнул Семен, – километров пятьдесят с трассы съедешь, и чистое средневековье.

– Он в Коптево никогда не бывал? – участливо поинтересовалась Джессика. – Там на трамваи охотятся. Местный колорит.

– Я читал, в газете про трамвай в Коптево читал, – непонятно чему обрадовавшись, подтвердил Семен. – Как ее, газету эту называют, не помню… Еще в школе нас принимали в ряды, как их там… Нет, не «Пионерская правда», во, точно, вспомнил, в комсомол… А написано было – из автомата пьяные стреляли, и людей ранили и убили.

– Хорошо, – решил Ренат, снова чувствуя себя вожаком, – берем проводника.

– А я – возьму его рогатку! – не терпящим возражений тоном воскликнула девица. – Трофей!

– Не стал бы доверяться незнакомому человеку, – с несвойственной ему осторожностью предупредил Дима. – Мало ли что.

– А кто мне стекло оплатит? – возмутился Ренат. – Он ведь, он из своей рогатки стекло разбил. Раз на бабки влетел, пусть с нами едет, пока не расплатится. Пусть отрабатывает.

– Как отрабатывает? – уточнил Семен.

– Да хотя бы машину моет.

– Да плюнь ты на стекло, этот хмырь еще не в такую передрягу нас втянуть может, – упорствовал Дима.

– Да ладно, Хан, отпустим его, как на шоссе выберемся, – вступился Семен, – а на стекло между собой скинемся. Чего с мужика взять?

– Нет, нет, господа, то есть товарищи, – вдруг возразил «Робин Гуд». – Деньги у меня есть, не сомневайтесь. Трофейные, так сказать. Я аванс, за то, что дичью работаю, получил. Так что путешествуем вместе до первого приличного автосервиса. И там я сам, лично, оплачу ремонт.

– Да ты дай мне пару «штук», и в расчете, – предложил, улыбаясь, Ренат.

– Нет, нет. А вдруг будет дешевле стоить? – заметил «Робин», шмыгнув носом. – Платить я не отказываюсь, но только – по счету. Так что мы вместе до конца, или до свадебного венца. Шутка.

– До самого конца, – мрачно заметил Дима.

– Слушай, нас трое крепких мужиков, чего он против нас стоит? – Ренат отстаивал свою позицию, – Можем ему руки связать для верности. Садись ты за руль, – предложил Ренат, чтобы сломить сопротивление Димы, – а я присмотрю за пленником. У меня он и не пошевелится.

* * *

Обернув руку курткой, Дима выбил оставшееся по краям разбитое стекло и заставил девицу вымести из салона осколки.

Та, нехотя, подчинилась.

– Пристегните ремни, – весело попросил Дима, усаживаясь на водительское сиденье.

Дорога, спустившись с пригорка, огибала дикое поле. Лет десять назад здесь сажали картошку, и, похоже, не убрали последний урожай. Теперь дикая картошка, чудом уцелевшая в зимы под слоем земли и снега, пестрела среди сорняков то там, то здесь голубыми цветочками.

– Жизнь, она… – зачем-то философски заключил Семен, – конечно…

– Давай напишем на борту нашего джипа – «Смерти нет»? – предложил Дима.

– «Смерти нет», – подтвердил Семен, глядя на поле, над котором летали ласточки, на замерший в безветрии лес – листок не трепыхнется – и желтое, будто прозрачное солнце, взлетевшее уже достаточно высоко.

* * *

Вдруг, сразу после того, как они обогнули перелесок, показались две автомашины, перегородившие дорогу. Хоть и издали, но были видны маленькие фигурки стоящих около машин людей. Есть ли у них в руках оружие, или нет – даже Дима, гордившийся острым зрением, разглядеть пока не мог.

– О-хот-ники, – предположил Семен.

– Не тормози, – испуганно сказал проводник. – Езжай как едешь. Еду не спешу, а наеду не свисти, – рифма изменила ему, как профурсетка.

