Текст книги "Канатные плясуны"

Автор книги: Андрей Костин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 21 страниц)

– Зато я знаю, папашка, – отрезала она. – Как только ты вернешься к нам, в твоем кабаке мы устроим банкет… Ренатик, ты там распорядись… – небрежно приказала она.

– По поводу чего банкет?

– А… Ожидается договоренность, сымем фильму но сценарию вот этого автора, – и она по-свойски толкнула сидящего рядом Дмитрия. – Рабочее название – «Вскользь». Хотя режиссер настаивает на «Дуплет».

– Вот здорово! – сказал Семен.

– Я все организую по высшему разряду, – заверил Ренат.

– Не сомневаюсь, – кивнула Джессика.

А Дима промолчал.

– Я буду в потрясающем платье, когда ты получишь премию за лучший сценарий, – Джессика положила голову Диме на плечо. – Может даже, эта премия будет «Оскар».

– Хэппи Энд, – резюмировал Семен. – В смысле, что счастливый конец, как принято в Голливуде.

– Вот именно конца я всегда и боялся, – выдохнул наконец Дима. – Конец придумать труднее всего…

Приближавшийся встречный грузовичок вдруг резко затормозил, его занесло и развернуло поперек дороги. Ренат еле успел остановиться, чтобы не столкнуться и не помять дорогую машину.

* * *

«Лицо городского масштаба» сидело в автомобиле, припаркованном прямо у парапета набережной. И хотя здесь была пешеходная зона, на машину с номерами городского правителя никакие законы не распространялись.

Затренькал мобильник, и он поднес его к уху.

– Ситуация под контролем, – доложил он звонившему ему мэру. – По моим расчетам в течение получаса обезвредят оставшихся бандитов. Но пока существует риск, что они растворились в городе среди мирных жителей. Вам лучше оставаться на пароходе. Как только операция завершится, я буду ждать вас на берегу. Ваша машина уже здесь, можете посмотреть в бинокль. Ах, вы меня и так видите, да? – он открыл дверцу, высунулся и помахал рукой в сторону парохода. – Здесь я, здесь, и с нетерпением жду…

Он бросил мобильник на соседнее сиденье и посмотрел на часы на приборной доске.

Взрывчатку должны были уже доставить на пароход. До взрыва остается десять, нет, меньше, минут.

И взрыв решит все.

После гибели мэра он займет его место до следующих выборов, а после выборов (дело техники) – останется хозяином города на всю оставшуюся жизнь. В это он не сомневался.

После гибели всех акционеров завода он останется единственным владельцем внушительного пакета акций. Единственным – живым. О потом (дело техники) скупит остальные ценные бумаги и станет просто единственным.

«Подрывников» найдут. Он ждал сообщений от расставленных постов с минуты на минуту. После «нападения» на управление внутренних дел, дерзкого «нападения», он уже отдал приказ стрелять в бандитов на поражение. Даже если кто-то из них и уцелеет после задержания, это можно быстро исправить (дело техники).

Конечно, «Лицо городского масштаба» могло сейчас находиться в своем кабинете и там получать всю информацию… Но он – не смог. Не выдержал и приехал сюда, на набережную. Очень хотел увидеть собственными глазами…

И снова посмотрел на часы. Оставалось восемь минут до взрыва. Семь минут пятьдесят четыре секунды…

* * *

– Ба! Какая встреча! – предводитель браконьеров спрыгнул из кабины грузовичка и уставился на Диму. – У меня сегодня день варенья, раз сколько подарков. Вот уж не надеялся тебя встретить! А уж девку – тем более… Прям, волшебник в голубом вертолете пролетел.

Из кузова грузовичка поспрыгивали остальные.

– Ключи оставь в замке, – приказал вожак стаи Ренату. – А сами – на обочину, на колени, руки за голову. Мы вас – не больно… – он захохотал, не уточняя, чего – не больно.

– Пошел ты… – криво усмехнувшись, пожелал Ренат.

– Пошел бы я, да очередь твоя, – продолжая смеяться, вожак достал заточку, сделанную из напильника, и поманил трехгранным «штыком» Диму. – Иди сюда. Ты меня в прошлую нашу встречу перед братвой «опустил», до сих пор нога перебинтована. Иди сюда. Разберемся по понятиям.

– Если по понятиям, ты моих друзей отпустишь?

