Текст книги "Мироход (Том II) (СИ)"

Автор книги: Андрей Качанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

– А ты не одевай. – Ухмыльнулся здоровяк, встретившись со мной взглядом. – Глядишь и род возрождать начнешь пораньше.

– Вы невыносимы… – Устало прикрываю лицо ладонью.

– А нас выносить и не надо. Мы как-нибудь сами, пешочком. – Не унимался Торкель. – Ты главное не вздумай до свадьбы девах магии обучать. Ты то ладно, претендент. А им, безродным, за такое головы быстро от тела отделят, даже мой брат помочь не сможет.

Раздумывая над этими словами, а также над тем, как оказывается легко быть героем для народа и при этом чувствовать себя лицемерным негодяем – совершенно не заметил, как мы подъехали к поместью Дитриха. Встречала нас все та же вывеска с жизнеутверждающим слоганом «бесплатно не лечим», а также новенькая калитка, все еще пахнущая свежей краской. Около дома дежурил стражник, окидывая хмурым взглядом тянущийся ручеек очереди из пациентов, дожидающихся приема на улице.

Людей было много, преимущественно мужского пола. Да и одеты они были на удивление не опрятно. На шеях некоторых поблескивали украшения в виде отлитых из меди и бронзы цветочков. А у одной из горожанок, что находилась ближе к калитке, так и вовсе на груди расположились целые бусы из связанных меж собой железных монет.

– Любопытно… – Зацепившись взглядом за необычный способ «выпендриться», поправляю воротник куртки, неожиданно превратившейся в жилетку с кусочками рукавов.

– Это жена Лодреса, Сугри. Занимаются торговлей между Дегрофом и Мадрифом, находящимся по ту сторону границы. – Пояснил Реймс, после чего ловко перепрыгнул через борт остановившейся повозки и минуя очередь направился во двор.

– Эй, служивый! Посторожи телегу! – Глядя как чуть не уснувший стоя стражник подпрыгнул от возгласа Торкеля, едва заметно усмехаюсь. С этими ребятами не соскучишься…

Вслед за Реймсом направились и мы. Сишаку доверили транспортировку крайне опасного сундука, тогда как здоровяк вновь подхватил меня на руки и миновав взволнованную служанку, что едва успела открыть дверь, внес меня в дом.

– Чувствую себя кошкой…

– Кем? – Переспросил Торкель, уверенным шагом сокращая дистанцию до «процедурного кабинета».

– Животное такое. По традиции в дом первым запускают, чтоб удачу принесло.

– Ха! Так ты бы сразу сказал, что ты кошкой, яб тебя вперед себя в дверь бы и закинул.

– Господа! – Таки сумевшая взять себя в руки служанка преградила нам дорогу, широко расставив руки. – Прошу не мешать господину Дитриху! Он будет крайне недоволен! У него важный пациент!

– Расслабься, девочка. – Не смотря на снисходительный тон, Торкель видимо проникся подобием уважения к столь отчаянной девице. – Мы в коридоре постоим. Тихо-тихо. Как костоглод в засаде.

«Нашей» очереди пришлось ждать не долго, так как буквально через пару минут из кабинета выпорхнула самая натуральная бабулька. Причем выглядела она настолько довольной, будто ни разу в жизни слов радикулит и ревматизм даже не слышала. Впрочем, я бы крайне удивился, будь оно иначе…

Дитрих встретил нас крайне заинтересованным взглядом, медленно потягивая какой-то отвар из чашки. На лбу едва заметно блестели капельки выступившего пота, а вены на руках раздулись чуть сильнее нормы, свидетельствуя о напряженной работе.

– Что на этот раз, Игни? – Отставив чашку в сторону, целитель подошел ближе и не скрывая любопытства принялся стягивать успевшие присохнуть повязки, доставляя просто фантастические болевые ощущения.

– Огненный… Тц! – Едва удалось сдержаться от вскрика. – Шар. Большооой.

– Вижу, что большой. Удивлен, что ты вообще выжил. – Сделав шаг назад, целитель молча указал рукой в сторону алтаря, куда так же молча меня и уложили.