– По-моему, лучше стать, – предложила девица, поглаживая рукоятку рогатки.

– Остановиться, – поправил Дима.

– Дим, ты так считаешь? – Ренат вдруг раздумал быть вожаком. – Дим, ты ведь всегда самым крутым был, дрался он в юности, знаете как! – пояснил аудитории Ренат.

– И да, и нет, – тихо сказал Дима.

– Что значит – и да, и нет?

– Хан, и ты Сема – вылезайте из машины. Я – за руль.

Метров через триста я тормозну. Видите кусты: им не видно будет, что вы соскочили. И быстро, слышите, быстро двигаетесь вперед. А вот я поеду медленно, каждую ямку объезжая. И когда я остановлюсь перед этими тачками, вы должны уже оказаться рядом. Если все обойдется – подберем вас, когда их проедем. А если нет… У нас появится преимущество.

– Какое преимущество? – робко спросил Семен.

– Эти «охотники» попадут под перекрестный огонь.

– Он не пробежит столько метров вровень с машиной, – предсказала девица, глядя на Семена. – Дыхалки не хватит.

– И вы, товарищ, – «Робин Гуд» обратился к Ренату, – то есть господин… Слишком… габаритный, чтобы подобраться незаметно. У них взгляд прицельный, даром что похмельный.

– Так что же ты предлагаешь? – Ренат пристально посмотрел в глаза проводнику.

– Мы… я и эта девушка скрытно прокрадемся… только дайте оружие… И если что… поверьте, я служил в армии, я знаю как с этим обращаться, – и проводник посмотрел на чеченский автомат, который лежал в потных ладонях у Семена.

– Тебе – оружие? Вот тогда уж неизвестно будет, кто попадет под перекрестный огонь, – заметил Ренат. – Мы или они.

– А мне нравится идея, – вдруг кивнул Дима и затормозил возле двух кустов бузины, суживающих обзор. – Сема, отдай ствол… Отдай, быстро отдай, я тебе говорю!

Ничего не понимая Семен протянул оружие проводнику.

Дверцы открылись и закрылись почти беззвучно, во всяком случае парням, перегородившим дорогу своими машинами наверняка было не услышать. Только кустик иван-чая колыхнулся за тенью исчезнувшего в подлеске «Робин Гуда». Только хрустнул под ногой девицы панцирь невесть зачем сюда приползшей улитки.

– Димон, ты спятил?! – возмутился Ренат.

– Парни, – Дима поочередно посмотрел им в глаза. – Только мы трое выберемся из этой переделки. Нам ведь не нужны лишние пассажиры? Может, там, впереди, – он взглянул на перегородившие путь машины, – у пацанов просто бензин кончился. И теперь они стоят – типа «Ау».

– Я не верю, – поспешно заявил Семен.

– Я тоже. А если так… Прорвемся, – весело подытожил он. – Во всяком случае, попытаемся.

– Ты отдал оружие в руки незнакомых людей.

– Тоже мне оружие, – отпарировал он беззаботно.

– Автомат! – А, еще когда из тайника вынимал, заметил, – Дима улыбнулся кончиками губ, – в нем нет патронов. Ни единого. Так что годится это оружие разве что по затылку кого-нибудь стукнуть.

– Ты дал мне незаряженное оружие?! – возмутился Семен, который продолжал сжимать ладони так, как будто в них все еще был автомат. – Зачем?

– Я надеялся, что патроны мы раздобудем попозже.

– А рогатка? – напомнил Ренат. – У девки-то осталась рогатка. И куча стальных шариков.

– Всегда мечтал быть убитым пулькой, выпущенной руками женщины, – сообщил Дима. – Еще со школы. Эт-то так романтично, как сообщила тебе, Сема, секретарша Трупина, узнав о нашей совместной поездке в Нововладимирскую область.

– Чего это ты вдруг секретаршу вспомнил? Понравилась?