– Братан, ты, в натуре, за кого меня держишь? Женщины и дети могут отвернуться.

– Только ты и я, да? – Типа конкретно.

– Дайте Диме тоже оружие, – потребовал Семен. – Чтобы на равных…

– Когда у него в руках ружьишко было, там, на реке, – погрозил штыком браконьер, – мне в руки никто «ствола» не дал. Правда, кореша? – обратился он к своей банде.

Те одобрительно загудели.

– Видишь? – сослался вожак на них. – Все по понятиям. Тогда у тебя «пушка» была, а сегодня у меня – заточка.

Бандиты снова поддержали главаря одобрительными возгласами.

– Я справлюсь, – тихо бросил Дима своим спутникам, стоявшим возле машины посреди дороги.

Вожак сделал выпад, словно фехтуя, и острый конец заточки скользнул скользнул Диме по груди, оставив царапину. Вожак играл с противником, как кошка с мышкой. Еще несколько выпадов, и у Димы плечо и запястье окрасились кровью. Раны были неглубокие, но каждую из них браконьеры встречали аплодисментами. Хлопали и «желобками» и «кирпичиками», то есть согнутыми или выпрямленными ладонями.

– Кончай его, кончай! – заорал наиболее пьяный из них и указал большим пальцем правой руки вниз.

Увернувшись от очередного удара клинком, Дима стянул со своих плеч куртку. Перехватив за ворот, он взмахнул ею в воздухе один раз, другой, пока куртка не приобрела кругообразные движения…

– Ему стало жарко! – крикнул кто-то.

– Нет, он решил стриптиз показать, чтобы нас распалить! – возразил другой бандит.

– Или хочет поймать тебя, «Крючок», как рыбку в сеть? – предположил тот, что только что указывал пальцем вниз.

Вожак, понимая, что пора заканчивать, сделал выпад, целясь в сердце. В это время куртка, сделав очередной круг, обвила намертво его руку с заточкой. Ткань затрещала, но выдержала. Через мгновение вожак упал, прижимая к себе вывихнутую в локтевом суставе руку.

Дима наклонился и поднял из придорожной пыли заточку.

– Брось! – услышал он голос.

Один из бандитов держал нож с коротким широким лезвием у горла Джессики. Такой нож применяется охотниками при разделке туши. – Брось, или я перережу ей горло.

– Не сдавайся! – крикнула Джессика, – Тогда они наверняка вас убьют!

Но Дима уже выкинул заточку.

Их поставили на колени лицом в поле.

– Дурак, – прошептала Джессика. – Зачем ты это сделал? Будь у тебя оружие, был бы шанс спастись.

– А может, я не хотел спастись ценой твоей жизни, – проворчал Дима.

– Дурак, – повторила она и вдруг заплакала, – какие же вы все дураки. Дураки и романтики…

– Прежде чем перерезать им горло, обыщите, – приказал вожак, прижимая к себе вывихнутую руку. – сначала обыщите, а уж потом кончайте, а то замараетесь, – пояснил он.

У Рената сняли с запястья часы, а с шеи – золотую цепь. У Семена отобрали бумажник, и тот, что с коротким ножом, сунул его себе в карман, как добычу, предварилельно выбросив в придорожную пыль фотографии жены и детей, которые хранил там Семен. У Димы не оказалось ничего ценного.

С Джессикой вышла заминка. Ее хотели обыскать сразу все. Шарили по телу руками. Один из них выудил у нее из кармана что-то завернутое в бумажку. Развернул – а там оказалась тарталетка с черной икрой. Икру он сунул в рот, а бумажку закинул куда подальше.

– Вкусно их на пароходе угощали, – констатировал съевший.

– Мог бы и поделиться, – возмутился другой браконьер.

– Да там всего на один кус было.

– Пора, – приказал вожак, все еще переживая из-за вывихнутой руки. – Кончайте их прямо сейчас, и поехали.

– А трупы куда спрячем? Закопаем?

– Нет, – решил вожак. – В джипе их тела поместятся. Сложим в грузовик и подожжем, чтобы выглядело как авария. Ну-ка, за дело…

– А мешки с сахаром, что, бросим здесь? – возмутился кто-то из браконьеров.

* * *

Мотор чихнул один раз, другой, потом протяжно взвыл то ли от досады, то ли прощаясь, и замолк. Милицейский «козел» прекратил свой земной путь. А сколько было всего на его пути!