Операция, не смотря на всю сложность в понимании жителя Земли, продлилась от силы минут десять. Шесть из которых заняло аккуратное, но все же весьма неприятное, удаление присохших тряпок и кусочков расплавленной и ободранной одежды. Как результат – в кабинете появился вполне себе здоровый попаданец, уже успевший намозолить глаза Дитриху, а также одна блестящая золотая монетка на тумбочке в качестве оплаты. Разлеживаться и наслаждаться жизнью, впрочем, мне не позволили, ибо время – деньги. И этих «денег» подле поместья собралось несколько десятков…

– Посидите пока в гостевой, часа за два управлюсь. – Не смотря на вполне дружеские отношения, выпроваживал нас маг довольно настойчиво, буквально подталкивая в спину.

Гостевая, с момента последнего посещения, практически не изменилась. Разве что со стены пропала висевшая там картина. На высказанный вслух вопрос служанка пояснила, что не далее как вчера вечером, Дитриху пришло письмо от некоей особы. Что в нем было – неизвестно, но целитель пришел в такую ярость, что сорвал портрет дамы и разорвал его собственными руками. Заказать же новый не представляется возможным, так как художнику непременно нужна натурщица, а все более-менее привлекательные девушки и так уже украшают стены этого поместья.

– Нам бы его проблемы… – Торкель вздохнул, после чего плюхнулся на мягкий стул. – Жизнь бы стала намного проще.

– Если в нашу жизнь добавить еще и проблемы Дитриха – проще точно не станет. – Мой комментарий вызвал не только улыбку на лице соратника, но и тихий смех служанки, что-то спешно вытаскивающей из небольшого шкафа в углу.

– Знаешь, Игни… Ты ведь и правда нам очень помог. – На мгновение улыбка сползла с лица Торкеля, сменившись грустью, но и она быстро уступила свое место характерному похерфейсу. – Даже не знаю, как тебя благодарить.

– А тут и гадать не надо. – Выдержав небольшую паузу и удостоверившись тем, что заинтриговал собеседника, буквально носом тыкаю в предмет моих интересов. – Навыкам скрытности, боя и стрельбы обучите, и я буду счастлив как никто.

– Обучить? – На этот раз товарищ удивился действительно искренне. – И ни денег, ни земель, ни артефактов не попросишь? Просто обучить?

– А зачем мне это все? Если с деньгами в приданое еще и служанок дают, то проще их самому научиться зарабатывать.

– И заработать ты их планируешь… Скрытно и в бою? – Глядя на кривую ухмылку собеседника, буквально кожей почувствовал, что добра она не предвещает. Не любит, видимо, Торкель бандитов. Вот только и я им становиться не собираюсь.

– Не угадал. – На ухмылку отвечаю собственным оскалом, от чего чувство неуверенности передается уже оппоненту. – Быстро бегать от опасности я уже умею, как ты недавно заметил. Но чтобы не ловить пламенные подарки затылком – проще опасность тихо обойти. Или принять бой, если на кону будут жизни близких людей.

– Воооот! – Треснув по столешнице кулаком, здоровяк откинулся на спинку стула. – Это по-нашему! А пока я буду думать насчет обучения – можешь выпить. Заслужил! До дна!

Аккуратно перехватив уже знакомый бурдюк с согревающей настойкой из здоровенных ручищ, откупориваю крышку и принюхиваюсь. Любопытно, а как они смогли такого аромата достичь? Не думаю, что у них тут ваниль и апельсины растут.

– За наше здоровье! – Запрокинув голову, жадными глотками поглощаю содержимое более чем на половину заполненного сосуда.

– Брат! – Послышался голос Реймса из-за спины. – Я отправил… Это… Это настойка на корксе?

– Она самая. А что? – Торкель явно не понимал, чем вызвано беспокойство, а я в свою очередь закончил осушать бурдюк и протянул его прежнему владельцу.