– А я ее не видел. Я же позже всех приехал.

* * *

Они приблизились настолько, что уже могли разглядеть детали. У одной из машин, перегородивших дорогу, был открыт капот, и из под него торчал зад в светлых брюках склонившегося над двигателем человека. Двое других курили, стоя на обочине и наблюдая за подъезжающим джипом.

В машине, стоявшей за ремонтируемой, сидело несколько пассажиров.

Оружия ни у кого не было. Во всяком случае, не было видно.

– Зря паниковали, – облегченно вздохнул Семен. – У людей просто машина заглохла.

– После того случая на дороге я бы запаниковал, если даже старушку с корзиной грибов увидел, – признался Ренат. – А без корзины – тем более.

– Хорошее место они выбрали, – Дима был по-прежнему напряжен. – И слева канава, и справа канава. Нам их не объехать.

– Да зачем же их объезжать, надо помочь людям, – вмешался Семен. – Должна быть солидарность.

Дмитрий затормозил метрах в трех от перегородившего дорогу автомобиля.

Посигналил.

– Да погоди ты, не на светофоре, – один из куривших на обочине парней подошел к окну слева. – Может трос есть, а, мужики? Заправились каким-то дерьмом, вот двигатель и заглох.

– У обеих машин? – спросил Дима.

– Нет, только у одной. А другая по такой дороге просто не вытянет на буксире. У вас джип, мужики, ему все ни по чем. Мы заплатим.

– Оттолкай машины в сторону, чтобы я мог проехать, а потом цепляйте свою тачку сзади, – предложил Дима.

– Куда проехать?

– Вперед.

– Зачем – вперед? Разворачивайся, обратно поедем, – парень выбросил сигаретку.

– Обратно мы не собираемся.

– А дальше там дороги нет, – он махнул рукой в сторону, которые перегородили машины. – Там мост разрушен.

– Нам как раз и надо к разрушенному мосту, – подтвердил Дима.

– А нам – не надо, – нагло заявил парень, рука его скользнула под полу куртки, и через мгновение в лицо Димы смотрело дуло пистолета.

Второй из куривших на обочине во время разговора зашел с другой стороны, и теперь, распахнув дверцу, плюхнулся на сиденье рядом с водителем, которое незадолго до этого освободила девица.

Обернувшись, Дима увидел, что в руке у второго тоже зажат «ТТ».

– Мужики, мы вам согласны помочь, но зачем же так… – начал Семен.

– Помолчи, – оборвал его Ренат. – Парни, – проворчал он, обращаясь на держащим их на прицеле молодым людям. – Мы отдадим вам джип. Машина моя, и слово мое. Пусть берут, – обратился он к спутникам, – машину рано или поздно можно новую завести, а вот жизнь – нет.

– Правильно рассуждаешь, папашка, – второй помахал у него перед носом пистолетом, – только вы все нам нужны вместе с машиной…

– Не называй меня папашкой! – вдруг взревел Ренат с заднего сиденья и, подавшись вперед, коротко ударил его согнутым локтем в подбородок. Парень дернулся, подался назад, его рука с оружием согнулась, и рефлекторно сжавшийся палец нажал на курок. Дуло ствола в это мгновение находилось в миллиметре от собственного носа.

Внутри салона выстрел прозвучал оглушающе. Парень заорал еще громче, выронил пистолет и закрыл обожженное пороховыми газами лицо. В ту же секунду Дмитрий, до этого сжимавший дверную ручку, открыл ее и с силой ударил дверцей стоявшего рядом парня.

Человек, одни ноги которого до сего момента виднелись из под капота, появился в полный рост. В руках он держал дробовик.

Дима только успел нырнуть под «торпедо», как заряд картечи врезался в автомобиль. Стрелявший взял прицел чуть ниже, чем следовало, свинцовые шарики раскололи радиатор, левую фару, а два из них пролетели сквозь салон, проделав «звездочки» в заднем стекле.