Десять лет назад, новенький, почти что с конвейера, выкрашенный в канареечные цвета, он остановился во дворе милицейского управления. Большой начальник с двумя большими звездами на погонах похлопал его ласково по капоту и произнес:

– Вот это – техника. Отличная машина! Сам бы за руль сел… В тот день каждый из сотрудников нет-нет, да находил предлог заглянуть на стоянку, чтобы посмотреть на новый автомобиль. А доверили «газик» самому опытному водителю, лучшему участковому города, которого уже тогда называли дядя Коля даже те, кто был ненамного младше его.

И вечером того же дня «газик» остановился под старыми кленами на окраине города, посигналил, и сержант, но тогда еще не сержант, а просто одиннадцатилетний пацан, выбежал из дома и забрался на заднее сиденье. Дядя Коля катал его до полуночи, в салоне стоял удивительный аромат бензина, обивки салона из кожезаменителя и дыма дешевых сигарет «Дымок», которыми попыхивал дядя Коля. За бортом разгоралась весна, и в опущенное окно со встречным ветром врывался запах цветущей черемухи.

– Старый клен, старый клен, старый клен стучит в стекло, приглаашая нас с друзьями на прогу-улку… – хрипловато напевал дядя Коля.

Ну а потом начались будни. «Газик» исколесил столько дорог в городе и его окрестностях, что если их вытянуть в цепочку, хватило бы до Луны. Плюс – с полдюжины пулевых отверстий на боках.

А теперь «газик» стоял посреди проселочной дороги, неподвижный и бесполезный. Черное горячее масло, как кровь, капало в дорожную пыль.

Сержант выбрался наружу и огляделся. Впереди, метрах в двухстах, посреди дороги стояли две машины. Потрепанный грузовичок и черный блестящий джип, но тут джип вдруг взревел мотором так, что было слышно за километр, и, выбив колесами фейерферки пыли и щебенки, рванул прочь.

* * *

– Куда мешки с сахаром-то класть? – возмутился вожак. – Сами едва поместимся.

– Можно сумку выкинуть. Ихнюю сумку, – предложил «бережливый» браконьер. – Тогда мешки поместятся.

– А что в сумке-то?

Тот раскрыл молнию и произнес:

– О, е…

Деньги! Они еще никогда не видели столько денег, вываливающихся из распахнутой сумки, как вскипевшее молоко. Бросились подбирать. Завязалась драка.

– Мочите их, а потом поделим! – кричал вожак, но никто его не слышал.

Тоненько и протяжно, где-то вдали, послышался звук мотора приближающегося автомобиля. Когда звук стал нарастать, сначала один, потом другой бандит обернулись в сторону, откуда он доносился.

Какая-то машина пылила по дороге по направлению к ним. Вожак сделал ладонь козырьком, пытаясь заслонить глаза от солнца, чтобы получше рассмотреть.

– Менты… – тихо произнес он. – Их «козел», узнаю, я на нем раз десять «катался»… Сматываемся!

– А с ними что делать? – напомнил кто-то из бандитов, указывая на стоящих на коленях пленников.

– Мочить! – приказал вожак.

– Только время потеряем! – возмутился бережливый. – Лучше мешки с сахаром перегрузим, все ж добро, не пропадать ему…

– Добро, – согласился крючконосый вожак. – Шевелись!

* * *

Когда джип умчался, поднимая клубы пыли, первым с колен поднялся Дима, и отряхнув брюки, спросил:

– Какой сегодня день?

– Какая разница? – удивился Семен.

– Буду праздновать день рождения в этот день. Если бы не сумка с деньгами, они успели бы нас зарезать.

– Но сумка теперь не у нас, – напомнил Ренат. – И мы вернулись к исходному – ни денег, ни машины у нас снова нет.

– Зато мы живы, – весело напомнил Дмитрий.

– Большое удовольствие жить нищим, – вздохнул Ренат.

– Зато ты теперь знаешь, какой эпитафии избежал на могильном камне своего имени.

– Что за глупости, опять ты про мрачное! – возмутился Семен.

Джессика не обращала на их разговор никакого внимания, а только что-то искала в придорожной канаве.

«Здесь лежит купец из Азии. Толковым был купцом он – деловит, но незаметен. – процитировал Дима строчки из стихотворения Бродского, – …по торговым он делам сюда приплыл, а не за этим.» – Что-то милиционеры не торопятся к нам, – заметил Семен, наблюдая за замершим «газиком». – Встали посреди дороги, ни туда, ни сюда. Пойдем-ка мы сами к ним навстречу.