– Бляяяя… – Послышался такой родной и знакомый возглас, заставивший меня обернуться лишь для того, чтоб увидеть схватившегося за голову мужчину. – Идиот… Какой же ты идиот, братец…

– Да что, собственно, происхо-о-о-о… – Закончить фразу я не успел, так как возникло очень странное ощущение пронзания пространства и времени, словно на тысячелетнем соколе отправился сквозь бескрайние просторы галактики.

* * *

Преисполненный праведного гнева, вызванного невозможностью запылесосить поразительно верткую муху, за которой я гонялся уже более получаса, резко сажусь и открываю глаза. Организм, будучи явно не готовый к столь резким изменениям положения в пространстве, тут же дает команду на взлет вертолетно-тактической группы. Она же, вызвав звон в ушах от шума винтов и паническую самоликвидацию вестибулярного аппарата, спешно приземляет меня обратно головой на подушку.

– Я родился… – Страдающим голосом выдавливаю из себя приветствие фиолетового инопланетного чудовища. – Родите меня обратно…

Медленно поворачивая голову из стороны в сторону – осматриваю помещение. Комната кажется незнакомой. Стены, выложенные из окрашенного в бежевый цвет камня, были испещрены маленькими трещинками, в которых старательно прятались остатки сумрака, разгоняемого парой довольно прилично выглядящих светильников. Потолок, на удивление ровный, не отличался цветом от стен. Полы же были выложены некоей мозаикой из цветных камешков, ни разу мной в этом мире ранее не наблюдаемой.

Не богатое убранство, в виде чайного столика и резного стула с мягкой сидушкой, дополнялось комодом и прикроватной тумбочкой, на которой так услужливо были оставлены кувшин с неизвестным содержимым и керамическая кружка.

– Йооо… – Стоны и причитания вновь вырвались из моих уст, стоило лишь попытаться сесть на кровати и протянуть руку к живительной влаге.

Преисполнившись щедрости доселе невиданной, соизволяю разрешить себе еще минуту отдыха и покоя, дабы собрать мысли в кучу. Впрочем, как выяснилось секундой позже, мысли и без отдыха были свалены в такую кучку-пирамидку, что под ней спокойно можно было бы похоронить не самого бедного фараона-ебибтянина. Причем, даже малейшая попытка вычленить хоть что-то из наваленного, грозила неминуемо обрушить все это безобразие на мою и без того страдающую голову. Страдающую… Голову… Внезапное озарение настигло меня столь своевременно, что даже настроение слегка приподнялось. А, нет, вру… Приподнялось нечто другое под одеялом, но да не суть важно. Если не получается разгрести мысли старые – надо создавать мысли новые.

Элементарным сложением гласных с несогласными прихожу к вполне себе прорывным умозаключениям. Головная боль, вертолеты и сушняк – признак не хилого такого опохмела. А это значит…

– Да неее… Не-не-не! Не надо! – Жалобно скуля и судорожно накрываясь одеялом с головой, уже постепенно осознаю все величие и великолепие того писца, что мог приключится со мной на фоне «неконтролируемого веселья» в сочетании с новообретенным талантом.

Кровать, трижды проклятущая и несговорчивая, отказала мне в возможности провалиться сквозь землю, а в явно паникующем сознании начали зарождаться новые мысли. Во-первых – если организм в состоянии стояния, значит наступило утро. Во-вторых, поскольку никто не пытается отлежать мне руку и помещение выглядит не знакомым – значит я не у старой знакомой… Как её? Ах да, Левра, владелица загородных купален…

Паническая атака закончилась столь же стремительно, как и началась, будучи прерванной панической контратакой и попыткой вспомнить с чего все началось. Вот только вчерашний вечер, не смотря на скрип извилин, полностью вылетел из головы. Впрочем… А вечер ли? И в какой момент я успел броситься в объятья зеленого змея, если сам себе дал слово так больше не делать во имя всех высших сущностей? Ответ затерялся в глубинах сознания, аки один древний волшебник в сером, решивший проверить на сколько глубока кроличья нора…

Если прямой подход не годится – надо идти другим путем, ибо так завещал дедушка Ленин, а он фигни не посоветует. Хмыкнув под нос, ухватываюсь за лапку этой мысли и изображая гусеницу бочком-бочком подползаю к краю кровати, подле которого расположилась тумба с примеченным ранее кувшином.