Втиснувшись под сиденье, одной рукой Дмитрий выжал педаль сцепления, другой переключил скорость с «нейтралки», и надавил на «газ». Когда двигатель взревел, отпустил сцепление.

Джип рванулся вперед, и человек с ружьем не успел сделать второго выстрела, раздавленный между бампером джипа и крылом собственной машины.

Джип столкнул с дороги автомобиль, и тот завалился на бок в канаву, а потом перевернулся на крышу, беспомощно задрав вверх колеса.

Прежде чем джип врезался во второе авто, из того на дорогу выпрыгнули двое из сидевших в салоне.

Удар получился гулкий, как два таза стукнули друг об друга.

Автоматная очередь прошила борт джипа. Стрелял выпрыгнувший первым. Семен видел его искаженное лицо, и узнал того самого лже-патрульного, который уединялся с девицей в кусты, когда их остановили на шоссе.

«Патрульный» стрелял, гильзы летели вверх, и пули чертили замысловатый пунктир от переднего крыла до тормозного фонаря, пока автомобиль по инерции продолжал двигаться вперед.

В какой-то момент Семен почувствовал, как одна из пуль прошла сквозь сиденье, и его ягодицы и свинец разделила только обивка из натуральной кожи.

При столкновении с другой машиной распахнутая Димой дверца джипа оторвалась, и, словно убийственный снаряд столкнулась со вторым из выпрыгнувших. Вместе, как единый биометаллический организм, вроде робота-полицейского, они пролетели метров пять, а потом прекратили совместное существование.

Водитель машины, в которую врезался Дмитрий, так и не успел снять рук с руля. Правый глаз, пробитый шариком из рогатки, у него вытек, вместе с кровью, как слеза.

Лже-патрульный отработанным движением отцепил и выбросил пустой магазин и потянулся за вторым, который торчал в кармане разгрузочного жилета.

Действовал он очень быстро, но Семену казалось, что видит все на видеопленке, прокручиваемой с замедленной скоростью. Вот тот, чуть повернув автомат боком, вставил в отверстие выше рамки спускового крючка рожок с патронами, металлический щелчок, так неожиданно громко прозвучавший в наступившей после выстрелов и грохота сталкивающихся машин тишине возвестил, что контейнер с патронами закреплен, потом «патрульный» передернул торчащий сбоку блестящий металлический рычажок, досылая первый патрон, а затем, ловко перехватил оружие, направил его на изрешеченный джип.

Семен зажмурился.

Выстрела не прозвучало. – Все из машины, живо! – заорал человек с автоматом. – На землю, руки за голову!

Вжик!

Пропело в воздухе, и очередной стальной шарик, пролетев мимо «патрульного» вонзился в ногу Рената, который, борясь с собственным весом, как раз и пытался протиснуться через покореженный проем двери.

Увидев, что Ренат упал, «патрульный» тоже мгновенно распластался на земле. Но всех троих, включая частично застрявшего в джипе и застонавшего от боли Рената, продолжал держать в секторе прицела.

Ренат, стиснув зубы, ругался.

Тишина.

Тишина продолжалась несколько секунд.

Но вот, словно передразнивая Рената, застонал кто-то из покалеченных при лобовой атаке джипа.

Со стуком распахнулась правая передняя дверца, и из нее выполз парень, закрывающий ладонями обожженное собственным выстрелом лицо. Пошатываясь, он пробрел несколько метров, пока не упал ничком на траву.

– Эй! – крикнул залегший с автоматом «патрульный». – Кто там стреляет?! Выходи, не то я перещелкаю всех троих твоих дружков…

– Перещелкай! – раздался звонкий девичий голос из зарослей борщевика. – Мне-то какая разница?

– А потом доберусь до тебя.

– Доберись, – крикнула девица. – Если сможешь…

И, словно эхом в ответ с другой стороны дороги раздался разбойничий свист.