– Пойдем. Эй, Джессика! – окликнул ее Ренат, но Джессика только отмахнулась и продолжала что-то искать в канаве.

* * *

Сержант ожидал их, облокотясь на капот заглохшего автомобиля.

– Рад тебя видеть, – приветствовал Семен, приблизившись. – Ты нам только что жизнь спас.

– Если бы, – сержант сплюнул на дорогу.

– Нас хотели убить.

– Хотят, – поправил сержант. – Все еще хотят. Все выезды перекрыты. Расстреляют на первом же блокпосту.

– Нет, я имею ввиду бандитов…

– А я имею, что говорю, – сержанту не хотелось быть грубым, но так выходило. – Слушай! – и он включил рацию.

* * *

«Лицо городского масштаба» тоже включило в этот момент переговорное устройство, настроенное на волну милицейских раций. До взрыва оставалось меньше пяти минут.

«Вижу черный джип, – услышал чиновник переговоры между милицейскими патрулями, – только что проследовал мимо в направлении к Камышевску. Начинаю преследование…» «Подожди, – остановил его руководивший операцией майор. – Ты номера рассмотрел?» «Те, что нужно, номера. Мы его в два счета догоним.» «Оставайся на месте!» – Почему вы не начинаете преследование? – вмешалось «Лицо». – Я отдал приказ – задержать любыми средствами!

– Операцией руковожу я, – отрезал майор. – Не засоряйте эфир.

«Значит, так, – продолжил он переговоры в замусоренном эфире. – Дорога на этом участке съездов не имеет. Погони не начинать. Хватит стрельбы на сегодня. Минут через пять они появятся на четвертом посту. Остановите их для проверки документов. Спокойно, не вспугните. На всякий случай дорогу перегородите…» «Мы тут фуру с куриными окорочками остановили, – раздалось с четвертого поста. – Поставим ее поперек, так что не проскользнут».

«Молодец, Найденов, – похвалил его майор, – с умом действуешь. Берите их тихо, но жестко… Докладывайте о любом изменении обстановки. До связи», – закончил он разговор и посмотрел на вошедшего к нему в кабинет офицера.

– Какие у тебя новости, Василь Николаич? – поинтересовался он, глядя на озадаченное лицо пожилого опера.

– Хорошая и плохая.

– Давай хорошую, только быстро. Мне сейчас настроение нужно.

– Водителя заместителя мэра убили из того же оружия, что и дядю Колю.

Он назвал своего бывшего сослуживца по-неуставному, но того при жизни все так того называли. Еще он хотел сказать, что оружие это нашли, и отпечатки на нем о-очень интересные. Только двух людей. Самого шофера и его хозяина, городского чиновника, временно исполняющего обязанности городского правителя… Но тут снова ожила рация. С четвертого поста сообщали:

«Вижу джип. Метров за триста…» «Спокойно, лейтенант, – не приказал, а попросил начальник.

– Сделай вид, что разбираешься с водителем перегородившей дорогу фуры.» – Да, оружие нашли… – майор побарабанил пальцами по столешнице, пытаясь сосредоточиться сразу на нескольких проблемах. – А плохая новость?

– Из Камышевска позвонили. Там местного барыгу взяли, сахаром у вокзала торговал…

– Мы-то тут при чем? – удивился майор. – Все бы новости такие плохие.

– Так это не сахар оказался, а гексоген. Взрывчатое вещество. И привезли его в Камышевск от нас…

– Что?!

* * *

До взрыва оставалось чуть больше минуты. «Лицо городского масштаба» смотрело на стоявший посреди реки пароход. День был ясный и воскресный, и по набережной гуляли горожане. В основном, семейные пары с детьми и бесприютные влюбленные. С парохода доносилась музыка, и всем мызыка нравилась.

«Потому, что нельзя быть красивой такой», – пел сипловатый голос. – Потому что нельзя…» Чиновник поднес к глазам бинокль. На палубе парохода в гордом одиночестве танцевала сама с собой полная дама в розовом платье и чем-то меховым на шее.

До взрыва осталась ровно минута.

Он судорожно включил переговорное устройсто, настроенное на одну волну с милицием, и напомнил:

– Как только преступники будут задержаны, все их вещи срочно ко мне. Не досматривать. Это – приказ. Государево дело.