– Поехали, Юра! – С тихим приободряющим возгласом, ощущая себя реально поехавшим, рывком сажусь на пятую точку и тут же хватаюсь за тумбу руками, дабы открытая Ньютоном гравитация не призвала меня путешествовать по столь загадочным и неизведанным просторам разноцветных полов.

Дрожащей правой рукой мне удается схватится за ручку кувшина, создавая при этом вибрацию тумбочке напряженной рукой левой. Содержимое сосуда, судя по отсутствующему запаху, являлось самой обычной водой. Или отравой. Но если честно – результат употребления у них был бы вполне равноценный, ибо в первом случае мне просто элементарно станет легче, тогда как во втором я тоже сильно мучиться не буду. С чашкой же я решил даже не заморачиваться, поднеся к губам кувшин целиком.

– Аыыгх! Хорошо! – Голос наконец вернулся в норму и перестал напоминать хрипы и скулеж побитой дворняги.

Вернув предметы интерьера на места изначальные, совершаю очередную осторожную попытку осмотреться, избегая излишне резких поворотов головы. В глаза сразу же бросается упущенный ранее момент, причем вполне очевидный. В комнате не было окон. Совсем. Единственное, что выделялось на фоне однотонных стен – это дверь и картина.

– Картина… – Взгляд на крайне скромное произведение искусства вырывает из памяти фрагмент минувших событий.

///

– Оставить панику, товарищ! Я здесь, я с вами, все в порядке! А коль наткнемся на проблемы – уйдем немедля огородом, топча морковь и лук на грядках! – Ощущая небывалую легкость, подскакиваю со стула и декларирую прописные истины Реймсу.

– Бляяя… – Советник, продолжая хвататься за голову, резко развернулся на пятках и удаляясь быстрым шагом из помещения, громко крикнул недоумевающему брату. – На этот раз без меня! Сам расхлебывай!

– Игни? – Два недоумевающих глаза обращаются в мою сторону.

– Ни слова больше, друг! Спаситель наш, товарищ Дитрих, столкнулся с горем небывалым! Судьбой коварной, прямо в сердце, был подлый нанесен удар! Но мы с тобой, в сие ж мгновенье, должны отправиться к Баховски! Лишь рук его произведенье, способно рану исцелить, тем выразив почтенье чудотворцу!

– Уверен? – Двухметровый мужик выглядел действительно растерянным, нервно теребя рукав собственной куртки.

– Вперед! Вперед! Не будем медлить! Веди меня к адепту красок и холстов!

\

– Боги… – Остекленевшим взглядом продолжаю смотреть в сторону висюльки на стене. – Эк меня проперло с той фляжки…

Внезапное ассоциативное воспоминание ответило сразу на ряд вопросов. Все это безобразие началось еще днем, покуда мы гостили у мага-целителя. А змей-искуситель был коварно укрыт под личиной безобидной согревающей настойки какого-то там корня, мгновенно ударившей мне в голову и активировавшей хмельного искателя приключений на задницу…

– Так, ладно… – Стараюсь приободрить себя и успокоить. – Ничего страшного не случилось. Просто решил помочь другу и нарисовать картину. Пойти не так было просто нечему…

///

– Отвори же скорей, о почтенный художник! – Что есть силы барабаню кулаком в дверь, вызывая тем самым недоумение у прохожих.

– Кто такой?! – Едва дверь отварилась, за ней показалась хмурая и явно не трезвая рожа с блиндажами под глазами. – По какому праву ты… – Гневная речь была прервана сразу, как только парень обратил внимание на стоящего за моей спиной громилу. – Г-г-господин… Торкель?

– Мы войдем. – Раздался довольно грозный утробный голос, похожий на тот, коим владел мужик в костюме летучей мыши. И прозвучал он так, словно это был вопрос, ставящий перед фактом и не требующий ответа.

Почувствовав легкий толчок в плечо – распахиваю дверь, заставив Шеда Баховски шарахнуться в сторону. Перепуганный и слегка взбледнувший представитель высокодуховной прослойки человечества споткнулся о стоящие у порога бутылки и едва не навернулся. Спасла его резко вскинутая рука моего спутника, размером с бревно, схватившая его за воротник рубахи.