– Усек, папашка?! – весело поинтересовалась девица. – Мы тут со всех сторон. Если я тебе в глаз пульку не вгоню, то из леса наш человек точно башку разнесет. У него – знаешь какое оружие? Дум-дум, – и следом из кустов, где она пряталась, прозвучал хлопок лопнувшего пузыря из жевательной резинки.

Снова наступила тишина, и было слышно, как над полем попискивают стрижи. Или ласточки, кто их разберет на такой высоте?

«Патрульный» нехотя перекатился на спину и, продолжая так лежать, отбросил автомат от себя подальше. Потом закинул руки за голову, как загорающий на пляже, и принялся насвистывать мотивчик «У моей девочки есть маленькая штучка».

Не успел он просвистеть одно коленце, как Дима уже сжимал брошенный им автомат. Из зарослей борщевика появилась девица, с обстрекоченной ядовитыми листьями щекой.

А со стороны леса вышел «Робин Гуд», и автомат у него висел на груди, как у партизана.

В это время из придорожной пыли поднялся парень, которого стукнули дверцей. Он все еще продолжал сжимать в руке свой пистолет.

Дима выстрелил в его сторону, неизвестно, попал он или нет, но парень снова упал.

– Пора сматываться, – девица выразила общее мнение. – Пикник затянулся.

– Но как? – Ренат, морщась от боли, потрогал ранку на простреленной из рогатки ноге.

– Джип наш никуда не годится, – Дима с автоматом в руках продолжал следить за распростершимися на дороге телами – не шевельнется ли кто.

Но люди лежали неподвижно, хотя было заметно, что некоторые из них живы.

– «Нива» – предложил «Робин Гуд», указывая на вторую протараненную машину. – Только помята слегка.

– Сойдет, – согласился Дима.

«Робин Гуд» вдвоем с девицей помогли выбраться из-за руля человеку с выбитым глазом.

– Странно, – пробормотал Ренат, глядя на них, – Такой удачный первый выстрел, и такой неудачный второй, – он перевел взгляд на пропитавшуюся кровью штанину. – Или я просто невезучий?

– А ты хотел, чтобы и второй был такой же удачный? – двусмысленно поинтересовалась девица.

– Он хотел сказать, что стрелять надо по врагам, – пояснил «Робин Гуд», помогая перетаскивать оставшиеся сумки из джипа в «Ниву». – Всем врагам по мозгам, а друзьям по… и он задумался над рифмой. – Может, «по зубьям»? – робко предложил он. – Хотя, по «глазьям» звучит реализмее.

– Ты-то вообще ни в кого не попал, – огрызнулась девица.

– У меня к тому времени патроны кончались.

– У тебя их и не было, – пробормотал Дима себе под нос, так, чтобы никто не услышал.

Наконец они впятером, вместе с сумками, последними, что уцелели, еле втиснулись в отечественный внедорожник.

* * *

Дима – за рулем, Ренат как пострадавший – рядом. Остальные – на заднем сиденье, так тесно, что девица сидела практически у Семена на коленях, а Семен – на сумке с вещами.

– Может, нам следует оказать им помощь? – спросил Семен, оглядываясь на лежащих на дороге бандитов.

– Непременно, – хмуро согласился Ренат. – Как только доберемся до первого милицейского поста, сразу же сообщим координаты.

Дима промолчал.

Продолжая смотреть назад, Семен увидел, что по мере того, как они удалялись, бандиты один за другим поднимались на ноги… Они были живы, и Семену от этого стало легче.

«Это была только самозащита. Не иначе», – успокаивал он себя. – Даже – не «само»… Не сами себя мы спасали. Не себя я защищал. Мы защищали своих друзей. А это… все оправдывает.

Поле закончилось, и дорога нырнула в лес. Лиственные деревья сменялись хвойными, и вот уже одни только высоченные разлапистые ели обступали обочины. Несмотря на солнечный день стало сумеречно и сыро, и если разбивавшиеся о лобовое стекло насекомые, пока они ехали вдоль поля, оставляли след золотистый, то теперь на стекле то тут то там пестрели тревожные темно-красные, почти черные пятнышки.