Ему дурно становилось от того, что деньги, которые он заплатил за акции, могут пропасть. И машину, тоже, было жалко.

А горожане гуляли вдоль набережной, на пароходе гремел банкет, все были веселы, лишь Паша-мореход сидел необыкновенно задумчив. Он вспоминал зеленоглазую шатенку.

«Эх, не надо было ее отпускать,» – подумал Паша.

И понял, что прошляпил сегодня что-то более важное, чем контрольный пакет акций.

А «Робин Гуд», стерев с губ икринки от белужьей икры, вышел на палубу. Он и выпил изрядно, по этому, танцующая сама с собой, дама в розовом платье и чем-то пушисым вокруг шеи, показалась ему необыкновенно желанной.

– С джипом поосторожнее! – кричал в рацию временный заместитель мэра. – Ни в коем случае не стреляйте по машине!

* * *

– Слышали? – сержант отключил рацию. – Нужны именно вы, бродяги. Как только выяснят, что в джипе другие люди, снова примутся искать вас. Даже не знаю, чем вы так насолили городскому начальству… Но – теперь не отстанут.

– Заткнись ты! – заорал майор в рацию на заместителя мэра, требовавшего поберечь автомобиль. – Не засоряй эфир! Ты мне всю операцию сорвешь! Да мне твой джип по…

«Они остановились, – донесся голос лейтенанта через засоренный «Лицом городского масштаба» эфир. Метров двести. Что делать? Идем на сближение?..

Джип действительно остановился.

– Что там? – настороженно спросил вожак, вглядываясь в уходящую за горизонт прямую, как струна, ленту асфальта.

– Менты фуру тормознули, – пояснил славящийся острым зрением браконьер, неудобно сидевший на джутовых мешках. – не объехать.

– Поворачиваем? – полуутвердительно спросил мужик, не расстающийся с бутылкой водки. Даже с пустой.

– Нет. За-по-до-зрят. – с расстоновкой произнес вожак. – Тормози и открой капот. Вроде – сломались. А как только дорогу освободят – рванем. Прорвемся, отморозки! Хе-хе…

* * *

– И что там со взрывчаткой? – спросил майор и понял, что ему очень хочется сию же секунду оказаться на пенсии и выращивать земляные груши на приусадебном участке.

– Не исключено, что таких мешков несколько, и оставшиеся у нас в городе.

Докладывающий опер хотел еще сказать, что в мешке, который изъяли у барыги, обнаружили врыватель с таймером, и время взрыва – уже вот-вот…

А «Лицо городского масштаба», до сих пор наблюдавшее за пароходом в бинокль, не выдержало и зажмурилось. И хотя специалист, рассчитывавший взрыв, пояснил (это рассказал организовавший операцию личный шофер), что взрыв будет направленным, то есть уничтожит только пароход, да разве кого из случайных зевак на набережной накроет осколками, «Лицо» боялось. Боялось громкого звука.

Секундная стрелка завершала круг. С закрытыми глазами он считал про себя:

«Один, два, три, четыре…» На четверном посту ждали команды, как им дальше действовать. Образованный рядовой материл, почем свет стоит, сержанта. Если бы тот не уговорил его пойти в отдел, чтобы выклянчить «газик», сидел бы сейчас за столом с родственниками жены и праздновал день ее рождения.

Хотя, что хуже…

– Идем на сближение. Огонь не открывать, – принял самостоятельное решение лейтенант Найденов.

И ТУТ ПРОГРЕМЕЛ ГРОМ…

«Лицо городского масштаба» открыло, сначала, один глаз. Обломки парохода с неба не падали. Да и врыв прозвучал – так себе, отдаленно, словно запоздалый за молнией раскат грома.

Пароход продолжал стоять посреди реки. И ничего с ним не случилось.

«Лицо» открыло второй глаз.

На палубе продолжала танцевать женщина в розовом платье с пушистым боа. Только теперь вокруг нее подпрыгивал вприсядку мужичок в бейсболке и хлопал в ладоши. В бинокль было видно, как блестят на солнце круглые очки того мужичка.

* * *

Услышав взрыв, сержант включил рацию.

Тишина после взрыва нависла не только в воздухе, но и в эфире.

Все посмотрели за горизонт, откуда поднимался «гриб» пыли. Только Джессика даже головы не подняла, а продолжала что-то искать на обочине дороги.