– Мы здесь по важному вопросу! Необходим портрет прекрасной дамы, да столь красивый и искусный, чтоб Дитрих позабыл печаль! – Окидывая взглядом прихожую, обнаруживаю редкостный бардак и запустение.

– Дяде Дитриху? Портрет? – Не верящими глазами парень таращился на меня, продолжая при этом находиться в полуподвешенном состоянии. – Но у меня же…

– Отбрось сомнения свои! Они сейчас нам ни к чему. Вернуться к ним ты можешь после, сейчас же добр будь работать. – Подчеркивая важность своих слов, поднимаю указательный палец кверху.

– Но ведь модели! Модели нет! – Оправившись от первого шока, Шед встал на ноги и попытался преградить мне путь вглубь дома. – Как я должен рисовать без натурщицы?!

– Рисуй по памяти! Твори! Фантазий безграничных вод испей! Картина мне нужна сегодня! – Отказывающийся от содействия человек пробуждал спящую в глубине души ярость.

– Игни… – Торкель, наблюдавший за зарождающейся перепалкой, как-то очень робко попытался вмешаться, впрочем, был тут же заглушен возгласами художника.

– Да ты обезумел! Как можно написать картину по памяти?! Да еще и за день?! Совсем рехнулся, алкаш окаянный?! – Крики Шеда заполонили весь дом, отражаясь эхом от пустых стен и углов.

– Не смей перечить мне, глупец! Коль ты бездарен как бревно и красок цвет на холст не можешь нанести, то под гребенку прочих одаренных вносить не думай. Зазнайкам, коим ты подобен, привык я пенделя давать, с небес на землю опуская. Веди меня в искусства храм, где докажу высокомерному рабу, что лишь талантом ограничен человек, но не натурой посторонних дев! – Произнесено это было с таким гневом и вызовом, что Баховски на пару секунд потерял дар речи, но после резко обернулся и выкрикивая ругательство повел нас в мастерскую.

– На! Забирай! Рисуй! Делай что хочешь, выскочка! Ставлю десять золотых на то, что ты даже близко не приблизишься ни к одной из моих работ! – Шед ткнул пальцем в сторону стены, полностью завешенной портретами, пейзажами и натюрмортами.

Преисполненный праведной ярости, я нахлобучил набитый на рамку холст на треногу, после чего сгреб в охапку все баночки с краской и стакан воды. Работа предстояла не простая, ведь толком я никогда подобным не занимался. Но разве подобная мелочь способна остановить истинного поборника добра и справедливости, намеревавшегося помочь другу? Уложив смоченную в воде кисть на правую ладонь, вытянутую к белому холсту, я левой рукой коснулся висевшего на поясе меча и слил туда немного энергии, после чего закрыл глаза.

– Узрите истину, ниспосланную свыше, самой Богиней красоты! – Выдав пафосную фразу, перехожу на русский язык. – Внемли мне, Бригадир! Услышь мой зов! Тебе нашел достойную работу! Энергии меча испейте без остатка, да на холсте картину воплотите, что я сейчас в воображении представлю! Но помните слова мои! Творите аккуратно и всерьез, закончив все без промедленья! Коль результатом буду я доволен – на премию не поскуплюсь!

– Выполним, господин! – Тут же раздался голос подчиненного в голове.

Напрягая воображение и подключая к делу не самую здоровую фантазию не самого трезвого человека – создаю довольно отчетливый и красочный образ. Дальше дело было за малым, пришлось лишь удерживать его в сознании, покуда вновь не послышался крайне довольный и вроде бы даже запыхавшийся голос Бригадира, выдавший всего одно слово.

– Готово!

Раскрыв глаза обнаруживаю сразу пять обмакнутых в краску кистей, левитирующих между мной и явно преобразившимся холстом. Красовавшаяся на нем девушка воплощала не только идеалы художников прошлого, но и многочисленные фетиши современного поколения моего мира, сохраняя при этом неуловимый дух таинства.