– Кровь никак не остановится, – виновато сообщил Ренат, сжимая раненую ногу.

– Вряд ли они пустятся в погоню, им просто не на чем, – сочувствующим Ренату голосом пояснила Джессика. – Давайте тормознем.

От дороги ответвлялась вырубка, и Дима свернул на нее. Минут десять машина переваливалась с боку на бок, скрипя амортизаторами на рытвинах, оставленных десятилетия назад колесами лесовозов.

Наконец Дима нашел удовлетворявшую его запросам полянку.

– Папашка, терпи, – со слезами в голосе просила девица, обрабатывая Ренату рану антисептиками из автомобильной аптечки.

Полянка, на которой они устроили стоянку, была похожа на тонзуру у католического монаха. Круглая, гладенькая, поросшая мохом, а вокруг ее обступали лохматые деревья.

– Ой, да тут подосиновики, – запричитал Семен. – В уцелевших сумках должна быть банка сметаны, я еще в Москве ее покупал.

– Два дня назад? – поморщившись, спросил Дима.

– Не волнуйся, – успокоил Семен. – Я же их в сметане тушить буду.

– Значит, на ужин у нас будут одни грибы? – возмущенно поинтересовалась Евгения, заканчивая бинтовать рану.

– Доченька, ты не понимаешь, – запричитал Семен. – В грибах, особенно в подосиновиках, калорий столько же, сколько и в свинине. А белка – как в говядине. И вообще, хорошо приготовленные грибы равноценны для организма, как мясо с овощами. Кто-нибудь поможет мне их собрать?

– Я! – с готовностью предложил «Робин Гуд».

– Вот уж нет, – Дима швейцарским армейским ножиком отрезал длинный, для плеча, ремень от своей сумки и подошел к нему. – Руки!

Тот вытянул вперед руки. Дима связал их ремнем достаточно профессионально, во всяком случае крепко на вид.

– А меня за что? – спросил изумленно «Робин Гуд».

– Если бы он не свистнул тогда из кустов, нам бы не поздоровилось, – вступился Семен и закряхтел, срезая росший у пня подосиновик с необыкновенно толстой ножкой.

Девица прыснула в кулак, глядя на срезанный гриб.

– Этот парень сказал, что у него патроны кончились, – пояснил Дима свои действия. – Он соврал. В автомате не было патронов. Если бы он хотя бы раз нажал на курок…

– На спусковой крючок, – поправил Семен. – Где-то читал, это так называется… Курок – это то, что внутри…

– Он бы знал, что в оружии нет патронов, – продолжил Дима свою мысль. – А этот тип ни разу не выстрелил. Почему?

– Почему? – как эхо повторил Ренат.

– Или он был с ними заодно…

– Я просто испугался, – взмолился «Робин Гуд». – Поверьте, мужики. То есть, господа!

– Готово! – Семен потряс в воздухе набитым подосиновиками целлофановым пакетом с надписью «Спасибо за покупку». – Теперь мне нужна кастрюля и вода. Я не из тех, кто торопится, – заявил он. – Нет! Два раза проварить, а потом уже тушить в сметане. Два раза! – он потряс указательным пальцем в воздухе. – И тушить столько, чтобы из грибов масло пошло. Если собираешься приготовить вкусно, пойми женскую психологию…

– И в чем женская психология заключается? – улыбнувшись, несмотря на боль в ноге, уточнил Ренат.

– Не торопись.

– А я знаю, есть такие презервативы, – вдруг вмешался «Робин Гуд», – которые замедляют… это самое. Так на упаковке и написано – с задержкой. То есть, торопиться не надо.

– Правильно ты его связал, – кивнул Ренат. – Надо было еще и рот ему заткнуть.

– Тут неподалеку есть канавка, полная воды, – вмешалась Джессика – Нам ведь потребуется вода для ужина?