* * *

Услышав раскат отдаленного взрыва пес Борис, несмотря на доставшиеся от отца бесстрашные бойцовские гены, забрался под днище ближайшего автомобиля. И только протиснув мускулистую задницу, глухо, из-под автомобиля, зарычал.

– Лейтенант, Найденов, отвечай! – кричал в это время в рацию майор, – Сережка, что там случилось?! Ответь!

– Жив летуха! – очень громко говорил в четвертого поста образованный рядовой. – Контузило малость. А?! А?! Да я сам ничего не слышу! Оглох. Что было, что было! Из джипа пламя на метр высотой! Грохот! Пламя! Ничего не слышу…

«Взрыв произошел не там, где предполагалось, – определило временно исполняющее обязанности мэра «Лицо». И потребовало в рацию:

– Срочно доставьте ко мне в кабинет веши, которые находились в джипе… и саму машину. Она не слишком, надеюсь, пострадала?

– Какая машина, какие вещи, мудак?! – вдруг изменил присущей интеллигентности образованный рядовой, – Тут все на молекулы распалось! И люди, и машина, и шмотки. Смешалось с придорожной пылью…

* * *

– Все равно – что в лотерее повезло, – сержант отключил рацию. – Вам бы по канату ходить, раз такие везунки, – заключил он.

– Почему – везунки? – удивился Семен, все еще не пришедший в себя после взрыва. – Чем мы такие везунки?

– Все теперь думают, что в том джипе взорвались вы. Никто теперь вас искать не станет, – пояснил сержант.

– Значит, мы «сняты с крючка»? – уточнил Ренат.

– Вот именно. Никто не будет искать ни вас, ни машину… и то, что было в сумке. Кстати, почему городскому чиновнику так понадобилась эта сумка? – с неожиданной для себя проницательностью поинтересовался сержант.

– А там наряды нашей спутницы были, – пояснил Дима. – Наверное, ваш чиновник своей жене такие же хотел.

– Пусть так, – улыбнулся сержант. – Грузовичок на ходу?

И он махнул рукой в сторону машины, брошенной браконьерами, а, может, Джессики, которая на четвереньках все еще ползала вокруг.

– Вроде, был на ходу.

– Тогда я вывезу вас из района, а то, сами опять дров наломаете. Машина-то наверняка ворованная.

– А потом? – спросил Семен.

– А потом – ваше дело.

– Как англо-американцы говорят – «ваши похороны», – вставил Дима.

– При чем здесь опять! – возмутился теперь уже Ренат. – Я понимаю, творческие люди склонны к пессимизму… и алкоголизму, который ведет к пессимизму. – не выдержал он.

– Да просто поговорка такая! – попытался оправдаться Дима. Вместо – ваши дела, они говорят: ваши похороны. Что я, – возмутился он, – виноват, что так говорят?

– А девушка у вас просто замечательная, – вдруг не выдержал и признался сержант. – В том смысле, что интересная.

– Ты, сержант, – неожиданно строго сказал Дима, – Ты езжай сам по себе, мы пока что без тебя выбирались, и снова выберемся. Забирай грузовик и вали отсюда.

– Нашла! Нашла! – вдруг завопила Джессика и кинулась им навстречу.

– Она нашла бумажку от тарталетки с икрой, – тихо сказал Семен. – Это результат нервного стресса. Будьте с ней поласковее.

– Надеюсь, она не заставит нас нюхать бумажку, в которую икру заворачивали? – проворчал Дима.

– Что ты нашла, дочка? – спросил Семен. – Квитанцию.

– Какую квитанцию?

– Ну, я в нее печенюжку с икрой завернула, а то «Робин Гуд» все бы и сожрал. А квитанция эта – на багаж. Я успела перед отъездом из Нововладимира багаж сдать. На, смотри! – и она отдала бумажку Семену.

– Какой багаж? – спросили все мужчины чуть ли не хором.

– Что я, дура, что ли, все деньги с собой везти? – удивилась Джессика. – Мелкие купюры я сложила в сумку – на расходы. А основное отправила самым безопасным транспортом – железнодорожным. Без этой квитанции багаж не отдадут. Там – немного. Но на «похороны», – тут она им всем подмигнула, – хватит.