– Добавьте подпись на сторону обратную, гласящую «Картина Неко-Лиза. Эпическая». – Проследив глазами за упорхнувшей в сторону тонкой кистью, словно по волшебству самостоятельно сполоснувшейся в воде и обмакнувшейся в черную краску, с довольным видом киваю.

– Как… – Произведя не мало шума, Баховски грохнулся на задницу и выпучил глаза на без сомнения шедевральное произведение. – Как это возможно?!

– Ответ я дал тебе вполне понятный, как только в руки кисти взял. Сейчас же, требую награды, ты золота мне явно задолжал. – Наполнив взгляд нескрываемым высокомерием, обратил его на сидящего предо мной человека.

\

– Йооо… – Волосы на голове зашевелились сами собой.

Это же надо было так спалиться! Сколько трудов, какие усилия к конспирации! И на тебе, прямо перед личным шпионом главы Старшего Дома призвал духов! Не только скомпрометировал себя в плане знаний ритуалистики, но и привлек внимание к артефактному мечу! Кстати… А где он? Слегка сдвинувшись к краю постели, намереваясь встать босыми ногами на холодный пол, натыкаюсь на разбросанные прямиком у кровати вещи. Вроде бы все на месте. И футболка, чудом уцелевшая. И ободранные верхние одежды. И перевязи с мечом и крестами. Кстати, о крестах… Ощупав собственную шею – не обнаруживаю «реликвию».

Утрата амулета может сильно сказаться на репутации, ибо фамильные ценности на то и фамильные, что люди оберегают их на протяжении целых поколений. Это как если Реймс в один прекрасный день проснется и не увидит большого портрета с изображением главы Мирелт, который как раз в этот день должен будет приехать. Неприятно и чревато…

Не сумев перебороть лень – начинаю раскидывать одежду в стороны вытянутой ногой. Ну не наклоняться же мне самому, чесслово! Последствия ждать себя не заставят явно, а новые шишки и украшение шмоток остатками пищи, в мои планы не входят. Результата ждать долго не пришлось, так как мизинчик зацепил вполне узнаваемую цепочку и зажав её – позволил подтянуть ногой поближе, для перехвата. «Реликвия» выглядела… Подавленной… Словно по ней вдарили чем-то тяжелым, выгибая все четыре луча вверх.

– Делааа… Это кто ж его так? – Задался я вопросом, но где-то на задворках сознания до меня смогла докричаться интуиция, подсказывая, что ответ узнать я явно не захочу.

* * *

Робрек Эниль бил в ярости. Дегроф, этот жалкий приграничный городишка, на которым его дядя сколотил целое состояние, встретил его с просто вопиющим неуважением. Стражники, эти безродные дети бесправного скота, посмели требовать досмотр его повозки! Более того, вскрытием пары сундуков с одеждой дело не ограничилось. Они решили осмотреть и содержимое его карманов, запустив туда свои грязные руки! Когда же Робрек закатил скандал и выхватил меч, откуда-то со стены прилетела стрела с ярким оперением, воткнувшись прямо у его ног. Даже имея двух наемников за спиной и известную фамилию – дворянин ничего не мог поделать в этой ситуации, кроме как сыпать угрозами в сторону проверяющих.

Еще большим удивлением для него стал тот факт, что в ответ на имя дядюшки Дорасила, стражник лишь злобно ухмыльнулся и сказал, что его тело уже с аппетитом выедают могильные черви, да и самому Робреку предстоит туда дорога, если он продолжит вести себя подобным образом. Уже было плюнувший на собственную безопасность, взбешенный юноша вновь схватился за меч, дабы покарать посмевшего дерзить ЕМУ оборванцу, но вовремя успел заметить еще пятерых стражников, услышавших ругать и поспешивших на выручку сослуживцам.

Обдумывая слова дерзкого безродного, Робрек гнал свою повозку по направлению к поместью дядюшки, дабы уличить стражника во лжи и поведать старшему родственнику о безобразиях, творящихся в его городе. Даже Реймс, этот никчемный ставленник Мирелт, не обладал таким выдающимся богатством как его дядя, а значит просто не имел права перечить дому Эниль.