– Что бы мы без тебя делали, – ехидно поинтересовался Дима.

А потом хлопнул себя по лбу, убивая комара.

* * *

Уже вечерело, когда путники получили возможность оценить кулинарные таланты Семена.

– Вкус необычный, – подозрительно заметил Дима, чуть попробовав.

– Грибы с картошкой – классическое блюдо, обидчиво пояснил Семен. – А так как картошки нет, я воспользовался… топинамбуром.

– Кем, кем?

– Не кем, а чем. Клубни такие, вместо картошки, а как сорняки растут…

– Знаю классный анекдот про пирожки с картошкой и яйцами, – перебил «Робин Гуд», которого временно, для принятия пищи, развязали. – И про бублик. Правда, в анекдоте пирожки были с капустой…

– Слышали, старый анекдот, – успокоил его Ренат.

– А вот анекдот про грибы…

– Заткнись. Дима съел к тому времени свою порцию и сообщил Семену:

– Я предвидел, что ты нас отравишь рано или поздно, – Но зачем надо было каким-то там тапинамбуром? Хватило бы и одной бледной поганки.

– Так это вы мне-таки говорите? Знаменитому повару русской кухни? – выпендрился Семен. – Таки знайте – топинамбуром земляную грушу называют!

– Груши в земле не растут, – веско поправила Джессика. – Ты нас за дураков держишь? Хочешь сказать, чипсы растут на деревьях и их собирают, как одуванчики?

– Висит груша, нельзя скушать. Это тетя Груша повесилась. Тоже анекдот, – скромно пояснил «Робин Гуд».

– Видишь заросли? – Семен неопределенно махнул рукой в сгущающуюся темноту. – В октябре они будут с желтенькими цветочками. Это и есть земляная груша. Клубни меленькие сейчас, вот месяца через два… Не знаю, кто их тут посадил и неизвестно когда… Может, лесники? Звери очень любят эти клубни, особенно нутрии. Очень полезные они и для людей, в частности, для диабетиков. Вместо крахмала в них другой углевод – инулин. При распаде он не дает глюкозы. Кстати, земляная груша – самый дешевый источник спирта…

– Так вот, значит, какие твои «охотники»? – спросил Дима у «Робина», почему-то смутившись от упоминания источника дешевого спирта.

– Это были не охотники, – «Робин Гуд» покачал головой. – У меня создалось такое впечатление, что им нужны были именно вы.

– У меня тоже такое впечатление, – согласилась девица. – Особенно когда я увидела этого, который давеча был в ментовской форме.

– Нет, я что хочу сказать, – торопливо вмешался Семен. – Нас остановили на дороге… теперь можно утверждать, что это были ненастоящие милиционеры… В том смысле, что переодетые в милиционеров. Мы, уходя от погони, съехали с трассы, пробирались какими-то проселками – но они нас снова достали! И, заметьте, – тут он ласково посмотрел на Джессику, – здоровый мужик с автоматом, уединился с девушкой в кусты. Мы слышали выстрел. А потом он, здоровый и невредимый снова достал нас.

– Я не верю, что ты смогла вырубить его тогда, в кустах у дороги, – хмуро заметил Дима. – Подозреваю, вы сговорились.

– Всего лишь коленкой, – она дернула плечиком. – Я же не автомат ему повредила, а мужское достоинство. Помучился немножко, и все дела…

– А выстрел? Тогда, на дороге, мы слышали выстрел, – напомнил Семен.

– Пушка сама пульнула, когда он ее выронил от боли, – пояснила она. – Уж не решил ли ты, папашка, что я способна застрелить человека?

– Застрелить – нет, а вот подранить – это запросто, – Ренат погладил перебинтованную ногу.

А Дима вспомнил человека с простреленным глазом и не стал ничего говорить.

– Нет, я что спрашиваю, – по-прежнему скороговоркой объяснил Семен, – Как они нас нашли?