И продолжила:

 
Помнишь, Постум, у наместника сестрица?
Худощавая, но с полными ногами.
Ты с ней спал еще… Недавно стала жрица.
Жрица, Постум, и общается с богами.
Приезжай, попьем вина, закусим хлебом.
Или сливами. Расскажешь мне известья.
Постелю тебе в саду под чистым небом и скажу, как называются созвездья.
Скоро, Постум, друг твой, любящей сложенье, долг свой давний вычитанию заплатит.
Забери из-под подушки сбереженья там немного, но на похороны хватит… 
 

– Стихи Иосифа Бродского, – пояснила Джессика. – Мною, братишки, вслух исполняются впервые.

* * *

– А вдруг именно эту женщину ты искал всю жизнь? – спросил неожиданно в наступившей после декламации тишине Семен, и посмотрел на Дмитрия.

– К тому же образованная, – подтвердил Ренат. – «Письма римскому другу» знает. Заметь, это наше любимое стихотворение.

– Да нужен он мне! – Джессика дернула плечом.

– И ноги у тебя вовсе не полные, – сказал Дима то ли в оправдание, то ли из строптивого характера. – То же мне – жрица! Таких жриц на Тверской…

– Ладно вам, как подростки ссоритесь, а на самом деле… – попытался утихомирить их Семен, все еще сжимавший в кулаке квитанцию на багаж. – Эй, Джессика, ты куда? – окликнул он.

Джессика подошла к грузовичку и попросила сержанта:

– Подбрось меня до ближайшей трассы, а там я и сама доберусь.

– Я? Конечно, – сержант вдруг покраснел, – конечно, тебя куда угодно довезу, хоть до Австралии.

– Так далеко не понадобится, – усмехнулась она. – Тем более, у них теперь зима, а мне зима – вот где!

– Постой, – крикнул Семен. – Ты забыла квитанцию!

– Оставь ее себе, папашка, – бросила она, забираясь в кабину. – Я свое получила. А этими деньгами ты лучше меня распорядиться сумеешь.

Мотор грузовичка, всегда строптивый, завелся на сей раз с пол оборота.

– Удачи вам! – крикнул сержант, захлопывая дверцу, – ежели чего, знайте, в Нововладимире у вас теперь есть у кого остановиться.

– Эй, Джессика! – снова крикнул Семен. – А как же мы?

– Я тоже тебя люблю, папашка! – крикнула она в ответ.

– Но как же мы, Джессика? – уже тихо повторил Семен, – Как же Димка?

– Он – хам. Да и не нужен ему никто, – донеслось из кабины.

Грузовичок удалялся нескоро, и клубы пыли, выбиваемые колесами, окутывали автомобиль.

– Хорошая девушка, – покачал головой Ренат. – Жаль…

И посмотрел на Дмитрия. Тот молчал, а только смотрел вслед.

– Надо прежде получить багаж, – Семен посмотрел на квитанцию, – и после все вернуть ей.

– Эх, – вздохнул Ренат, – будь я на месте Димки…

– Да не нужен я ей, пойми, Хан, – тот разлепил губы. – Кому нужен такой неудачник…

– Дурак ты, – решил Хан. – Какой же ты дурак… Потому и неудачник.

– Нет, старики, я что хочу сказать, – вмешался Семен. – Мы эти деньги получим и снова встретимся с ней, когда отдавать будем. А тут Димка… и…

– А ты дурак больше, чем я, – улыбнулся Дима. – Неужели ты не понял, что теперь мы ее никогда не увидим?

– Да как же так? – расстроился Семен.

– Да как же, как же так… – повторил за ним Ренат, посмотрев вслед грузовичку.

– Это… вы, мужики… – изменившимся вдруг голосом произнес Дмитрий. – Вы… вы тут сами не пропадите, двигайтесь дальше… А у меня… а у еще меня – дело одно…

– Ты собрался догнать грузовик? – Ренат удивленно поднял бровь. – Но как?

– Бегом. Я лучше всех бегал на длинные дистанции.

– С ума сошел!

– Пусть попытается догнать. А вдруг мы и в самом деле никогда больше ее не увидим? – поддержал Семен.

– Но ведь эта колымага, пусть развалина, пусть по проселочной дороге, но едет не меньше сорока километров в час. Какой человек сможет ее догнать? – изумился Ренат.

– А я очень попытаюсь, – пояснил Дима и, встретив недоверчивые взгляды друзей, пояснил, – В крайнем случае – срежу.