Вид поместья, явно заброшенного и подвергшегося нападению, поверг дворянина в ужас. Не меньшим шоком стали и сведения о том, что Мирелт наложили арест на всю собственность его семьи в этих землях, тем самым запретив даже заходить внутрь поместья, не говоря уже о ночлеге. Не верить в подобное, к сожалению, уже не получалось, ибо сведения предоставил стоящий в карауле вечный страж. А вечные, как известно, врать не способны.

Нещадно хлеща ездового Хус`ша кнутом, Робрек распугивал горожан, заставляя их жаться к стенам домов и прятаться в переулках, в противном случае грозясь просто задавить под лапами и колесами любого встречного. Не обращая внимания на сыплющиеся следом проклятья – парень беседовал с одним из своих спутников, сопровождавших его в пути за звонкую монету. Именно по настоянию наемника была выбрана таверна в центре города, способная предоставить не только пищу и выпивку, но и приемлемого качества постель без насекомых.

Взяв в руки посох, много раз сослуживший добрую службу в дороге, Робрек направился к выбранному заведению. Переноска вещей была взвалена на плечи наемников, и без подсказок прекрасно понимавших, что его светлость ручным трудом заниматься не изволит. Первого же встречного крестьянина, посмевшего встать на пути дворянина, Робрек молча ударил посохом под колено, после чего с нескрываемым омерзением оттолкнул ногой в сторону. Возмущаться мужик не рискнул, прекрасно видя вооруженное сопровождение, идущее следом за обидчиком. А после и вовсе скрылся в ближайшей подворотне, вызвав на лице Робрека самодовольную усмешку.

Со вторым препятствием, в виде мужлана в изодранных одеждах, он столкнулся уже внутри. «Отвратительное заведение. Как они вообще могут пускать сюда такое отребье?!» – мысленно возмутился парень, вновь беря посох в обе руки и намереваясь выставить пьянчугу из трактира, где планировал отдохнуть.

Резкий взмах бокового удара, нацеленного прямо в голову окосевшего безродного, просвистел в воздухе так и не достигнув цели. Робрек же, немало удивленный этим фактом, наблюдал как мужик, резко вскрикнувший «О! Монетка!», в мгновение ока плюхнулся на задницу и пропустил удар над головой, а после и вовсе потянулся подбирать валявшийся у ног Робрека серебрянный кругляш.

Второй взмах, на этот раз нацеленный в затылок излишне везучего человека, вновь прошел мимо цели, так как схвативший монетку пьянчуга резко откинулся назад и вновь принял сидячее положение. Пребывая в легком недоумении, Робрек наблюдал как странная личность поразительным образом переходит в стоячее положение без использования рук. Вот только стоящего перед ним дворянина он словно не замечал, направив свой мутный взгляд куда-то в левую сторону, словно увидел нечто очень интересное.

– Тварь безродная! – Взревел Робрек, на этот раз собираясь вложить в удар полную силу. – Да как ты смеешь!?

– О! – Воскликнул оборванец, вскидывая правую руку. – Муха!

Свист посоха, рассекшего воздух, прозвучал в мгновенно стихшей таверне подобно раскатам грома. Десяток посетителей, посмевших игнорировать знатного человека, замерли с вытянутыми рожами и позабыв о еде пялились на человека в ободранной куртке, перехватившего направленный в него боковой удар. Рукой.

– Хм… – Так ничего и не понявший мужик с удивлением разглядывал толстое древко зажатое в собственно ладони, остановившееся в считанных сантиметрах от лица. – Странная муха, товарищи… Прям уличная магия Блейна, честное слово…

– УБЬЮ! – Взревел Робрек, тем самым наконец сумев привлечь к себе внимание незнакомца.

Резким обратным движением дворянину удалось вырвать посох из захвата, мгновением позже проведя колющий удар тупым концом прямо в грудь оппонента, заставив того отшатнуться на пару шагов. Внутренне ликуя, Робрек был на удивление по кровожадному счастлив, сумев наконец достать надоедливого бродягу. Вот только радость его быстро улетучилась, стоило лишь пьянчуге потянуть за скрытую под воротом цепь и извлечь на общее обозрение искусно выполненный амулет. С не меньшим удивлением на амулет, получивший повреждения в результате последнего удара, уставился и его владелец.

– Время крайних мер. – С уст незнакомца сорвалась фраза на неизвестном языке, тогда как выражение лица стало предельно серьезным, а глаза словно налились кровью. – Хана тебе, хлопец. Я те ща очколупу на уши натяну.

Краем глаза Робрек успел заметить поднимавшегося из-за дальнего стола воителя, чей рост явно превышал его собственный на две головы. В руках здоровяк держал рукоять полуторного меча, не известно в какой момент извлеченного из ножен. Противник же, воспользовавшись заминкой и отвлеченным вниманием, со скоростью стрелы сделал шаг на встречу.

Уже позже, сидя в довольно холодной и сырой темнице, наемники поведали члену дома Эниль, что его вырубили одним единственным ударом кулака в челюсть, отправив в непродолжительный полет. Да и бродяга, чей амулет он так неосторожно повредил, был никем иным как убийцей его дяди, Дорасила.

* * *

Ладушки, раз интуиция просит не заморачиваться, то и не стоит. Она у меня девушка приличная, в отличии от памяти и никогда не изменяет. Стоило лишь промелькнуть подобным мыслям в голове, как уязвленная память вывалила на меня очередное событие прошедшего дня.

///

– Плохо, товарищи! Очень плохо! – Отчитывал я группу стражников, выстроившихся на площади в шеренгу. – Враги народа свободно въезжают в город и нападают на горожан! Подобной халатности не должно быть места в стройных рядах коммунистической армии! Долой капиталистические пережитки застоявшейся системы!

– И как ты предлагаешь это исправить? – Прозвучал голос Торкеля, стоявшего где-то вне поля зрения.

– Нужно бороться! Бороться с системой! Анархия – мать порядка! – После собственного возгласа я на секунду притих, ухватившись за ассоциативный ряд. – Анархия… Мать… Коммунизм… Да это же, блять, гениально! Срочно к синемордым!

\

Сидя на кровати, в эпически ошарашенном состоянии, я вспоминал приключения минувшего вечера. И едва ли не прорыв на аудиенцию с Матерью, управляющей местным криминалитетом. И затирание ей светлых идеалов борьбы с западной буржуйской системой, ради сохранения культурного наследия дворянства, что сейчас вызывало как минимум когнитивный диссонанс. Всплыли в памяти и моменты с требованием немедленно основать АКГБ, Анархический Комитет Городской Безопасности, с обязательным атрибутом у служащих в виде шлема с ирокезом. Вспомнилась и самолично прибиваемая на неприметный дом в порту вывеска, гласившая «К`Лубянка». И демонстрации будущим операм как правильно танцевать в клубах. И пробуждение яйца магического ящера, ввезенного в город контрабандой, когда я решил «погреть» его энергией собственного Истока. Даже презрительно-подозрительный взгляд рептилии вспомнил, словно с сомнением вопрошавшей «ты что ли моя мама?».

Но особое содрогание во мне вызвала припомненная мысль о том, что после дополнительных двух кувшинов вина Мать стала казаться весьма симпатичной. А вот что было после – вспомнить я, к сожалению, не мог, как бы не ломал голову и не драл на ней волосы. Обидевшаяся память отказалась выдавать запрашиваемую информацию, но на её место пришла фантазия, услужливо показавшая все любовные похождения с далеко не молодой женщиной, которые вполне бы могли произойти благодаря повышенному талантом обаянию…

– Нафиг… Нафиг… – Причитал я, кое-как натягивая на себя пожитки и закрепляя ремни с оружием. – Упаси Аврель меня от такого счастья… Даже каталог проверять страшно…

Сопоставив факты из воспоминаний о подземной части штаба синемордых, а также окраске тамошних стен, я пришел к выводу о предполагаемом нахождении в одной из комнат той самой «К`Лубянки». И факт пробуждения в одиночестве совсем ничего не гарантирует…